Свои свебы и свебский узел

Свебы (лат. Suebi, Suevi, Suavi, Suevians) представляли собирательное название населения полиэтнической Восточной Германии, в союз свебский племён входили в основном древнегерманские племена, занимавшие в I веке до н. э. — II веке н. э. бассейн рек Эльбы, Майна, Неккара.
Этимологи считают, что слово «Свебы» происходит от протогерманского * swēbaz, основой которого служит прото-германский корень * swē-, означающего «СВОИ», либо на рефлексивном местоимении от третьего лица; либо от более раннего индоевропейского корня * swe; санскрит: swa; русский: свой, свои; польский: swój, swoi, латинский: sui, каждое из них означает «СВОЙ».

Свебское море (Балтийское море) во времена географа Птолемея предстаёт Сарматским Океаном с Венедским заливом, примыкающим к побережью Восточной Прибалтики.
Во времена Тацита на востоке среди племени Свебов (Suevi) в 98 г. н.э. упоминались венеды (праславянские племена).  Cлавянский город Винета — Атлантида Балтики

Из описания Тацита мы узнаем, что племена Свебов жили далека на севере от римских границ,

«жили за стенами рек и лесов и поэтому были недоступны для нападения».  «Всё, что им нуж­но, они соору­жа­ют из дере­ва, почти не отде­лы­вая его и не заботясь о внеш­нем виде стро­е­ния и о том, чтобы на него при­ят­но было смот­реть»

Тацит называл свебами все племена между Дунаем и Балтийским морем, которое именовалось — Mare Suebicum — Свебское море. Впоследствии (после Тацита) название «свебы» вытесняется в источниках названиями отдельных племён свебской группы, но не исчезает окончательно.

От и.-е. *suā-t- в славянском svatъ, первоначально означавшее только ‘свой, сородич’, от него образовано существительное svatъ и глаголы xoteti, xъteti, xvatati, xvatiti, в то время как глаголы svatati(se), svatiti(se) образованы позднее. Свебы «счи­та­ют кров­ные узы более свя­щен­ны­ми, и более тес­ны­ми« , то есть всех «сородичей» они считают «своими»  «И чем боль­ше род­ст­вен­ни­ков, чем обиль­нее свой­ст­енники, тем большим вни­ма­ни­ем окру­же­на ста­рость; а без­дет­ность у них совсем не в чести». 

Тацит о свебах:

(38). …зани­мая боль­шую часть Гер­ма­нии, и посей­час ещё рас­чле­ня­ют­ся на мно­го отдель­ных народ­но­стей, нося­щих свои наиме­но­ва­ния, хотя все вме­сте они и име­ну­ют­ся све­ба­ми. Свое­об­раз­ная осо­бен­ность это­го пле­ме­ни — под­би­рать воло­сы наверх и стя­ги­вать их узлом; этим све­бы отли­ча­ют­ся от осталь­ных гер­ман­цев»

В союз свебских племён входили древнегерманские племена, родственные свебам:
Херуски (нем. Cherusker, лат. Cherusci, греч. Χηρούσκοι, Χαιρουσκοί) — древнегерманское племя, относящееся к восточной группе древнегерманских племён. Тацит:

» …херус­ки эти рас­ки­нув­ши­е­ся на столь непо­мер­ном про­стран­стве зем­ли хав­ки не толь­ко счи­та­ют сво­и­ми, но и плот­но засе­ля­ют; сре­ди гер­ман­цев это самый бла­го­род­ный народ, пред­по­чи­таю­щий обе­ре­гать свое могу­ще­ство, опи­ра­ясь толь­ко на спра­вед­ли­вость. Сво­бод­ные от жад­но­сти и вла­сто­лю­бия, невоз­му­ти­мые и погру­жен­ные в соб­ст­вен­ные дела, они не зате­ва­ют войн и нико­го не разо­ря­ют гра­бе­жом и раз­бо­ем. И пер­вей­шее дока­за­тель­ство их доб­ле­сти и мощи — это про­яв­ля­е­мое ими стрем­ле­ние закре­пить за собой пре­вос­ход­ство, не при­бе­гая к наси­лию. Но при этом ору­жие у них все­гда нагото­ве, а если потре­бу­ют обсто­я­тель­ства, — то и вой­ско, и мно­же­ство вои­нов и коней; но и тогда, когда они пре­бы­ва­ют в покое, мол­ва о них оста­ет­ся всё той же.» 

Гермундуры (лат. Hermunduri, герм. Hermunduren) — жившее в период с I века до н. э. по VI в. н. э. в верховьях реки Зале, преимущественно на территории Тюрингии. Тацит:

часть све­бов «пле­мя гер­мун­ду­ров, вер­ное рим­ля­нам; по этой при­чине с ними одни­ми из всех гер­ман­цев тор­гов­ля ведёт­ся не толь­ко на бере­гу, но и внут­ри стра­ны, а так­же в самой цве­ту­щей коло­нии про­вин­ции Реции« (Аусбург) «В краю гер­мун­ду­ров начи­на­ет­ся Аль­бис (Эльба), река зна­ме­ни­тая и неко­гда нам хоро­шо извест­ная»

Квады (лат. Quadi), жившее в I веке до н. э. вдоль Майна, а с начала н. э. до VI века н. э. к северу от среднего течения Дуная, а также по верховьям Эльбы и Одера — на территории нижней Австрии, Моравии, Западной Словакии и Северной Венгрии. В начале V века Квады основали своё королевство в Северо-Западной Испании («Северное королевство»).
Маркоманны (лат. Marcoman(n)i, герм. «обитатели рубежей») занимавших пограничную с Римской империей территорию на левом (северном) берегу верхнего течения Дуная в 1 тысячелетии до н. э. на территории современной Саксонии и Тюрингии.
Лангобарды (лат. langobardī — «длиннобородые») вторглись в 568 году в Италию и поселились в североитальянской области Ломбардия.

Англы (лат. Anglii) входили в федеративный союз свебских племён были впервые записаны Тацитом в его «Германии» в 98 г. н.э. 

Тацит:»43. Све­бию делит и раз­ре­за­ет надвое сплош­ная гор­ная цепь, (эти горы — Крконоше (Испо­ли­но­вы горы) и Суде­ты) за кото­рою оби­та­ет мно­го наро­дов; сре­ди них самые извест­ные — рас­чле­ня­ю­щи­е­ся на раз­лич­ные пле­ме­на лугии. Будет доста­точ­но назвать лишь наи­бо­лее зна­чи­тель­ные из них, это — гарии, гель­ве­ко­ны, мани­мы, гели­зии, нага­на­рва­лы. У нага­на­рва­лов пока­зы­ва­ют рощу, освя­щен­ную древним куль­том. Воз­глав­ля­ет его жрец в жен­ском наряде, а о богах, кото­рых в ней почи­та­ют, они гово­рят, что, если сопо­ста­вить их с рим­ски­ми, то это — Кастор и Пол­лукс. Тако­ва их сущ­ность, а имя им — Алки. Здесь нет ника­ких изо­бра­же­ний, ника­ких сле­дов ино­зем­но­го куль­та; одна­ко им покло­ня­ют­ся как бра­тьям, как юно­шам. 

44. За луги­я­ми живут гото­ны, кото­ры­ми пра­вят цари, и уже несколь­ко жест­че, чем у дру­гих наро­дов Гер­ма­нии, одна­ко ещё не вполне само­власт­но. Далее, у само­го Оке­а­на, — ругии и лемо­вии; отли­чи­тель­ная осо­бен­ность всех этих пле­мён — круг­лые щиты, корот­кие мечи и покор­ность царям. За ними, сре­ди само­го Оке­а­на, оби­та­ют общи­ны сви­о­нов; поми­мо вои­нов и ору­жия, они силь­ны так­же фло­том… «

45. За сви­о­на­ми ещё одно море (Северный Ледовитый океан) — спо­кой­ное и почти недвиж­ное, кото­рым, как счи­та­ют, опо­я­сы­ва­ет­ся и замы­ка­ет­ся зем­ной круг…;  …буд­то при всплы­тии солн­ца слы­шит­ся шум рас­сту­паю­щей­ся пред ним пучи­ны и вид­ны очер­та­ния коней и луче­зар­ная голо­ва…» «Что каса­ет­ся пра­во­го побе­ре­жья Свеб­ско­го моря, то здесь им омы­ва­ют­ся зем­ли, на кото­рых живут пле­ме­на эсти­ев, обы­чаи и облик кото­рых такие же, как у све­бов, а язык — бли­же к бри­тан­ско­му...» (то есть кельтскому — индоевропейские языки. Гал­лия была засе­ле­на кель­та­ми, дви­гав­ши­ми­ся с Восто­ка око­ло 2000 г. до н. э. кельт­ские посе­ле­ния суще­ст­во­ва­ли на юге и юго-запа­де нынеш­ней Гер­ма­нии).

Германские историки до IX века называли Ostsae — «Восточное море»; Франкские имперские анналы в начале IX века называют его Ostarsalt, «Восточный залив», всю Прибалтику “Эстланд” — «восточная страна», а жителей “эстии” — «живущие на востоке». Нет никакой этнической связи с нынешними эстонцами.

«Эстии ( “эстии” — «живущие на востоке») покло­ня­ют­ся пра­ма­те­ри богов (Нертии) и как отли­чи­тель­ный знак сво­е­го куль­та носят на себе изо­бра­же­ния веп­рей; они им заме­ня­ют ору­жие и обе­ре­га­ют чтя­щих боги­ню даже в гуще вра­гов;»  » …они обша­ри­ва­ют и море и на бере­гу, и на отме­лях един­ст­вен­ные из всех соби­ра­ют янтарь, кото­рый сами они назы­ва­ют гле­зом.»

К сви­о­нам при­мы­ка­ют пле­ме­на сито­нов. Во всем схо­жие со сви­о­на­ми, они отли­ча­ют­ся от них толь­ко тем, что над ними власт­ву­ет жен­щи­на…

46. Здесь конец Све­бии. Отне­сти ли пев­ки­нов, венедов и фен­нов к гер­ман­цам или сар­ма­там, пра­во, не знаю, хотя пев­ки­ны, кото­рых неко­то­рые назы­ва­ют бастар­на­ми, речью, обра­зом жиз­ни, осед­ло­стью и жили­ща­ми повто­ря­ют гер­ман­цев. Венеды пере­ня­ли мно­гое из их нра­вов, ибо ради гра­бе­жа рыщут по лесам и горам, какие толь­ко ни суще­ст­ву­ют меж­ду пев­ки­на­ми и фен­на­ми. Одна­ко их ско­рее мож­но при­чис­лить к гер­ман­цам, пото­му что они соору­жа­ют себе дома, носят щиты и пере­дви­га­ют­ся пеши­ми, и при­том с боль­шой быст­ро­той; все это отме­же­вы­ва­ет их от сар­ма­тов, про­во­дя­щих всю жизнь в повоз­ке и на коне.»

Этимологи перечисляют следующие этнические имена имеющие один и тот же корень: суйоны (Suiones), самниты (Samnites), сабеллиан (Sabellians) и сабины (Sabines), что указывает на возможность более раннего более распространенного индоевропейского этнического названия «СВОИ».  Среди Сабинских племён известны Вестины — Vestini, Мамертины — Mamertini, Марси — Marsi, Марручини — Marrucini, Пелигни — Peligni, Френтани — Frentani, Пичентес — Picentes, Херъничи — Hernici).

Название Свебы было хорошо известно классическим авторам как наименование одного из крупнейших групп Suebian — Свеби.
Судя по данным археологии и ономастики, значительная часть населения Свебов тесно связано с этногенезом славян.

Тацит пишет, что германским племенам Свебов «при­сущ тот же облик: жёст­кие голу­бые гла­за, русые воло­сы, рос­лые тела, спо­соб­ные толь­ко к крат­ковре­мен­но­му уси­лию; вме­сте с тем им не хва­та­ет тер­пе­ния, чтобы упор­но и напря­жен­но трудить­ся, и они совсем не выно­сят жаж­ды и зноя, тогда как непо­го­да и поч­ва при­учи­ли их лег­ко пре­тер­пе­вать холод и голод».

Воины «Ред­ко кто поль­зу­ет­ся меча­ми и пика­ми боль­шо­го раз­ме­ра; они име­ют при себе копья, или, как сами назы­ва­ют их на сво­ем язы­ке, фра­меи, с узки­ми и корот­ки­ми нако­неч­ни­ка­ми, одна­ко настоль­ко ост­ры­ми и удоб­ны­ми в бою, что тем же ору­жи­ем, в зави­си­мо­сти от обсто­я­тельств, они сра­жа­ют­ся как изда­ли, так и в руко­паш­ной схват­ке. И всад­ник так­же доволь­ст­ву­ет­ся щитом и фра­ме­ей, тогда как пешие, кро­ме того, мечут дро­ти­ки, кото­рых у каж­до­го несколь­ко, и они бро­са­ют их пора­зи­тель­но дале­ко, совсем нагие или при­кры­тые толь­ко лег­ким пла­щом. У них не замет­но ни малей­ше­го стрем­ле­ния щеголь­нуть убран­ст­вом, и толь­ко щиты они рас­пи­сы­ва­ют ярки­ми крас­ка­ми. »   «…их сила боль­ше в пехо­те; Уста­нов­ле­на и чис­лен­ность этих пеших: от каж­до­го окру­га по сотне; этим сло­вом они меж­ду собою и назы­ва­ют их, и то, что ранее было чис­лен­ным обо­зна­че­ни­ем, ныне — почёт­ное наиме­но­ва­ние. Бое­вой порядок они стро­ят кли­нья­ми. Подать­ся назад, чтобы затем сно­ва бро­сить­ся на вра­га, — счи­та­ет­ся у них воин­скою смет­ли­во­стью, а не след­ст­ви­ем стра­ха. Бро­сить щит — вели­чай­ший позор, и под­верг­ше­му­ся тако­му бес­че­стию воз­бра­ня­ет­ся при­сут­ст­во­вать на свя­щен­но­дей­ст­ви­ях и появ­лять­ся в народ­ном собра­нии».

«18. Тем не менее бра­ки у них соблюда­ют­ся в стро­го­сти, и ни одна сто­ро­на их нра­вов не заслу­жи­ва­ет такой похва­лы, как эта. Ведь они почти един­ст­вен­ные из вар­ва­ров доволь­ст­ву­ют­ся, за очень немно­ги­ми исклю­че­ни­я­ми, одною женой, а если кто и име­ет по несколь­ку жен, то его побуж­да­ет к это­му не любо­стра­стие, а зани­ма­е­мое им вид­ное поло­же­ние. При­да­ное пред­ла­га­ет не жена мужу, а муж жене. При этом при­сут­ст­ву­ют её род­ст­вен­ни­ки и близ­кие и осмат­ри­ва­ют его подар­ки; и недо­пу­сти­мо, чтобы эти подар­ки состо­я­ли из жен­ских укра­ше­ний и убо­ров для ново­брач­ной, но то долж­ны быть быки, взнуздан­ный конь и щит с фра­ме­ей и мечом. За эти подар­ки он полу­ча­ет жену, да и она вза­мен отда­ри­ва­ет мужа каким-либо ору­жи­ем; в их гла­зах это наи­бо­лее проч­ные узы, это — свя­щен­ные таин­ства, это — боги супру­же­ства».

«19. Так ограж­да­ет­ся их цело­муд­рие, и они живут, не зная порож­да­е­мых зре­ли­ща­ми соблаз­нов, не раз­вра­ща­е­мые обо­льще­ни­я­ми пиров. Тай­на пись­ма рав­но неве­до­ма и муж­чи­нам, и жен­щи­нам. У столь мно­го­люд­но­го наро­да пре­лю­бо­де­я­ния крайне ред­ки; нака­зы­вать их доз­во­ля­ет­ся неза­мед­ли­тель­но и самим мужьям: обре­зав измен­ни­це воло­сы и раздев дона­га, муж в при­сут­ст­вии род­ст­вен­ни­ков выбра­сы­ва­ет её из сво­е­го дома и, насте­ги­вая бичом, гонит по всей деревне; и сколь бы кра­си­вой, моло­дой и бога­той она ни была, ей боль­ше не най­ти ново­го мужа. Ибо поро­ки там ни для кого не смеш­ны, и раз­вра­щать и быть раз­вра­ща­е­мым не назы­ва­ет­ся у них — идти в ногу с веком. Но ещё луч­ше обсто­ит с этим у тех пле­мён, где берут замуж лишь дев­ст­вен­ниц и где, дав обет супру­же­ской вер­но­сти, они окон­ча­тель­но утра­чи­ва­ют надеж­ду на воз­мож­ность повтор­но­го вступ­ле­ния в брак.»

«Огра­ни­чи­вать чис­ло детей или умерщ­влять кого-либо из родив­ших­ся после смер­ти отца счи­та­ет­ся сре­ди них постыд­ным, и доб­рые нра­вы име­ют там большую силу, чем хоро­шие зако­ны где-либо в дру­гом месте».   

20. В любом доме рас­тут они (дети) голые и гряз­ные, а вырас­та­ют с таким тело­сло­же­ни­ем и таким ста­ном, кото­рые при­во­дят нас в изум­ле­ние.

«21. Не суще­ст­ву­ет дру­го­го наро­да, кото­рый с такой же охотою зате­вал бы пируш­ки и был бы столь же госте­при­и­мен. Отка­зать кому-нибудь в кро­ве, на их взгляд, — нече­стие, и каж­дый ста­ра­ет­ся попот­че­вать гостя в меру сво­е­го достат­ка.»

22. «Бес­про­буд­но пить день и ночь ни для кого не постыд­но. …на пир­ше­ствах они тол­ку­ют и о при­ми­ре­нии враж­ду­ю­щих меж­ду собою, о заклю­че­нии бра­ков, о выдви­же­нии вождей,  о мире и о войне, пола­гая, что ни в какое дру­гое вре­мя душа не быва­ет столь же рас­по­ло­же­на к откро­вен­но­сти… Эти люди, от при­ро­ды не хит­рые и не ковар­ные, в непри­нуж­ден­ной обста­нов­ке подоб­но­го сбо­ри­ща откры­ва­ют то, что досе­ле таи­ли в глу­бине серд­ца.»

23. Их напи­ток — ячмен­ный или пше­нич­ный отвар, пре­вра­щен­ный посред­ст­вом бро­же­ния (БРАГА и ПИВО) в некое подо­бие вина…»

26. «Ростов­щи­че­ство и извле­че­ние из него выго­ды им неиз­вест­но… Зем­ли для обра­бот­ки они пооче­ред­но зани­ма­ют всею общи­ной по чис­лу зем­ледель­цев, а затем делят их меж­ду собою смот­ря по досто­ин­ству каж­до­го; раздел полей облег­ча­ет­ся оби­ли­ем сво­бод­ных про­странств. И хотя они еже­год­но сме­ня­ют паш­ню, у них все­гда оста­ет­ся изли­шек полей. И они не при­ла­га­ют уси­лий, чтобы умно­жить трудом пло­до­ро­дие поч­вы и воз­ме­стить таким обра­зом недо­ста­ток в зем­ле, не сажа­ют пло­до­вых дере­вьев, не ого­ра­жи­ва­ют лугов, не поли­ва­ют ого­ро­ды. От зем­ли они ждут толь­ко уро­жая хле­бов.»

Объединённые родством в федеративный союз все свебские племена называли себя * swē- «СВОИ», и поклонялись одним и тем же богам “…nisi quod in commune Nerthum, id est Terram matrem» — «Нертии — Земле-матушке».  «Часть све­бов совер­ша­ет жерт­во­при­но­ше­ния и Изи­де».

Великий российский историк В.Н. Татищев в «Истории Российской» пишет:

«От сих же семидесят и двою языку бысть язык словенск от племени Афетова, нарицаемии норцы, яже суть словяне, жили близ Сирии и в Пафлагонии». Запомним – славяне, нарицаемые норцы.

 В книге «История Рима от основания города» древнеримского историка Тита Ливия (59 год до н.э. – 17 год н.э.), книга VII, глава 3, цитата:

  «У этрусков оставались свои собственные божества, пользовавшиеся большим уважением в тех городах, в которых были предметами местного культа. Таковы были в Вольсиниях богиня покровительница этрусской федерации Вольтумна и Норция (Нортия), богиня времени и судьбы, в храме которой ежегодно был вбиваем в перекладину гвоздь для счёта лет».

Итак, норцы — славяне, а Норция – богиня у этрусков.

«И они посвя­ща­ют им (богам)  дуб­ра­вы и рощи и наре­ка­ют их име­на­ми богов; и эти свя­ти­ли­ща отме­че­ны толь­ко их бла­го­че­сти­ем»

Тацит: «39. Сре­ди све­бов, как утвер­жда­ют семи­о­ны, их пле­мя самое древ­нее и про­слав­лен­ное; что их про­ис­хож­де­ние и в самом деле ухо­дит в дале­кое про­шлое, под­твер­жда­ет­ся их свя­щен­но­дей­ст­ви­я­ми.» Семионы «счи­та­ют себя гла­вен­ст­ву­ю­щи­ми над све­ба­ми.» 

Поклоняются Вотану — это более раннее имя Одина (Odin), его эпи­тет — Alwal­dand — «все­мо­гу­щий«. Прото-герм.: *Woðanaz или *Wōđinaz — «воданаз», «водиназ»); дат.: Woen (ВОЕН), Woden (ВОДЕН). «Viðurr at vígum» — «Видур в боях» («ВЕДУН»); в «Сборнике саг о норвежских королях» («Agrip af Noregs konunga sögum») говорится:

«Язычники устроили много праздников в честь Одина, а Одина называют многими именами. Его зовут Видрир -Viþrir, его зовут Хар (ЯР) — Hár , Дриди- Þriþi и Йолнир — Jólni[r]. Йоль- jól назван в честь Йолннира — Jólni»

Йоль- jól , как один из эпитетов Одина  — Jolnir или Jolfadir, т. е. отец зимнего солнцеворота. Воин в бою бросает копьё на своих врагов с криком: «Один владеет всеми!» (Старый норвежский: Óðinn á yðr alla), чтобы завоевать благосклонность Одина.

Тацит: «40. Лан­го­бар­дам, напро­тив, стя­жа­ла сла­ву их мало­чис­лен­ность, ибо, окру­жен­ные мно­же­ст­вом очень силь­ных пле­мён, они обе­ре­га­ют себя не изъ­яв­ле­ни­ем им покор­но­сти, а в бит­вах и идя навстре­чу опас­но­стям. Оби­таю­щие за ними рев­диг­ны (Reudigni), и ави­о­ны (Aviones), и англии (Anglii), и вари­ны (Varini), и эвдо­сы (Eudoses), и свар­до­ны (Suardones), и нуи­то­ны (Nuithones) защи­ще­ны река­ми и леса­ми. Сами по себе ничем не при­ме­ча­тель­ные, они все вме­сте покло­ня­ют­ся мате­ри-зем­ле Нер­те, счи­тая, что она вме­ши­ва­ет­ся в дела чело­ве­че­ские и наве­ща­ет их пле­ме­на. Есть на ост­ро­ве сре­ди Оке­а­на свя­щен­ная роща и в ней пред­на­зна­чен­ная для этой боги­ни и скры­тая под покро­вом из тка­ней повоз­ка; касать­ся её раз­ре­ше­но толь­ко жре­цу. Ощу­тив, что боги­ня при­бы­ла и нахо­дит­ся у себя в свя­ти­ли­ще, он с вели­чай­шей почти­тель­но­стью сопро­вож­да­ет её, вле­ко­мую впря­жен­ны­ми в повоз­ку коро­ва­ми. Тогда насту­па­ют дни все­об­ще­го лико­ва­ния, празд­нич­но уби­ра­ют­ся мест­но­сти, кото­рые она удо­сто­и­ла сво­им при­бы­ти­ем и пре­бы­ва­ни­ем. В эти дни они не зате­ва­ют похо­дов, не берут в руки ору­жия; все изде­лия из желе­за у них на запо­ре; тогда им ведо­мы толь­ко мир и покой, толь­ко тогда они им по душе, и так про­дол­жа­ет­ся, пока тот же жрец не воз­вра­тит в капи­ще насы­тив­шу­ю­ся обще­ни­ем с родом люд­ским боги­ню. После это­го и повоз­ка, и покров, и, если угод­но пове­рить, само боже­ство очи­ща­ют­ся омо­ве­ни­ем в уеди­нен­ном и укры­том ото всех озе­ре. Выпол­ня­ют это рабы, кото­рых тот­час погло­ща­ет то же самое озе­ро. Отсюда — испол­нен­ный тай­ны ужас и бла­го­го­вей­ный тре­пет пред тем, что неве­до­мо и что могут увидеть лишь те, кто обре­чён смер­ти.»

Начиная с I века до нашей эры, различные племена свебов двинулись от Балтийского моря и Эльбы на юго-запад и вступили в конфликт с Древним Римом.

Впервые свебы упоминаются в 58 году до н. э. Юлием Цезарем в связи с их вторжением в Галлию, под руководством АриоВиста (Ariovistus) перешедшие Рейн около 71 до н. э. во время Галльских войн.

Во время правления Октавиана Августа племена Свебов расширили свои земли на юг, на земли в юго-восточной части Галлии, в районах к северу от Дуная.

В это время романизированный царь свебов Маробода (Maroboduus, 30 г. до н.э. — 37 г. н.э.), из маркоманов (Marcomanni) основал первую конфедерацию германских племён в Богемии, существовавшую с 8 года до н. э. — 17 года н. э.

Свебские племена играли ведущую роль в государственном образовании Маробода во 2 веке н.э. Во времена правления в Риме императора Марка Аврелия (161—180 г.г) маркоманы под давлением восточно-германских племён вторглись в Италию.

Северные свебы, как часть семнонов, осели в Северной Германии, а остатки маркоманов — в римской провинции Верхняя Германия (Germania Superior).

Государство свебов в Испании (409—585 г.г.)

К концу 4-го века н.э. часть свевов вместе с вандалами и аланами через Рейн в 406 году свебские племена во главе с Гермериком (Hermeric) пересекли Рейн и ненадолго захватили Испанию, где они в конечном итоге основали королевство свебов. В последние годы упадка Западной Римской империи генерал Свебов Рицимир (Ricimer) был её фактическим правителем.

Рим­ляне раз­ли­ча­ли Испа­нию Ближ­нюю и Испа­нию Даль­нюю, а так­же Гал­лию Циз­аль­пин­скую, т. е. Север­ную Ита­лию, где оби­та­ли кельт­ские пле­ме­на.

Государство свебов было завоёвано в 585 году королём вестготов Леовигильдом (568—586 г.г.), и разделило судьбу Вестготского государства.
Лангобарды позже заселили Италию и основали Королевство Лангобардов.

Оставшиеся в Германии аламманы в Баварии и Тюрингии, дали своё имя немецким регионам Швабия, Бавария и Тюрингия. Свебы участвовали в формировании высоко германской культуры и диалектов, преобладающих в Южной Германии, Швейцарии и Австрии.
Свебы сыграли существенную роль в этногенезе современных европейских наций — австрийцев, немцев, испанцев, португальцев, западных славян, голландцев.

Швебский узел

Римский историк Тацит утверждает, что узел Suebian был прической, распространённой среди племени Suebi в Германии. Тацит сообщает, что завязанный на голове узел Suebian помогал человеку выглядеть выше и более внушительным на поле битвы.

Швебсий узел Suebian был признаком высокого статуса, и отличал свободного человека от раба. Узлы Suebian часто изображались в греко-римском искусстве. Самые сложные свебские узлы носили вожди и видные военачальники.

Во время археологических раскопок в Британии были обнаружены, так называемые, «болотные тела» — человеческие останки, которые более 2000 лет сохранялись в бескислородной среде болот, хорошо сохранились, волосы, кожа и одежда. «Болотные тела» предлагают уникальный взгляд на общество железного века Германии и Скандинавии.

Особенно интересным примером является «болотный человек», обнаруженный в 1948 году в Германии в местечке Остерби (Osterby), возраст находки около 70 — 220 годом нашей эры. Очень хорошо сохранились останки черепа, и волосы завязанные в «свебский узел», особый тип причёски распространенный среди древних германских племён в этом районе.

Остеологический анализ найденного в болоте человека Остерби показывает, что ему, скорее всего, было около 50-60 лет, когда он умер. «Свебский узел» на его голове указывает на то, что он, вероятно, был свебом и был свободным человеком, а не рабом. Возможно, он также был высокопоставленным воином, поскольку свебский узел был символом высокого статуса.

Найденные на других местах «болотные тела», показывают, что во времена железного века, швабский узел из волос могли носить не только по бокам головы — как в случае с человеком из Остерби (Osterby), но также и на макушке или на затылке головы — как и в случае с «датгеном».

Согласно Тациту, «Свебский узел» (Suebian) это типичная мужская причёска, которую носили молодые люди из других древнегерманских свебских племён, желающие выглядеть более высокими, суровыми и мужественными на поле битвы. Однако среди самих Свебов эту причёску носили все мужчины, не только молодёжь, но и старики.

Вот как описывает русского князя Cвятослава Игоревича историк Лев Диакон (X век):

«Cфендослав… был… умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с длинными усами. Голова у него была обрита, но с одной стороны свисал клок волос — признак знатности рода; князь имел крепкий затылок, широкую грудь, другие части тела были соразмерными, но выглядел он угрюмым и диким. В одном ухе была золотая серьга с карбункулом и двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось чистотой».

Интересно, что бритые головы и оставленный клок волос с одной стороны был характерной причёской викингов, под руководством Вильгельма Нормандского (Завоевателя) вторгшихся в 1066 году в Англию. На Гобелене из Байё, 1070 года, изображены сотни фигур нормандских и английских воинов со всеми деталями их снаряжения и вооружения времён нормандского завоевания Англии 1066 года.

В письме «брату Эдварду», Элфрик (Ælfric) жаловался на различные злоупотребления, о которых он слышал. Эти злоупотребления включали в себя языческие обряды викингов — употребление крови, алкогольных напитков и еды в туалете (что-то «нелепое» приписывают «горным женщинам» (‘uplandish women’). Эльфрик также жаловался на то, что англосаксонские монахи одеваются «по-датски»:

«Я также говорю вам, брат Эдвард, что вы действуете неправильно, когда вы отказываетесь от английских обычаев, которые соблюдали ваши отцы, и любите обычаи язычников, с ними вы показываете, что презираете своих родственников и своих старших, когда вы украшаете себя по-датски, обнажая шею, носите причёску, ослепляющую глаза»

Вероятно, имеется ввиду популярная в Англии в раннем средневековье причёска викингов: длинный казацкий чуб, ниспадающий с макушки головы, на один глаз, и, таким образом, «ослепляющий» его.

В настоящее время швабы (нем. Schwaben) — немцы, говорящие на особом швабском южно-немецком диалекте немецкого языка.
Историческую область на юге Германии, где большинство проживающих говорят на этом диалекте, называют Швабия (нем. Schwabenland), почти каждый швабский город имеет своё особое произношение. С точки зрения языкознания швабский диалект относится к алеманнской группе диалектов.

Стилизованный «Швабский узел» сохранился в национальном костюме швабов в виде пушистых шаров из ярко красных шерстяных ниток, укреплённых на шляпе.

История переселения выходцев из Швабии в Российскую империю.

Выходцы из Швабии, а также из соседних с ней территорий Германии, Франции (Эльзас) и Швейцарии, в ходе немецкой колонизации начинают появляться в России с конца XVIII в., когда в результате Манифеста Екатерины II возникают поселения иностранных колонистов на берегах Волги. Как отмечают исследователи (Г. Дингес, В. М. Жирмунский), на Волге носители швабских диалектов были представлены незначительно, здесь преобладали в основном выходцы из Гессена. Значительный поток выходцев из Швабии приходится на начало XIX веке и связан с разорением государств южной Германии в результате Наполеоновских войн. В это время швабские переселенцы селились на юге Российской империи, в Северном Причерноморье, где составили значительную часть населения немецких колоний.

Ещё одна волна швабской колонизации в Россию связана с протестантской сектой «вюртембуржских сепаратистов», которая в ходе религиозных гонений в 1819—1822 годов добивается переселения на Кавказ, где по их представлениям располагалась «земля обетованная», на территорию нынешних Грузии и Азербайджана, принадлежащих Российской империей (с 1813 г.)

10 мая 1817 года российский император Александр I подписал прошение 700 швабских семей, в котором содержалась просьба разрешить им переселиться в Закавказье. В Закавказье колонисты прибыли зимой 1818 года,  перезимовали в Гяндже в христианских армянских семьях, а весной 1819 года на пасхальные праздники правительственные чиновники определили точное место строительства Еленендорфа — бывшее «татарское поселение» Ханахлар. Основателями колонии были преимущественно выходцы из Ройтлингена.

В 1819 г. швабы основали на Кавказе колонию Хеленендорф (Helenendorf — Еленендорф, до 1938 г.), ныне крупный винодельческий центр в Азербайджане город Гёйгёль (азерб. Göygöl, то есть «голубое озеро»)
Название Helenendorf колония получила в честь Великой княжны Елены Павловны дочери Павла I и Марии Фёдоровны (до замужества София Доротея — принцесса Вюртембергская) из швабского округа Вюртемберг (Württemberg) — область на юго-западе Германии, часть региона Швабия, центральным городом которой на протяжении длительного периода был Штутгарт.

В колонии Хеленендорф первоначально поселилось 127 семей швабских колонистов (около 600 человек). В 1843 году численность еленендорфцев составляла 609 человек. По переписи 1908 года в колонии проживало 3525 «душ»: 2384 — немцы, 400 — русские (в основном казаки), 366 — армяне, 300 — персы (сезонные работники), 40 — лезгины, 30 — грузины, 5 человек — татары. По состоянию на 1 января 1928 г, в Еленендорфе «проживало до 3845 человек, из них 2115 коренных жителей-немцев, составляющих 520 дворов (семейств), 200 немцев — приехавших из Поволжья, 300 ассирийцев, 150 армян, 80 тюрок.

К 30-годам ХХ века в Закавказье насчитывалось 21 швабское поселение, общая численность (по переписи 1939 года) составляла 44093 человека.

В чистом виде швабский диалект сохранялся в немецких колониях Закавказья. Швабский диалект — особенный, в нём почти к каждому слову прибавляется уменьшительно-ласкательный  суффикса -le, -rle вместо литературных -lein, -chen, например «Buberle» — «Bubchen» (мальчик). Суффикс «-ле» понятен каждому немцу, но нигде, кроме Швабии, не употребляемый. Швабский диалект 19 века сохранился в Закавказье, это связано с территориальной и, прежде всего, религиозной изоляцией немецкого населения кавказских колоний от других ареалов немецкого расселения в России и СССР (вплоть до 1941 года). В октябре 1941 года проживавшие в Еленендорфе 2675 немцев-швабов подлежали выселению.

Самым известным швабом в истории мировой литературы был Фридрих Шиллер (1758 — 1805). Он родился в городе Марбах, в Швабии, и всю жизнь он гордился своим швабским происхождением. У Шиллера есть такое стихотворение: Kriegslied (Военная песня) 1781 г.

Ihr — ihr dort außen in der Welt,
Die Nasen eingespannt!
Auch manchen Mann, auch manchen Held,
Im Frieden gut und stark im Feld,
Gebar das Schwabenland.

Эй, там, во вражеском строю —
Чего задрали нос?
Немало тех у нас в краю,
Кто в мире добр и твёрд в бою,
Кто в Швабии возрос!