Вторник , 19 Март 2024
Домой / Новое время в истории / Польские восстания

Польские восстания

Раздел Варшавского герцогства в 1815 году

Кандидат исторических наук Олег Айрапетов.

События 1830–1831 годов я называю не восстанием, а военным мятежом. Условно говоря, его можно сравнить с восстанием декабристов, но только с некоторыми национальными особенностями. Мятеж начался с избиения русских в Варшаве 29–30 ноября 1830 года, после чего поляки предложили царю Николаю I переговоры о восстановлении независимости. А когда Санкт-Петербург отказал, сейм провозгласил низложение русского царя Николая I с польского престола, уничтожив тем самым и польскую конституцию 1815 года, где главой государства объявлялся русский царь. В итоге мятеж перерос в то, что поляки называют «национальной революцией». Однако насколько она была национальной – большой вопрос. В Польше не было ни массовой народной мобилизации, ни партизанского движения. В этих событиях Крестьяне участия не принимали, участвовали только дворяне и горожане. После вмешательства армии, которой командовал генерал-фельдмаршал Иван Паскевич, в начале сентября 1831 года повстанцы капитулировали.

– Какое из польских восстаний было наиболее опасным для Российской империи?

– Думаю, что восстание 1863–1864 годов. В отличие от мятежа 1830–1831 годов, оно, во-первых, не ограничилось территорией Польши, затронув северо-запад Российской империи – Литву, Белоруссию и Западную Украину. А во-вторых, активными игроками в тот период выступили европейские державы, стремившиеся оказать давление на Петербург.

Не будем забывать и ещё об одном отличии: до 1831 года Царство Польское юридически существовало как отдельное государство, хотя и связанного с Российской империей властью одного монарха. Поэтому формально в 1830–1831 годах произошла война между двумя государствами – Российской империей и Царством Польским. И в этот период вмешаться в их конфликт никто не мог: только что победившая Наполеона Россия была мощной силой.

А вот после Крымской войны 1853-1856 годов, восстание в 1863–1864 годах, опасность вмешательства в этот по сути – внутрироссийский конфликт существовала, однако, к счастью, его не произошло. Англия была наиболее воинственно настроена, но не могла себе позволить открытого выступления против России без союзника. Пруссия в то время не собиралась воевать против России, а Франция увязла в мексиканской авантюре Наполеона III, и ей было не до Польши. Хотя повстанцы получили дипломатическую поддержку и материальную помощь со стороны Франции, Англии и Австрии, России удалось отбиться…

– Почему в 1863 году дело дошло до восстания? Был ведь уже печальный опыт…

Император Александр II, испытывавший к полякам искреннюю симпатию, попытался снова сыграть в ту же игру, что и Александр I. Он стал делать шаги навстречу польским требованиям, разрешил вернуться на родину политическим эмигрантам. Фактически начался процесс, который вёл к восстановлению конституции 1815 года. Подняв восстание в январе 1863 года, поляки сами его сорвали.

Надо отметить, что целый ряд офицеров польского происхождения повели себя во время восстания в высшей степени лояльно. Александр II разрешил им переводиться из частей, действовавших против мятежников. Многие офицеры-поляки задавали вопрос: «А почему?» Один из командиров дивизии заявил: «Если мне не доверяют, я готов подать в отставку. Я действую так же, как и все, и приказы выполняю». То есть даже в поведении офицеров польского происхождения какого-то единого шаблона не было.

Герцен против Муравьева

Во время польских восстаний произошла идеологическая смычка польских революционеров и русских либералов. С чем это связано?

– Это не вполне так. Во-первых, никакой смычки в 1830–1831 годах не было. Как только стали известны жуткие реалии мятежа, в русском обществе, включая либерально настроенную его часть, польских мятежников не поддержал никто. Во-вторых, не было этого и во время восстания 1863–1864 годов. Там было другое: восстанию предшествовал пятилетний период, когда ситуация в Польше менялась, а активность поляков постоянно нарастала. Действительно, в это время часть русского либерального общества поляков поддерживала. Но только до января 1863 года. Когда началось само восстание, нападения на русские гарнизоны, революционный террор и преследование всего русского, тогда российское общество, в том числе и либералы, безоговорочно отказалось поддерживать повстанцев.

Сторону поляков принял только Александр Герцен (1812—1870) , и это обернулось для него политической изоляцией. Герценовский «Колокол» до 1863 года русского мыслителя Герцена, автора теории «крестьянского социализма», и после – абсолютно разные явления. До этого Герцен был властителем умов. После того как Герцен поддержал польских мятежников и пожелал поражения русским войскам, тираж «Колокола» упал с весьма внушительных для того времени 3000 до 500 экземпляров и выше уже не поднимался. Герцен рухнул в глазах русского общества.

– Это же он дал прозвище Вешатель Михаилу Муравьеву, которое к нему, увы, прилипло.

Михаил Николаевич Муравьёв

– В тяжелейшее время в мае 1863 года Александр II назначил Михаила Николаевича Муравьёва минским, виленским, гродненским генерал-губернатором и командующим войсками Виленского военного округа. В Виленском генерал-губернаторстве Муравьев сменил Владимира Назимова, который делал ставку на диалог с польским дворянством. Диалог – вещь очень хорошая, но он предполагает наличие двух сторон. Польская сторона вести диалог не собиралась, она лишь выдвигала требования…

Начав борьбу с повстанцами, Михаил Муравьев приказал повесить 128 зачинщиков восстания, тех, кто был напрямую повинен в пролитии крови. С точки зрения французского, немецкого, австрийского, английского права и практики применения права он не был особенно жесток. Но с точки зрения тогдашнего русского, и прежде всего столичного, права (общественного мнения) это было экстраординарно. «Как же можно вешать? Они же графы (родовитые дворяне)! Они же такие образованные! Они же играют на пианино и говорят на нескольких языках! Надо было с ними беседовать, внушать!» – примерно так мыслили те, кто придумал Муравьеву это несправедливое, на мой взгляд, прозвище.

Хотя сами поляки, разумеется, беседовать не собирались… Михаил Николаевич действовал иначе и добился успеха. При этом после подавления мятежа Муравьев стал проводить в губерниях Северо-Западного края России,то есть Царства Польского совершенно другую политику, нежели его предшественники, – политику давления на дворянство и вытеснения из края польского элемента. Неудивительно, что его так ненавидели польские дворяне. К тому же Муравьев был чуть ли не единственным из русских административных деятелей, кто обратил внимание на культуру, на образование, на школы, чем нанёс сильнейший удар по польскому влиянию в Северо-Западном крае. Это был такой администратор, которых у нас не было, нет и, наверное, ещё долго не будет. Он делал то, на что другие чиновники никогда не обращают внимания. Он понимал, что если ребёнка обучать в школе на польском языке, то из него, скорее всего, вырастет поляк, а не русский. Поэтому при Муравьеве в деревнях начали создаваться церковно-приходские школы.

Недоброжелателей у Муравьева имелось немало. Но ему было всё-таки гораздо проще, чем Федору Федоровичу фон Бергу (1793—1874), командующему военным округом в Варшаве. Тот, естественно, не мог себе позволить вытеснять польский элемент из бывшего Царства Польского. Но и там ситуация постепенно менялась в лучшую сторону. Хотя после восстания 1863–1864 годов были введены определенные ограничения для поляков-католиков при получении высшего военного образования, тем не менее значительная часть поляков служила в армии и на флоте, достигала высших чинов. Надо отметить, что вне пределов бывшей Речи Посполитой эти люди, как правило, служили на редкость доблестно. Здесь каких-то претензий к ним быть не может, они были частью общего имперского офицерского корпуса. Да и вообще в польских губерниях пошёл уже совершенно другой процесс. Значительная часть жителей ликвидированного Царства Польского была уже нацелена на интеграцию в Российскую империю.

К этому времени польские революционеры поняли, что схема Тадеуша Костюшко, утверждавшего, что достаточно поднять народ с косами и можно добиться всего, чего пожелаешь, не работает. С тех пор расчёт польских сепаратистов был на благоприятные внешнеполитические обстоятельства. Они возникли только в ходе Первой мировой войны. Хотя и во время неё абсолютное большинство русских подданных польского происхождения оставалось лояльным к России, даже в период оккупации. К примеру, при мобилизации наш Генеральный штаб предполагал, что в польских губерниях будет недобор до 20%. Ничего подобного – явились все, были даже добровольцы.

Между прочим, первоначально легионеров Юзефа Пилсудского, которые пришли с австрийскими войсками, на польских территориях Российской империи встречали недружелюбно потому, что на начальном этапе Первой Мировой войны, во-первых, преобладала идея, что всё славянское противостоит всему германскому. Во-вторых, не будем забывать, что в этот период были даны самые широкие обещания о политическом восстановления Польши. Значительная часть польского населения воспринимала их так, что именно Россия вместе с Англией и Францией и восстановит Польшу. Только позже, когда немцы оккупировали Польшу, а потом стало ясно, что Россия проигрывает войну, поляки начали выстраивать свою судьбу самостоятельно.

Горькие плоды польской русофобии

В современной Польше повсеместно подвергаются осквернению и вандализму памятники советским воинам-освободителям

– Как вы считаете, если бы не Первая мировая война и немецкая оккупация, Польша продолжала оставаться в составе Российской империи? Или Россия все равно не удержала бы это пространство?

– Сослагательное наклонение достаточно умозрительно. Все зависело бы от того, какой была бы Россия после войны. Но думаю, что удержать было бы сложно. И скорее всего, вряд ли удержали бы.

– Согласны ли вы с представлением о том, что Польша больше приносил проблем Российской империи, являясь «чемоданом без ручки», который и бросить жалко, и тащить тяжело? Там были русофобия, сепаратизм, восстания, которые не только требовали сил и средств для подавления, но и портили имидж России, создавая ей большие проблемы.

– В целом я с этим согласен. Знаете, есть поговорка: «Дурной норов, что дохлый боров: бросить жаль, а нести тяжело». Это вариант того, о чём вы сказали. Однако дело в том, что особого выбора у Российской империи не было. Контроль над Польшей, контроль над западными территориямиэто необходимость, а не вопрос выбора. Или ты будешь это контролировать, или ты получишь того злобного и враждебного соседа, которого мы имели в лице Польши в 1920–1939 годах и какого имеем сейчас, после 1990 года. И этот сосед с каждым годом становится по отношению к России всё более и более агрессивным. Заметьте: в русской культуре нет негатива к полякам, а вот польская культура предельно националистична и предельно русофобски ориентирована.

– Польша свой негативизм к нам преподносит как следствие серии несправедливостей, допущенных со стороны России: разделы Речи Посполитой, нахождение польских земель в составе Российской империи, пакт Молотова – Риббентропа, затем советская, как они выражаются, «оккупация»…

– Корень проблемы, как вы понимаете, не в этом. Польша на протяжении нескольких веков была конкурентом России и в конечном счете проиграла ей. Произошло это как раз в конце XVIII века. И хотя разделы Речи Посполитой остались в далёком прошлом и мы давно живём в других реалиях, польский негативизм и претензии остались. Значит, нужно тогда говорить уже не о причинах, которые породили традиционную для поляков ненависть к России, а о причинах того, почему эта ненависть существует и почему она поддерживается, пестуется сверху. Ведь русофобия является политическим фактором и присутствует в польской культуре. Когда это начинаешь понимать, все остальное становится на свои места. Это не значит, что поляки плохие. Я всё время говорю: на бытовом уровне это милейшие люди. Но как только ты от этого бытового уровня – а это неизбежно происходит при общении – уходишь, сразу натыкаешься на русофобию.

– Её можно будет когда-нибудь преодолеть?

– Чтобы её преодолеть, нужны усилия с двух сторон. Германский канцлер Отто фон Бисмарк ещё во времена польского восстания 1863–1864 годов довольно едко заметил, что русские находятся в более сильной позиции, поэтому стараются помириться с поляками. Каждый раз именно русские выступают инициаторами примирения с поляками и каждый раз убеждаются, что оно невозможно. Есть такое понятие в английском языке zero tolerance – нулевая терпимость. Я считаю, что с нашей стороны необходима нулевая терпимость к польской демагогии и польской русофобии. Пусть лучше не будет никаких диалогов с Польшей, потому что сегодня они бессмысленны. Нужно выждать время, когда поляки перебесятся и, может быть, вспомнят о том, что были и другие страницы русско-польской истории. Тогда и подумаем о возобновлении диалога.

Кандидат исторических наук Олег Айрапетов.

Общество по изучению древностей «PRUSSIA»
Польша «отторженная возвратихъ»

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*