Русский след Русский след в мировой истории
В Симферополе в 1914 году группа учёных и краеведов издали путеводитель «Крым», где на 433 странице есть ремарка: «В крымскую кампанию в Херсонесе стояли и копали французы, которые захватили с собой, что могли. После этого раскопки имели случайный характер». Интересна история организации интервентами археологических раскопок в Крыму, участники и места их проведения, и что было обнаружено в ходе их раскопок.
Все войны и интервенции совершаются с целью грабежа богатств страны, вывоза ценных памятников истории и культуры, Крымская война не была исключением.
В 1854—1856 годах Крымский полуостров оказался ареной ожесточенной Крымской войны между Российской империей и коалицией государств, в которую входили Франция, Британия и Турция.
12 (24) мая 1855 года 16-тысячный корпус неприятельских коалиционных войск высадился недалеко от Керчи. Ее составила французская эскадра под командованием адмирала Брюа, имевшая в общей сложности 24 паровых корабля, и английская эскадра под командованием адмирала Лайонса, включавшая шесть линейных кораблей и 27 паровых судов меньшей величины.
К высадке десанта были назначены войска под общим командованием английского генерала Броуна, состоявшие из французской дивизии генерала д’Отмара в количестве 7000 человек, с 18 орудиями, английской бригады Камерона с 6 орудиями и полуэскадроном гусар, в количестве 3-х тысяч человек и турецкого отряда Рашид-паши в количестве до 5 тыс. человек. Имея решающий перевес в силах над защитниками Керчи, 12 мая союзники высадили десант и в полдень следующего дня, не встретив серьезного сопротивления, интервенты заняли Керчь, оставленный русскими войсками. Миновав Керчь, войска двинулись к крепости Еникале, куда прибыли в полночь.
Едва армия союзников покинула Керчь, как город наполнился мародерами, которые принялись безудержно грабить 
дома жителей и казенные здания; при этом, как стало известно, был разграблен керченский Музей древностей, основанный в 1826 году и являвшийся одним из старейших музеев России.
Накануне войны директор Керченского музея древностей Александр Ефимович Луценко(1806-1884) выслал самые ценные музейные вещи в Санкт-Петербург, но множество реликвий всё ещё оставалось в музее.
В первый же день оккупации Керчи музей древностей подвергся варварскому разграблению.
Описывая захват Керчи французскими интервентами и обстоятельства, предшествующие Крымской кампании, И. Воронов писал:
«Окрестности Керчи и возвышающаяся над нею гора Митридат богаты могилами, курганами и подземельными катакомбами, скрывающими в своих недрах прахи знатных с редкостными их дорогими украшениями, воинскими доспехами, облачениями, монетами и предметами культа и домашнего их обихода.
Всё это было известно как в России так и за границей; однако раскопки описанных редкостей русскими археологами производились не особенно прилежно и весьма медленно, и до 1855 года ко многим могилам и курганам русская лопата ещё не прикоснулась, что дало неприятелю возможность в течение короткого пребывания его в Керчи, заняться тщательными раскопками и добыть немало редчайших и ценных находок, увезённых ими с собою, которые ныне хранятся в музее Парижа.
Между тем до Крымской войны французы усиленно хлопотали о предоставлении им права делать раскопки керченских древностей на известных условиях, с ежегодною за это платою в нашу казну значительной арендной суммы. Такое предложение было признано неприемлемым, и французы, как бы в отместку за это, воспользовались оккупацией Керчи, поспешно занялись раскопками древностей и приобрели даром то, за что прежде добровольно соглашались платить…»
Более точных сведений об археологических раскопках французов в Крыму найти не удалось, но есть достаточно много документов и мемуаров, касающихся раскопок в Крыму представителями английского войскового контингента.
<< В начало << Книга Мак Ферсона «Antiquities of Kertch», 1857 г.
РАССКАЗ УИЛЬЯМА РАССЕЛА О РАЗГРАБЛЕНИИ МУЗЕЯ В КЕРЧИ
Господин Рассел настолько ярко описал святотатственное уничтожение ценной коллекции искусства, хранящейся в Керченском музее, что я (автор книги Мак Ферсон) не смог устоять перед соблазном привести следующую цитату из его труда:
«Разрешите мне выразить чувство отвращения, которое испытает всякое цивилизованное существо, наблюдающее сцену разрушения и варварского насилия, чему подвергся этот несчастный город, и выразить протест против обвинений в разграблении Керчи, приписываемом англичанам или другим британским подданным (за исключением генерал-лейтенанта, чье безразличие или халатность допустили совершение позорных актов насилия).
Когда русская армия численностью около двух тысяч пятисот человек в день нашей высадки оставила город, караваны жителей со всем добром, которое они могли увезти, выехали вслед за военными. Когда на следующее утро в город вошли союзники, население продемонстрировало свое повиновение и встретило победителей с хлебом-солью, как того требовал русский обычай; местных жителей уверили, что они будут защищены, а их жизнь и собственность сохранены.
К вечеру некоторые турецкие солдаты из лагеря и других мест хлынули в город и совершили там самые зверские преступления. К грабежам и бессмысленным разрушениям они добавили насилие и убийства. Татары с радостью приветствовали османов, встречали их как освободителей и братьев, с которыми они связаны узами религии, языка и ненависти к русским. Они водили их из дома в дом и указывали на жертв для своей алчности и вожделения среди тех, кто противился их невежеству и фанатизму.
На приметном коническом холме позади города стоят два здания, одно из которых будто являлось местом отдыха Митридата, а другое было построено по образцу Парфенона. Его использовали как музей, где хранилось множество погребальных урн с пеплом и античные реликвии, собранные среди руин древнего Боспора, в том числе скульптуры и содержимое курганов, открытых неподалеку. Двери музея были распахнуты настежь, древнегреческие мраморные скульптуры и плиты, стоящие напротив стены, разбиты. Невозможно передать, что творилось в этом месте.
Музей состоял из одной комнаты со стеклянными сосудами вдоль стен и нишами для статуй и расположенными параллельно им рядами витрин, в которых когда-то хранились более мелкие античные предметы. В противоположной стороне от двери, на большом выступе от стены до стены, на высоте около тридцати футов над полом находилось большое число урн. К выступу вела винтовая лестница, проходившая мимо одной из колонн в конце комнаты.
Остается только удивляться, как ярость нескольких человек могла принести к таким огромным разрушениям за такое короткое время. Пол музея на несколько дюймов был покрыт осколками разбитого стекла, ваз, урн, статуй, бесценной пылью их содержимого и обугленных остатков дерева и кости вперемежку со свежими щепками из полок, столов и витрин, где они хранились. Ни одна вещь не могла так сломаться или сгореть, разве что при помощи молотка и поджога. Витрины и полки оторваны от стен, стекло разбито до атомов, а статуи расколоты на кусочки. Можно только догадываться, как всё это выглядело раньше.
Поднявшись к полке, где хранились урны, я увидел картину полного хаоса. Не было ни одной не разбитой урны или керамического сосуда — разрушительный процесс был полностью завершён.
Один часовой у входа предотвратил бы всё это позорное поругание. Насколько я знаю,татары могли участвовать в уничтожении музея вместе с турками или же турки сами совершили все это, но вина определенно ложится на цивилизованные государства, офицеры и солдаты которых принимали самое активное участие в операциях против врага».
Керченский музей древностей. Гравюра XIX в. храм на горе Митридат
Могу только добавить к этому, что, но словам интеллигентного русского джентльмена, на протяжении пятидесяти лет занимавшего должность императорского интенданта в Керчи, столь бессмысленно уничтоженная коллекция являлась уникальной, поскольку содержала не только прекрасные образцы раннего и позднего греческого и римского периодов, но и несколько экземпляров скифского, собрать которые ещё раз не представляется возможным — таких захоронений больше не существует.
Наша армия проходила на расстоянии брошенного камня от музея, здание, выделяясь, стояло на их пути и, должно быть, привлекало внимание каждого офицера и солдата. Не следует ли поэтому в каждом действующем соединении предусмотреть должность офицера, в обязанности которого входило бы спасение от грабежей и сохранение предметов античности и других памятников искусства и науки, представляющих ценность для нации?
Разграбление Керчи обогатило многих. Этот город был любимым местом отдыха русской аристократии, он выделялся красотой и стилем своих жителей. Керчь, город дворцов, называли крымским Брайтоном. Здесь сосредоточились головные офисы предпринимателей и магазины, Керчь являлась главным грузовым портом для Черкесского побережья. Здесь собирались купцы со всех концов Европы и Азии, их магазины наполнялись самыми дорогими товарами.
Надеясь на терпимость, проявленную ранее союзниками, пощадившими Одессу, местные жители также рассчитывали на благополучный исход. Отовсюду в Керчь съезжались люди со своим добром; город был переполнен. Теперь же население бежало в ужасе оставив город на милость победителей, вернее, грабителей, в руки которых попало ценное серебро и роскошные ювелирные изделия. Прибывшие с флотом торговцы нагрузили корабли мебелью, которую позднее продали в Константинополе по высоким ценам.
Рашид Паша, командовавший турецкой армией особенно увлекался пианино — он отправил для себя около двух десятков этих инструментов; прекрасные двери и предметы интерьера из особняков представителей высшего класса, привезенные из Москвы, были сняты со своих мест и погружены на корабли. Но, возможно, даже лучше, что это было сделано, так как в результате поджогов правительственных зданий и больших складов зерна огонь перекинулся и на другие строения; попытки остановить пожар не предпринимались, и город вскоре был полностью уничтожен.
В июне армия снова отправилась в Балаклаву, немногочисленная кавалерия и пехота остались, чтобы русские не смогли вернуться в город, а через пять месяцев, с наступлением зимы, турецкие войска заняли весь полуостров.