Поцелуйный обряд на Руси

К поцелуям на Руси вообще было отношение особое.  Ритуальные поцелуи были неотъемлемой частью русской культуры. Например, традиция целовать друг друга при встрече на Пасху, а также в период с Пасхи до Вознесения, считалась исключительно православным обычаем. В Европе таким ритуальными поцелуями не занимались.

Поцелуем на Руси не только встречали, но и провожали в последний путь. Шведский дипломат Пётр Петрей де Ерлезунда, написавший в нескольких томах «Историю о великом княжестве Московском», отмечал:

«Они справляют поминки пением, каждением, целованием друг друга в губы: последнее водится и между мужчинами и женщинами в доказательство их искренней, сердечной и душевной радости, и при том вполне верят, что души их умерших друзей получают от того большое облегчение, даже чувствуют радость и удовольствие, в каком бы месте они ни находились».

Собственно, обычай этот сохранился и в наши дни. Как и другой, знакомый каждому с детства: если ты упал и сильно ушибся, на больное место надо не только подуть и приложить подорожник. Ещё надо бежать к маме. У неё волшебные губы: поцелует (исцеляет) ушибленное место, и всё пройдёт.

Рот — часть тела сакральная, она слова на свет рождает, а ещё поцелуем одаривает, в магические свойства которого верили в прошлом.  Корни у этого обычая древние: мамы спешили скорее поцеловать новорождённого, чтобы защитить его от порчи и сглаза. А в Калужской губернии женщины даже домашний скот в лоб целовали, чтобы избежать падежа. Правда, помогало это или нет, неизвестно. Главное — верить. А времена тогда такие были, что верить будешь во что угодно, лишь бы самое дорогое не потерять…

Примерно в XVII веке возник поцелуйный обряд, который оставил свой след в культуре. Лев Гумилёв писал, что со временем обряд этот трансформировался в целование руки замужним женщинам и сохранился у поместного дворянства. При этом из быта других слоёв населения он исчез.

Благодаря известному полотну К. Е. Маковского, можно представить, как выглядел поцелуйный обряд. Сюжет картины связан с романом Алексея Толстого «Князь Серебряный», который в годы её создания был чрезвычайно популярным:

В чём суть обряда? Для женщин было большим праздником, когда мужья дозволяли им предстать перед гостями. Женщин за мужской стол не пускали, у них был свой, да и жили они в отдельной части дома, скрытой от посторонних глаз. Если хозяин дома показал тебе свою жену, значит, он проявил особое уважение. Одним из таких проявлений уважения был поцелуйный обряд, который совершался или в начале, или в конце трапезы.

Муж звал жену, чтобы та в сопровождении других женщин принесла вино. Каждому гостю вино подносили в отдельной чарке, причём для каждого подношения жена меняла одежду на новую. Жена приветствовала гостя небольшим наклоном головы, тогда как гость кланялся до земли, потом она отпивала из чарки глоток и подносила её одариваемому.

Иногда после жены пил муж, а затем уж чарку передавали гостю. Хозяин упрашивал гостей испить напиток из рук его жены, а в конце просил одарить её в ответ поцелуями. Гости, кланяясь до земли, подходили к жене, целовали её в щёки, а по некоторым свидетельствам и в губы, потом отступали на несколько шагов назад и снова кланялись. Поцелованная в знак благодарности наклоняла голову.

Когда все гости были угощены вином, обряд завершался, и женщины вновь удалялись в свою часть дома. Поцелуйный обряд проводили только для особо важных гостей, выражая им почтение и любовь.

Однако, иностранцев такое поведение иногда шокировало: сначала русские прячут своих жён, а потом предлагают их целовать по очереди.

«Он должен непременно, низко поклонившись, бегом приблизиться к ней, неподвижно стоящей, и напечатлеть лёгкий поцелуй, ни на рот ее, ни на губы, а только на обе щеки, и так же отойти от неё», — писал в 1670-х путешественник Яков Рейтенфельс. Таков был увиденный гостем поцелуйный обряд.

Хотя есть версия, что обряд у кого-то из иноземцев и был заимствован. По другой версии, он был пережитком языческого прошлого, отсюда все эти многочисленные поклоны и целование всех важных гостей. А каково его происхождение на самом деле, мы никогда не узнаем…

А вот слово «лобзать» заимствовано из старославянского, где «лобъзъ» означало «поцелуй». И тут уже дело одними ритуальными прикосновениями не оканчивалось: лобзать уста могли и влюблённые, и делали они это в том числе способом, который сейчас называют французским. Правда, подобные поцелуи в обществе не приветствовались и считались греховными.

Этимология слова  «целовать»

Слово «целовать» возникло в древнерусском языке на рубеже XIII–XIV вв. из общеславянского суффикса и производное от *zělъ «целый, здоровый, невредимый». Слово «целый» широко употребляется в русском языке с древнейших времен, поэтому установить точное время его появления не возможно. Это слово появилось во многих славянских языках почти одновременно и обозначало «нетронутость». Це́лый. Общеслав. Того же корня, что готск. hails «здоровый», др.-прус. kailūstiskan «здоровье». Целый < *cělъ, буквально — «здоровый». Исходное значение слова Целовать — «желание быть здоровым, приветствовать». В дополнение к знакомому нам слову «целовать» — с самого начала оно имело несколько значений: «приветствовать», «приносить присягу», «преклоняться». 

Целова́ть целу́ю,  др.-русск. цѣловати «приветствовать, целовать, приносить присягу, преклоняться», ст.-слав. цѣловати ἀσπάζεσθαι, salutare (Мар., Супр.), укр. цiлува́ти, болг. целу́вам «целую», сербохорв. цjели̏вати, цjѐлуjе̑м — «целую», словен. cẹlovati, чеш. сеlоvаti, польск. саłоwа[‘]с[/’], całuję. || От *cělъ (см. це́лый), т. е. производное от старой основы на -u; (см. Зубатый, LF 28, 85; Шпехт, KZ 64, 21).

Прото-ИЕ корень *kailo- «ЦЕЛО, невредимый»
Протогерманское * hailitho (ср. холить), др.скандинавское heill «здоровый»; helge «святой, священный»; Др.английское д.-в.-н. heila|dz2 dz2|en «приветствовать», англос. hálettan, др.-исл. heilsa «приветствовать», лат. salutāre, salvē приветствовать (Бернекер (I, 123 и сл.). др.английское hælþ «ЦЕЛ = здоров или хорош», halig, hal «ЦЕЛый = здоровый»; hælan «исЦЕЛять», англ.health — здоровье.

Эльфрик Грамматик (др.-англ. Ælfrīc, 955  — 1020 г.) — англосаксонский монах-бенедиктинец в грамматике переводит латинские приветствия  salve/ ave , как bēo hāl = «будь ЦЕЛ, здоров!», «bēoð hāla!» — «будь ЦЕЛА, здорова», а во мн. числе: bēoð hāle = «буде целы!», «буде в ХОЛЕ» (ХОЛЯ I. 1. устар. и прост. холить, уход, забота). Формы wes / Wesaþ hāle (мн.ч.), использовались в позднем Западном Саксонском (West Saxon):  wes (ед. ч.) = весь, Wesað (мн. ч.) = Все. В ед. числе «будь здоров!» = Wes Hāl (ед.ч.) — «Весь Цел, здоров», а во мн. числе «будьте здоровы!» = wesað hāle — «Все Целы, здоровы».

Це́лый цел, цела́, цело́, др.-русск. цѣлъ, русск.-цслав. цѣлы, род. п. -ъве «исцеление», ст.-слав. цѣлъ ὅλος, ὑγιής (Остром., Супр.), укр. цíлий, болг. цял, сербохорв. ци̏о м., циjèla ж., словен. се̑l, чеш., слвц. сеlý, польск. саłу, в.-луж. суłу, н.-луж. сеłу. Древняя основа на -u, судя по др.-чеш. z cělu «целиком» Праслав. cělъ родственно др.-прусск. kailūstiskan «здоровье», греч. κοῖλυ ̇ τὸ καλόν (Гесихий), гот. hails, д.-в.-н. heil «здоровый, целый»; (см. И. Шмидт). 

Нет основания говорить  о заимствовании славянского слова Целый < *cělъ, «здоровый» из германского (Хирт, РВВ 23, 332).