Начальный этап Скифских войн III века с Римом

А.М. Ременников

«Борьба племён Северного Причерноморья с Римом в III веке»

Начальный этап Скифских войн III века с Римом

Начало скифо-сарматских войн с Римом тесно связано с наступлением того глубочайшего кризиса империи, который в течение всего III века н.э. потрясал самые основы мирового государства. К 30-м годам III века римская империя, раздираемая внутренними противоречиями, оказалась в окружении сильных и непримиримых врагов. Мощные германские племенные союзы и Причерноморья, а также новоперсидская монархия Сасанидов ждали только подходящего момента, для того чтобы начать наступление на Римскую империю. Не подлежало сомнению, что кто бы ни начал нападение на империю — оно найдёт мощный отклик в среде многочисленных врагов Рима.

Первый удар римской империи нанесли персы. Источники не сохранили точной даты вторжения персов. Но, поскольку Дион Кассий в своих последних книгах ничего не говорит о начале военных действий, а в 231 году монеты («Profectio Augusii») уже свидетельствуют о движении на Восток основных сил римской армии — после огромных сборов и проволочек,— то 230 г. является вполне приемлемой датой. Очевидно, именно в  230 г.  году персидские войска, перейдя римские границы, вторглись в Сирию и Каппадокию. Правительство Александра Севера, желая покончить дело миром вступило с персами в переговоры, однако, по приведшие ни к какому результату. Александр, собрав огромные силы, ядро которых составляли контингенты из дунайских провинций, принужден был лично направиться на Восток. Волнения в египетских и сирийских войсках, видимо, затормозили развитие операций, но в следующем, 232 году римляне перешли в контрнаступление тремя мощными колоннами . План римлян состоял в том, чтобы разъединить персов, а затем, сконцентрировав свои силы, нанести нм сокрушительный удар. Однако этот хорошо задуманный план окончился полным провалом. Нерешительность молодого и неопытного императора, ставшего во главе центральной колонны, упорное сопротивление врага, наконец, природные трудности предопределили неудачу римлян. Неся огромные потери, римляне отошли обратно. Зимой 232-233 года Александр Север и значительная часть римского войска находились в городе Антиохии,— крупнейшей римской базе в войнах с персами. На первых порах римляне в страхе ждали нового наступления персов. Но те сами понесли очень большие потери; вместе с тем, как это и отмечает Геродиан, персидская армия по самому своему устройству была неспособна к длительным войнам и походам, и военные действия как бы затихли сами по себе. Александр Север  быстро успокоившись, предался всевозможным развлечениям. Персидская война, на которую обе стороны смотрели вначале чуть ли не как на решающее столкновение Запада и Востока, приняла крайне вялый и нерешительный характер; наступило фактическое перемирие.

Однако эта война создала благоприятную обстановку для наступления на империю зарейнских и задунайских племён. К сожалению, крайне скудны источники, повествующие об этом начальном периоде борьбы племен Северного Причерноморья с Римом, о нём вкратце в нескольких местах повествует Геродиан, да о заключительном этапе боёв этих лет сохранилась небольшая заметка Дексиппа. Прибавим сюда немногочисленные надписи от времени Максимина — и на этом сообщения источников иссякают.

Задача теперь сводится к тому, чтобы определить начальную дату «скифских войн» и в самых общих чертах показать их ход в 30-х годах III века н.э. Буржуазные историки не придают должного значения уточнению исходной даты военных событий. Они произвольно относят начало войны то к 233 году, то к 235—236 годам, то к ещё более позднему времени. С другой стороны, среди них очень распространено мнение, что зачинателями «скифских войн» являются одни готы и лишь после толчков, данных ими соседним племенам, в борьбу включается и коренное население Прикарпатья, попавшее в зависимость от этих завоевателей. Так, Раппапорт, главный буржуазный авторитет по войнам готов с Римом, пишет: «Когда весь готский народ обосновался па юге в новых местах и подчинил обитавшие здесь племена, он мог подумать о том, чтобы предпринять более крупные вторжения в римские провинции». Для того чтобы разобраться в хронологии вопроса, следует обратить внимание на соответствующие места из Геродиана — современника начального периода этих войн.

Геродиан рассказывает, что когда Александр отдыхал в Антиохии, то к нему пришли тревожные известия от наместников Иллирика:

«германцы, перейдя Рейн и Дунай, опустошают римские провинции и с огромными силами нападают на прибрежные лагери, города и села… Что необходимо присутствие его и всего войска, которое с ним».

Александр Север в это время (зима 232/33 года) находился на пороге второй кампании с персами:, и настойчивость командиров из Иллирика, требовавших крупных подкреплений, ярко свидетельствует о том, что наступление на Рейне и Дунае уже приняло угрожающие размеры и местных сил нехватало для его отражения. Но если это так, то начало военных действий относится во всяком случае к более раннему времени, т. е. к 232 году. Однако тревожное положение сложилось на западе, повидимому, еще в 231 году, в связи с уходом римской армии на восток; как сообщает тот же Геродиан, Александр Север, занявшийся в Антиохии подготовкой к вторжению в персидские земли и тревожимый волнениями в войсках, тем не менее счёл необходимым отправить ряд лучших подразделений в другие страны, чтобы дать им защиту в случае нападения. Правда, Геродиан не говорит, о каких именно провинциях шла речь, но, очевидно, что то могли быть лишь западные провинции империи, ибо восточные и без того уже приняли главные силы римской армии.

В этом случае дата начала «скифских войн» — 232 год кажется ещё более вероятной. Но тут возникает одно серьезное сомнение. Геродиан говорит здесь о нападении «германцев», а не скифо-сарматских и родственных им племён. Быть может, нападали только германцы по Рейну и Верхнему Дунаю? Более внимательное изучение данных этого автора заставляет ответить на поставленный вопрос отрицательно. Ведь Геродиан повествует о событиях во всей Иллирике, не выделяя отдельных районов, а понятие «Иллирик» охватывало не только Рецию и Норик, но и обе Паннонии, Верхнюю Мёзию и даже Дакию. И так как, по словам того же Геродиана, «иллирийские войска» римской восточной армии при известиях с Запада охватила «сильнейшая тревога», и поскольку основная часть их была из Верхней и Нижней Паннонии, то можно, следовательно, заключить, что и эти провинции также находились под непосредственной угрозой. Именно сюда и направился позднее Максимин сразу же после победы над германскими племенами.

Известно, что Паннония являлась всегда важнейшим объектом нападений не германцев, а сармат-языгов с Тиссы и их непосредственных соседей. Следовательно, участие в нападении языгов не может быть подвергнуто сомнению и война с ними, документально установленная для несколько более позднего времени эпиграфическими данными, была лишь продолжением борьбы, начавшейся ещё в 232—233 годах. С другой стороны, прекращение чеканки монет в городах Нижней Мёзии именно в последние годы правления Александра Севера служит ярким доказательством того, что усилили свой нажим и племена, расположенные у нижнего течения Дуная. Среди них были, конечно, и германские племена, жившие у северо-западных границ Иллирика, но приписать им одним движение на империю, опираясь на высказывание Городиана, невозможно, ибо на первых порах, как то явствует из слов Дексиппа, готы были для римлян такими же «скифами», как и любое другое причерноморское племя и не выделялись ими из общей массы припонтийских народов.

Таким образом, оговорка Геродиана не может скрыть того факта, что имеется возможность говорить о наступлении на империю с 232 года не только германских, но и «скифских» племён. Правда, Геродиан, но крайней мере по отношению к дунайским провинциям, несколько сгустил краски в своём описании вражеского вторжения. Хотя территория, подвергшаяся нападениям, была, повидимому, довольно значительной, но Геродиан не называет ни одного большого города, захваченного вторгшимися племенами. Археологические данные, подтверждающие факты взятия городов, массового бегства населения, также относятся к несколько более позднему времени. Но основной смысл событий остается несомненным.

Германцы и прикарпатские племена, воспользовавшись ослаблением обороны по Рейну и Дунаю, уходом на Восток главных сил римской армии, напали на пограничные провинции. Александр Север оказался в очень затруднительном положении. Война с Персией отнюдь ещё не могла считаться законченной, но, с другой стороны, под угрозой оказались важнейшие провинции империи и якобы даже сама Италия. Вместе с тем солдаты — уроженцы придунайских областей — требовали немедленного возвращения в Европу. «Они негодовали, обвиняли во всем Александра, что он своим нерадением и трусостью испортил дело на Востоке и медлит идти на Север». Александр Север привёл в порядок лагери и крепости в пограничных с Персией районах, оставил там небольшое количество войск и тронулся в обратный путь. Несмотря на очень сомнительный исход персидской войны, Александр Север, вернувшийся в Рим в 234 году, был встречен как победитель персов.

Приход римской армии с Востока резко изменил обстановку в пользу римлян и, несомненно, уничтожил непосредственную угрозу, нависшую над прирейнскими и придунайскими областями. Источники, однако, ничего не сообщают о самом ходе военных действий в период от прибытия Александра Севера до вторжения Максимина в германские земли. Возможно, что в это время римляне очищали свою территорию от вторгшихся в неё вражеских отрядов, а главное — готовились к решительным контрударам по собственным владениям врагов.

Первый удар римляне намеревались нанести германским племенам. Зимой 234/35 года в Майнце были сосредоточены крупные массы войск. Солдаты жаждали реванша ввиду неудачного окончания персидского похода и надеялись на большую военную добычу. Однако Александр Север, как и во время предшествующего похода, действовал крайне нерешительно. Он не стремился к сражениям, а искал возможность уладить дело путём мирных переговоров и уступок. Подобное поведение Александра объяснялось, возможно, том, что сенаторская верхушка, на которую он преимущественно опирался, боялась огромных затрат, связанных с войной, и была менее заинтересована в военной добыче и раздачах; чрезвычайное ослабление ресурсов империи также заставляло вступать на путь компромисса, столь характерный для изнеженного и слабовольного Александра.

Германцам была обещана большая денежная контрибуция, но эти переговоры окончились для Александра роковым образом. Мир, к которому стремился Александр, казался римской армии не только позорным, но и крайне невыгодным. Мало того, оказавшись столь щедрым по отношению к германцам, император ещё ранее значительно снизил жалованье солдатам и стремился вместе с тем к расширению власти и компетенции сената. Все эти факторы создали предпосылки к восстанию против императора Александра. Заговор созрел в соединении, где командиром был фракиец Гай Юлий Вер Максимин, опытный и популярный военачальник. Во время подготовки похода на германцев ему поручили обучение новобранцев, состоявших из лиц не римского происхождения. Эти новые формирования и восстали против Александра, провозгласив императором близкого им Максимина. Александр Север и его мать Юлия Мамея были убиты (март 235 г.).

Правление солдатского императора Максимина представляло собой открытую военную диктатуру; вся власть была сосредоточена в руках полководца и близкой к нему военной верхушки. Установление военной диктатуры было вызвано ростом революционного движения в империи и её критическим внешнеполитическим положением, но вместе с тем Максимин и его окружение действовали энергично против сената и крупного сенатского землевладения, ненавистного для массы мелких и средних земельных собственников. Приход к власти Максимина знаменовал также дальнейший рост значения провинций в системе империи и, прежде всего, провинций придунайских, из которых комплектовались наиболее боеспособные соединения римской армии.

Воцарение Максимина с самого начала натолкнулось на враждебное отношение большинства сенаторов и части военных италийского происхождения. Максимин покончил с оппозицией довольно быстро. Сенат был вынужден смириться перед волей армии и прежде всего её дунайских легионов. Одной из важнейших задач нового правительства было обеспечение безопасности римских пограничных областей в именно тех, из которых черпались лучшие, преданные Максимину части императорской армии. Максимин поэтому сразу же перешёл к энергичным наступательным действиям. Большая римская армия вторглась в германские пределы. Германцы были отброшены от границ империи; успешно продвигаясь вглубь страны, римляне продавали все огню и мечу, долгое время не встречая сколь-либо значительного сопротивления. Но по мере углубления в лесистые районы страны римляне, однако, стали наталкиваться на все более растущий отпор со стороны германскою войска. И, наконец, пред ними предстали основные германские силы, занявшие позиции, которые с фронта прикрывало большое глубокое болото. Римляне не сразу решились начинать бой в столь невыгодных условиях. Однако Максимин устремился на коне навстречу германцам, солдаты бросились за ним. Произошла ожесточенная битва, окончившаяся полным поражением германцев. Римляне продолжали наступление. Нанеся германцам еще несколько сильных ударов, Максимин со множеством пленных и огромной добычей вернулся на римскую территорию и устроил свои зимние квартиры в Сирмии. Геродиан утверждает, что в Сирмии Максимин подготовлял новый огромный поход против германцев, целью которого являлось якобы «покорение или истребление германских племен до самого океана». Укрепление авторитета императорской власти и разгоревшиеся аппетиты армии требовали новых военных успехов. Однако Геродиан несколько преувеличивает успехи Максимина и не вполне точен, определяя направление новых ударов.

Римская империя уже давно была неспособна к такому колоссальному напряжению, которого несомненно требовал подобный завоевательный план. Как ни были блестящи военные успехи Максимина, они в конечном счёте преследовали лишь цели укрепления границ империи, но более активным и действенным способом. Германцы понесли тяжёлые потери и их поражение на много лет исключило их активной борьбы с Римской империей. Задача теперь могла состоять лишь в том, чтобы подобным же образом разделаться с задунайскими племенами. Другой источник по изучаемому периоду, биография Максимина, прямо говорит, что Максимин «пришёл в Сирмий, готовя войну против сарматов и желая завоевать все страны на севере, вплоть до океана».

Таким образом главной целью сборов и Сирмии была подготовка войны с языгами и племенами, граничащими с ними. Сирмий являлся исконной римской базой в борьбе с сарматами и даками, но никогда не служил опорным пунктом в борьбе с германскими племенами, расположенными гораздо севернее, в сотнях километров от Сирмия. Таким образом, прибытие Максимипа в Сирмий означало переход к решительным действиям против племен карпато-дунайского района. Центр военных действий римской армии переместился на Дунай.

В распоряжении науки нет никаких данных о борьбе «скифов» с римлянами в период германского похода Максимина; можно лишь предположить, что много сил и времени они потратили на обеспечение своего фланга со стороны Ольвии и Тиры и на осаду укреплений на римских границах. Теперь же, с окончанием римской кампании на Рейне, перед языгами и другими племенами возникала нелегкая задача — дать отпор крупным, быть может, превосходным силам римской армии.

В состав римской армии, кроме легионов, входили ведь и многие чужеземцы: мавры, озроенские и армянские стрелки, парфяне и, немалое количество германцев. Войска были снабжены большим количеством военных и осадных машин. Судя по надписям на гробницах солдат, павших в этой войне, в состав римской армии входили и её лучшие подразделения — legio I Adjutrix и legio II Adjutrix из Панпонии, legio II Italica из Норика и др. Как даёт понять приведенное место из Vita Maximini и присвоенный Максимипу титул Sarmaticus, важнейшей задачей этой войны была борьба с сарматами-языгами. Возможно, что военными действиями здесь руководил сам Максимин, ибо он был здесь и зимой 235/36 года и весной 238 года.

Другим основным районом борьбы римлян была Дакия и прилегающие к ней районы: одна из солдатских надписей говорит о воине, погибшем в Дакии. В буржуазной историографии одни из учёных упорно все военные события этого времени относят к «деяниям» готов, другие, в противовес им, считают, что боролись с римлянами одни карпы и свободные дакийские племена. Нет никаких свидетельств о ведущей роли готов, и тем более о том, что они были единственными врагами римлян в этой войне. Эпиграфические данные говорят о сарматах и даках. Об участии в войне карпов есть прямое указание Дексиппа.

Таким образом, на огромном протяжении границ Нижней Мёзии, Дакии, Паннонии римляне вели борьбу не с тем или иным племенем, но с целой коалицией племен от Тиссы до низовьев Дуная. Ведущая роль в этой борьбе принадлежала, повидимому, карпам. О том же, что участвовали в ней отнюдь не одни карпы, но и родственные им племена, свидетельствуют термины «дакийский поход», «Dacicus» и пр. В этот период произошло восстание и дакийского населения римской провинции Дакии. Речь здесь, повидимому, идёт о «свободных даках», возобновивших борьбу с римскими оккупантами, борьбу, которая почти не прекращалась со времени римского завоевания.

О ходе борьбы римлян с прикарпатскими племенами в эти годы сообщают лишь надписи и монеты. Усиленные военные действия против задунайских племён развернулись, уже весной 236 года, так как именно к этому году относятся победные титулы Максимина и его сына, в которых к наименованию Germanicus Maximus прибавляются новые гордые наименования, которые, повидимому, были приняты цезарями в связи со значительными успехами римских войск в борьбе с племенами Среднего и Нижнего Дуная. Императорские монеты 236 года и последующего года также носят победные эмблемы и подтверждают данные эпиграфики.

Можно вполне определенно заметить, что с прибытием на Дунай мощных сил римской армии война приняла благоприятный для римлян оборот, то все же эти успехи отнюдь не носили решающего характера. Ни Геродиан, ни Vita Maximini ни словом не упоминают о каких-либо выдающихся победах римлян; лучшим же доказательством упорного сопротивления прикарпатских племён служит затяжной характер военных действий. Тяжелая и длительная война не привела к почётному миру даже и к весне 238 году, ибо в это время Максимин вновь находится в Сирмии. Он, как считают, готовился к новому походу. Однако важные события внутри империи в корне изменили и всю обстановку на фронте борьбы с племенами Причерноморья.

Военные успехи Максимина не примирили с его правлением сенатскую знать, которая продолжала ненавидеть «солдатского императора». Против Максимина создается один заговор за другим. Император отвечал усилением террора. Казнённые насчитывались тысячами, знатных римлян распинали на крестах, забивали на смерть дубинами и т. п. Казни сопровождались массовыми конфискациями имуществ. Между том в поисках новых и новых средств на походы и раздачи солдатам Максимин увеличил налоги, отбирал запасы городов, сокровища храмов, поэтому он стал вскоре ненавистен самым широким слоям населения. Дело шло к открытому взрыву. Прокуратор Африки безжалостно притеснял население провинции. Когда же он решил конфисковать владения некоторых местных посессоров, те вооружили своих рабов и колонов и подняли восстание, провозгласив императором престарелого Марка Антония Гордиана. Переворот произошел и в Риме, где сенат признал нового императора и объявил Максимина врагом отечества. Когда же Гордиан погиб в борьбе со сторонниками Максимина, сенат провозгласил двух новых императоров — Пупиена и Бальбина. В события активно вмешались и народные массы Рима, которые принудили сенат провозгласить императором также и тринадцатилетнего внука Гордиана — Марка Антония Гордиана. Затем развернулись столкновения между народом и ненавидимой им преторианской гвардией; преторианский лагерь подвергся настоящей осаде, преторианцы, сделав вылазку, ворвались в город и подожгли его. Как только весть о восстании достигла Максимина, он собрал свои войска и двинул их на Италию. Однако сенат и избранные им императоры энергично развернули подготовку к отражению армии Максимина. Перейдя Альпы, Максимин приступил к осаде Аквилеи, крепости, прикрывавшей пути в северные районы Италии. Осада затянулась, солдаты Максимина терпели большие лишения и в конце концов восстали, убили Максимина и перешли на сторону сената.

Обстановка в Риме продолжала оставаться очень напряженной. Армия ненавидела сенатских императоров, меж ними самими царила глухая вражда. В конце июля 238 году преторианцы восстали, захватили в плен обоих императоров и после издевательств и пыток покончили с ними. Гордиан III стал единоличным правителем Римской империи, выступив на историческую арену как ставленник рейнско-дунайских войск и преторианской гвардии.

Таким образом, 235—238 годах прошли в Римской империи под знаком ожесточенной политической борьбы, ознаменовавшей собою начальный этап кризиса III века. На этом этане рабы и колоны ещё не выступают достаточно самостоятельно, поддерживая нередко те или иные враждующие фракции господствующего класса. Бурно выступала городская беднота, но её действия были лишены четкой политической направленности и носили стихийный характер. Важнейшей особенностью борьбы в 235—238 гг.  в Римской империи было то, что она являлась борьбой между различными прослойками господствующего класса. Несомненно, что вспышка ожесточенной внутренней борьбы в провинциях и в самом Риме и, прежде всего, уход армии Максимина в Италию облегчили военное положение задунайских племен и создали предпосылки для перехода их в контрнаступление.

Новый натиск на империю относится ко времени правления Пупиена и Бальбина: «При них карпы сражались с мисийцами и в то же время началась скифская война и была разорена Истрия». Источники сохранили малоизвестий и об этом новом наступлении «скифских» племен. В нем, кроме карпов, которым, как это видно из сообщения Дексиппа, принадлежала ведущая роль, участвовали также и готы, ибо после этой войны они регулярно получали дань с римлян. Наступавшим племенам удалось вторгнуться в Мёзию, а затем взять и подвергнуть разгрому город Истрию. Обстановка, сложившаяся на Дунае, требовала энергичных мер, поэтому сам Бальбин готовился к походу на врагов однако смерть помешала ему исполнить своё намерение.

Решение дунайских дел пришлось взять на себя Туллию Менофилу — руководителю обороны Аквилеи против войск Максимина. Источники умалчивают о точном времени его прибытия на Дунай. Во всяком случае он не мог туда явиться раньше, чем Аквилея была освобождена от осады и, вероятнее всего, начальный период его деятельности на Дунае падает на лето и осень 238 года. Как можно заключить из уцелевшего отрывка из произведения Петра Патриция, с Туллием Менофилом было значительное войско, составившее впоследствии гарнизоны Нижней Мёзии, наместником которой он являлся. Источники умалчивают о ходе военных действий на Дунае после прибытия туда войска во главе с Туллием Менофилом, но ему,видимо, удалось частично восстановить положение на Дунае, однако не столько военным, сколько дипломатическим путём. Это с совершенной очевидностью явствует из истории взаимоотношений Туллия Менофилы с его соседями на Дунае.

Готы получают от римлян дань в последующий за войной период  на эту же дань настойчиво и, видимо, с основанием претендуют и карпы. Поэтому правильно считают, что война эта закончилась заключением выгодного для прикарпатских племён мирного договора, причём римляне обещали им регулярные денежные субсидии. В свою очередь Скифы возвращали римских пленных, ибо сохранилась посвятительная надпись одного из граждан Дуростора, вернувшегося на родину после пребывания в плену у скифов. Петр Патриций даёт возможность уточнить и примерное время прекращения военных действий на Дунае. Он говорит, что карпы «оставались спокойными в течение трёхлетнего правления Менофила». Однако поскольку установлено, что время наместничества  Туллия Менофила падает на 238—241 годы, то, повидимому, перемирие было заключено или во второй половине 238 года, или в начале 239 года.

Война 232—238 годов была одной из первых «скифских войн» с Римом в III веке. Впервые после значительного промежутка времени задунайские племена возобновили натиск на империю, подвергнув опустошению пограничные римские районы. Римляне пытались перенести войну на территорию противника, но «скифы» устояли в борьбе с многочисленном римской армией и добились почётного для себя мира. Возобновление войн на Дунае усугубляло начавшийся в этот период кризис III века.

Далее… Войны римлян с карпами в 232-247 гг.