В колониализме – истоки нацизма

Сегодня в России, осталось совсем немного людей, около 2% , которые бы сомневались в том, что в западноевропейских странах и США культивируется русофобия и поддерживается финансово русофобия Украины, и ведётся русофобская война «до последнего украинца», ведь по крови он же русский. Русофобия столь велика, что, пожалуй, уже перешагнула границы нацизма и выходит на «позиции» геноцида российского народа. Не стоит обольщаться термином «русофобия» – ненависть Украины и Запада относится не только к русским, но и ко всем народам России.

О том, что являет собой немецкий фашизм и украинский бандеровский нацизм – это мы знаем со времён Великой Отечественной войны. А вот с нацистским прошлым цивилизованных, просвещенных, европейских стран – мы мало знакомы. Все знают о колониализме и работорговле, саркастически повторяют фразу Киплинга о «бремени белого человека». Немножко знаем, о том, что ещё в конце пятидесятых годов двадцатого века в Бельгии, например, существовали и пользовались популярностью «Человеческие зоопарки». И мы прекрасно знаем, что любой европеец, буди, зайдет разговор на тему колониализма, сразу скажет, что «вы не понимаете – не все так однозначно – это же другое».

Страницы истории европейского колониализма давно стараются перевернуть, стереть, забыть. Дескать, ну да, грешна была колониальная Европа, англичане расстреливали из пушек сипаев, бельгийцы устроили геноцид в Конго – да и то не бельгийцы, а только их король.

Колониализм – это изобретение европейцев и часть их культурного кода, на котором основывается идея превосходства колонизатора над туземцами. Идея превосходства неотделима от европейского менталитета, это один из архетипов их сознания.

Западная Европа формально признаёт неправомерность колониализма, и открещивается от преступлений своего колониального прошлого, дескать, теперь «мы — другие». Однако, внутри западно-европейского общества хранятся воспоминания о колониализме с ностальгией потомков, гордых завоеваниями предков и с энтузиазмом наследников, желающих взять реванш. Для европейцев колонизатор – это отважный авантюрист, завоеватель, герой, вызывающий симпатии в обществе. Британцы говорят о резне в Пенджабе, не потому, что там за один день было убито около тысячи индийцев, а потому что, это событие повлияло на их желание и волю править миром.

В середине двадцатого века в Британии был период, когда о колониализме говорили ради того, чтобы заявить «о триумфе над ним», «мы — другие», а в конце двадцатого века и сегодня все «нехорошие» упоминания «о колониальном прошлом» старательно вычёркивается из  биографии «великих людей», «забудьте преступления, их никогда не было». Нынче ни один англичанин не знает, что обожаемый ими Уинстон Черчилль был бесчеловечен в отношении индийцев. Он отказался направлять в умирающую от голода Индию гуманитарную помощь на том основании, что «индусы размножаются как кролики».

В Британии же, до сих пор студенты получают стипендию Сесила Родса – архитектора апартеида, организатора британской колониальной экспансии в Южной Африке, основателя «государства» Родезия (ныне Зимбабве), ярого расиста, утверждавшего, что «британцы – первая раса в мире!».

Корни колониализма

Древние греки, финикийцы и римляне имели свои торговые колонии, но колониализм в современном значении этого слова, развивался с Великими географическими открытиями Португалии и Испании. Вслед за португальцами и испанцами, целый ряд западноевропейских стран встают на путь колониализма, превращая идею уничтожения и порабощения народов, ограбления стран в национальную политику «законного» обогащения Европы. Колониализм выжил в грубой и жестокой эксплуататорской форме вплоть до второй половины ХХ века.

Долголетие португальской колониальной системы обогащения за счёт ограбления, началось с завоевания Сеуты в 1415 году, и продолжалось 587 лет до ухода из Макао в 1999 году и до 2002 года, когда Португалия признала независимость Восточного Тимора. Отношение Португалии к коренному населению современной Бразилии осталось в тени гораздо более могущественной завоевательной политики Испанской империи.

Педро Альварес Кабрал открыл берега Бразилии в 1500 году, и начал уничтожение местных племён тапуи и тупи, насчитывавших около 2, 5 миллионов человек, спустя сто лет их число стало в десять раз меньше.

Аборигены внутренней Амазонии сопротивлялись захватчикам в течение длительного времени, однако с 1900 по 1957 г. их численность уменьшилась с миллиона до двухсот пятидесяти тысяч человек.

Фактически, именно португальцы были пионерами рабовладельческой эксплуатации чернокожих африканцев. Европейские колониальные державы в период колониализма перевезли через Атлантический океан и продали в рабство около одиннадцати миллионов африканских рабов. С начала 16 века и на протяжении нескольких веков десять процентов населения Лиссабона составляли рабы.

Современная Португалия отчаянно боролась за сохранение своих колониальных владений в Африке. Во время Португальской колониальной войны (1961-1974) страна тратила 40% бюджета на военное финансирование. В Португальской колониальной войне встало «под ружьё» встало около 145 000 португальцев; из них 50 000 человек погибли в Анголе, 60 000 – Мозамбике и 6 000 – в Гвинее-Бисао.

Испанская колониальная модель опиралась на дискриминацию по цвету кожи, – пигментократию – где расовый тип и цвет кожи определяли социальный статус человека. Испанцы в своих колониях применяли то, что можно назвать «авторасизм», потому что испанцы, которые не родились на земле материковой Испании (так называемые креолы) никогда не могли продвинуться на самую вершину социальной иерархии. Впрочем, что говорить о чужих и чуждых, когда к своим столь предвзятое отношение. Так мирная и духовная цивилизация таино на Карибских островах была стерта с лица земли всего за несколько десятилетий. Число коренных жителей Мексики из-за убийств, изнурительного принудительного труда и болезней сократилось с 25 миллионов в 1518 году до 700 000 человек в начале 17 века. В целом, по оценкам, за 300 лет испанского колониального правления на американских континентах число коренных жителей сократилось в десять раз.

Римско-католическая церковь никогда открыто не каялась относительно своего «мессианства» в колониальную эпоху. Папа Иоанн Павел Второй, в пятисотую годовщину открытия Христофором Колумбом Америки, находясь в Доминиканской Республике, принёс извинения за «боль и страдания», которые Римско-Католическая церковь причинила индейцам на протяжении всей истории. Папа Бенедикт XVI в 2007 году, в Бразилии, заявил, что «индейцы стремились стать христианами». Раскаяния за преступления и проступки Римско-католической церкви перед индейцами требовал папа Франциск, первый в истории папа латиноамериканец, во время визита в Боливию в 2015 году.

Как известно, колониями владели не только испанцы с португальцами. Британцы в колониальную эпоху имели самую большую империю в истории человечества, но и отличались надменными и жестокими методами подавления любого восстания местного населения в колониях. Жестокость отношения англичан к индийцам в британской колонии Индии ничем не отличалась от отношения нацистов к повстанцам на завоеванных территориях.

С 1857 года Индия находилась под прямым правлением британской короны, и что любая история о возможном незнании о преступлениях, которые там совершались, крайне легковесна. Роза Люксембург утверждала, что британское правление в Индии потрясло основы общества не только потому, что оно эксплуатировало продуктивные способности коренных жителей, но и потому, что оно разрушало их тысячелетнюю общественную организацию.

Британские промышленные достижения, которыми мир до сих пор восхищается, были построены на «Империи смерти и ужаса» миллионов порабощенных народов.

Бельгийский колониализм не популярная тема в Брюсселе, столице Европейского Союза и символ европейских ценностей, таких как свобода, права человека и демократия.

Бельгия умело избегает всякого упоминания о своем колониальном прошлом, хотя по своей жестокости бельгийский колониализм равен худшим преступлениям в истории человечества. Король Бельгии Леопольд II своим чрезвычайно жестоким и эксплуататорским правлением в Конго несёт ответственность за гибель от шести до 20 миллионов туземцев, которые ради личной выгоды короля были заморены голодом и истощены тяжелым физическим трудом. Нет статистики о том, сколько искалеченных оставило «правление» Леопольда. Там ведь за «невыполнение плана» руки рубили. Детям.

О том, что в Руанде была страшная резня между народами хуту и тутси у нас более или менее известно. Однако, о том, что причиной раскола в Руанде была расистская политика «тонких носов» проводимая бельгийцами – это уже табу. Бельгийские колонизаторы в 1994 году поддержали национальную рознь в Руанде под «красивым» лозунгом «вернём власть хуту ибо они истинные».

Бельгия неохотно согласилась на независимость своих бывших колоний. В докладе бельгийской Государственной комиссии за 2000 год говорится, что Бельгия, с помощью американского ЦРУ, организовала убийство Патриса Лумумбы.

Под широко рекламированный БЛМ, коленопреклонение и прочие покаяния перед чернокожими американцами, Королевский музей Центральной Африки в Тервюрене по-прежнему превозносит превосходство европейской культуры над первобытными африканскими аборигенами.

Немецкие колонии на африканском континенте были увертюрой к тому, что должно было произойти во время правления Адольфа Гитлера. Германская Восточная Африка (современные Бурунди, Руанда и Танзания) в начале 20 века насчитывала около 400 000 рабов, а в военный период немцы убили от 80 000 до 100 000 африканцев, а из-за голода и нищеты погибло ещё около 300 000 человек. И всё, коренное население на этом закончилось, выжили единицы.

На территории Германской Юго-Западной Африки (современная Намибия) восстание народов гереро и нама (1904-1907) закончилось настоящим геноцидом против них: как водится, мужчин безжалостно убивали, а женщин и детей заключали в концлагеря, где командующий немецкими воинскими частями Лотар фон Трота заявлял, что, применяя идею «борьбы рас», «истребляет мятежные племена потоками крови и потоками денег».

Молодая фашистская Германия в новых колониях провозглашала создание совершенно нового противоположного испанской поповской бойне в Новом Свете, или неустанной английской погоне за сокровищами, а создала худший нацистский кошмар.

Голландия – передовая колонизаторская страна, причем передовая во всём. Именно Голландия была на переднем крае работорговли и практики рабства на протяжении веков. Только в Суринам в период между 17 и 19 веками было завезено 213 тысяч рабов. Голландия гораздо больше, чем другие европейские страны, была ориентирована на извлечение прибыли из колоний, без чрезмерного желания создать в них упорядоченный политический или социальный порядок. В Нидерландах тоже существовал «золотой век поэзии», но поэт  Йост ван ден Вондел (17 век) воспевал прибыль и стяжательство: «Куда бы ни привела нас прибыль, к каждому морю и к берегу каждому, любовь к прибыли – это то, что ведёт нас к широкому святому лугу».

Историк Мохтар Любис – индонезийский публицист, общественный деятель, объясняет, что голландцы, движимые жадностью и стяжательством, принесли в Индонезию разрушение и смерть всему, что встречалось на их пути, «как если бы они были одержимы», игнорируя древнюю индонезийскую культуру, попирая достоинство народа и чувство чести. Голландская одержимость Индонезией и «немыслимость Голландии без Индонезии» проявились в конце 1940-х годов, когда она отчаянно, но безуспешно боролась за сохранение Индонезии под своим контролем. Голландцы оставили после себя 150 000 погибших и бесчисленное количество случаев пыток и изнасилований только в индонезийской войне за независимость. Сотни тысяч жертв, погибших в колониях Голландии, не очерняют сегодня идеал голландца, как человека «простого, трудолюбивого, богобоязненного и обращенного к торговле, праву и закону», по определению философа, драматурга и поэта Гуго Гроция (1583-1645), жившего в колониальную эпоху.

Особенно трагической была судьба колониального острова Гаити. Эта карибская страна, расположенная в западной части Испанских островов, была одной из первых, что подверглись нападению испанских конкистадоров, уничтоживших там туземцев, и впоследствии были вынуждены привозить на плантации африканских рабов в качестве рабочей силы. Предки сегодняшних гаитян — африканские рабы подвергались жесточайшей эксплуатации, должны были выполнять самую тяжёлую работу для испанцев, а затем и для французов и голландцев, должны были привыкнуть к новому жилому пространству и построить новый язык (ныне креольский гаитянский), построив то, что сейчас называется гаитянской нацией.

Гаитяне первыми на территории Латинской Америки нашли в себе силы освободиться от метрополии (1804 г.), и казалось, что это даст стране-острову преимущество в развитии. Однако французская колониальная администрация оставила такие глубокие шрамы, что первыми жертвами свободного Гаити стали белые, а затем мулаты. А потом и чёрные гаитяне пережили резню, устроенную против них доминиканским диктатором Рафаэлем Трухильо.

Западноевропейская оккупация Гаити была заменена американской военной оккупацией в 1915 году, а затем политическим бесправием и экономической эксплуатацией. Все это происходит и сегодня в Гаити, одной из самых бедных стран в мире.

Стоит упомянуть и о скандинавских странах, которые сегодня слывут, чуть ли не иконой социал-демократии и обществами с самой широкой социальной и политической свободой. Если, вдруг в этих странах заходит разговор о колониализме, то вам в духе Олафа Шольца скажут – «это смешно«! А колонии? А что колонии, всё было более, чем невинно – таково мнение скандинавской публики. Но все совсем не так.

Датско-норвежское государство имело города-укрепления в Гане – Золотом берегу Африки и активно торговало рабами. Рабы, которые восстали, нередко оказывались заключенными в маленькие железные клетки и оставлялись умирать под палящим солнцем. Дания оправдывала своё владение Гренландией тезисом о том, что это благородная миссия – вести гренландцев от первобытного строя к уровню современного мира. Мало известна языковая и культурная ассимиляция, которую Дания активно навязывала в этом районе, а Норвегия помалкивает о насильственном переселении населения в прибрежные города.

Жертвой захватнической колониальной политики Норвегии, Швеции и Финляндии стал коренной саамский народ на севере Скандинавского полуострова. Профессор медицины, занимавшийся евгеникой, Кристиан Шрайнер (1874 –1957 гг.) считал, что саамы «как раса, принадлежат к детству рода человеческого». Он всегда подчеркивал превосходство нордической расы над «примитивной лапоноидной расой».

Саамы никогда не были интегрированы в скандинавские общества не только из-за другого внешнего вида, но и из-за другого языка, культуры и веры, в основном они православные христиане.

Глава норвежской делегации на переговорах в Версале в 1919 году Фриц Ведель Ярлсберг предложил, чтобы Норвегия получила одну из бывших немецких колоний в Африке. Небольшую, чтобы не раздражать крупные колониальные державы, такие как Англия, а среднюю – такую, чтобы могла внести вклад в развитие норвежской промышленности и сельского хозяйства.

Вот собственно, таков гуманизм Норвегии в отношении стран, так называемого Третьего мира.

Подъем западноевропейских колониальных держав имел глобальные политические и экономические последствия. Одной из «жертв» стала Османская империя, её многочисленные территории, после распада империи, были разделены между Великобританией, Францией и Италией.

Французы в конце 19 века и в начале 20 века прибрали Алжир, Тунис и Сирию; британцы – Египет, Палестину, Ирак, а итальянцы – Додеканес, Триполитанию и Киренаику. Предварительные границы, проведенные протекторами на данной территории, стали постоянной основой для конфликтов между государствами, которым удалось добиться независимости только после Второй мировой войны.

Особенно интересен случай Ирана, как одной из немногих не европейских стран, которым удалось противостоять европейской колонизации.

В целом, наследницы бывших европейских колониальных держав никогда не раскаивались в своих злодеяниях и не признавали «тёмных пятен» своего кровавого колониального прошлого.

Масштабы многих преступлений, совершенных в Африке, Латинской Америке и Азии, никогда не будут до конца раскрыты, хотя катастрофические последствия политики метрополий в  колониях до сих пор ощущаются, и остаётся вопрос восстановятся ли они когда-нибудь.

Лучшее лекарство от неоколониализма для всех народов и государств по всей нашей планете – это вспоминать зверства и ужасы колониализма и постоянно писать и читать об этом, потому что, знание – единственный способ противостоять колониализму и способ лишить европейские страны их ореола величия, исключительности и превосходства над другими народами.

Страны ЕС надо почаще тыкать носом в их зверское и бесчеловечное колониальное прошлое, которое всё ещё живёт в них, оно не прошло и никуда не ушло из их сознания.