Русский след Русский след в мировой истории
Достаточно влиятельным является подход, утверждающий самобытность России. Первой теорией этого направления можно считать концепцию, созданную в XVвеке и вошедшую в историю под названием «Москва – третий Рим». Её автор – настоятель Псковского Елеазарова монастыря Филофей (ок. 1465 – 1542), изложивший свои идеи в посланиях великому князю Василию III Ивановичу.
В этих посланиях обосновывалось учение о России, как «Третьем Риме», позднее названное теорией «Москва – Третий Рим». «Третий Рим» – это последнее воплощение мистического странствующего христианского царства. По мнению Филофея Рим языческий обожествил самого себя в лице кесаря и пал под ударами варваров в 476 году. Второй Рим – Византия, пошёл на согласие с католиками и пал под ударами мусульман в 1453 году. В религиозно-политическом смысле на Московскую Русь возлагалась величайшая историческая ответственность – она после падения Константинополя стала единственным защитником православия от военно-политического и религиозного натиска и с Запада и с Востока. Старец Филофей не связывал идею «Третьего Рима» только с Москвой, как это произошло позднее. «Третий Рим» – это и всё Русское царство, и Русская Церковь, наследница единой апостольской Церкви первых восьми веков её существования.
Филофей пришёл к выводу, что суверенное Московское государство самим Богом избрано для утверждения авторитета православной религии. По мнению Филофея, Православие, единственно правильная вера, обеспечивающая человеку путь к спасению, а государству – к процветанию. Поэтому представляется верным положение немецкого исследователя Л. Люкса о том, что
«теория Третьего Рима должна была вдохновить московских царей не на покорение мира, а на защиту чистоты и внутренней силы православия»7.
Следует отметить, что идеи посланий в целом не были новыми, они уже носились в воздухе, и Филофей лишь сумел чётко сформулировать направление умов своей эпохи.
Идейными наследниками воззрений Филофея стали славянофилы. Славянофильская концепция истории России возникла на рубеже 30-х и 40-х годов XIX века. Ещё А.С. Пушкин в начале 30-х годов писал:
«Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европой, … история её требует другой мысли, другой формулы».
Славянофилы отстаивали идею национальной самобытности России. Основателями славянофильства считаются А.С. Хомяков и И.В. Киреевский. В славянофильский кружок также входили: П.В. Киреевский, К.С. Аксаков, И.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, А.И. Кошелев, Д.А. Валуев, В.А. Панов, Ф.В. Чижов, А.Н. Попов и другие. К славянофилам были близки В.И. Даль, А.Н. Островский, А.А. Григорьев, Ф.И. Тютчев.
Славянофилы считали, что правильное развитие России возможно лишь по пути, отличному от европейского. В основе его должны были лежать общинное устройство и православие, как единственно истинное направление в христианстве. А.С. Хомяков первым сформулировал понятие «соборности», ставшее впоследствии одним из краеугольных камней русской философской мысли.
По убеждению славянофилов, русский человек в отличие от западного не был заражен индивидуализмом и стяжательством. Поэтому в будущем России предстояло воплотить в жизнь идеал общества, основанного на солидарности и христианском братстве. Для достижения этого идеала необходимо было восстановить социально-культурное единство русского народа, нарушенное реформами Петра I, и вернуть Россию на путь её самобытного развития.
Славянофилы опасались, что дальнейшее бездумное копирование исторического опыта Запада, насаждение выработанных в иных условиях правил общественного устройства, культуры и быта будут иметь катастрофические последствия для Отечества. К.С. Аксаков выразил эту мысль так:
«Опасность для России одна: если она перестанет быть Россиею»8.
Славянофилы заявили о том, что Россия – это отдельная, самобытная цивилизация, которая должна искать собственные пути в мировой истории.
* * *
Последнее десятилетие развития общественной мысли привело к оформлению различных концептуальных моделей (применительно к российской истории). Разнообразие точек зрения можно свести к двум основным подходам.
В первом случае, образ России противопоставляется идеалу цивилизации, Россия лишается цивилизационной целостности (или полноценности) и превращается в «конгломерат цивилизаций», «неоднородное сегментарное общество», «расколотое общество» (Б.С. Ерасов, И.Г. Яковенко, Л.И. Семенникова, А.С. Ахиезер и др.).
Во втором, идеям цивилизационной недоразвитости и «меж-цивилизационности» России (евразия) противостоит концепция, по которой Россия рассматривается как локальная цивилизация.
Среди сторонников цивилизационного подхода, разделяющих представление о самобытности России существует несколько точек зрения. Одни видят в ней центр православной9 или же славянской цивилизации10, тем самым «втягивая» в её цивилизационную орбиту государства с преимущественно славянским населением. В истории XX века концепция находит некоторое подтверждение: все славянские государства после Второй мировой войны вошли в сферу влияния СССР. Другие, видимо, учитывая многонациональный состав населения России, действующий на протяжении всей её истории особый механизм межэтнического взаимодействия, выделяют Особую Российскую Цивилизацию.
Особенности российской цивилизации определяются следующими факторами:
геополитическим,
природно-климатическим,
социо-государственным,
этническим,
религиозным (конфессиональным).
Геополитический фактор
Геополитический фактор оказал исключительное воздействие на особенности Российской цивилизации и специфику её развития. Судьба любой страны во многом определяется величиной территории и географическим месторасположением. От геополитической характеристики зависят устойчивость развития, благосостояние, процветание населяющих данную страну народов. Поэтому в течение многих столетий государства, в том числе Россия, стремились укрепить своё положение, обеспечить будущее путём достижения территориальной самодостаточности – шла борьба за выход к торговым путям и, прежде всего, к морям, к удобным проливам, долинам судоходных рек, к районам с крупными залежами полезных ископаемых и т.п.
Отмечаются следующие геополитические условия, повлиявшие на специфику русской истории:
1.обширные, слабо заселенные территории, занимающие промежуточное между Европой и Азией положение;
2.изначально незащищенная естественными преградами граница;
3.оторванность от морей, на протяжении почти всей истории, и от морской торговли;
4.благоприятствующая территориальному единству исторического ядра России речная сеть.
1. Обширная территория. Равнинный характер местности, отсутствие непреодолимых естественных преград способствовали тому, что население получало возможность передвигаться и расселяться на огромных территориях. Недаром В.О. Ключевский говорил, что «история России есть история страны, которая колонизуется»12. Границы государства постоянно расширялись, при этом плотность населения была очень низкой, особенно в его азиатской части.
Новые земли осваивались ещё со времён Древнерусского государства, с XVI в. – Сибирь и Дальний Восток. В XVI – XVII вв. заселялись южные районы Европейской России, в XVIII в. – Северное Причерноморье. На XVIII – XIX вв. выпало хозяйственное освоение Заволжья. В XIX – XX вв. осуществлялось переселение из Европейской России в Сибирь, Среднюю Азию, на Дальний Восток, Северный Кавказ и т. д.
Из-за слабой заселенности страны русские в процессе колонизации не имели нужды отвоевывать себе «место под солнцем», поскольку земли хватало на всех. Ещё один немаловажный факт: разреженность поселений в некоторой степени ограждала, в отличие от утесненных народов Европы, от колоссальных эпидемий.
2. Граница незащищенная естественными преградами. Крайне осложнил историческое бытие народа такой фактор, как естественная открытость границ русских земель для иноземных нашествий с Запада и Востока. Русские территории не были защищены естественными преградами: морями, горными цепями. Поэтому россияне, расселившиеся на обширных пространствах Европы и Азии, становились объектом вековых притязаний ближних и дальних соседей, начиная с набегов кочевников и вплоть до современной экономической экспансии13 транснациональных монополий.
Угроза военных вторжений и открытость пограничных рубежей требовали от русского и других народов России колоссальных усилий по обеспечению безопасности страны: огромных материальных затрат, а также значительных людских ресурсов. В интересах безопасности осуществлялась концентрация сил народа: вследствие этого роль государства чрезвычайно возрастала, формировался мобилизационный тип развития.
Величайшим бедствием для Отечества стало вторжение войск монгольских ханов в XIII в. Шло массовое истребление и порабощение населения, разрушение крупных городов – центров культуры. Полностью было уничтожено население Рязани, Владимира, Торжка, Козельска. Сожжены Суздаль, Москва, Ярославль, Киев и другие города. Монголо-татарское нашествие надолго и искусственно задержало экономическое развитие русских земель. Только в последней четверти XIII в. состоялось 14 крупных вторжений, сравнимых с разорением русских земель в ходе похода Батыя. Крупные вторжения сопровождались бесчисленными мелкими набегами для личного обогащения разного рода царевичей, темников и других. Владимирские и суздальские земли опустошались в тот век пять раз, южнорусские (курские земли) – семь раз. Ордынцы четыре раза разрушали Переяславль-Залесский, по три раза Суздаль и Муром.
Следует подчеркнуть, что понятие «разрушить» город имеет разный смысл в русских летописях и в европейских хрониках. Например, Фридрих Барбаросса «разрушил Майнц» путем уничтожения крепостных стен. А при разрушении Милана жители были расселены в окрестных деревнях. Разрушение же русских городов, по свидетельству летописца, имело иные последствия:
«Множество мертвых лежаша и град разорен, земля пуста, церкви позжены», «люди избиша от старца до сущего младенца»14.
Была уничтожена городская Русь, т. е. Древнерусская киевская цивилизация. Городов на Руси даже в конце XVII в. было намного меньше, чем в канун татаро-монгольского нашествия и общая численность населения к концу XVII в. не достигла предмонгольского уровня (11 млн.). Население Руси в канун нашествия превышало 12 млн. человек. Киев – один из крупнейших городов тогдашней Европы, насчитывавший не менее 50 тысяч жителей, был практически стёрт с лица земли, останки убитых было некому убирать даже шесть лет спустя после нашествия. Население частью было уничтожено, частью угнано в рабство и на невольничьи рынки. Практически всё Среднее Поднепровье запустело.
Дань, возложенная на оставшихся в живых, была такой, что даже крестьянин начала XX века выплатить бы её не смог. Это был настоящий грабёж, практически не оставлявший населению деревень и городов возможностей не только для расширения производства, но и для обычной жизни. Поэтому можно удивляться, как люди выживали в условиях монголо-татарского ига. С другой стороны, неудивительно, что выживали немногие. Это сохранялось более двух столетий.
Как указывал А. Дж. Тойнби: помимо татарского ига Русь терпела убытки и «от западных соседей, не преминувших воспользоваться ослаблением Руси, для того, чтобы отрезать от неё и присоединить к западно-христианскому миру западные русские земли в Белоруссии и на Украине. Только в 1945 году России удалось возвратить себе те огромные территории, которые западные державы отобрали у неё в XIII – XIV веках»15.
На тот же факт западной экспансии в Россию обращает внимание и Н.А. Нарочницкая, которая отмечает, что с XI до XXI столетия именно Запад с помощью восточноевропейских католиков постоянно продвигался на Восток, а рубежи колыбели русской государственности едва удерживались, да и то с переменным успехом16. В XVI веке Русское централизованное государство воевало с Речью Посполитой, Ливонским орденом и война со Швецией 43 года, в XVII в. – 48 лет. Молодая Российская империя в XVIII веке провела в войнах с Швецией, Польшей, Пруссией, Турцией 56 лет. В XIX веке Россия воевала с наполеоновской Францией и королевской Великобританией, с Ираном (Персией) и Турцией. В первую половину XX веке пришлось 24 года на войны с участием вооруженных сил России (СССР).
Россия (СССР) неоднократно спасала европейскую цивилизацию от уничтожения. Это имело место в годы монголо-татарского нашествия, было и в период борьбы с захватническими планами Наполеона, во время самой кровопролитной из войн – Второй мировой войны. В большинстве войн в силу объективных обстоятельств своего географического расположения Россия была вынуждена принимать на себя не только первый, самый сильный удар врага, но и нести самые тяжелые издержки военных конфликтов.
Противник, вступая в пределы России изначально настраивался на крайне жестокое ведение войны. Сравним два высказывания.
Наполеон: «Через пять лет я буду господином мира, остается одна Россия, но я раздавлю её»; Адольф Гитлер: «Я имею право уничтожать миллионы людей низшей расы»17. Колоссальные силы каждый раз требовались, чтобы страна возродилась.
3. Оторванность России от морей и морской торговли.
Борьба за выход к морю являлась одним из основных направлений развития. Только державы, имеющие выходы к морям, играли и до сих пор играют основополагающую роль в мировом балансе сил и являются системообразующими факторами в складывании всех систем международных отношений. Таковой державой сделал Россию её выход к Балтийским берегам на северо-западе, к Чёрному морю – на юге и к Тихому океану, что завершило освоение Сибири и Дальнего Востока.
Для России географическое расширение и закрепление на морях было закономерным условием её выживания. Это осознанно или интуитивно чувствовали русские государи от Александра Невского до Петра I. Пётр Великий немного ценил русское своеобразие, но первым осознал необычайный потенциал России и народа и прекрасно ощутил новые геополитические нужды государства, парализованного давлением Швеции и Польши, а с другой стороны – вассалом Турецкой империи – Крымским ханством.
4. Речная сеть России — благоприятный для исторического развития России геополитический фактор – специфика речной сети Восточно-Европейской равнины. Исполинские системы рек, которые почти переплетались между собою, составляли по всей стране уникальную водную сеть. До второй половины XIX века подавляющая часть товаров перевозилась на судах и баржах18. Таким образом, речная сеть сплачивала страну и политически и экономически.
Природно-климатическое влияние
Противоречивость природно-климатических характеристик территории обусловила целый ряд важных для населения России последствий, как положительных, так и отрицательных. Жизнедеятельность значительной части жителей страны осуществляется в неблагоприятной континентальной зоне, в суровых природно-климатических условиях, заставляя расходовать много усилий и ресурсов на обогрев помещений, теплую одежду, долговременное стойловое содержание скота и т.д. На экономику, весь жизненный уклад оказывает важное воздействие то, что около ¾ территории приходится на Север и зону рискованного земледелия, что при колоссальных расстояниях основные природные богатства сосредоточены там, где почти нет населения, что ограничен доступ к удобным океаническим зонам с их дешевыми транспортными артериями19.
Влияние природно-климатического фактора на специфику русской истории отмечали практически все исследователи своеобразия русского исторического процесса (С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, М.К. Любавский и др.). Последним по времени остановился на этой проблеме академик РАН Л.В. Милов, который при её решении опирался на наиболее солидную фактическую базу20.
Территория, на которой образовалось русское централизованное государство, а затем Российская империя преимущественно находилась в зоне сплошных, величайших в мире лесов, заболоченных земель, со сравнительно небольшими тепловыми ресурсами. На севере, вдоль всего Северного Ледовитого океана, простиралась тундра, а южнее лесостепь, переходящая в огромные степные пространства. Климат России преимущественно континентальный с резким понижением зимней температуры по мере продвижения к востоку. В нашей стране находится полюс холода. Характерной чертой климата всегда был недостаток осадков, к тому же выпадавших в основном в течение двух – трех месяцев, что в хлебородных районах приводило к засухе, поражавшей страну примерно раз в три года.
Ранние заморозки и снежный покров чрезмерно сужали период, пригодный для сельскохозяйственных работ. Русский крестьянин имел в своем распоряжении не более 130 рабочих дней в течение года. Из них 30 дней уходило на сенокос. То есть от посева до жатвы он имел примерно 100 рабочих дней, в то время как, например, во Франции нагрузка распределяется на 10 месяцев, во время которых в силу более мягкого климата возможны сельскохозяйственные работы21.
Сравнивая два самых северных государства в мире – Россию и Канаду, американский историк Р. Пайпс отмечает, что подавляющее большинство канадского населения всегда жило в самых южных районах страны, в 300-километровом коридоре вдоль границы США, т.е. на 45°параллели, что соответствует широте Крыма и среднеазиатских степей. К северу от 52°параллели в Канаде проживало мало населения и почти отсутствовало сельское хозяйство22. А Российское государство образовалось на территории между 50 и 60° северной широты. Земли, расположенные в более благоприятных климатических условиях, были приобретены Россией лишь в конце XVIII века. (Северное Причерноморье, Крым, часть Кавказа).
Находясь в жестком цейтноте, русский крестьянин должен был в течение 25 дней реально вложить в землю такой объем труда, который, работавшему в более благоприятных условиях европейскому крестьянину трудно было даже представить. Практически это означало, что русскому крестьянину приходилось трудиться почти без сна и отдыха, днем и ночью, используя всех членов семьи – женщин (на мужских работах), стариков и детей23. Восьмилетние дети трудились на тяжёлой работе: во время вспашки полей колотушкой разбивали крупные комья земли, возили и разбрасывали навоз, участвовали в сенокосе. Крестьянину в Западной Европе ни в средневековье, ни в новое время такого напряжения сил не требовалось, поскольку удобный для сельскохозяйственных работ период длится там в среднем 8 – 9 месяцев.
Продолжая сравнение с Канадой, Пайпс утверждает, что этой стране никогда не приходилось кормить большого числа населения, ибо те канадцы, которые не находили работу в народном хозяйстве, перебирались на временное или постоянное жительство в США. По словам Пайпса, России «приходилось полагаться на свои собственные ресурсы, чтобы прокормить население, которое уже в середине XVIII веке превышало население сегодняшней Канады»24.
В начале XXI века, по-прежнему, большая часть территории Российской Федерации – заполярные и приравненные к ним районы. Например, самый северный крупный город Канады – Эдмонтон лежит на широте Курска, и если в Канаде на этих широтах плотность населения не превышает двух человек на кв. км, то в России – не менее 20-человек на кв. км.)
Говоря об урожайности, Р. Пайпс подчеркивает, что только при условии, когда одно посеянное зерно при уборке урожая приносит минимум четыре зерна, можно прокормить население. В Западной Европе этот уровень был достигнут ещё в XIII веке, а в XVII веке в Англии уровень урожайности составил десять зёрен на одно посеянное, что сказалось на объёмах вспашки земли и соответствующих трудовых затратах. В России же урожайность почти 400 лет была крайне низкой, да и достигалась она громадными затратами труда. В России и в конце XVIII века средняя урожайность зерновых культур колебалась в среднем в 3 – 4 зерна урожая на одно посеянное 25.
Общую ситуацию хорошо характеризуют слова русского философа И.А. Ильина:
«Из века в век наша забота была не о том, как лучше устроиться или как легче прожить; но лишь о том, чтобы вообще как-нибудь прожить, продержаться, выйти из очередной беды, одолеть очередную опасность…»26 Проявлением выживания является и русская пословица: «не до жиру, быть бы живу».
Необходимо подчеркнуть, что влияние природно-климатического фактора продолжает оказывать негативное воздействие на экономику и в наши дни. Использование техники, конечно, способно компенсировать краткость сезона сельскохозяйственных работ, но засуха и заморозки по-прежнему могут погубить значительную часть урожая. Д.Е. Сорокин отмечает, что высокая энергозатратность производимой в России продукции, в том числе, промышленной, резко повышает её себестоимость и, как следствие, снижает конкурентоспособность на внешних рынках. Отсюда следует, что при равной оплате труда непосредственных производителей российская продукция неизбежно будет или хуже или дороже товаров, произведенных в более благоприятной природно-климатической зоне. Из этой ситуации Д.Е. Сорокин видит выход в развитии наукоёмких технологий, стимулировании инновационной деятельности во всех сферах экономики. Только опережающая разработка новых технико-технологических решений и их немедленное внедрение, развитие информационных технологий позволит современной России вписаться в мировую экономику в качестве активного субъекта, а не сырьевого придатка27.
Социо-государственный фактор
На социокультурные и политические характеристики российской цивилизации вышеперечисленные факторы оказали большое влияние. В России сложились крепкие общинные традиции.
Характеризуя существовавшую на протяжении столетий общину следует отметить, что в социологии давно выделены две главные формы общины: кровнородственная и территориальная, которые чаще всего рассматривают как последовательные этапы развития от первобытно общинного строя к государственности. Но это неточно. На самом деле оба типа общины всегда сосуществовали во времени как в догосударственный, так и в государственный период (сосуществуют они и сейчас). Эти общины издревле так или иначе противоборствуют. Многие племена исчезли в борьбе за господство, в том числе друг с другом в рамках единого племени, другие порабощались завоевателями и утрачивали свою культуру и язык.
У кочевых народов преобладает кровнородственная община с резко выраженной внутренней иерархией, которая присутствует изначально: у разных поколений разные права, младшие члены семьи обязаны подчиняться старшим. Со стороны в неё можно попасть лишь в качестве зависимого человека, раба, да и сами младшие члены семьи располагают немногим большими правами. В кровнородственной семье чувство «крови» прививается почти насильно и отчужденность больших семей друг от друга часто выливается в прямую вражду, регулируемую обычаем кровной мести.
У оседлых земледельцев чаще всего складывается территориальная община, в которой родственные чувства слабее, дольше удерживается идея равенства и в семье, и в общине в целом.
У большинства западноевропейских народов община изначально была кровнородственной (возобладал иерархический принцип соподчинения сверху вниз) и исчезла она уже в период раннего феодализма.
А у славян, насколько можно проникнуть в глубь веков (с рубежа III – II тысячелетий до н. э.), была территориальная община, сохранявшаяся вплоть до XX столетия и с огромной силой воздействующая на национальный характер.
Территориальные общины обычно держатся принципа равенства и внутри её и в отношении к другим племенам и народам. Они —выстраиваются снизу вверх, путём делегирования, вплоть до высшей власти;
—открыты и для иноплеменников, которых принимают на положении свободных и равных;
—легко ассимилируют и ассимилируются в иноязычной среде, прежде всего в территориальной общине.
Территориальная община и будет тем главным, что определит специфику славянского менталитета на полторы тысячи лет после их бурного расселения чуть ли не по всей Европе в конце V – VII вв. Многие древние народы или их остатки растворились в славянских территориальных общинах: фракийцы, иллирийцы, венеты. Последние настолько, что в позднейшей традиции их и знали как ветвь славян, хотя таковой они изначально не были.
Принцип равенства, связывающий территориальную общину, предопределяет специфическое отношение к частной собственности: она на протяжении веков остаётся подчиненной более важной коллективной, она лишь в тех сферах, которые не затрагивают интересы общины в целом. Устойчивость общины у славян сохранялась именно потому, что неизбежные ограничения притязаний личности с лихвой компенсировались преимуществами как в хозяйственной, так и в культурно-духовной сфере. И именно община являлась наиболее действенной защитой перед лицом угрозы как со стороны природных, так и инородных, иноплеменных сил28.
Естественно, что в течение столетий постепенно сложились представления об общине как высшей ценности. Низкая урожайность, зависимость результатов труда от погодных условий обусловили чрезвычайную устойчивость в России общинных институтов, являющихся определенным социальным гарантом выживаемости основной массы населения. Только подчинение индивида интересам общины позволяло выжить наибольшему числу людей, а русскому народу сохраниться в качестве этноса. Многовековой опыт общинного жительства крестьян-земледельцев помимо чисто производственных функций выработал целый комплекс мер для подъёма хозяйств, по тем или иным причинам впавших в разорение: земельные переделы и поравнения, различного рода крестьянские «помочи», когда вся община бесплатно работает в пользу крестьянина, попавшего в беду (пожар, болезнь и т.д.). Нестабильность существования индивидуального крестьянского хозяйства хорошо понимали и помещики, оказывающие периодически крестьянину помощь ссудами, всячески стимулируя демократические функции общины29. Общинные уравнительные традиции сохранились и после Первой мировой войны, они существовали и в 20-е годы вплоть до коллективизации. Колхозная система смогла утвердиться в русской деревне во многом благодаря общинным традициям.
Важная роль в российской цивилизации принадлежит государству, что определяется прямым воздействием указанных выше факторов. Неблагоприятные условия ведения сельского хозяйства приводили в итоге к низкому объёму совокупного прибавочного продукта, что явилось причиной формирования жёстких рычагов государственного механизма, направленного на изъятие определенной доли этого продукта для обеспечения потребностей самого государства и общества в целом.
Потребность в сильной власти во многом была вызвана экономическими задачами, когда государство вынуждено форсировать
«процесс общественного разделения труда и, прежде всего отделение промышленности от земледелия, ибо традиционные черты средневекового российского общества – это исключительно землевладельческий характер производства, отсутствие аграрного перенаселения, слабое развитие ремесленно-промышленного производства, постоянная нехватка рабочих рук в земледелии и их отсутствие в области потенциального промышленного развития»30.
Отсюда вытекало гораздо более активное, чем на Западе, регулирующее воздействие российского государства на социально-экономическую сферу. Свою роль играл и географический фактор – огромная территория, благоприятствующая центробежным тенденциям, могла быть «стянута» в единое государство только сильной центральной властью. Еще В.О. Ключевский считал, что при свойственной России территориальной обширности неизбежно вставала проблема «удерживающих «скреп», к которым историк относил православное христианство, с его объединительным началом, высоко централизованную власть, рано развившуюся сильную бюрократию, мощную армию и флот. Что касается последней «скрепы», о её значении свидетельствует мудрое изречение российского императора Александра III:
«У России есть только два союзника – её армия и её флот».
История России – это история осажденной крепости. С 1055 г. по 1462 г., по подсчётам С. Соловьева, Россия перенесла 245 нашествий. И.А. Ильин в работе «Историческое бремя России» справедливо отметил:
«наша история есть история непрерывного военного напряжения, история самообороны и осады: от Дмитрия Донского до смерти Петра Великого Россия провоевала пять шестых своей жизни».
В целях обеспечения безопасности страны необходимо было объединить народные усилия, что, естественно, повышало значение государства, приобретавшего сакральный характер.
Этнический фактор
Этнический фактор важен для характеристики любой цивилизации, поскольку создается она исключительно в процессе жизни и деятельности конкретных народов. Ядром российской цивилизации является русский народ – один из наиболее крупных, развитых и богатых культурой народов мира. Русский народ стал собирателем и объединителем других этносов России, ныне составляющих около 20% населения.
Большинство этносов, вовлеченных в единое культурное пространство, приобщенных к русской культуре, скрепленных языком межнационального общения – русским языком, стали участниками единого культурного процесса, создателями общих ценностей в едином географическом, политическом и духовном пространстве. Многие из них и сегодня находятся в лоне российской цивилизации, о чем свидетельствует их внутренняя самооценка, культурно-историческое самочувствие их представителей.
Хотя государство образующим являлся русский этнос, в стране сформировалась уникальная форма национального общежития. В России создано братство людей различных национальностей под общим названием «русские». Герой Отечественной войны 1812 г. Пётр Багратион считал себя русским грузином. Подобная позиция получила ёмкую характеристику русского мыслителя XX века И.А. Ильина, отметившего в статье «Почему мы верим в Россию»:
«быть русским значит не только говорить по-русски. Но значит – воспринимать Россию сердцем, видеть любовью её драгоценную самобытность и её во всей вселенской истории неповторимое своеобразие. Быть русским значит верить в Россию так, как верили в неё все русские великие люди, все её гении и строители».
По мнению историка А.Г. Кузьмина, именно территориальная община, для которой характерна идея равенства, является объяснением следующего феномена: дойдя до Тихого океана, славяне не уничтожили ни одного народа, а ассимиляция многих племен происходила совершенно естественно и довольно быстро31.
В 1721 г. страна официально стала империей, однако Российская империя не была похожа на колониальные империи Запада.
В России все народы были участниками строительства и носителями государственности. В России отсутствовало понятие «метрополия», не было юридически господствующей нации, не было национального угнетения в пользу самого многочисленного русского народа. Подавляющее большинство народов входило в состав России добровольно, часто после многократных просьб. Весьма характерно, что в военном и гражданском госаппарате Российской империи мы можем встретить на самых высших должностях представителей разных народов.
Показательно, что, когда Европу в XIX столетии захватил расизм, формируя во всех слоях населения психологию изначального неравенства, в России, в условиях реального неравенства, вирус расизма не задел сознания. На это обстоятельство тогда же обратил внимание русский учёный этнограф второй половины XIX века Николай Миклухо-Маклай:
«Россия – единственная европейская страна, которая хотя и подчинила себе много разноплеменных народов, но все же не приняла полигенизм (т. е. учение о разном происхождении и, следовательно, неравенство рас) даже на полицейском уровне. В России полигенисты не могут найти себе союзников, так как их взгляды противны русскому духу»32.
О том же свидетельствовал человек, которого трудно заподозрить в симпатиях к нашей стране. Маркиз Д.Н. Керзон, в 1899 – 1905 гг. вице-король Индии, и в 1919 – 1924 гг. министр иностранных дел Великобритании, вспоминал о своей поездке в дореволюционную Россию:
«Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость. Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми и низшими расами»33.
Ни один народ российских окраин не исчез с лица земли под русским владычеством. Уникальный случай в истории мировых империй. В США коренное население (собственно американцы, жившие там задолго до прихода европейцев) было фактически истреблено, или загнано в резервации. Сравнение участи американских индейцев с участью народов, населяющих Сибирь, как часть Российской империи, совершенно очевидно говорит не в пользу либеральной государственности Нового Света.
Россия вкладывала в развитие окраин больше средств, чем получала от них доходов. В качестве своеобразных льгот для окраин империи можно привести примеры отсутствия крепостного права во всей огромной Сибири, сохранение различных религий, освобождение от всеобщей воинской обязанности не православного населения и т.п. Фактически основное бремя государственного строительства несло население центральных русских губерний. В советский период была продолжена та же политика: развитие союзных республик происходило во многом за счет РСФСР.
Религиозный (конфессиональный) фактор
Важность конфессионального фактора определяется системообразующей ролью религии в процессе формирования менталитета, т. е. системы духовных ценностей и нравственных ориентиров, миропонимания и социальной психологии народа.
Особая роль в формировании и развитии российской цивилизации принадлежит Русской православной церкви, оказавшей значительное воздействие на образ жизни народа. Приняв в 988 г. православное христианство, русский народ получил богатейшую литературу на славянском языке, практически адекватную той, которая составляла круг христианского чтения в самой культурной стране того времени – Византии, по отношению к которой Западная Европа была задворками и продуктом ассимиляции варварами осколков Римской империи. Хотя формальное разделение христианской церкви на православную и католическую произошло только в 1054 г., различия (догматические, обрядовые и др.) возникли ещё в IX веке. Например, для Востока в целом было характерно мистико-созерцательное отношение к вере, для Запада – рационалистическое. Именно на Западе, где на основе кровнородственной общины рано проявился культ индивидуализма и иерархии, римская церковь изначально акцентировала внимание на структурно-иерархических проблемах. В римской церкви восторжествовал принцип полного отделения мирян и священства, а многоступенчатая структура священства претендовала на исключительное право общения с Богом, на материальные и политические привилегии, вплоть до признания власти папы выше императорской.
Для православной государственности характерно иное взаимоотношение светской и церковной властей – не верховенство одной из них, а симфония властей.
Православие было принято в России потому, что оно больше других религий соответствовало духовным запросам и складывавшемуся хозяйственному укладу. Российская цивилизация, насчитывающая более 1000 лет, строилась на иных основаниях, нежели Запад. Впоследствии абсолютное большинство её населения в повседневной жизни никогда не руководствовалось идейным багажом Великой французской революции и протестантской этики в качестве мотивации к труду и богатству. Например, такая ценность, как Свобода. В европейской традиции главный акцент делается на уточнение того, от каких факторов зависит свобода, например, от вмешательства государства в какие-то сферы жизни общества и человека.
А в православной традиции главным вопросом всегда было то, для чего нужна человеку свобода, что предполагает поиск нравственного ориентира для её использования. Заметим, что взгляды русских философов и писателей XIX века, оказавшие такое сильное влияние на весь мир, порождены были прежде всего православным сознанием с его приматом нравственных категорий перед беспредельным рационализмом европейской цивилизации.
Немаловажно и то, что в России православными являются помимо славянских народов большинство верующих коми, карелов, марийцев, мордвы, осетин, чувашей, хакасов, якутов и других. Это позволяет православию, последователи которого ныне составляют почти ¾ верующего населения, выступать одной из цивилизационных основ огромной конфессиональной полиэтнической общности, сближая культуру, быт, помогая ощущать солидарность друг с другом разных народов.
Устойчивость российской цивилизации – вопреки всем историческим перипетиям – поддерживает приверженность большинства населения своей концепции бытия, своих традиционных ценностных представлений. Это способствует известной общественной сплоченности, во многом нейтрализующей существующие противоречия34.