Пятница , 29 Март 2024
Домой / Мир средневековья / Структура товарного оборота балтийской торговли

Структура товарного оборота балтийской торговли

Славяне и скандинавы.
Под редакцией Е.А. Мельниковой. Москва: Прогресс, 1986

Йоахим Херрман.
Славяне и норманны в ранней истории балтийского региона.

Торговый транспорт и структура товарооборота в экономике Балтики.

Структура товарооборота балтийской торговли.

 Товары, обращавшиеся в балтийской торговле (цв. илл. 12), можно разделить на восемь групп:
1) меха, пушнина, шкуры и кожи;
2) продукты сельского хозяйства, садоводства и лесного промысла, прежде всего мёд и воск;
3) морские продукты рыба, моржовая кость;
4) сырье и орудия труда;
5) предметы домашнего хозяйства и повседневного обихода (горшки из жировика, керамика, соль);
6) рабы;
7) украшения, предметы гигиены и ухода за телом;
8) оружие (илл. 42).

илл. 42. Источники различных видов сырья и товаров. 1. железо, 2. жировик, 3. янтарь, 4. соль, 5. стеклянное сырье, 6. кораблестроение, 7. пушнина, 8. рабы.

1. Меха, шкуры и кожи

Торговля мехами, шкурами и кожами была особенно прибыльной для купцов, как западноевропейских, так и арабских и византийских. Звери ценных пушных пород водились в то время в бескрайних лесах Северо-Восточной Европы и значительной части Средней Европы — мех горностая и зайца, норки, куницы и соболя, лисицы, рыси и бобра пользовался наибольшим спросом. Промышляли также ради шкур медведя, лося, диких козлов и оленей207. В Центральной Европе IX веке десятина пушниной была вполне обычной формой феодального обложения, и ещё в XII веке обитатели нижнего течения Нейсе ежегодно вносили монастырю в Ниенбурге-на-Заале как феодальную повинность меха, в том числе шкуры козлов, куниц, оленей, диких кошек и других лесных зверей208.

Для племён Северной и Северо-Восточной Европы пушнина была основным богатством, из обращения её извлекали также выгоду и купцы. Норвежец Оттар в конце IX веке отправился вокруг Норвегии к самому Белому морю, чтобы там раздобыть моржовой кости и тюленьих шкур, закупив их у финнов или бьярмов либо забрав как дань, то есть пиратским образом209.

Меха и шкуры как на исламском Востоке, так и на христианском Западе были излюбленными предметами роскоши, отчасти они характеризовали стиль жизни. На Востоке, например, в большом количестве использовали заячьи шкурки для облегчения ревматических болей210.

Гардар — Русь; «Из Гардов».

Уже в позднеантичную эпоху вожделенные чёрные меха, как сообщает Иордан, через различных посредников достигали Римской империи, из земель suehans, т. е. свеев, шведов211. Роль поставщика пушнины, конечно, сохранялась за Швецией и в раннем средневековье212. Места обитания этих «свехан»—  suehans, свеев (свебов), по-видимому, в Верхнем Поволжье и их идентифицируют с этнонимом «рос», а не со «свеями» в Швеции. В арабских источниках начиная с VII века скандинавов называют —«русы» (Rūsiyyah).

В северных областях Скандинавии потребность в меховом товаре привела к появлению профессиональных охотников-промысловиков, которые передавали свой пушной товар торговцам-перекупщикам в особых сборных пунктах213.Распространение некоторых украшений и монет в глубинных районах Скандинавии могло быть вызвано этой пушной торговлей.

Другой крупный центр пушного промысла находился при впадении в Волгу Камы. Повелитель булгар, по сообщению Ибн Фадлана (ок. 922 г.), взимал дань пушниной с подчиненных ему племён: с каждого двора ежегодно полагалась шкурка соболя214. Как сообщает «Повесть временных лет» под 883 г., князь Олег, подчинив древлян, потребовал с них «дань по чернѣ кунѣ», т. е. по меху чёрной куницы.

На пушной охоте специализировались финно-угорские племена Пермской земли и предгорий Урала. Из-за суровых условий края, лежащего примерно на широте Средней Швеции, земледелие было малопродуктивным. Однако в этих землях развилась своеобразная и яркая культура, отмеченная прежде всего изобилием бронзовых украшений215. Несомненно, источником богатства этого края была пушная торговля. Она осуществлялась в двух направлениях, прежде всего на юг, через Булгар, центр Волжской Булгарии. Там белое и чёрное мягкое сокровище принимали арабы. Около 985 г. арабский географ Мухаммед ал-Мукаддаси замечает:

«Соболь, белка, горностай, чернобурая лиса, лисы, бобровые шкуры, пёстрые зайцы, козьи шкуры, воск, стрелы, береста, шапки, китовый ус, рыбий зуб, бобровая струя, янтарь, выделанная кожа, мёд, лесные орехи, ястребы, мечи, панцири, кленовая древесина, славянские рабы, мелкий скот и быки — всё это из Булгара»216.(Jacob G. Welche Handelsartikel bezogen die Araber des Mittelalter aus den nordisch-baltischen Ländern? Berlin, 1891, S. 4.)

Однако достаточно рано был проложен торговый путь и на Балтику, который вел вверх по Волге, далее на Белоозеро и Старую Ладогу, либо вдоль Волги, до верховий Западной Двины, с выходом на путь Новгород — Днепр. Коммуникации между Белоозером Старой Ладогой могли использоваться уже в середине IX века. Вполне вероятно, этим обеспечивается распространение браслетов и гривен пермского типа с VIII века, так же как и арабских монет, поступивших по этому пути в Северную Европу; поэтому янтарь, который арабский географ отмечает на рынках Булгара, мог попасть туда из западно- или среднебалтийской экономической зоны.

В пушной торговле участвовали и живущие западнее прибрежные племена. Адам Бременский, например, сообщает в XI веке о том, что в Самбии пушнину меняли на фризское сукно:

«Также обладают они во множестве необыкновенными мехами, благоухание которых смертоносная отрава жажды роскоши принесла в наш мир … так что мы жаждем той же цены за единый мех куницы, что за вечное блаженство. Они же просят у нас шерстяные ткани, что у нас зовутся faldones [плащи, накидки] за столь ценимые шкурки куницы»217.

О большом значении пушной торговли свидетельствуют заимствования из древнерусского языка названий пушных животных: «куна» в древнерусском означало «куница, куний мех, деньги». В старофризском языке мы находим такое слово, как кона=«соnа» — «монета». Русское слово «соболь» в немецком языке через средневерхненемецкос sabel превратилось в Zobel. Старославянское kožuchкожух в значении «мех», преобразовалось в средневековое латинское слово crusna, crusina, древневерхненемецкое и древнесаксонское kursinna, старофризское kersua218. (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, т. 1-4. М., 1964-1973) Перевалочной гаванью пушной торговли из Балтийского моря в Западную Европу с первой половины IX веке стал Хедебю. Не исключено, что в более ранний период такое положение занимал Рерик (Мекленбург, славянский Мехлин — «меховой«). Мекленбург в сочинении арабского автора Ибрагима ибн Якуба из мусульманской Тортосы под 965 годом главная крепость славянского князя Накуна упоминается не как «Велиград», а как Аззан или Гран — родовая крепость ободридской княжеской династии Никлотингов, то есть потомков князя Никлота.

Если меха и шкуры были важным элементом дальней торговли, то не без оговорок можно допустить торговлю кожами, сырьём для кожевенного производства. Большая часть текущих потребностей торговых поселений и ранних городов удовлетворялась на местных продовольственных рынках за счёт ближайшей округи. Но даже в самых бедных землях было возможно разведение коз и быков, основных поставщиков кожи для изготовления обуви и ремней.

2. Продукты сельского хозяйства, садоводства и лесных промыслов.

Торговля скотом играла определенную роль в товарообмене; правда, объём её определить невозможно. По-видимому, она осуществлялась в большей степени по сухопутным дорогам, нежели по морским. Ближняя и дальняя округа в целом могла обеспечить рынки ранних городов необходимым для их снабжения мясом. Однако около 965 г. Ибрагим ибн Якуб вполне определенно сообщает об экспорте лошадей из ободритских земель.

Зерно в дальней торговле также играло некоторую роль. Предполагается, что рожь, найденная в датской «круглой крепости» Фюркате, была привезена из Восточной Европы219.

Ещё большее значение для западнобалтийского товарооборота имела торговля вином из Рейнланда. Для Римберта, биографа Ансгария, было само собой разумеющимся, что в середине IX века в Бирке, в Средней Швеции, на рынке можно было купить вина. Оно применялось в христианской обрядности. Вполне возможно, что так называемые фризские (или татингерские) кувшины, тщательно изготовленные чернолощеные сосуды, декорированные инкрустацией из оловянной фольги, служили как сосуды для применявшегося в литургии вина. Такие кувшины могли также использоваться и в мирских целых. Они распространились в пределах восточнобалтийской зоны вплоть до Старой Ладоги220 (илл. 43). Полную сводку данных о «фризских кувшинах» следует дополнить находками в Менцлине и Ральсвике, (см. в работе: Корзухина Г. Ф. Курган в урочище Плакун близ Ладоги. — КСИА, 1971, вып. 125, с. 59-64.) Изготавливались «фризские кувшины» на Нижнем Рейне.

илл.43. Распространение фризских кувшинов в IX веке.

При раскопках Хедебю были исследованы бочки, служившие при вторичном пользовании опалубкой колодцев. Эти бочки из еловой древесины, которой не было на Североевропейской низменности, по-видимому, изготавливались на Верхнем Рейне как тара для вина221.

Особое положение занимала торговля мёдом, широко применявшимся и как сладкое питье, и как сырье для хмельного напитка. В Булгаре мёд скупали для рынков южных стран. Мёд и воск были первой феодальной податью в славянских странах X века, в том числе составной частью церковной десятины222. Не исключено, что по крайней мере часть многочисленных славянских сосудов, с VII—VIII веков получивших распространение в таких скандинавских торговых центрах, как Хельгё, Бирка и Хедебю, поступили со славянского южного побережья Балтики как тара для мёда. Держава Мешко, т. е. Польша, отмечал Ибрагим ибн Якуб, была богата зерном, мясом, мёдом и рыбой. В другом тексте сообщается о транспортировке мёда в горшках на большие расстояния223. Согласно «Ниенбургскому фрагменту», лужицкие славяне деревни Нижней Лужицы должны были поставлять монастырю в Ниенбурге-на-Заале ежегодно 100 горшков мёда.

3. Морские продукты

Дальняя торговля рыбой на раннем этапе, безусловно, не имела значения, так как рыбы в каждой из местностей было более чем достаточно для потребления. Положение изменилось с христианизацией, возросли потребности в рыбе из-за введения многочисленных постов, т. е. мясопустных дней, запретных для мясоядения. В это время, с XI века, ловля сельди на экспорт в некоторых прибрежных районах начинает играть всё большую роль, появляются сельдяные рынки. Такой рынок по закупке сельди, в числе прочих, купцы из Саксонии, устраивался в ноябре в Арконе на острове Рюген224.

«Слоновой костью» Севера была моржовая кость (цв. илл. 9). В Северо-Западной Европе на этом сырье существовал целый художественный промысел. В балтийской торговле она играла не очень большую роль, однако сообщение о поездке Оттара в область моржового промысла на Белом море для добычи моржовой кости, а затем о его обратной поездке в Хедебю указывает на то, что этот продукт имел некоторое хождение в балтийской торговле. В Хедебю обнаружен моржовый бивень225, а на поздне-славянском поселении у Вольгаста моржовый позвонок. Моржовая кость поступала на рынок в Булгаре, откуда её вывозили в арабские страны.

4. Сырье и орудия труда

Одно из выдающихся открытий последних лет было сделано в результате анализов железных шлаков из Хедебю. Оказалось, что в Хедебю ввозили и перерабатывали там шведскую озерную руду, отличавшуюся меньшим содержанием фосфора по сравнению с болотно-луговыми рудами Ютландии226. В самой Швеции уже в период от возникновения Хельгё до появления Бирки среднешведская металлургия железа интенсивно развивалась. Железо добывали в рудных месторождениях и продавали в форме топоровидных или лопатовидных поковок227.

Остров Готланд, не располагавший железными месторождениями, в избытке обеспечивался шведской рудой, и на этой основе здесь возникло высокоразвитое кузнечное ремесло228. В областях к югу от Балтийского моря имелись болотные железные руды. Ввоз в эти земли железа или железной руды из-за моря пока не подтверждён. Отдельные племена или государства вполне обеспечивали свою потребность в железе за счёт собственного сырья229. Поэтому железные орудия не играли в торговле значительной роли, хотя и были в числе товаров; такие орудия были найдены недавно в составе товаров, зарытых одним купцом на городище Арконы в IX-X вв.

Бронза и желтая медь по своему хозяйственному значению уступали железу. Однако эти пилы сырья широко использовались при изготовлении украшений, а также для декоративной отделки орудий труда и оружия. Из каких стран они поступали, до сих пор неизвестно. Не решён вопрос и о соотношении возможных источников сырья, находившихся и в Западной, и в Восточной Европе. Из сообщение Ибрагима ибн Якубана известно, что на пражский рынок олово поступало уже в 965 г.230

Местные мастера сами изготавливали для себя орудия труда. Основным сырьём были железо и дерево, как мы видели, достаточно широко представленные почти во всех областях или по мере необходимости импортировавшиеся, как железо из Средней Швеции на остров Готланд.

Из орудий труда, пожалуй, лишь одно продавалось в большом количестве: ручные мельницы или по крайней мере мельничные жернова. Северные валуны, оставленные последним оледенением, не слишком пригодны для изготовления мельничных жерновов, хотя деревенские жители довольно часто их использовали. На острове Рюген известен даже один огромный, принесенный скандинавским ледником обломок гранитной скалы, который использовался как своего рода миниатюрная каменоломня. Однако наилучший, высшего качества камень, пригодный для мельничных жерновов, находится в базальтовых и порфировых месторождениях Среднегерманских гор. Основным центром экспорта базальтовых жерновов в балтийские земли был прежде всего Майен в Рейнланде. Жернова, обычно в виде заготовок, на судах доставляли в Хедебю, здесь их окончательно отделывали и монтировали в ручные мельницы231. У Люттинге, округ Моерс, в IX веке затонуло судно с заготовками жерновов из Майена, следовавшее на север. В 1957 г. оно было обнаружено при гидротехнических работах232.

В зону балтийского побережья мельничный камень могли транспортировать и по сухопутным дорогам. Сухопутная торговля рейнландскими жерновами подтверждается находками в Лужице (Лаузиц). Каменоломни в окрестностях Рохлица, в Кравинкеле (Тюрингия), в Верхней Лужице и в Сленже также снабжали значительные области, однако до сих пор на основании немногочисленных минералогических анализов находок жерновов нельзя составить окончательной картины распространения продукции этих каменоломен. Ясно только, что довольно тяжёлые мельничные жернова на судах или по суше перевозились на значительные расстояния.

Стеклянные-украшения-XIII-XIV-веков-найденные-при-археологических-исследованиях.-Новгородский-музей

По-видимому, торговали также стеклянным сырьём или полуфабрикатами. В некоторых местах обработка стекла и изготовление стеклянных бус и колец прослеживается уже с VIII века. Весьма возможно, сырьё для этих производств ввозилось из южных областей233. С рубежа VII—VIII вв. стеклянные бусы изготавливали в Хельгё, с VIII — IX вв. в Бирке, Павикене, Рибе и Старой Ладоге234. В Ладоге этого времени возникло также производство стеклянных браслетов. В Волине стеклоделие прослеживается с X века; в Ральсвике на Рюгене по самым поздним находкам можно установить существование стеклодельных мастерских уже с IX веке.

Часто стеклоделие объединялось в одних мастерских с обработкой цветных и благородных металлов. Во всех до сих пор исследованных мастерских по обработке стекла сырьё использовалось в виде стеклянных стержней или осколков. Само это сырье могли производить в пригодных для этого, богатых песком местностях, где имелось также достаточно леса для плавильных печей. Но следует также считаться и с возможностью ввоза стеклянного сырья из Верхней Италии, Моравии, Нижнего Подунавья или Рейнланда235.

В Хедебю уже в начале нашего столетия при раскопках были выявлены остатки стеклоплавильных печей. Обстоятельства находок, однако, указывают скорее на переработку ютового сырья в виде стеклянного боя бус или сосудов, чем на первичное его изготовление236. Данные из Хедебю не столь уникальны для Балтики, как это полагал западногерманский археолог Г. Япкун, осуществивший основные исследования этого памятника. Толчок для развития местного стеклоделия дало развитие ремесла в франкском Рейнланде. Другой поток стеклянного сырья мог достигнуть Балтики из византийских земель и Киевской Руси.

5. Предметы домашнего хозяйства, повседневного обихода, соль.

Соль на Балтике распространена прежде всего в виде соляного раствора, источники которого в некоторых местах побережья выходят на поверхность. В Восточном Гольштейне такие соляные источники или колодцы располагаются у Ольдеслое, затем близ Рекница, на оз. Толлен и на Юккерринне; весьма значительными были источники в долине Парсенты, южнее Колобжега; они использовались с VII-VIII вв.237 Л. Лециевич в своём обзоре раннегородского развития на южном побережье Балтики оставляет в стороне вопрос о добыче соли, полагая, что на основе археологических источников невозможно определить её объём.

В верховьях Вислы уже в раннее время началась разработка соляных промыслов у Велички. На морском побережье у соляных месторождений с IX века появляются находки арабских монет и других серебряных изделий в более или менее крупных кладах.

Соль, незаменимое консервирующее средство, была необходима для заготовки продовольственных запасов, и соляные месторождения очень рано могли быть вовлечены в торговое обращение. Не исключено, что уже в X века крупнейшие среднеевропейские соляные промыслы в г. Галле на р. Заале также поставляли соль для балтийской торговли. Путь из Галле через Магдебург в Мекленбург (Рерик) на Балтику около 965 г. был известен как торговый и включен в международную систему коммуникаций238, в результате строительства мостов и переправ. Торговля солью до сих пор не прослеживается по археологическим данным, однако правомерно допущение, что многочисленные западнославянские горшки, происходящие из области между Парсентой и Кильской бухтой, найденные в Скандинавии и даже в Новгороде, в некоторых случаях служили как тара для соли.

 Славянская и западноевропейская бытовая керамика, обнаруженная в Скандинавии, распространилась там первоначально как упаковочная тара и лишь впоследствии получила вторичное применение: так попали на север фризские кувшины или предполагаемые сосуды для мёда и соли. Некоторые формы посуды, однако, изготавливались специально для домашнею хозяйства и экспортировались. В первую очередь речь идёт о сосудах из жировика.

Жировик, мягкий известняк, который в свежедобытом виде легко режется, но при высыхании твердеет и приобретает огнеупорные свойства, имеется в южной Норвегии (в окрестностях Осло-фьорда) и в некоторых районах Швеции. На Осло-фьорде добыча и обработка его в домовых обшинах бондов носили сезонный характер. В Скирингссале (Каупанге) как будто располагался едва ли не крупнейший сборный пункт для вывоза изделий из жировика.

илл.44. Распространение норвежских сосудов из жировика
1. находки изделий из жировика,
2. месторождения и каменоломни эпохи викингов.

Особенно популярны были большие котлы из жировика с железными дужками для подвешивания над открытым очагом. Такие котлы или их остатки найдены прежде всего па Западной Балтике, но также и на Готланде, и в Бирке в Средней Швеции. Из славянских приморских торговых мест обломки этих сосудов известны пока только в Волине и Ральсвике. Кроме того, пряслица из жировика распространились вплоть до Средней Германии239 (илл. 44).

Вторым видом сырья из локально ограниченных месторождений был янтарь, применявшийся для изготовления украшений. Издревле его добывали на юго-западном и южном берегу Балтийского моря, где он ценился как золото балтийских племён. Основной областью добычи янтаря в эпоху средневековья, кажется, была Самбия и Курланд. Но и на побережье до Менцлипа и Ральсвика с VIII века прослеживается добыча и обработка янтаря в специализированных мастерских.

Янтарь служил для изготовления украшений, бус, амулетов-подвесок в виде «молоточков Тора», пряслиц и миниатюрных фигурок. Князья и знать ранних городов проявляли особый интерес к этому сияющему прозрачному камню. В восточнобалтийскую зону янтарь приходилось ввозить, и в этой связи весьма показательно распространение янтаря в Новгороде, где его ввоз в большом количестве начинается лишь с XI века. Кривая распределения демонстрирует несколько пиков: первый из них приходится на 1050 г., следующий-на время около 1125 года.240 Рыбина E. А. Из истории ввоза янтаря в Новгород. — В кн.: Новое в археологии. М., 1972, с. 224—228. 

Возможно, в колебаниях поступления янтаря в Новгород следует видеть отражение растущей интенсивности связей Новгорода с Западной Балтикой и прежде всего с самландским (прусским) и западнославянским побережьем. Через Старую Ладогу и Новгород янтарь по Волжскому пути достигал Булгара. Там он был одной из важных статей арабской торговли. Значительную роль играла торговля тканями.

Фризская торговля своим расцветом не в последнюю очередь обязана, несомненно, замечательным фризским сукнам; производство фризского сукна восходит к античной традиции241. В эпоху раннего средневековья фризское сукно производилось в домах крестьян- ремесленников, но с каролингской эпохи так же и на мануфактурах.

Фризское сукно поступало в Бирку, Великопольшу, в Пруссию и далее, вплоть до Новгорода, Старой Ладоги или Сантока на р. Варта242. Высокого уровня, однако, достигло и местное производство фризского сукна и льняных тканей.

илл. 45. Славянский горизонтальный ткацкий стан

Введение горизонтального ткацкого станка принесло существенное улучшение техники ткачества в славянских землях (илл. 45). Широкое производство льняных тканей привело к тому, что полотняные платочки стали использоваться как всеобщее платежное средство и даже специально изготавливались для этой цели.

Понятие «платить» во всех славянских языках образовано от корня *plat-, плат — полотно (ср. русск. плат-а, платок); в русском — «платить»,  в сербском «платить» — placis, plasis; в польском — placic и т. д. Первоначальное значение может быть передано как «расплачиваться кусочками полотна, платочками», или «ополотнянивать», оплачивать.

6. Рабы

Рабы из стран на Балтийском море были одной из важнейших, если не самой значительной, статей экспорта. В балтийской экономической системе работорговля процветала с VIII по XI век. Основными покупателями рабов, несомненно, были арабские халифаты Испании, Северной Африки, Передней и Средней Азии. Но и в средневековой Византии также имелись крупные рынки рабов. Киевские князья периодически заключали с византийскими императорами договоры о работорговле243.

Первые сообщения о рабах из балтийских земель относятся ко времени Омайяда ал-Хакима I (796-822 гг.). Рабов при дворе арабских халифов в Кордове, называли «сакалиба» (саклаб, сиклаб, саклаби, от среднегреческого σκλάβος  — sklavenos), так в испано-арабском мире называли первых славянских рабов, а затем и всех иностранных рабов в целом. Слово «сакалиба» часто ошибочно используется по отношению к  рабам из Центральной и Восточной Европы, но в арабских источниках «сакалиба» это собирательное имя рабов, относящееся ко всем попавшим в рабство европейцам и северным народам.

Количество рабов из балтийских земель, продававшихся в арабские страны и Византию, исчислялось десятками тысяч244. Б. Брентьес не исключает, что «сакалиба» в арабских источниках обозначает рабов не только славянского, но также и финно-угорского, и германского происхождения. Термином «сакалиба» в арабских источниках именовались все невольники из восточной и юго-восточной Европы, вывозимые в исламские страны. В тюркском языке слово «саклаб»  означает «сохранить». Видимо, во времена тюркского владычества Оттоманской империи саклабами называли сдавшихся в плен вражеских воинов, желающих сохранить свою жизнь, или лиц, принявших правление завоевателей с целью сохранить своё имущество от разорения.

Сакалиба в Средиземноморье времён позднего Средневековья принадлежали к разным социальным группам: среди них были рабы,  домашние слуги, чиновники, визири, евнухи-«сакалиба» наполняли дворы эмиров, наложницы, женщины-«сакалиба» служили украшением гаремов арабских владык. Славянкой была и знаменитая Роксолана-Хюррем.

«Сакалиба» при дворе арабских халифов в Кордове выступают как члены военных элитарных частей, придворной гвардии, наёмные солдаты.  Военные —«сакалиба» достигали правительственных постов в Каире или высоких командных должностей. Некоторые саклабы-янычары, особенно нанятые в качестве охраны к влиятельным султанам, по мере ассимиляции интегрировались в местное мусульманское общество в качестве привилегированных и влиятельных групп.

Каналами поступления в Аравию служили как балтийская и североморская торговля, так и сухопутные пути Средней и Восточной Европы. Хедебю и Бирка были сборными пунктами и крупными рынками работорговли.

Римберт, преемник Ансгария на посту архиепископа гамбургско-бременского, рассказывает около 870 г.:

«Когда прибыл он сперва в землю данов, увидел он в одном месте, где для ранее возникшей христианской общины построил он церковь, — место то завётся Слиазвихмножество пленных христиан, влачившихся в оковах. Среди них находилась некая монахиня, которая, заметив его издали, преклонив колени, многократно склоняла перед ним свою голову, чтобы тем выразить своё благоговение перед ним и умолить его явить сострадание к её жребию. И начала она, чтобы он мог увидеть, что она христианка, громким голосом распевать псалмы. Епископ, охваченный жалостью, с плачем взмолился к Господу о помощи для неё. И вследствие его молитвы распались тотчас оковы на её шее, которыми она была скована. Но так как она не бежала тут же, схватили её с лёгкостью сторожившие их язычники. Тогда святой епископ, движимый страхом и любовью к ней, стал предлагать стерегшим её язычникам различные вещи как выкуп за неё; но они не хотели согласиться ни на что, если только он не уступит им своего коня, на котором он ехал верхом. Этому он не противился, но спрыгнул тотчас с седла и отдал коня со всей сбруей за пленницу, подарив последней сразу же, после того как выкупил её, свободу, и разрешил идти ей, куда она хотела»245.

Рабы христиане, добытые во время нападений викингов на Западную Европу, наряду с рабами-«сакалиба» продавались или использовались в домашнем хозяйстве жителей раннегородских торговых центров. В Бирке уже около 830 г., как сообщает Римберт, жили довольно многочисленные рабы-христиане246.

Захват рабов и работорговля были характерной чертой эпохи и относились к числу важнейших целей военных походов и набегов викингов. Несмотря на запреты церковных соборов, этим занимались и христиане. Обратимся снова к сообщению Римберта о наблюдениях Ансгария:

«Некоторые бедные, захваченные в христианских странах и угнанные в варварские земли пленные были весьма измучены: в надежде на избавление бежали они к христианам Северной Эльбы, ближе других живущим к язычникам; но те схватили и вновь ввергли в оковы пришельцев без всякого сострадания. Некоторых они вновь продали язычникам, других оставили служить у себя или продали также христианам»247.

И сами христианские епископы поступали так же. Ансгарий покупал скандинавских и славянских мальчиков, чтобы воспитать из них помощников миссии248. Точно так же как армии античных рабовладельческих государств везли в своих обозах работорговцев, так и к раннесредневековым войскам присоединялись скупщики «живого товара».

Когда шведы в середине IX веке напали на Курляндию, с ними были работорговцы. Возле куршской крепости Апуоле, которую шведы не смогли разграбить, между осаждающими и осажденными состоялись переговоры, которые проливают свет на вопросы работорговли. Осажденные курши предложили осаждающим шведам:

«Далее, мы даём за каждого человека в крепости полфунта серебра… Однако юные свей продолжали битву и кричали, что они хотят силой оружия захватить крепость и все добро куршей, их же самих обратить в рабство…»249

Когда ободриты в XII веке были завоеваны Генрихом Львом и «подчинены, толпами бежали они к поморянам и данам,., которые их безжалостно продавали полякам, сорбам и чехам»250. (Helmoldi Chronica II, 101.)

На рынке в Мекленбурге в 1168 г. после победоносного похода ободритов были выставлены на продажу 700 датчан251. На протяжении полу тысячелетия из Центральной, Восточной и Северной Европы поступают известия об охоте на рабов, захвате рабов и работорговле.

Образовались крупные рынки рабов. Марсель в VI-VIII вв. был важнейшим перевалочным пунктом по продаже рабов из Англии в страны Средиземноморья, Верден крупным рынком рабов для продажи пленников из Северо-Восточной и Восточной Европы. Магдебург, как показал в специальном исследовании Ф. Рериг, был центром работорговли непосредственно на славянской границе, так же как Хедебю на севере или Мекленбург (Рерик) в земле ободритов252. Работорговля процветала и в Праге около 965 г.:

«К нему [городу Праге] прибывают из… Кракова русы и славяне с товарами, а к ним прибывают из тюркских земель магометане, евреи и тюрки, также с товарами и ходовой монетой и вывозят от них рабов, олово и разнообразные меха»253.

Ибрагим ибн Якуб, видимо, был одним из таких работорговцев. Он объехал весьма удаленные от его испанской родины рынки в Праге, Магдебурге, Мекленбурге и Хедебю. В Булгаре располагался большой сборный пункт рабов для торговли по волжскому пути. В Византии своих рабов продавала Русь.

Соглашение между киевским князем Олегом и византийским императором Львом VI в 911 г. предусматривало выплату возмещения русам, если их рабы сбегут или будут украдены на византийской территории254. Упоминаются походы варягов по волжскому пути, они везли на юг порабощенных девушек, но при случае могли продать их и по дороге255 Путешествие Ибн-Фадлана, с. 78-79.

Особенно впечатляюще рассказывает о ходе работорговли в X веке. исландская «Сага о людях из Лаксдаля». Дело происходит на съезде конунгов в устье р. Гётаэльв в западной Швеции. Один из «могучих бондов», владевший усадьбами в Исландии и Норвегии, является на острова Бреннейяр, куда каждые три года собирались конунги соседних земель, чтобы «провозгласить мир … как это требовалось по закону каждое третье лето». В саге отмечается, что «здесь собирались также и на торг».

«Однажды, когда Хаскульд вышёл развлечься с некоторыми людьми, он увидел великолепный шатёр в стороне от других палаток. Хаскульд вошёл в шатер и увидел, что перед ним сидит человек в одеянии из великолепной ткани и с русской шапкой на голове. Хаскульд спросил, как его зовут. Тот назвал себя Гилли.
Однако, сказал он, многим больше говорит моё прозвище: меня зовут Гилли Русский* (дословно: «Из Гардов»)
Хаскульд сказал, что часто о нём слышал. Его называли самым богатым из торговых людей.
Тут Хаскульд сказал:
— Ты, видно, сможешь продать нам вещи, которые мы бы охотно купили.
Гилли спросил, что бы он и его спутники желали купить. Хаскульд сказал, что он хотел бы купить рабыню.
— Если у тебя есть рабыня на продажу.
Гилли ответил:
-Вы думаете поставить меня в затруднительное положение, спрашивая вещи, которой, как вы полагаете, у меня нет в продаже. Однако дело обстоит не так, как вам кажется.

Хаскульд заметил, что шатер был разделен надвое пологом. Тут Гилли приподнял этот полог, и Хаскульд увидел, что там сидело двенадцать женщин. Тогда Гилли сказал, что Хаскульд может пройти туда и присмотреться, не купит ли он какую-нибудь из этих женщин. Хаскульд так и сделал. Все они сидели поперек шатра. Хаскульд стал пристально рассматривать этих женщин. Он увидел, что одна из женщин сидела недалеко от стены, она была бедно одета. Хаскульд обратил внимание на то, что она красива, насколько это можно было разглядеть.
Тут Хаскульд сказал:
— Сколько будет стоить эта женщина, если я её куплю?
Гилли отвечал:
— Ты должен заплатить за неё три марки серебра.
— Мне кажется, сказал Хаскульд, — что ты ценишь эту рабыню довольно дорого, ведь это цена трёх рабынь.
Гилли отвечал:
— В этом ты прав, что я прошу за неё дороже, чем за других. Выбери себе любую из одиннадцати остальных и заплати за неё одну марку серебра, а эта пусть останется моей собственностью.
Хаскульд сказал:
— Сначала я должен узнать, сколько серебра в кошельке, который у меня на поясе.
Он попросил Гилли принести весы и взялся за свой кошелёк. Тогда Гилли сказал:
— Эта сделка должна совершиться без обмана с моей стороны. У женщины есть большой недостаток. Я хочу, Хаскульд, чтобы ты знал о нём, прежде чем мы покончим торг.
Хаскульд спросил, что это за недостаток. Гилли отвечал:
— Эта женщина немая. Многими способами пытался я заговорить с ней, но не услышал от неё ни одного слова. И теперь я убежден, что эта женщина не может говорить.
Тут Хаскульд сказал:
— Принеси весы для денег, и посмотрим, сколько весит мой кошелёк.
Гилли сделал так. Они взвесили серебро, и оно было три марки весом. Тут Хаскульд сказал:
— Дело обстоит так, что наша сделка должна совершиться. Возьми серебро, а я возьму эту женщину. Я признаю, что ты в этой сделке вёл себя, как следует мужу, потому что, очевидно, ты не хотел меня обмануть.
После этого Хаскульд вернулся в свою палатку. В тот же вечер Хаскульд разделил с ней ложе»256.

Итак, в период с VIII по XI века области Центральной, Восточной и Северной Европы, так же как подвергавшиеся набегам викингов земли западноевропейских государств, были важным источником рабов. Зарождение феодального общества и государства, связанное с тяжёлыми общественными и военными конфликтами, было основной причиной того, что эта жестокая форма отчуждения производителей, превращения их в товар, могла принять столь значительные масштабы.

С образованием феодального общества и феодальных государств период захвата рабов и работорговли заканчивается. Отныне непосредственные производители не отчуждаются от своей земли, но используются в сельском хозяйстве феодальных вотчин или облагаются повинностями как феодально-зависимое крестьянство. Однако именно работорговля, экспорт людей в IX-XI вв. во многом обеспечили материальную основу для расцвета культуры и искусства народов стран Балтики.

7. Украшении. Предметы гигиены и ухода за телом

Украшения производились преимущественно в торговых эмпориях и раннегородских центрах или ввозились сюда из южных и западных областей. Традиционные, обычно бронзовые украшения, составляющие обязательный элемент одежды, изготавливались на месте; их распространение связано главным образом с этнической общностью, проявлявшейся в единстве костюма и головного убора. Напротив, дорогие и эффектные изделия из золота, серебра, слоновой кости и янтаря из-за их повсеместной ценности вовлекаются в циркуляцию товаров между племенами и народами.

Золотые и серебряные гривны, браслеты, кольца распространяются как средства платежа, нередко в разрубленном виде, в соответствии с необходимым весом серебра. Другие категории украшений, такие, как ожерелья из стеклянных, хрустальных или янтарных бус, служили как украшением, так и платежным средством.

Старая Ладога. Бусины IX — X века, стекло, янтарь и сердолик

Начиная с VII—VIII вв. в скандинавских торговых и раннегородских центрах Хельгё, Павикене, Рибе, Хедебю, Каупанге перерабатывалось на бусы стекло, поступавшее на Балтику из Италии, Каролингской империи или Северо-Западной Европы. С VIII—IX вв. нужно учитывать также и производство стеклянных бус или колец в некоторых славянских приморских торговых центрах.

Начиная с середины VIII века Ладога занимала на Балтике первое место в производстве изделий из стекла. С IX века начинается производство стеклянных изделий в Ральсвике на острове Рюген. В Волине стеклоделие появилось в X веке. Обработка стекла нередко производилась в ювелирных мастерских, так как при работе с цветными и благородными металлами необходимы высокие температуры, при которых становилась возможной и плавка стекла.

Один из золотых браслетов, найденных при раскопках на месте Старорязанского городища. Экспедиция Института археологии АН СССР и Рязанского историко-архивного музея-заповедника. Деревня Старая Рязань.

Между стеклоделием и обработкой цветных и благородных металлов существовала и непосредственная технологическая взаимосвязь. Стеклянная паста, как показывают материалы Павикена, Хельгё и Рибе, наплавлялась в виде эмали на металл или же ею исполнялась инкрустация по металлу. Чрезвычайно широкое распространение мастерских по изготовлению стеклянных бус не позволяет пока использовать данные об этих производственных центрах для реконструкции системы торговых связей257.

46. Распространение резных фрисландских гребней

Особенно многочисленные свидетельства надрегиональной торговли и проникновения общеевропейских стилистических влияний па Балтику дают резные костяные и роговые гребни, ставшие одной из характерных и выразительных категорий бытовых вещей этой эпохи.

47. Распространение резных скандинавских гребней

Под воздействием античной традиции в Рейнланде и Фрисландии появились великолепные формы резных гребней. Уже в VII-VIII вв. фризские резные гребни вывозились купцами через Северное и Балтийское моря (илл. 46-48).

Богато украшенные футляры и спинки гребней, пользовавшихся большим спросом, были моделью для их производства. С IX века, вероятно, в каждом из поселений ранних городов имелись собственные костерезные мастерские, так что объём импорта сравнительно быстро сократился. В Поморье из примерно 400 гребней эпохи раннего и высокого средневековья импортными были лишь 13 гребней, т. е. 3,2%. Этот импорт поступал в VII веке из Фрисландии, в IX-X вв.-из Хедебю и из Упланда в Швеции (Бирка) и с X по XII в. из Великополыни258.

К другим статьям торговли предметами ухода за телом относятся пинцеты, копоушки из серебра, притирания, масла и мази. В Хедебю, например, производились краски для глаз259. Сосуды для притираний из Рейнланда найдены также в составе погребального инвентаря в некоторых могилах260.

В связи, возможно, с культовыми представлениями изготавливались и распространялись маленькие бронзовые фигурки людей или лошади-сакрального животного скандинавских и славянских богов261.

49. Доски для игры в «мельницу» и их изображения:
а) Гокстад, Норвегия,
б) Новгород,
в) Саркел-Белая Вежа,
г) Старая Рязань,
д) Таманский полуостров,
е) Старая Ладога.

Предметом торговли были также наборы для игр и игральные фигуры. Шахматные фигуры, привезенные из Аравии, найдены в Польше262. Из Средней Азии дошла до Норвегии, при этом ещё до начала IX в., игра «в мельницу» (илл. 49). С IX века игра «в мельницу» была в ходу в Гокстаде, Ладоге, Новгороде и других местах269.


8. Оружие

С первого этапа балтийской торговли на Балтику ввозились мечи из Рейнланда (цв. илл. 20). В 805 г. Карл Великий категорически (и не в первый раз) запретил их ввоз в славянские земли.

Несмотря на это, мечи с фирменными знаками рейнских мастеров, такими, как «Ульфберт» (илл. 50), «Ингельрсхт», «Хильпрехт», «Симерхлиис», продолжали поступать в Восточную и Северную Европу. Немалая доля в распространении этого оружия приходится, конечно, па балтийскую торговлю.

Найденные преимущественно в Северной Европе, а также в Прибалтике, Ладоге, в курганных могильниках Гнёздово, и в городище расположенном на берегу Днепра в 12 км к западу от Смоленска, мечи Ульфберта (Ulfberht) датируемые IX — XI веком, имеют одинаковую надпись «+VLFBERHT+».

илл. 50. Распространение мечей Ульфберта (Ulfberht) —  «+VLFBERHT+» = +VLF — волк; BERHT+ беречь.

В западной Европе длинный меч получил название «каролингский», названный так по имени Карла Великого, родоначальника Каролингов — королевской и императорской династии правителей Франкского государства в 687 — 987 годов. «Каролингский меч» нередко обозначается, как «меч викингов» — это определение введено исследователями и коллекционерами оружия XIX—XX веков.

Как правило, русский меч и меч «каролингский» были изготовлены в одних и тех же оружейных мастерских.

надпись на славянском мече — «Коваль Людота»

С X века в Древней Руси появляются мастерские, по производству собственного оружия264.  Крупные оружейные производства были в Ладоге, Новгороде, Суздале, Пскове, Смоленске и Киеве. Есть находка клинка из Фощеватой, считавшаяся скандинавской из-за скандинавского орнаментального украшения, хотя этот орнамент можно считать стилизованным змеевиком. При расчистке найденного клинка вскрылась отчетливая кириллическая надпись «Коваль Людота» (или Людоша), т. е. «кузнец Людота» (Людоша)265, что  однозначно говорит о русском мастере-оружейнике. На втором мече есть надпись СЛАВ, что тоже подтверждает работу русского оружейника. Выковать меч в XII–XIII веках могли себе позволить только состоятельные воины.

Изготовленные за пределами Рейнланда клинки из дамаскирой стали, с характерным «муаровым» узором металла, также часто снабжали, иногда более или менее искаженными надписями с рейнландскими формами имён, как на мечах из Латвии и Польши266.

Другие предметы вооружения, такие, как иволистные наконечники копий, вытянутый заостренный шлем и стремя267, очевидно, проникли в балтийскую торговлю из Причерноморья или среднеазиатских областей, а оттуда распространились дальше на Запад268. Местные подражания вызвали также персидские боевые топоры или декоративные-церемониальные топоры, известные в Скандинавии и в славянских странах. Речь идет о железных топорах с серебряной или медной отделкой. Собственный центр производства таких топоров возник и на Балтике269.

Важную роль в балтийской торговле играли ланцетовидные копья с  лезвием из дамасской стали. Технологию этих наконечников, первоначально изготавливавшихся в Рейнланде, переняли оружейники Скандинавии и, по-видимому, также в Курланде, а в XI веке и Эстонии. В этих землях, так же как в Финляндии, копья  с ланцетовидными наконечниками стали стандартным снаряжением воина и благодаря обычаю класть оружие с мёртвым в могилу дошли до нас в большом количестве экземпляров. В славянских землях, напротив, такого рода наконечники встречаются значительно реже270.

ДалееСтранствующие мастера и унификация культуры  

Странствующие мастера и унификация культуры
Экономические зоны Балтийского региона

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*