Князь Святослав — образец воинской доблести Древней Руси.

Великий киевский Князь Святослав Игоревич (942 г. — март 972 г.) прославился, как полководец и вошёл в историю Древней Руси, как образец воинской чести и доблести в древнерусском обществе. Перед объявлением войны Святослав посылал в иные земли посланников со словами: «Иду на Вы!».

«Повесть временных лет» сообщает, что князь Святослав был быстрым, словно гепард (пардус), собрав храбрых воинов, он много воевал и часто был в дальних походах.

«В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, — такими же были и все остальные его воины».

Святослав не привык постыдно уступать римлянам, византийцам, грекам, так как «нет у нас обычая спасаться бегством от врага». Или остаться жить победителями, или, совершив подвиги, умереть со Славой — спутницей русского оружия.

Поход 18-летнего князя Святослава на Хазарию начался 964 году.

«Произведём примерный расчёт возраста Святослава, исходя из известных нам данных и обычаев Древней Руси. Святослав — единственный ребёнок Ольги. В 946 году Святослав символически начинал битву с древлянами, бросая копьё, но оно упало у самых ног его коня — «бе бо вельми детеск». В Древней Руси мальчика сажали впервые на коня в 3 года (обряд «постригов»); очевидно, княжичу Святославу три года уже исполнилось, но то, что он смог пробросить копьё только «сквозе уши коневи», говорит о том, что ему было не более 3 — 5 лет («вельми детеск»). Следовательно, он родился в интервале 941-943 годов.» (Рыбаков. Укрепление державы)

«В самых восторженных тонах придворного панегирика описано русским летописцем короткое княжение Святослава Игоревича (964 — 972). Страницы, посвященные этому князю, являются не столько хроникой событий, сколько воспеванием доблести, рыцарства и мудрости молодого князя, «славой», «хвалой» ему, где восхищение преобладает над добросовестным описанием. Автор небрежен в датировке событий, его не интересует география театра военных действий. Он пропускает такие известные города, как Филиппополь, Преслав Великий, Аркадиополь. Даже император Византии у него оставлен без имени… Имя императора Иоанна Цимисхия указано только в пересказе договора 971 года, сделанном другим лицом.

Летописная запись о Святославе хорошо сохранила эпический строй дружинной поэзии, близкой к былинам, но не тождественной им; в народном эпосе имени Святослава нет. Автор дружинного сказания показывает своего героя слушателям ещё ребенком, «детским вельми». Но этот мальчик 3 — 5 лет обрисован как настоящий князь-полководец — он открывает сражение с древлянами броском своего копья, и воеводы почтительно говорят: «Кънязь уже почал. Потягнем, дружино, по кънязи!»

Под 964 годом в летопись включено эпическое описание начала самостоятельного княжения Святослава, возможно, сохранившее первоначальную ритмику устного сказа:

«Кънязю Святославу възрастъшю и възмужавъшю нача вой съвъкупляти мъного и храбр бе бо и сам храбр. И льгько ходя, акы пардус, войны мъногы творяше. Ходя же, воз по себо не вожаше, ни котьла, ни мяс варя но потънъку изрезав конину или зверину или говядину на угъльх испек ядяше. Ни шатьра имеяше, но подъклад постилаше а седьло — в головах. Такоже и прочий вой его вьси бяху И посылаше к странам глаголя: «Хощю на вы ити!«

Перед нами спартанец, привыкший к суровому походному быту, пренебрегающий жизненными удобствами ради быстроты движения войска без отягощающего обоза. Стремительный барс благороден: он заранее предупреждает противника о своём походе. Перед сражениями Святослав вдохновлял своё войско речами, ставшими позднее хрестоматийными. Об этих речах полководца, обращенных ко всем воинам, свидетельствуют и греческие писатели, современники событий. Византийский хронист X века Лев Дьякон приводит одну из речей Святослава:

«...Проникнемся мужеством, которое завещали нам предки, вспомним о том, что мощь россов до сих пор была несокрушимой, и будем храбро сражаться за свою жизнь! Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Мы должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив подвиги, достойные доблестных мужей!»

Летописная передача речей Святослава (около 969 года) близка к этой записи участника императорских походов:

«Уже нам некамо ся дети — волею и неволею стати противу. Да не посрамим земле Русьскые, но лязем костию ту! Мъртви бо срама не имам; аще ли побегнем, то срам имам. И не имам убежати, но станем крепъко! Аз же пред вами пойду; аще моя глава ляжеть — то промыслите о собе«. И реша вой: «Идеже глава твоя, ту и главы наша съложим!»

Святослав воевал в Волжской Болгарии, в Хазарии у Каспийского моря, в печенежских степях, на территории Болгарии и в Византии. По самым минимальным подсчётам, за несколько лет Святослав прошёл походами 8000—8500 километров. Иногда историки обвиняют Святослава в излишней воинственности, безрассудной драчливости, называя его авантюристом, «предводителем бродячей дружины». При этом обычно ссылаются на события 968 года, когда в отсутствие князя печенеги осадили Киев и Ольга с внуками оказалась в опасности.

«И посълаша кыяне к Святославу, глаголюще: «Ты, къняже, чюжея земли ищеши и блюдеши, а своей ся охабив — малы бо нас не възяша печенези…» Легкий, как пардус, князь, находившийся в это время на Дунае, «въбързе въсед на коне с дружиною своею, приде Кыеву и целова матерь свою и дети своя и съжалися о бывъшимь от печенег. И събьре вой и прогъна печенегы в Поле. И бысть мирьно».

Сюжет картины «Подвиг молодого киевлянина» был заимствован Ивановым из летописи Нестора, в которой сообщается о том, что в 963 году «приидоша печенеги на русскую землю». В 968 году, когда киевские войска под руководством воеводы Претича находились в походе, печенеги осадили Киев. Городу угрожала гибель. Тогда юноша простого рода вызвался известить воеводу Претича об опасности. Переодевшись и выдавая себя за печенега, юноша шёл с уздечкой в руках через лагерь врагов, делая вид, что он потерял коня во время купания. Узнанный печенегами, он успел всё же добежать до Днепра, переплыть его и достичь своего войска.Иванов не идеализирует юношу. Его мускулистое тело в сильном движении изображено с большим знанием живой человеческой фигуры. Лицо юноши привлекательно внутренним волнением, героическим воодушевлением. Если в XVIII веке героями исторических картин были князья, то начало XIX века — новая эпоха в развитии страны — позволило художнику избрать героем исторической картины не родовитого юношу, имя которого осталось неизвестным.

Независимо от благополучного исхода событий с осадой Киева печенегами обвинение в авантюризме и отсутствии государственного мышления осталось на князе Святославе.

Военная деятельность Святослава при всем её небывалом размахе подчинена только двум направлениям: волжско-каспийскому (хазарскому) и византийскому (Царьград). Оба они являются основными направлениями государственного экспорта, торговых экспедиций, организуемых Киевской Русью как государством.

Паразитарное государство хазар, жившее за счёт таможенных пошлин, держало в своих руках все выходы из Восточной Европы на Восток в страну гузов, Хорезм и остальные владения Халифата. Хазарский каган брал огромные пошлины при проезде и возврате, а в случае благоприятного для него соотношения сил просто грабил возвращавшиеся русские караваны, как это было в 913 году.

Византия начала систематические агрессивные действия против Болгарии (Первого Болгарского царства), устанавливая время от времени свое влияние в тех местах Балканского полуострова, мимо которых проходил давний торговый путь русов в Константинополь. Оба направления русских заморских экспедиций по-прежнему требовали военной поддержки. Хронология походов Святослава в источниках не очень точна, но четко выделяются два последовательных комплекса:

1. Поход на вятичей, на Волгу и на Хазарию (по летописи в 964—966 годах, по Ибн-Хаукалю — в 968—969 годах).
2. Поход в Болгарию Дунайскую и война (совместно с болгарами) против Византии (967 — 971 годы).

Описание Хазарского похода Святослава в летописи с двух сторон обрамлено упоминанием вятичей, плативших ранее дань (проездную пошлину) хазарам. Зиму 964-965 гг. князь Святослав Игоревич провёл в землях вятичей, убеждая их князей и старейшин подчиниться единой власти. Войны вятичи были умелыми лесными охотниками и хорошими разведчиками, они пополнили войско Святослава.

Весной 965 году полки Святослава двинусь на Хазарию.

Это в какой-то мере определяет маршрут похода, во время которого русские войска воевали в Волжской Болгарии, в земле буртасов и в Хазарии, где взяли Итиль и древнюю столицу каганата — Семендер.  У хазар было несколько крупных городов-крепостей. Князь Святослав повёл свои дружины по берегу Каспийского моря на юг, к старой столице Хазарского каганата —крупный город Семендер, на территории прикаспийского Дагестана, где тоже стоял военный гарнизон. Семендер сдался без боя.

В лето 965 г., великий русский князь Святослав Игоревич разгромил хазарскую армию царя Иосифа, успевшего собрать большое войско, включая столичное ополчение. Решающее сражение произошло у столицы Хазарского каганата — Итиль. Хазарское войско дрогнуло под натиском русского войска и побежало. Царь Иосиф с небольшим отрядом гвардейцев смог вырваться из окружения и бежать с поля боя. Хазарскую столицу уже некому было защищать. Население столицы бежало и укрылось на островах в дельте Волги. Хазарский город Итиль был разрушен.

От Хазарского каганата практически ничего не осталось, хазар продолжали громить союзники князя Святослава — печенеги, занявшие часть Хазарии.

Князь  Святослав не пошёл дальше на юг к Дербенту и Южному Прикаспию с его богатыми городами, ему нужна была не добыча, не грабежи, а торговые пути.

Святослав прошёл по Северному Кавказу — на земли ясов (алан, предков осетин), касогов (черкесов), разгромил их рати, как союзников Хазарии, и они подчинились его воле. Святослав вывел русское войско к берегам Сурожского (Чёрного) моря. На берегах Суражского моря располагалось два крупных центра хазарской державы — Таматарха (Тмутаракань) и Корчев (Керчь). Помогая русскому войску взять города, местные жители Таматарха (Тмутаракань) и Корчева восстали против Хазарских наместников, и военные гарнизоны бежали, сдав города без боя. Святослав проявил себя не только как умелый и бесстрашный воин, но и мудрый правитель, он не стал уничтожать Таматарх (Тмутаракань) и Корчев, а превратил их в опорные пункты и торговые центры Руси.

Поход князя Святослава был закончен на Таманском полуострове, который с этого времени стал русской Тмутараканью.

Очевидно, на обратном пути из Тмутаракани в Киев был взят Саркел («Белая Вежа») на Дону. От Хазарской державы осталась только одна из самых мощных крепостей, построенная на мысу, с трёх сторон защищённом водами Дона —   Саркел, имевшая несколько линий обороны и шесть мощных башен, видных издалека. В неприступной крепости стоял не только военный гарнизон, но и укрылся хазарский царь Иосиф, с остатками войск.

Русская рать князя Святослава осадила крепость Саркел с суши, а военные ладьи со стороны Дона. Русские воины засыпали рвы, подготовили к штурму крепости лестницы и таран. В ходе ожесточенного приступа крепость Саркел была взята, а хазарский царь Иосиф с охраной были перебиты.

Святослав не стал разрушать Саркел, а наоборот укрепил крепость и назвал по-русски — Белая Вежа («вежа» — башня) , он оставил в крепости постоянный гарнизон из русских воинов и лучников-печенегов.

Молниеносный удар русских дружин при поддержке союзных печенегов сокрушил Хазарское государство, уничтожив хазарского «змея».  Торгово-ростовщическая элита Хазарии, подчинившая себе хазарскую племенную военную знать, держала в руках все выходы из Восточной Европы на Юг, Запад и Восток. Хазарское государство получало огромные прибыли, контролируя транзитные торговые пути.

Блестящая военная победа русского князя Святослава над Хазарией укрепила юго-восточный фланг «империи Рюриковичей».

После победы над хазарами князь Святослав пошёл не прямо в Киев, а обходным вятическим путём на север (поэтому земля вятичей упомянута дважды под 964 и под 966 годами), для того чтобы миновать приднепровские кочевья печенегов. Протяженность похода — около 6 тысяч километров. На его осуществление потребовалось не менее трёх лет с зимовками где-то на Волге и Северном Кавказе. Какие именно это годы, сказать трудно; комбинируя данные летописи и Ибн-Хаукаля, можно допустить, что грандиозный поход Святослава состоялся в промежуток 965 — 968 годов. Ибн-Хаукаль знает уже о том, что русы после победы над Хазарией отправились в «Рум» (Византию) и «Андалус» (Анатолию, южный берег Чёрного моря).

Результаты похода Святослава были совершенно исключительны: огромная Хазарская империя была разгромлена и навсегда исчезла с политической карты Европы. Торговые пути на Восток были расчищены; Волжская Болгария перестала быть враждебным заслоном и  Саркел и Тмутаракань, два важнейших города юго-востока, стали русскими центрами. Изменилось и соотношение сил в полувизантийском, полухазарском Крыму, где Корчев/ Керчь стала тоже русским городом с 965 года.

Спустя сто лет князь Глеб, праправнук Святослава, измерял замерзший Керченский пролив и оставил знаменитую запись о том, как он «мерял море по льду от Тмутаракани до Корчева», как бы отмечая столетний юбилей русской победы на этой важной магистрали.

Возросшее после побед могущество Киевской Руси, появление русских в Крыму и распродажа полюдья, накопившегося за годы похода, в Византии и её малоазиатских владениях могли создать неизвестную нам конфликтную ситуацию, которая в очень неясных формах обозначалась в 967 — 968 годах, а к 969 году приняла характер большой войны русских и болгар с Византийской империей. Оценки этой войны тоже противоречивы, в чём повинна прежде всего неполнота сведений русской летописи и крайняя тенденциозность греческих источников, стремившихся изобразить русских как врагов Болгарии, а византийцев как Друзей и освободителей болгар. Именно по поводу этих событий русский летописец и написал свою знаменитую фразу о лживости греков, часто вспоминаемую историками:

«Суть бо грьци льстиви и до сего дьне».

Всё началось с того угла Чёрного моря, где помещался «остров русов», образованный излучиной и дельтой Дуная, морем и огромным «Траяновым валом» с полноводным рвом. В 943 году, когда Игорь Киевский принимал в Переяславце, на Дунае, откупную дань Византии, эта область принадлежала Болгарии, но по праву заселения русами-уличами на неё могла претендовать и Киевская Русь, владевшая в дельте Дуная на «острове русов» несколькими гаванями.

Уличи переселились на Дунай в результате трёхлетней войны с Киевом. Греческое население приморских городков и обилие здесь римско-византийских крепостей  давало некоторое основание и Византийской империи заявлять свои претензии на эту стратегически важную область. Стотысячное русское население «острова» могло, подобно позднейшим донским казакам, стремиться к независимости, но в силу разных внешних событий оно неизбежно вынуждено было колебаться между двумя родственными странами — Киевской Русью и Болгарией. Меньше всего население «острова русов» было заинтересовано в подвластности Византии, так как это, во-первых, возлагало бы много обязательств по охране дунайской границы, а во-вторых, лишало бы местные порты выгод, получаемых от русско-цареградской торговли.

Обстановка усложнялась тем, что внутри Болгарии среди феодальной знати существовали как сторонники, так и противники Византии.  Во всяком случае, власти Переяславца на Дунае, столицы «острова русов», несколько раз обнаруживали свою враждебность Святославу во время его войны с Византией. Начало балканских походов Святослава русская летопись описывает так:

«В лето 6475 [967 год]. Иде Святослав на Дунай на българы. И бивъшемъся обоим. Одоле Святослав българом и възя город 80 по Дунаеви. И седе къняжа ту, Переяславьци, емля дань на Грьцех».

В этой короткой заметке ощущается ряд противоречий. Преувеличенным кажется такое большое количество дунайских городов; отчасти оно объясняется тем, что в своё время император Юстиниан построил на Дунае множество крепостей, часть из них потом запустела. Странным представляется и то, что одолел Святослав войско болгар, а дань взимал с Византии. Это объясняется, очевидно, резким переломом в византийско-болгарских отношениях в конце царствования Никифора Фоки (963 — 969 годы). Византия ощутила свою силу, расторгла в 966 году невыгодный для неё договор с Болгарией (927 года), и Никифор начал обращаться к болгарскому царю Петру как к своему вассалу. Тогда же, в июне 966 года, император, по словам хроники Иоанна Скилицы,

«выступил, чтоб обозреть города, расположенные во Фракии, и прибыл к так называемому Большому Рву. Он написал архонту Болгарии Петру, чтобы тот воспрепятствовал туркам [мадьярам] переправляться через Истр и опустошать владения ромеев...».

Дальнейшие события греческий автор изображает так: болгарский царь Пётр отказался выполнять распоряжение Никифора. Византия и Болгария стали врагами.

В это время на Нижнем Дунае дважды появлялся Святослав с россами и будто бы по просьбе Никифора занимает болгарские земли, после чего «разрывает договор, заключенный с императором Никифором» и даёт цесарю «ответ, преисполненный варварской хвастливостью».

Другой греческий автор, Лев Дьякон, сообщает несколько иную версию: императорский посол патрикий Калокир в переговорах со Святославом начал действовать в своих личных интересах и уговаривал Святослава ввести войска в Болгарию, с тем чтобы в дальнейшем начать войну с Византией и помочь ему, послу Калокиру, свергнуть Никифора и овладеть императорским троном.

Греческие источники полны недомолвок, противоречий и явного нежелания признать союз русских с болгарами, который, судя по переходу к Святославу 80 болгарских городов, обозначился уже при первом появлении русских на Дунае. Греческие авторы писали тогда, когда Византия, вытеснив Святослава с Балкан, полностью поработила Болгарию, и их многочисленные выпады против русских являются просто выполнением политического задания. Это следует учитывать при анализе источников.

Из того, как император Никифор (будто бы сам пригласивший Святослава для того, чтобы привести к покорности болгар) отнесся к вести о появлении русских у дельты Дуная, уже становится ясно, что на самом деле не было никакого приглашения, никакого дружественного договора Византии с Киевской Русью, направленного против болгар. Узнав о появлении русских, Никифор начал спешно готовиться к обороне своей столицы:

«снарядил закованную в железо конницу, изготовлял метательные орудия и расставлял их на башнях городской стены»; Босфор был перетянут огромной железной цепью. Союзников, якобы «повиновавшихся императору», так не поджидают.

Из слов того же Льва Дьякона явствует, что появление Святослава на Дунае сам император расценивал как «начало войны против обоих народов», то есть войны Византии и против русов, и против болгар. «Ему показалось, что полезно склонить один из этих народов на свою сторону». Хитроумные византийцы решили получить у болгарской знати заложников и под видом смотрин невест для принцев (сыновей императора Романа) заполучили в Константинополь болгарских знатных девушек. После этого какая-то часть болгарских феодалов невольно оказалась в руках Никифора. Это объясняет нам многое в событиях конца 960-х годов.

Очевидно, летописные свидетельства о битвах Святослава с болгарами в 967 году относятся не к Болгарскому царству Петра, не к Болгарии вообще, а к отдельным феодальным владетелям, вроде тех, чьи Дочери стали заложницами византийского цесаря. К ним должны быть отнесены и владетели Переяславца на Дунае, враждебные Святославу. Здесь, на месте старого дворца хана Омортага (середина IX века), могло сохраниться тюрко-болгарское всадничество, обособленного от остального населения «острова русов». Зная о сторонниках Византии в среде болгарской знати мы должны крайне осторожно отнестись к явно лживым высказываниям греческих хронистов о войне русских против болгар. Если результатом нижнедунайских военных действий Святослава была контрибуция, наложенная им на Византию (летопись), то из этого становится ясным, что  именно Византия был настоящим противником Святослава.

В 969 году умер болгарский царь Пётр, а император Никифор был убит своим двоюродным братом Иоанном Цимисхием, собственноручно зарубившим его мечом (10 декабря 969 года). Иоанн стал императором Византии. Обстановка в 970 году была такова: в столице Болгарии Великой Преславе в царском дворце жил, обладая всеми сокровищами, болгарский царь Борис, сын Петра. Воеводой при нём находился варяг русской службы Свенельд.

В Переяславце на Дунае, в середине «острова русов» княжил Святослав. В Киеве он оставил старшего сына Ярополка; другого — Олега — посадил в мятежной земле древлян, а третьего — Владимира — направил в Новгород. Сам Святослав был весьма доволен той новой землей, куда он переместился в 967—969 годах. Это не было переносом столицы, но являлось переносом резиденции и закреплением новой, очень выгодной позиции на скрещении разных торговых путей:

«Не любо ми есть жити Кыеве, — говорил Святослав матери и боярам. — Хощю жити Переяславьци в Дунай, яко то есть среда земли моей, яко ту вься благая съходяться: от Грьк — паволокы [шёлк], злато, вино и овощеве разноличьнии [фрукты], ис Чех и из Угьр — съребро и комони, из Руси же — скора и воск и мёд и челядь«.

Русские и болгарские войска не только господствовали в Болгарии, но и перешли в широкое наступление по всей северной границе Византийской империи. Они оказались там, где недавно проводил свою инспекционную поездку император Никифор.

Войска Святослава перешли Балканы, пересекли византийскую фанипу и оказались в «долине роз», в бассейне Марицы. Здесь был взят Филиппополь (современный Пловдив), и союзники дошли до Аркадиополя. «За малъмъ бо бе Не дошьл [Святослав] Цесаряграда«. До Царьграда оставалось всего лишь 4 дня пути по равнине. В большом сражении под Аркадиополем печенеги и венфы, входившие в русско-болгарское войско, дрогнули, и битва была проиграна.

Византийский император Иоанн Цимисхий в 971 году начал грандиозное наступление, отозвав для этого азиатские войска из Сирии и тренируя их всю зиму. Грекам удалось отбить натиск, взять Великий Преслав, где они пленили царя Бориса, взять Плиску и двинуться на север к Дунаю. При взятии болгарских городов византийцы предавались беззастенчивым грабежам. Так, при взятии Преслава «ромеи все разом ворвались в город, рассыпались по узким улицам, убивали врагов и грабили их имущество» (Лев Дьякон).

Святослав сделал своим опорным пунктом Доростол (Силистрию) на Дунае, где и проходила заключительная фаза войны с Византией. Здесь происходил ряд крупных сражений, после которых славяне устраивали погребальные костры для своих павших воинов (сюжет известной картины Семирадского). Цимисхий более двух месяцев осаждал Доростол, безуспешно ожидая сдачи; здесь произошла личная встреча императора с прославленным киевским князем, описанная Львом Дьяконом.

Свою последнюю решительную битву русские начали в день Перуна, 20 июля 971 года, но ни та, ни другая сторона не добилась победы. Начались переговоры о мире. Император стремился поразить славянского полководца всем великолепием византийского Царского убора, но сам оказался пораженным простотой одежды великого князя:

«Государь Иоанн Цимисхий, покрытый вызолоченными доспехами, подъехал верхом к берегу Истра, ведя за собою многочисленный отряд сверкавших золотом вооруженных всадников [так называемых «бессмертных»]. Показался и Святослав, переплывающий реку на скифской ладье. Он сидел на вёслах и грёб вместе с остальными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой [усами]. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос — признак знатности рода. Крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные. Выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды других только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал».

Цимисхий, как пишет тот же автор, «с радостью принял условия россов». Условия мира были изложены в договоре, помещенном в летописи: Святослав обязывался не вести более войны с Византией. Князь уходил «възьм имение мъного у Грьк и полон бещисльн». Мир был почётным.

Однако византийцы приняли свои меры: они известили печенегов о движении Святослава, и те напали на него в днепровских порогах весною 972 года. Из черепа убитого князя Святослава печенежский хан «съделаша чашю, оковавъше лоб его и пияху в немь…».

С уходом Святослава из Болгарии пала самостоятельность Восточно-Болгарского царства, завоеванного и оккупированного Византией. Когда Цимисхий взял в плен в Великом Преславе законного болгарского царя Бориса, союзника Святослава, то он лицемерно «воздал ему почести, назвал владыкой булгар». Но как только Святослав со своим войском, защищавшим болгар, покинул берега Дуная, тот же Цимисхий показал свое истинное лицо.

«Он [Иоанн Цимисхий] вступил в великий храм Премудрости Божье [Софии Цареградской] и, воздав благодарственные молитвы, посвятил богу первую долю добычи — роскошную болгарскую корону. Затем он последовал в императорский дворец, ввёл туда царя болгар Бориса и приказал ему сложить с себя знаки царского достоинства. Затем он возвёл Бориса в сан магистра».

Столица Болгарии была переименована в Иоаннополь в честь византийского цесаря Иоанна Цимисхия, древний Доростол — в Феодорополь, а вся придунайская Болгария превратилась в византийскую провинцию Паристрион.

Подводя итоги короткому, но блистательному княжению Святослава, мы видим, что он вовсе не был «безрассудным авантюристом», бродившим где попало по степям. Его волжско-хазарский поход был жизненно важен для молодого государства Руси, а его действия на Дунае и за Балканами были проявлением дружбы и солидарности с народом Болгарии, которому Святослав помогал отстаивать и свою столицу, и своего Царя, и политическую самостоятельность от посягательств Византии. Поражение Святослава было концом суверенной Болгарии, возродившейся только два столетия спустя.

По отношению к Руси вся стремительная деятельность Святослава не только не была невниманием к её интересам или неосознанным стремлением «охабить», пренебречь ею, но, наоборот, все походы князя Святослава были рассчитаны на решение больших государственных задач, требовавших напряжения всех сил.

Важнейшая задача, состоявшая в обеспечении безопасности со стороны Хазарского каганата, была решена вполне успешно.

Вторая задача — создание мирного торгового плацдарма на западном побережье Русского моря в содружестве с Болгарией — выполнена не была, так как здесь Руси противостояли две значительные силы: Византия и Печенегия, раскинувшаяся по степям на «месяц конного пути».

  (Рождение Руси. Академик Б.А. Рыбаков. УКРЕПЛЕНИЕ ДЕРЖАВЫ)