24 июня 1812 года — вторжение Наполеона в Россию

24 июня 1812 года армия Наполеона, перейдя реку Неман, вторглась на территорию Российской империи, началась Отечественная война 1812 года. Переправой через реку Неман французский император Наполеон Бонапарт начал вторжение в пределы нашего Отечества.

В течение четырех дней через водную границу Пруссии и России переправились 220 тысяч солдат Великой армии Наполеона.

Подчинив своему влиянию почти всю Европу, Наполеон строил планы установления мирового господства. Россия была главным препятствием, мешающим исполнению наполеоновских планов.

«Через пять лет я буду господином мира, остаётся одна Россия, но я раздавлю её»,— говорил он одному из своих приближенных.

По Тильзитскому договору 1807 года с Францией, Россия присоединилась к континентальной блокаде Англии. Блокада отрицательно влияла на состояние народного хозяйства России, сокращая внешнюю торговлю, ухудшая экономическое и финансовое положение страны. Со стороны России континентальная блокада нередко нарушалась, что и стало формальным поводом для начала войны.

В ясный июньский день 24 числа под восторженные крики солдат Наполеон наблюдал за переправой своих войск, с художественным мастерством эту сцену описал Лев Толстой в своем эпохальном произведении «Война и Мир».

«Появление Наполеона, одетого в серый сюртук, вызывало безумный восторг и радостные крики «Да здравствует император!» — «Vive l’Empereur!» «Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения».

Наполеон рассчитывал на скорое победоносное сражение с русской армией, быстрое покорение России, заключение договора с побежденным российским императором Александром и триумфальное возвращение в Европу.

Император Франции собрал огромную 600-тысячную армию, включавшую практически все национальности Европы, от португальцев до литовцев.

Там, «где Наполеон имел дело с политическим телом, основанным на отвлеченном государственном принципе, там победа была легка. Одержав своим военным искусством стратегический и тактический перевес над противником, ему уже не оставалось ничего более преодолевать. Но не так легко решалась победа там, где ему приходилось иметь дело с живыми народными единицами, хотя бы и столь малосильными, как Испания. С Испании и началось национальное движение в отпор французскому завоевателю.» — пишет Николай Яковлевич Данилевский (Россия и Европа. Глава X. Различия в ходе исторического воспитания)

Казалось, ничто не может противостоять этой силе. Своих приближенных он обольстил заманчивыми предложениями.

«Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира…», — все были одурманены мечтой о мировом господстве.

«Великий стратег», покоривший западную Европу, не учёл твёрдого характера русского императора и самоотверженности русского народа, не принял в расчёт русских просторов, бездорожья и ранних морозов, а самое главное, он не представлял себе силы и невиданной мощи «дубины народной войны». Правда была на стороне русского народа – мы защищали родную землю.

«Русское народное движение 1812 года не было пробуждением народного Духа, потому что в русском народе он никогда и не спал в национально-политическом отношении.

…Русский народ перешёл через различные формы зависимости, которые должны были сплотить его в единое тело, отучть от личного племенного эгоизма, приучить к подчинению своей воли высшим, общим целям, и цели эти достигнуты: государство основалось на незыблемой народной основе.  …русский народ, не утратив своих нравственных достоинств, не утратил и вещественной основы для дальнейшего своего развития, ибо сохранил владение землею в несравненно большей степени, нежели какой бы то ни было европейский народ. И не только сохранил он это владение, но и обеспечил его себе на долгие веки общинною формою землевладения.

…Доза свободы, которую он (русский народ) может вынести больше, чем для всякого другого народа, потому что, обладая землею, он одарен в высшей степени консервативными инстинктами, так как его собственное положение не находится в противоречии с его политической будущностью. Сами политические требования, или надежды, его в высшей степени умеренны.» — пишет Николай Яковлевич Данилевский (Россия и Европа. Глава X. Различия в ходе исторического воспитания)

Всего через несколько месяцев Великая многонациональная европейская армия заносчивого корсиканца исчезла в бескрайних просторах России.

Полководец.

У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокой.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадонн,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,
Ни плясок, ни охот, — а все плащи, да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги.

Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года.
Нередко медленно меж ими я брожу
И на знакомые их образы гляжу,
И, мнится, слышу их воинственные клики.
Из них уж многих нет; другие, коих лики
Ещё так молоды на ярком полотне,
Уже состарились и никнут в тишине
Главою лавровой…
Но в сей толпе суровой
Один меня влечет всех больше. С думой новой
Всегда остановлюсь пред ним — и не свожу
С него моих очей. Чем долее гляжу,
Тем более томим я грустию тяжелой.

Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,
Высоко лоснится, и, мнится, залегла
Там грусть великая. Кругом — густая мгла;
За ним — военный стан. Спокойный и угрюмый,
Он, кажется, глядит с презрительною думой.
Свою ли точно мысль художник обнажил,
Когда он таковым его изобразил,
Или невольное то было вдохновенье, —
Но Доу дал ему такое выраженье.

О вождь несчастливый! Суров был жребий твой:
Всё в жертву ты принёс земле тебе чужой.
Непроницаемый для взгляда черни дикой,
В молчанье шёл один ты с мыслию великой,
И, в имени твоём звук чуждый невзлюбя,
Своими криками преследуя тебя,
Народ, таинственно спасаемый тобою,
Ругался над твоей священной сединою.
И тот, чей острый ум тебя и постигал,
В угоду им тебя лукаво порицал…
И долго, укреплён могущим убежденьем,
Ты был неколебим пред общим заблужденьем;
И на полупути был должен наконец
Безмолвно уступить и лавровый венец,
И власть, и замысел, обдуманный глубоко, —
И в полковых рядах сокрыться одиноко.
Там, устарелый вождь! как ратник молодой,
Свинца весёлый свист заслышавший впервой,
Бросался ты в огонь, ища желанной смерти, —
Вотще! —

О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведёт в восторг и в умиленье!

Александр Пушкин

Азбука детям в память о войне 1812 года

Очевидцы войны 1812 года

Великий день Бородина — 7 сентября 1813 г.

Взятие Парижа русскими войсками в 1814 г.

Парад русских войск в Париже — 10 сентября 1815 года

Как французы русскими казаками стали