Гунны и Хазары

Евграф Савельев
История казачества с древнейших времён до конца XVIII века.

Историческое исследование в трёх частях.
Часть І. Предки казачества.

Глава 8. Гунны и Хазары

Вопрос о происхождении народа Гуннов трактуется историками до сего времени на разные лады. Римский историк IV века по Р. X. Аммиан Марцеллин, знавший Гуннов лишь понаслышке, говорит о них как о народе будто бы кочевом, жившем за Миотийским (Азовским) болотом, по телосложению и образу жизни сходным с нынешними монголами, калмыками или киргизами.

«Они, – повествует этот историк, – имеют зверские нравы и отвратительную наружность; в детстве надрезают себе подбородок, лицо и щеки, чтобы не могли расти волосы. При величайшем безобразии лица, кости у них крепкие, плечи широкие, и притом они так нескладны и нестройны, что кажутся как бы двуногими скотами. Для изготовления пищи не имеют надобности ни в огне, ни в пряностях; питаются дикими кореньями и сырым мясом, которое кладут вместо седла на лошадь и распаривают скорою ездою; земледелие им чуждо; постоянных жилищ они не знают, с детства скитаются по горам и лесам и привыкают переносить стужу и голод. Одежда их полотняная или сшитая из кож лесных мышей; они переменяют её только тогда, когда она лоскутьями свалится с тела. Они неразлучны со своими малыми, но крепкими лошадьми, на которых едят, пьют, спят и отправляют все дела; даже на общественных совещаниях все сидят верхом. Грязных жен и детей своих возят за собою в телегах. Стыда и пристойности не знают и не имеют никакой религии; непомерная алчность к золоту побуждает их к набегам. Оружие их – копья и стрелы с заостренными на конце костями; они умеют искусно бросать арканы на неприятелей.

В движениях своих чрезвычайно быстры, внезапно налетают на вражеский строй со всех сторон, задирают, рассеивают, убегают и потом опять неожиданно нападают… У них больше всего хвастаются убийством врагов, а вместо того, чтобы снимать оружие, они снимают с них головы, сдирают кожу и с волосами вешают на груди коней«94).

В другом месте Аммиан говорит:

«Гуннам царская власть неизвестна; они шумно следуют за вождём, который их ведёт в битву».

Достоверно известно, что историк Аммиан Марцеллин не имел знакомства с этим народом, а заимствовал сообщенные им сведения от других лиц, а именно: в описании наружности и образа жизни Гуннов, их нравов и обычаев он слово в слово повторил Трога Помпея (I в. до Р. X.), повествующего о жизни легендарных Киммерийцев или Кмеров, изгнанных будто бы в глубокой древности скифами из нынешней южной России за Кавказ, в Малую Азию (по Геродоту). Это описание, перенесенное на Гуннов, благодаря страху пред их губительным нашествием на Западную Римскую Империю, дало повод римским историкам увеличить эти страхи до фантастических размеров, а позднейшим причислить этот народ к монгольскому племени, вышедшему будто бы из неведомых глубин Азии95).

Клавдий Клавдиан (конец IV и начало V века по Р. X.) ясно и определенно говорит, что Гунны жили по восточной стороне Танаиса, считавшегося тогда границей между Европой и Азией. Местность эта для западных жителей была крайним востоком, а для нас юго-восточная Россия, где протекал Дон и Волга.

Иорнанд, писавший спустя около ста лет после смерти Аттилы, последовавшей в 453 г., основываясь неизвестно на каких источниках, обрисовал наружность этого вождя так:

«Малый рост, широкая грудь, волосы с проседью, курносый (Simo naso), смуглый – он являл черты своего племени» (Сар. XXXV).

Одним словом, описывает его в самых непривлекательных красках, хотя выше он говорит о пытливом взоре Аттилы и гордой его осанке.

Далее Иорнанд, повторяя слова Трога Помпея и Марцеллина о безобразии Гуннов, говорит, что те, кто мог бы противостоять им на войне, не выносили их ужасного вида и в страхе обращались в бегство.

Этими последними строками сказано все. Психическое явление – массовый страх перед грозным врагом, трусливость деморализованных войск уже разложившейся к тому времени Западной Римской Империи историки той эпохи старались объяснить не чем иным, как каким-то невиданным безобразием своих противников, вселявших будто бы в войска сверхъестественный страх96).

Авангард войск Аттилы, по известиям современных греческих и римских историков, состоял из приазовских Алан, т.е. Азов – Саков или Казаков (см. гл. V. Черкасия, Чигия, Алания и Казакия). Эти-то лихие конники и копьеносцы своими отважными атаками и наводили ужас на всю Западную Европу.

Кто знаком с западными хрониками эпохи наполеоновских войн и в особенности 1813 и 1814 гг., а также войны с Германией и Австрией в 1914–1915 гг., тот ясно увидит, что теми же или ещё более сгущенными красками рисовались действия казаков в тех государствах, и лживые хроникеры характеризовали этих доблестных воинов, как какой-то дикий азиатский народ, чуть ли не хуже Гуннов и Киммерийцев. За примерами ходить недалеко. В австрийских народных листках и проповедях духовенства, а также в раздаваемых народу картинах, судя по газетным сообщениям (сентябрь 1914 г.), казаки изображались звероподобными существами, живущими в диких лесах.

«Казаки, – говорится в проповедях, – едят сырое мясо и пьют кровь. Глаза их ужасны, волосы до пояса, бороды до колен. Пики же их – один ужас».

Не то же самое ли рассказывал про конницу Аттилы 15 веков тому назад запуганный народ? Рассказы эти занесены наивными писателями на страницы истории и без проверки повторяются до сего времени.

Ни грязных жен, ни детей в телегах за Гуннами не следовало. Это – фантазия Аммиана Марцеллина, приведенная им в подражание Трогу Помпею. Он считал Гуннов за сказочных Киммерийцев, а потому и воспользовался готовым описанием их быта у Помпея.

Вторжению гуннов в Европу во второй половине IV века предшествовал период их концентрации в Волго-Донском междуречье в области к востоку от Танаиса.

Нашествия Гуннов на Западную Европу историк Аммиан Марцеллин не видел, так как событие это произошло много лет спустя после его смерти. Эту же ошибку повторили и последующие историки Иорнанд и др.

Движение на запад Гуннов – не переселение народов, какового в сущности не было, так как все народы Приазовья и северных берегов Чёрного моря, описанные в I веке Страбоном, в большинстве остались на прежних местах, как то: Малые Аорсы или Малая (Задонская) Русь. Аланы, Роксоланы, Чиги, Готы и др.97). Это был поход союзных славянских народов, устроенный стараниями греческих императоров для обуздания отложившихся от них западных провинций, в особенности Галлии и Италии. Следовательно, вопрос о «монгольстве» Гуннов отпадает сам собою. Гунны или Унны (греки писали Ούνοι) – от латинского unus – один, единение, союз народов.

Варшавский профессор Д.Я. Самоквасов, занимавшийся долгое время исследованием о скифах, не нашёл никаких монгольских народов в юго-восточной Европе, откуда Марцеллин, Клавдиан, Иорнанд и Прокопий (VI в.) выводят Гуннов, т.е. с восточных берегов Азовского моря, из Задонских степей и низовьев Волги.

Птолемей (II в. по Р. X.) говорит о Гуннах как соседях Роксолан и Бастарнов. Армянский историк V века Моисей Хоренский, сообщая о вторжении Болгар с Северного Кавказа в Армению, прибавляет, что местность, где они поселились, получила название Вананд, т.е. земля Вендов, каковым именем историки называли славян с древнейших времен98).

Дионисий Периегет в «Истории Вселенной» о Гуннах (Унны или Фунны) говорит, что они принудили мидян заплатить им 40 000 золотых монет и вообще имели такое множество золота, что делали из него кровати, столы, кресла, скамейки.

Из последующих византийских историков Прокопий (VI в.) по нравам и обычаям сближает Гуннов со славянами. Кедрин прямо говорит: «Гунны или Склавины».

Из западных или латинских писателей Беда Достопочтенный Гуннами называет западных славян. Саксон Грамматик говорит о войне Датчан с Гуннским царем, бывшим в союзе с Руссами, причем под Гуннами разумеет некоторые племена балтийских славян. «Эдда древнейшая» или Семундова упоминает гуннских богатырей, в том числе Ярислейфа, т.е. Ярослава, и вообще под Гуннами разумеет славян. «Вилькинга-Сага» называет город славянского племени Велетов столицею Гуннов. Значительная часть древней России у Иорнанда названа страною Гуннов или Гунивар.

Гольмольд говорит, что на языке саксов славяне назывались собаками, по сближению названия «гунн» с немецким словом Hund. Пользуясь этим созвучием, Саксы обратили наименование славян «гуннами» в бранное слово. Страна Гуннов, по Гельмольду, называлась Гунигард (гуннские города). Шафарик в своём историческом труде говорит, что в Валисском кантоне, в Швейцарии, потомков поселившихся там когда-то славян немцы называют Гуннами до сих пор99).

В древнейших исторических актах, начиная с Птолемея, о Гуннах говорится как-то неопределенно, сбивчиво и не как об отдельном народе, но как о группе, союзе нескольких народностей, обитавших где-то за Доном, служившим тогда границею между Азией и Европой.

Прокопий (VI в.) называет Гуннов Массагетами, т.е. Великими Саками-Гетами; Приск Ритор, знавший хорошо этот народ и лично ведший переговоры с их знаменитым вождем Аттилой, почти везде именует их скифами, т.е. именем собирательным.

Константин Багрянородный называет Аттилу  королём аварским100). Да и в полном титуле Аттилы, переданном Иорнандом, ни слова не говорится о гуннском народе. Вот его титул:

«Аттила всей Скифии единственный (только один) в мире правитель (царь) – Attila totius Scythiae solus in mundo regnator». Подобный титул был во все времена принадлежностью русских великих князей: «Великий князь всея Руси» или «Всея Руссии Самодержец».

Аттила действительно объединил все славянские племена Великой и Малой Скифии, т.е. Днепровской и Задонской Руси и, заключив тайный договор с греками через посредство посла, историка Приска, двинулся громить западные римские провинции, почти уже отложившиеся от Византии. Все это сделало золото, драгоценные дары греческих императоров и обещанная добыча в западных провинциях.

Из гуннских царей, вернее вождей, с 376 по 465 г. известны: Донат, Харатон, Роа или Радо, которого Иорнанд называет Roas, а Приск – Руа басилеус, западные же историки воеводой скифов – Rhodas; потом Аттила и Вдила, сыновья Мундиуха или Мундюка; Дангичиг, Ирнар, Данчич (Danzic) и Ярень – сыновья Аттилы. Из второстепенных гуннских вождей известны следующие: Валамир, Блед, Горд, Синнио, Боярикс, Регнарь, Булгуду, Хорсоман, Сандил, Заверган.

Имена Донат и Харатон христианские. Аттила, Вдила, Данчич (Данович, т.е. сын Дона), Валамир, Горд и другие суть славянские.

У греческих историков VI и VII вв. Волга называлась Тилом (Итиль) или Чёрной рекой (Феофилакт), Аттилой (Менандр), Аталис (Феофан) и Атель (Конст. Багр.). По-татарски река эта называлась Эдил, у арабских писателей IX века Итиль, у Осетин – Идил. Следовательно, грозный вождь Гуннов Аттила носил имя великой русской реки Волги. Он подчинил своей власти все волжские, приазовские, прикавказские и днепровские славянские народы, описанные в V главе настоящего исследования, т.е. Волгар или Болгар, Аорсов, Алан, Черкасов, Чигов, Массагетов, Роксолан и др., а также привлек в свой союз каспийско-кавказских Аваров, воинственный и сильный народ, известный и до сего времени, и с ними двинулся к Дунаю, чтобы продолжать начатую его предшественником Радо войну с греками101). Здесь встретили его послы греческого императора. Из записок Приска известно, какими условиями, дарами и данью откупились греки от столь грозного завоевателя.

Предпринимая поход на запад, Аттила в то же время вооружил Малую или Казарскую Русь и послал её отбить у персов покоренные ими земли за Кавказом.

Какой страх массагетская конница навела на западных жителей, всем известно. Даже сложилась пословица: «Где гуннский конь ступнул, там и трава не растёт».

Массагеты любили украшать конскую сбрую, свои головные уборы и одежду золотом и серебром, носили яркие красные или голубые кафтаны, брили бороду, оставляя усы, а на бритой голове длинный чуб; в битвах были неустрашимы и беспощадны для врагов. Греческий историк Прокопий (VI в.) о нравах Массагетов выразился так:

«А Массагеты суть величайшие пьяницы из всех смертных».

Западные же историки описывают их как самых свирепых и безобразных, по наружности, в мире людей. Убив врага, по словам этих историков, они припадали к ранам и пили из них кровь. Не то же ли самое писали западные хроникеры о казаках в 1813 и 1914 гг.?!

В 451 г. Аттила с несметною силою, простиравшеюся, по одним историкам, до 500, а по другим – до 700 тысяч человек, через реку Рейн вторгался в Галлию (нынешнюю Францию) и опустошил её. На полях Каталаунских, где ныне Шалонь на Марне, его встретили римские легионы под начальством Аэция, бывшего в союзе с королем Готов Феодорихом (Теодорих), а также с Бургундами, Франками, Саксами и др. Произошла исполинская битва, в которой сразились народы, сошедшиеся от Волги до Атлантического океана.

Феодорих (Теодорих) пал в битве на Каталаунских полях. Союзники были разбиты. Согласно сведениям  римских историков, на месте битвы осталось до 300 тыс. трупов.

В следующем 452 году Аттила через Альпы двинулся в Италию, взял приступом Милан и расположился станом на р. Минчио. Тут к нему явилось посольство от императора Валентиниана и с крестом в руках сам папа Леон. Грозный завоеватель умилился красноречием главы церкви и дал мир. Это обстоятельство в достаточной степени подтверждает предание, записанное в «Вилькинга Санге», в «Нибелунгах» и др. летописях, что Аттила был христианин, как и его предшественники Донат, Харатон и др.

В 453 г. Аттила умер на Дунае в день своей свадьбы с прекрасной Ильдикой, упившись, как говорит Иорнанд, до бесчувствия вином. Есть много данных, что он был отравлен.

Деревянный дворец Аттилы, стоявший в большом селении восточной Венгрии, был, по рассказу Приска, великолепнее других его дворцов. Он был построен из брёвен и досок, искусно вытесанных, и обнесен деревянной оградой с башнями. Внутри ограды было много домов: одни выстроены из досок с резною работой, другие из тесаных и выровненных бревен. Между постройками была большая баня, сложенная из камня, привезенного издалека. Царский дом был больше других и стоял на возвышении. Внутри у стен стояли скамьи, около которых расставлены были столы на три, четыре и более лиц. Ложе Аттилы находилось посредине большой комнаты: к нему вели несколько ступеней. Оно было закрыто тонкими, пестрыми занавесками, подобными тем, которые были в употреблении у римлян и греков для новобрачных.

На пирах Аттилы гостям подавали отличные яства на серебряных блюдах, самому же царю только мясо на деревянной тарелке, так как во всем он показывал примерную умеренность. Пирующим подносили чарки из золота и серебра, а его чаша была деревянная. Из напитков употреблялись: вино; мед и камос или кама, приготовляемый из ячменя, что-то вроде браги или пива.

Одежда царя была также простая, без всяких украшений, хотя отличалась опрятностью. Оружие царя, конская сбруя и головной убор также не имели никаких украшений.

Посланник греческого императора Приск, присутствовавший на подобных пирах, передает обряды чествования гостей и развлечения, состоящие в следующем: пели былины, слушали смехотворные и вздорные речи юродивого (шута) скифа и ломание горбуна-грека, коверкавшего язык латинский с гуннским и готским и т.п.

Когда Аттила въезжал в свою столицу, его встречали девы, шедшие рядами, под тонкими белыми покрывалами, которые поддерживали с обеих сторон стоящие женщины; в ряду было до семи и более дев, а таких рядов было очень много. Эти девы, предшествуя Аттиле, пели скифские песни. Когда, говорит далее Приск, Аттила очутился около одного дома, мимо которого шла дорога к дворцу, хозяйка с хлебом-солью вышла ему навстречу с многими слугами, несущими угощения: одни несли кушанья, другие вино – это у скифов знак особого уважения.

Аттила, сидя на коне, ел кушанья из серебряного блюда, высоко поднятого слугами. Приску было дозволено взглянуть на покои царицы Креки. Пол там был устлан дорогими коврами. Царица лежала на постели. Вокруг неё было много рабов. Рабыни, сидя на полу против неё, наводили красками на полотне разные узоры. Из этого полотна шили покрывала, носимые поверх одежды для красы – гуни102).

Походит ли Аттила и его двор на кочевников Азии, – предоставляю судить читателям. Описанная выше Иорнандом наружность Аттилы едва ли верна, так как этот историк, писавший спустя сто лет после его смерти, ни слова не говорит, откуда он почерпнул эти известия, а потому вопрос этот мы оставим открытым.

Иорнанд нам также говорит, что у Гуннов существовал обычай совершать погребальное пиршество на могильном холме, называемое стравой, нечто вроде славянской тризны.

Когда Аттила был в военном походе на западе, Казарская Русь, отправленная им за Кавказ, громила Иверию и Армению, которые в это время были уже под властью персов. Казарией же и другими народами, населявшими земли при Чёрном море и Азовском, управлял старший сын Аттилы  Данчич.

По смерти отца Данчич вступил на престол и в 467 году потребовал от Царьграда возобновления договоров. Но император Лев, пользуясь продолжавшейся войной Руссов с персами, смело отказал ему в этом. Отказ вызвал войну. Младший и любимый сын Аттилы Ярень советовал брату не начинать войны с греками, когда не только пограничная Русь, Казары и Суроги, но и большая часть Великой Руси отвлечена войной с персами в Армении103). Но Данчич не принял советов брата и вместе с подвластными ему Гетами перешел Дунай, где и погиб в бою. Дела Казарской Руси расстроились. Война в Армении кончилась неудачно. Персы преследовали Казар за Кавказский хребет и овладели их городом Белградом (Валаполис или Белополис), расположенным где-то на Северном Кавказе, а не на Дону, как думают многие, так как персы не могли проникнуть до Дона, ввиду большой населенности этих мест.

В Малой Скифии или в Малой (Задонской) Руси начинаются междоусобицы. Разные казарские народы враждуют между собою, а некоторые из них даже принимают сторону Армении, подкупленные золотом армянского воеводы Вартана104). Таким образом, обширная Гуннская монархия разделилась и пала. На её месте по Дону, до Каспийского моря и Кавказского хребта, в VII веке восстает могущественная монархия Хазарская.

Примечания

94) К.Ф. Беккер Древняя История, ч. ІІІ, кн.V. Аммиан Марцеллин, ХХХІ, 2, 21

95) Бер. Трактат о Макрокефалах, т. ІІ № 6, СИБ, 1860 г.

96) Неужели же Гунны были страшнее арабов татар, калмыков и негров, которых никто из европейцев никогда не боялся?

97) См. Сказание Константина Багрянородного в гл. V

98) Озеро и город Ван и Эреван в Армении и теперь сохранили древние свои названия. Венедами или Вендами назывались славяне, жившие в первых веках нашей эры на берегах Балтийского моря от Эльбы до Вислы и на юге до Богемии. К племени Венедов принадлежали: оботриты, бильцы или вильцы, укры, гевеллы, ретарии или ретры (в Ретии, северной горной Италии) лужичане, сербы (сорабы). Теперь этим именем называются остатки славянского населения в Ширевальде, на протоках Шире, в 50 мил. Южнее Берлина.

99) Любор Нидерле  «Славянские древности«, Т.І, кн. 2 – 94.

100) Византийские историки говорят о двойственности гуннского народа, называя его то Вархуниты (Менандр), то Вар-Хунн (Симоката), из чего надо полагать, что господствующим сословием у славян-гуннов был народ Вар или кавказские Авары.

101) Приск (V в.) говорит о движении Аваров. Менандр (VI в.) говорит о Вархонитах, а Ософилакт Симокатта (VII в.) о народе Вар-Хуни, двинувшемся в Наннонию. Варун Авесты, у индусов, по толкованию некоторых, – бог воды и бурных морей. Вардан по Птолемею – Кубань. Нижнее его течение Днепра, пороги у гуннов назывался Вар. По Константину Багрянородному река Днепр у печенегов названа Варух или Варуч. Название это печенегами усвоено у туземцев. Если Варун – бог кипящих морей, Вардан – буйная кипящая река, как и Днепр (Вар) у порогов, то из этого следует вывод, что народ Вар-Хунни то же, что буйные, неспокойные гунны. На Дону и теперь в каждой станице буйные речки называются Варгунками. Дон в отличие от Вардана назывался Тихий Дон.

102) Гунями на Дону называют старые одежды, лохмотья; в горной Галиции и в Карпатах у гуцулов под гунями разумеют верхнюю нарядную одежду.

103) Суроги – жители берегов Сурожского или Каспийского моря.
104) Армяне называли Казаков кушанк, кушачи или кушаки. «История Георгия Монаха», ч. 1.

Далее… Глава 9. Христианство в Приазовье и древнерусская письменность