Карта Франции из самоцветов на выставке в Париже в 1900 году

Одним из значимых экспонатов представленных Россией  на Всемирной выставке в Париже в 1900 году была карта Франции составленная из уральских самоцветов с использованием драгоценных металлов, придуманная управляющим Василием Васильевичем Мостовенко и созданная на Императорской гранильной фабрики города Екатеринбурга.

Один из обозревателей выставки: «В одном из зданий огромная толпа всегда стоит перед картою Франции …».

И не удивительно, что этот, представленный Россией, экспонат получил высшую награду Всемирной выставки в Париже и название «чудо гранильного и камнерезного искусства», а директор гранильной фабрики Василий Мостовенко был награждён командорским крестом Почётного легиона.

Василий Мостовенко потомственный горный инженер. Его отец, Василий Иванович Мостовенко, служил на Кушвинском заводе Верхотурского уезда Пермской губернии в чине гиттенфервалтера (нем. Hiittenverwalter — плавильный мастер, руководитель плавкой).

Василий Васильевич Мостовенко окончил Санкт-Петербургский горный институт в 1869 г. и был направлен в распоряжение Главного начальника Уральских горных заводов. Работал в Гороблагодатском горном округе (1869), на Нижне-Исетском заводе (1870), Березовских золотых промыслах (1870—1871), Уральской химической лаборатории (1871—1875). В 1875 г. Василий Мостовенко был командирован на частные золотые прииски в Оренбургскую губернии, где усовершенствовал золотопромывальные устройства.

За отличие и профессионализм в 1885 году, в возрасте 36 лет, он был назначен директором-управляющим Екатеринбургской гранильной фабрикой. Наследство ему досталось не из приятных: «здание разрушилось, полы провалились, станки были в полуразрушенном состоянии». Он поставил перед собой задачу — превратить предприятие в образцовый пример высокого уровня российской промышленности, предмет государственного престижа и национальной гордости. Для этого ему пришлось привнести в дизайн изготавливаемых вещей новую стилистику и добиться подлинного европейского признания.

Всемирная Парижская выставка 1900 г. (фр. Exposition Universelle) стала триумфом екатеринбургской фабрики и лично Василия Мостовенко.
Эта выставка, планировавшаяся устроителями, как символ встречи нового XX века, стала первой, в которой Россия решила проявить себя во всем величии и всей красе.

Высочайше учреждённую комиссию возглавил директор Департамента Торговли и Мануфактур В.И. Ковалевский, генеральным комиссаром российской делегации назначили князя В.Н. Тенишева (богатейшего промышленника и известного мецената), а главным архитектором выбрали петербуржца Р.Ф. Мельцера.

Правительство России дало задание Василию Мостовенко изготовить для Всемирной выставки в Париже нечто такое, чтобы произвести на иностранных посетителей впечатление и продемонстрировать с одной стороны богатство России и её недр, а с другой — талант и незаурядно мастерство её жителей.

Эта задача была выполнена, результат работы всех удивил и восхитил! По личному проекту Василия Мостовенко, весь коллектив фабрики трудился два года без выходных над созданием карты Франции из уральских самоцветов.

Драгоценные камни подбирал, а также участвовал в их ошлифовке, именитый в то время, горный мастер с Урала Данила Зверев (прототип Данилы-мастера из сказки Павла Бажова «Хозяйка медной горы»).

Для карты был использован весь спектр драгоценных минералов, представляющих несметные богатства Урала – департаменты Франции набраны всевозможными видами яшмы, агата, сердолика, нефрита, малахита, а 106 французских городов представлены драгоценными камнями – Париж представлен красным турмалином, Марсель – изумрудом, Руан — сапфиром; названия городов написаны золотом, а реки и озера исполнены платиной. Картину обрамили в роскошную раму из николаевской темно-серой узорчатой яшмы.

Предположения автора шедевра сбылись и карта Франции осталась в Париже. Император Николай II подарил её президенту Французской республики.

Живые подробности о работе над картой Франции и акте дарения дошли до нас в мемуарах директора Екатеринбургской гранильной фабрики горного инженера Василия Васильевича Мостовенко, написанных в 1911 году.

«Летом 1897 года Управляющий Кабинетом спросил, что я буду делать для выставки 1900 года в Париже. Я ответил: вазы и все подобные изделия уже набили оскомину, предлагаю сделать из разных камней карту, но какой страны, не сказал. Управляющий предложил мне подать о том рапорт, который я и писал ему, кажется в июле, из Ялты. Просматривая карту России, я не нашёл возможности исполнить её целиком. Контуры выходили безобразными, ибо Сибирь далеко распространилась на восток, да и средне-азиатские владения портили фигуру. Получалось что-то вроде Пифагорова костюма. Сделать же одну Европейскую Россию, по фигуре подходящую к фигуре Франции, считал недопустимым, потому и остановился на карте Франции, ведь оно и прилично, предполагая, что это изделие останется во Франции, и ещё потому, что тогда было увлечение этим государством, ожидались от союза с этой страной великие и богатые милости.

По возвращении из Крыма я не получил ответа на мой рапорт, но все же, зная порядки, начал резать камни и вообще подготовлять их к карте.

Прошло пять месяцев, и вот 1 января 1898 года получил телеграмму от Управляющего: приступить к работе карты, во всем согласно моего рапорта, вести работы усиленно, дабы карта была окончена к открытию Выставки. Выписал из Парижа разных карт и, выбрав подходящую, написал о присылке ещё пяти таковых же. В полученном же экземпляре раскрасил акварелью департаменты под цвет яшмы, наклеил на картон и разрезал на части, отделив конечно, каждый департамент один от другого. Чтобы избежать пестроты, пришлось несколько раз перекрашивать карту, да и заменять одну яшму другою, более подходящую к соседней.

Карту решили сделать так; департаменты из разных яшм, прилегающие государства — Бельгию, Германию, Италию и Испанию — из калканской яшмы, море из волнистого мрамора, реки из платины, города — из драгоценных камней, надписи — из золота и раму — с угловатым украшением из Николаевской яшмы.

Размер карты: один метр в свету, то есть, кроме карты, ширина брусьев рамы четырнадцать сантиметров, так что вся карта имела один метр и двадцать сантиметров. Карта квадратная. Вес — сорок девять пудов.

Тогда сделали фацеты, теперь департаменты резко разграничивались. Карта стала живее и имела плоский вид. Громадный труд был в пришлифовке департаментов, особенно — пришлифовывать границы Германии, длинные и фигуристые. Хотя все прилегающие к Франции государства исполнены из целых кусков калканской яшмы, но все же я рискнул отделить фацетами Эльзас и Лотарингию от остальной Германии. Теперь это кстати, а тогда я получил от генералов с немецкими фамилиями несколько замечаний и даже упреков в незнании географии. Хотя я рискнул отделить Эльзас и Лотарингию от остальной Германии фацетом, французам уже на выставке этого показалось мало, они писали мне и печатали открытые письма, требовали объяснений, зачем я Эльзас и Лотарингию сделал из чёрного мрамора. Эти ведь корреспонденты по простоте душевной думали, что вся карта собрана из мрамора, а надо бы сделать Эльзас и Лотарингию из цветных камней Франции. Зачем я на этих государствах поместил буквы A и G, входящие в состав слова ALLEMAGNE. Просили заменить этот обижающий их камень другим.

Изрезав много мрамора, я добился того, что получил иллюзию волн.

Для сборки карты был устроен особенный стол, допускавший наклон столешницы во все стороны, что значительно облегчало сборку. Основанием карты служила мраморная доска, двух вершков толщиною, на которой вырублены борозды, а к частям карты (департаменты) были прикреплены на зубной цемент скобки. В борозды (замки) помещались скобки департаментов и заливали легкоплавким сплавом. Для укрепления надписей, рек, вставок драгоценных камней, обозначающих названия городов, высверливались дырки в яшме, а к платине и золоту припаивались золотые штифтики, и все это укреплялось сплавом.

При сборке постигла неудача: прикрепив три департамента на северо-западе, мы собрали всю карту, и оказалось, что Испания отошла на целый дюйм от Франции. Тогда на эти департаменты поставили электрические утюги, вытопили легкосплавный сплав и собрали всю карту, но не заливали сплавом. Затем вынули два департамента и приставили (прилили) Атлантический океан и снова вставили два департамента. Вышло удачно. После сборка пошла легче: вынимали по очереди департаменты и приливали соседние.

Для прочности к нижней поверхности мраморной доски приделаны две массивные стальные полосы, на которых высверлены дыры с винтовою нарезкою для крюков при подъеме карты и для прикрепления ее к укупорочному ящику. Между этою доскою и ящиком была проложена толстая резина.

Драгоценные камни выбирались особо тщательно. Припомню некоторые: Париж обозначен сиберитом (красный турмалин). Сиберит этот принимают за рубин, настолько он хорош. Шербур — александритом. Марсель — великолепным изумрудом, который я купил у мастера-гранильщика, а тот его приобрел у башкира, работавшего на Изумрудных копях. Сей башкир, видимо, украл камень, проглотив его, и носил в утробе пять суток; кристалл оказался настолько велик, что вторичное появление его на свет божий произошло при помощи доктора. Из кристалла выгранено две большие вставки и много малых. Не помню, какой город изображен гиацинтом. С этим камнем мы повозились: укрепили в карту, и он лопнул, пришлось искать новые камни. Из найденных лучшим заменили лопнувший, наконец этот устоял. Гиацинты мастера проваривают в масле, поэтому они часто и лопаются.

Работа карты производилась на три смены, при сверхурочных работах, оплачиваемых не скупо: рабочие получали много, и материальное положение их заметно улучшилось. Я же повредил себе глаза, наблюдая за разными пришлифовками, которые вышли настолько плотными, что трудно было заметить соединения. В продолжении работы карты мы праздновали только пятнадцать дней.

Один из департаментов лопнул, но счастливо, ибо я потом и не нашел который. В середине одного департамента оказался маленький департамент, названия которого я так и не узнал, но мне сказали, что в этом департаменте родился президент Лубэ.

Оригинальное отношение к карте: привезя её в Париж, я не знал, куда её положить. Мне предложили поместить её в конюшне князя Тенишева, главного комиссара выставки. Не имея другого помещения, я оставил карту там. Князь Тенишев потом требовал, чтобы я карту убрал, ибо он боится, что она может сгореть. Я тогда обратился к послу, прося его взять карту в свой дворец, но он замахал руками и наотрез отказался. Поместить же её в отделе я не мог. Там шла усиленная работа, таскали тяжелые экспонаты, и карту наверное бы изломали. Так она и пролежала в конюшне.

Ко дню открытия выставки карта не была готова, а в отделе, в котором карта должна была стоять, был полнейший хаос. Посему и мне повелено было передать карту президенту, как подарок царя французскому народу в день открытия выставки. Задача.

Стал подыскивать помещение. Нашёл в Русском отделе зало в царских теремах. Зал большой и совершенно пустой, да и отдел почти полный, так что президент хотел его осматривать. Опять притча: высота зала пять с половиной аршин, а витрина семь аршин. Решил соорудить мольберт, декорировать его шкурами белого медведя, благо даром дали на подержание, и на них положить карту. Вышло очень красиво. Как ассистентов, по бокам поставили двух русских матросов-адонисов.

После ухода Лубэ из отдела нахлынула публика. Тут я в первый раз услыхал, как восторгаются южане, и наслушался разных похвал.

Предполагал тотчас же увезти карту в отдел около Дома Инвалидов, но публика не допустила, и только вечером я с трудом её снял и перевёз. Поместив карту в витрину, я наконец окончательно сдал её французскому правительству.

Французское правительство, получив от меня карту, немедленно поставило охрану из трёх гвардейцев (гардиенов). Оценили её французы в шесть миллионов франков и после Выставки поставили в Лувр, в залу Людовика XIII. О карте издано несколько брошюр, особенно интересна одна на английском языке и со многими рисунками. За карту я получил командорский крест Почетного Легиона, а фабрика — высшую награду».

Дальше история каменной «карты Франции» была такова. Продолжительное время экспонат украшал один из залов Лувра, затем был предан во дворец Шато Компьени, где и демонстрируется по сей день. Королевский дворец Шато Компьени (фр. Château de Compiègne) в городе Компьень департамента Уаза, Пикардия. Дворец расположен в 75 км к северо-северо-востоку от Парижа.

В конце XX столетия (1995 г.) французский посол передал в дар Екатеринбургскому музею истории камня фотокопию легендарной карты Франции, после чего зародилась идея воссоздания карты, чтобы ею могли любоваться и на Родине. От идеи до реализации проекта прошли долгие двадцать лет и в 2015 году картина Франции была выставлена в Екатеринбургском музее истории камнерезного и ювелирного искусства. Как ни странно, но на изготовление копии ушло тоже два года кропотливой работы современных мастеров-камнерезов.

Копия карты Франции получилась гораздо скромнее оригинала — настоящие самоцветы были заменены искусственно выращенными, реки из платины стали серебряными.
И тем не менее, доставляет огромное эстетическое наслаждение воочию видеть высочайшее мастерство наших уральских умельцев!