Хазары-беловежцы и переселение их на Днепр.

Евграф Савельев
История казачества с древнейших времён до конца XVIII века.

Историческое исследование в трёх частях.
Часть І. Предки казачества.

Глава 10.
Хазары-беловежцы и переселение их на Днепр.

О хазарах или казарах впервые упоминают историки V в. по Р. X., армянский Моисей Хоренский и греческий Приск Ритор. Моисей Хоренский говорит о нашествии на армянские владения в конце II и начале III в. «хазиров» (аз-иров), народа, жившего по северной стороне Кавказских гор112). Государя хазиров Моисей Хоренский называет «хаканом», словом, которое у него означает владыку. Приск Ритор, современник Хоренского, говорит о храбром народе «акацирах»» или «кацирах», «казирах», обитавших к востоку от Азовского моря и управлявшихся князьями. Сопоставляя эти известия с другими историческими данными, приведенными в предшествовавших главах, приходим к заключению, что хазиры, хазары, от аз, ир, ары не этнографическое название какого-либо отдельного народа, а просто оно означало «азовские люди» люди Аз: так, «ир, ар, ер» на всех древнеарийских языках, в том числе персидском и современном осетинском, означает «муж», «воин». Персы называют себя ирами, осетины – ирон. Древнеславянские названия бойар – боевой муж; волгары или болгары – волжские люди. Следовательно, хазары – аз-ары, т.е. мужи или воины народа «аз», как себя называли аланы и сами хазары.

Название правителей хазаров «каган» лингвисты объясняют различно. кага́н «князь, государь» (у хазар), др.-русск. каганъ (митрополит Илларион о кн. Владимире). Заимств. в др.-рус. эпоху из тюрк. яз. kagan, kaγan. Древний тюрко-тат. титул: др.-тюрк. kаɣаn, чагат. kа‛аn, уйг. kаɣаn, монг. kagan, ср.-греч. χαγάνος, ср.-лат. сhасаnus (у авар). Тюрк. титул заимств. из кит. ke̯ «великий» + kuan «правитель».

Все склонны к тому, что слово «каган» восточного происхождения и занесено в Приазовье вместе с халдейским учением, распространенным в то время. Но это неверно. Правителей сильного смешанного арийско-тюркского государства V века по Р. X. в Закаспийской области также именовали каганами, коханами, позднее – кхаханами, кханами и просто ханами, каковое название у этого народа означало выбранного народом главу, военачальника, обязанного заботиться о военной славе своего народа, но не деспота.

Следовательно, каган, кахан и другие видоизменения этого названия означали «коханый», излюбленный, любый-батька, гетман, избранный народом правитель.

В V и VI вв. жителей Закаспийской низменности греки именовали «тюрками«. Издревле же в тех местах господствовали Геты или, как иные их называли, «индоскифы», говорившие на языке санскритского корня. У них была и своя письменность и даже литература. В V в. по Р. X. они делали переводы с китайского языка; позднее они переняли от несторианских миссионеров письмена сирийские, из которых потом образовались письмена монгольские, калмыцкие и маньчжурские. Несториане распространили в тех местах христианство, задавленное впоследствии исламом.

В VII веке, после распада монархии Аттилы, по Дону, от Азовского моря до Каспийского и по нижней Волге возникло новое государство – Хазарское, под управлением каганов.

Киевские поляне, по Нестору, платили дань хазарам. Это подчинение должно было оказать влияние на жизнь и язык днепровских славянских народов, а потому весьма вероятно, что киевские князья в те времена также назывались каганами. Иначе чем же объяснить приведенное в похвальном слове киевского митрополита Илариона, обращенном к князю Владимиру — «каган»:

«Похвалим же и мы по силе нашей малыми похвалами великая и дивная створшаго нашего учителя и наставника великаго Когана нашея земля – Владимера»113).

Какая народность первоначально стояла во главе вновь образованной Хазарской монархии – неизвестно, но, судя по тому, какую важную роль в Гуннском государстве играла Малая (Задонская) Русь, Алане, Чиги, Геты и другие славянские народности, обитавшие в Приазовье, можно с достоверностью сказать, что славяне в Хазарской монархии были многочисленными, хотя в Прикаспийском крае могли преобладать  тюрки.

Хазары построили в пределах своих владений много укрепленных городов, следы от которых сохранились и до настоящего времени. Из них по летописным сказаниям известны: Осенев, Сугров, Шуркань, Руком, Баландар, Чевшлюев и как столица царства – Итиль или Атель, при устьях Волги, а потом в первой половине IX веке стала известна крепость Саркел на Дону. Летописец Нестор ещё упоминает о хазарском городе Беловеже, стоявшем где-то в виду Киева, для угрозы и удержания в покорности полян.

Некоторые историки полагают, что Саркел и Беловежа один и тот же город, другие, напротив, утверждают, что Беловежа стоял у верховьев р. Северного Донца, близ нынешнего Белгорода, на большой дороге, идущей с нижней Волги и среднего Дона на Киев. Это последнее предположение отчасти подтверждается и указаниями древних карт, изображающих Россию до нашествия татар. На этих картах Беловежа поставлен на том самом месте, где ныне Белгород, на правом берегу Северного Донца. Шуркань – ниже левого притока Донца – Жеребца; еще ниже Чевшлюев, а Сугров при устьях Айдара, левого притока Северного Донца.

О строительстве Саркела говорит около 835 г. император Константин Багрянородный:

хазарский каган и хазарский бек (pec) прислали к императору Феофану послов с просьбой построить им на Дону крепость.

Император исполнил их просьбу и отправил на своих хеландиях спафаро кандидата Петрону с мастерами и рабочими. В Херсоне (Таврическом, Крымском) Петрона пересел на плоскодонные суда, которые могли ходить по Азовскому морю и Танаису. Он доплыл до назначенного места этой реки и там остановился. Так как в этом краю не оказалось камня, годного для зданий, то греки устроили печи, приготовили кирпич и затем воздвигли крепость, названную Саркел, что значит «Белая гостиница», по объяснению Константина Багрянородного, по другим – «Белый замок». Современник Константина Леонтий, сообщающий то же известие, хотя в более коротких словах, прибавляет, что в Саркеле находился хазарский гарнизон в 300 человек, который время от времени сменялся.

Из этих известий видно, что Саркел был не городом с его торговлей и шумом жителей, а небольшая, хотя и сильная крепость, построенная для защиты от неприятелей, а такие крепости строятся не внутри государства, а только по границам его.

Константин Багрянородный указывает на Саркел, как пограничную крепость с печенегами. Кедрин, писатель XI века, говорит уже прямо, что Саркел был построен для защиты от печенегов. Лемберг в своем исследовании «О положении Саркела» замечает, что в эпоху его построения печенеги кочевали в степях поволжских, т.е. к северу от Хазарского государства. Следовательно, местоположение Саркела надо искать в местности, где Волга сближается с Доном, т.е. близ Переволоки, где впоследствии были казачьи городки Рига и Паншинский, на острове близ нынешней Качалинской станицы. Паншинское городище занимает местность длиною около 350 саж. и шириною 120 саж. Оно состоит из множества бугров и курганов, нарытых без всякого порядка; земля перемешана с битым кирпичом и черепками глиняной посуды.

Саркел был именно в той местности подтверждено следующими историческими данными. Константин Багрянородный говорит, что «Танаис идёт от Саркела», иначе говоря: крепость эта стояла на том месте, откуда начинался судовой путь по Дону с Волги в Азовское море.

Из записок митрополита Пимена, плывшего Доном в Азов в 1389 г., видно, что суда его, миновав в воскресенье устье  Медведицы, во вторник достигли до городища Серклии, которое Карамзин признаёт за Саркел. Пимен плыл весной. Фарватер реки путешественникам был мало знаком, а потому они могли подвигаться вперёд только днём и то с осторожностью. Едва ли они могли лететь при попутном северо-восточном ветре на всех парусах. Опытные современные судоходцы говорят, что теперь они при попутном ветре на парусных судах могут делать в час по 10 верст и в три дня от устьев Медведицы могут дойти до станицы Нижне-Чирской или Верхне-Курмоярской, но не далее.

По тому же времени, когда приходилось двигаться с большою осторожностью, чтобы не налететь на мель при большом разливе Дона, суда на третий день могли дойти не далее станицы Качалинской и Переволоки. Что у хазар были укрепления между Волгою и Доном, повествует и арабский географ Масуди, живший в половине Х веке. Он говорит о походе Руссов в 913 г. на 500 судах в Каспийское море и поясняет, что на Переволоке стояла многочисленная хазарская стража, чтобы удерживать как приходящих Доном из Азовского моря, так и наступающих с севера сухим путем.

Цимлянское городище, близ хут. Попова, на левой стороне Дона, которое некоторые археологи признают за остатки Саркела, могло быть и другим торговым городом Хазарии. При раскопке этого городища членом Московского Археологического общества Вл. Ив. Сизовым в 1883 и 1884 гг. были найдены остатки христианского храма, мраморные колонны, бронзовые и медные кресты, монета «серебро Владимирово« и многие другие предметы, хранящиеся в Донском музее.

Известный славист Шафарик говорит, что в русском языке много слов персидских, занесенных будто бы в него сарматами, как то: бугор, курган, дей, богатырь, стряпчий, амбар, буза, чертог, сар или царь, бог, топор и др. Кала, а от него скала, кел и скель – слова также персидские, означающие крепость, неприступное место. Саркел – царская крепость. Аланский город – крепость в Приазовье Ас-Кала тоже означает Азовская крепость или крепость народа Азов114).

По историческим изысканиям, государство хазар было многонациональным, составленное из разных племен, как то: тюрок, пришедших из-за Каспийского моря, кабардинцев (кабар), угров, алан, Казахов, Черкас, Чигов, Гетов-Руссов и др.

Государство сошло со сцены, не оставив никакого этнографического типа в истории. Существование различных племён, не слившихся в один народ, объясняет нам и то замечательное разнообразие религий, которое мы встречаем здесь в эпоху процветания Хазарского государства. Иловайский и другие историки полагают, что в городах Хазарского царства жило много еврейского населения, но это не совсем верно. Следующие документальные данные говорят о том определенно.

В VIII веке при дворе хазарского царя евреи-проповедники играли весьма видную роль, и царь добровольно принял иудейскую веру и обратил в иудаизм часть своего народа.

Около половины Х века главный министр испанского калифа, еврей Хасдаи – Ибн-Шапрут, узнав, что на востоке будто бы находится самостоятельное еврейское царство, отправил к хазарскому царю приветственное письмо с просьбой сообщить ему, откуда он ведёт своё происхождение. Хазарский царь Иосиф ответил длинным посланием. Опровергая разделяемое Хасдаи-Ибн-Шапрутом заблуждение – будто бы хазары – потомки выходцев из израильского царства, он подробно рассказывает об обращении хазар в иудаизм. Из этого письма мы узнаем, что первый принял это вероучение царь Булан. Все следующие за ним хазарские цари носили еврейские имена: Обадия, Хиския, Манассия I, Ханука, Исаак, Завулон, Манассия II, Нисси, Менагем, Вениамин и Аарон. В пришествие Мессии он и его народ верят, но ничего определенного об этом не знают. Выражая удовольствие по поводу письма Хасдаи, Иосиф заканчивает свое послание следующими словами:

«Мы обращаем наши взоры на Иерусалим и вавилонские академии. Да будет угодно Богу содействовать делу освобождения. Ты пишешь, что жаждешь видеть меня; я также жажду узнать тебя и твою мудрость. Если б это желание могло исполниться, и я имел бы возможность говорить с тобою лицом к лицу, то ты был бы мне отцом, а я тебе сыном; я вверил бы тебе управление моим государством«.

Следовательно, в Хазарии были только евреи-проповедники и, быть может, ещё купцы. Нет никакого сомнения, что византийское правительство неоднократно делало попытки обратить в христианство и народ хазарский, так как светом этого учения были уже озарены многие народы восточного побережья Чёрного моря ещё с IV века, но, встречая с одной стороны препятствие от еврейства, а с другой – волнуемое внутри иконоборством (VIII в.), оно не могло сосредоточить свою энергию на распространении Св. Евангелия в в Таврии.

Во второй половине IX века, по просьбе хазарского кагана, славянские апостолы Кирилл и Мефодий обратили в христианство многих его подданных. Перед этим братья-апостолы, прибыв в Корсунь (Херсонес), на Таврическом полуострове, нашли там Евангелие и Псалтырь, написанные русскими письменами, и, научившись читать и говорить на этом языке (Паннонская летопись), стали проповедовать христианство в Хазарии.

В исследовании Бодянского «О времени происхождения славянских письмен» говорится, что Кирилл упросил своего брата Мефодия сопутствовать ему в Хазарию, «зане умеяше язык словенск». Следовательно, братья хорошо знали, что в Хазарии они будут проповедовать славянам, и вот, как необходимое пособие для их проповеднической деятельности, в Корсуне им попадаются книги Святого писания, переведенные уже на русский язык. Многие арабские историки IX и Х вв. определенно говорят, что Руссы и славяне говорили на одном и том же языке. Следовательно, славянский народ был господствующим в Хазарской монархии115).

В 965 г. великий князь Киевский Святослав, сокрушил могущество Хазарского царства и взял многие их города. Окончательное же распадение этой монархии совершилось в 1021 г. Многие беловежцы, как говорит летописец, теснимые с одной стороны половцами и тюркскими народами, пришли в 1117 г. в Киевскую Русь, где им Владимиром Мономахом были отведены земли для поселения. Из договора Игоря с греками в 945 г. видно, что в то время в Киеве уже была целая окраина, населенная хазарами-христианами с церковью Св. Ильи.

Карамзин во II т., стр. 78, «История Государства Российского» говорит, что третий сын Владимира Мономаха Ярополк воевал в окрестностях Дона: взял три города в области Половецкой: Балин, Чевшлюев и Сугров; пленил множество «ясов», там обитавших, и в числе их прекрасную девицу, на которой он женился. Около того же времени князь Владимир изгнал с русской земли берендеев, печенегов и торков, новых пришельцев: теснимые половцами и разбитые ими близ Дона, они искали убежища в окрестностях Переяславля, но, любя грабеж, не могли кочевать там спокойно. Однако ж многие из них остались на Днепре, были известны под общим именем чёрных клобуков, или Черкасов и служили Россиянам. (Воскресенский список.) О том, что чёрные клобуки, т.е. чёрные шапки, барашковые, назывались Черкасами, говорит и Киевская летопись:

«И скопя свою дружину пойде, пойма с собою Вячеславль полк весь и вся Чорные Клобуки, еже зовутся Черкасы«.

Летопись Владимирова времени упоминает ещё о беловежцах, охотно принятых великим князем. Эти обитатели некогда знаменитой крепости казарской на берегах Дона, взятой мужественным князем Святославом, спасаясь от свирепости половцев, основали новый город в верховьях реки Остер и назвали его именем древнего или Белою-Вежей, коей известны развалины (в 120 вер. от Чернигова) свидетельствуют, что в ней находились каменные стены, ворота, башни и другие здания. «Казары, наученные греками, строили лучше наших предков» (Карамзин).

Из приведенного следует, что поименованные выше города построены были Ясами или Азами, т.е. хазаро-аланами, которые на своем языке, как говорит летопись и путешественник XIV века Иосафато Барбаро, сами себя называли «Ас», но не половцами, как многие думают. Летопись ясно говорит, что в тех городах обитали «ясы».

Половцы, полевики или степняки, обитавшие раньше в Прикаспийских песчаных степях, отчего некоторые историки их называют команами или куманами (от кум – песчаная степь), были тюркское кочевое племя, они не строили городов, имели только становища, ханские ставки.

При распадении в XI веке разноплеменной хазарской монархии, славянские племе с Дона двинулся ближе к Киевской Руси, отчего тюркские племена из Прикаспия усилились и завладели в нижнем течении Дона и Донца раньше построенными там городами и вскоре совсем их разорили, так что в последующих веках о тех городах никаких уже известий не имеется, кроме Азова и Ахаса, упоминаемого в начале XVI века Герберштейном.

Город Ахас, вернее – Ак-аз, т.е. Белый или свободный город народа Азов116).

В пределах нынешней области войска Донского хазарских городищ очень много, как и в соседней Воронежской губернии. Все они расположены или по большим водным путям, по судоходному Дону и Донцу, притокам Медведице, Илове, Хопру, Бузулуку, Воронежу и др., или по Волжскому торговому пути и караванным дорогам, идущим от устьев Волги, Дербентского прохода (Абаб-Баб – большой путь) и Крестового перевала через Кавказский хребет на север в землю Суздальскую и на северо-запад в Киев, через Цимлянскую, Бабскую переправу на Дону, где ныне станица Константиновская, и Аксайскую. О городище при цимлянской переправе сказано уже выше. Городище при Бабской переправе (Великий перевоз – по Герберштейну), находящееся ныне в юрте Золотовской станицы, ещё мало исследовано117); оно находится на большом, не затопляемом весенней водой острове между Старым и Новым Доном; на месте его хорошо заметны основания толстых стен и башен, кладенных на извести и цементе из тесаного белого песчаника и хорошо обожженного кирпича, с верхней и нижней сторонами квадратной формы. Одна из стен шла по самому берегу Дона, длиною около полуверсты, с башнями в расстоянии одна от другой на 5 сажен. Повсюду разбросаны небольшие курганы и ямы с мусором из битого кирпича и черепков.

Местоположение этого города было чрезвычайно красиво. Герберштейн в своих «Записках о Московских делах» говорит:

«На четыре дня пути выше Азова и на один день выше устьев Донца на Дону был город Ахас, славившийся красотой своего местоположения и обилием богатств. «

Указанные расстояния как соответствуют расположению названного городища, находящегося в 150 верстах от Азова и в 30–35 вер. от старого устья Северного Донца, бывшего близ нынешней станицы Раздорской. Надо полагать, что город этот в конце XIV веке был разрушен, как и Азов, Тамерланом и во времена Герберштейна (1517–1526 гг.) была лишь свежа память о нём.

Этнографического названия половцев мы не знаем. Татары называли их своими конюхами. Киргизы – лучшие конюхи во всей Средней Азии. Это и были половцы. Может быть это были и нынешние кумыки Терской области, занимавшие раньше земли по реке Куме и по берегам Каспийского моря. Владимир Мономах много раз их прогонял в Задонские степи, но они как племя кочевое всякий раз снова возвращались и нападали на русские пределы. Рубрук их назвал команами, русские летописи половцами, т.е. степняками, полевиками, живущими в поле. Выше приведены данные, что хазары-христиане из Приазовья стали переселяться в Киевскую Русь и даже в самый город Киев ещё раньше похода Святослава в Хазарию; поход этот был предпринят против хазар тюрок в Прикаспийские степи, о чём неоднократно упоминают арабские историки того времени, как, например, Масуди под 913 г. и др.

Во времена князя Игоря хазары-христиане населяли в Киеве уже две улицы. Летописец Нестор (Соф. список) говорит:

«Кляся Игорь (при заключении с греками мирного договора) и вся мужие его, елико поганых Русь, Перуном, положив пред истуканом щиты свои и обнаженные мечи, а христианскую Русь водиша к роте (присяге) к церкви Св. пр. Илии, иже есть нарицаем конец Пасынец беседы и Казари: се бо бе соборная церковь».

Хазары-беловежцы также были христианами, так как летопись о их язычестве ничего не говорит.

С верховьев Остера, впадающего в Десну, а также из Киева хазары, которых польские летописцы Х века именовали черкасами и казаками, усилившись новыми переселенцами с Кубани и Дона, завладели всем нижним течением Днепра и построили близ устьев этой реки, немного выше впадения в неё Ингула, новый город под их старым любимым названием «Беловежа«.

ве́жа I. только др.-русск. вѣжа «шатер; кибитка; башня» (Пов. врем. лет), укр. ве́жа «башня», блр. ве́жа «башня», словен. véža «сени, передняя», др.-чеш. věž, věžě «башня», слвц. veža, польск. wieża, в.-луж. wježa, н.-луж. wjaža, jaža «дом». || Из праслав. *věža, *vězi̯a (от vezǫ, русск. везу́), т. е. Знач. «дом-повозка на полозьях или колесах, кибитка» перешло в «шатёр», откуда «передвижная башня», «башня».

ве́жа II. м., только др.-русск. вѣжа «знающий, сведущий», современное неве́жа, цслав. невѣжда «неученый». Из *vědi̯a; см. ве́дать. Сюда же ве́жливый;

Около того же времени появляется Беловежа и при устьях Буга. Эти Черкасы-Беловежцы впоследствии стали именоваться казаками белгородскими. Греческий император Константин Багрянородный под 948 г. говорит об участии в битве с тюркскими племенами Казахов или казацкого народа, ставшего победителем.

Укрываясь в недоступных дебрях Днепровских порогов, Черкасы-Казаки к концу Х века стали уже грозою для соседних враждебных племён. Видя их силу и храбрость, польский король Болеслав Храбрый в борьбе с братьями за престол пригласил в 992 г. казачество к себе на службу и с их помощью отнял у братьев уделы и распространил границы своего государства от Дуная и низовья Днепра до Балтийского моря118).

Оберегая границы Польского и Русского государств на юге от вторжения разных тюркских племён, Черкасское казачество, отдавшись под покровительство русских князей, вело упорные войны с кочевыми племенами в низовьях Дона и на Кубани. Область эта, известная по летописным сказаниям под древним ее названием Тмутаракани, досталась в удел Мстиславу, сыну Владимира Святого и Рогнеды . Этот храбрый и предприимчивый князь в союзе с греками уничтожил последний оплот каганов в Тавриде и отдал этот полуостров своим союзникам. Вскоре Мстислав подчинил своей власти и остальные казацкие общины, жившие за Кубанью, известные у Нестора под именем Касогов, по другим летописям – Касагов, а у греков – Казахов, под предводительством Редеди.

Эта часть казачества отдалась добровольно под покровительство русских князей, по угору между их предводителем Редеди и Мстиславом об устройстве единоборства:

«На что губить дружину? Одолей меня и возьми всё, что имею, жену, детей и страну мою».

Мстислав, бросив оружие, схватился с великаном Редедей, однако князь остался победителем, и вся страна покорилась добровольно.

По смерти отца князь Мстислав вознамерился завладеть великокняжеским престолом и с этой целью, собрав подвластных ему казар, Черкасов или казаков, из Приазовья двинулся на Днепр. Киевского великого князя Ярослава не было в столице. Киевляне затворились и не пустили Мстислава, но Чернигов сдался ему без сопротивления.

Князь Ярослав, бывший в это время в земле Суздальской, поспешил в Новгород и обратился за помощью к преданному ему варяжскому полководцу старому Якуну. Варяжская дружина из 15 тыс. отборного войска немедленно двинулся вниз по Днепру. Ярослав со своею дружиною следовал за ним. На берегу реки Руды, близ Листвена, в 1024 года произошла кровавая битва двух братьев за великокняжеский трон. Мстислав, поставив преданных ему черниговцев и северян в центре своего войска, любимую же дружину, конников казаков-Черкасов, вооруженных саблями и копьями, по крылам. Битва была упорная. Варяги стояли мужественно. При свете молнии страшно блистало оружие, говорит летописец. Наконец, стремительная атака казацких дружин Мстислава решила битву. Винязь Якун и князь Ярослав с немногими остатками своих войск бежали в Новгород Великий.

Скоро Мстислав изъявил великодушие и добровольно уступил великокняжеский престол в Киеве Ярославу, оставив за собою всю левую часть Днепра и Тмутараканское княжество, Ярославу же отдал правую.

Тмутараканское княжество было во владении русских великих князей до времен Владимира Мономаха, когда усилившиеся половцы окончательно отрезали все Приазовье от Днепра, и казацкие общины, занимавшие земли по восточным берегам Азовского моря, были предоставлены самим себе. О судьбе этого народа сказано в III главе настоящего исследования: «Черкесия и её прошлое».

Из приведенных в предшествовавших главах данных видно, что казачество выступило на историческое поприще под своим собственным именем гораздо раньше Батыева нашествия и даже было известно в глубокой древности: народ Казос, по Дарету и Диту (ХIII в. до Р. X.); Азы и Саки или Азсаки, Казсаки или Казаки, по Страбону (I в. по Р. X.); Кушаки, по армянским историкам V века (Геор. Монах, греч. историк); Казахи, по Конст. Багрянородному (X в.) и по Нестору – Ясы и Касоги.

Под именем Черкасов (Сер-Асов), по Светонию и Птолемею (II в. по Р. X.) и по позднейшим историческим актам, даже до ХVIII века.

Под именем Гетов в течение 35 веков, начиная с похода Гетов в Египет и переселения Гетов-Руссов в Италию. Крупная надпись Рамзеса II на камне храма Мединет-Абу в Фивах говорит, что он был окружен Гетами в битве при Кадеше и остался цел среди тысяч. Под именем мореходцев Чигов или Чигов-Гетов – начиная со Страбона до настоящего времени, т.е. в течение почти 20 веков.

Следовательно, название народа «Казаки«, от Ас и Саки, есть собственное, о чём свидетельствуют историки в течение многих веков, а потому домыслы некоторых наших лингвистов, что будто бы название это явилось с востока и «по всей вероятности» татарского происхождения, не имеют под собой никакой почвы, так как в татарском языке не было и нет корней, от которых можно бы произвести это название. Татарский язык, каким он представляется в настоящее время, сравнительно новый и произошел от смешения многих языков, говоров и наречий и в который вошло очень много слов древнеперсидских, славянских, остатков древних арийцев Средней Азии, монгольских, арабских и других народов, с которыми эти полудикие орды в течение веков сталкивались и смешивались119.

До XI века у татар не было ни наук, ни искусств, ни литературы и даже письменности. Все это они заимствовали у других народов. Самое название «татары» не принадлежит этому народу, а дано им другими. Некоторые недавно указывали в печати, что в киргизском языке есть слово «казак» и что часть этого народа и теперь называет себя казаками, произнося это название как кайсак или кхазак. Что же из этого следует? У нас в армии есть названия: кирасиры, гусары, уланы, драгуны и др. Разве это русские названия частей войск? Слово солдат ведь тоже нерусское. Киргизы-кайсаки есть остатки прежних ордынских казаков, раньше служивших в татарских войсках и составлявших нередко отряды ханских телохранителей. Они произошли от смешения древних коренных казаков с татарами и под влиянием магометанства настолько ассимилировались, что только сравнительная антропология может доказать, что в жилах их течет больше арийской крови, чем монгольской или тюркской. Сенковский в статье «Казаки» ещё в 1834 г. говорил:

«Мы не думаем, чтобы можно было рассуждать о происхождении слова «казак» без пособия ориентализма и его исторической критики».

Может ли подобным взглядом руководиться серьезный историк казачества в то время, когда перед его глазами проходит вся многовековая жизнь народов Приазовья с собственными и нарицательными именами: Казос, Ас или Аз, Аз-Саки, Казахи, Касоги, Касаги, Кушаки и др. и искать где-то в туманной истории востока объяснение имени, которым с гордостью называл и называют себя казаки в течение многих веков . Правда, на востоке можно искать лишь отклики названий этого древнего и свободолюбивого народа, занесенные туда вместе с походами древнего гетского казачества и его колонизацией.

О нашествии Скифов, Массагетов и Саков на Переднюю Азию говорят Геродот, Страбон и другие древние историки и даже еврейские пророки Иеремия и Иезекииль. Походы эти совершались через Кавказский хребет и из-за Каспийского моря. Геродот даже говорит о 28-летнем господстве Скифов над Азией (IV, I). Естественно, что этот предприимчивый народ после каждого нашествия оставлял в покоренных им землях своих представителей, частью в течение веков смешавшихся с местными жителями и вполне ассимилировавшихся, а частью в целости сохранивших до последнего времени свой первоначальный арийский тип. Древние Геты-Россы в Гедросии, где ныне Белуджистан (стан Белучей), достаточно удержали свой арийский облик, хотя язык их под страшным давлением магометанства потерпел довольно значительные изменения. В малодоступных ущельях Гиндукуша и по западному склону Памира сохранился чрезвычайно красивый короткоголовый арийский тип с белокурыми волосами и голубыми глазами. Это племена гальчи и ягнауб. Магометане их называют кяфирами (неверными). Многовековая борьба этого малочисленного народа с тюркскими племенами закалила их дух и воспитала гордость и стремление к свободе и независимости. Гальчи считают себя потомками благородной расы, той арийской расы, которая оставила нам великие письменные памятники – Авесту и Риг-Веду и предком своим того, «имя которого прославляется множеством уст». Язык их, арийского корня, мало исследован. По религии они язычники, сохранили поклонение домашнему очагу и многие другие обычаи предков.

Население современного Афганистана по типу, языку и образу мыслей состоит из арийских элементов. У многих афганских племен, обращенных в ислам, даже сквозь новую обрядность просвечивают обычаи, аналогичные обычаям кяфиров и гальчей. Нет сомнения, что в древности обитатели этой местности были более чистой расы; теперь среди них много монголов, тюрок, семитов – евреев и арабов, потомков завоевателей и переселенцев, явившихся туда в течение последних веков.

У тюркских племён всей Средней Азии, известных под разными названиями: туркмен или туркоманов, киргизов, каракалпаков, узбеков и др., также течет немало арийской крови. Помимо этих остатков древних арийцев (Гетов-Руссов, известных под общим именем Индоскифов), в Азию насильственно было переселено татарами много десятков тысяч славян с юга нынешней России, в том числе и казаков из Приазовья, не пожелавших вместе с татарами принять ислам в XIV веке.

В летописях сохранилось одно сказание, из тысячи таких случаев, что один золотоордынский хан, ревностный мусульманин, подарил своему азиатскому падишаху и калифу сразу около 30 тыс. русских воинов, набранных для службы в Золотой Орде. Их завели в глушь Малой Азии и на пути близ Багдада, окружив своими войсками, заставили принять мусульманство, совершить обрезание, переодеться в восточный военный костюм и в таком виде предстать на смотр пред грозные очи калифа. Таким же образом русских воинов посылали на службу и в глубь Средней Азии и даже в Пекин.

Гарнизоны в Пекине, Багдаде, Каире и городах Туркестана очень часто состояли из русских пленников и рекрут. Все войны в Азии монголы вели, насильнопризывая на воинскую службу пленников и русских воинов. Остатки этих-то невольных переселенцев и встретил в 60 годах XIX века венгерский учёный путешественник Вамбери в северном Афганистане под именем хезире, хозаре, т.е. хазар, а также и Гуннов. От остатков этих-то насильственных переселенцев, а главным образом от древних Гетов-Руссов, образовалось  «джигатайское» или «джигетское«, на котором в начале XVI веке написал свои знаменитые «Записки» андижанский хан Сехир Эддин Мохаммед Бабур, покоритель Индии, принявший титул Великого Могола, а потом, в первой половине XVII в., составил генеалогию татарских ханов хивинский хан Абул-Гази.

Вот почему как отголосок имени и славы древнегетского казачества, заброшенного в глубь Средней Азии, и как подражание их удали и ухватке явилось там, собственно в джигатайском наречии, наименование свободного, никому не подвластного воина «казаклык», «казакламак», часто употребляемое Бабуром, с тюркско-татарским глагольным окончанием «мак», а у мусульман наименование воинов «гази» — победитель, и слово «газабат» – война за отечество, священная война120) . И это всё, что могли найти ориенталисты на востоке для объяснения слова казак.

О том, что Геты-Руссы в древности владели Средней Азией, существуют доказательства, добытые современными научными исследованиями121)

В конце XVIII века у арийцев Индии были найдены два замечательных памятника древней арийской литературы, занесенных туда, судя по многим приведенным в них указаниям, из стран более северных, чем Индия, – это книги Авеста (весть, известие, свидетельство), написанная на языке, близко стоящем к языку пельви (древнеперсидскому, языку парси или пороси, а этот последний к древнерусскому), и Риг-Веда («речь знания»), написанная на ведическом санскрите, считающемся прародителем всех европейских языков.

В книгах этих собрано множество поучений, изречений, законов и гимнов в честь богов и разных явлений природы древней родины арийцев, покинутой ими в глубокой древности вследствие постигших страну наводнений, а потом засух (сушны) и других бедствий, превративших её в пустыню.

По указаниям Риг-Веды и Авесты, родина арийцев – страна «совершенного творения», «утренней зари«, страна «в средине между вод» (рек), ограниченная с северо-востока, юга и северо-запада высокими горами, откуда брали своё начало семь рек, сливавшихся в одно общее русло, подобно ветвям дерева, сходившимся в один общий ствол, несшим свои воды в море.

Исследования показали, что страна эта – наше Семиречье, в Средней Азии, в нынешнем Туркестане, где текут реки: Чу (Чумури или Сарасвати по Риг-Веде), бывшая когда-то главной рекой этой системы, бравшая свое начало с высокой горной долины, где ныне озеро Иссык-Куль, а теперь полусухая, теряющаяся в песчаных степях: Сыр-Дарья (Сира по Риг-Веде), Аму-Дарья (Ямуна по Риг-Веде, Яна-Дарья, Ардви-сура-Анаити, сухие русла которых и теперь видны, и др. Все эти реки, сливаясь в одну, несли свои воды на запад, в Каспийское море: русло это и теперь заметно.

Реки и горы, из которых они вытекают, сохранили по настоящее время почти те же названия, что и 4 тыс. лет тому назад.

Название реки «Дарья» и именно Ямуны в Авесте встречается три раза – Ямуна-Дарья. В Риг-Веде названия «Дарьи» нет, но зато упоминается Сира и Ямуна (ч. IV, гл. III, гимн VI, § 17) – «берега Ямуны гремели моим богатством»… «чтобы счастливо Суна (Чуна, Чу) и Сира орошали нас своим молоком » (ч. III, гл. VIII, гимн VII, § 8).

Воспетая арийскими певцами местность, орошаемая «семью потоками, спускавшимися с поднебесья», и тысячами каналов, была в высшей степени плодородна, с благоприятным для развития культуры климатом.

Многолюдные города, рощи, луга и тучные нивы покрывали ее плодоносные равнины. Всюду царили мир и благоденственный покой. Народ, населявший эту местность, стоял на такой высоте умственного и нравственного развития, до которой ещё не поднимался ни один народ древности.

Религия народа есть вернейшее мерило культурного его развития. Арийцы Семиречья веровали в

Единого Бога, «сотворившего всю вселенную: первоначально воздушную влагу (хаос), а потом небо и землю. Этот Великий и Мудрый Бог возник сам собою с блеском, придавая всему свою красоту и силу» (Риг-Веда, ч. 8, гл. 3, гимн XI).

Ст. 3: «Тот, кто есть наш отец, кто породил и совмещает в себе все существа, знает каждый мир».

Ст. 5: «Влага (хаос) несла в своей груди Того, превыше неба и земли, богов и Асуров. Того, кто дает свет всем божеским существам».

Ст. 6: «На пупе Бога несотворенного покоился Экам, в котором находились все миры».

Ст. 7: «Вы знаете Того, кто создал все эти вещи, – это Тот самый, который есть внутри вас. Но в наших глазах все это покрыто как бы сеткой снега… Наши суждения темны…»

Вот в какой древности наши предки арийцы признали первопричиной вселенной «единое самозарождающееся начало«, Единого Бога, стоящего « превыше неба и земли» и всех выдуманных людьми богов и обоготворенных народных героев Асуров, признали Того самого, который внутри нас, и образно толковали, что на пупе Бога несотворенного покоился какой-то объект – Экам, в котором находились все миры. Не видна ли в этом гимне целая космогоническая система, показывающая, как далеко ушли наши предки в области мышления 4 тыс. лет тому назад.

В Риг-Веде три раза упоминается река Раса, наполнявшаяся «водой стремительной«. Значение этой реки определяется в гимне священному напитку Сома, где автор просит «послать к ним росу покровительницу» и пусть она у них будет тем же, «чем есть река Раса для стран, кои она обтекает» (Веда, 7, 8, XXIX, § 6). Как в Риг-Веде, так и Авесте росы и дающие их зори, а в особенности вода воспеваются во множестве гимнов.

«Вы, о Зори, для ваших щедрых обожателей открыли это пастбище (небесное), где раздался взрыв (гром) и откуда сбегают семь потоков» (Веда, ч. 7, гл. 8, гимн 8, § 8).

В Авесте (Ясна, LХIV) молитва гению вод, собственно реке Ардви-сура – Анаите:

«Достойна жертвоприношений от телесного мира». «Чистая, развивающая деятельность, дающая процветание стадам».

«Дающая процветание земным существам, земным владениям, странам».

«Очищающая семя всех людей».

«Очищающая утробу женщин для деторождения; дающая всем женщинам молоко; воду громадную, слышную издалека, текущую с силой с высоты Хукайрья к морю Воурукаша (Каспийскому), где все устья рек соединяются; река принимает каналы (1000) длиной 40 дней пути для человека, едущего на крепких лошадях «.

«Воды, будьте в радости; жрецы приносят жертвы святым вода».

«Воды, я прошу у вас дара большой ценности. Дайте его мне, воды святые, земли и растения. Дайте мне дар лучший, что есть еще чудеснее, что есть еще дороже, чем это…».

Поклоняясь единому Богу, творцу неба и земли, арийцы в то же время обоготворяли и кормилицы – реки, воду как единственный источник их благосостояния, посвящая ей многие гимны. Словом, в Ариане был распространен культ поклонения воде, росе.

Из приведенного выше гимна росе и реке Расе, обтекающей страны, т.е. дающей питание целой стране, как и роса для отдельной местности, ясно видно, что под словом «роса» понимается влага, вода атмосферная, а под «Раса» – вода, текущая в массе, река или целая система рек.

Ариану постигли разные бедствия: горная долина, откуда главная река всей системы Сарасвати брала своё начало, провалилась, и на том месте образовалось замкнутое со всех сторон большое горное озеро Иссык-Куль, не давшее истока. Сарасвати обмелела, а потом совсем пересохла. Главные притоки её Сира и Ямуна-Дарья, ударившись в пустое русло исчезнувшей реки, наводнили центральную, самую культурную часть страны, образовав там болота и топи. В Арал они прошли только в конце XVI в.( Абул-Гази.) В других местах появились засухи от недостатка воды. Прежде цветущая страна, названная в Риг-Веде землей «совершенного творения», превратилась в пустыню. Жители стали выселяться в соседние азиатские и дальние страны, в Бактриану, Согдиану, Иран и Малую Азию, Индию и даже в Европу через Босфор, Дарданеллы, Кавказ и на Волгу по восточному берегу Каспийского моря.

Зороастр, вернее – Зердест, написавший Авесту по внушению «творца блага и добра» Аура-Мазды на возвышенном берегу Дарьи, в области Ариана-Ваеджа, в гор. Раи, в священной роще, говорит о семнадцати выселках арийцев в разные страны.

Для нас же во всей этой повести имеют важное значение следующие данные:

1) арийцы Семиречья более чем за 2 тыс. лет до Р. X. стояли на высокой степени развития, владели науками и искусствами и имели свою обработанную письменность, о чем свидетельствуют оставленные ими книги;

2) язык этих книг близко стоял к языкам пельви (древнеиранскому) и парси или пораси (рось, раса), вернее – к древнеславянскому, т.к. по исследованию Петрашевского, проф. восточных языков в Берлине, язык Зенд-Авесты или Зендашты (жизнедателя) есть родовой и для санскритского, и для славянского, но самое большое сходство он имеет с польским, на который он и перевел Авесту в 50х годах XVIII в.;

3) в Арии была река Раса и существовал культ поклонения воде, росе. О большой реке Расе или Араксе в Средней Азии, теряющейся в болотах и топях и только одним рукавом вливающейся в Каспийское море, говорит и Геродот (I, 202 и 215), а также и Страбон. На этой реке жили массагеты, храбрый и гордый скифский народ;

4) река Раса в Арии, р. Раса в Троаде, Ра, Раса, Арас и Русская река – Волга в древности, реки Рось и Руса во многих местах России, названия народа Руссы, Россы, Ресы – пелазги, Расы – Сербы в древности, Расы и Расены в Этрурии, наши русалки и русальные игрища у русских и славян, слово рай, встречающееся только у славян, а также Вендидад (первые 5 книг Авесты), названия славян вендами, древний город Винета на острове Волин (Готланде) – все это связывает древнюю Ариану со славянским миром.

Славяне-скифы переселились в Европу в глубокой древности, 1500 лет до Р. X., как говорили Геродоту сами скифы. Первый человек, поселившийся в скифии, был Таргитай; родителями его были Папай (отец, бог), а матерью дочь реки, речная нимфа, русалка (IV, 5–7).

О культе поклонения воде у славян-русальях говорит и Нестор (Лавр. спис., год 1068), а также в XI и XII вв. античный патриарх Федор Вальсамон и болгарский митрополит Дмитрий Хоматин в толкованиях к греческой кормчей книге. Позднее сказание о русальных играх мы находим в Житии преп. Нифонта, в Прологе (рукоп. 1432 г. № 6940 Им. пуб. б.). В «Стоглаве» Москов. соб. 1551 г. (вопр. 14) сказано:

«Русалии о Иоанне дне, в навечерии Рожд. Хр. и Крещения сходятся мужи и жены и девицы в нощное плешевание и на безчинный говор, и на плясание, и на скакание, и на богомерзкие дела…»

Русальи совершались на берегах рек и озер и оканчивались всенародным купаньем. Купанья эти совершаются и теперь в захолустных хуторах и станицах Дона, обыкновенно после молебствия по полям о ниспослании дождя. Купают всех, нередко и священников. В народе 7-я неделя после Пасхи наз. Семиком и русальною. Четверг на этой неделе в Малороссии называется русали. Песни, поющиеся на 7-й неделе, – русальными. Заговенье после Троицы – русальным заговеньем. Все это остатки древнего культа поклонения воде, расе, росе, занесенные из Арианы. От этого религиозного культа и произошло название народа Россы или Руссы, а от народных героев арийцев Асуров (Риг-Веда) – народ Ас или Инды Черноморские (Страб. XI, 2. 1).

Оставшиеся в Азии славяне-арийцы, известные под именем индоскифов, распространили свою культуру и язык между соседними народами. Вот отчего в азиатских языках, в том числе и в джигатайском наречии Бабура и Абул-Гази, встречается много слов с славянскими корнями. Эти же корни слов перешли и в татарский язык.

Примечания

112) Моисей Хоренский в переводе Эмина, стр. 134.1
113) Чтен. Общ. Истор. 1848 г., № 7.

114) В русском языке есть слова не персидские, а общие всем древнеарийским языкам. В языке славян и литовцев есть слова халдейские, относящиеся к культу религии. Финикийский Ваал есть вавилонский Баал или Беел – белый. Балтос, балта по-литовски также означает белый. Набу или небо – божество у вавилонян. Балтасар – Бел-сар-уцур (по клинообразным письменам) – Белый царь Мардук, бог Вавилона – бог или дух смерти. Мар, мара (от корня мер) – смерть. Сарматы, по Страбону, бросаясь в бой, кричали: мара! мара! т.е. смерть! смерть! На Дону старухи часто бранятся: мара тебя возьми! В подобных словах буквы а и е заменяют одна другую. Все означенные слова занесены в Халдею древними культурными арийскими народами – аккадийцами и шумерами, а на Иранское плоскогорье и в Лидию Саками и Гетами-Руссами.

115) Абул-Касум в «Книге путей и государств» (2-я половина IX в.) говорит: «Купцы русские – они же суть племени из славян – вывозят меха из дальних концов Славонии к Румскому (Черному) морю, и царь Рума (Византии) берет с них десятину. А если желают, то ходят на кораблях по р. Славонии (Волге), проходят по заливу хазарской столицы… Ходят по морю Джурджана (Каспийскому)… Провозят товары на верблюдах в Багдад».

116) Ак по-татарски – белый, а слово белый в то время означало свободный, никому не подвластный. Белополис гуннского периода, Белые-Вежи на Дону, Донце, Остере, в низовьях Днепра и при устьях Буга означали «свободные города». Все они были построены народом «Аз», Черкасами или казаками, Аз-Саками.

117) Название Бабская от «баб» – ворота, путь. Слово это очень древнее; оно встречается еще в языке халдейском, а потом арабском. Вавилон или Бабилон – широкие ворота.

118) История Польши. Летописное сказание о Малой России. Ригельман. 1785–86 г., 1847 г., стр. 10.

119. В татарский язык из славяно-русского перешли некоторые слова:
Авень – ови́н род. п. ови́на «сушилка для зерна, рига, копна ржи в 300 снопов», с.-в.-р. (Филин 113 и сл.), укр. о́вин, блр. ёвна, др.-русск. овинъ (XIII в.) Родственно лит. jáujа «амбар, льносушильня», лтш. jaũja «рига», авест. yǝvīn- «злачное поле», производные от лит. javaĩ мн. «хлеба», др.-инд. уávаs м. «зерно, просо, ячмень», авест. уаvа- «хлеб, зерно», греч. ζειαί «полба» (из *ζειαί). Нет оснований говорить о тюрк. происхождении, а тат. аvуn заимствован из русского.

Алтын (тур., тат. altyn) — «золото», «золотой», тур. altyndǯyk «маленькая золотая монета»; древнерусское заимствование из татарского, где алтын — «золото, золотая монета». такое же значение было у слова алтын и в русском языке: «медная монета в 3 копейки», а «монета в 15 копеек» называлась пятиалтынный (3×5 = 15).

алтын тянькя (золотая деньга) — деньга́, мн. де́ньги, др.-русск. деньга в граматике 1361 г., также тенка «монета». || Заимств. из тат., чагат. täŋkä «деньги; серебряная монета» от тäн «копейка» < «белка» (ср. др.-рус. куна «1/22 гривны» < «куница»), чув. täŋgǝ, казах. teŋgä, монг. teŋge, калм. tēŋgn̥ «мелкая серебряная монета». Монгол. — tenge — серебряная монета.

Амбар – амба́р, диал. онба́р, имба́р, арба́н; укр. амба́р, вiнба́р, др.-русск. анбаръ, онбаръ, слово происходит из перс. anbār = др.-инд. sambhārá. Заимств. из тур., кыпч., крым.-тат., тат. ambar — то же, азерб., алт., казах. anbar.

Арыш – рожь общеславянское слово, исходное *rъgjъ (ъ < ŭ) > рожь, имеющее соответствие в других индоевропейских языках укр. рож, др.-русск. ръжь, болг. ръж, сербохорв. рȃж, род. п. ра̏жи, словен. rеž, rž, род. п. ržȋ, чеш. rеž, род. п. rži, слвц. rаž, польск. reż, в.-луж. rоž, н.-луж. rеž, полаб. raz. Рожь не является заимствованием из тюрк. или фин.|| Родственно лит. rugỹs «рожь», лтш. rudzis, др.-прусск. rugis, др.-исл. rugr, др.-сакс. roggo «рожь», сюда же др.-исл. rygr «жители о. Ругия», лат. Rugii, англос. Rugas. коми rud’źеg, удм. ǯiǯеk «рожь», морд. roź, мар. ǝržа, uržа «рожь» — то же заимств. из какого-то восточного и.-е. языка.

Ат, «алаша ат» (тюрк.) — «мерин, конь», лошадь; Стар. заимствование из тюрк. лоша было дополнено суффиксом (ъдь), др.-русск. лошата и волы, лоша́ ср. р., лошёнок «жеребенок», лошня́к «годовалый жеребенок», лоша́к, укр. лоша́, род. п. лоша́ти «жеребенок», лоша́к «молодой жеребчик»,; ср. чув. lаšа «лошадь», тур.аlаšа, крым.-тат.аlаšа, тат.аlаšа, карач.аlаšа, балкар. аlаšа.

Ат збруйы – сбруя заимствовано в XVIII веке из польск. яз., где zbroja «доспехи, вооружение» — производное от zbroić «снаряжать, вооружать».

ата – общеславянское отец, русское тата, тати, атя, адя, батя.

(П. Лавровский, «Коренное значение в названиях родства у славян».) фриг. Τάτα, Τάττα, Τατάς, Δαδα греч. τάτα, др.-инд. iata-s -‘отец’, лат., корн.tat, литовск. tetis — отец, сюда же англ.dad<— ‘папа, папаша’, хеттск. tata ‘отец’,  отцовский’, лув. tati  ‘отец’ ;

Праслав. *оtьсь из *оtьkъ, производного от *оtъ «отец», которое предполагается на основе др.-русск., цслав. отьнь «отчий»; укр. оте́ць, блр. оце́ц, др.-русск. отьць, ст.-слав. отьць πατήρ (Зогр., Мар., Остром., Супр.), болг. оте́ц, сербохорв. о̀тац, род. п. о̀ца, словен. óčе, -étа (от зв. *оtьčе), чеш., слвц. оtес, польск. оjсiес, в.-луж. wótc, wóćec, н.-луж. wóśc; греч. ἄττα «отец», лат. аttа, гот. atta «отец», алб. аt, ирл. aite «опекун, воспитатель», хетт. аttаš «отец» ; осет. ædа «папа, отец», также др.-инд. attā «мать, старшая сестра матери».

Ана – мать.
Ана каз (тюрк. kar «гусь») – исконнославянское *zǫsь под влиянием герм. gans изменилось в gǫsь гусь I., род. п. гу́ся м., укр. гусь, болг. гъ́ска «гусь», гъ́сер «гусак», сербохорв. гу̏ска, словен. gôs, род. п. gosî, чеш., слвц. hus, польск. gęś, в.-луж. hus, н.-луж. gus.
Ата каз – гусак.
Ана куркя – индейка Заимств. из польск. яз. в середины XIX в. Польск. indyk < лат. indicus (pavo) «индийский» (павлин), суф. производного от India «Индия».
Ата курка – индюк. Ку́ра (кур, ку́рица). Из этих трех слов самое древнее — «кур» («петух»). Общеслав. Суф. производное от кура, ж. р. и куръ — оно известно во многих славянских языках и первоначально значило «крикун», «певец», латинское «га́ллус» — голосистый;сербохорв. ку̏ри мн. «куры», словен. kúra, чеш. koura, слвц., польск. kura, в.-луж., н.-луж. kura.

Ала карья – ворона, на Дону корга́ «ворона»; «старуха», блр. ко́рга «старуха», отсюда уменьш. каржа́та мн. «воронята», оренб. Заимств. из тур.karɣa, крым.-тат.karɣa, казах.karɣa, кирг.karɣa, алт., тат.karɣa, кыпч.karɣa, уйг.karɣa, чагат. karɣa «ворона».

*оtьсь  древняя форма *attikos действительно существовала и является индоевропейской, ср. сохраненное греческим языком ‘Αττικός, ‘Αττική, Аттика = ‘отцовская страна’ с последующим забвением конкретного смысла и употреблением как собственного названия части Греции. Др.слав. *otьcь (ср. русск.  отец, отца) и. — е. *attikоs, греч. ‘Αττικός, иконно русск.  вотчина<, которые рассматриваются как специфически русские образования — Отчизна.

Бабай – дед, скифское (по Геродоту) папай – бог, отец, сербское бабо – дед, русское папа, баба, бабка. Др.слав. *пап, представленное только в луж. nań. В других индоевропейских языках: лат. паппа (нанна), аппа‘кормилица’, вост. фриз.папп (нанн)— ‘отец’, др.-инд. папа (нана) — мать’.

Баламык – болтушка.
Богдай – пшеница (Бог дай).
Бакча́, бахча́, бакша́ «огород в поле, в степи», астрах., оренб. (Даль); заимствовано из турецкого (персидского) baɣčä – баштан, огород.
Блязек – браслет, на Дону бязялики и базелики, от греческого базилеус – царь, царские украшения; браслет заимств. из франц. bracelet от фр. bras «рука».
Бяльсян – бальзам заимствовано из нем. Balsam, лат. balsamum из греч. βάλσαμον, отсюда др.-русск. валсамъ, видимо, из араб. источника.

Гарчится – исконно русское слово горчица от го́рький, укр. гiрки́й, ст.-слав. горькъ πικρός, болг. го́рък, сербохорв. го́рак, ж. го́рка, гȏркӣ, словен. górǝk, чеш. hořký, слвц. horky, польск. gorzki, в.-луж. hórki, н.-луж. górki. || Связано с горе́ть. Ср. ирл. goirt «горький».

Дуга – общеславянское слово дуга́, укр. дуга́, сербохорв. ду́га, словен. dǫ́ga, чеш., слвц. duha, польск. dęga, dąga; также «радуга», болг. дъга́ «радуга», от др.-русск. дугатъ, дугнатъ «пестрый, разноцветный (о платье)» (Срезн. I, 741) др.-исл. tengja «связывать», др.-прусск. dangus «небо, нёбо»;
Землянкя – землянка.

Жей – Общеславянское, древнерусское шъвъ от шити (шить, сшивать), русск.-цслав. шьвъ, болг. шев, сербохорв. ша̏в, род. п. шва̏, словен. šèv, род. п. švà, чеш., слвц. šеv, польск. szew, в.-луж. šоw, н.-луж. šаw от Праслав. *šьvъ из *si̯uv-, ср. лтш. šuva, šuvе «шов», лит. ãpsiuvas, per̃siuvas м. «кант, бордюр» рубец.
Шить — Древнерусское — шити (шить, сшивать) шью, укр. ши́ти, ши́ю, блр. шыць, шы́ю, русск.-цслав., сербск.-цслав. шити, шиɪѫ ῥάπτειν, прич. шьвенъ «шитый, сшитый», болг. ши́я «шью», сербохорв. ши̏ти, ши̏jе̑м, словен. šíti, šȋjem, чеш. šíti, šiji, слвц. šit᾽, польск. szyć, szyję, в.-луж. šić, н.-луж. šуś, полаб. sait Праслав. *šiti из *si̯ū- родственно лит. siū́ti, siuvù «шить», лтш. šũt, šuju, др.-прусск. schumeno «сапожная дратва», schutuan «нить», schuwikis «сапожник», др.-инд. sī́vyati «шьет», sуū́mаn «шов, завязка», осет. хujun «шить», греч. κασσύ̄ω «латаю, сапожничаю» (атт. καττ-), κάσσῡμα ср. р. «починка», лат. suō, -еrе, suī, sūtum «шить, сшивать», гот. siujan, д.-в.-н. siuwan «шить», хетт. šum(m)anza «веревка»;

Кабак – на Дону кабак, кабачо́к — вид тыквы «Cucurbita melo реро». Из тур., тат., чагат. kаbаk — общеславянское тыква, связано с древним «тыти» — «жиреть, быть тучным» и значило «тук» — «жир», «сало», тогда тыква — тучная «жирная», укр. ти́ква, др.-русск. тыкы, род. п. тыкъве, болг. ти́ква, сербохорв. ти̏ква, словен. tîkva, чеш. tykev, слвц. tekvica, польск. tykwa Сравнивают с греч. σίκυς м. «огурец», σίκυος, Σικυών «Огуречный город», наряду с этим, лат. cucumis, род. п. cuceris «огурец». II каба́к — «трактир», впервые кабакъ, грам. весьегонск. 1563 г.польск. kаbаk (1607 г.) происходит, согласно Брюкнеру, из русского, как и алт., тат.kаbаk «тыква» — *»тыквенная бутылка», откуда кабак; ср. нов.-в.-н. Krug «кувшин» и «трактир». Это слово обычно считают заимств. из нж.-нем. диал. kаbасkе, kаbасk «ветхий дом, хибара»;

Казакый – поддевки, казакин — «вид полукафтана», народн. казаки́нт, череповецк., казики́н, (арханг.). Вероятно, заимствовано из западных языков, через нем. Kazaquin или прямо из франц. casaquin, ит. саsассhinо, производного от ит. саzасса; см. о близких словах Бернекер 1, 377. Возведение русск. слова к вост. источнику невероятно.

Карбыз – арбуз известно с XV века. Заимств. через кыпч. χarbuz, тур., крым.-тат. karpuz из Персидского χarbūza, χarbuza «ослиный огурец» от перс. χer «осел», авест. χara и ср.-перс. būčinā «огурец» «дыня», арбуз; укр. гарбу́з «тыква», откуда польск. harbuz. перс. χarbūza.

Каравать – кровать заимствовано из греческого krabbatio — ср.-греч. κραββάτι(ο)ν, нов.-греч. κρεββάτι, греч. κράββατος, krabbati(o)n «ложе, постель» — того же корня, что граб, греч. grabion «древесина определенной породы дуба». Кровать буквально — «ложе из дуба». Сближение со словом Кров. Фонетически невозможно посредство тур. käräwät — кровать.

Кара карга – грач, искон. Суф. производное от гракъ (кj > ч), образованного с помощью суф. -к- (ср. крик, звук, диал. зык) от звукоподражания гра, ср. того же корня диал. граять «каркать»; ка́ворон «грач», укр. ка́ворон, словен. kȃvran «ворон», kavrána «ворона», н.-луж. karwona «ворона» (из *kawrona). || Родственно лит. kóvarnis «грач, ворон», лтш. kuõvãrnis, kuõvãrnа «галка»;

Кавун – дыня, кавун; каву́н, кау́н «арбуз», южн., зап.-укр. каву́н «арбуз», польск. kаwоn «тыква». Заимств. из тур. kaun, kаvуn «дыня», тат., казах., кыпч. kaun «арбуз, дыня», уйг., чагат. kaɣun «дыня» по-малороссийски кавун – арбуз.

Козау (тат) – «корзина из коры дерева»; ку́зов, кузова «берестяная корзинка; корпус повозки, корабля». Возможно, заимств. из тат. kyzau̯ «кузов». Лит. kūzavas, лтш. kūzava, kùzavs «улей» заимств. из русск.

Клять – клеть из и.-е. *klēu— «сжимать, теснить, ограничивать»,общеславянское клеть ж. «кладовая, амбар», кле́тка, укр. клiть, клíтка, ст.-слав. клѣть ж. οἰκία, οἴκημα, клѣтъка (Супр.), болг. клет «клетка, ногреб», сербохорв. кли̏jет, род. п. кли̏jети ж. «чулан», словен. klė̑t ж. «погреб», чеш. kletka, слвц. klietka, польск. kleć «хижина, шалаш, клеть», klatka, в.-луж., н.-луж. klětkа «клетка для птицы». || Родственно лит. klė́tis «кладовая», лтш. klẽts — клеть, заимствование дало бы лит. *klietis, лтш. *klèts.

Кляша – клещи из *klěsti̯a, к клести́ть «сдавливать, зажимать, сжимать», клесте́ц «ручная мельница», арханг., ст.-слав. съ-клѣштати сѧ σφίγγειν (Супр.), словен. klė́stiti «обтесывать, обрубать», чеш. klestiti, kleštiti «обрубать, выхолащивать», польск. kleścić, kleszczyć «кастрировать», в.-луж. klěšćić. Сюда же клести́ «давить, жать, душить» кле́щи́ мн., укр. клiщí, цслав. клѣща λαβίς, болг. клещи́, сербохорв. клиjѐшта -«щипцы», клиjѐште (мн. ж.) «щипцы (для снятия нагара со свечей)», словен. klė́ščе (мн.), чеш. kléště (мн.), польск. kleszcze, в.-луж. klěšće.

Крянь – хрен, древнерусское — хренъ (в корне — гласный «ять»). Общеславянское — chrenъ, укр. хрiн, сербск.-цслав. хрѣнъ, болг. хря́н(ът), сербохорв. хрȅн, род. п. хрѐна, словен. hrèn, род. п. hréna, др.-чеш. chřěn, чеш. křen, слвц. chren, польск. chrzan, в.-луж. khrěn, н.-луж. kśěn. Не возможно объяснение слова *хrěnъ как заимств. из чув. χǝrεn, корень χǝr- «раскаляться», тюрк. прич. kуzɣаn «тлеющий», kyz- «краснеть».

Куке – кукушка,з вукоподражательное кукова́ть, куку́ю, куку́кать — то же, укр. ку́кати, кукува́ти, блр. кукова́ць, болг. ку́кам, сербохорв. ку̏кати, словен. kúkati, чеш. kukati, польск. kukać, kukować, в.-луж. kukać, kukować. От межд. ку-ку!|| Ср. лит. kaũkti, лтш. kaũkât, -ãju, итер.; káukt «выть», др.-инд. kṓсаti «издает громкий звук», kōkilás «кукушка»; русск.-цслав. кукавица, болг. кукави́ца, сербохорв. ку̏кавица, словен. kúkavica, чеш. kukavka, kukavička, польск. kukawka, в.-луж., н.-луж. kukawa, ирл. сúасh «кукушка» (*koukos), греч. κόκκυξ «кукушка», κόκκυ «ку-ку», κοκκύζω «кукую», нем. Kuckuck «кукушка», франц. соuсоu — то же, тур. kuku;

Кайма kajma от kajmak «окаймлять» – забор; кайма аимств. в XVI веке из татар. яз., где кайма — производное от каймак «обшивать».

Кябестя – капуста Общеславянское слово, заимствованное из латинского, caputium — «кочан капусты» от caput — «голова»; латин. «капуциум» — «кочан», «головка капусты»; Латин. — composita — смесь, «варенье», «квашенье»

Кяжя – коза. Общеславянское слово, связь с др.-инд. ajás «козел», аjā́ «коза», ср.-перс. аzаk, лит. ožỹs, родственных слав. слову коза, укр.коза́, блр.коза́, ст.-слав. коза αἴξ, болг. коза́, сербохорв. ко̀за, словен. kóza, чеш., слвц., польск., в.-луж., н.-луж. kоzа. Не достоверно объяснение заимствованием слав. слов из тюрк.; ср. тур., крым.-тат., чагат. kätši «коза», тат., иртышск. kädžä, чув. kаčаgа

Лекен (тур. lеkеn) слишком далеко фонетически от lаχаn — лохань заимствовано турками из русск. (Радлов 3, 731; Бернекер 1, 685); заимствование слав. слова лохань из шумер. lаḫаn giddа «длинный, тяжёлый сосуд», откуда ассир. laḫannu, laḫnu, араб. laqan, арам. laqnā «таз, лохань»

Май – масло, укр. ма́сло, блр. ма́сло, др.-русск., ст.-слав. масло ἔλαιον (Супр.), болг. ма́сло, сербохорв. ма̏сло, словен., чеш. máslo, слвц. maslo, польск., н.-луж. mаsłо. Из *maz-slo от ма́зать.

Мяк – мак. Древнерусское — макъ. Общеславянское — makъ. Слово «мак» — славянское по происхождению, исконное. Мак род. п. -а, укр., блр. мак, цслав. макъ, болг. мак, сербохорв. ма̏к, род. п. ма̀ка, ма̀ка, словен. màk, род. п. máka, чеш. mák, слвц., польск., в.-луж., н.-луж. mak Отсюда ма́ковка, ма́ковица, маку́шка; вероятно, родственно греч. μήκων, дор. μά̄κων «мак», д.-в.-н., др.-сакс. mаhо, mâgо — то же, ср.-в.-н. mâge, др.-шв. val-moghi, шв. vallmo

Начилькя – исконно русское слово носилки.
Невреб – погреб Общеславянское слово, образованное от погребати — «копать», буквальное значение — «яма».

Патиус – поднос в значении «миска, чаша, блюдо» пришло в современный русский язык из древнерусского, где известно уже с XI века. В древнерусском слово заимствовано из старославянского, где «блюдо», «блюдъ» употребляется как синоним к «миса» — миска. Слово восходит к общеславянскому корню bljudo, заимствованному из готского. Возможно, и славянское, и готское (германское) слова ведут к единой индоевропейской основе bheudh- (со значением «беречь, хранить»), откуда происходят и общеславянское bljusti и bljdo, и готское biudan — «предлагать», «предоставлять», «преподносить».

Платна – полотно́, полоте́нце, укр. полотно́, блр. полотно́, др.-русск. полотьно, цслав. платьно, болг. платно́, сербохорв. пла́тно, словен. plátnọ, чеш., слвц. plátno, польск. płótno, в.-луж. płótno, н.-луж. рłоtnо Праслав. *роltьnо родственно др.-инд. раṭаs м. «ткань, одежда, покрывало, картина» (из *раltа-), возм., также ср.-в.-н. valte, valde «ткань для обертывания одежды», алб. раlё «складка, ряд», родственно нем. Falt «ткань, складка».
Пудавка – пудовка.
Пуль – пуля заимств. в XVII веке из польск. яз., где kula < нем. диал. kūle «пуля». Пумала – помело. Общеслав. Суф. производное (суф. -dlo > -ло, ср. шило, мыло и др.)Исходное *metti (ср. мету) > мести.

Сак – «просторный, мешкообразный плащ». Из франц. sас, первонач. «мешок». укр. сак «ручная сетка», болг. сак «рыболовная сеть», сербохорв. са̏к «мешок для сена», словен. sàk «рыболовная сеть», чеш., слвц., польск. sаk «кошель, мешок», в.-луж. sаk «сеть». Наряду с этим са́ква «торба с кормом», укр. сакви́ мн. «переметная сума», словен. sakovína «нить для прядения сетей». Вероятно, через народнолат. sассus «мешок» (или ит. sассо «кошельковая сеть») из греч. σάκκος от др.-еврейск. (финикийск.) śаq «мешок, шерстяная ткань, одежда»; Слав. слово сак, не может быть речи о заимствовании из ср.-греч. σάκκος, σακκίον, гот. sakkus «мешок».

Салам – солома Общеславянское слово индоевропейской природы. В латинском находим culmus — «соломина, стебель», в греческом kalamos — «стебель, соломина».соло́ма укр. соло́ма, блр. соло́ма, др.-русск. солома, цслав. слама, болг. сла́ма, сербохорв. сла̏ма, словен. sláma, чеш. sláma, слвц. slama, польск. słоmа, в.-луж., н.-луж. słоmа Праслав. *solma, родственно лтш. sal̃ms «соломинка», др.-прусск. salme «солома», д.-в.-н. hаl(а)m «стебель», греч. κάλαμος м., καλάμη ж. «тростник; стебель, соломина, солома», лат. culmus «соломина, стебель», тохар. kulmänts «тростник». Далее связано с др.-инд. c̨alākas «стебель, колос», c̨ilas «колос, оставленный в поле»;

Скамея – скамейка Заимствовано в древнерусский период из среднегреческого σκαμνί(ον), мн. σκαμνία от σκάμνον , в котором skamnion — «скамья» от латинского scamnum — «скамейка», образованного от глагола sсаbō, sсаbеrе «скоблю, строгаю». Скамья́ скаме́йка, уменьш., диал. скамля́, новгор., олонецк. (Даль), укр. скамна́, скамня́, скам᾽я́, др.-русск. скамия.

Соло – овёс род. п. овса́, укр. ове́с, род. п. вiвса́, вiвсюг «овсюг», блр. овсю́к, др.-русск. овьсъ, болг. ове́с, сербохорв. о̀вас, род. п. о́вса, словен. óves, род. п. óvsa, чеш. оvеs, слвц. оvоs, польск. owies, в.-луж. wows, н.-луж. hows Родственно лит. avižà «овес», лтш. àuza, др.-прусск. wyse «овес», лат. avēna из *avigsnā, вероятно, греч. αἰγίλωψ «овсюг; ячмень в глазу».
со́лод род. п. -а, укр. со́лод, блр. со́лод, др.-русск. солодъ, болг. слад, сербохорв. слȃд, словен. slȃd, род. п. slȃda, sladȗ, чеш., слвц. slad, польск. słód, род. п. słodu, в.-луж. słód, н.-луж. słod. Отсюда солоди́ть, соложу́, укр. солоди́ти, соß лоджу́, ст.-слав. насладити сѩ ἀπολαύειν

Стан – станок — Общеславянское слово индоевропейской природы, восходящее к той же основе, что и глагол стать.род. п. -а, стано́к, укр. стан, род. п. -у «состояние, стан», русск.-цслав. станъ παρεμβολή, болг. стан(ъ́т) «стан (лагерь); стан (девичий); станок», сербохорв. стȃн, род. п. стȃна, местн. ед. ста́ну «жилье; ткацкий станок; (воен.) ставка», словен. stȃn, род. п. stȃna, stanȗ «строение, жилище, загон; туловище; состояние», чеш., слвц. stan «шатер, палатка», польск. stan «состояние, положение; чин; штат, состав; талия», в.-луж., н.-луж. stan «палатка» Стар. слав. основа на -u, родственная лит. stónas «состояние» (заимств.?), др.- инд. sthā́nam ср. р. «место, место пребывания», авест., др.-перс. stāna- «стойка, место, стойло», нов.-перс. sitān (откуда тур. Türkistan, Türkmenistan), греч. δύστηνος, дор. δύστΒ̄νος (*δύσστΒ̄νος «находящийся в плохом состоянии»), греч. ἄστηνος «несчастный», далее сюда же стать (см.), д.-в.-н. stân, stên «стоять».

Струк – струг I род. п. струга, «инструмент для строгания», укр., блр. струг, др.-русск. стругъ, сербск.-цслав. стругъ, болг. струг «токарный станок», сербохорв. стру̯г, словен. strȗg, чеш. struh «скребок», польск. strug. Связано чередованием гласных со *strъgati -строга́ть. Струг II, род. п. Струга «вид речного судна, легкая лодка с острыми концами», сиб. стру́га́, укр., блр. струг, др.-русск. стругъ — лодка; др.-русск. стругъ- «рубанок», «лодка».

Сырга – серьга́ диал. и́серга́, (вятск.), укр. се́рга, др.-русск. серьга, из др.-русск. усерязь (ХI в.) русск. слово заимств. из др.-чув. *śürüɣ «кольцо», чув. śǝrǝ, śørǝ «кольцо», тат. jözök, тур., чагат. jüzük; от isirɣa, уsуrɣа «ушные подвески», туркм., караим., кыпч., карач., балк., тат., казах., кирг., ойрат., тел., леб., шор., кюэр. syrɣa «серьга».

Таклы – мялка (от толкать, толочь).
Тасьма – тесьма́ др.-русск. тясма, Заимств. из тур., тат., чагат. tasma «лента, тесьма, ремень»

Тяже – Тяж. Искон. рус. Суф. производное (суф. -j-, gj < ж) от *tęgъ (ср. др.-рус. тяго «ремень»), того же корня, что тянуть. Тяж буквально — «то, что стягивает».

Тярилькя – таре́лка стар. торелка, др.-русск. тарѣль (1509 г), укр. талíр, тарíль, тарíлка, блр. тале́рка. Заимствовано через польск. talerz, чеш. talíř «тарелка» из ср.-в.-нем. talier «тарелка», бавар. taller, ит. tagliere от tagliare «резать», лат. taliāre — «то, на чём режут мясо».

Ухуат – ухват Искон. рус. Производное от ухватить «схватить». Ухват — «то, с помощью чего хватают, берут».
Учак – очаг Заимствование из тюркских языков, где ocag «огонек», уменьшительное от oc — «огонь».

Чал (čаl) – седой. ча́лый «серый, с сероватым оттенком», укр. чалий «изсеракоричневый», др.-русск. чалъ — «серый, с сероватым оттенком» (1529 г.). Заимств. из тур., тел., уйг. čаl «серый, седой; чалый (масть лошадей)». На Дону чалый – лошадь серо-гнедая.

Чайнек – чайник. Чынаяк – чайная.Чай — китайское слово. В языки Европы оно проникло двумя путями: народы Запада вывезли его из Южного Китая, где это растение именуется «te» (отсюда — немецкое «Тее», английское «tea»). Мы, русские, торговали с китайцами северных провинций; они чай называют «ча»; отсюда и наше «чай». Заимств. в XVIII в. из тюрк. яз., где чай < сев.-китайск. čhā «чай».Производные: чайный, чайная, чаинка, чаевать, чаевничать.

Чуйые – чугун, тюркского происхождения. В азербайджанском языке, «çuqun»- «чугун». диал. цыгу́н, арханг., укр. чагу́н, чаву́н, чау́н,на Дону – чугин, чув. tš́ugun, ср. балкар. соɣun, тат. čujεn, кумык.čojun, карач.čojun, караим. čojun, чагат. čüjün.

Эшкаф – шкаф заимствование из немецкого, где Schaff от глагола Schaff, ср.-в.-н. sсhаf, schaffen — «делать, создавать».

Эшлея –  шлея́общеславянское укр. шлея́, шлия́ — то же, шле́йка «ремень», блр. шлея́, др.-русск. шлея «ремень от хомута» (грам. 1388 г.); чеш., слвц. šlе мн. «помочи, подтяжки», польск. szla, ślа «гуж», szelka «завязка, ремень», н.-луж. sla, мн. slе «воловья упряжь, ременная упряжь, подтяжки», полаб. salja «упряжь, ремень» Первонач., вероятно, зап.-слав. *šьl᾽а, заимств. из формы, близкой д.-в.-н. silо м. «ремень, шлея», ср.-в.-н. silе м., sil м., ср., ж. «веревка, ремень». Из слав. заимств. лит. šlаjаi мн. «шлея, конская упряжь», лтш. slejas

Эшляпа – Шля́па. Заим. в XVI в. из ср.-в.-нем. яз., в котором slappe «вид мягкой шляпы» < «головной убор с обвисшими полями» образовано от slappen «обвиснуть, висеть» (ср. нем. Schlaphut «мягкая шляпа, шляпа с отвислыми полями»).

Ядря –Дробь. Общеславянское — drobь. дробь ж., укр. дрiб, род. п. дро́бу «домашняя птица; мелкий домашний скот — козы, овцы», болг. дроб «печень, легкие», сербохорв. дрȏб, род. п. дрȍба «внутренности», словен. drọ̑b «мелочь, отбросы, внутренности», чеш. drob «кусочек, крошка», польск. drób, род. п. drobiu, н.-луж. drobjéńca «мелочь, крошка».
Ядро́. Общеславянское слово, восходящее к греческому hadros — «сильный, крепкий». Первоначальное — «сила».ядро́ I, им. п. мн. ч. я́дра, я́дрица, укр. ядро́, блр. ядро́, др.-русск. йадро «плод», словен. jédrо «ядро, содержание, сила», jédrn «ядреный, сжатый», чеш. jádrо «ядро, сердцевина», jádrа мн. «яички», слвц. jadro «ядро», чеш., слвц. jadrný «ядреный, крепкий», польск. jądrо «ядро», мн. «яички», jędrnу «ядреный, скороспелый, содержательный», в.-луж. jadro «ядро», н.-луж. jědrо — то же, полаб. jǫ́drе «ядро ореха» Праслав. *jędrо считают родственным вед. āṇḍám, др.-инд. aṇḍás «яйцо», aṇḍám «яичко в мошонке» .
ядро́ II «парус, мачта», церк., русск.-цслав. ѩдро (1639), ст.-слав. ѩдро ἱστός, сербохорв. jèдро «парус», словен. jádrо.
ядро́ III «лоно, недра», только др.-русск., ст.-слав. ѩдра ср. р. мн. ч. κολπος (Рs. Sin., Супр.), вънѣдра ει᾽ς τον κολπον, вънѣдрѣхъ ε᾽ν τῷ κολπῳ, нѣдра (Рs. Sin.), укр. нiдро «лоно, недра», сербохорв. њȅдра, род. п. њȅдāрā мн. ср. р. «недра», словен. jádrо «брюхо, опухоль». Согласный n- был обобщен в различных слав. языках; см. выше, не́дро. Считают исходным *ědro, откуда получено jadro.

Яуз – злой, язвительный. Я́зва. Общеслав. Совр. язва — из *ězva от *ěza «трещина», я́зва, диал. также «повреждение, поломка, изъян», арханг. (Подв.), язви́ть, я́звина «язва, рубец, пещера», я́зво, язвецо́ «острие, жало», укр. я́зва́ «рана, язва», я́зви́на «язва, овраг, пропасть», язви́ти «ранить», блр. я́зва «язва, скверный человек», русск.-цслав. ѣзва πληγή (Изборн. Святосл. 1073 г., Панд. Никона; см. Срезн. III, 1620), др.-русск. ꙗзва, ст.-слав. ѩзва κοίλωμα, πληγή (Клоц., Супр.), ѩзвина φωλεός (Зогр., Савв.), болг. я́зва «рана, язва», сербохорв. jа̏звина «пещера», словен. jȃzba «дыра, пещера», jȃzvina, jȃzbina «барсучья нора», чеш. jízvа «рана, язва», слвц. jazva «рубец», польск. jaźwa «барсучья нора». Праслав. *jazva родственно др.-прусск. еуswо «рана», лит. áižа «трещина, щель», aižýti «шелушить, чистить», áižėti «шелушиться», лтш. aĩza «ущелье».

120) «Бат» или «пат», а от этого наше батя и батюшка, персидское пида, индусское пати, греческое патрос, латинское патер – слова чисто арийские. Название гази, от ази, аз и ас, связывается с народом «аз», Азами-Саками берегов Азовского моря.

121) Родина народов арийской расы, где она была и отчего покинута. А.П. Чайковский. М., 1914 г.