Веймарская гиперинфляция 1923 года

Это очень старая фотография, через полгода ей исполнится ровно век. На ней — растопка печи немецкими марками где-то в Германии. Поскольку в условиях тогдашней гиперинфляции растапливать печь газетами было несколько дороговато, населению было куда дешевле пользоваться банкнотами немецкой марки, а самыми популярными ассигнациями для растопки печи в то время были банкноты номиналом в тысячу марок.

Бумажные банкноты (Papiermark) Веймарской Республики, выпущенные Рейхсбанком в 1923 году – в самый разгар экономического кризиса и самой страшной в истории Германии гиперинфляции.

купюра номиналом 1000 марок с над печаткой «Один миллиард марок», а также банкноты номиналом 50 миллионов, 500 тысяч и 100 тысяч марок.

Гиперинфляция, разыгравшаяся в 1922–1923 годах в Германской Империи, точнее, в Веймарской Республике, существовавшей с 1914 по 1923 годы , стала одной из самых масштабных экономических трагедий ХХ века, которая имела крайне драматические последствия для всего мира.

«Ничто так не ожесточило немецкий народ, не озлобило его и не сделало готовым принять Гитлера, как инфляция», — писал впоследствии Стефан Цвейг.

И представленные в нашей коллекции веймарские банкноты с гигантским номиналом хоть и утратили сразу после своего выпуска основные функции денег – накопительную и платежную, но все же являлись немыми свидетелями человеческих бедствий и страданий того трагического периода.

Понятно, что «Веймарская гиперинфляция» 1923 года была связана с огромными репарациями, выплачиваемыми Германией после Первой Мировой войны. Нынешняя Германия находится в принципиально иной ситуации, ФРГ не ожидает никаких особых экономических потрясений. Тем не менее, новости с рыночного фронта становятся всё тревожнее, а цены на базовые энергоносители — всё выше.

Наши «святые девяностые» — это детская песочница по сравнению с тем, что творилось век назад в Германии. Месячная Веймарская гиперинфляция 1923 года временами достигала трёх миллионов процентов, немецкими банкнотами оклеивали стены вместо обоев, а средняя инфляция равнялась 25% в сутки — в итоге цены за месяц вырастали в 800 раз. После очередной и «самой последней, правда-правда» деноминации один триллион марок обменивали на банкноту в одну новую марку.
Для понимания можно привести рост на отдельные продукты питания до начала инфляции и на её пике — к примеру, цена буханки хлеба выросла от 29 пфеннингов (немецких копеек, 0,29 марок) до 430 млрд марок. Цена килограмма сливочного масла выросла от 2,7 марок до 6 трлн марок — и этот список можно продолжать бесконечно.

После Второй Мировой немцы в смысле инфляции рисковали вновь очутиться в 1923 году, но их спас «План Маршалла», который ставил одной из главных целей объединение Европы в единый экономический союз: план предусматривал отмену любых валютных и таможенных барьеров, как внутри Европы, так и между Европой и Америкой — на тот момент это было единственно правильным решением для быстрого восстановления европейской экономики.
Это же объединение привело Европу к созданию единого политического пространства, которое в итоге взяло верх над экономикой — Европа долго вырабатывала новые правила для себя и своих партнеров, а когда общий для всей Европы набор правил, норм и законов, наконец-то, был введён в действие, вдруг выяснилось, что некоторые несознательные страны категорически отказываются следовать этому набору правил, норм и законов.

И это не только Россия, между прочим, объявила о приоритете российского государственного законодательства над международным правом. Первыми «несознательными» в ЕС стали поляки, усомнившиеся в первенстве общеевропейского законодательства над национальными польскими законами — и вот уже более года Варшава предпочитает выплачивать штраф Брюсселю в размере один млн евро в день, но ни на йоту не сдвигается в сторону вбитых в голову среднего европейца законов. За поляками последовали венгры, но претензии к Брюсселю назревают не только в Венгрии — на очереди чехи, словаки, греки, болгары и ещё ряд стран.

Для чего это все говорится? В комментариях постоянно всплывает вопрос типа «Да неужели европейские политики не видят, к чему всё катится?» Так вот, европейские политики и не должны этого видеть, их главной функцией является беспрекословное исполнение указаний из сияющего Вашингтона, от которого они зависят примерно во всем. В том числе и в собственной карьере — если американцы выступают против кого-либо, у этого человека не будет никаких перспектив в политической деятельности. Никогда и ни при каких условиях.
Безусловно, в западной Европе есть целый ряд партий, считающихся маргинальными — как правило, они представляют ультракрайние позиции правого и левого флангов. Любая партия, которая желает попасть во власть, обязана стать респектабельной с точки зрения Вашингтона — например, с этим связано смягчение риторики Марин ле Пен и «Национального фронта» во Франции. Любой, кто хочет думать только об интересах своих избирателей, никогда не окажется во власти в современной Европе — против него будет включена вся объединенная машина вашингтонской пропаганды, лжи и обвинений в самых немыслимых грехах.

И не забывайте, что все мало-мальски значимые лидеры мнений в западной Европе находятся на круглосуточной прослушке разведки США. Вашингтон ни за что и никому не отдаст эту дойную корову в виде Старой Европы, очень богатой, старой земельной и финансовой аристократии, обладающей огромными ресурсами, так необходимыми Америке в периоды мировых кризисов — за счёт этих ресурсов и капиталов Старой Европы Вашингтон надеется пережить и нынешний экономический кризис, и череду следующих кризисов.
В Америке всегда понимали, что дойную корову следует кормить, хотя бы иногда. Исходя из этого, появилась масса проектов по интеграции европейских и американских возможностей в самых разных сферах деятельности — так, например, появилось НАТО, основные затраты содержания натовских войск лежат на Вашингтоне.

Все продолжалось бы и дальше, не начнись структурный экономический кризис мирового масштаба — и главная беда розовых очков, в которых прибывают страны Европы, состоит в том, что они всегда разбиваются стеклами внутрь. Это предстоит прочувствовать западной Европе во всей полноте и прелести, начиная с Прибалтийских Вымиратов и заканчивая Францией и Испанией.

Нынешний экономический кризис принципиально отличается от прошлых именно тем, что он напрямую связан с переделом мира на зоны влияния — это вам не просто сдувание пузырей на фондовых площадках, это перестройка всего существующего мироустройства на основе новых правил и договоров. А чтобы склонить противника к новым договорам, экономический кризис должен стать экзистенциальным — либо ты принимаешь новые правила, либо исчезаешь с карты мира в том или ином виде. Это касается всех, в том числе и России, что важно понимать — и события на Украине сейчас воспринимаются как упреждающий удар, а не как прихоть Путина или силовиков.

Отсюда следует ещё один вопрос, регулярно всплывающий в комментах — «автор, что нам до их проблем, вы на нашу инфляцию посмотрите лучше.» Соль в том, что инфляция в России и инфляция в развитых странах — суть взаимосвязанные явления. А причины инфляции кардинально разные, во всяком случае сейчас — у нас она привнесенная (слишком большая зависимость от импорта); на Западе — структурная (слишком большая зависимость от поставок энергоносителей).

Грубо говоря, изоляция от Запада способна усилить Россию, лишь бы нам хватило политической воли. Изоляция Запада от России ослабляет Запад во всех сферах, в том числе и критически важных — и никакая политическая воля не восстановит утраченные Западом цепочки поставок. Торговые связи придётся восстанавливать заново и с ноля, на основе новых правил — а пока этих правил нет, весь остальной мир использует момент для глобального переформатирования.

Нынешние фондовые рынки — это мировой индикатор, регистрирующий состояние не столько экономики, сколько простых человеческих забот и желаний; у обычного человека этот спектр всегда между двумя крайними состояниями — страхом и жадностью.
На фондовых рынках нет иных базовых эмоций, на них всегда побеждают крайности — либо жадность, и тогда рынок пухнет от неоправданных и необеспеченных ожиданий, либо страх, и рынок рушится невиданными темпами. Американские фондовые площадки летят вниз с января 2022 года, хотя сам спад невозможно было скрывать уже с четвертого квартала 2021 — и это лучше всего характеризует неустойчивость нынешней модели западной экономики к новым вызовам.

Чтобы перестроить модель и структуру экономики, жизненно необходимы понимание, желание и время — ни одно из этих условий на Западе сейчас нет. А это означает, что сегодня невозможно прогнозировать развитие — сегодня можно прогнозировать только скорость падения.

Это самая важная штука, которую необходимо осознавать для того, чтобы в дальнейшем не удивляться шагам западных политиков — если в голове опилки вместо мозгов, то не приходится от них ожидать правильных шагов. Посмотрите на руководство Евросоюза, на президента США, на пресс-секретаря Белого дома, на генсека НАТО, наконец — и ответьте сами себе, способны ли эти люди на глобальные изменения мира.

Если судить по ценам на всё-всё-всё в странах западной Европы, то дорогой Евросоюз достиг поставленной Фашингтоном цели.
В Евросоюзе самый дорогой газ на планете, самый дорогой бензин, самый дорогой уголь. Самая дорогая 438,25 евро за тонну пшеницы — тоже колоссальное достижение. В Евросоюзе дефицит ряда продуктов и удобрений, бунтующие дальнобойщики, фермеры и нефтяники — это уже сегодня. Бунтующая полиция и армия — это в ближайшем будущем, уже этой осенью.
Всё идёт к тому, что всем европейцам придётся пройти лечебные процедуры холодом и голодом вместе со своим слабоумным правительством и политиками.