Раскопки Артура Эванса на острове Крит.

«Все критяне — лгуны» — сказал Эпименид, один из семи величайших греческих философов и мудрецов, хотя он мог солгать, так как сам был истинным критянином и прекрасно знал все мифы и легенды, возникшие на Крите.

Первым, кто не поверил в истинность афоризма философа Эпимениду, был английский археолог Артур Эванс.

Всё началось с того, что в 1889 году английский путешественник и знаток древностей Гревилль Честер принес в дар музею Эшмолеан в Оксфорде несколько предметов старины, среди которых находилась сердоликовая печать. На четырех овальных сторонах печати имелись изображения стилизованных рисуночных знаков, напоминающих иероглифы, а сама печать происходила якобы из Спарты. Сердоликовая печать перешла на попечение хранителю музея Артур Эванс.

Проанализировав знаки на сердоликовой печати Артур Эванс обратил внимание на сходство знаков печати с хеттскими иероглифами, которое, казалось, особенно усиливалось при взгляде на изображение головы собаки, или волка, с высунутым языком (в третьем овале). Однако, этим сходство и ограничивалось в остальном ничего подобного не было обнаружено ни в одной из древних культурных областей мира, и поэтому Эванс прибег к помощи самых различных предположений о возможности происхождения печати, в том числе и к помощи гипотезы о «доисторической» Греции.

Спустя четыре года, весной 1893-го, Артур Эванс отправился в Грецию, и здесь в Афинах, во время своих изысканий наткнулся на несколько экземпляров печати, похожих на ту, первую сердоликовую печать, полученную в дар от Честер. Эвансу удалось найти в Греции четырех- и трехсторонние печати, просверленные вдоль по оси. На все расспросы об их происхождении Эванс слышал один и тот же ответ: они привезены с Крита. Запросив Берлинский музей, Эванс получил оттуда слепки с целого ряда подобных же экземпляров, а к этому добавилась ещё и гемма, найденная в Афинах А. Г. Сейсом.

Возвратившись в Англию, Эванс уже мог в ноябре 1893 года доложить Лондонскому обществу любителей эллинских древностей об открытии около 60 иероглифических символов, восходящих, очевидно, к некогда распространенному древнему письму существовавшему на Крите в до-греческую эпоху. А в следующем году Эванс и сам прибыл на Крит.

Эванс посетил территории внутренней и восточной части острова,  его ожидания подтвердились, и надежды найти легендарный дворец царя Миноса сбылись.

Эвансу удалось собрать огромное количество предметов, относящихся к той древней культуре, которую некогда воспел Гомер, — к культуре ста городов царства Миноса.

Одна счастливая находка особенно обрадовала страстного коллекционера и подтвердила предположения Эванса о происхождении сердоликовых печатей. Он обнаружил в земле Крита, слепок с той самой сердоликовой печати, которую нашли в Спарте, и слепок этот принадлежал её прежнему владельцу — древней культуре царства Миноса!

Если каких-нибудь 50 лет назад Райт, открывший Хаматский камень, опасался не только за его сохранность, но и за свою жизнь и безопасность, ожидая нападения суеверных сирийцев, то на Крите другое, не менее прочно укоренившееся суеверие пришло Эвансу на помощь. Проводя все время в неустанных поисках каменных печатей и гемм, Эванс обнаружил, что почти все они  были просверлены, это значит, что жители Крита носили их, как магический талисман или оберег в глубокой древности. Эванс был радостно изумлён, обнаружив, что критские крестьянки и почти все сельские жительницы по прежнему носят сердоликовые украшения и амулеты на шнурке или на цепочке.

Главная ценность таких амулетов заключалась в том, что они были «галопетраис» — «молочными камнями», или «галоусаис» — «дающими молоко», «приносящими молоко» особенно большим спросом они пользовались у беременных женщин.

Узнав это, Эванс приступил к систематическому обходу деревень Крита, посещая дом за домом, хижину за хижиной и неизменно восхищаясь украшениями сельских красоток. Таким образом, он получил возможность любоваться великолепные экземпляры просверленных печатей, амулетов древней критской эпохи. Пожилых крестьянок, которым, естественно, нелегко было расстаться с «молочными камнями», Эванс тактично уговаривал продать за хорошие деньги свои талисманы. Многие женщины Крита были настолько привязаны к своему сокровищу, полученному по наследству от своих предков. Но были и такие владелицы, которые без колебания жертвовали свой талисман приезжему англичанину, как только он предлагал взамен другой просверленный амулет или гемму, но более красивую, да, к тому же такого же молочно-белого цвета, который был предметом особенного вожделения.

Если обладательница чудодейственного амулета ни при каких обстоятельствах не желала с ним расставаться, то Эвансу приходилось довольствоваться слепком. Во время своих изысканий на Крите в руки Артура Эванса попали и многие другие древние вещицы, покрытые минойскими письменами, но в отличие от первых находок эти знаки были «линейной» письменности, или «квазиалфавитной» — консонантное письмо — тип фонетического письма, передающий только или преимущественно согласные звуки (лат. consonant «согласный»).

Так британский коллекционер узнал о существовании двух древнейших местных систем письма, возникшего на Минойском Крите — пиктографической и линейной. Это было открытием огромной важности, что Эванс тут же решил искать на Крите подтверждения существования Минойской цивилизации. Однако, для этого нужно было начать археологические раскопки на Крите.

Решение Эванса «копать на Крите» — пришло само собой, он даже знал, куда нужно вонзить заступ, и уже готовился приступить к делу.

Артуру Эвансу предстояло совершить то, что ещё Генрих Шлиман считал своей несбывшейся мечтой и делом всей своей жизни. «Главной моей целью был Кносс, — писал Эванс, — город Миноса, окутанное легендами место, где находился возведенный искусным мастером Дедалом дворец с чудесными произведениями искусства, с танцевальным залом Ариадны и Лабиринтом все это витало перед моими глазами».

Эвансу было известно, где следует искать Кносс. Расположение Кносского дворца указал Буондельмонте ещё в XV веке. На месте древнего города Кносс находилась деревня Макротихо, или Макритихос («Длинная стена»), которая лежала в замкнутой долине, ведущей внутрь страны, в шести километрах к югу от Кандии (нынешнего Ираклейона).

Остров Крит в то время находился под турецким владычеством, и при турецком господстве на острове право вести археологические раскопки мог иметь только тот, кто владел землей. По этой причине ещё Генриху Шлиману не удалось получить разрешения турецкого правительства на раскопки на Крите.

Правда, в 1877 году испанский консул, уроженец Кандии Минос Калокайринос раскопал помещения для хранения припасов, где нашёл большие глиняные кувшины — «пифосы», и покрытую письменами табличку.

Затем, вооружившись согласием Высокой Порты, американец В. Д. Стилмен занялся археологическими раскопками, но не долго, так как обещанное турецкое разрешение или «государственный фирман» не появился. Генрих Шлимане в 1889 году пожелал скупить у всех многочисленных владельцев территорию «кефала тселемпе», или «холма властителей», но потерпел полную неудачу, столкнувшись с необыкновенной алчностью землевладельцев Крита и обструкцией оттоманского чиновничества, и отказался от своего проекта.

Артур Эванс столкнулся с теми же препятствиями, однако, занимаясь поисками сердоликовых амулетов из «молочного камня», он все же сумел обеспечить себе участок земли на «холме властителей». После того, как в 1899 году турки окончательно покинули Крит, Артур Эванс скупил всю землю на холме и добился от греческих властей разрешения на археологические раскопки.

Наконец, в 1900 году английских археолог Артур Эванс начал археологические раскопки на Крите, и обнаружил ту самую легендарную древнюю столицу царя Миноса город Кносс и царский дворец, напоминающий лабиринт, не раз упоминавшийся в мифах и легендах и встречавшийся в описаниях античных историков.

Эвансу удалось собрать во время раскопок огромное количество предметов, относящихся к той древней культуре, которую некогда воспел Гомер, — к культуре эпохи Крита ста городов — царства Миноса. Но одна счастливая находка особенно обрадовала страстного коллекционера и подтвердила его предположения: он обнаружил здесь, на Крите, слепок сердоликовой печати из Спарты, а сама печать нашлась в земле Крита.

Эвансу удалось довольно точно восстановить хронологию истории Крита, так как датировать находки Минойского царства помогли многочисленные египетские вещи, обнаруженные во время археологических раскопок на острове Крит. История Древнего Египта ко времени Эванса была уже более или менее известна. Оставалось лишь сопоставлять даты, имена и технику исполнения найденных артефактов.

Фукидид полагал, что сам царь Минос не был греком, а «совсем наоборот», как утверждал Гомер. Геродот считал Миноса царём критских ахейцев, который стал царствовать на Крите в 9-летнем возрасте.

Легендарный Крит является колыбелью древнегреческих богов, об этом напоминают хорошо известные мифы: о рождении громовержца Зевса на Крите, о том, как он в образе быка похитил финикийскую красавицу царевну Европу, как у них родились дети — Минос, Радамант и Сарпедон. Когда Зевс победил своего отца титана Крона и стал главным среди бессмертных богов, беззащитная Европа осталась на Крите одна со своими маленькими сыновьями. Чтобы обеспечить их безопасность, Зевс дал им могучего телохранителя — медного великана Тала, выкованного Гефестом. Утром, днём и вечером медный великан Тал обходил дозором остров Крит и топил все приближающиеся к берегу корабли, бросая в них огромные каменные глыбы. Если же кораблей было слишком много, то великан гостеприимно давал чужеземцам возможность высадиться на берег, становился в костер, раскалялся в нём докрасна и заключал их в свои жаркие объятия непрошеных гостей.

Возможно, мифы о невиданных чудесах Крита складывались самими критянами намеренно, чтобы отпугнуть чужеземные вторжения.

При археологических раскопках в Кноссе Артур Эванс обратил внимание на совершенно уникальное обстоятельство: город Кносс не имел оборонительных городских стен. Позднее этот факт был установлен и в некоторых других городах Крита. По-видимому, медный великан Тал и легенды о нём на самом деле хорошо защищал остров Крит.

 Гомер в «Одиссее» говорит о ста городах Крита:

Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,
Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;
Там девяносто они городов населяют великих,
Разные слышатся там языки…
В другом месте Гомер называет Крит «стоградным». Римский поэт Вергилий, современник Августа, также пишет в «Энеиде»:

Остров Юпитера «Крит» лежит средь широкого моря,
Нашего племени там колыбель, близ Иды высокой.
Сто больших городов там стоят — обильные царства.

О ста городах Крита неоднократно рассказывали Овидий, Помпоний Мела. Судя по всему, здесь и впрямь было великое царство.

Возникновение державы царя Миноса совпало с началом преобладания на Крите ахейских племён, которые захватили власть на острове I тысячелетия до н. э. и превратили часть покоренного населения в государственных рабов, общих рабов  всей городской общины, этих рабов называли «мноиты», то есть «принадлежащие Миносу», но на Крите были и рабы принадлежащие отдельным гражданам — это «афамиоты» и «клариты».

Вполне логично связать время правления царя Миноса на Крите с I Средне-минойским периодом (3000-2200 гг. до н. э.). Как раз в это время на острове Крит начинается  активное строительство дворцовых и жилых комплексов – многочисленных критских городов.