Праздники Диониса в городах Северного Причерноморья

Скржинская Марина Владимировна.
Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье.

Глава VI.  Дионисийские праздники.

Праздники Диониса в городах Северного Причерноморья.

В письменных и эпиграфических источниках Дионисии занимают первое место по количеству немногих упоминаний о праздниках в Северном Причерноморье. Здесь до появления местных виноградников древние праздники виноградарей отмечались лишь по традиции. На Боспоре и в Херсонесе уже в V-IV вв. до н. э. греческие колонисты сумели акклиматизировать виноград,11 а в Нижнем Побужье и Поднестровье с их более суровым климатом количество винограда, достаточное для производства вина, удалось выращивать лишь в первые века нашей эры.12

Древнейшее письменное свидетельство о местных праздниках Диониса содержится в ольвийской новелле о скифском царе Скиле. События, записанные в «Истории» Геродота (IV, 79), относятся ко второй четверти V в. до н. э. Ольвиополиты рассказывали, как Скил пожелал принять посвящение в таинства Диониса

Вакхического и стал участвовать в священных процессиях, проходивших по улицам Ольвии. Вместе с прочими поклонниками бога царь впадал в вакхическое исступление, и это вызвало негодование скифов, наблюдавших шествие с городской стены.

Итак, праздники Диониса в Ольвии сопровождались процессиями, сходными с подобными в других греческих городах. Надо полагать, что в VI — середине V в. до н. э. дионисийские празднества в Ольвии, Тире и на Боспоре в основном повторяли ритуалы, принятые в их метрополии Милете. Это косвенно подтверждается упоминанием в рассказе Геродота о Дионисе Вакхическом и той же эпиклезой бога на обломке килика V в. до н. э., найденном в Ольвии:13 именно в этой ипостаси Диониса более всего чтили в Милете и других малоазийских греческих полисах.14

Шествия вакхантов сопровождали все дионисийские празднества, поэтому нельзя выяснить, какую именно процессию наблюдали скифы. В ней мог принять участие любой человек, предварительно прошедший акт инициации. Посвящение (на него указывает употребленный в новелле глагол τελεσΟήναι), вероятно, совершалось во время тайных мистерий. Их устраивали и в других государствах Северного Причерноморья. На это указывают находки в погребениях масок Диониса и его спутников: маски надевали во время мистерий, а уменьшенные терракотовые копии вешали в святилища Диониса, как символические предметы мистериальных действий.

Такие маски в качестве символа перевоплощения использовались в погребальном обряде; они знаменовали переход покойного в новое состояние, в котором смерть оказывается началом нового цикла бытия.15

Праздники ольвийского союза орфиков, почитавших Диониса, по-видимому, носили тайный характер.16 О них известно по надписям на трёх костяных табличках первой половины V в. до н. э., обнаруженных при раскопках центрального ольвийского теменоса. На всех трёх начертано имя Диониса; на одной оно сочетается со словом орфики, на другой читаются орфические речения дуалистического характера: «мир — вражда», «истина — ложь». На табличках прочерчены магические рисунки и цифры.17

Возможно, мистерии орфиков справлялись также в Пантикапее. Такое предположение основывается на посвятительной надписи Дионису Арею (КБН. 15), потому что такое редчайшее словосочетание встречается только в орфических гимнах (Orph. Hymn. XXX, 4).

Во время орфических мистерий вспоминали миф о Дионисе Загрее (Великий охотник), сыне Зевса и Персефоны. Там рассказывалось о битве Диониса с титанами, во время которой он превращался в разных животных. Когда бог принял образ быка, титаны сумели схватить его за рога и ноги и, разорвав на части, стали поедать. В это время появилась Афина, она спасла сердце Загрея, вложила его в гипсовую фигуру и вдохнула в неё жизнь, а Зевс наказал титанов, поразив их молниями. Воскрешенный обрёл бессмертие, став Дионисом-Загреем, кости же его растерзанного тела погребли в Дельфах (Eur. Fr. 472 Nauck; Diod. Sic. V, 75, 4; Nonn. VI, 155; Firm. Matern. VI, p.15).

Трагическая судьба Диониса Загрея и его возрождение после гибели аллегорически истолковывались посвященными в мистерии как символ новой жизни, которая ждет их после смерти. Орфики полагали, что каждого человека можно считать частью одного космического существа; подобно Дионису Загрею мист умирает, распадаясь на части, и затем вновь возрождается в загробном царстве.

Религиозное учение орфиков, включавшее культ Диониса Загрея, широко распространилось среди греков в VI-V вв. до н. э. Посвящение в союз орфиков проходило во время мистерий, и там своим адептам сулили счастливую жизнь в потустороннем мире.18

Основателем учения орфиков считался мифический поэт и музыкант Орфей. В некоторых преданиях ему приписывали учреждение вакхических оргий (Eur. Hippol. 953) и изобретение мистерий Диониса (Apollod. Bibl. I, 3, 2), а в других мифах рассказывалось, как вакханки убили Орфея, растерзав его на части за то, что он считал величайшим богом Аполлона, а не Диониса, но последний наказал их за это, превратив в дубовые листья (Ovid. Met. IX, 67, 84).

Древнейшее эпиграфическое свидетельство о праздниках Диониса в Северном Причерноморье относится к Ленеям. Это надпись, исполненная в конце VI — начале V в. до н. э. на бронзовом зеркале из Ольвии (рис. 40). Вдоль внешней окружности диска прочерчены слова: «Демонасса, дочь Ленея, радуйся».19 Зеркало принадлежит к изделиям местного производства, украшенным в зверином стиле. Его ручка оканчивается условно изображенной головой барана, а край диска окаймлен невысоким бортиком, никогда не встречающимся на зеркалах, изготовленных в Элладе. Такие зеркала с бортиком и с боковой ручкой, оканчивающейся фигуркой животного, неоднократно встречались при раскопках Ольвии и Березани и скорее всего там и производились.20

Начиная с первой публикации зеркала, осуществленной Н. П. Розановой, надпись на нём интерпретируется как обращение к служительнице культа Диониса Ленея. Праздник Ленеи издавна справлялся в ионийских городах и в Афинах. Он был сходен с Сельскими Дионисиями, включал шествие ряженых и исполнение дифирамбов. В Милете отмечали Ленеи в месяце, имевшем то же наименование и приходившемся на декабрь-январь. Милетские колонисты, поселившиеся в Тире, Ольвии и на Боспоре, первоначально пользовались календарем метрополии и справляли принятые там праздники.21 Название месяца Ленеон сохранилось в надписях Ольвии и Тиры,22 соответственно тогда и проходили местные Ленеи.

На упомянутом зеркале читается слово εύαΐ — эвой, переведенное как «радуйся». Его постоянно восклицали участники дионисийских шествий (Eur. Bach. v. 145). По-видимому, Демонасса и её отец, носивший имя, созвучное дионисийскому празднику Леней, входили в число служителей Диониса, организовывали празднования Леней и проводили на них священные ритуалы. Как видно по вазовым рисункам, часть праздничных церемоний совершали только женщины, и в них какую-то роль играло зеркало, сохранившееся до наших дней.

Имя Леней начертано также на ольвийской надписи V в. до н. э. Там упомянут глава местного союза мольпов Дионисодор, сын Ленея, внук Мольпагора. (НО. 58). Возможно, члены семьи Дионисодора были служителями культа Диониса и организовывали его празднества. Ведь Мольпагор дал сыну имя Леней, а тот назвал своего сына «даром Диониса». Имя Леней встречается в Ольвии и в эллинистическое время.23

В VI-V вв. до н. э. Ленеи праздновали в Борисфене. При его раскопках найден обломок чернолакового сосуда V в. до н. э. с граффито «ленейский аск». Он служил призом победителя на веселом ленейском состязании в питье вина.24 Само название аск означало по-гречески мех для вина, и сосуд воспроизводил его форму. Состязание в питье вина на Ленеях известно по надписи с острова Родос, в которой сообщается о победе в этом соревновании некоего Фрасибула (IG. XII, 125).

О праздновании Леней в Пантикапее можно судить по двум памятникам. В эпитафии винодела, жившего на рубеже IV-III вв. до н. э., названа эпиклеза Диониса Леней (КБН. 117). Уникальный для Северного Причерноморья  аттический стамнос  середины V в. до н. э. украшен сценой той части ленейского праздника, которая совершалась исключительно женщинами (рис. 39).25 Стамносы с подобными изображениями служили ритуальными сосудами на Ленеях, и это отражено на рисунках нескольких краснофигурных стамносов,26 в том числе пантикапейского. На них показаны поставленные на небольшой столик один или два стамноса, из которых женщины наливали вино в кубки; среди последних канфар всегда один, вероятно, потому, что посвящался Дионису.27

На лицевой стороне пантикапейской вазы изображена женщина в дорическом хитоне с канфаром в руке; она подходит к стамносу, стоящему на столике с тремя ножками, заканчивающимися львиными лапами. Церемония возлияния вина сопровождается пляской вакханки в длинном хитоне, поверх которого наброшена небрида — шкура пантеры, священного животного Диониса. Танцу аккомпанирует на аулосе третья женщина, одетая в хитон с темной каймой и с плющевым венком на голове.

Оборотная сторона стамноса расписана более небрежно; композиция картины также составлена из трёх женских фигур. Одна вакханка с тирсом идет, закинув назад голову, вероятно, выражая такой позой вакхический экстаз. Навстречу ей движутся две закутанные в плащи женщины; ближайшая к вакханке несёт в руке факел (может быть, он указывает, что действие происходит ночью), у другой на голове надет венок из плюща, священного растения Диониса.

Кроме Леней колонисты, вероятно, по традиции своей метрополии, на первых порах жизни в Северном Причерноморье справляли праздник Антестерий в месяце с тем же названием. Он приходился на январь-февраль, однако на новой родине это время никак не отвечало смыслу праздника, знаменовавшего начало весны. Теофорное имя Антестерий встречается в ольвийских надписях эллинистического периода (НО. 67),28 но оно скорее всего не имеет непосредственного отношения к празднику, а других свидетельств о нём нет.

Главные торжества, посвященные Дионису в Северном Причерноморье, назывались Дионисиями. О них упоминается в ольвийских и херсонесских декретах III в. до н. э. Старшую надпись на постаменте статуи Каллиника обычно датируют IV в. до н. э.,29 но, на наш взгляд, более убедительна датировка III в. до н. э., предложенная В. П. Яйленко.30 На камне отчетливо читаются заключительные слова постановления: «о награждении возвестить на Дионисии в театре» (рис. 41).

Столь же хорошо сохранилось наименование праздника Деонисия на мраморной плите с декретом о венчании золотым венком херсонесского историка Сириска (IPE I2 344. рис. 42). В ольвийских декретах в честь Антестерия, а также сыновей херсонесита Аполлония и неизвестного лица, упоминание о наградах во время Дионисий в театре уверенно восстанавливается на стёртых или утраченных местах надписей.31

Из текстов упомянутых надписей сейчас известно, что в Ольвии и в Херсонесе объявляли о самых значительных наградах на праздниках Дионисий, когда почти все граждане собирались в театре. Это было особенно почетно, потому что становилось известно всему населению государства. С IV в. до н. э. такая церемония проводилась в афинском театре перед постановкой новых трагедий на Великих Дионисиях (Dem. XIII, 84, 115, 116, 118; МИС. 4). Подобное объявление о наградах в Ольвии и Херсонесе скорее всего напоминало сходную церемонию в Афинах, культурная жизнь которых оказывала большое влияние на многие греческие полисы.

Херсонеситы, наверное, праздновали Дионисии в месяце с одноименным названием, по-видимому, как и в прочих государствах приходившемся на весну.

Дионисийские праздники в Херсонесском государстве играли весьма заметную роль; их справляли в городе и в сельской местности, где найдены небольшие святилища бога.32 Ведь в окрестностях города выращивали много винограда и изготовляли большое количество вина, о чем красноречиво говорят находки виноделен и керамической тары местного производства.33 Поэтому здесь праздновали окончание сбора урожая винограда и пробу нового вина.

В III в. до н. э. отмечался праздник, во время которого мужчины с детьми и с женами выходили из города; процессия шла по окрестностям, сопровождая несущих статую Диониса. Надпись, свидетельствующая об этом, сохранилась с лакунами. Согласно реконструкции В.В. Латышева (IPE I2. 343), принятой большинством современных исследователей, речь шла о нападении варваров на херсонеситов, когда они вышли из города, неся статую Диониса.34 Праздники этого бога, во время которых граждане отправлялись за пределы города, проводились и в других греческих государствах, например в Смирне (Her. I, 150).

Ольвийские праздники Диониса в основном проходили в городе, так как сельское население Нижнего Побужья до римского периода не занималось виноградарством, а вино в больших количествах ввозилось из разных центров виноделия. Этим объясняется то, что посвятительные надписи, скульптурные и терракотовые изображения Диониса и его спутников найдены главным образом на городище и в незначительном количестве на ольвийской хоре.35 Фрасибул, ольвийский жрец Диониса в первой половине IV в. до н. э., по окончании срока своих священных обязанностей сделал посвящение богу на беломраморной плите (IPE I2. 166). Надпись определенно указывает на существование в Ольвии святилища Диониса и проведение там празднеств под руководством жрецов. Святилище существовало уже в V в. до н. э., когда ольвиополит Клит принес туда в дар Дионису чернолаковый килик, о чём гласила прочерченная на нём надпись.36 Вероятно, из этого святилища переносили в театр статую бога во время Дионисий так же, как это делалось в других городах.

В Борисфене, втором городе Ольвийского полиса, также справляли праздники Диониса в его святилище. Там найден фрагмент чернолакового сосуда с посвящением богу.37 Обломки керамической посуды с подобными надписями-посвящениями обнаружены также в Пантикапее и Нимфее,38 а на одном сосуде из Феодосии прочерчено несколько восклицаний «эвоэ», сопровождавших дионисийские праздники.39 Напомним в связи с этим строку из хора «Вакханок» Еврипида (стих 68): «К богу Вакху я взываю: эвоэ!»

Праздники Диониса приобрели особое значение на Боспоре Киммерийском с последней трети V в. до н. э., когда там уже акклиматизировали виноград. После прихода к власти в 438 г. до н. э. Спартока, основателя династии Спартокидов, правивших до I в. до н. э., культ Диониса стал одним из ведущих.40

Торжества проходили в театре и у храма бога, находившегося в южной части Пантикапея у подножия горы Митридат.41 В храме или около него стояла великолепная статуя Диониса. В поврежденном виде её нашли в 1865 г.; бог Дионис представлен безбородым кудрявым юношей в коротком хитоне и плаще, у ног сидит его священное животное пантера.42 Скульптура исполнена хорошим мастером на рубеже V-IV в. до н. э. и по характеру изображения близка типу статуй Праксителя.43 Несколько столетий статуя Диониса пользовалась большим почетом у боспорян; ее изображение чеканилось на местной монете I в. до н. э.44 В городе были и другие статуи Диониса, о чём свидетельствует известняковый постамент с надписью III в. до н. э. (КБН. 24).

Замечательное свидетельство о дионисийских празднествах в Нимфее содержится в недавно найденной надписи. Она сделана в первой половине IV в. до н. э. агонотетом, устроителем и распорядителем на нимфейском празднике Диониса. Исполнив свои обязанности, он финансировал строительство парадного входа в святилище, а может быть, в театр, где походили организованные им торжества. На архитраве агонотет велел вырезать посвящение со своим именем и выделить буквы красной краской:

«Теопропид, сын Мегакла, сей вход посвятил Дионису, будучи агонотетом, при Левконе, архонте Боспора и Феодосии, всей Синдики, торетов, дандариев и псессов».

Часть архитрава с надписью сохранилась неповрежденной; кроме того, осталось ещё несколько незначительных фрагментов, позволяющих определить ионийский ордер постройки, но не дающих возможность её реконструировать.45

Когда Боспорское царство оказалось под властью Митридата Евпатора, праздники Диониса в первой половине I в. до н. э. приобрели новый характер. Ведь царь считал себя воплощением бога Диониса и представал в его образе во время празднеств. По описанию Плутарха известно, как в театре Пергама (там находилась резиденция царя после его побед над римлянами в Малой Азии) устроили представление апофеоза Митридата. С помощью каких-то приспособлений к нему, словно с неба, спускалась Ника и венчала его как нового бога (Plut. Sulla. 11). Нечто подобное, вероятно, происходило и на боспорских праздниках, когда Митридат обосновался в Пантикапее. Культ Митридата-Диониса стал официальным в Боспорском царстве , о чем известно по надписям из Пантикапея и Фанагории (КБН. 24,31).

Праздники Диониса сопровождались возлияниями вина из специально сделанных для этих церемоний сосудов. Они встречаются при раскопках всех более или менее крупных античных городов. Назовём некоторые из наиболее выдающихся подобных находок в Северном Причерноморье.

Во второй половине V в. до н. э. жители Никония приобрели два краснофигурных кратера для праздничных церемоний. На одной вазе нарисовано шествие Диониса в сопровождении сатира, играющего на аулосе, и менады с тирсом и горящим факелом.46 Дионис изображен бородатым мужчиной в хитоне и большом плаще, на голове у него плющевой венок, а в руках тирс и канфар. Росписи с подобным сюжетом известны на ряде кратеров, предназначенных, по всей вероятности, исключительно для культовых целей.47

Другой кратер украшает сложная композиция с фигурами в трёх уровнях. В верхнем ряду сидящий Дионис с тирсом протягивает менаде канфар, который та наполняет вином из небольшой ойнохои. Менада одета в хитон и поверх него в шкуру пантеры.

В нижнем ярусе композиции помещены ещё одна бегущая менада с ойнохоей, сатир, играющий на аулосе, и жрица, ведущая козла в жертву Дионису. На кратере нарисованы Аполлон в венке с лирой в правой руке и двое его служителей: слева женщина возлагает цветы на треножник, а несколько ниже в среднем ряду юноша играет на лире, любимом инструменте бога. Слева к Аполлону подходит крылатая Ника с венком; позади неё изображен лавр, символ бога.

На оборотной стороне вазы нарисованы две менады с факелами и винными мехами; их преследует сатир, а другой сатир полулежит рядом с амфорой и ритоном, из которого течет вино.

Изображение Аполлона вместе с Дионисом отражает распространенный с классического периода обычай почитания их в одном святилище. Особой известностью пользовалось совместное почитание этих богов в Дельфах, названных Φ. Ф. Зелинским «античным Ватиканом». Сюда стекались паломники со всей греческой ойкумены, в том числе из Северного Причерноморья (МИС. 15); они обращались к знаменитому оракулу Аполлона и приносили в святилище свои дары.

В Дельфах справлялись дионисийские празднества зимой, когда считалось что Аполлон улетает в счастливую страну гиперборейцев на краю земли. Существовало предание, что Дионис пришел в Дельфы раньше Аполлона, а в дельфийском храме показывали гробницу Диониса, растерзанного титанами.48 В окрестностях Дельф с древнейших времён происходили оргии фиад — женщин, посвященных в таинства Диониса (Paus. X, 4,3 ; 32, 7). Фронтоны и метопы дельфийского храма Аполлона украшали фигуры Диониса и его поклонниц фиад (Paus. X, 19, З).49

Аполлон вместе с Дионисом появляется на вазовых рисунках в последней четверти VI в. до н. э.50 Оба бога представлены на чернофигурном лекифе из Ольвии: Дионис, хвостатый силен и Гермес стоят около Аполлона, сидящего на дифросе и играющего на кифаре (рис. 43).51 В Ольвии также найдена ситула с изображением Диониса и Аполлона в окружении своих спутников. Выполненная из глины ваза со множеством рельефных фигур воспроизводит металлический оригинал; в III-II вв. до н. э. она служила скорее всего для праздничных церемоний.52

Культовое родство «дельфийских братьев» особенно выразительно запечатлено на обнаруженном в некрополе Пантикапея замечательном кратере мастера Кадма.53 В конце V в. до н. э. вазописец нарисовал Аполлона с оливковой ветвью; он идет навстречу Дионису и приветствует его в своем святилище. На это указывает изображения пальмы, священного дерева бога, и полукруглого камня-омфала — «пупа земли», который показывали в дельфийском храме Аполлона. Одетый в нарядный хитон, Дионис подходит к Аполлону в сопровождении менад и сатиров (рис. 44).

Кроме кратеров и канфаров на дионисийских праздниках часто использовались ритоны, нередко нарисованные на вазах в руках бога (рис. 45), а также фигурные сосуды. Последние изображают либо самого Диониса, либо его спутников менад и сатиров. Такие фигурные сосуды IV в. до н. э. находились в кургане близ Фанагории 54.

На вазах VI-V вв. до н. э. Диониса рисовали бородатым мужчиной в расцвете лет (рис. 38, 43-45), а с конца V в. до н. э. греки стали изображать этого бога чаще всего юношей.

На упомянутой статуе Диониса из Пантикапея, на привозных вазах, найденных в Ольвии и на Боспоре (рис. 46), и на терракотовых статуэтках и портретных геммах Митридата в образе Диониса55 везде он представлен юношей.

Подобный образ бога воспроизводили и местные мастера вскоре после его появления в Элладе. Такова терракотовая статуэтка бога Диониса, исполненная в Пантикапее в первой половине IV в. до н. э. Дионис изображен юношей с изнеженным телом, на его пышных волосах роскошная повязка, концы которой спускаются на плечи.

По следам раскраски видно, что тело бога было нежно-розовое, плащ — лиловый, брови и зрачки выделялись чёрной, а рот — красной красками.56

Перечисленные изображения старого и молодого Диониса дают возможность представить, как в разные периоды истории во время вакхических шествий выглядели статуя бога или человек, исполнявший его роль.

В прологе трагедии «Вакханки» Дионис говорит, что его поклонники кружатся в плясках и поют восторженные песни, одевшись в небриды и держа в руках тирсы (Eur. Bach. v. 20-25). Такие сцены с ряжеными сатирами и менадами сопровождали дионисийские праздники в Северном Причерноморье. Об этом напоминают росписи найденных здесь ваз и терракотовые статуэтки.

Кроме сатиров и менад рядом с Дионисом, вероятно, появлялась его супруга Ариадна. Во всяком случае эллины Северного Причерноморья хорошо знали миф о браке бога, потому что Ариадна неоднократно изображена на расписных вазах, сосудах с рельефами и терракотах из раскопок Ольвии и Боспора.57

В коллекции археологических материалов Северного Причерноморья находится значительное количество терракотовых масок Диониса, сатиров и актеров, выступавших в театре на Дионисиях.58 Большинство таких изделий относится к эллинистическому периоду. Маски разделяются на две группы; первая представляет уменьшенные копии сценических масок, и о них пойдет речь в следующей главе. Другая группа — вотивные приношения, непосредственно связанные с ритуалами на дионисийских праздниках; эти небольшие терракотовые изделия часто имеют отверстия для подвешивания и в отличие от театральных масок выполнены в реалистической манере без гротеска. В основном культовые маски обнаружены на городищах, и это указывает, что их использовали во время городских дионисийских празднеств.

В Северном Причерноморье подавляющая часть культовых масок найдена на Боспоре. Они преимущественно изображают голову Диониса и делятся на два типа. Наиболее многочисленны маски бога с большой бородой, завитой в спиралевидные локоны (рис. 47).59 На голове у него два коримба (условное изображение плодов плюща) и венок из листьев и цветов плюща, среди которых часто можно рассмотреть два маленьких рога, напоминающих о почитании Диониса в образе быка.60 В числе нескольких десятков подобных масок почти нет совершенно одинаковых. Это, по мнению С. И. Финогеновой, может означать, что к каждому дионисийскому празднику изготавливались новые формы.

Боспоряне использовали как местные, так и привозные формы для производства масок Диониса. Они передают один иконографический тип так называемого индийского Диониса или Диониса-Сарданапала, который впервые был создан Праксителем. Боспорские маски этого типа сделаны под значительным влиянием малоазийского искусства.61 Вероятно, в период позднего эллинизма малоазиийские черты проявлялись и в характере боспорских праздников, которые стали отмечать по новому календарю, введенному Митридатом Евпатором.62

Другой менее многочисленный тип культовых масок называется Дионисом-Виноградом, так как волосы, усы и борода бога представлены в виде ягод или гроздей винограда (рис. 48).63

На масках II — I вв. до н. э. Дионис иногда изображен безбородым.64 На нескольких масках Ариадны волосы также изображены в виде ягод винограда; её связь с Дионисом подчеркнута также священной повязкой, перевитой лентой и венком из листьев и цветов плюша.65

В эллинистический период в Северном Причерноморье появляются маски юного безбородого Диониса и молодых сатиров; вначале они были привозными, а затем их стали делать и местные мастера.66

Маски спутников Диониса силенов и сатиров известны по находкам в Ольвии, Херсонесе и на Боспоре. В отличие от масок бога и его супруги эти персонажи обычно гротескные, и зачастую трудно провести четкую грань между подобными культовыми и театральными масками (рис. 49). У них мясистые щеки и губы, высоко поднятые брови, острые уши, рот растянут в широкой улыбке.67 Одна маска сатира из Ольвии изображает его молодым, другая — бородатым стариком с большими остроконечными ушами,68 а маска силена из Мирмекия представляет его лысым в венке, увитом лентами и плодами.69 По виду этих масок можно представить, как изменялся облик ряженых в вакхических процессиях.

Итак, надписи и предметы прикладного искусства показывают, что в Ольвии, Херсонесе и на Боспоре Дионисии входили в круг самых многолюдных и любимых праздников. Как и в Элладе, часть торжественных церемоний совершалась в театре. Многие жители из античных городов Северного Причерноморья посещали Афины и присутствовали на прославленном во всей греческой ойкумене весеннем празднике Великих Дионисий. Их церемонии влияли на устройство местных праздников; не случайно в Ольвии и Херсонесе, как и в Афинах, именно на Дионисиях оглашали почётные декреты и увенчивали золотыми венками, а для разных дионисийских праздников во всех городах на северных берегах Понта приобретали аттические расписные сосуды со сценами мифов о Вакхе и его спутниках, а также с изображениями праздников в их честь.

Сноски

11 Кругликова И. Т. Виноградарство и виноделие / / Античные государства Северного Причерноморья. М.,1980. С. 156, 157.
12 Крыжицкий С. Д.. Русяева А. С, Крапивина В. В. и др. Ольвия. Античное государство в Северном Причерноморье. Киев, 1999. С. 263, 264.
13 Русяева А. С. Земледельческие культы в Ольвии догетского времени. Киев, 1979. С. 83.
14 Ehrhardt N. Milet und seine Kolonien. Frankfurt am Mein. 1983. S. 169.
15 Финогенова С. И. Античные терракотовые маски Северного Причерноморья / / CA. 1990. № 2. С. 201, 202.
16 West Μ. L. The Orphics of Olbia / / Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphic. 1982. № 45. P. 25. О почитании Диониса орфиками и символическом понимании ими образа бога см.: Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 155-160.
17 Русяева А. С . Указ. соч. С. 73-75.
18 Томсон Дж. Исследования по истории древнего общества. М., 1958. С. 226, 227; Nilsson Μ. Geschichte der Griechischen Religion. München, 1941. S. 642-648.
19 Розанова Н. П. Бронзовое зеркало с надписью из Ольвии / / Античная история и культура Северного Причерноморья. М., 1968. С. 248.
20 Скржинская М. В. Зеркала архаического периода из Ольвии и Березани / / Античная культура Северного Причерноморья. М., 1984. С. 117. Каталог № 37.
21 См. главу «Праздники, календарь и определение времени».
22 Ленеон упомянут один раз в надписях Тиры и дважды в ольвийских надписях ( IPE I2. 4, 45; НО. 47). В Ольвии этот месяц включен также в календарь, прочерченный на донышке скифоса V в. до н. э. См.: Виноградов Ю. Г., Русяева А. С. Культ Аполлона и календарь Ольвии / / Исследования по античной археологии Северного Причерноморья. Киев, 1980. С. 25.
23 IPE I2. № 33, 201.
24 Толстой И. И. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья. М.;1953. С. 53. N 75.
25 Лосева Η. М. Аттический краснофигурный стамнос, найденный в Керчи / / Сообщения ГМИИ. 1974 . Вып. 7. С. 125-132.
26 ARV2. №. 628-632.
27 Лосева Н. М. Указ. соч . С. 130.
28 Виноградов Ю. Г. Декрет в честь Антестерия и кризис Ольвийского полиса в эпоху эллинизма // ВДИ. 1984. № 1. С. 51.
29 Виноградов Ю. Г. Карышковский П. О. Каллиник сын Евксена / / ВДИ. 1982. N 4. С. 26-30.
30 Яйленко В. П. Ольвия и Боспор в эллинистическую эпоху / / Эллинизм. Экономика, культура, политика. М., 1990. С. 268-272. См. подробнее об этой надписи в главе «Объявление о наградах на праздниках».
31 Виноградов Ю. Г. Эпиграфические открытия последних лет в Ольвии // Новейшие открытия советских археологов. Тезисы докладов. Киев, 1975. С. 89; Он же. Декрет в честь Антестерия и кризис Ольвийского полиса в эпоху эллинизма / / ВДИ. 1984 № 1.С. 57, 58.
32 Сорочан С. Б., Зубарь В. М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель Херсонеса. Харьков, 2000. С. 81.
33 Стржелецкий С. Ф. Виноделие в Херсонесе Таврическом античной эпохи / / Херсонесский сборник. Симферополь, 1959. Вып. 6; Монахов С. Ю. Производство амфор в эллинистическом Херсонесе / / ВДИ. 1984. № 1. С. 109-130.
34 Соломоник. Э. И. Каменная летопись Херсонеса. Симферополь, 1990. С. 12. N 3. Другое восстановление текста предложено Ю. Г. Виноградовым. В его прочтении получается, что херсонеситы отправились за город собирать урожай винограда в месяце Дионисии, то есть речи о празднике в надписи нет. См.: Виноградов Ю. Г. Херсонесский декрет «о несении Диониса» и вторжение сарматов в Скифию / / ВДИ. 1997. № 3. С. 114, 121.
35 Русяева А. С. Указ. соч., 1979. С. 96, 97.
36 Толстой И. И . Указ. соч. С. 22. № 22.
37 Там же. С. 55. № 79.
38 Там же. С. 78. № 118; С. 101. № 164.
39 Петерс Б. Г., Айбабин А. И. и др. Феодосийская экспедиция // АО. 1976. М., 1977. С. 353.
40 Античні держави Північного Причорномор’я / / Давня історія України. Т. 2. Київ, 1998. С. 260.
11 О театре на Боспоре см. следующую главу; о храме Диониса см.: Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М.; Л., 1949. С. 160, 161.
42 Соколов Г. И. Античное Причерноморье. Л., 1973. С. 37. № 16.
43 Давыдова Л. И. К вопросу об иконографии статуи Диониса из Пантикапея в коллекции Эрмитажа //175 лет Керченскому музею древностей. Материалы конференции. Керчь, 2001. С. 431-433.
44 Гайдукевич В. Ф. Указ. соч. С. 161.
45 Соколова О. Ю. Новая надпись из Нимфея / / Древности Боспора. М., 2001. Вып. 4. С. 368-371.
46 Секерская Η. М. Античный Никоний и его округа в VI-IV вв. до н. э. Киев, 1989. С. 99, 100. Рис. 4. 47 Там же. С. 100.
48 Подробно культ «дельфийских братьев» Аполлона и Диониса рассмотрен в кн. : Иванов В. Дионис и прадионисийство. Баку, 1923. С. 18-41; 112-134. Переиздание СПб., 1996.
49 Соколов Г. И. Дельфы. М., 1972. С. 142.
50 Lambrinudakis W. Apollo // LIMC. Bd. 2. S. 277.
51 AHO. C. 38. № 9.
52 Штерн Э. Ваза с рельефными украшениями из Ольвии / / ИАК. 1902. № 3. С. 93-113. Табл. 14.
53 ARV2. Р. 1185. № 7; LIMC. Bd. 2. S. 279. № 768 а.
54 ДБК. Табл. 70.
55 Неверов О. Я. Митридат-Дионис // СГЭ. 1973. N 37. С. 42, 43; Молев Ε. Α.. Молева Н. В. Терракотовые статуэтки из Китейского святилища // Боспорские исследования. Вып. 3. Симферополь, 2003. С. 258 и др.
56 Кобылина M. M. Терракотовые статуэтки из Пантикапея и Фанагории. М., 1961. С. 62, 63.
57 ДБК. Табл. 60; UKV. № 84, 366, 414; Леви Е. И. Терракоты из цистерны ольвийской агоры // КСИИМК. 1959. Вып. 74. С. 76; Русяева А. С. Рельєфні зображення Діоніса та Аріадни на посуді з Ольвіі // Археологія. 1976. № 20. С. 36-42.
58 Финогенова С. И. Античные терракотовые маски Северного Причерноморья // CA. 1990. № 2. С. 189-202.
59 ДБК. Табл. 74; Русяева А. С. Указ. соч. 1979. С. 84; Денисова В. И. Коропластика Боспора. Л., 1981. С. 65-68; Финогенова С. И. Указ. соч. С. 190-192.
60 Денисова В. И. Указ. соч. С. 66.
61 Финогенова С. И. Указ. соч. С. 192.
62 См. об этом в главе «Праздники, календарь и определение времени».
63 Кастанаян Е. Г. Раскопки Порфмия в 1953 г. // CA. 1958. № 3. С. 204; Силантьева П. Ф. Терракоты Пантикапея // САИ. 1974 . Вып. Г-11. Ч. 3. Табл. 40,1; Денисова В. И. Указ. соч. С. 123; Финогенова С. И. Указ. соч. С. 194.
64 Денисова В. И. Указ. соч. С. 66. Табл. 21 д.
65 Финогенова С. И. Указ. соч. С. 195.
66 На краю ойкумены. Греки и варвары на северном берегу Понта. Каталог выставки. М., 2002. № 221-226.
67 Там же. С. 195, 196; ДБК. Табл. 74, 3.
68 Русяева А. С. Указ. соч. 1979. С. 85.
65 Денисова В. И. Указ. соч. С. 66. Табл. 22 ж.