Суббота , 14 Декабрь 2024

Словенцы

   Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга первая. История древних славян.

Часть II. Происхождение южных славян.
Глава VII. Словенцы.

Славяне, поселившиеся на юг от Дуная и на север от нижней Дравы, Кульпы и Истрии, переходили через средний Дунай уже в начале нашей эры, о чем свидетельствует славянское название Блатенского (Балатон) озераPelso (Плёс) у Плиния. Однако в истории они под наименованием «славян» появляются только в конце VI века: во-первых, славяне в 592, 600, 602 годах совершали нападения на города Истрии и Северной Италии1, во-вторых, в 595 и 596 годах принимали участие в боях против баварского воеводы Тассилы, происходивших где-то у истоков Дравы и Муры, в области, называвшейся уже тогда provincia Sclavorum2.

Вскоре после 611 года все славяне, жившие на территории, простирающейся от Альп до среднего Дуная, попали под власть аваров, от которой их в 623–658 годы освободил Само3, но уже в 745 году Борут, хорутанский князь, за помощь, оказанную ему в борьбе с аварами, подчинился баварскому господству, которое было закреплено подавлением восстания 772 года, а в 788 году  славяне попали под власть франкской империи и приняли христианство, благодаря деятельности зальцбургских епископов Виргилия и Арна, которым эти области были подчинены в церковном отношении4.

Плотность славянского населения в оккупированных местностях была не везде одинаковой. Наиболее густо славяне заселили ту территорию, где по сегодняшний день сохранилась словенская область, а именно – южную Штирию, Каринтию, Крайну и, конечно, Паннонию, откуда они ушли только позднее. Помимо этого ядра, колонизация в других местах была слабее, густота населения была реже, в особенности, что вполне естественно, в связи с удалением в горные районы, и это было, очевидно, главной причиной того, что славяне здесь столь быстро подверглись германизации.

В целом территория, которую можно в основном считать славянской, простиралась в VII–VIII веках далеко за пределами современной славянской области, границы которой тянутся от Триеста через Тржич, Кормин (Кормане) к Чедаду (Чивидале), к Понтеббе, св. Могору (Хермагор), Беляку (Филлах) на Драве, затем между озерами Оссиахер-Зе и Врбским (Вертер-Зе) к Радгоне (Радкерсбург) на Муре, св. Готхарду на Рабе и Вараждину на Драве, откуда она поворачивает вдоль Сотлы, Кульпы, Снежника и около Бузета (Пинквента) к Триесту5.

В VIII–IX же веках можно провести границу славянских земель от Истрии не только к Чивидале и Понтеббе; мы видим, однако, что в тот период образовалась ещё полоса славянских поселений, тянущаяся южнее от Чивидале к западу через Пальманово, Кодрайпо и через реку Тальяменто до окрестностей Порденоне. Свидетельством этого является, согласно некоторым историческим документам, огромное количество итализированных славянских названий, поселений, обозначенных иногда также определением schiavonesco, schiavonico. Сбором этого материала занимались главным образом С. Рутар и Ф. Мусони6.

От Понтеббо граница славянских земель тянулась к западу по гребню Карнийских Альп к верхней Драве, где в 770 году между Иннихбергом и Линцем около деревни Анраса река Мюльбах стала границей баварской и славянской территорий.7 Севернее граница не отмечается историческими свидетельствами, но поскольку долины Изель, Деферегген и Кальзер до сих пор изобилуют славянскими названиями8, то граница проходила от Анраса по гребню Дефереггенских Альп к горе Драйгерреш-питце, затем к Венедигеру, Б. Звону (Гросс Глокнер) по хребту Высокого и Радштетского Тауерна, так что зальцбургский Лунгау находился внутри славянской области. Из достоверного сообщения известно также, что в конце VIII века поселение Бишофсхофен на Саличе Зальцах (в Понгау) находилось под угрозой a vicinis Sclavis (соседних славян)9.

За Радштетским проходом граница славянских поселений шла на Дахштайн, а около озера Аттер к средней Травне (Траун), с восточного берега которой сворачивала за Кремжи (Кремс) и св. Флориан; на западе можно говорить, по крайней мере, об отдельных славянских поселениях, простиравшихся до реки Инн.

В известной грамоте Тассилы 777 года, а также в грамотах 789 и 791 годов10 засвидетельствованы славяне, подчиненные жупану (joppan Physso) и живущие в окрестностях монастыря на реке Кремже. В другом документе 834 года область, расположенная у Кроншторфа на Енже (Энс), обозначается как pars Sclavorum (славянская область)11, в документе 906 года области около св. Флориана упоминаются как Bavari vel Sclavi istius patriae (родина баварцев или славян)12. За устьем Трауна до Дуная граница проходила от Урфара (Бухенау) на север до Баварии.

Во всех этих областях и даже там, где теперь живут чистокровные немцы, встречается множество древних топографических славянских названий. К сожалению, они до сих пор не систематизированы и не подвергнуты необходимому анализу. Попытки, сделанные до настоящего времени в этом направлении, носят лишь локальный характер и нуждаются в проверке авторитетных филологов13.

Северной границей словенской области был Дунай, так как словенцы не переходили на его левый берег. В противоположность этому чехи, издавна находившиеся здесь по соседству со словенцами, не только достиг Дуная, но и перешли его, а в некоторых местах, по-видимому, довольно глубоко проникли в словенскую область, особенно на востоке у Блатенского озера.

Имеются достоверные свидетельства о том, что и на западе, в современной Верхней и Нижней Австрии, чехи перешли в области, расположенные на юг от Дуная14. В своё время я приводил уже филологические доказательства того, что тут, на землях между Енжой (Энсом) и Литавой, вдоль рек Мурек и Муры вплоть до Дравы, встречается множество славянских наименований, сохраняющих «чешский» характер, так, например, названия, образованные от чешской формы jedla (в славянском языке jel, jela), или названия, образованные от чешской формы сМт, сЫит (сравни со словенским holm, horn)15. Но мне возразили, что исчезнувшие северословенские диалекты образовали здесь переходную ступень к чешскому языку, следовательно, эти формы являются доказательством наличия здесь не чешского языка, а словенского диалекта, близкого к чешскому языку16; поэтому необходимо в будущем произвести филологический анализ этих форм, для того чтобы решить с чисто филологической точки зрения, является ли славянская номенклатура в Нижней Австрии и в Штирии словенской или чешской.

Однако в пользу чешского элемента, несомненно, свидетельствует одна Пассауская грамота 987 года, в которой прямо говорится о чехах, прочно осевших на реке Першлинг (древняя Берзница или Брзница),17, и ряд названий с определением Bohm-Boheim-Bóhmisch, из числа которых Бехаймберг около Штира и Бехаймкирхен около св. Ипполита (Sankt Polten) засвидетельствованы уже грамотами XII века18.

Аналогичным было положение и дальше на востоке, в древней Паннонии, у Блатенского озера (Блатно, Балатон- Плёс). У нас нет доказательств присутствия здесь чешского или словацкого элемента до IX века, и можно действительно сомневаться в справедливости предположения о приходе словаков в Паннонию до этого времени. Вероятно, что после поражения аваров в 799 году, когда вся Паннония, по словам Эйнхарда, осталась совершенно безлюдной19 и подпала под политическое господство словацких князей из Нитры, здесь появилось значительное число северных чешско-словацких колонистов20. Во всяком случае, только таким образом можно объяснить, почему половина имён славянских вождей, присутствовавших в 850 году при освящении храма в замке князя Прибины (над рекою Салой у Блатенского озера), были именами северо-западных славян, а не южных21.

С этим, видимо, связан ряд других фактов, свидетельствующих о том, что в IX веке наименование Моравии относилось к обеим Придунайским областям – к области северной, моравско-словацкой, и к Паннонской области.

Святого Мефодия его ученик Климент прямо называл επίσκοπος Μοράβου τής Πανονίας22, обе области были объединены под названием Великой Моравии (Μοραβία ή μεγάλη), которой управляли моравские князья Прибина, его сын Коцел и Святополк23, a Conversio Bagoariorum (с. 10) называет Моймира dux Moravorum supra Danubium, что предполагает наличие и моравов «infra Danubium». С этим, вероятно, связано также различие между двумя группами моравов у Баварского географа.

Вообще же границей словенцев на востоке можно считать средний Дунай до Дравы. За ним располагалась – перед мадьярами – другая группа южных славян (болгарская). На юге переход к собственно сербам и хорватам образовывала полоса кайкавского диалекта, занимавшая большую площадь, чем сейчас, когда приблизительной границей этой полосы является линия, тянущаяся от Вировитица на Драве мимо Беловара и Есеница на Саве и отсюда вдоль Савы и Кульпы к Карловцу и Гацкополю, тогда как раньше почти вся территория Славонии до черты Осиек – Винковци – устье реки Босны была кайкавской и лишь позднее, в эпоху турецкого господства, была колонизирована населением с Балканского полуострова, говорящим на штокавском диалекте24. Само собой разумеется, что переходный штокавский диалект был в то время очень близок словенскому языку.

Говоря о границах древней Словении, нельзя не упомянуть ещё о некоторых старых и новых теориях, сторонники которых расширяли область древних словенцев значительно дальше на север, вплоть до Венгрии, до современной Венгерской Словакии, объявляя древних словаков либо просто паннонскими словенцами, либо южными славянами, обособленными от соседних западнославянских чехов.

Уже Ф. Миклошич и А. Дюммлер отстаивали эту теорию, после них её охотно приняли венгерские учёные, и, наконец, словацкий филолог д-р Само Чамбел усердно пытался привести филологические и исторические доказательства в пользу этой теории. Хотя их точки зрения были не во всем тождественны, но в конечном итоге все они считали древних словаков VIII–IX веков словенцами либо особым южнославянским племенем, близким паннонским словенцам25. К такой точке зрения их привело, во-первых, уже упоминавшееся выше употребление названия Моравии для Паннонии, во-вторых – и это было решающим для Чамбела и его последователей, – характер словацкого языка, в котором проявляются некоторые явные южнославянские признаки. Поэтому Чамбел считал, что первоначальные словаки были южными славянами, родственными словенцам и сербам, и что лишь позднее, начиная с XIII века, под влиянием чешской культуры они отделились от них и были чехизированы

Нельзя отрицать, что в словацком языке есть «южно-славянские» признаки (например, первое лицо единственного числа на – ет; вставленное «я» в род. пад. мн. ч.; формы среднего рода dobrô, starô; выпадение d перед l и др.); имеются также в словацкой топографической номенклатуре названия южного характера, например Toplá, Pieščany, Hrmovo, Lončary, Razpucč, Moštenica, Grlica, Kalište, венг. Palugya, Pokorágy, Privigye26. Но их немного.  

   Словацкий язык в целом и вся остальная номенклатура носят в общем западнославянский характер, но ближе всего они к чешскому языку. Поэтому не остается ничего другого, как считать, что словаки принадлежали к западнославянскому племени и составляли некогда вместе с чехами одну его ветвь.

Что же касается упомянутых южнославянских признаков, то я объяснил бы их, во-первых, тем, что словаки при своём центральном положении издавна жили по соседству со словенцами и сербами и поэтому имели с ними больше языковых связей, во вторых, отдельные группы южных славян остались среди словаков либо во время передвижения на юг, либо при отступлении на север от Дуная после оккупации Паннонии аварами27 и венграми.

Славяне, живущие между Альпами, Дунаем, Дравой и Истрией, в древних источниках упоминаются обычно под названием Sclavi, реже Sclavani (страна их Sclavinia), или Winedi, Winidi, Winades (по ошибке также Wandali). Сами они также в качестве своего племенного наименования сохранили нарицательное имя Sclavi, а именно в форме Slovenec, Slovenka, во множественном число Slovenci (чешек. Slovinec), это наименование вошло в литературу в эпоху Возрождения. Это же название славян сохранилось и у южных романских соседей, тогда как немцы приняли другое название – венеды, венды (нем. Winden, Wenden, Windisch), а венгры создали как для славян вообще, так и для словаков общее наименование tót, множественное число tótok. Позднейшие политические события способствовали, с одной стороны, возникновению таких названий, как marca Wine-dorum, marcha orientalis, Oriens, Slougenzin marcha, provincia Sclauorum и т. п., с другой стороны, восстановлению некоторых античных названий: Carantani (позднее также Carentani, Carentini), Carnii, Carniolenses, Pannonii, Πάνονες, для областей же – Carnia, Carniola, Carantania, Pannonia28. Наименование Carnia путем народной этимологии перешло в общеславянское Крайна29. Из более мелких местных племён упоминаются только дулебы на южной Муре у Радгоны (Радкерсбург)30 и, также стодоране, наименование которых отражено в названии долины Стодорской31, аналогии им мы находим в чешских дудлебах, русских дулебах и полабских стодоранах. Но было их, конечно, больше, так как истории известны различные местные князья (dux, princeps, rex, αρχών), являвшиеся, по-видимому, вождями отдельных местных племён32. Среди словенцев в Каринтии и Штирии оказались и остатки соседних хорватов.

Германизация северных словенцев началась вскоре после их обращения в христианство и после наступления германского господства, то есть после 796 года, когда был покорен и уничтожен самый страшный противник – авары. Германские церковная и политическая организации действовали вкупе против славян, и в областях с редким славянским населением, где селились баварские колонисты, славянский элемент быстро исчезал. Так было на севере, где, как, например, в Австрии, уже в XIII веке исчезли последние остатки славян33. В Паннонии обстановка была также неблагоприятной, ибо несомненно, что при новом заселении земель после поражения аваров в 796–799 годах сюда пришло много немецких колонистов. Когда в 850 году зальцбургский епископ Лиуфрам освящал для Прибины первый христианский храм у Блатенского озера (Балатон), то из тридцати присутствовавших на церемонии вельмож у половины были славянские, а у другой половины – немецкие имена. Об этом же свидетельствуют и немецкие наименования Паннонии34. Впрочем, словенцы Паннонии подверглись в дальнейшем ассимиляции со стороны венгров, за исключением незначительной группы в Заладском (Зала) и Железном (Вас) округах35.

Только на юге, где словенцы с самого начала жили компактной массой, они удержались по сегодняшний день в своей области.

Примечания

1. См. Послание папы Григория I в 592 году иллирийскому префекту Иобину и в 600 году салонскому епископу Максиму, а также известие Павла Диакона, IV.24. 2. Paulus Diacon, IV.7, 10.

3. См, в частности, Fredegar, Chroń, IV, 48 и затем в моих «Slov. star.», II, 341 и сл. 4. «Slov. star.», II, 343–344 (см. Conversio Bag. et Car, 4–7).
5. Подробности см. в моих «Slov. svStS», 103.
6. S. Rutar, Ljubl. Zvon, 1883, Beneska Slovenija (Lubl, 1899), 110; Fr. Musoni, I nomi locali e Pelemento slavo in Friuli (Firenze, 1897). Cm. «Slov. star.», II, 348. До настоящего времени в области у Чивидале оставалось 35 000 славян. Результаты переписи населения в 1920 году до сих пор неизвестны.

7. Kos, Gradivo, I, 274; L. Niederle, Slov. star, II, 349.
8. См. литературу в «Slov. star.», II, 349.
9. Breves notitiae, 3 (Kos, Gradivo, I, 250); Salzb. Urkundenbuch, 1.22, 27, c. 790.
10. «Slov. star.», II, 351; Kos, I, 289. Urkundenbuch des Landes ob der Enns, II.2, 6, 13.
11. «Slov. star.», II, 352; Kos, I, 306.
12. «Slov. star.», I, c; Urkundenbuch des Landes ob der Enns, II, 55.

13. См. по этому вопросу библиографию в моих «Slov. star.», II, 349–350, 353, 354 и у Dopsche, «Altere Soz.– und Wirtschaftsverfassung der Alpenslaven», Weimar, 1909, 53, 57.
14. Об этом см. подробнее в «Slov. star.», II, 354 и дальше.
15. Ces. cas. hist, 1909, 76.

16. Как утверждал Миклошич, «Ortsnamen», 1, 106 (Denkschrift. d. Wiener Akademie, Phil. hist. Klasse, XXI), а в последнее время J. Stur, Sitzungsber. Akad. Wien. Phil. hist. Kl., CLXXVI и A. Beer, Listy fil, XLIII, 149.

17. «Postea Persnicha sicut Willihelmus in proprium possidebat, quod tempore presenti Boemani insidendo arabant (Niederosterr. Urkundenbuch, I.1,4).
18. Urkundenbuch des Landes ob der Enns, I, 118, 126; Niederost. Urkundenbuch 1.1, 18.
19. Vita Caroli Magni, 13.
20. Cm. Cunv. Bagoar., 6, 10, 11 («Slov. star.», II, 364, примечание 3).

21. Conv. Bagoar., И. См. также новое исследование Б. Ягича в Entstehungsge schichte der Kirchenslav. Sprache, I, 85, J. Melicha, Szlav jovevenyszavaink (Budapest, 1902–1903) и Fr. Pastrnka, «Dejiny slov. apostoli!», 67, 270.

22. Fontes rer. boh., I, 77. См. также Conv. Bagoar., 10 и Лавров, «Житие св. Наума», (Петроград, 1907), 5.
23. Const. Porph., De adm. imp., 13, 40, 42.
24. «Slov. svSt.», 130; «Slov star.», II, 366; Resetar, Der stokavische Dialekt (Schriften d. Balkan Komm. Linguist, Abth., VIII, 30, 33, 42).

25. Cm. Miklosich, Altslow. Formenlehre, стр. III–IV; Dtimmler, Die pannon. Legende, 25(после них Ваттенбах, Маретич, Шуман, Ходжа, Е. Богуславский, Краличек); P. Hunfalvy, Ethnographie von Ungarn, 299; J. Volf, Die Heimat d. Kirchenslav. Sprache (Ethn. M. aus Ungarn, VI, 1897–1898). Cm. «Slov. star.», II, 357, 360 и дальше. С. Чамбел изложил свои взгляды главным образом в трудах «Slovaci a ich rec» (Budapest, 1903) и «Slovenska гес» (Turc. Sv. Martin, 1906, I). На его выводы опирались Шкультеты («Slov. pohłady», 1903, 709, 1908, 380) и особенно Пастрнек в «Вестнике чешской академии», XIII. Нельзя больше считать правильной и теорию об особом южно славянском народе и паннонском языке, поскольку твердо установлено, что языком церковнославянских книг св. Мефодия и его окружения служил южно болгарский диалект, распространенный в области Солуни (см., в частности, труд В. Ягича, Zur Entstehungsgeschichte d. Kirchenslav. Sprache, Denkschr. Akad. Wien, 1900, Bd. XLVII, и второе его дополненное издание, вышедшее под тем же названием в Берлине). Теорию об их паннонском происхождении отстаивали когда то Копитар, Шафарик и Миклошич, из современных ученых, в частности, вышеупомянутый венгерский филолог Вольф сделал последнюю попытку отстоять эту теорию, но безуспешно. См. подробно об этом в «Slov. star.», II, 360–361.

26. Из венгерских форм очевидно, что венграм были известны в IX и X веках южные формы Palud’a, Pokorad’, но в современном славянском языке это Paludza, Pokoradz.

27. О зверствах аваров см., например, «Ann. Fuld», 894.
28. См. Kos, Gradivo, I, 390, 391, II, 451, 455, 491, и мои «Slov. star.», II, 345, 366–367.
29. Встречается в документах VIII века (Creina, Chreina marcha). Kos, II, 338, 340, 490.

30. Conv. Bagoar, II (Dudleipin), грамота короля Людовика 860 года (Tudleipin), грамота Арнульфа 891 года (in comitatu Dudleipa) и т. д. См. «Slov. star.», II, 369. Другое место – Dulieb – упоминается в 1060 году у верхнего течения Дравы (Acta Tirolensia, ed. Pedlich, I, № 170).

31. На штиро австрийской границе (Стодерталь) и около Триглава. См. «Slov. star.», II, 370.
32. Доказательства см. в «Slov. star.», II, 371.

33. См. главным образом труды F. Krones: Die deutsche Besiedelung der óstlichen Alpenlander etc. (Forschungen zur deutschen Landeskunde, III, Stuttgart, 1889) и O. Kaemmel, Die Besiedelung des deutschen Stidostens von Anfang des X bis gegen Ende des XI Jahrh., Leipzig, 1909. Из славянских историков об этом писал недавно F. Kos, Izv. muz. Kranj., VII, 110 a Gradivo, II, с. XVI и сл.
34. Conv. Bagoar, И. 35Л. Нидерле, «Slov. svSt», 105. Небольшая группа словенцев сохранилась также в Таране (Tarany) южнее Каниже (Nadykanizsa).

Далее… Часть II. Происхождение южных славян. Глава VIII. Сербо-хорваты.

Сербо-хорваты
Возникновение и дифференциация южных славян.

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*