Музыка, пение и танцы во время празднеств.

Скржинская Марина Владимировна.
Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье.

Глава XIII. Музыка, пение и танцы во время празднеств.

Античный праздник почти всегда сопровождался музыкой, пением и танцами. Эта триада составляла понятие музыка (греч. μουσική — музыки) и считалась подвластной Аполлону и Музам.1 Приобщаясь к этим искусствам, эллины испытывали наслаждение и счастье; в такие моменты им казалось, что они становятся похожими на богов. Вот как об этом писал Страбон (X, 3, 9; С. 467):

«Музыка, сопровождающая пляску, ритм и мелодия приводят нас в соприкосновение с божеством, как вызываемым музыкой удовольствием, так и художественным исполнением» (перевод Г. А. Стратановского).

Праздничные шествия и жертвоприношения богам проходили с пением и танцами под аккомпанемент духовых и струнных инструментов.

Улицы оглашались песнями с музыкальным сопровождением, когда свадебный кортеж двигался из дома невесты в дом жениха, а вечером и ночью веселые компании возвращались с симпосионов, распевая и пританцовывая под мелодии аулоса, лиры или барбитона (рис. 82).

В домах инструментальная музыка и хоровое пение звучали на праздничных застольях; туда состоятельные люди приглашали профессиональных музыкантов, чаще всего флейтисток (рис. 80). О существовании таких профессиональных музыкантш в Северном Причерноморье свидетельствует надпись на надгробии IV в. до н. э. из Мирмекия (КБН. 875).

Лучшую музыку в исполнении квалифицированных любителей и профессионалов греки слушали в театрах, где давали концерты свои и приезжие музыканты, а в драматические произведения постоянно включали музыку и танцы. Певцы и музыканты стремились принять участие в праздниках с мусическими агонами, ведь победы на таких состязаниях приносили им славу и поклонение во всей греческой ойкумене.

Древнегреческая музыка была ладовой и монофоничной, как затем оставались церковная византийская и народная греческая; они родственны музыкальным традициям Среднего Востока и ряда государств Азии, но чужды современной европейской музыке.2

МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ И ИХ ИЗОБРАЖЕНИЯ НА ПРЕДМЕТАХ ПРИКЛАДНОГО ИСКУССТВА ИЗ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

Античные музыкальные инструменты сохранились в незначительном количестве, и в основном не целиком, а в виде фрагментов. Описания в сочинениях древних авторов и множество изображений на вазах, фресках, геммах, скульптурах и ювелирных изделиях помогают воссоздать весь набор инструментов, на которых играли эллины. В коллекциях археологических материалов из Северного Причерноморья подавляющее большинство изображений музыкальных инструментов находится на предметах прикладного искусства, в первую очередь на привозных расписных вазах VI-IV вв. до н. э.,3 а также на импортных и местных монетах, терракотах и украшениях.

Подобно современным, античные музыкальные инструменты, разделялись на три группы: струнные, духовые и ударные. К струнным относились лира, барбитон, кифара и тригон, к духовым -аулос, сиринга или флейта Пана, труба и орган, к ударным — кроталы, тимпаны, литавры и ксилофоны.

В научной литературе при описании рисунков на вазах лиру часто называют кифарой и, наоборот; барбитон же вообще не упоминают, а его изображения относят то к лирам, то к кифарам.4

Те же ошибки встречаются при описании терракот, сосудов и светильников, украшенных рельефами.5

В результате получается, что исполнитель стихов, негромко аккомпанирующий себе на простейшем трехструнном барбитоне, оказывается кифаредом (рис. 94), то есть исполнителем музыки на концертном инструменте, а Гермафродит с лирой, названной кифарой, теряет связь с мифом об его отце Гермесе, который считался изобретателем лиры (Hom. Hymn. III. 40-54).

На краснофигурном лекифе из Ольвии изображен исполнитель лирической поэзии, опустивший руку с зажатым в пальцах плектроном (рис. 94).

Самый простой для обучения и распространенный струнный инструмент Лира. Она была легкой по весу, небольшой по размерам (50-60 см) и самой .6 Её резонатор овальной формы изготовляли из панциря черепахи, а также из дерева или металла, повторявших форму такого панциря, поэтому в древности лиру зачастую называли словом χέλυς — черепаха.

Прекрасно сохранился бронзовый резонатор лиры из Пантикапея.7 Мастер римского времени выполнил его в форме черепахи и украсил двумя театральными масками и фигурами Гермеса и Ники. Маски напоминали о том, что представления в театре всегда сопровождались музыкой, Ника символизировала победу на музыкальных агонах, а Гермес представлен на лире, потому что он считался её изобретателем (рис. 95).

Поверх вогнутой стороны резонатора натягивалась мембрана из воловьей шкуры, а к выпуклой стороне крепились две роговые или деревянные стойки с прямыми или изгибавшимися наружу концами. Их соединяла перекладина, изготовленная обычно из самшита. Между ней и корпусом натягивались струны из кишок или сухожилий животных (рис. 95).

Струны у лиры, как и у барбитона и кифары, имели одинаковую длину, но разную толщину; поэтому они издавали различные звуки. Их извлекали либо пальцами, либо плектроном, небольшой деревянной или костяной пластинкой, которую держали в правой руке.  Плектроны, прикрепленные к кифарам на пестрых лентах, нарисованы на клазоменском кратере из раскопок на Березани (рис. 96).

Первоначально лира имела всего три струны, затем к ней добавилась четвертая, а с IV в. до н. э. и до конца античности наиболее распространенной стала семиструнная лира.8 Она всё же окончательно не вытеснила своих предшественниц с меньшим числом струн, на которых, по-видимому, исполнялись определенные виды музыки в старинных традициях. Недаром на эллинистических ольвийских и пантикапейских монетах наряду с семиструнной встречаются шести- и трехструнные лиры.9 На вазе из Херсонеса в сцене состязания Аполлона с Марсием в руках бога трёхструнная лира, а на обломке килика из Пантикапея изображена семиструнная.10

Лира часто звучала во время домашнего музицирования, широко распространенного у древних. Лирой владел почти каждый грек, так как именно на ней учились играть в школе.11 Под аккомпанемент лиры или её разновидности — барбитона в архаический и классический периоды исполнялись многие стихотворные произведения, поэтому лира стала символом поэтического творчества, и александрийские ученые от неё образовали термин «лирика».

На аттических вазах лира наряду с барбитоном присутствует в сценах домашнего застолья и комоса (возвращение гостей с пирушки), а в мифологических сюжетах лира служит постоянным атрибутом божественного певца Орфея и предводителя муз Аполлона, которого также рисовали с кифарой. Оба инструмента звучали на всем протяжении античности, а похожий на лиру барбитон — лишь в эпоху архаики и классики; в IV в. до н. э. он вышел из употребления.12

Резонатор барбитона такой же, как у лиры, а его стойки загибались внутрь, а не наружу, как у лиры, и были значительно длиннее; в отличие от лиры перекладина с колками, где закреплялись концы струн, располагалась не между стойками, а над ними (рис. 94, 97). Число струн колебалось от трёх до семи. Длинные струны издавали густой и низкий звук, его считали лучшим аккомпанементом для исполнения лирических стихов, поэтому аттические живописцы рисовали с этим инструментом поэтесу Сафо, Алкея (рис. 97), Анакреонта, Кидия и других поэтов.13 Барбитон часто сопровождал песни во время симпосиона и комоса,14 а также песнопения в честь Диониса, поэтому самого бога и его спутников сатиров и силенов рисовали поющими в сопровождении барбитона.15

На лире и на барбитоне играли сидя на стуле или на табурете, держа их под углом или параллельно полу (рис. 94, 97), а так как на этих инструментах легко было аккомпанировать пению и танцу во время движения, лиру и, особенно часто, барбитон брали на праздничные шествия и играли на них при возвращений гостей с пирушки (рис. 82).

На кифаре играли почти всегда стоя и держали её вертикально (рис. 96, 98, 100). Она была более звучной, более тяжёлой и крупной, чем лира, не говоря уж о барбитоне. Весь корпус кифары делали из дерева, семь струн обычно крепились над боковыми стойками, их более сложное крепление на специальной надстройке давало лучшую, чем у лиры, возможность хорошо настроить инструмент. Сложность игры на кифаре сделала её принадлежностью профессионалов или больших любителей музыки. Она звучала на мусических агонах, концертах, торжественных религиозных церемониях.

Конструкцию семиструнной кифары можно детально рассмотреть на клазоменском кратере, найденном на Березани (рис. 96), и на одной аттической амфоре (рис. 98). Там хорошо видно, как большой и тяжелый инструмент прижимали левым локтем к боку и закрепляли широкой лентой, охватывающей с одной стороны шею, а с другой — запястье исполнителя; более узкой лентой к кифаре прикрепляли плектрон.

Подавляющее большинство изображений музыкальных инструментов сохранилось на чернофигурных и краснофигурных вазах, а также на скульптурах, не передающих цвет. Березанский кратер — редчайший рисунок с раскраской кифары. Корпус дорогих инструментов расписывали орнаментами, в данном случае меандром; ленты брали ярких цветов. На рисунке кратера можно различить вышивку или тканый узор на лентах, а на их концах — кисти. Из письменных источников известно, что дорогие кифары и лиры покрывали золотом и инкрустировали слоновой костью и янтарем.16 В храмах такие драгоценные инструменты входили в число пожертвований; они включены в опись сокровищницы Парфенона V в. до н. э.17

Не известно, обладали ли какие-нибудь жители Северного Причерноморья столь дорогими кифарами и лирами, но во всяком случае здесь видели такие инструменты на привозных изображениях и в руках гастролеров, дававших концерты в театрах. Несомненно, прославленные музыканты, выступавшие на Боспоре (Polyaen. V. 44, 1; Athen. VIII. 41, 349 d), играли на первоклассных инструментах.

Так как лира и кифара были символами Аполлона, широко почитавшегося в Тире, Ольвии и на Боспоре,

на монетах этих городов часто с одной стороны чеканили голову бога, а с другой — кифару (рис. 99), реже лиру.18

Аполлон с лирой или с кифарой изображен на ольвийской форме для отливки терракоты, на фронтоне ольвийского декрета в честь Антестерия,19 а также на привозных аттических вазах.

Аполлона  рисовали играющим на лире рядом с двумя музами20 и стоящим с кифарой около сестры Артемиды и матери Лето (рис. 100).21

В IV- I вв. до н. э. лиру и кифару часто изображали в руках сирен и эротов. Сирена олицетворяла сказочное существо, зачаровывающее сладкоголосым пением.

На лекифе последней трети VI в. до н. э. сохранилось редкое архаическое изображение бородатого Аполлона между Гермесом и Дионисом. (обычно Аполлон юный, безбородый) 22

Сидя на табурете-дифросе, Аполлон играет на кифаре, частично раскрашенной белой краской, возможно, отмечающей костяные украшения корпуса инструмента (рис. 43).

Вазописец запечатлел неординарный случай игры на кифаре сидя, а не стоя.

Мы видим сирену, поющую под аккомпанемент лиры на золотой диадеме IV в. до н. э. из Херсонеса и на форме того же времени для отливки украшения сосуда из Фанагории, а к золотой серьге из Пантикапея подвешена фигурка сирены с кифарой.23

Эрот с лирой неоднократно встречается на краснофигурных вазах, мегарских чашках и терракотах, найденных на Боспоре.24 Так же, как сирена с кифарой, фигурка музицирующего Эрота прикреплена в качестве подвески к золотым серьгам из Феодосии. 25

Последний из струнных инструментов — тригон. Он ближе всего к современной арфе, также имеет много струн, но размером гораздо меньше. Название тригона произошло от его треугольной формы. Судя по вазовым рисункам и терракотам, на нём играли преимущественно женщины, обычно держа инструмент на коленях. Вероятно, в эллинистический период тригоны и кифары стали делать более тяжёлыми, потому что играющие на них нередко опирают свои инструменты на подставку.

Среди боспорских терракотовых статуэток III-I вв. до н. э. есть немало фигурок с тригоном, стоящим рядом на невысокой колонке.26 Некоторые из них, представляющие полуобнаженную молодую женщину с медальоном на груди, вероятно, изображают Афродиту.27 Редкий рисунок сатира с тригоном сохранился на краснофигурной гидрии из Пантикапея,28 а на малоазийском лагиносе III в. до н. э. из Ольвии нарисованы тригон и ксилофон.29 Целый ансамбль музыкальных инструментов представлен на кувшине III в. до н. э. из Пантикапея; на нём изображены девятиструнная кифара, семиструнный тригон, сиринга и два плектрона.30

Господствующее место среди духовых инструментов принадлежало аулосу. Его в отечественной и зарубежной научной литературе называют флейтой, хотя на самом деле он ближе всего к современному гобою или кларнету.31 На нём, как и на струнных инструментах, исполняли сольные пьесы, а также аккомпанировали пению и танцам. Наряду с кифаристами авлеты постоянно участвовали в музыкальных агонах.

Фигуры победителей в нарядных одеяниях украшают панафинейскую амфору из Пантикапея (рис. 64) и фрагмент краснофигурной пелики из Ольвии, на которой символом победы авлета служит подлетающая к музыканту Ника (рис. 101 ).32

Выдающиеся музыканты совершенствовали свои инструменты. В V в. до н. э. поэт Фринид аккомпанировал своим стихам на девятиструнной кифаре, а его младший современник Тимофей Милетский играл на одиннадцатиструнной (Plut. Agid. 10); беотиец Проном, прославившийся в IV в. до н. э. своим мастерством во всей Элладе, сделал, по словам Павсания (IX, 12, 4), замечательный аулос для исполнения любых мелодий.

Аулос состоял из трубки с несколькими отверстиями и мундштука. Трубку изготовляли из тростника, дерева или полой кости животного, чаще всего оленя или осла. Мундштук, составленный из язычка и одной или двух так называемых луковиц, вытачивался из дерева или кости либо отливался из металла. Поллукс (IV, 75) в своем словаре указал пять видов аулосов. Современные ученые следующим образом определяют эти виды: сопрано (20-30 см), альт (40-50 см), тенор (около 50 см), баритон (около 80 см) и очень редко встречающийся бас длиной в 1 м или более.33 Таким образом, звучание аулосов соответствовало пяти тембрам человеческого голоса. Чаще всего изображали сопрано или альт. На полихромной пелике III в. до н. э., расписанной боспорским художником, Пан играет на редком, очень длинном двойном аулосе-басе,34 а сирена на золотой серьге из Пантикапея исполняет мелодию тоже на длинном аулосе, вероятно, баритоне.35 По длине аулоса можно было представить тембр инструмента.

Как правило, обе трубки аулоса художники рисуют одинаковой длины. Редкое изображение на пелике из Пантикапея (рис. 46)36 показывает, что иногда играли на инструментах разного тембра. Это подтверждается письменными источниками; Поллукс (IV, 80) отметил, что свадебная мелодия исполнялась на аулосах разной длины. Обычно авлет извлекал звук одновременно из двух трубок, но иногда музыкант исполнял мелодию на одной, отведя другую в сторону.

Такой момент почти не привлекал внимание вазописцев, поэтому для истории античной музыкальной культуры важно выделить рисунок мастера Эпиктета, изобразившего авлета в медальоне килика играющего на одной трубке; фрагмент этого килика найден в Ольвии (рис. 102).37

О широком распространении игры на аулосе в античных полисах Северного Причерноморья свидетельствуют находки этих инструментов.38 Трудно определить, какие из них местного производства, а какие импортные, ведь они сделаны из трубчатых костей животных, одинаково распространенных в Греции и её колониях. Лишь фрагменты дорогих аулосов из слоновой кости можно определенно считать привозными.39 Находки показывают, на каких разнообразных инструментах играли местные музыканты: их аулосы имели различное количество отверстий (от двух до шести) и были сделаны либо из цельной кости, либо из трубочек, соединенных втулками. Один пантикапейский составной аулос включал элементы из трёх различных материалов: кости, дерева и бронзы.40

При игре на аулосе исполнитель зачастую надевал на голову своеобразную узду из кожаных и матерчатых лент (рис. 38, 52, 101). Греки называли её форбеей или перистомией. Она охватывала затылок и верх головы, а на лице покрывала щеки и губы, около которых находилось отверстие для мундштука аулоса. Назначение форбеи сейчас не до конца понятно. Вероятно, она предохраняла исполнителя от чрезмерного нажима воздуха при сильном надувании щек и поддерживала губы около мундштука.

Судя по изображениям, форбею надевали мужчины, в редких случаях женщины, а дети — никогда. Форбея отсутствует у музыкантов, принимающих участие в симпосионе, то есть в закрытом помещении. Видимо, в ней нуждались при громкой игре на открытом воздухе: в театре, на палестре, во время праздничных шествий, религиозных церемоний и военных действий. Однако при изображении подобных сцен исполнитель далеко не всегда имеет форбею.

Форбея хорошо видна на фрагментах двух краснофигурных ваз из Ольвии (рис. 52, 101) и на обломке канфара с острова Левка (рис. 38).41 Последний украшен сценой дионисийского праздника с участием играющего музыканта, за спиной которого находится кожаный футляр с отделениями для двух трубок аулоса. Такие футляры изображали висящими на стенах комнат, где происходили симпосионы и звучали аулосы. Иногда на футляре можно различить притороченную к нему коробочку для хранения язычков аулоса; она нарисована на килике из Мирмекия.42

Другие духовые инструменты занимали довольно скромное место в античной музыке. На сиринге, составленной из нескольких склеенных воском трубок различной длины, в основном играли пастухи. Их бога Пана часто представляли с сирингой, называемой также флейтой или свирелью Пана. Среди ольвийских находок есть серебряный браслет эллинистического времени с фигуркой козлоногого Пана, играющего на таком инструменте (рис. 103),43.

Среди ольвийских находок две терракоты, изображающие спутника богини Кибелы Аттиса в виде фригийского пастуха с сирингой в руках (рис. 37).44 Старый пастух в повести Лонга «Дафнис и Хлоя» (II, 35) показывает на сиринге юным пастушкам, «как надо играть для стада коров, какие напевы подходят для коз, а под какие овцы охотно пасутся. Нежно играл для овец, громко для стада коров, резко для коз» (перевод С. П. Кондратьева).

Находки большого количества костей крупного и мелкого рогатого скота свидетельствуют о том, что в Северном Причерноморье греки держали большие стада, поэтому, наверное, и здесь опытные пастухи, играя на сиринге, приучали животных определенно реагировать на те или иные мелодии.

Труба у греков и римлян служила не для исполнения музыкальных пьес, а для подачи различных сигналов. Её звуками оповещали горожан о военной опасности (Bacch. XVII, 15), давали сигнал к началу праздничных игр, а также сражений на суше (Xen. Anab. I, 1. 17; Arr. Anab. I, 14; Diod. Sic. XVII, 11,3) и на море (Her. VIII, 11), извещали о конце морского боя и времени отплытия кораблей (Arr. Anab. VI, 3, 3; Diod. Sic. XVI, 12. 62).

В словаре Поллукса (IV, 185) отмечены различные «части мелодии трубы»: выступление войска, призыв к началу боевых действий, отбой и отдых, сигнал к привалу. В Северном Причерноморье известно о сигналах военных труб при осаде Феодосии в IV в. до н. э. (Polyaen. V, 23) и о состязании трубачей на празднике в Херсонесе (IPE I2. 493, 551). Звуки некоторых труб, по свидетельству Поллукса (IV, 88), слышались на расстоянии до 10 км.

К духовым инструментам относится также орган, изобретенный в конце эпохи эллинизма. Единственное его изображение в Северном Причерноморье сохранилось на росписи боспорского саркофага I в. н. э.45

Последняя группа греческих музыкальных инструментов — ударные. Из них ксилофон и кимвалы (металлические тарелки) звучали в древности сравнительно редко и на предметах искусства изображались эпизодически. В эллинистический период ксилофон встречается среди музыкальных инструментов на росписях малоазийских и италийских ваз. Его схематический рисунок вместе с тригоном имеется на упомянутом кувшине-лагиносе из Ольвии. На пластинках из слоновой кости, украшавших саркофаг из кургана Большая Близница, изображены сирены с различными музыкальными инструментами, в том числе с кимвалами.46

Стук кроталов (род кастаньет) и удары в тимпан (бубен) постоянно сопровождали танцы и раздавались при отправлении некоторых культов. Костяные, бронзовые или деревянные кроталы состояли из двух частей, которые прикреплялись к пальцам и ударялись одна о другую (рис. 104).

По паре кроталов держали в каждой руке; это видно на чернофигурных и краснофигурных вазах, найденных в Ольвии и на Боспоре,47 на золотых бляшках из кургана Куль-Оба (рис. 105),48 на фигурном лекифе в виде сирены из Фанагории.49 Кроталы и тимпан отчеканены на медных ольвийских монетах начала II в. до н. э.50

Тимпан, круглый бубен с металлическим или деревянным ободом, обтянутым кожей, обычно имел диаметр около 30 см, а на праздниках Кибелы, Диониса и некоторых других богов восточного происхождения гремели гораздо более крупные тимпаны. Большой тимпан рядом с Кибелой неоднократно изображен на местных и привозных северопричерноморских терракотах51 и рельефах (рис. 36).

Художники рисовали тимпаны в руках спутников Диониса сатиров и менад, и такие рисунки встречаются на вазах из Северного Причерноморья (рис. 55).

Сноски

1 Герцман Е. В. Музыка Древней Греции и Рима. СПб., 1995. С. 123.
2 Там же. С. 271-273; Sifakis G. Μ. The Function and Significance of Music in Tragedy // Bulletin of the Institute of Classical Studies. № 45. London, 2001. P. 21-35.
3 Наиболее полный, но, конечно, не исчерпывающий перечень ваз из Северного Причерноморья с изображениями музыкантов см. в статье: Скржинская М. В. Отражение музыкальной жизни греков на рисунках ваз VI-IV вв. до н. э. из Северного Причерноморья // РА. 1997. № 3. С. 46-59.
4 Такие ошибочные описания см., напр., в кн.: Блаватский В. Д. История античной расписной керамики. М., 1953. С. 161; АРК. N 38, 53; AHO. N 79; ABF. P. 111.
5 ДБК. Табл. 70 а, 73, 5; Кобылина M. М. Форма с изображением сирены из Фанагории / / CA. 1967. № 1. С. 189; Левина Э. А. Светильники с мифологическими сюжетами из коллекции Одесского археологического музея / / Памятники древнего искусства Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1986. С. 120.
6 Paquette D. L’instrument de musique dans la céramique de la Greece antique. Paris, 1984. P. 150.
7 Алексеевская Л. Лира из Керчи//ИАК. № 58. 1915. С. 140-151. Табл. IX.
8 The New Grove Dictionary of Music and Musicians. London, 1980. P. 400. Следует отметить, что в античности встречались лиры с большим, чем семь, количеством струн.
9 Анохин В. А. Монетное дело Боспора. Киев, 1986. N 168, 226; Он же. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1989. N 383, 387.
10 OAK. 1904. С. 68. Рис. 104; LIMC. Bd. 6. S. 372. № 34; Лосева Η. М. Аттическая краснофигурная керамика Пантикапея из раскопок 1945-1958 гг. // МИА. № ЮЗ, 1962. С. 172. Рис. 3,5.
11 Beck F. Album of Greek Education. Sydney, 1975. P. 23.
12 Paquette D. Op. cit. P. 175.
13 Webster Т. В. Potter and Patron in Classical Athens. London, 1973. P. 53, 54.
14 См. изображения на аттических краснофигурных вазах: ARF. N 47, 129, 253,320.
15 Ibid. № 255; см. изображения дионисийского шествия на кратерах из Пантикапея и Синдской гавани: OAK. 1861. С. 31. Табл. 4; ARV2. Р. 1185, 7; Шедевры древнего искусства Кубани. Каталог выставки. М., 1987. С. 108. Рис. 9.
16 Reinach S. Lyra // Daremberg Ch., Saghlio Ε. Dictionnaire des antiquites greques et romaines. Paris, 1904. T. III, 2. P. 1442.
17 Инвентарь сокровищ Парфенона 422-421 гг. / / Известия ГАИМК. 1933. Вып. 78. № 568.
18 Анохин В. А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1989. N 282-291, 311, 313, 317, 338,339, 383, 387, 452, 454,460; Он же. Монетное дело Боспора. Киев, 1986. N 168, 226.
19 Леви Е. И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985. С. 82. Рис. 73; Виноградов Ю. Г. Декрет в честь Антестерия и кризис Ольвийского полиса в эпоху эллинизма // ВДИ. 1988. № 1. С. 52.
20 ОАМ. С. 169. № 51.
21 OAK 1909-1910. С. 93. Рис. 114; AHO. № 79.
22 ИАК. № 13. 1903. С. 157. Рис. 104; AHO. С. 38. № 9.
23 ГЗ. N 31; Кобылина Μ. М. Форма с изображением сирены / / CA. 1967. № 1.С. 169-175; ДБК. Табл.7, 15.
24 ДБК. Табл. 73, 5; OAK 1861. Табл. 5; OAK 1869. С. 183. Табл. 2, 10; LIMC. Bd. 4. S. 531. № 172; Кобылина Μ. М. Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961. С. 93,94.
25 ДБК. Табл. XII а.
26 Кобылина Μ. М. Указ. соч. 1961. С. 94.
27 Финогенова С. Н. Терракоты Пантикапея из раскопок последних лет / / Археология и искусство Боспора. Сообщения ГМИИ. 1992. Вып. 10. С. 239, 240.
28 Paquette D. Op. cit. P. 191.
29 Книпович Т. Η. Художественная керамика в городах Северного Причерноморья / / Античные города Северного Причерноморья. М.; Л., 1955. С. 372. Рис. 16.
30 OAK. 1906. С. 90. Рис. 108.
31 Wegner Μ. Musikgeschichte in Bildern. Bd. II, 4. Leipzig, 1965. S. 32; Герцман Ε. В. Музыка Древней Греции и Рима. СПб., 1995. С. 42.
32 Радлов Н. Э. Две панафинейские амфоры, найденные в Южной России / / ИАК. № 45. 1912. С. 76; Штерн Э. Р. Две хранящиеся в Одесском музее вазы строгого краснофигурного стиля // ЗООИД. 1900. Т. 22. С. 93-100. Табл. 3, 2.
33 Paquette D. Op. cit. P. 25.
34 Книпович Т. Η. Указ. соч. С. 382. Рис. 20.
35 ДБК. Табл. 7, 14; ГЗ. № 114.
36 Ашик А. Боспорское царство. Одесса, 1849. Часть 3. С. 17. № 6: ДБК. Табл. 63; UKV. № 366.
37 Горбунова К. С. Краснофигурные килики из раскопок ольвийского теменоса / / Ольвия. Теменос и агора. М.; Л., 1964. С. 182.
38 Петерс Б. Г. Косторезное дело в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1986. С. 73, 74.
39   Кругликова И. Т. Изделия из кости и рога, найденные при раскопках Пантикапея в 1945-1949 гг. // МИА. № 59. 1957. С. 178.
40 Петерс Б. Г. Указ. соч. С. 74.
41 Штерн Э. Р. Указ. соч. Табл. 3, 2; АП. № 14.
42 Прушевская Η. М. Обломок краснофигурного килика из Мирмекия // Труды Отдела истории искусства и культуры античного сектора Гос. Эрмитажа. Л., 1945. Т. 1. С. 121. Прим. 4.
43 Alexander Ch. Jewellery. The Art of the Goldsmith in Classical Times. New Jork. 1928. P. 39. Tabl. 84.
44 Русяева А. С. Античные терракоты Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1982. С. 90.
45 АДЖ. Табл. 92.
46 ДБК. Табл. 79. № 28; OAK. 1866. С. 8.
47 AHO. С. 52; ДБК. Табл. 70, 1, 2; ОАМ. С. 120. Рис. 21.
48 ГЗ. N 90.
49 АП. № 45.
50 Анохин В. А. Указ. соч. С. 112. N 334.

Далее… МУЗЫКАНТЫ, ПЕВЦЫ И ТАНЦОРЫ