Три века Российской Академии Наук

Отечественная наука при императоре Петре I, императрице Елизавете Петровне, Иосифе Сталине, Леониде Брежневе.

300 лет назад, 8 февраля 1724 года, Правительствующий сенат опубликовал указ императора Петра I об учреждении «Академии, или Социетета художеств и наук».

Царь-реформатор верил во власть знаний. В допетровской России не было, да и быть не могло системной обустроенной науки – кроме богословия. Всю современную технику приходилось закупать. Наш первый император не собирался смиряться с таким положением дел.

Первым президентом академии стал придворный лекарь Петра – Лаврентий Блюментрост, сын саксонского медика, переехавшего в Москву. Нет, он занял столь высокий пост вовсе не по высокой протекции и не только потому, что самодержец безоговорочно доверял ему. Блюментрост был человеком решительным и умел доводить до ума самые смелые прожекты.

Первыми учёными, работавшими в Петербургской академии, конечно, были иностранцы, преимущественно немцы. Иначе и быть не могло. Среди них блистали такие таланты, как математики-швейцарцы Леонард Эйлер и Даниил Бернулли, но, конечно, в Россию ринулись не только гении. Молодых учёных из германских университетов в первую очередь привлекали высокое жалованье и государственная поддержка научных опытов, которую предоставлял Санкт-Петербург. Царь Пётр Великий считал, что иностранцы сравнительно быстро воспитают первое поколение русских учёных. Известно его высказывание:

«Я предчувствую, что россияне когда-нибудь, а может быть, при жизни нашей пристыдят самые просвещённые народы успехами своими в науках, неутомимостью в трудах и величеством твёрдой и громкой славы».

Но для этого потребовалось не одно десятилетие – и конфликты между «немцами» и «природными русскими» тоже вошли в историю Академии XVIII века.

Михаил Васильевич Ломоносов – ключевая фигура в истории Академии наук
В своём проекте Академии царь Пётр не копировал ни одно из учреждений, существовавших к тому времени в Европе. Ему представлялось нечто грандиозное, достойное необозримых просторов России. Пётр Великий надеялся, что Академия станет не только центром теоретической науки, но и средоточием просвещения, штабом экспедиций, которые откроют нам богатства Русского Севера и Дальнего Востока. И – крупнейшим издательством. Словом, возлагал на это начинание немалые надежды. И самое удивительное, что, несмотря на скорую смерть императора, который не успел увидеть воплощение своего замысла, всё почти так и случилось.

В годы правления императрицы Екатерины I, которая благословила первое торжественное заседание Академии, и во времена дочери Петра императрице Елизаветы, которая придала Академии статус императорской, государство в России покровительствовало наукам. В елизаветинскую эпоху Михаил Ломоносов написал «Древнюю Российскую Историю от начала Российского народа«, открыл при академии первую в России химическую лабораторию, в которой совершил немало открытий, он же создал «Риторику», открывал законы физики и слагал оды, в которых прославлял мирное и просвещённое развитие империи.

Ломоносов поднял Академию на историческую высоту. Подчас он боролся за свою правду не только с помощью красноречия,  ораторского искусство и стихосложения, но и кулаками, но недруги преувеличивали горячность русского просветителя. Историк Сергей Соловьёв писал, рассуждая о елизаветинской эпохе:

«У современников была привычка дурно отзываться об Академии, говорить, что она наполнена иностранцами. Забывали, что в Академии находится русский учёный, который один стоит многих-многих других и которого знаменитая деятельность неразрывно была соединена с Академией. Ломоносов без Академии, Академия без Ломоносова были немыслимы».

Ломоносов оказался сильнее и судьбы, которая по рождению приговорила его к северному рыбацкому промыслу, и немецкой академической партии, которая не принимала задиристого русского учёного.

XIX век – не прошедший попусту для русской науки – для Академии был не лучшим временем. Всё большую роль играли университеты и императорские общества, в которых развивались различные науки – география, история, энтомология и так далее.

Высшей несправедливостью в истории Академии наук остаётся не избрание её действительным членом Дмитрия Менделеева, который так и остался членом-корреспондентом. В конце XIX столетия на много лет во главе Академии встал великий князь Константин Константинович – не только генерал, но и поэт, и ценитель литературы. При нём в Академии появился «разряд изящной словесности» и почётными академиками были избраны Лев Толстой, Антон Чехов, Владимир Короленко…

Учёные в большинстве своём с воодушевлением приняли Февральскую революцию 1917 г. и с ужасом – Октябрьскую, но золотым временем Академии наук стало советское время.
Социализм – это централизация всего и вся плюс вера в науку, которая заменила религию.

Сергей Вавилов, Мстислав Келдыш, Анатолий Александров, право, были не менее важными фигурами в нашей советской истории, чем председатели Верховного Совета СССР. Каждый школьник знал их фамилии, миллионы людей знали президентов Академии в лицо. Да, это и впрямь была «страна мечтателей, страна учёных». Кстати, не самых лояльных и управляемых людей для любой власти. Но с ними считались – даже с ершистыми, с несговорчивыми. Разумеется, это не распространялось на Андрея Сахарова в ту пору, когда он стал откровенным противником советской власти и освистывал любое её решение – да так, чтобы непременно было слышно в Вашингтоне. Но и его никто не мог лишить академических регалий.

АН СССР стала самой независимой институцией в стране. Власть понимала это и не просто оказывала знаки внимания Академии, а гордилась ею, гордилась своей причастностью к научным победам советских физиков, химиков, биологов, лингвистов...

В стенах Академии в советские годы было сделано многое. Эпитетов не хватит, чтобы подчеркнуть грандиозность замыслов и размах практической работы, которая оказалась достойной самых смелых мечтаний. Достаточно вспомнить о нашем атомном ледокольном флоте, о создании лазерных установок или об академических собраниях сочинений того времени – не только писательских. Нельзя недооценивать и вклад академических институтов в успех космической программы, в создание современного вооружения.

Российской Академии Наук и сегодня необходима не только финансовая, но и идеологическая государственная поддержка. Мы должны хорошенько понимать, что наука – дело важнейшее, чужим умом не прожить, а Российская академия, вступающая в свой четвёртый век, – это наше будущее. И надежд на просвещение сегодня не меньше, чем во времена Петра или Брежнева.

Арсений Замостьянов.

После пожара

В ночь с 30 на 31 января 2015 г. в Москве сгорел Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН РАН).

Гигант российского обществоведения, уникальный институт-библиотека систематизировал и исследовал мировые гуманитарные информационные потоки и обрабатывал их для российского научного процесса в сериях профильных информационных сборников, научных журналах, масштабных научных трудах. Библиотека входила в ТОП-25 крупнейших в мире, в Москве её филиалами была 21 библиотека гуманитарных институтов РАН.

Основные фонды, более 10,2 миллиона изданий, хранились в здании ИНИОН на Профсоюзной. Погибло более 2,4 млн книг, несколько миллионов либо пострадали от огня, либо были залиты водой. Причина пожара, как установило следствие, оказалась технической, а катастрофический масштаб – следствие хронического недофинансирования, не позволявшего модернизировать здание.

С одной стороны, институту обещали помощь в восстановлении, с другой – Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) давило на него, требуя оптимизироваться слиянием со Всероссийским институтом научной и технической информации. Массивное давление подкреплялось сменой директоров и время от времени появлявшимися статьями никому не известных «экспертов» о том, что такой институт не нужен России. Сотрудники ИНИОН боролись, зная, как нужен России такой институт. «Наш ИНИОН», – говорили они.

300-летие РАН ИНИОН встречает в новом здании.

Новое здание внешне похоже на прежнее, созданное знаменитым модернистом Я. Белопольским, однако организовано по современным нормам. Посетитель не найдёт в нём былых «рабочих кабинетов» (философии, экономики и т.д.) и карточного каталога. Помещения научных отделов, в старом здании расположенные рядом с читальными залами, теперь уведены на отдельные этажи, оснащены современной техникой. Есть уголки отдыха для сотрудников, на каждом этаже – кухня, где можно разогреть обед и перекусить. После девяти лет бездомности в новых комфортных условиях и работается результативнее.

«У нас более 200 научных работников, – говорит директор института чл.-кор. РАН А.В. Кузнецов. – В среднем на одну научную ставку мы публикуем статей в рейтинговых журналах больше, чем средний показатель по социальным наукам, наши учёные постоянно выигрывают гранты на конкурсной основе, сейчас таких проектов около 40».

В институте постоянно кипит жизнь: проводятся конференции, семинары, приходят студенты на занятия по библиотечному делу.

Современным стало и книгохранилище. В новом здании книгохранилища располагаются не только на трёх надземных этажах, но ещё и на двух этажах под землёй, их ёмкость увеличена мобильными стеллажами. Налажена работа по возврату фондов: на полках уже стоят 130 тысяч книг и 65 тысяч номеров журналов, поступивших в библиотеку за последние 9 лет, постепенно возвращается со складов старый научный фонд.

«Чтобы книги вернулись к читателю, они должны пройти так называемый путь книги, – поясняет заместитель директора по библиотечной работе Л. Юрченкова. – Все, даже не пострадавшие издания, а их сейчас больше 7,3 млн, должны пройти первичную обработку: встать на инвентарный учёт, получить своё место в алфавитном и систематическом каталоге».

В то время как научные отделы за прошедшие девять лет, несмотря на все трудности, не выпадали из российского научного процесса, библиотека в полную силу действовать не могла. Работали её филиалы, в основном же сотрудники занимались спасёнными фондами и новыми поступлениями.

«Деятельность отдела научных фондов за 9 лет – ежедневный подвиг, – рассказывает заведующая отделом научных фондов Т. Решетник. – Сотрудники отдела организовывали и обеспечивали хранение фондов до переезда в новое здание, перемещались вместе с ними. В складском комплексе РАН на Кантемировской ул. было просушено около 1 млн так называемого увлажнённого фонда. Многие книги предстоит ещё обеспыливать, обеззараживать в специальной камере и реставрировать».

А вот залитые при пожаре водой и хранившиеся все прошедшие годы в заморозке фонды масштабно восстанавливать смогли лишь с апреля 2023 г., въехав в собственное здание, где есть камера сублимационной сушки. Просушено уже более 5 тыс. книг, это долгая, кропотливая работа.

Институт в читальных залах предоставляет онлайн-доступ к различным национальным подпискам и к полнотекстовым базам WILEY, SAGE, Springer, китайским (CNKI, CEPIEC), корейским, а также к новым иностранным поступлениям. В прошлом году государство выделило институту 5 млн рублей на закупку иностранной актуальной литературы, около 1000 изданий уже можно читать. На русском языке доступны диссертации, защищённые после 2001 г., отечественные журналы (в том числе не имеющие бесплатных версий – например, «Вопросы экономики»).

В поколении гуманитариев от 40 и выше нет, пожалуй, ни одного, кто, будучи в Москве, не поработал бы в читальных залах здания ИНИОН на Профсоюзной – там писали дипломы и диссертации, читали новинки. Желая вернуть своего читателя в залы новостройки, ИНИОН не просто напоминает о своей уникальной специфике информационного пула по общественным наукам, но и предлагает новые направления. В условиях, когда «глобальный Юг» стал одним из приоритетных направлений российской политики, институт начал закупать редкие книги из стран региона.

«Мы закупаем африканские книжные новинки, которые привозят востоковеды из экспедиций. Большая часть таких книг не продаётся на ведущих книжных торговых площадках и уж точно отсутствует на пиратских ресурсах, – рассказывает директор института А.В. Кузнецов. – Уже доступны сотни современных африканских книг, не только на английском или французском, но и на португальском, арабском, амхарском, тигринья. Из азиатских стран по международному книгообмену получаем литературу на китайском, вьетнамском, фарси и другие».

«Книги ждут! – звали после пожара сотрудники и волонтёры вместе с «Литературной газетой». – Приходите и помогите их спасти!» Книги ждут – повторяем мы сейчас. Они вернулись. Приходите и работайте.

ИНИОН РАН (Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук) создан в 1969 году на базе Фундаментальной библиотеки общественных наук (ФБОН) АН СССР. В фондах библиотеки хранились редкие издания XVI – начала XX века, включая несколько тысяч томов Готской библиотеки (большая часть которой была возвращена ГДР в 1956 году), самые полные, а в отдельных случаях и единственные собрания документов Лиги Наций, международных организаций, парламентские отчёты США (с 1789 года) и Англии (с 1803 года), уникальное собрание региональной периодики времён Гражданской войны 1917–1922 годов. Коллекция книг на славянских языках считалась одной из крупнейших в России и в мире, а многие журналы были представлены комплектами за сто и более лет.

Светлана Погорельская