История пруссов в Поруссии

Происхождение имени “пруссы”

Имя “пруссы” – не самоназвание. Так пруссы себя никогда не называли. Самоназвания относились к родственным, дружественным племенным союзам, проживающих на своих Землях – сембы из Самбии (прусск. «Земля» — Sambia — Samland — Zemland — Земландский полуостров), надровы — в Надравии (Nadrawa, Nadrāuwa в старо-прусском: na + dravis = дерево, т.е «на реке Драва«), любавы в Любавии, вармии в Вармии и т.д. по именам прусских родов. Отсутствие общего для всех самоназвания свидетельствует об отсутствии государственной самоорганизации, которая обязательно дала бы пруссам общее самоназвание. Пруссы *Prūsas (Prußen — пруссы) и *Prūsai — пруссаки были только родственным племенным союзом.

Имя пруссы (Prusy) как Bruzi, впервые появилось в 9 веке в анонимной «Географии Баварии» (Geographus Bavarus). В средне-нижне-немецком языке это имя было Prusse, а в средне-верхне-немецком Priuzen.  В 18 веке латинское название Пруссия (Prussia) или Боруссия (Borussia = Поруссия), перешло к государству Пруссия.

Пруссы называли свою землю “Островное царство” (“Ульмигания”, “Ульмигерия”, “Ульмеригия” — в готском варианте) – полуостров Самбия (Земландский полуостров) считался до XII века островом, ограниченным водами Балтийского моря и реками Преголя и Дейма. В целом же прусские земли в период максимального могущества простирались от Вислы до Немана.

Преголь — Пригора (1302 г.), Прегор (1359 г.), Преголл, Прегель (1331 г.), Прегилл (1460 г.). Георг Геруллис связал название с литовским prãgaras, pragorė -«ПРОГАлина, бездна» и глаголом gérti («пить»), от санскрита: Gal – есть, глотать, горло, жерло.

Дейма (нем. Deime, литов. Deimena) от ИЕ-корня *dei (=доить), что означает «непрерывно течь».

В начале нашей эры германцы назвали жителей этой территории “эстии” — «живущие на востоке», а германские историки до IX века называли эту землю “Эстланд” — «восточная страна». Никакой этнической связи с нынешними эстонцами здесь не прослеживается. В эпоху Юлия Цезаря кельты и германцы именовали эту землю также “Озерикта” и “Аустравия” – «восточная страна». Это имя означало лишь границу известного европейцам мира – не более того.

Имя “пруссы” повторяется в разных языках. Возможно, оно идет от санскритского purusah – “человек”, отзвуком повторяясь в готском — “prus” (конь, мерин) и древнеславянском (конь, кобыла) – пруссы были искусными коневодами и содержали табуны белых священных коней, приносимых в жертву богам.

В то же время готы (V век) и некоторые германские историки (вплоть до XIV в.) именовали западную часть прусских земель как Витланд или Вейделант (Wendland — земля вендов-славян) — “страна мудрецов”. Рассказ купца Вульфстана о венедах Вендланда, записанный при дворе короля Альфреда в 890 году. Вульфстан впервые употребил название Ostsae — «Восточное море», с тех пор обычное в германской традиции. Франкские имперские анналы в начале IX века называют его Ostarsalt, «Восточный залив».

«Эта земля Эстланд (Estland — «восточная земля») очень большая и имеет множество укрепленных поселений, и в каждом из них есть король. Здесь много мёда и хорошая рыбалка. Король и самые могущественные люди пьют кобылье молоко, бедняки и рабы пьют мёд. Между ними очень много раздоров. Среди Эсте (Este) нет пива, зато есть медовуха.» (из рассказа купца Вульфстана фон Хайтабу в 890 г.)

В немецкой историографии сложилось представление о том, что пруссы – народ, живущий в селении Русс (Ruß) на реке Русс (нем. Ruß), как назывался Неман в нижнем течении (сегодня сохранилось название одного из рукавов реки – Русны/Русне). Средневековые источники дают основание для толкования термина “пруссы” как “живущие перед русами”.

Гидронимы «Неман, Немунас» и «Мемель» (Neman, Nioman, Nemunas или Memel) — одного происхождени «немая, тихая река, медленная, мямля» от куршско-литовского: memelis, mimelis (тише, медленнее) лит. mēms (немой, безмолвный), лит. mėmė, memelis, mimelis, латыш. mems (мямля, немой) лит. nėmti (неметь).

Иноземное наименование “Пруссия”, вероятно пошло от “Боруссия”. По версии Михаила Ломоносова происходит от “Поруссия”, «пограничная с Русью территория». По немецкой версии от “Брутения” (прусск. brote – брат) – в соответствии с легендой о пришествии в этот край Брутена – верховного жреца, брата военного вождя Видевута.

По версии русского лингвиста О.Н.Трубачева название “Пруссия” было созвучно имени близкородственного пруссам племени “фризов” — западногерманским племенем, обитавшим на территории нынешней Голландии. Пруссы и фризы имели почти идентичную общественную структуру и внешний вид.

Индоевропейцы -“шнуровой” археологической культуры.

Стремительному приходу индоевропейцев в эти края в конце III тысячелетия до н.э. местные малочисленные рыболовы ничего не могли противопоставить – они просто исчезли, скорее всего, разбежались или были истреблены. Индоевропейцы владели луками и боевыми топорами, приручили лошадь. И они стали хозяевами этой земли. Здесь возник новый очаг “шнуровой” археологической культуры.

Здесь же позднее пруссы хоронили своих священных коней, их остовы были приняты немецкими переселенцами за останки великанов и гора получила другое название – Гора Великанов.  О языческих храмах и идолопоклонстве. (описание языческих храмов из книги «Исследования о языческом богослужении древних славян». Срезневский И.И.)

Вблизи поселка Прибрежное (Балтийский район Калининграда) найдено долговременное поселение шнуровой археологической культуры, где стены домов представляли собой ряд вертикально вбитых столбов, плотно прижатых друг к другу. Археологический памятник известен с 60 гг. XIX века по находкам, поступившим в музей Общества древностей «Пруссия» в Королевском замке Кёнигсберга.

«Храмы были обращены главными входами на запад, так что святилище было на восток от входа. Восток считался славянами страной, к которой должен обращаться человек, возсылая молитвы к Богу.» (О языческих храмах и идолопоклонстве)

Загадка археологии – как оказались индоевропейцы из Северного Причерноморья на балтийском побережье, не оставив по пути следов своего присутствия? Свою роль, по-видимому, сыграл географический фактор – с юга Самбийский полуостров был надежно закрыт непроходимыми лесами и болотами. Сначала индоевропейцы освоили Русскую равнину, а в Янтарный край проникли вдоль побережья или по морю — на стоянках первых индоевропейцев III тыс. до н.э. на Куршской косе были найдены остатки судов.

Индоевропейская экспансия связана, вероятно, с резким изменением жизни в широкой степной полосе от Причерноморья до Южного Урала (а возможно и до монгольских степей), которое было обусловлено приручением лошади, изобретением колеса и упряжи. Лошадь позволила степнякам высвободить огромные человеческие ресурсы скотоводов, облегчить условия труда, что привело также к росту численности степняков, которые стали распространяться за пределы своей ландшафтной ниши. Изобретение стремени привело к образованию вооруженного тяжёлым оружием конного войска, а изобретение колесниц дало мощное преимущество ариям, вторгшимся в Индию. Индоевропейцы распространились всюду, где имели возможность пасти скот.

Самбийский полуостров был заселен индоевропейцами, но скудость здешней природы не дала им возможности сделать новый шаг в развитии – образовать государство. Военные и экономические силы жителей янтарного края подрывало отсутствие собственных источников бронзы, из которой в ту эпоху изготовлялось оружие и орудия труда. Природные условия диктовали возвращение к рыболовству и увядание воинского духа вместе со стабилизацией численности населения.

Первые индоевропейцы были очарованы янтарным камнем, вероятно, обожествляли его. “Солнечный камень” связывался с индоевропейскими солнечными божествами, у пруссов – Перкуно, у славянский Перун.

Лужичане.

На землях Янтарного края в эпоху бронзы и раннего железа (II-I тысячелетия до н.э.) янтарь стал средством обмена – число находок янтаря в погребениях возрастает по мере удаления от Самбийского полуострова. Одновременно можно проследить связи со славянскими землями – множество янтарных украшений в неолитических поселениях Новгородской земли.

Во II тысячелетии до н.э. от индивидуальных захоронений переходят к кремированию – культура самбийских курганов складывается вокруг единого центра в районе нынешнего города Пионерского (до 1946 года — Нойку́рен, нем. Neukuhren; пол. Kursze, лит. Kuršiai ). Аналогичные курганы обнаружены в окрестностях Калуги.

Волна переселенцев двинулась в Пруссию с середины XIII века до н.э. с запада, из-за Вислы. Возникают поселения Лужицкой культуры, которые, вероятно, не рассматривались как враждебные, так как были малочисленны и имели близкородственный культурно-антропологический тип. К югу от посёлка Янтарный (прус. Palweniken (1398), Palmenicken (1491), до 1947 — Пальмникен, нем. Palmnicken) обнаружено единственное обособленное лужицкое поселение. Вероятно, именно от него элементы лужицкой культуры распространились среди остального населения. Здесь янтарь рассматривался как великая культурная ценность, судя по богатому присутствую янтаря в захоронениях.

Новый обряд захоронения в западно-балтской культуре курганов, где кремированные останки размещались в “каменных ящиках” (посёлок Отрадное западнее Светлогорска; до 1946 нем. Georgenswalde), распространился от побережья на юг и восток – в Мазурское Поозерье и на правый берег Немана к середине I тысячелетия до н.э. .

Вероятно, лужичане были малым воинственным племенем, давшим миру новый импульс развития и растворившимся среди них.

Эстии — восточные славяне

В начале нашей эры германцы назвали жителей восточной Прибалтики“эстии” — «живущие на востоке», а германские историки до IX века называли эту землю “Эстланд” — «восточная страна». Никакой этнической связи с нынешними эстонцами здесь нет. В эпоху Юлия Цезаря кельты и германцы именовали эту землю также “Озерикта” и “Аустравия” – «восточная страна». Это название означало лишь восточную границу известного европейцам мира – не более того. Ранние источники на латинском языке также содержат версии названия территории восточной Прибалтики — Эстия и Гестия (Estia и Hestia). Самоназвание эстонцев в древности — maarahvas — «народ земли» — землепашцы.

В середине I века н.э. янтарь снова стал предметом торговли о Янтарном крае было известно римскому императору Нерону. По свидетельству Плиния Старшего, янтарь в огромных количествах везли в Римскую империю. Позднее Корнелий Тацит также описывает эстиев как собирателей янтаря, которые не задумываются о его происхождении и сами никак не используют. Интересно описание Тацитом эстиев:

“Итак, правым берегом Свевского моря омывается земля племён эстиев, у которых обычаи и внешний вид как у свевов, а язык похож на британский. Они поклоняются матери богов и носят как символ своих верований изображение кабана.
Это у них заменяющая оружие защита от всего, гарантирующая почитателю богини безопасность даже среди врагов. Они редко пользуются железным оружием, чаще же дубинами. Над хлебом и другими плодами земли они трудятся с большим терпением чем нежели это соответствует обычной лености германцев”.

Здесь Тацит смешивает описание нескольких сословных образов – безоружный жрец с амулетом кабана (исключающий железо как “нечистый” металл), сельский труженик с дубиной и воин с железным оружием. На связь с кельтами указывает особенность языка и поклонение Матери богов, а также изображения кабана.

Готское нашествие в Янтарный край в конце I в. н.э. перемещает культуру насыпных курганов восточнее Немана до верховьев Оки, на территории нынешней Московской и Калужской области — многие реки и ручьи здесь носят названия на языке балтских славян. Это часть прусских родов, бежавших от нашествия готов, могла мигрировать к своей прародине, к близко знакомым родовым сообществам. Считается, что именно эти переселенцы были известны здесь под именем “голядь”.

Оставшаяся часть “эстиев” утратила свои культурные традиции, но не была уничтожена готами, вынужденными свои главные силы отвлекать на войну со скифами. Поселение готов III века зафиксировано лишь на периферии Янтарного края – в районе сохранившегося тевтонского замка Бальга.

От готской топонимики осталось лишь название города Хайлигенбайль (нем. Heiligenbeil, «Священная секира«, било =bile, byle (нем. Beil — топор); ныне Мамоново). Готское слово halba -“половина”, обозначавшее в V веке пространства к юго-западу от города. Пруссы же называли окрестности города Швенто-мест  — “святой город”, так как здесь рос священный дуб пруссов, а река называлась Банава — “светлая, святая”.

По легенде, в V веке на берегу залива находилась крепость Хонеде, построенная пруссами для своего короля Видевута (Widewuto), крепость Хонеда пала VI веке в результате предательства после 2-х летней обороны.

На Горе Грома – огромной песчаной дюне (близ южной окраины города Пионерский) под огромным дубом было языческое прусское святилище Ромов, имевшее общебалтское значение, связанное с традицией почитания дуба, как священного дерева.

Существует прусская легенда о пришествии князей Видевута (Widewuto) и его брата Брутена, основавшего главный прусский культовый центр Ромува — «жилище  языческих богов Патолса, Потримпса и Перкунса (Перкунаса)», сам же Брутен стал первым верховным жрецом Криве-Кривайтисом (латынь: criwo cyrwaito). В современном латышском языке слово krievs — означает русские, а слово Krievija — Россия.

В отдельных дуплах огромного дуба стояли истуканы трёх высших божеств, а рядом были прикреплены особые знаки или символы богов. Перед идолом Перкунаса (Perkunos) горел «вечный огонь», поддерживаемый жрецами и считавшийся святым. В «вечном» огне сжигали жертвы. Для поддержания огня использовали только дубовые дрова. Символом Потримпса (Potrimpos) была змея, возможно, уж, живший в корзинке, жрецы кормили его молоком. Рядом с идолом Патолса (Patolos) лежали черепа человека, лошади и коровы.

«По легенде в 573 году Видевут (Widewuto, ему было 116 лет) и Брутен (ему 132 года) решили разделить Брутению между наследниками. Видевут передал своему сыну Литтпо землю Литауэн (Литву), сын Замо получил власть над Земландом (Земландский полуостров), где ныне стоит Калининград. Получили части страны и ещё десять сыновей, а также три дочери Видевута. Был выбран новый верховный жрец Брудано. После этого братья-старцы взошли на костёр, совершив ритуальное самосожжение «по воле богами, призвавших их ».

Прусские легенды рассказывали, что особенной любовью Видевут отмечал свою жену Эрме или Варма. Центральная земля пруссов была названа её именем — Вармией, а жители — вармийцами. Вокруг Вармии раскинулись земли с диковинными названиями: Погесания, Помезания, Любавия, Кюльмерланд, Натангия, Надрувия, Скальвия, Самбия, Сасна, Галиндия, Судовия. Все это были прусские территории были языческими, но находились они впритык к польским и немецким землям, в те времена — уже христианским.» (Хранители сердца Пруссии)

В святилище Шведеншанце, севернее нынешнего посёлка Романово, найдены фрагменты жжёного янтаря, как жертвоприношение.

От готов перенимается характерный орнамент керамики, найденной археологами в Самбии III-IV вв. Янтарь, почитаемый как священный камень, снова становится предметом торговли – в III-V вв. формируется Янтарный путь в Рим: по реке Хёлле от Горы Великанов, огибая Самбийский полуостров до устья Вислы (kvisl – древнегерм. “устье”) и к её истокам, далее – вьючная переправа к берегам Дуная и сплав на ладьях до римской крепости Карнутум (предместья современной Вены), откуда сушей янтарь доставлялся до города Аквилея в северной италии.

Можно с уверенностью сказать, что никакого смешения с германскими племенами не произошло. Небольшие группы германцев около 250 года ушли с границ расселения эстиев ближе к границам Римской Империи. С запада и с востока от смешения с другими племенами эстиев уберегали мощные лесные массивы, за которыми, как считалось, лежат владения подземного бога Патолса. Название реки Pregora переводится с древнепрусского как “текущая из нездешнего мира”.

Смешение с германцами происходило в стороне от Самбии, за лесным массивом – на нынешней Эльблонгской возвышенности, где осели остатки готов и гепидов, а также других племён, бежавших от гуннов, и из их армий или от их армий. В своей истории готов Йордан называет их видив-ариями (по имени их бога Видевут (Widewuto), что на древнегерманском означает “вещие воины”, отмечая тем самым новый очаг этногенеза и новую сакральную традицию. А возможно и путая географию, примешивая к жизни беженцев святые для пруссов места – святилище Ромове с огромным городищем 205х182 метров и валом высотой 6,5 метров (городище у посёлка Липовка вблизи поселка Мамоново). Священный дуб в святилище Ромово был разделен на три части, в каждой из которых было окно с кумиром одного из триады прусских богов.

В V веке на Европу накатываются полчища гуннов, которая затрагивает Янтарный край – воины-эстии принимают участие, как считается, в гуннских походах и войнах с Римом. Подчиненность Атилле самой территории проживания эстиев при этом носила скорее формальный характер. Весьма вероятен и другой сценарий возникновения профессионального прусского воинства – римский. Именно Рим рекрутировал в свои войска дружины эстиев, хорошо знакомых в Империи по янтарной торговле. Эстии не могли покориться гуннам в силу их совершенно иного культурного и антропологического типа. Контакты же с римлянами имели вековую историю и, возможно, эстии шли на службу римским императорам небольшими отрядами и в прежние времена. Можно предположить, что главное святилище пруссов Ромове было пантеоном, устроенным ветеранами римских легионов, которые всегда становились зачинателями культов, обретенных ими в походах, например, по воспринятому ими культу Митры.

В Самбию сброд беглецов и переселенцев не пустили, но восприняли от них германский инвентарь погребений.

От бывших римских легионеров жители Янтарного края переняли военное снаряжение – форму боевого шлема и прямой римский щит. От воинов, вернувшихся из далеких краев римской империи, в быт прусских дружин вошли разгульные римские нравы с многодневными пирами и многоженством.

Романизированные восточные славяне — эстии —  пруссы.

С появлением воинов-ветеранов армии римской империи, возвращавшихся из многолетних походов, возник новый кризис – воины знали иных богов и не могли уважать местных обычаев. К концу VI века власть старейшин сменилась властью прусских вождей. По канонам строительства римского военного лагеря пруссы стали строить городища, укрепленные валом и рвом.

Хаос межплеменного смешения по соседству с пруссами усилился в 566 году из-за набегов авар и союзных им германских племён на западную часть Мазурского Поозерья. Согласно “Прусской хронике” Симона Грунау, пруссы предпочли откупаться от аварских союзников данью – не только копченой рыбой и янтарем, но и своими детьми. Можно предположить, что практика “дани детьми” на самом деле означала совершенно иное, чем принято считать – отправку подрастающих мальчиков на воспитание своим коллегам по прежним походам, которые ещё не вернулись к оседлой жизни и лучше сохранили воинские навыки.

Согласно легенде, пруссы, платившие дань мазонам, в 550 году отказались повиноваться. Мазовецкий князь Антонес в союзе с королём Роксолании (Подунавье) выступили против прусского князя Видевута. Прусское войско было разбито. Тогда братья Брутен (верховный жрец) и князь Видевуто созвали в святилище Ромове представителей высших сословий. Разразившаяся во время жертвоприношения гроза была истолкована как воля бога Перкуно, обещавшего помощь пруссам. И действительно, мазоны были разбиты пруссами, и князь Антонес послал к Видевуту своего сына Чанвига с предложением мира. Чанвиг в знак мира принес богам в жертву белую кобылицу. С тех пор белые лошади были объявлены священными.

Одна из немецких хроникальных историй гласит, что после побед Видевута пруссы испытывали трудности – природная среда не могла прокормить всё население.   V век был отмечен резким похолоданием климата в Европе, поэтому в земле Галиндии действовал закон умерщвления рожденных девочек. Кончилась эта демографическая затея плохо – пруссы были разбиты сначала христианским войском, потом соседи судавы опустошили Галиндию. Эта легендарная история показывает, что пруссы всегда жили в довольно жестких климатических условиях.

Жилище пруссов выглядело крайне невзрачно, оно представляло собой сруб овальной формы, сооруженный на каменном венце и крытый соломой. В центре жилища находился открытый очаг, ограниченный камнями, служащий для обогрева дома и для приготовления пищи. Дым от очага выходил через отверстие в крыше или стене. Стены и потолок были покрыты слоем копоти.

Непомерные материальные затраты на умиротворение мазурских князей привели к оскудению прусских земель в VI-VII вв. Но в конце VII века прусское войско разбило соединенное войско мазурских князей и аваров. Место битвы точно не установлено – предположительно на юге Правдинского района (Frieland)– благодаря возвращению своих отданных на воспитание детей, ставших умелыми воинами. Эта победа отмечена мировой историей появлением имени “пруссы”, а для пруссов стала поводом перенять от аварских воинов их внешний вид.

Военная победа пруссов не привела к узурпации власти военными вождями. Победа, приписанная воле прусских богов,  дала власть в руки жреческого сословия. Верховные жрецы получили священное культовое имя, передававшееся из поколения в поколение – Криве-Кривайтис. Не это ли имя перекочевало вместе с самбийцами на Русь, где жили кривичи, наследуя также имя прусского племени кривингов, обитавшего на Куршской косе? Прусские племена жили, по-прежнему, обособленно, не подчиняясь так и не возникшей здесь единой государственной системе.

Дружинно-племенной характер прусского социума позволил им мирно уживаться с викингами, которые зачастую входили в состав прусских дружин – об этом свидетельствуют находки в могильнике VII века Кляйнхайде (на северной окраине нынешнего Гурьевска) – захоронение знатного воина с двумя соратниками в виде каменной ладьи характерно для Южной Скандинавии.

Присутствие скандинавских викингов снижало вероятность государственной самоорганизации пруссов, у скандинавов не было ни государства, ни градостроительства, так как они жили набегами и грабежами. В конце IX века набег викингов разорил прусский торгово-ремесленный центр Трусо (ныне Советск, близ польского Эльблонга), где было много торговцев и ремесленников не только прусского происхождения.

При дворе короля Альфреда сохранилась запись рассказа англосаксонского купца Вульфстана фон(=из) Хайтабу (Wulfstan von Haithabu), путешествовавшего по Скандинавии и торговым портам Балтики в 890 году и побывавшего в Трусо (Truso). Вульфстан свидетельствовал, что в землях западно-балтийских пруссов было множество замков (до вторжения тевтонов).

Известно, что для защиты от набегов в 859 г. — словене, кривичи, веси и мери выплачивали «Варяжскую дань». Вполне возможно, что среди викингов было много пруссов.

Побережье Самбии всегда было открыто для свободных воинских дружин. У скандинавов и пруссов были общие боги – исследователи обнаружили идентичность между прусским святилищем Ромове (прусск. “чистое место”), располагавшимся близ нынешнего посёлка Липовка (Багратионовский район) примерно с V века, и шведским святилищем в Уппсале. Близость к кельтам, а затем к викингам, позволяет выдвинуть гипотезу о единой этнической истории, в которой пруссы были не периферией, а центром северных культов – своеобразной базой, тихой гаванью для странствующих по морям военных дружин и оседавших в далеких краях переселенцев.

Дружинная добыча была скорее предметом обмена, который происходил в конце лета вокруг цитадели Кауп (=купля, торг, сканд. “торжище”) у посёлка Моховое близ Зеленоградска, где в X веке на ярмарках встречался военно-торговый социум дружинников с разных концов Балтии. Центр торговли Кауп был окружен цепью святилищ, в которых молились языческим богам о помощи и приносили благодарственные жертвы. Попытка борьбы с язычниками — пруссами христианского миссионера Войцеха-Адальберта в Каупе в 997 году закончилась трагически – он, как осквернитель языческого святилища, был принесён в жертву языческим богам.

На рубеже тысячелетий заканчивается очередной цикл истории пруссов. В 1010 году польский король Болеслав Храбрый (992-1025) уничтожил святилище Ромово и убил верховного языческого жреца, в отместку за убийство причисленного к лику святых Войцеха-Адальберта. Жрецы перенесли святилище Ромово на левобережья реки Преголи (близ нынешнего Междуречья, посёлок Бочаги). Новое святилище Ромово представляет собой крупнейшее сооружение в Северной Европе той эпохи – площадка укреплена двумя валами высотой до 15 метров. Ритуальная чистота святилища (отсутствие культурного слоя) подчеркивает культовое назначение городища.

В 1016 году датский конунг Канут Великий сжёг Кауп. Но дружинные поселения вокруг него просуществовали ещё столетие – посёлки Варгенава (прусск., “посёлок варягов”) и Бледава (ныне Малиновка и Сосновка Зеленоградского района). Последние викинги, бежавшие от Вильгельма Завоевателя и других королевских правителей, нашли своё пристанище именно здесь.

К концу XI века исчезают захоронения в ладьях, из могильников исчезают захоронения коней, характерные с III века, захоронения становятся предельно скромными, исчезает обряд кремации. Морские дружины, лишенные баз на побережье, превращаются в пеших воинов и уходят на службу князьям Польши, Литвы и Руси. Можно предположить, что под именем “варяги” они переселялись на Русь целыми родами. Возникает столетняя пауза, в течение которой прерывается создание профессиональной военной дружины.

Привычный поток добычи с моря иссяк, культурный стереотип требовал изменений – прежде всего, перехода к земледелию. С выдвижением на первый план земельных отношений начинает складываться до государственная структура и сравнительно быстро растёт численность пруссов. Группы родственных семей живут хутором, управляются старейшиной и владеют наследуемыми угодьями лакусами (лакус — прусск. поле).

Группа хуторов образует полку (полка – прусск., “волость”) с округлым городищем в центре, где проводилось народное собрание, и осуществлялись жертвоприношения. Волостью управляла “господа” — выборный орган, состоящий преимущественно из жрецов. Городище пруссов состояло из двух частей – для постоянного пребывания выборных властей и для укрытия окрестных жителей в случае опасности.

Лишенное военных дружин прусское оседлое население не смогло оказать сопротивления вторжению польского короля Болеслава III зимой 1110 — 1111 гг. Затем прусское ополчение вынуждено было вести беспрерывные сражения с пограничным польским княжеством Мазовия в землях Любавия и Хельминская юго-западнее мазурских озёр.

Дружинная мощь пруссов восстанавилась, что позволяет им давать отпор польским вторжениям и расширять свои владения к востоку и югу, осваивая прежде запретные территории лесной пустоши. Войны поляков с пруссами казалось завершились в 1166 году разгромом польского войска. Теперь уже поляки страдали от прусских набегов. Расширяются земли Натангия, Вармия, Погезания, образуются земли Помезания, Бартия и Надравия. К концу XII века под их влияние попадают восточные соседи-родственники – скальвы и ламаты. В X-XI вв. близкие пруссам воинственные судавы-ятвяги совершают набеги на Русь, что вынуждает Ярослава Мудрого ставить в верховьях Немана русские крепости.

Пруссы так и не смогли освоить территории к югу и востоку от Самбии и Натангии – многие городища не достроены и не имеют культурного слоя, могильники пруссов XII-XIII вв. здесь практически не встречаются. Расширение прусской экспансии было остановлено крестовыми походами против пруссов.

Пруссы в русской истории.

Близ Светлогорска (немецкий Раушен) имеется речка с прусским именем Русис (Русс в немецких записях). По имени речки именовалась и прусская волость – Rusemothe (mothe – прусск., группа поселений).

В датских и немецких источниках XII века встречаются многочисленные упоминания земли Ruzzia, Ruscia, скорее всего расположенной по реке Руса (Русне/Русс). Отнести эти упоминания к Новгороду, как считают историки, затруднительно или вовсе невозможно.

На немецкой карте Пруссии Хеннеберга 1576 г. Русь относится к названию реки при перечислении рек дельты Немана: Russe sive Holm (“Руса, или Хольм”, сканд.“Holm” — остров/Холм). Первое в истории упоминание Литвы связано с описанием мученической смерти св. Бруннона-Бонифация в 1009 г. на границе “Руси и Литвы” (первым немецкий хронограф должен был назвать ближайшую территорию). Св. Бруннон прибыл в Скаловию (Sclavia – “склавины/славяне”) с миссией к языческому правителю Нетимеру, которого св. Пётр Дамиан называет “королём русов” (regem russorum).

Название Русь носил древнейший посёлок — нем. Rossitten (прусск. “Малая Русс”, ныне Рыбачий на Куршской косе), возникший вокруг тевтонского замка Rositten, возведённого на месте прусского святилища Rosa. Возможно, это было одно из владений племени русов, которым принадлежал и также прусский дружинно-торговый центр Кауп, вокруг которого была создана цепь святилищ.

Древнейший герб Киева — трезубец найден выбитым на камне во многих местах Самбии. Вероятно, трезубец символизирует триаду древне-прусских богов: Перкуно – бог молнии и грома в огненном венце, Потол – бог-старец, бог подземного мира и смерти с мёртвыми головами человека, лошади и коровы в качестве атрибутов, Потримп – бог-юноша, бог рек, источников и плодородия.

Древнерусские приднепровские погребения идентичны самбийским. Древнерусские летописи говорят как о том, что Рюрик был призван новгородцами из Пруссии,  а не из Швеции, и о том, что древнерусские знатные рода — прусского происхождения (Полное собрание русских летописей, т. 7, 1856; Бархатная именная книга русских царей, Русская геральдика, 1855, 1990). Одним из предков Романовых признается некий Глянда — типично прусское имя.

На связи Янтарного края с Русью указывает захоронения вождя в железном шлеме, покрытом бронзовыми золочеными пластинами в могильнике Гросс-Фидрихсберг X-XI вв., обнаруженный при строительстве форта Кенигсберг в XIX веке. Такой шлем считается принадлежностью древнерусских князей. Возможно, этот шлем был получен в награду за службу в русской дружине.

Интересно, что городище Гроссе Хаузен имеет характерную спиральную форму, сходную с той, которую обнаружили в далёком Аркаиме (юг Челябинской области). Аркаим и древнее прусское городище совпадают и по размерам. Находки Аркаима датируются XVIII-XVI вв. до н.э. или несколько ранее. Очевидно, здесь прослеживается связь с индоевропейской миграцией, охватившей несколько тысячелетий во времени и несколько тысяч километров в пространстве.

В своей автобиографии Александр Пушкин писал: “Мы ведём свой род от прусского выходца Радши, или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т.е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества святого Александра Ярославовича Невского. От него пошли Мусины, Бобрицевы, Мятлевы, Поводовы, Бутурмены…”

И хотя эта версия опровергается историками, мы не можем отбросить её, хотя бы потому что великий поэт был ближе к своим корням исторически и мог иметь в распоряжении позднее утраченные документы и свидетельства историков своего времени.

Один из предков царского рода Романовых носил имя Андрей Кобыла, которое без перевода на древнеславянском звучало как Андрей Прусс. Летопись подтверждает его приход из Литвы, через которую лежал путь прусских родов на Русь.

Историки предполагают, что скандинавско-прусская дружина “датского”, возможно, физско-прусского князя Рюрика в IX века получила владения, закрепив за ним своё родовое название – Русь.

В Х веке пруссы окончательно покидают дружинно-торговый центр Кауп. Переселение состоялось в закрепленные во владение земли, где первоначально русами звались только представители знатной военной верхушки было заимствовано пруссами как witingis, которое у русских стало “витязи” (сканд. wiking). Позднее название викинги распространилось на военно-торговый социум, состоящий не только из скандинавов, а из самых разных народов. Не случайно древнейшая улица Новгорода называется “Прусской”, что не связано с торговлей с орденским прусским государством, возникшей только после XIII века .

Приведенные свидетельства указывают на особую роль прусской земли в истории России. Вероятно, можно говорить о культурном влиянии римского государства через Пруссию на Русь, противопоставляя её концепции монголо-татарской модели государственности, будто бы принятой на Руси во время ига, как считают многие заподные историки.

Римская модель, перенесенная воинским сословием из Пруссии, является прямым предшественником модели Российской Империи. Россия преемствует имперскую жреческо-царскую модель от Византии, а аристократическую-воинскую – от Рима и Пруссии.

Борьба пруссов с тевтонскими рыцарями

Три фактора подорвали обороноспособность пруссов против орденского нашествия: слабость самоорганизации, как отсутствие государственной системы, слабость экономическая и как следствие – малочисленность прусских племен. Пруссы не успели не только создать своего государства, но и освоить земледелие – орудия труда были примитивны, отчего численность пруссов оставалась незначительной.

На прусских землях столкнулись две нарастающие силы – прусские дружины предгосударственного племенного союза и войска феодально-католической польско-германской экспансии. В 1191 году польский король Казимир Справедливый осуществляет поход против ятвягов и помезан, живущих обособленно от основного племенного массива пруссов. По границам прусских земель с 1216 года против пруссов постоянно выступают польские феодалы.

В начале XIII века римский папа Иннокентий III призвал к крестовому походу против пруссов. На призыв откликнулись все польские рыцари-крестоносцы и влиятельные князья.

В 1222-1223 гг. происходит крестовый поход, в котором участвует все польское рыцарство. Результате похода в зависимость от поляков попала Хельминская (Кульмская) земля – периферийная прусская территория.

В 1228 году пруссы разгромили польский рыцарский Добжинский орден, созданный специально для завоевания Янатраного края. В 1230 году Конрад Мазовецкий уступил Хельминскую земли пруссов тевтонским крестоносцамв безвозмездное пользование на 20 лет. Польский Дробжинский орден соединился с Тевтонским орденом. С этого момента можно вести отсчёт тевтонской агрессии, в конце концов лишившей пруссов независимости. Тевтонское завоевание превратило жизнь пруссов в сплошную череду сражений против опытного и организованного врага. Беспрерывные битвы пруссов против Тевтонского ордена продолжались более полувека.

В 1233 году в битве при Сиргуне крестоносцы разбили слабое прусское войско.

Первый удар рыцари Тевтонского ордена нанесли в Вармии — в сердце прусской территории. Они ударили по вармийскому замку Хонеду и стерли его с лица земли. На его месте рыцари возвели свой каменный и неприступный замок-крепость Бальгу — плацдарм для последующих вторжений крестоносцев. Казалось, за 1238-1241 годы Вармия была полностью покорена. Её жители либо погибли, либо насильно были обращены в христианство. Но пруссы не сдались!

В 1242 году против тевтонцев восстала вся Пруссия. Восстание длилось семь лет и закончилось подписанием мирного договора. В обмен на вечный мир пруссы разрешили рыцарям построить замок в вармийском городке Лидзбарке и в Бранево, но мир не продлился и года. Крестоносцы не думали отступать, они хотели извести язычество под корень.

В 1242 году согласованное выступление пруссов позволило отвоевать у крестоносцев весь захваченный запад прусских земель. Осада замка Бальга была для пруссов неудачной. Пришедшее на помощь осажденным войско заманило пруссов в засаду, благодаря предательству одного из прусских вождей. Таких предательств было много прусской истории эпохи заката.

Под давлением Папского престола пруссам в 1249 году пришлось признать эти земли Орденскими.

В 1249 году вспыхнуло второе прусское восстание, а в 1260 — третье. Противостояние длилось 14 лет. Вождь вармийцев Глаппо даже сумел отбить замок Бранево, но ему не удалось захватить Бальгу —  Тевтонский орден умел строить крепости. Даже во время прусского восстания строительство не прекращалось.

Между Бальгой и Кёнигсбергом, тевтонцы возвели замок Бранденбург, рассекавший пополам силы вармийцев и натангов.

В 1253 году пруссы разбили крестоносцев близ деревни Гирмов (ныне поселок Русское). Возглавлявший войско орденский комтур был убит. Битва произошла у городища – места сбора прусского ополчения.

В 1254 г. чешский король Оттокар II возглавил поход на Самбию. Пройдя через замки Эльблонг и Бальга с 60-тысячным войском, он по льду внезапно переправился к прусской деревне Пилав (Пиллау, ныне Балтийск) и нанес поражение прусскому ополчению у городищ Меденове (“медовое, лесное”, ныне Кумачево), Рудава (“рудое, красное”, ныне Мельниково), Ногимпте (“твердыня, неприступная”, ныне Сиренево). Правилом тевтонских рыцарей было полное уничтожение городища вместе с его жителями, оказавшими сопротивление. Возможно, именно это привело к целой серии предательств прусских вождей – в 1255 крещёный прус провёл крестоносцев к городищу Капостете (ныне посёлок Курортное), который был взят штурмом; в том же году вождь обороны городища Велува (севернее нынешнего Знаменска у поселка Прудное) сдал его комтуру Кенигсберга.

Пруссы не имели объединенной регулярной военной дружины и практически без боя сдали восточную часть Самбии до Тапиау (Tapiau; лит.: Теплява; пол.: Tapiawa или Tapiewo, «тёплый или топлый» между реками Дейме и Прегель ныне Гвардейск). Тевтонцы воспользовались также захватом в заложники сыновей местной знати. Возвращаясь на родину, Оттокар II предложил крестоносцам построить замок у прусского городища Тувангсте, вероятно, существовало также городище Конугарбс – княжеская гора. В 1254 г. возник замок Кенигсберг. Поблизости от замка в 1278 году был казнён один из прусских вождей – Глаппо, по имени которого названа гора Глаппенберг (в районе нынешней улицы Коперника в Калининграде).

В 1260 году возникает третье прусское восстание, после поражения крестоносцев в Литве у озера Дурбе от прусско-литовского войска и опасным для них походом монгольских войск под началом Бурундая. Возглавил сопротивление нобиль Натангии Геркус Манто (Герко Мантас, Генрих Манте).

22 января 1261 года в битве при Покарвисе (юго-восток дер. Ушаково) Геркус Манто (Герко Мантас) разбил крестоносцев, загнав их в болото. Пленные рыцари были принесены в жертву языческим богам — привязаны к своим коням и сожжены. Возможно, это была месть за сожжение прусских вождей и старейшин, которых крестоносцы в 1260 году под видом переговоров заманили на городище Ленценберг (Lemptenburc) — 3 км к западу от д. Ушакова — и предали огню.

В ходе борьбы с Орденом пруссы сожгли тевтонский замок Каумен (пос. Заречье), замок Триммау (прусский Тремов, близ нынешнего посёлка Дружба), осажден замок Нойхаузен (ныне Гурьевск). Затем был уничтожен замок Христбург, осаждены замки Бальга и Кенигсберг. Осада была снята после тяжелого ранения Геркуса Манто. Пруссы были разгромлены между 1261 и 1267 г. в битве у городища Побетен (ныне Романово), где, согласно хронике, погибло более 5000 прусских дружинников.

Прусское сопротивление окончательно захлебнулось после гибели своего вождя – предположительно он был убит рыцарями в центральном святилище пруссов к югу от замка Норкиттен (ныне посёлок Междуречье) близ посёлка Бочаги.

В 1274 году рыцари ордена штурмом взяли центральное укрепление пруссов в Надравии – городище Камменсвике (“пчелиный посёлок”) – на территории нынешнего посёлка Тимофеевка восточнее Черняховска – где, судя по находкам, поселение существовало ещё в начале I тысячелетия н.э.

Пруссы не успевали возводить новые укрепления. – В 1274 году тевтоны захватили ещё три городища, включая спешно построенное мощное укрепление Отолихия (на северной окраине посёлка Фунмановка, что северо-восточнее города Гусева).

Тяжёлое положение пруссов было связано с массовым предательством нобилей, утративших веру в победу и отказывавшихся от языческих богов. Многие из них были обращены в христианство ещё детьми, будучи в заложниках в Орденских землях. Сам Герко Мантас был обращен в христианство во время пребывания в заложниках в Магдебурге.

В 1295 г. происходит последнее восстание пруссов против нобилей-изменников, потерпевшее поражение из-за предательства одного из своих вождей.

Конец прусской истории

Христианизация означала для пруссов разрыв между элитой и народом – народ христианизировался поверхностно, продолжая поклоняться языческим богам. Прежние обряды сохранялись в течение всего средневековья. В 1520 году известно жертвоприношение чёрного быка для отвращения приближающегося к Кёнигсбергу польского флота. Ещё в начале XVIII века на городище Краам (южнее Светлогорска) совершались кровавые жертвоприношения.

Вторым ударом по прусскому народу была утрата моноэтничности на своих территориях – в XIV веке началось массовое переселение немецких крестьян из Германии, которые к тому же были носителями прогрессивных приемов земледелия (воловья упряжка и “немецкий плуг”), а в XV – из Литвы в слабозаселённые пруссами Скаловию и Надравию, отчасти возвращая сохраненные там прусскими дружинниками обычаи предков. Мощные лесные массивы Самбии, отделявшие их от соседей, стали активно вырубаться и распахиваться.

Новая волна немецких переселенцев возникла после ликвидации Ордена в XVI веке – сюда из Нидерландов и Франции потянулись переселенцы-протестанты, спасавшиеся от католических преследований. Окончательному смешению народов способствовала страшная эпидемия чумы в начале XVIII века, после которой переселенцам были предоставлены значительные имущественные и правовые льготы.

Пруссам возвращалось их культурное наследие. В 1561 году появляется первая книга на прусском языке, монах Симон Грунау и его последователи создают прусскую историографию. Можно считать, что превращение прусской истории в предмет исследования заканчивает живую историю пруссов как самостоятельного этноса.

Начинается иной – прусско-германский этногенез с кратковременным взлетом, исчерпавшим энергетику прусского духа. В отличие от многотысячелетней “прусской” истории, история пруссачества занимает всего две-три сотни лет. Еще в середине XVIII века население Пруссии готово было присягать любому завоевателю. Хотя в Семилетней войне прусская армия и талант Фридриха Великого составили для русских серьезного соперника, население Пруссии было безучастно к войне и не проявило ничего подобного тому, что проявили русские в Отечественную войну 1812 года. Сам Фридрих Великий писал и думал на французском языке, вместе с аристократией прусского общества, преклонялся перед французской культурой и даже мечтал стать известным французским поэтом.

В войне с Наполеоном пруссаки также показали себя неплохими солдатами, но неважными гражданами – они легко переходили от войны с Бонапартом к союзничеству с ним против России. Предвидя поражение французской армии пруссаки быстро перешли на сторону русских и даже сыграли позднее роковую роль в сражении под Ватерлоо, где подоспели к союзникам именно в тот момент, когда Наполеон ожидал свой задержавшийся на марше корпус, и решили исход сражения.

Русские дважды спасали Пруссию от исторического небытия. Первый раз отказавшись от оккупации фактически уже поверженной Пруссии в 1760. Второй раз – во время переговоров Александр I с Наполеоном, когда русский царь отказался от планов Бонапарта расчленить и уничтожить Пруссию. Русские прощали пруссов за предательство и в первом, и во втором случае, закрывая глаза на нарушенные клятвы и союзнические обязательства.

Во второй половине XIX века Пруссия становится политическим центром германской государственности, а пруссаки – ядром германской нации.

В середине ХХ века после Второй Мировой войны Пруссия подверглась расчленению – она поделена между другими немецкими землями, Польшей и СССР. Несколько миллионов жителей Пруссии переселились в западные немецкие земли, где их, по свидетельству историков, встретили далеко не ласково, считая виновниками всех бед Германии. С этого момента то особое состояние духа, которое Освальд Шпенглер называл “прусский социализм”, исчезает из истории.

Заключение

Известные этапы прусской истории могут служить своего рода модельным экспериментом, в котором можно проследить судьбу этноса, огражденного от завоеваний и оказавшегося на обочине мастшабных переселений народов. Индоевропейцы, осевшие в Янтарном крае в расовом отношении не изменялись в течении трёх тысяч лет, хотя неоднократно проходили через этнические кризисы и принимали различные культурные модели. Немногочисленность пришельцев позволяла ассимилировать их, даже признав их власть над собой и переняв у них важные хозяйственные и военные новшества.

Столь длительный период существования группы индоевропейских племён-пруссов указывает, что этногенез вовсе не является внутренне заложенным в биологическую природу механизмом, как считал Л.Гумилев. О том же говорит и история пруссаков, этнически сформировавшихся не ранее XV века, а в ХХ веке исчезли из истории.

Прусская история отчасти проливает свет на прибрежную историю Балтии – разные имена морских дружин, тревожащих все северное побережье Европы, вероятно, связано с единой близкородственной этнической общностью. Пространственный размах деятельности норманнов-викингов-варягов не должен нас смущать как не смущает такой же размах древнегреческой морской экспансии.

Прусская история также даёт пример стойкого сопротивления всяческим завоевателям и приятия привнесенных новаций. Власть среди пруссов принадлежала тому, кто приходил с миром и приносил с собой более высокие культурные ценности и прогрессивные экономические технологии. Финал прусской истории поучителен: без государственной организации нет и не может быть независимого существования, а лишение независимости приводит к исчезновению народа.

По материалам статьи «Пруссы: эксперимент, поставленный историей», автор Савельев Андрей Николаевич.