М.Б. Кизилов. «Крымская Готия: история и судьба». Глава 4. «Готский вопрос» в науке и идеологиях XII—XXI веков.
Заключение. Крымская Готия — страна Дори и княжество Феодоро (Мангуп).
Попробуем подвести итоги. Итак, проникшие в Крым не позднее 50-х годов III века н. э. германские племена, среди которых были и готы, оседают главным образом в юго-западном и южном Крыму, а также на Боспоре. В 60-е и 70-е годы этого века готы и другие германцы предпринимали грабительские набеги на южное побережье Чёрного моря и Малую Азию. После походов они возвращались в Таврию (Крым) с огромным количеством пленников, среди которых было много христиан. По всей видимости, именно через пленников среди самих крымских готов стало распространяться христианство греческого (византийского) образца. Этим крымские готы резко отличались от своих европейских единоплеменников, принявших в IV веке н. э. христианство арианского толка*.
Во второй половине IV века н. э. готский король Германарих (Эрманарих) из рода Амалов сформировал объединение из разрозненных германских племён в степях Приазовья и южной России. Процессы становления готской государственности и образования единой народности были прерваны в 70-е годы IV века н. э. вторжением кочевников-гуннов, разгромивших войска Германариха. В результате нападения этих номадов (кочевников) в движение пришли гигантские народные массы, проживавшие в империи Германариха — сначала остроготы и союзные им племена, а потом визиготы и многие другие народы. В Крым, вероятно, прошла только лишь малая (южная) волна гуннов, оттеснивших готов на юго-запад Таврики. Этому региону и было суждено стать местом компактного расселения готов на полуострове.
Саркофаг Гранде Лудовизи: изображение битвы римлян с готами и их союзниками при Абрите (современный Разград в Болгарии) в 251 году н. э. В битве при Абрите римляне потерпели тяжелейшее поражение.
Во второй половине V века готы, оставшиеся в Крыму и не последовавшие на запад Европы вслед за своими соплеменниками, вторично столкнулись с гуннами. Само место столкновения точно неизвестно; по некоторым предположениям, это могло произойти либо в узком месте Керченского полуострова между Феодосийским и Арабатским заливами, либо в районе Перекопского перешейка.
Возможные пути проникновения готов в Крым (по Т.Н. Высотской)
Одним из важнейших последствий этого столкновения с гуннами стало дальнейшее разделение готских племен: часть их ушла на азиатскую сторону Боспора и стала именоваться готами-тетракситами (трапезитами), другая же часть их собратьев решила остаться в юго-западном Крыму. И если о готах-тетракситах нам далее практически ничего не известно, то о крымских готах мы знаем достаточно много из письменных, археологических и эпиграфических источников.
К середине VI века крымские готы переходят в православное христианство византийского образца, о чем красноречиво свидетельствует факт изменения погребального обряда. Готы перестают кремировать умерших и перенимают у алан обряд трупоположения. Самые ранние предметы с христианской символикой из юго-западного Крыма датируются V веком1.
Материалы погребений свидетельствуют о том, что в V—VI веках у варварского населения юго-западного и восточного Крыма получает распространение характерный для готов женский костюм, в гарнитур которого входила пара фибул, скреплявших на плечах верхнюю одежду, и пояс с большой пряжкой. Подобная мода существовала и в других регионах Европы, где проживали готы: на Кавказе, в Паннонии, Потисье, Испании и Италии.
В Раннесредневековое время проживавшие в Крыму готы попадают в сферу военных интересов Византии. Наследники Римской империи — византийские императоры — стремились укрепить свое влияние в Таврике. С этой целью они привлекали осевших в юго-западном Крыму варваров, прежде всего готов и алан, на военную службу в качестве федератов (союзников) и возводили укрепления в стратегически важных районах.
Особенно активизируется политика Византии в Крыму во время правления императора Юстиниана I (527—565 годы). По сообщению византийского историка Прокопия Кесарийского, крымские готы, достигавшие своей численности до трёх тысяч бойцов, проживали тогда в «стране Дори», локализовать которую можно, на наш взгляд, в юго-западном Крыму. В этой стране византийский император Юстиниан построил некие «длинные стены», под которыми следует понимать либо т.н. «пещерные города», либо комплекс прерывистой цепи укреплений, возведенных с целью перекрытия прохода в балках и ущельях юго-западного Крыма.
Временем правления императора Юстиниана I (527—565 годы), по-видимому, следует также датировать строительство византийских крепостей в Чуфут-Кале, Доросе-Феодоро (Мангупе), Эски-Кермене, Бакле и Тепе-Кермене — городах, в окрестностях которых проживали готы и аланы. Отметим, впрочем, что, по мнению некоторых исследователей, эти крепости были построены чуть позднее, в конце VI или начале VII века.
Этнополитическая ситуация на полуострове резко изменяется после вторжения в конце VII века очередной волны тюркоязычных кочевников — известных всем со школьной скамьи «неразумных» хазар. В конце VIII века хазары появляются и на территории проживания готов, в юго-западном Крыму, о чем нам выразительно рассказывает «Житие Иоанна Готского». Согласно тексту этого средневекового источника, около 787 года хазары захватили крепость Дорос (Мангуп) и разместили там свой гарнизон.
Местное население в ответ подняло восстание, во главе которого стоял епископ Иоанн Готский, кир (владетель / господин) Готии и его архонты (старшины). Восставшим на время удалось изгнать хазар; однако вскоре жители одного из местных селений выдали епископа Иоанна противнику. Узнав об этом, оставшиеся мятежники перешли на сторону хазарского правителя-кагана. Так неудачно завершается это восстание. Каган решает пощадить правителя Готии, но казнит семнадцать его рабов. Епископ Иоанн был заключён в темницу в городе Фуллы, откуда ему спустя какое-то время удалось бежать.
Фрагмент плиты с греческой надписью, упоминающей имя византийского императора Юстиниана. Обнаружен Р.Х. Лепером во время раскопок мангупской базилики 1912—1914 годов (фото из архива Херсонесского заповедника)
Так эти драматические события преподносит нам текст «Жития Иоанна Готского». Крайне важен тот факт, что в этом историческом источнике вообще не упоминается «страна Дори». Согласно «Житию», эта территория уже тогда называлась «Готия», а её владетелем был независимый правитель-кир (царь), чье имя, однако, не указывается. Таким образом, можно предположить, что с начала VIII века и до хазарского завоевания 787 года Готия была фактически независима как от Византии, так и от хазар.
По всей видимости, именно после подавления восстания в 787 году было принято решение произвести изменения в церковной структуре Таврики. Наряду с уже существовавшей Херсонской епархией была основана самостоятельная Готской епархии , в юрисдикции которой находилось христианское население на подвластной хазарам территории.
Границы Готской епархии простирались, видимо, от Алустона (Алушты) до Каламиты (Инкермана) и Качинской долины; сама же резиденция епископа находилась в Доросе. Готской епархии было суждено просуществовать более тысячи лет и стать свидетелем вторжения половецких и татарских орд, падения княжества Феодоро, османского завоевания Крыма, ассимиляции готов, изгнания турок российскими войсками и многого другого.
В XIII веке епархия преобразовалась в Готскую митрополию, а 1678 году она была объединена с Кафской. Вновь образованная Гото-Кафская митрополия была окончательно расформирована в 1786 году, после переселения большинства крымских христиан в Мариуполь и смерти их последнего пастыря, митрополита Игнатия. Принадлежавшие ей церкви и прихожане были определены в ведомство Славянской, а позднее Екатеринославской епархии.
Однако вернемся к событиям эпохи раннего средневековья. Присутствие хазар в Доросе было кратковременным; оно ограничивается концом VIII — второй половиной IX века. К середине IX века Дорос и, по-видимому, вся Крымская Готия вновь оказалась во власти византийцев. Несмотря на это, в конце X — начале XI века город Дорос, по не очень понятным причинам, приходит в запустение. Этот неясный этап в жизни Крымской Готии длится практически до второй половины XIV века, когда новые эпиграфические и письменные памятники вновь приносят нам дополнительные сведения об истории юго-западного Крыма в целом и Готии в частности.
О крымских готах и их языке повествует составленное в конце IX века «Житие Константина Философа» (Св. Кирилла). Готская проблематика поднимается в источнике несколько раз. Готы, именно крымские готы упоминаются среди народов, совершающих богослужение на своих национальных языках. По мнению некоторых учёных, «готскими» являются и «русские» письмена, увиденные Константином в Херсоне (Херсонесе); готами мог также быть т.н. «народ фульский», с языческими верованиями которого Константин Философ боролся в Крыму.
Цитадель на мысе Тешкли-Бурун (Мангуп). Фото 1912 года из архива Херсонесского заповедника
Не поддающееся однозначной интерпретации упоминание о «готских девах», поющих песнь мести у «Синего моря», зафиксировано в знаменитом памятнике русской словесности конца XII века — «Слове о полку Игореве». На наш взгляд, наиболее правдоподобным является предположение о том, что автор «Слова» в данном случае имел в виду крымско-готских пленниц, захваченных половцами и перевезенных ими в Приазовье. Впрочем, окончательной ясности в этом вопросе нет.
В 1253 году Крым посетил монах-фрацисканец Вильгельм (Гильом) де Рубрук, направлявшийся в ставку монгольского хана Батыя (Бату). Миссионер оставил сообщение о неких «40 замках» между Херсоном и Солдайей, где находилось множество готов, говоривших на германском языке. Несмотря на то, что под «40 замками» Рубрук, вне всякого сомнения, имел в виду крымский город Кырк-Йер (Чуфут-Кале), его сообщение можно однозначно интерпретировать как свидетельство в пользу того, что в середине XIII века проживавшие в юго-западном Крыму готы говорили в семье на своём родном готском языке.
В 1223 году в Крым впервые вторглись новые завоеватели-кочевники — татаро-монголы. Во второй половине XIII века они подчинили себе ряд крымских областей и городов, включая, вероятно, и Крымскую Готию. Случилось это во время правления хана Бату («Батыя» русских летописей; жил в 1209—1255/1256 годах). Об этом свидетельствуют несколько письменных источников, в частности, воспоминания знаменитого венецианского путешественника, купца Марко Поло (1254—1324), заметки Марино Санудо Старшего, хроника Никифора Григораса и сочинение Матвея Меховского. В 1299 году по восточному и западному Крыму смерчем пронеслись татары темника Ногая, разграбив и разрушив главные города полуострова. Некоторые источники говорят о том, что татары не просто опустошили территории, на которых проживали крымские готы и аланы, но и подчинили себе эти народы.
Владения князей Феодоро: крепость Фуна у подножия горы Демерджи
Вполне вероятно, что Крымская Готия, как и другие подчиненные регионы Крыма, выплачивали татарам дань. Впрочем, ввиду отсутствия письменных свидетельств по этому поводу сказать что-либо определенное достаточно сложно. Археологические же данные указывают на то, что в XIII и в первой половине XIV века жизнь в столице Крымской Готии, городе Доросе-Феодоро, едва теплилась.
Ситуация изменилась лишь в 60-е годы XIV века. О том, что не позднее 1381 года в Доросе-Феодоро проживала самостоятельная княжеская династия, мы узнаем из генуэзского документа, упоминающего некоего «Аффендизи», князя Феодоро. С осторожностью можно предположить, что на территории княжества проживали также и представители татарской администрации Крымского улуса Золотой Орды.
Греческие надписи 60-х — 90-х годов XIV века с территории города Доросе-Феодоро недвусмысленно свидетельствуют о строительстве фортификационных укреплений. Несмотря на возрождение жизни в Феодоро, город всё ещё был далек от того, чтобы стать одним из важнейших городских центров юго-западной Таврики, каким он будет в XV веке.
В 1411 году в итальянских документах впервые упоминается имя феодоритского князя Алексея I «Старшего», правившего, видимо, до 1446 года. В этот период княжество Феодоро достигает своего расцвета. Его границы занимали значительную часть юго-западного Крыма, простираясь от Херсона до Алушты, включая сам Херсон, крепости Каламиту (Инкерман) и Фуну, но исключая принадлежавшие генуэзцам селения консульства Чембало (Балаклава) и территорию капитанства Готия.
Для укрепления статуса княжества Феодоро Алексей I «Старший» заключил два династических брака с византийскими родами. В 1425 году Иоанн, старший сын Алексея I, женится на представительнице византийской правящей династии, Марии Палеолог; с этого момента византийский двуглавый орёл входит в геральдическую символику феодоритской княжеской династии.
В 1426 (или 1429) году Алексей I «Старший» выдал свою дочь замуж за деспота Давида Комнина. Всё вышеуказанное позволяет прийти к выводу о том, что к 20-м годам XV века фактически завершилось формирование княжества Феодоро, нового феодального государства в юго-западном Крыму со всеми атрибутами государственности — геральдическими символами, границами, внешней политикой и династическими связями с другими государствами.
Дискуссия об этническом происхождении правящей династии Феодоро ведётся давно. Возникшая ещё в конце XIX — первой половине XX века гипотеза о том, что князьями Феодоро были Гаврасы, трапезунтский род армянского происхождения, в настоящий момент подвергается критике. Тем не менее, учитывая то, что о «манкупском» происхождении рода Ховриных (т.е., по некоторым предположениям, Гаврасов) упоминается в составленной в 1687 году «Бархатной книге», полностью отказываться от этой гипотезы, пожалуй, не стоит.
Из всех существующих на настоящий день гипотез наибольшее доверие вызывает предположение Х.-Ф. Байера и В.Л. Мыца о черкесском (адыгском) происхождении княжеской династии Феодоро; их мнение подтверждается не зависимыми друг от друга источниками, называвшими двух разных представителей династии Гаврасов «черкесами».
Говоря о положении готов в Готии и княжестве Феодоро, необходимо отметить следующее. Переселившиеся в Крым в III веке н. э. готы были изначально, вне всякого сомнения, германоязычным народом.
С VI века, в связи с усилением позиций Византии в Крыму, готы подпали под культурное влияние византийцев. Как следствие, в готской этнической среде произошли процессы культурной грецизации (византинизации): крымские готы перешли в христианскую веру византийского образца и помимо готского языка начали использовать греческий язык.
Раскопки донжона цитадели на мысе Тешкли-Бурун 1912—1914 годов. Фото из архива Херсонесского заповедника
Ситуация изменилась в XIII веке после вторжения в Крым (и, видимо, в Готию) татарских войск. Исходя из сообщения византийского историка Пахимера (ок. 1290 года), можно прийти к выводу о том, что готы, ранее говорившие на греческом и готском языках, уже к концу XIII века переняли татарские обычаи, язык и одежду, а также вступили с завоевателями в политический союз. На этом примере можно видеть, как закладывалась основа «готской триглоссии (трилингвизма)», т. е. владения тремя языками — родным, а также первым и вторым неродными (иностранными) языками. В данном случае под триглоссией следует понимать владение греческим и татарским как языками межнационального общения, а готским — как внутри общинным языком.
В начале XV века о существовании готов как этноса, компактно проживающего в Крыму, сообщают три достаточно надежных свидетельства, оставленных путешественниками этого периода (Иоанн де Галонифонтибус, Иоганн Шильтбергер и анонимный венецианский купец). Особый интерес вызывает тот факт, что в это время источниками упоминаются готы наряду с татами. Термином таты обозначалось население южного, юго-западного и восточного Крыма, объединенное христианской верой византийского образца.
Таким образом, уже в XV веке формировалась основа для последующего объединения крымских готов, алан и греков в единую общность, известную под названием «таты». Другой путешественник XV века, Иосафат Барбаро, сообщал, что ко времени его визита в Крым готы по-прежнему говорили на германском (т.е. готском) языке; об этом он узнал от своего слуги-немца, свободно общавшегося с ними на немецком. В дополнение к этому, путешественник заметил, что вследствие смешанных браков готы и аланы образовали единую этническую общность, известную под названием «готаланы» (Gothalani). Этноним «готаланы» использовал также и другой путешественник XV века, бургундец Бернардой де ла Брокьер.
Некоторым романтизмом и, увы, неточностью отличается свидетельство Вилибальда Пиркхаймера (ок. 1475 года), встретившего в море возле «Боспора» (не очень понятно, киммерийского или фракийского) юношу, напевавшего песню с «германскими словами». На вопрос изумленных слушателей юноша, указав рукой на близлежащие горы, ответил, что его родина неподалеку, а его племя, которому он принадлежит, называют готами. Если отбросить сомнения относительно истинности данного источника, то из истории Пиркхаймера можно сделать вывод о том, что незадолго до османского завоевания (или же вскоре после него) крымские готы не только свободно говорили по-готски, но и даже пели народные песни на готском языке.
Так зарисовал в 1825 году в своем дорожном дневнике здание мангупской цитадели знаменитый российский литератор А.С. Грибоедов (1795—1829)
С 1434 года по 1458 год при Алексее Старшем в качестве соправителя княжества Феодоро правил князь с татарским именем Олобей (искаженное тюркское Улу-бей, — «Великий князь»). Можно предположить, что во второй половине XV века территория княжества Феодоро была поделена на уделы между сыновьями Алексея.
С 1458 по 1459 (?) год городом Феодоро правил князь Алексей II, с 1459 по 1465 (?) — князь Кейхиби (Кяхья-Бей?), а с 1465 по 1475 — князь Исаак («Исайко» в русских источниках).
В 1453 году под ударом Османской империи пал оплот православного христианства, город Константинополь. В 1454 году османские войска впервые атаковали Каффу. Несмотря на то, что город сумел защитить себя, было очевидно, что османы ещ вернутся. Ввиду надвигающейся опасности отношения между княжеством Феодоро и генуэзцами во многом улучшились. В 1469/1470 году князь Исаак подписал с генуэзцами мирный договор. Перед лицом неотвратимо приближающейся османской угрозы князья Феодоро понадеялись на помощь со стороны других государств и попытались заключить несколько династических браков, которые могли бы укрепить их пошатнувшуюся мощь.
В 1472 году мангупская княжна Мария Асанина Палеологиня была выдана замуж за молдавского господаря Стефана III Великого (1429—1504).Молдавский господарь Стефан III Великий (1429—1504). С 1472 по 1477 годы его женой была мангупская княжна Мария
Видимо, в ходе дворцового переворота в мае-июне 1475 года Исаак был свергнут и убит собственным братом Александром. В результате этих событий Феодоро-Мангуп (а именно так, Мангуп (Мангоп), стали называть город источники незадолго до 1475 года) становится на некоторое время одним из участников антитурецкой коалиции, объединявшей несколько европейских государств. Однако силы были заведомо неравны. В декабре 1475 года, после затяжной шестимесячной осады, город Феодоро-Мангуп был взят штурмом войсками под предводительством османского полководца Гедик Ахмед-паши. Об осаде города и обстоятельствах его взятия подробно рассказывается в ряде европейских и турецких хроник, русских летописях, а также различных делопроизводственных документах. Интересные сведения о захвате Мангупа османами оставил в начале XVI века польский каноник Матвей Меховский.
Вид из пещеры на окончании мыса Тешкли-Бурун на Мангупе. Фото 1912 года из архива Херсонесского заповедника
После османского завоевания Мангупа христианское население стало постепенно оставлять город, и ко второй половине XVII века в нём практически не осталось христиан. На Мангупе поселилась небольшая (около 60—80 семейств) община караимов. На этом закончилась история недолговечного взлёта и падения княжества Феодоро как независимого политического образования в юго-западном Крыму, на территории которого проживало смешанное греческое, готское и аланское население. Однако история этнических готов в Крыму на этом не завершилась.
Два автора XVI века (Якоб Циглер и Георг Торкват) оставили упоминания о том, что даже после османского завоевания, несмотря на усиливающиеся процессы тюркизации крымского населения, готы продолжали использовать три языка: греческий и татарский — для общения с другими этносами, а готский — внутри готской общины. Единственным прямым (хотя и не столь однозначным) свидетельством, в котором были зафиксированы образцы крымско-готского языка, является «четвёртое турецкое письмо» австрийского дипломата, фламандца Ожье Гислена де Бусбека, написанное в Константинополе между 1560 и 1562 годами. Переводчики дипломата встретили в Константинополе двух крымских жителей, гота и грека, отрекомендовавшихся как посланцы, направлявшиеся с жалобами к турецкому султану. Один из них, готского происхождения и выглядевший, по словам Бусбека, как фламандец или голландец, утратил знание родного языка и говорил только по-гречески. Грек же, напротив, благодаря тесному общению с готами освоил их язык. Именно он и был основным информатором Бусбека, передавшим ему уникальные по своей значимости сведения о готах и татарах в Крыму в XVI веке. Бусбек также записал 101 готское слово (включая артикли, числительные, короткие фразы и начало не поддающейся адекватному переводу песни-кантилены).
Северо-восточный вход в донжон цитадели Мангупа (по А.Л. Якобсону)
В последние десятилетия появилось несколько работ лингвистического характера, авторы которых однозначно и убедительно подтвердили истинность данных, оказавшихся в распоряжении Бусбека. По мнению М. Стернса (1978), несмотря на несколько непоследовательную транскрипцию и ряд лексических странностей, записанные Бусбеком слова действительно представляют собой фрагменты отдельного восточногерманского языка, который самостоятельно развивался и не позднее III века н. э. отделился от остальных германских языков. По этой причине он может быть назван «крымско-» или «восточноготским». Весомые аргументы в пользу аутентичности сведений Бусбека были представлены также в недавней монографии Н.А. Ганиной (2011).
Как указывалось выше, с начала XIV века крымские готы ассоциируются с экзоэтнонимом таты и входят, наряду с несколькими другими народами, исповедовавшими христианство греческого образца, в состав татской этнической общности. На это, в частности, обращал внимание турецкий путешественник XVII века Эвлия Челеби. Он писал о том, что таты говорят на некоем «особом наречии», не похожем на языки их этнических соседей. Напрашивается предположение, что языком, на котором таты говорили между собой, мог быть… рудиментарный готский, который с XVI века выполнял функции внутри общинного языка. Таким образом, в составе татской этнической общности, включавшей несколько народов христианского вероисповедания, могли находиться и грекоязычные готы, продолжавшие говорить внутри общины на своем родном, готском языке.
Европейские авторы писали о крымских готах и их языке в XVII и даже в XVIII веках. К примеру, крупнейший французский гуманист, филолог Жозеф Жюст Скалигер отмечал (ок. 1606 года), что крымские готы, «проживающие под властью династии перекопских татар», по-прежнему читают Библию на алфавите Вульфилы, т. е. на языке их предков, живших ещ` во времена Овидия. Крымско-готским языком интересовался также другой немецкий языковед, Юст Шоттель (1612—1676). В одной из своих книг он процитировал несколько хрестоматийных упоминаний о крымских готах (сообщения Бусбека, К. Гесснера и Г. Хениша).
Особенно любопытно сообщение Георга Хениша (1549—1618), писавшего о том, что «на Таврическом полуострове в ходу древний немецкий язык (die alte Teutsche Sprache)». Можно предположить, что свои сведения об использовании «древнего немецкого языка» в Крыму он позаимствовал у Ф. Меланхтона или какого-нибудь другого немецкого языковеда того времени.
Пожалуй, ни в одной другой европейской стране идеология готицизма, т. е. теория о происхождении того или иного народа от древних готов, не была так развита, как в Швеции. Видя в готах своих этнических предков, шведские интеллектуалы раннего нового времени заинтересовались проблемой существования крымских готов, единственных потомков этого некогда грозного народа, продолжавших существовать в XVII веке. Во время русско-шведской войны шведским королем Карлом XII в Крым с дипломатической миссией был направлен в 1710 году оберлейтенант Свен Лагерберг (1672—1746). В Крыму Лагерберг неоднократно получал письма от других шведских военных, просивших его заняться поисками древних готов, в особенности в той части полуострова, которая называется Готией.
К истории крымских готов проявляли также интерес такие крупнейшие шведские учёные эпохи раннего нового времени как Олаус Рудбек (1630—1702), Йохан Габриэль Спарвенфельд (1655—1727), Иоганнес Перингшёльд (1654—1720), Олаф Верелий (1618—1682), а также анонимный картограф, составивший в 1711 году карту Крыма с пространными комментариями на шведском языке.
Крепостной ансамбль города Феодоро-Мангупа в XIV—XV веках (по А.Г. Герцену)
Последним в хронологическом отношении свидетельством об использовании крымскими готами готского языка является труд Станислава Яна Сестренцевич-Богуша (1731—1826), митрополита римско-католической церкви в России. Достоверность свидетельства Сестренцевича-Богуша, посетившего Мангуп в 1783 году и заметившего у местных жителей «особенные черты и наречие» древних готов, вызывает изрядные сомнения.
К тому моменту на вершине Мангупа проживали, видимо, только караимы, среди которых он едва ли мог найти потомков древних готов. Во втором издании своей работы (1824) он добавляет: «Этих остатков [готов] уже более нет. Они переселились в Чефут-Кале». Учитывая, что приблизительно в 1792—1793 годах караимская община Мангупа действительно переселилась в Чуфут-Кале, это добавление могло свидетельствовать о том, что Сестренцевич-Богуш принял за «остатки готов» местных тюркоязычных караимов. Более интересно другое сообщение митрополита, датируемое 1817 годом.
По его словам, во время путешествий по Тавриде Сестренцевич-Богуш встретил на Южном берегу Крыма, Мангупе и в его окрестностях отатарившихся и перешедших в ислам готов, которые, тем не менее, продолжали говорить на языке, показавшимся ему похожим на нижненемецкие (нижнесаксонские) диалекты. Если верить в правдивость слов митрополита, то исламизированные и тюркизированные готы даже в конце XVIII века продолжали использовать в качестве внутри общинного языка готский.
Сообщение Сестренцевич-Богуша является последним известным нам свидетельством, подтверждающим факт использования готами родного языка. После этого готы окончательно растворились среди других народов Крыма и Приазовья и стали одновременно объектом как научных исследований, так и различных идеологических построений. Несмотря на то, что первые исследования по истории крымских готов появились ещё в начале XIX века, активная идеологизация крымско-готской проблематики началась лишь в 70-е годы XIX века в качестве отголоска шумной полемики между учёными норманистами и антинорманистами.
По мнению норманистов, возникновение государственности на территории древней Руси связано с приездом туда варягов (иначе называемых русь (рось), норманны или викинги), в то время как собственно славянское население играло в этом процессе незначительную роль. Согласно антинорманистам же, напротив, роль варягов была минимальна в создании древнерусского государства, являющегося по сути своей славянским образованием. Полемика между этими двумя лагерями активно велась и в XX веке.
Крепость Каламита (Инкерман) после окончания Второй мировой войны
Одними из первых своё внимание на историю крымских готов обратили переехавший из Пруссии в Россию в 1839 году ярый норманист Арист Куник (1814—1899), а также Ф.К. Брун (1804—1880). В течение нескольких лет после публикации статей Куника и Бруна, подстегнувших интерес к крымским готам, в свет выходит три крупных и по сей день не утративших актуальности исследования на немецком языке. Самое раннее из них было написано австро-чешским географом, историком и востоковедом Вильгельмом Томашеком (1841—1901). Другой труд, «Судьбы крымских готов», принадлежал перу тогда еще молодого российского учёного Федора Александровича (Фридриха) Брауна (1862—1942). Наконец, ещё одним важнейшим трудом по истории крымских готов, изданным в XIX столетии, является монография Рихарда Лёве «Последние германцы на Чёрном море» (Халле, 1896). Несколько неожиданным образом в общий контекст идеологии пангерманизма вписывается работа Фридриха Энгельса «К истории древних германцев», созданная отцом-основателем коммунистической идеологии в 1881—1882 годах. В ней, а также в переписке с К. Марксом, Энгельс упоминает о крымских готах и восхищается готскими археологическими материалами, хранящимися в Британском музее в Лондоне.
Учёные XIX века часто задавались вопросом о том, что же, собственно говоря, стало с целым народом, который, по некоторым сообщениям, существовал ещё в конце XVIII века.
Владения княжества Феодоро: крепость Эски-Кермен (почтовая открытка начала XX века)
Исследователи совершенно справедливо указывали на то, что поиски потомков готов следовало бы начать с изучения нескольких этнических групп, с которыми предположительно смешивались готы. Из этих групп обычно выделялись следующие: грекоговорящие христиане-таты; тюркоговорящие христиане-урумы; тюркоговорящие южнобережные и горские татары. Две первые группы — грекоговорящие христиане-таты; тюркоговорящие христиане-урумы эмигрировали из Крыма в Приазовье в 1778 году; часть татов осталась на полуострове, но после Крымской войны 1853—1856 годов переселилась на территорию Добруджи (Румыния и Болгария). Южнобережные и горные татары, волнами переселявшиеся в Турцию с конца XVIII и вплоть до второй половины XIX века, сохранили присутствие и на территории Крыма.
Первыми на наличие явных германских антропологических черт (светлая кожа и волосы, высокий рост, голубые глаза) среди этих групп обратили внимание путешественники и странствующие ученые, такие как П.С. Паллас, М. Гатри, В. Маннхардт и Ф. Реми. О том, что среди крымского населения можно встретить потомков готов, писал барон де Байе, исследователь готских древностей начала XX века. К сожалению, большинство этнографов не ставило перед собой цель выявить германизмы в языке, культуре и быте горных и южнобережных татар.
Исключение составляет лишь Б.А. Куфтин, обнаруживший в нескольких горных татарских деревнях совершенно особый тип срубных домов с двускатной крышей. Система брусьев (обрешетки крыши) в домах этого типа обозначалась татарами термином разан (или разна), который некоторые исследователи считают заимствованием из крымско-готского в крымско-татарский.
Крепостной ансамбль Мангупа по П.И. Кеппену (1837 год)
В советское время поисками потомков этнических готов в татарской деревне Черкес-Кермен занялся антрополог Г.И. Петров, участвовавший в экспедиции Н.И. Репникова на городище Эски-Кермен в 1928—1929 годах. Наследников готов среди крымских татар активно искали во время Второй мировой войны нацисты. Особенно пристально этой темой занимался их идеолог Альфред Фрауэнфельд (1898—1977). Он полагал, что антропологические и поведенческие черты древних готов проявляли себя среди горных татар, несмотря на то, что в течение веков значительная часть «готской крови» была навеки утеряна. Впрочем, «академический» уровень нацистских «исследователей» и их желание непременно обнаружить потомков крымских готов не имели ничего общего с реальной этнографией и антропологией.
В контексте поисков наследников готов в Крыму в XIX веке предпринимались попытки обнаружить антропологические готские черты также и у крымских грекоязычных христиан-татов и тюркоязычных христиан — базариан (басариан), переселившихся в 1778—1779 годах в Приазовье. Отмечалось, что изредка встречающиеся среди них голубоглазые блондины могут быть потомками крымских готов. Уже в 50-е годы XX века антропологическими исследованиями среди крымских татов, переселившихся в XIX веке на территорию Добруджи (современная Болгария и Румыния), занимался румынский исследователь В. Дримба. Справедливости ради отметим, что голубые глаза, светлые волосы и кожа были не только у готов, но и у других крымских народов, например, у сарматов, алан, половцев, славян, плененных татарами.
Владелец Мангупа Иззет-бей Крымтаев вместе со слугами в верховьях балки Табана-Дере (фото из архива Херсонесского заповедника). С его разрешения проводились раскопки городища в 1912—1914 годах
В конце XIX — начале XX века были проведены первые археологические исследования крымско-готских памятников. И если раскопки городищ Мангупа и Эски-Кермена не дали нам практически никакой новой информации об этнических готах, то раскопки могильников Суук-Су и Бал-Гота, предпринятые Н.И. Репниковым в 1903—1905 годах, напротив, предоставили исследователям первые образцы находок, характерных для готско-аланских некрополей Крыма.
Многое изменилось в отечественной и зарубежной науке после Первой мировой войны, Октябрьского переворота и Гражданской войны. Революционные преобразования во всех сферах жизни в СССР, несомненно, не могли обойти стороной и «готскую проблему». С одной стороны, советские ученые стали более активно разрабатывать проблематику. В 1921—1927 годах российским византинистом А.А. Васильевым (1867—1953) был напечатан важнейший труд по истории крымских готов, который так и назывался — «Готы в Крыму» (в 1936 году с дополнениями переиздан на английском языке в американском Кембридже).
В 20-е и 30-е годы XX века началось систематическое археологическое изучение Мангупа и Эски-Кермена. В 1933 году на Эски-Кермене действовала спонсированная Пенсильванским университетом совместная советско-американская экспедиция; кроме того, планировалось также начать полномасштабное изучение крымско-готских древностей совместно с немецкими археологами. К сожалению, активный интерес к «готской проблеме», проявленный западными учеными, не мог не взволновать и советскую марксистскую науку, и… органы безопасности. За решение этой проблемы взялся ни много ни мало сам Н.Я. Марр (1865—1934), отец псевдонаучной «яфетической» теории, академик и вице-президент АН СССР.
Чтобы окончательно «покончить» с готской проблематикой и не дать ею полноценно заниматься западным учёным, властям пришлось создать в 1930 году при Секторе архаической формации Государственной академии истории т.н. Готскую группу, в состав которой вошли, в числе прочих, В.И. Равдоникас, Н.И. Репников, Ф.И. Шмит и Г.И. Петров. Однако эта группа самым парадоксальным образом превратилась в «антиготскую»: одной из основных целей деятельности данной структуры являлась разработка аргументов в пользу теории о «местном», не германском происхождении крымских готов. В.И. Равдоникасу, главе группы, было поручено свыше «доказать, что никакого германского населения в Крыму никогда не было». Помимо инспирированного идеологическими установками искажения темы исследования на академическом уровне, по ее изучению был также нанесен и физический удар: многие из специалистов, занимавшихся данной проблематикой, покинули СССР (Ф.А. Браун, А.А. Васильев), в то время как оставшиеся в стране исследователи (А.М. Мерварт, Ф.И. Шмит, С.Ф. Платонов, Н.Л. Эрнст) были арестованы или расстреляны.
В годы Второй мировой войны «готскую тему» пытались использовать нацистские идеологи и учёные, вынашивавшие замыслы переименования Крыма в «Готенланд» (нем. земля готов) и заселения полуострова этническими немцами. В нацистской прессе и отдельных публикациях активно муссировалась тема принадлежности Крыма к «исконно германским» землям. Эта идея обосновывалась главным образом историческим прошлым, связанным с существованием в Крыму некогда «могучего готского государства». Проблемой интересовались такие немецкие идеологи, как А. Розенберг, А. Фрауэнфельд и В. Боймельбург; о ней в своих застольных речах упоминал и сам фюрер. К счастью, бесчеловечным проектам «германизации» Крыма и тотального выселения оттуда славянского населения не суждено было сбыться вследствие поражения немецких войск под Сталинградом и освобождения Крыма от гитлеровцев в апреле — мае 1944 года. По этой причине остались не осуществленными также и запланированные обществом «Аненербе» и ведомством Розенберга раскопки крымско-готских могильников и городищ.
Использование «готской темы» нацистскими идеологами нанесло дополнительный удар по изучению этой проблематики в СССР. Особенно ярко «антиготский» характер идеологических установок в отечественной науке проявился во время проходившей в мае 1952 года объединенной научной сессии Отделения истории и философии АН СССР и Крымского филиала Академии Наук. В ходе этой сессии были утверждены новые методологические рамки, регламентирующие изучение данной проблематики. В качестве одной из главных идеологических направляющих был выбран курс на «русификацию» истории Крыма, а также преуменьшение роли других этносов (и среди них крымских готов) в историческом процессе. Так советская наука отказала готам в праве на существование на территории исторического Крыма.
Тем не менее, 1952 год всё же значительно отличался от 1937-года, и заниматься готами и — шире — раскопками средневековых могильников на территории Крымской Готии наши учёные не прекратили. В 60-е — 80-е годы XX века в Советском Союзе вышло достаточно много статей и отдельных публикаций, посвященных археологическим памятникам Крымской Готии. При этом по инерции, рожденной скептицизмом прежних лет, принадлежность этих памятников приписывалась, как правило, не готам, а аланам. В западной науке в это время проходят совсем другие процессы, далекие от каких-либо идеологических игр и притязаний. В 60-е — 80-е годы XX века за рубежом появляется несколько значительных исследований, посвященных, главным образом, анализу свидетельства Бусбека, а также других письменных источников по истории и языку крымских готов.
Ситуация с изучением «готской проблемы» резко изменяется к 1990 году, когда в силу перестроечных процессов у учёных наконец-то появилась возможность писать то, что они думают, не оглядываясь на точку зрения партийных идеологов. За 20 лет после распада Советского Союза наши представления о крымских готах, Готии и княжестве Феодоро значительно шагнули вперед. Был накоплен новый историографический материал, проведены систематические археологические исследования городищ и некрополей, заново проанализированы и прочитаны эпиграфические памятники. В результате были напечатаны десятки новых статей, монографий и популярных исследований, так или иначе связанных с историей Феодоро и крымских готов.
С другой стороны, крымско-готскую тему, равно как и многие другие аспекты истории полуострова, не обошла стороной волна низкопробной псевдоисторической литературы, выплеснувшейся на прилавки после фактического отказа издателей от практики научного редактирования и тщательного отбора достойных публикации краеведческих работ.
К сожалению, авторы многих популярных книг, опубликованных после 1991 года, неверно анализировали и без того запутанную историю крымских готов. Не обошлось и без исторических курьезов. Так, к примеру, найденная на горе Опук в восточном Крыму в 1996 году якобы средневековая «руническая готская надпись» оказалась фальшивкой… артефактом, изготовленным одним из местных жителей всего за несколько лет до того. Абсолютно ненаучной оказалась также и выдвинутая в 2006 году в популярной книге «Загадка княжества Феодоро» гипотеза о том, что в Крыму в первой половине XX века происходили поиски якобы спрятанной там чаши Святого Грааля. Как мы продемонстрировали в нашей книге, данная «теория» основана на неверном прочтении исторических источников и желании переписать историю Крыма в погоне за несуществующими дешевыми сенсациями.
В настоящий момент крымскими готами продолжают заниматься как зарубежные, так и отечественные историки, лингвисты и археологи, по-прежнему горячо обсуждающие спорные моменты истории этого уникального этноса. Что ждёт в будущем исследователей крымско-готской тематики? Не вызывает никаких сомнений, что в ходе дальнейших археологических раскопок будут получены новые сведения относительно крымско-готских некрополей и городищ; быть может, эти данные позволят нам восстановить подробности готского погребального обряда, детали традиционной женской и мужской одежды, а также повседневной жизни. Можно также надеяться, что благодаря новым исследованиям будет разъяснена проблема взаимоотношений между крымскими готами и аланами. Вероятность того, что мы найдем какие-нибудь новые эпиграфические памятники достаточно мала, но, тем не менее, исключать ее полностью тоже не стоит.
Нет также никаких сомнений и в том, что в зарубежных, прежде всего, итальянских и турецких архивах будут найдены новые письменные источники, которые позволят пролить свет на историю политических взаимоотношений между княжеством Феодоро, Каффой, Кырк-Йером (Чуфут-Кале), Золотой Ордой, Крымским ханством и Османской империей. Зачастую один-единственный документ может полностью поменять или преобразовать наше представление о тех или иных аспектах исследуемой темы. Поэтому любителям крымско-готской истории следует внимательно следить за исследованиями, которые будут появляться после выхода в свет данной книги.
Целью нашей работы было прежде всего желание доказать, что история этнических германцев-готов и области их компактного расселения — Крымской Готии — является неотъемлемой частью мультикультурной и полиэтничной истории Крыма. Как ни странно, но именно этот аспект — принадлежность некоторых крымских некрополей и городищ этническим готам — по разным причинам особенно часто подвергался сомнению. Хочется надеяться, что осуществленный нами анализ письменных источников эпохи позднего средневековья и раннего нового времени убедит даже самых заядлых скептиков в том, что проживавшие в Крыму со второй половины III века н. э. готы, чье присутствие четко прослеживается вплоть до XVI—XVIII веков, оставили свой яркий след в многоцветной палитре этнической истории Крыма.
Примечания
*. Арианство — одно из течений в христианстве IV—VI веков н. э.
1. Герцен А.Г. Новые раннехристианские памятники из некрополей Мангупа // Взаимоотношения религиозных конфессий в многонациональном регионе: история и современность. Тезисы докладов. Севастополь, 2001. С. 12.
Далее… Хронологическая таблица основных событий жизни крымских готов