Властители античного Средиземноморья

У истоков мореплавания в Средиземном море стояли первые мореходы Крито-Микенской или Эгейской цивилизации бронзового века (2700 —1400гг. до н. э.). Сильное и процветающее морское государство со столицей в Кноссе на острове Крит, созданное царём Миносом, вело активную морскую торговлю в бассейне Средиземного моря между прибрежными областями Азии, Африки и Европы.

Легенда о медном великане Тале по воле бога Зеса, охранявшем остров Крит от нашествий морских пиратов, создавала Криту славу неприступного острова. Критские легенды рассказывают как жестоко расправлялся с чужеземцами великан Тал, как он уничтожал соперников минойского флота. Эти легенды фактическу отражали  реальную борьбу критского царя Миноса с пиратством и разбоем на Средиземном море.

К тому же, Крит лежит в сейсмическом поясе Средиземного моря и нередко эта территория подвергалась землетрясениям, и это также создавало у недругов славу острова, охраняемого богами. Из «Одиссеи» известно о потопление кораблей, причаливших к берегу Крита великаном Полифемом, сыном бога морей Посейдона, бросавшим в корабли каменные глыбы.

Плутарх упоминает о суровых, но справедливых законах Миноса и пишет, что некоторые из них послужили Ликургу основой для создания законов Спарты. На этом основании лакедемоняне считают себя духовными братьями критян.

По словам Фукидида, «Минос старался, насколько мог, уничтожить на море разбой, чтобы тем вернее получать доходы» (35, 1,4). Конечно, для ведения успешной и безопасной торговли в Средиземноморье нужны были строгие законы, сильный военный флот, защищающий торговые корабли от пиратства, грабежа и захвата кораблей.

Платон вспоминает: «Когда-то Минос заставил жителей Аттики платить тяжелую дань, так как он имел большую власть на море, а у афинян тогда ещё не было, как теперь, военных кораблей, да и в стране было немного корабельного леса» (25, IV, 706-в).

Диодор Сицилийский пишет о мощном флоте критян и упоминает о походах Миноса в Сирию и Египет: «Минос, был первым из греков, которые господствовали на море; он построил для этой цели довольно большой по своим размерам флот» (49, IV, 60).

Если верить Геродоту, царь Минос поддерживал особенно тесные связи с карийцами и и ликийцами, считающими себя выходцами с Крита. Древняя критская легенда говорит, что когда-то карийцы были подвластны царю Миносу и поставляли ему гребцов и воинов, но не платили никакой другой дани. «Так как Минос покорил много земель и вёл победоносные войны, то и народ карийцев вместе с Миносом в те времена был самым могущественным народом на свете», — почтительно замечает историк Геродот (10, I, 171).

Во времена царствования Миноса на Крите, «многие эллины гордились принадлежностью к Криту, как особым отличием»

Легендарный греческий герой Одиссей называл себя критянином, и даже внуком царя Миноса.

Артуру Эвансу, ведущему археологические раскопки на Крите удалось реконструировать жизненный уклад жителей острова в эпоху расцвета Минойского царства. Датировать критские находки помогли многочисленные египетские вещи, обнаруженные на острове во время раскопок.

«Море способствует большой торговле», — изрек когда-то Платон (25, IV, 1). Археологические находки Артур Эванса позволили сделать вывод о развитии древнейших морских торговых связей Крита и древнего Египта. История Древнего Египта ко времени Эванса была уже более или менее известна, оставалось лишь сопоставлять даты, имена и технику исполнения предметов, найденных в раскопках.

Существующие технологии строительства кораблей на Крите в эпоху бронзы вполне допускают возможность прямого морского сообщения жителей Крита со странами на побережье Северной Африки.

На протяжении долгого времени было принято мнение, что движение торговых судов в Средиземном море и вся морская торговля в древнем мире была направлена против часовой стрелки, то есть вокруг побережья восточной части Средиземного моря.

Исследователи древних торговых маршрутов считали, что моряки отправлялись в плавание вдоль побережья Средиземного моря в направлении против часовой стрелки и сделав круг, в конечном итоге, возвращались в родной порт. Из Эгейского моря, корабли плыли на юг к острову Крит, находящийся на пути средиземноморских торговых маршрутов, далее торговые корабли направлялись южнее и вдоль побережья Северной Африки до Египта, а затем вдоль побережья Сирии, через Киклады, и в конечном итоге обратно в греческие порты. Таким образом, морские торговые пути в Средиземном море в эпоху бронзы, напоминают современные морские транспортные пути.

Усовершенствования в морском деле и судостроении позволили кипрским кораблям выбирать самый короткий и прямой маршрут плавания на юг через Ливийское море к Египту и Ливии, а не принимать длинный круговой маршрут вдоль побережья в направлении Сирии и Палестины к Египту.

Эта точка зрения подтверждается большим количеством археологических находок, найденных в прибрежных водах, древних кораблей, оставшихся на морском дне после кораблекрушения в Средиземном море. Жители Крита и египтяне поддерживали между собой прочные торговые связи в эпоху бронзы. В период своего расцвета Минойской цивилизации, несомненно, оказывала влияния и на культуру и на религиозные воззрения египтян.

И в Египте, на Крите были родовые общины, занимавшиеся земледелием, скотоводством и рыболовством. Об этом рассказали древние орудия труда, сделанные из шлифованного камня, многочисленные керамические сосуды – пифосы, в которых хранили зерно, муку, оливковое масло, вино, солили рыбу.

По свидетельству античных авторов, на Крите возникла сотня городов-полисов, подчинявшихся столице в Кносс, и ведущих торговлю с Востоком, государствами Балканского полуострова и островами Эгейского моря, особенно активно с Египтом.

Большое количество археологических доказательств, подтверждает модель двусторонней торговли и культурных связей между Египтом и Критом, особенно во время позднего бронзового века.

В Египте обнаружено большое количество артефактов доказывающих тесные торговые связи Кипра с Египтом. В Египетской иконографии мы видим присутствие минойской культуры, в египетских надписях найденных  в фиванских гробницах упоминаются жители Крита, которых египтяне называли «кефтиу».   Благодаря прямому морскому торговому пути в Египет в эпоху бронзы минойская культура Крита проникла и в египетскую культуру.

Многочисленные находки египетской керамики на Крите свидетельствуют об активной двунаправленной взаимовыгодной торговле между Критом и Египтом в позднем бронзовом веке.

Недавние археологические раскопки в месте Коммос в южной части Крит обнаружили многочисленные ближневосточные, египетские фрагменты керамики.

По найденным на дне Средиземного моря останкам египетских судов эпохи Снофру, относящихся к XXVII веку до н. э. можно определить длину корабля, равную 30 метрам, и ширину до 8 метров, осадка египетского судна была чуть более метра и водоизмещение до 90 тонн. Скорость египетских морских судов в благоприятных погодных условиях составляла около 3 узла.

Критские корабли принципиально отличались от египетских лодок, тем, что имели прочный киль вдоль всего днища, для усиления поперечной прочности корабля имелись специальные «ребра»— шпангоуты.

Военные корабли Крито-Микенской цивилизации были длиннее и легче торговых судов; на военных кораблях размещалось больше гребцов, что увеличивало скорость движения судов. Нос корабля делался всегда высоким; киль в носовой части военного корабля оканчивался мощным тараном.

Критские корабли управлялись при помощи двух рулевых весел, установленных на корме корабля с разных бортов. Древнегреческие предания рассказывают, что на постройку критских судов использовали кипарисы, которые в изобилии росли на Крите.

Влияние Крито-Микенской цивилизации  распространялось  на острова Эгейского моря и на всё Восточное Средиземноморье. Торговые фактории и колонии минойцев с острова Крит появились  в Северном Египте и Угарите.

Ещё в III веке до н. э. когда Крит был уже частью Греции, критяне довели пиратство в Средиземном море до такого совершенства, Леонид Тарентский писал:

Критяне все нечестивцы, убийцы и воры морские,
Знал ли из критских мужей кто-либо совесть и честь?

Примерно о том же пишет Полибий (28, IV, 8): «критяне непобедимы на суше и на море», но в то же время склонны к разбою, коварству, засадам, кражам, что не сочетается с мужеством и стойкостью. (39, с. 55).

А что импортировали критяне и откуда?

Находки Эванса на Крите позволили сделать вывод о развитии древнейших морских торговых связей Крита с Египтом. Основными предметами критского экспорта первоначально были вино и оливковое масло, что, кстати, говорит о развитом земледелии.

Лазурита на Крите нет — значит, он прибыл из Египта или Ливии. Слоновые бивни для изготовления статуэток или инкрустации попали сюда либо из Африки, либо из Индии через Малую Азию. Благовония доставлялись из Палестины и Африки, металлические части для кораблей — из Финикии, стекло — из Берберии.

С Пиренейского полуострова привозили на Крит олово и серебро, с Балтики — янтарь.

В 3000-2700 годах до н. э.  корабли с острова Крит выходили в Атлантический океан и, по некоторым версиям, достигали Британии на севере и Мадагаскара на юге.
За 3 тысячелетия до нашей эры Крит был известен финикийцам, основавшим на острове свои  торговые фактории. В это время Крит был густонаселённым островом, и его Эгейская культура стояла на высокой ступени развития.

Фукидид пишет, что во времена царя Миноса Крит имел сильный флот и вёл торговлю с Грецией, Египтом, Испанией, Италией, Кикладами, Ливией, Малой Азией, Мальтой, Сардинией, Финикией, Балеарскими островами.

Главными морскими и торговыми соперниками царя Миноса были ещё одни властители Средиземного моря — финикийцы, но Минос сам, был сыном финикиянки Европы, похищенной самим богом Зевсом в образе белого быка, и увезённой на остров Крит. Став царём Крита, Минос отважно бросил вызов финикийцам.

После вторжения дорийских племен в XI—IX века до н. э. начались Тёмные века в истории, когда минойская культура полностью исчезла, а коренное население Крита было ассимилировано греками-ахейцами не позднее IV-III веков до н. э.

С XII века до н.э. вся торговля в Средиземном море, до этого находившаяся в руках Крито-Микенской цивилизации и греков-ахейцев, перешла к финикийцам. Финикийцы основывали свои колонии по всему побережью Западного Средиземноморья. Особенно возвысился Карфаген в Северной Африке, ставший крупнейшей морской державой.

Финикийцы строили килевые суда, по типу критских судов. По фрескам и изображениям на древнегреческих вазах известно как выглядели финикийские длинные боевые корабли, имеющие остроконечный таран и один или два ряда вёсел, и округлые торговые корабли, с коротким широким корпусом. Финикийцы развешивали свои щиты вдоль бортов боевых кораблей, как впоследствии делали славяне и викинги.

Финикийцы были величайшими мореплавателями древности. Через Гибралтарский пролив (Столбы Мелькарта) они проникли в Западную Атлантику, достигнув берегов Британии и, найдены свидетельства их пребывания на Канарских островах.

По свидетельству Геродот («Истории») примерно в 600 году до н.э. по приказу египетского фараона Нехо II финикийские моряки, отправились с берегов Красного моря в плавание вокруг Африки. Это произошло за 2000 лет до путешествия Васко да Гамы.

Геродота пишет: «они (финикияне) также говорили, и пусть в это верит, кто хочет, я этому не верю, что плывя вдоль берегов Ливии (т.е. Африки) они имели солнце с правой стороны». Действительно, в начале плавания вокруг Африки, пока они плыли с севера на юг, восход солнца у финикийцев наблюдался с левого (восточного) борта; когда же они с юга обогнули Африку и поплыли на север, то восход солнца финикийцы наблюдали «Солнце с правой (восточной) стороны». Именно, в это плавание финикийцев вокруг Африки не мог поверить Геродот.

Соперниками финикийцев в морской торговле и колонизации Средиземноморья и Чёрного моря становятся греки.
В «Илиаде» Гомера перечислены 1186 кораблей греков-ахейцев, на которых было перевезено в Трою стотысячное войско греков. Несомненно, Гомер преувеличил и число кораблей, и численность греческих воинов.

Удивительно то, что в гомеровское время греки не были морским народом, и не употребляли в пищу рыбу и дары моря, именно, это вынуждало, странствующего вдоль береговой линии, Одиссея высаживаться на незнакомых островах в поисках пищи, подвергая себя и своих спутников опасностям. Обитатели морских глубин, рыбы, осьминоги и дельфины, бывшие излюбленным мотивом фресок в Кносском дворце царя Миноса на Крите, почти не встречаются в искусстве греков-ахейцев.

Самые первые греческие корабли имели один ярус гребцов, а в VII веке до н.э. греки пополнили свой флот двухъярусными судами (биремы). В VI веке до н.э. появились суда с тремя рядами гребцов – «триеры», на трехъярусных кораблях (триконтерах) было 30 гребцов, на судах с пятью рядами гребцов «пентерах» или «пентаконтерах» помещалось – 50 гребцов.
Расположение гребцов на многорядных кораблях до сих пор обсуждается исследователями, многие полагают, что одном веслом управляли несколько гребцов.

В эллинистическую эпоху корабли достигали огромных размеров. Строительством больших кораблей в эллинистическую эпоху Древней Греции славился Деметрий Полиоркет. Самым большим по мощности гребным судном был «сорока кратный корабль» или «тессараконтера». Сведения об этом корабле Птолемея IV Филопатора (221-205 гг. до н. э.), есть у Плутарха написавшего биографию Деметрия Полиоркета. Длина «сорокакратного корабля» около 125 метров, высота — около 22 метров, «имел он два носа, две кормы и семь таранов» (Афиней, 203e—204d).

В биографии Деметрия Полиоркета Плутарх пишет: «Каждую из верфей Деметрий посещал сам, давал наставления и советы, работал вместе с плотниками, и все дивились не только числу будущих судов, но и их размерам — ведь никому ещё не доводилось видеть корабли с пятнадцатью и шестнадцатью рядами весел. Птолемей Филопатор выстроил корабль с 40 рядами вёсел, длина корабля была 280 локтей, высота — 48 локтей, число моряков — 400, гребцов — 4000 человек, да, кроме того, в проходах между гребцами и на палубе размещались почти 3000 воинов». (*конечно, «рядов весел» было гораздо меньше, но на каждом весле работало несколько рядов гребцов) .

«Такое тяжелое судно ничем не отличалось от неподвижных сооружений и годилось лишь для показа, а не для дела, ибо стронуть его с места было и небезопасно, и чрезвычайно трудно. Тогда, как у судов Деметрия Полиоркета красота кораблей не отнимала мощи, устройство их не было настолько громоздким и сложным, чтобы нанести ущерб делу, напротив, их скорость и боевые качества заслуживали еще большего изумления, чем громадные размеры».