Польский вопрос и русский ответ

По мере того как неизбежность окончательного и быстрого коллапса украинской государственности становится очевидной для западных друзей Киева, возрастает актуальность «польского вопроса», традиционно портящего отношения России и Запада.

Было время, когда никто и не предполагал, что когда-нибудь малороссийская часть русского народа объявит себя некими украинцами, ещё не было даже в проекте никакой Украины, а поляки уже веками создавали русскому государству проблемы, аналогичные тем, что сейчас создала Украина, только куда более сложные.

Не могу утверждать точно, да и никто не может, поскольку от того времени до нас не дошло никаких письменных источников, но похоже, что на заре славянского единства поляки и русские составляли одно племя или один союз племён. Об этом свидетельствует и общий генотип, практически идентичный у русских и поляков. и тот факт, что чем дальше вглубь веков, тем больше общего в наших языках. В IX веке они ещё были не более чем очень близкие друг к другу диалекты одного языка, русские и поляки понимали друг друга без переводчика, и расходились на наших глазах, в историческое уже время.

Источники начинают подробно говорить о поляках только с IX века. Отношение польского языка к другим славянским языкам ясно свидетельствует о том, что поляки принадлежали к западной ветви славянства и издавна являлись соседями поморян, велетов, сербов и чехов.

Любор Недерле о поляках пишет: «Поляки с самого начала не были единым и таким большим народом, каким они позднее выступили в истории. И здесь первоначально обитала лишь группа небольших родов и родственных племён, о которых история оставила нам несколько неясных известий и следы которых проявляются ещё в существующем и поныне разнообразии диалектов польского языка и в различном характере культур отдельных польских областей.»

Учёные спорят, простиралась ли прародина славян от Вилы до Десны или от Вислы, до верховьев Дона, но в целом они согласны с тем, что эта прародина помещалась где-то в лесной, болотистой полосе, которая сегодня тянется от Брест-Литовска до Смоленска, а раньше, судя по всему, простиралась гораздо дальше, возможно до самого Воронежа.

Киевская летопись называет поляков ляхами, и различает у них две большие ветви: полян и мазовшан. 

Мне представляется, что среди других славянских племён на этой прародине всех славян где-то в районе водораздела Припяти, Вислы и Западного Буга в треугольнике современных городов Люблин (Польша), Брест (Белоруссия) и Ковель (пока ещё Украина) жило племя Полян, которое в конце VI — начала VII века от Р. Х. по какой-то причине разделилось.

Часть племени двинулась на запад, образовав племенной союз полян в среднем течении Вислы, а часть племени пошла на Восток, образовав аналогичный союз (полян) в среднем течении Днепра. Во взаимодействии с другими союзами западнославянских племён вокруг ушедших на Запад полян сформировались поляки. На востоке — в среднем течении Днепра, этногенез полян был более сложным и в нём участвовали не только восточные славяне, но и угро-финские, и выходцы из Скандинавии. В результате получились русские поляне.

Поляки изначально видели свою цель в объединении западного славянства. Они вели жёсткую борьбу со Священной Римской империей германской нации (империей Оттонов) за контроль над полабскими и поморскими славянами, а также пытались включить в своё государство чешские земли. В обоих случаях они проиграли, поскольку против них было проклятие экономической географии.

Река Эльба связывала экономику полабских славян с германской экономикой. Но Эльба начинается на северных отрогах чешских Судет, служащих серьёзным барьером в начале Средних веков, и отделявшим Чехию от Силезии. Именно поэтому в конечном итоге, несмотря на столетия, и даже целое тысячелетие войн, полабские и поморские славяне, а также Чехия вошли во состав Германской империи и всегда тяготели к немецкому миру. А половину Поморья Польше только Сталин смог отрезать по итогам Второй мировой войны).

Силезия же, экономически и географически тяготевшая к бассейну Вислы, хоть силезцы до сих пор подчёркивают своё отличие от поляков, в конечном итоге оказалась в составе Польши. География до сих пор часто диктует свои условия экономике, а экономику в долгосрочной перспективе сложно победить даже самой лучшей в мире армии.

Однако, проиграв немцам контроль над западными славянами Германии, Польша тем не менее полностью окунулась в западный мир в культурном и религиозном плане. Поляки приняли католичество, а их элита, усвоив идею западного рыцарства, сформировавшегося из пришлых варварских племён, покоривших местное постримское население в большинстве европейских стран, провозгласила себя не славянами, но потомками сарматов, утвердив таким образом своё право на господство ссылкой на якобы бывшее некогда завоевание «по праву меча».

Поскольку на Западе у поляков не получилось с доминированием, они повернулись на Восток и попытались подчинить себе Восточных славян. Однако, на Востоке, с участием их бывших братьев, родство с которыми за века разделения забылось, уже возникло огромное государство, объединявшее в своих границах славян, угро-финнов, часть балтийских племён, переселенцев из Скандинавии и тюркские племена Берендеев и Чёрных клобуков, проигравших конкуренцию в Великой степи и отошедших к границам Руси, под защиту оседлого населения с которым они составили взаимовыгодный симбиоз.

Это Русское государство оказалось полякам не по зубам.  Польша и Первоначальная Русь с ядром в бассейне Днепра и центром в Киеве, практически одновременно вступили в период раздробленности, но он закончился для них по-разному. Польшу нашествие Батыя зацепило лишь краем, в то время как русское государство пережило страшный погром и надолго оказалось в орбите влияния Золотой Орды.

В это время центр экономической жизни Руси переместился с Днепра на Волгу. Начало экономическому перемещению положил ещё Андрей Боголюбский, стремившийся контролировать Великий Новгород и покорить Волжскую Булгарию. Окончательно экономический центр переместился на Волгу, ставшую главной торговой артерией Руси, связывающей Балтику, а значит всю Северную Европу с Востоком (Ираном, Индией, Китаем). Залеские русские княжества, Великое Владимирское княжество, Муромо-Рязанское княжество, а также Новгородская Земля также начали получать свою долю прибылей от этой золотой жилы.

В конечном же итоге Московские князья не просто добились независимости от Золотой Орды, но сами покорили весь улус за неполные сто лет: от средины правления царя Ивана III, до средины правления царя Ивана IV, весь бывший улус наследников Батыя перешёл под власть русских царей, причём вассальную зависимость от Москвы Казанские ханы признали ещё при царе Иване III. Иначе и быть не могло. Экономические интересы, висящей на Волжском торговом пути ясно диктовали необходимость территориального единства всей страны, от Новгорода до Астрахани.

Параллельно приходил в упадок Днепровский торговый путь «из варяг в греки». Некогда богатейший Киев превратился в маленькую приграничную крепость, пало могущество Смоленских князей, захирела Византия. Обогащавшая их ранее торговля пошла мимо них.

И для Орды эти земли быстро стали неинтересны. Их удержание требовало больших расходов, чем они приносили доходов.  Орда сосредоточилась на Залесских княжествах, контролировавших верховья Волги и защищавших Новгород от немцев Литвы и шведов, позволив вошедшему в пору расцвета Великому княжеству Литовскому присоединить все земли бассейна Днепра.

Но вот с Галицией вышла осечка. Бывшее княжество Галицко-Волынское, до монгольского нашествия — главный конкурент Владимиро-Суздальского княжения в борьбе за объединение славянских земель вокруг Руси. Галицию забрали поляки. Опять сыграло решающую роль проклятие экономической географии. Галицкая торговля шла по водным путям Днестра и Сана, а от Сана — в Вислу.

Днестровский торговый путь захирел вместе с днепровским. Хоть поляки и пытались его возродить, пытаясь установить контроль над Молдавским княжеством, но здесь они столкнулись с сильным противодействием венгров, уже господствовавших в Трансильвании, а впоследствии турок, сделавших Чёрное море своим озером и замкнувших на себя весь южный торговый путь.

Полякам осталась только Висла, поэтому Галиция,будучи до конца XIX века русской по духу, языку, названию (русины) и даже частично по религии, 600 лет тяготела к Польше или тем государственным образованиям, в которые входила Польша. Стремление вернуться в Россию возникло только в XIX веке, когда Царство Польское стало частью Российской империи, а Галиция осталась в Австрии.

Вот тут-то в конце XIV века и произошла драматичная случайность, которая навсегда обусловила польско-российскую конкуренцию за земли бассейна Днепра.

Для сформировавшегося вокруг Москвы Второго русского государства земли бассейна Днепра были старыми династическими территориями (отчинами и дединами).  Литва, а после Кревской унии и Польша, признавали вассальную зависимость от Орды этих территорий. Московские государи видели себя не только преемниками всех Рюриковичей, но и новыми господами бывшего ордынского улуса. Таким образом, они обладали двойным правом на территории Поднепровья — правом наследования в своём роду и правом феодального сюзерена.

Москва чуть не присоединила эти земли миром, заключая многочисленные браки с литовскими Гедиминовичами. К концу XIV века вопрос об объединении Великого Литовского и Великого Владимирского княжений был почти решён. Но тут умер последний мужской потомок Пястов Людовик Анжуйский (1339-1384) — король Польши и Венгрии из Анжу-Сицилийской династии, племянник, сын сестры, последнего Пяста Казимира III Великого (1310-1370), оставив после себя единственной наследницей польского престола дочь Ядвигу. По тем временам единоличное правление женщины не приветствовалось. Король должен был водить войска в поход. Наследницу польского престола Ядвигу вместе с польской короной предложили в жёны Великому князю Витебскому и Литовскому Ягайло.

К тому времени Ягайло уже заключил в 1384 году договор, согласно которому должен был жениться на дочери Дмитрия Донского, подчиниться Великому князю Московскому и Владимирскому и официально ввести в Литве православное вероисповедание. Но тут вместо этого подвернулась Ядвига и самостоятельное правление в Польше. В общем в 1385 году была подписана Кревская уния, согласно которой литовский князь Ягайло, как муж королевы Ядвиги (по праву жены), стал королём польским и принял католичество.

С этого времени Польша претендует на все земли, некогда входившие в состав Великого княжества Литовского, включая Ржев, Козельск, Курск, Белгород. Ну а уж территорию Днепровского бассейна, включая Смоленск, Киев, Чернигов, Польша и вовсе считает своими исконными землями, менее исконными, чем Львов, который она приобрела всего на 35 лет раньше, в 1349 году.

С тех пор политика Польши, ранее ярко выраженная западная (Польша боролась за суверенитет над Чехией, Венгрией, Тевтонским орденом в Прибалтике), приобрела всё более отчётливое восточное направление. Не оставляя периодических попыток сформировать великую центрально-европейскую империю, Польша всё активнее втягивается в борьбу за право возглавить великую восточнославянскую империю.

На западе польские аппетиты всё время урезала Германия. На востоке аппетиты Польши урезала Россия. Организовав в XVI–XVII веках мощнейший натиск на восток, Польша почти решила российскую проблему во время Смуты, когда королевич Владислав, будущий король Владислав IV Ваза  был провозглашён русским царём. Но выступило . Рюрикович Князь Дмитрий Пожарский и торговец мясом из Нижнего Новгорода Кузьма Минин возглавили первое, а затем второе ополчение и изменили ход истории. На русский престол взошли Романовы, а польская звезда закатилась.

Однако, Польша не смирилась, потерпев поражение в своих имперских планах как на западе, так и на востоке. Оказавшись между двумя мощными победителями — Россией и Германией, поляки пытались строить козни и одним и другим, опираясь на внешнюю силу — французов, англичан, ныне на американцев. Всем трём разделам Речи Посполитой 1772 — 1795 г.г. поляки обязаны своей враждебности к соседям, постоянным попыткам повернуть ход истории вспять, вернуть утраченное могущество и земли Речи Посполитой в Поднепровье.

Поляки ничему не научились и ничего не забыли. Сейчас они требуют с Германии репараций за войну, хотя в международно-правовом плане этот вопрос давно закрыт. Да, и территориальные приобретения Варшавы за счёт Германии по итогам Второй мировой составляют не менее 40% от нынешней территории Польши, причём лучшие, наиболее промышленно развитые районы.

Параллельно Польша проводит ярую русофобскую политику, натравливая на Россию как своих партнёров по НАТО, так и любые соседние государства. Поляки не скрывают, что их цель — раздел России на много маленьких и слабых княжеств и возвращение Польши на Востоке к границам, как минимум 1772 года. Поскольку уже очевидно, что украинский кризис не даст Западу победу над Россией, НАТО и ЕС провалились как в военно-политическом, так и в финансово-экономическом плане, Польша вновь претендует на украинскую Галицию, пытаясь, как «гиена», урвать хотя бы кусок.

Возможно, Москва бы и согласилась с таким решением. В конце концов, после австрийского геноцида 1914–1917 годов, после бандеровских чисток 1941–1956 годов, наконец, после 30 лет бандеровской пропаганды нынешних киевских властей в Галиции уже живёт другой народ, который возвращать в русскость придётся намного дольше, чем жителей центральной Украины, и результат не предрешён.

Но поляки хотят не только получить Галицию, а и сохранить возможность выдвижения территориальных претензий на все остальные территории бывшей УССР (включая Крым и Донбасс). Идея реванша за 1612–1613 годы затмевает полякам разум. На таких условиях Россия не готова видеть польские войска на Украине ни в каком качестве, о чём неоднократно заявлено на всех уровнях. Президент Путин во время последней встречи с Лукашенко предостерёг поляков от вторжения на Украину.

В принципе, поляки должны были бы поберечься, так как ни один из их союзников по НАТО, включая США, не выразил желания воевать с Россией за Польшу. Действуя самостоятельно,  поляки могут рассчитывать только на такую же катастрофу, как сейчас переживает Украина. Но эти гордые «потомки сарматов» и «рыцари от рождения» редко прислушиваются к голосу разума. Как правило, они считают, что достаточно конфликт с Россией спровоцировать, а там дальше коллективный Запад подтянется и защитит их.

Перенявшие у поляков эту уверенность украинцы уже заплатили за неё высокую цену и продолжают платить. Поляки никогда не учились на чужих ошибках, ведь украинцы не поляки, а не «потомки сарматов», не «рыцари от рождения»,  и если у них не получилось победить Россию, так это именно потому, что они другие, у поляков обязательно должно получиться.

Именно поэтому опасность польского вторжения на Украину велика как никогда, несмотря на отсутствие в какой бы то ни было логики. И она становится тем выше, чем ближе Украина к полному коллапсу. Страх перед Россией начинает в польских сердцах уступать страху не успеть в «польский город Львов».

Некоторые говорят: «Ну вот и хорошо. Пусть придут. Тогда новый раздел, заберём себе Сувалкинский коридор (почему так мало?), обеспечим свободный доступ в калининградский эксклав». И это всё, конечно, так. Но только перед этим война, в которой гибнуть, к сожалению, будут не только поляки и которая сделает нас на шаг ближе к Третьей мировой.

Так что было бы лучше, если бы наши дальние польские родственники, с которыми мы когда-то были одним племенем, подумали и одумались.

Ростислав Ищенко
Обозреватель МИА «Россия сегодня»

Путин заберёт «подарки» Сталина

Пару дней назад состоялось совещание Совета безопасности России в ходе которого Владимир Путин акцентировал внимание на том, что западные территории нынешней Польши — не что иное, как щедрый подарок Сталина:

И именно благодаря Советскому Союзу, благодаря позиции Сталина Польша получила значительные земли на Западе, земли Германии. Это именно так, западные территории нынешней Польши — это подарок Сталина полякам. Наши друзья в Варшаве подзабыли об этом? Мы напомним

Действительно, на конференции в Потсдаме, также как ранее и в Ялте, поднимался вопрос о будущем Польши и её западных границах. Именно Сталин настоял на том, чтобы Варшава существенно прирастила свои территории за счёт восточногерманских земель. Присутствовавшие же на конференции представители США и Великобритании — Трумэн и Эттли, были против этого.

Однако самое сильное противодействие расширению Польши оказывали даже не они, а Черчилль, который, к слову, никогда не стеснялся высказывать своё мнение о «безрассудстве и неблагодарности» «гиены Европы».

Кстати, именно Черчилль является автором этого унизительного для Польши прозвища — «гиены Европы». Сказано это было в контексте роли поляков в «Мюнхенском сговоре«:

Из-за такого незначительного вопроса, как Тешин (имеется в виду Тешинская Силезия) — поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США. Пока на них падал отблеск могущества Германии — они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии <…>

И вот теперь, когда всякая помощь и преимущества растрачены и выброшены впустую, Великобритания, ведя за руку Францию, наступает, чтобы гарантировать целостность Польши, той самой Польши, которая с жадностью гиены всего шесть месяцев назад приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства»

Польша и Третий рейх были похожи друг на друга не только агрессивной внешней политикой. Обе страны были диктатурами, только Гитлер получил власть бескровным путём в 1933 году, а Пилсудский — в результате военного переворота в Варшаве в мае 1926 года, в результате которого погибло 414 человек и около 1000 получили ранения.

По итогам Второй мировой войны позиция Советского Союза была вполне закономерна. Сталин неоднократно подчеркивал, что польский вопрос для русских является вопросом безопасности, поскольку на протяжении истории Польша не раз становилась коридором, через который проходил враг. Следовательно, в интересах Москвы было создание управляемого сателлита на восточных границах.

Англосаксы же были против этого. Вот цитаты выступлений западных лидеров во время обсуждения польского вопроса на Потсдамской конференции.

Черчилль. Сейчас Польша требует для себя гораздо больше, чем она отдает на востоке. Я не считаю, что это делается для блага Европы, не говоря уже о союзниках.

Эттли. Я считаю, что ресурсы всей Германии 1937 года должны быть использованы для поддержания и снабжения всего германского населения, и если часть Германии будет отторгнута заранее, то это создаст большие затруднения для оккупирующих держав в западной и южной зонах.

Трумэн. Я хочу откровенно сказать то, что я думаю по этому вопросу. Я не могу согласиться с изъятием восточной части Германии 1937 года.

Тем не менее, Сталин настоял на своём, и Польша получила территории. А именно — часть Западной Пруссии, часть Силезии, Восточную Померанию и Восточный Бранденбург, Вольный город Данциг (современное польское название Гданьск), округ Щецина.

Сейчас вся эта история, конечно, вышла нам боком. Все те, чьё существование базируется на подарках со стороны СССР, вместо благодарности перешли в стан наших самых отъявленных врагов. А всё потому, что советская идеология классовой борьбы и интернационализма совершенно игнорировала национальный вопрос.

Если смотреть опыт XVIII и XIX века, то хорошо понимали национальный вопрос и перестали играться в автономии. Особенно на западных границах Российской империи. Императрица Екатерина II ликвидировала гетманство, переселив казаков на Кубань. Император Николай I превратил Польшу в обычную провинцию Российской империи, потому что по-другому «эти» не понимают.

Вот и сейчас со стороны этих территорий исходит прямая угроза нашей стране. В особенности от Польши и Прибалтики. А, поскольку они понимают только язык силы, России необходимо радикально перестроить свою внешнюю политику в отношении данных государственных образований.

Ключевое, что надо сделать — принять доктрину о возвращении данных территории. Что вполне будет возможно сделать после распада НАТО. Естественно, при нашей жизни подобное не произойдёт, однако, должна быть Доктрина России в отношении Прибалтики.

Рано или поздно это случится, все альянсы, типа НАТО, ЕС, в конце концов распадаются. И не важно сколько лет на это потребуется, главное — обозначить намерение и зафиксировать его в доктрине, чтобы кое-кто поджал хвост.

Что касается Польши, то попытки Варшавы сформировать некую «свою» зону влияния столь же стабильны, сколь и их регулярные провалы. Мечты о реванше всплывают каждый раз, стоит только немного отвлечься России и/или Германии. Однако каждый раз это заканчивалось разгромом Польши и разделом её территорий. Уверен, произойдёт подобное и в будущем.

Константин Двинский.

Багаж несбыточных желаний Польши за 1000 лет.