Четверг , 28 Март 2024
Домой / Новое время в истории / Малая война на Гетманщине

Малая война на Гетманщине

Гетманщина 17 век

«Полтавское сражение». В.А. Артамонов.

ГЛАВА V. РУССКО-ШВЕДСКОЕ ЕДИНОБОРСТВО НА ГЕТМАНЩИНЕ.

5.3. Малая война на Гетманщине.

На Левобережье Днепра шведы увязли глубже, чем в Польше. Там под Конецполем 21 ноября 1708 г. 8 тысяч конников Я.З. Рыбиньского и Л.К. Поцея разбили 12-тысячное войско киевского воеводы Ю. Потоцкого и генерал-майора А. Шмигельского. Зима 1709 г. обернулась изнурительной борьбой за выживание и стала преддверием общей катастрофы Шведской армии. Неприятель оккупировал центральную часть Гетманщины между Днепром и русской границей — «треугольник» Прилуки-Ромны-Гадяч. В каждом большом селе стояло по два-три полка. Русская армия держалась почти рядом, в трёх десятках километров восточнее — на российской земле от Лебедина до Сум (на Слободской Украине). Посты Русской армии стояли вдоль восточной границы Гетманщины.

Правобережье Днепра — Гетманщина 17 век

В конце декабря 1708 г. для поддержки сандомирян в Сандомирской губернии, Царства Польского, и против возможного наступления Станислава Лещинского и Крассау был сформирован Заднепровский корпус (заслон) фельдмаршал-лейтенанта Генриха фон дер Гольца из 13 полков, с приказом «никакими мерами неприятеля через Днепр… не пропустить».188 Информационная «война на перьях» за малороссийский народ сложилась не в пользу шведов. Манифесты царя Петра и Скоропадского под носом противника прибивались к постройкам в малороссийских городах. Адлерфельд признавал, что пропаганда Петра и нового гетмана была более действенной и население враждовало со шведами, которые «великое чинили разорение и ружьё казацкое ломали». Это сильно угнетало Мазепу, особенно после того, как его сердюцкий полковник Бурляй без боя сдал Д.М.Голицыну Белую Церковь с его казной и рассыпались надежды на помощь с правого берега Днепра.189 Славянская прислуга, нанятая шведами в Польше и Белоруссии, грабила своих хозяев и сбегала к русским.

Левобережье Днепра — Гетманщина в 17 веке

Зимой 1708 — 1709 г. инициатива была на стороне царя Петра и малая война с непрерывными нападениями на шведов развернулась вокруг городов Ромны, Гадяч, Зеньков, Веприк. В таких условиях шведский король Карл физически не мог предпринять какую-нибудь крупную операцию, например, поход на Киев, Воронежские верфи, Брянский арсенал или Белгород.

17 ноября 1708 г. шведы заняли Ромны. 18 ноября в Гадяч вошёл Мазепа и для его поддержки за ним отправили полковника Дальдорфа с конным Смоландским полком, драгунский полк Шрайтерфельд а и пехотный Вестерботтенский полк Лагеркруны. Попытка Мазепы сходу захватить близлежащий Веприк провалилась.190 Рвы и валы Гадяча были подправлены и Мазепа тут же вернулся к королю в Ромны.

Самые восточные городки гетманщины — Смелое, Веприк, Зеньков, Котельва, Коломак отказывались впускать на постой шведских солдат. В немалой степени это определялось тем, что за границей Гетманщины, на территории российских полков Слобожанщины — Сумского и Ахтырского, (вдоль линии Терны-Недрыгайлов-Каменное-Хухра-Красный Кут) было оперативное пространство Русской армии.

19 ноября 1708 г. полковники Дюкер и Таубе застряли в предместье городка Смелое — жители не впускали их дальше, отговариваясь отсутствием указаний Мазепы. И в тот же момент они приняли драгун генерал-лейтенанта Ренне с другой стороны, который быстро привёл городок в состояние обороны. Когда у Смелого появились две колонны Спарре и Рууса с двумя батальонами гвардии, Ренне совершил смелую вылазку, разбил два шведских эскадрона и укрылся в Смелом, потеряв, по мнению Адлерфельда, около 400 человек. Казаки отбили несколько фур от шведского обоза и прикончили лежавших там больных.191 Когда шведы стали готовиться к штурму, Рённе ушёл из городка и тот был сожжён противником.

21 ноября, как указывалось выше, совершился знаменательный переход к царю Д. Апостола с несколькими казаками Миргородского полка. Адлерфельд ошибочно счёл, что это произошло из-за недовольства распоряжением Мазепы о переводе его семьи в Ромны, куда должны были последовать и жены-заложницы остальных казаков.192

30 ноября 1708 году 600 всадников Дюкера совершили набег на российские земли Сумского полка, опустошив и превратив в пепел тамошние малороссийские села.

В тот же день Пётр из Лебедина ездил за 30 км к своему гарнизону в Веприке, вокруг которого стояли драгунские полки Ренне. Оттуда царь Пётр, расположенный в 12 км Гадяч, провёл разведку для получения сведений о противнике. Около 4 декабря Пётр предложил военному совету, «учинить что-нибудь генерально» прежде, чем из Польши придёт Крассау и Станислав Лещинский с поляками. В качестве «генеральной меры» военный совет в Лебедине предложил подготовить двойной удар: большая часть Русской армии станет добывать Гадяч, а генерал Алларт ударит по Ромнам, где стояла штаб-квартира шведского короля. Если король не пойдёт на помощь Гадячу, то Алларту не следовало приближаться к Ромнам, но если уйдет, то занять этот город. Эта операция подкосила силы шведов так, что от её последствий они не избавились и через полгода.

7 декабря 1708 г. большая часть Русской армии двинулась через Веприк к Гадячу. План штурма предполагал окружение города кавалерией, пробивание бреши двенадцатью 12-фунтовыми пушками, обстрел замка Гадяча от реки Псёл полевыми пушками и атаку 8 тысячами пехоты, которая должна была связками соломы поджечь палисад.193

Казалось, в судьбу войны вмешалось провидение — король, услышав о движении 20 тысяч русской пехоты к Гадячу, поднял армию в день, когда ударили неслыханные морозы под сорок градусов по Цельсию или даже ниже.

Русские войска, узнав, что шведы выбили наблюдательный отряд из трёх сотен драгун, стоявший в село Липовая Долина, сожгли предместье Гадяча с имевшимися там запасами фуража, бросили штурмовые лестницы, часть амуниции и, переночевав у Веприка, вернулись к Лебедину. В это время Алларт с 4 тысяч пехоты и шестью полками конницы 7 декабря занял опустевшие Ромны, где оставалось две сотни шведов, небольшое количество обозных телег и лошадей. Шведы, увидев русских, бежали в сторону Гадяча. Жители были рады освобождению от шведов, однако солдаты, казаки и офицеры, сочтя Ромны вражеским населённым пунктом, бросились грабить дома, перепились и подожгли в нескольких местах город. Бригадир Ф.И. Фастман и полковник Ветерани не пресекли бесчинства. За массовое мародёрство («роменскую рухледь») Пётр приказал повесить несколько офицеров.194

Жестокая стужа продолжалась, пока шведы одолевали ледяной путь в 56 км, но, как только они пришли к Гадячу, погода несколько смягчилась. Юлленшерна писал: 

«За день до сочельника, когда вся армия была на марше, ударил такой чудовищный и невыносимый мороз, что весь путь был завален насмерть замерзшими людьми и лошадьми. Повозки с багажом и с больными бросались по дороге. Состояние до того было жуткое, что страшно было смотреть. Не было полка, в котором бы несколько офицеров и много солдат не обессилели бы и не погибли. То же произошло и с большей частью возниц, которые правили фурами и видели, что это была за стужа, когда [даже] птицы не могли выжить. Его Величество своей рукой взял дятла, который не мог летать. На Рождество мы не устроили никакой проповеди из-за сильного мороза и из-за того, что не было домов, где можно было укрыться. Переход принёс больше вреда, чем самое жестокое сражение. Его я считаю началом и основной причиной постигшей нас потом беды».

На беду в Гадяче были всего одни ворота, через которые медленно по одному протискивались обозные фургоны. В городе не было места для большого количества людей, лошадей и повозок. Две трети войск при невыносимой стуже провела несколько дней и ночей перед воротами. Окоченевшие на смерть сваливались на снег. Лютые морозы погубили и вывели из строя до 3-4 тысяч солдат, кроме нестроевых и лошадей. Замертво падали даже волы под ярмом. В каждой роте появилось по 25-26 обмороженных, потерявших пальцы уши, или «тайные члены» во время ночевок под открытым небом или под соломенными щитами у костров. Многие стали инвалидами, лишившись конечностей. «Их жалкое и злосчастное состояние заставляло сжиматься сердце и течь слезы из глаз» — писал Нурсберг. В Гадяче из-за нехватки фуража, питания и холода страдали люди и кони. Даже воду из колодцев шведы покупали, не пытаясь растапливать лёд или снег: 

«Вода из-за того, что к ней не могли подобраться из-за отмороженных членов и оттого, что она большей частью заледенела, стала так недоступна, что стала продаваться за деньги» — заносил в свой дневник писал Зильтман.

Трупы перевозились как дрова на санях и навалом спускались в крестьянские погреба. Почти все хаты превратились в скорбные помещения для обмороженных и умирающих. 

«Хирурги начали отрезать своими бритвами отмороженное и гниющее мясо от пальцев рук и ног у некоторых солдат … Можно было увидеть одних без рук, других — лишенных рук и ног, третьих — лишенных пальцев, лица, ушей, носов, некоторых — ползающих, подобно четвероногим, других — тяжко удрученных из-за повреждённого морозом имущества. Все дома были заражены. Более 300 местных жителей умерли, пораженные разными болезнями. Но и король не был застрахован от опасности холода. Однако он был приучен к перенесению всяких трудностей. Его лицо побелело от мороза, но, растертое снегом господином графом Реншёльдом, восстановило прежнюю живость…».195

В хаты, битком набитые сотнями несчастных с ампутированными конечностями, невозможно было войти из-за зловония.196

Непонятно, почему Карл XII не распорядился разбросать войско по окрестным населённым пунктам. Веприк, как заноза, сидел рядом с Гадячем, но часть солдат можно было отослать в Красную Луку, Русановку, Липовую Долину и т.д. Последствия смертельного 60-километрового перехода, сказывались даже весной 1709 г. В марте из 15 полков (11 072 чел.) 2 923 человек было «больных и увечных от морозу». В каждом полку страдало от последствий обморожения от 26 до 33%.197 После пленения под Полтавой и в Переволочне шведские генералы сетовали на большие декабрьские потери их армии. Только железной натуре шведского короля всё было нипочём — даже то, что он отморозил длинный нос, оказалось только слухом.

После такого бедствия каролинцам, как немцам под Сталинградом зимой 1943 г., пришлось подшивать к обветшавшим мундирам овчину, обувать овчинные бахилы, онучи и лапти.198 Рождество и Новый год отмечался скорбно.

Потери Русской армии от холодов были меньше. В «Гистории Свейской войны» было указано, что 150 человек обморозили руки и ноги и умерло несколько десятков солдат. Даже в Москве помёрзло немало людей.

Вслед за ударом «воеводы Мороза» шведы потерпели поражение от геройской казацкой крепости Веприк. Восточнее Гадяча находились городки Каменное, Веприк и Зеньков, стеснявшие шведов. 26 декабря 1708 г. Граф Каспар Отто Сперлинг с Вестготским полком выбил передовой пост русских из Каменного. В Зенькове был крепкий палисад, но с осевшим валом и неглубоким рвом. Там укрылось много окрестных крестьян, но не было регулярных войск. 4 декабря зеньковский сотник собирался предоставить тысячу человек инженеру русской службы Штафу для укрепления оборонительных сооружений.199  Адлерфельд писал, что зеньковцы не были ни за шведов, ни за русских.

Шведский король Карл-XII послал на Зеньков Кальмарский пехотный полк полковника Густава Ранка и полковника Таубе из Каменного с пятью сотнями кавалеристов, которые сожгли посад. Под вечер 29 декабря к Зенькову прибыл король, увидел двое запертых ворот, а за палисадом подогретых горелкой жителей и множество крестьян, криком отпугивающих солдат. Генерал-адъютант Юлленклу поджёг ещё несколько хат в предместье. 30 декабря король подвёл к воротам и рогаткам батальон Кальмарского полка и дал защитникам час на размышление. Зеньковцы отворили ворота и туда вошли шведы.

 «Когда Его Величество король приблизился к Зенъкову, чтобы войти туда, казаки, находившиеся там, оказали сопротивление. Король приказал выставить часть войск, после чего те не отважились препятствовать впуску [войск] Его Величества» — написал Зильтман 10 января н.ст.

Веприк оказался заблокированным с четырёх сторон. Стратегического значения эта крепостца не имела, но король, невзирая на холод, приказал осадить так, чтобы ни единая душа не могла ни войти, ни выйти.

Веприк, предместье которого Ренне спалил ещё до 22 декабря, имел вид большого четырёхугольного редута «без всякой дефензии» (защиты). Там находилось два батальона (около 1 100 солдат) Перяславского пехотного полка, одного батальона Ивангородского полка под командой подполковника С.Я. Юрлова, около двух сотен драгун и пять-восемь сотен малороссийских казаков и крестьян, не считая женщин и детей. Переяславский полк был сформирован в 1704 г. в Нижнем Новгороде из рекрут и казаков низовых городов, нёс гарнизонную службу в Дерпте, Смоленске, Полоцке, а боевую закалку прошёл в сражении при Лесной в 1708 году.200 По характеристике А.И. Репнина Переяславский полк был «крепок и управен… офицерами и солдаты и ружьём и прочим» и его желательно использовать в полевых сражениях.201

Все хатки Веприка были покрыты соломой и крепостца казалась легкой добычей. Бастионов и реданов не было, мелкий ров занесен снегом, а на низком валу торчали маленькие туры и всего три пушки. Гарнизон не мог «обнять» (защищать) весь вал по периметру. Однако провиантом по указу Петра гарнизон был снабжен на 2 месяца вперед и ворота крепости завалили мешками с рожью. Сидение в осаде не было пассивным — как писал Левенгаупт, казаки из Веприка чуть было не выкрали его из окрестной маленькой хатки, где он обогревался.

Сразу после Рождества шведский король Карл-XII послал несколько полков и графа Якоба Сперлинга потребовать от коменданта сдаться, в противном случае тот будет повешен на воротах крепости. Полковник шотландец Вильям Юрьевич Фермор ответил, что, несмотря на угрозы, он не капитулирует, ибо знает, что король всегда был милостив к храброму противнику.

Разведать подступы Карл-XII направил генерал-майора Стакельберга и полковника Дальского полка Густава Хенрика фон Сигрота, служившего в Лейб-гвардии с 1695 г. План штурма составлялся самим Карлом XII в Зеньковской ставке. 2 января он приказал сбивать штурмовые лестницы. Генерал-квартирмейстер А.Юлленкрук предложил прикрывать несущих штурмовые лестницы фашинными щитами, но король отказал в «такой затее», так как он будет обстреливать валы из пушек. 5 января 1709 г. король из Зенькова с артиллерией и войсками прибыл к Веприку.

Было устроено 4 батареи по пять пушек на каждой и коменданту крепости снова было предложено сдаться. Когда в ответ прогремели выстрелы, король приказал готовить приступ. В спешке и при морозе лестниц из мёрзлых брёвен сделали мало и к тому же короткими и тяжёлыми. Некоторое время ушло на формирование трёх штурмовых колонн, для приступа  с трёх направлений. В это время осажденные непрерывно на валы крепости лили воду. Застывая, она делала их «гладкими, как зеркало» — так запечатлелось в памяти каролинцев.

6 января 1709 года в половине двенадцатого часа майор артиллерии Юлленгранат от имени Реншёльда снова потребовал капитуляции. Фермор попросил полтора часа на размышление, после чего пожелал говорить с фельдмаршалом. Возможно, Фермор рассчитывал протянуть время, учитывая письмо царя к нему от 3 (14) января 1709 г. с обещанием помочь небольшим отрядом и скрытно вывести гарнизон с ружьями и пушками из окружения. Однако пробиться к осажденным не удалось — в районе Опошни генерал Дюкер 6-7 января 1709 г. нанёс ему поражение.202

Никаких переговоров король Карл не разрешил. После этого от Фермора сообщили, что он ни при каких обстоятельствах не сдастся без сопротивления. Это взбесило шведского короля.

В полдень, на праздник Богоявления, тремя ракетами был дан сигнал к одновременному штурму крепости с трёх сторон. Все подходящие были видны как на ладони. Злополучным беспорядочным приступом командовали шведский король, Реншёльд и генерал-майор Стакельберг, который в самом начале был ранен в ногу. Не прицельный настильный огонь артиллерии не согнал защитников с валганга (уступчатой площадки валов). Пушек было мало и ядра рикошетили от ледяного покрытия, несколько бомб подожгли всего одну постройку. Навесного огня из мортир не было. «Всё предвещало плохой исход» — косвенно критиковал короля наблюдавший со стороны Левенгаупт. И хуже всего было то, что шведские атаки начались разновременно из-за того, что ракеты не были сразу всеми замечены. С дальней дистанции каждую тяжёлую лестницу волокло по 8 — 10 человек.

Эстгётские, вестманландские и енчёпингские пехотинцы Якоба Сперлинга не добрались даже до рва — меткие выстрелы перебили тех, кто нёс лестницы. И хотя на смену павшим лестницы подхватили другие, но сильный огонь с валов заставил их отступить.

Полковник Г.О. фон Альбедюль повёл два драгунских полка слишком рано и уже первые сотни шагов по чистому полю привели к серьезным потерям. У обледеневшего вала было обнаружено, что две лестницы, которые всё-таки подтащили, оказались коротки, солдаты нигде не доставали до верха вала и, не имея возможности карабкаться по льду, превращались в «сидячие мишени».

Полковник Георг Фридрих де Фрицки, выступивший с третьей колонной, пал в самом начале штурма. Король послал другого графа — полковника Каспара Отто Сперлинга, но и тот, не успев подойти, был смертельно ранен. Распорядительность и мужество Фермора в крепости были образцовыми. Под его командованием солдаты, казаки и жители стреляли, сбивали брёвнами, камнями и пиками штурмующих. Ружейная стрельба шведов была слабой — из-за «великой стужи» у мушкетов отламывались «петухи» (курки). Уцелевшим приходилось жаться к ледяной корке, чтобы сохранить жизнь в мёртвом пространстве. Пять часов гнал солдат на убой раздражённый Карл, отказываясь прервать их избиение. Гранатой в правый бок был поражён Реншёльд — его подхватили со снега и повезли в Гадяч.

«Фельдмаршал получил контузию в грудь в то время, когда ехал через поле к драгунам, которые должны были подвинуться к самому валу и стрелять в неприятеля из пистолетов»).203

Ранили и генерал-майора Стакельберга. Только тогда король приказал отходить от вала. Отступать пришлось, получая пули в спину.

Героическая оборона Веприка (1709 год). Худ. Э. Э. Лисснер

Шесть лучших полков шведской пехоты были полностью разбиты, особенно болезненным был урон среди офицеров. Если гарнизон Веприка потерял убитыми 175 переяславцев (из них 8 офицеров) и 150 ранеными, то потери шведов по оценке Юлленкрука составили свыше 1 000 убитыми и втрое больше — ранеными. Позже шведские пленные передали русским, что погибло 3 полковника, 43 обер-офицера и 1 200 рядовых.204 Общие потери в 4 тысячи человек сравнимы с разгромом в крупном полевом сражении. Как указывалось, у Головчина 5-6 тысячная дивизия Репнина вывела из строя убитыми и ранеными полторы тысячи каролинцев.

Тяжелой утратой был выход из строя Реншёльда — он не оправился даже ко времени Полтавской битвы. Русское командование уважало и ценило фельдмаршала. Когда через 3 месяца донёсся слух о его смерти, Пётр написал Меншикову 9 апреля:

«А о смерти Рейншильтове тужить нечево: хотя и доброй человек был, только лутче, что умер, хотя б ещё и другие [скончались]».

После кровавого дня король Карл вечером ещё раз приказал выстроиться в боевой порядок, якобы готовя новый штурм. Вначале через капитана, а потом через Сигрота он снова потребовал сдать крепость, пригрозив, что будет штурмовать, непременно возьмет город и тогда никому не будет пощады.

«Если же [комендант] сдастся военнопленным, то все могут надеяться на хорошее обращение и на сохранение своего имущества» — вспоминал Юлленкрук.

У гарнизона крепости, который израсходовал почти весь порох и свинец, оставалось не более 1 000 патронов. (Непонятны свидетельства о нехватке воды в обледенелых колодцах — для питья можно было использовать снег). Фермор сделал попытку подорвать пушки, велел бить «шамад» (барабанный сигнал сдачи), поднял белый флаг, выслал двух заложников, сдал ночью один пост и выговорил достойные, по европейским меркам, условия капитуляции.

Бой казаков Харьковского полка со шведами под Веприком. Худ А. Шаховцов

Бесстрашный Карл ценил мужество и силу духа не только у своих. Несмотря на то, что «король был очень опечален несчастливым сражением при Веприке» (так говорил К. Пипер А. Юлленкруку) он не стал мстить и впервые за время «русского похода» признал доблесть противника. На следующий день, 7 января 1709 года ворота Веприка открылись и 1 100 человек, среди которых было 150 драгун, сложили к ногам короля оружие. В соответствии с договорённостью, офицерам сохранили имущество, гарнизон приняли как военнопленных и отправили в Зеньков, потом в Опошню. Фермору, который поехал сдавать королю личное оружие, Карл вернул пистолеты и шпагу. 

«А полковника король шведской для показанной ево храбрости паки пожаловал шпагою в знак и в пробуждение другим добрым афицерам».205  Вспомним, как по приказу Реншёльда после битвы при Фрауштадте в 1706 г. несколько сотен русских пленных было переколото холодным оружием, словно скот.

Две уцелевшие русские пушки, как трофейные включены в состав шведского артиллерийского парка и были отбиты 30 июня 1709 г. в Переволочне.206 Малороссийских казаков и крестьян, которые сражались вместе с русскими, отдали Мазепе. Тот тоже перегнал их в Зеньков и бросил в погреба. Многие погибли от мороза.207 Как рассказывал Гермелин, несколько женщин, ливших на шведов кипяток и бросавших камни, были зарублены мазепинцами.208  Опасаясь, что в Веприке снова может появиться противник, король «отыгрался» на его постройках. 10 января команда из 150 человек майора В. Видемейера дотла сожгла крепость Веприк и деревню, ближайшую к нему. Погибших шведских офицеров увезли и похоронили у Гадяча.

Карл Густав Реншильд

Самоотверженный отпор русских и малороссов первоклассным полководцам Европы — Карлу и Реншёльду, глубоко поразил шведского короля и его военачальников. Армию после кровавого штурма пришлось ставить на отдых. Зимой 1709 г. стало ясно, что у Шведской армии нет сил для вторжения в центральную Россию. С января 1709 г. среди шведов появилось настроение уходить на запад, — об этом сообщали многочисленные дезертиры. Слухи о планах короля после морозов идти на Москву были единичны.209

12(13) января 1709 г. Пипер убеждал шведского короля, что пришло время отходить к Днепру, восстановить связь с Польшей, пополнить полки и набрать лёгкую польскую конницу для отпора и преследования казаков противника, с которыми не справляются шведы на своих тяжёлых конях.210 Карл отверг такой план: марш за Днепр примут за бегство, усилится дерзость врага и лучше будет изгнать его с Гетманщины, заняв Полтаву. Там можно остаться до лета и потом идти куда хочешь.211 Несмотря на такой ответ, в дальнейшем он отказался от любых «генеральных штурмов», в том числе и Полтавы.

Царь Пётр счёл капитуляцию Веприка преждевременной; при помощи извне фортеция могла бы держаться ещё некоторое время. Он справедливо полагал, что в оборонительной стратегии важную роль играют крепости, сковывающие противника. 12 января 1709 г. царь приказал срочно крепить Полтаву, Ромны, Ахтырку и Сорочинцы, создавать там запасы продовольствия на 4 месяца вперёд и строжайше запретил всем комендантам крепостей вступать в какие-либо переговоры с противником. Гарнизонам было предписано защищаться до последнего человека.212

Никаких наград и поощрений гарнизон Веприка, будучи в плену, получить не мог. Письмо Г.И. Головкина в Копенгаген от 12 января 1709 г. о том, что комендант 

«воспримет на себя гнев и воинской суд, ибо велено ему борониться до последняго и ожидать сукурсу, которой уже послан был и в малых милях от Веприка обретался»213 — было написано ради выправления престижа в датской столице.

В плену, может быть для облегчения своего положения Фермор говорил, что если бы он знал, что король позволит сохранить гарнизону жизнь и имущество, он сразу бы капитулировал.214

17 января 1709 г. комендант Полтавы полковник А.С. Келин вместе с офицерами гарнизона подписал присягу биться насмерть в соответствии с приказом от 12 января.

Переяславский полк ещё раз доказал свой героизм за 13 дней до победной Полтавской битвы. Тогда тысяча пленных содержалась под караулом в городке Старые Санжары (в 20 км к югу от Полтавы). 14 июня 1709 г. подполковник С.В. Юрлов (по сведениям Л.Н. Алларта сам Фермор — см. ниже) ухитрился «через шпиона» известить русское командование, что городок можно захватить. Когда партия драгун генерал-лейтенанта И.К. Генскина напала на Старые Санжары, пленные сбили колодки, вооружились кольями и дубьём, бросились на караульных и освободились. Тем не менее, вместо наград Переяславский полк видимо, за капитуляцию в Веприке, был расформирован.215

С января 1709 г. защита центра России отошла на второй план. Добрые вести царь получил от русского посла в Стамбуле П.А. Толстого: османский двор держит «несумнительный покой» с Россией, «не слушая ни от кого каких-либо соблазнов» и «в приходящую весну может ваше величество быти бессумнителен так от самих турок, как и от татар».216 В начале февраля Пётр отбыл в Воронеж для инспекции кораблей и усиления обороны верфей на случай нападения «свирепых и силных барбаров-османов». Умелой дипломатией Пётр нейтрализовал Османскую империю, которая не вмешалась в Северную войну в самый трудный для Москвы период.

На Гетманщине в это время шведская и русская стороны оспаривали друг у друга инициативу. В конце января 1709 г. русские попытались повторить опыт атаки под Добрым против стоявших на зимних квартирах в районе деревни Сорочинцы и Ковалёвка двух шведских полков. Однако в ночь на 27 января 1709 г. Карл XII с пятью шведскими конными полками быстрым маршем пошёл наперерез из Зенькова на юг к Опошне, где стоял русский форпост генерал-майора графа O.P. Шаумбурга с драгунами и казаками. Едва Шаумбург успел выставить силы для отпора, как сзади с полтавской дороги шведская конница и пехота с двух сторон стали обходить Опошню. К этому времени из Котельвы подоспели 6 драгунских полков Меншикова, который построил их вместе с казаками на неровной («в буераках») местности. Атаки шведской конницы несколько раз отбивались огнем и та откатывалась к пехоте.

 «И пока неприятельская пехота на нас не наступала, по то время мы с неприятелем бились. Только неприятель с одною конницею не вдруг отваживался наступать, но назад к пехоте отдавался и, случась со оною, паки наступал» — писал князь 27 января царю).

Когда шведы пошли вперёд вместе с пехотой, а с правого фланга появились новые силы противника, «казаки, затревожась от оного», беспорядочно («своим маниром») побежали и смяли своих драгун («несколько шквадронов наших поломали и в конфузию привели»). Всем пришлось отступать от Опошни чуть ли не до Котельвы и Краснокутска. Адлерфельд писал, что русские потеряли около 400 человек убитыми, две пары литавр и пять штандартов, в Опошне был разграблен валахами обоз и захвачена военная переписка Ренне, переданная королю. Однако позже русские отбили трофеи и своих пленных. У шведов якобы было всего двое убитых и 17 раненых.217

Адам Людвиг Левенгаупт

Левенгаупт упомянул, что шведы якобы едва не захватили самого Меншикова и Ренне.

Оправдываясь, светлейший князь написал, что «отшед от неприятеля с полмили, ожидали ещё его на себя, но тот больше не пошёл… Неприятель великого вреда нам не учинил, но на обе стороны ровной ущерб».

Захват шведами Опошни открывал путь через Ворсклу для вторжения на «русскую Казакию». Русская территория, заселённая малороссами, ушедшими с запада под защиту Русского государства, называлась «Слобожанщиной».

Бой 27 января 1709 года показал, что сбрасывать со счетов силу Шведской армии и рано готовить против неё «генеральную баталию» 7(18) февраля 1709 г. был опубликован универсал о причинах задержки полевого сражения. 

«Что же принадлежит о самохвальных его, короля шведского, ложных объявлениях, будто над войском нашим, причитая уступление войск наших, доброго воинского разсуждения учиненное, для утомления его войск и побегу, и то надлежит во смотрении иметь, что в нынешния веки и сильнейшие и обученнейшие войски и славнейшие генералы, кроме отчаянных вертоглавов, без крайней нужды и усмотренного фортелю никогда до главной баталии не приступают, но воинские свои действа отправляют вымыслами, утомляя неприятеля маршами и партиями, ибо трудно на одной баталии главное щастие и благосостояние своего госдарства отважитъ, но с помощию Вышняго, мы, усмотря удобное время, и место, от оной баталии не отречёмся».219

Перед отъездом в Воронеж Пётр наметил очередные удары по противнику. 6 февраля 1709 г. Шереметеву было указано атаковать у Лохвиц корпус генерал-майора кавалерии, барона Карла Густава Крейца. Фельдмаршал должен был пройти близь Гадяча и, отрезав Лохвицу от главной неприятельской армии, атаковать барона. Если Крейц не примет боя, то следовало взять Гадяч, не имевший укреплений у реки Псёл. Гадячский замок надо было попытаться бомбардировать или зажечь, но не штурмовать. Если замок без потерь взять не удастся, то следовало сжечь хотя бы предместье. Если Крейц примет бой и вблизи окажется шведский король, то советовалось отступать, чтобы отвлечь шведов от Полтавы и ближних к Запорожью мест, а потом соединиться с корпусом Меншикова, который постоянно будет следовать за врагом. Если Крейц пойдёт к Днепру, то надо было «искать над ним поиску» вместе с Гольцем. В случае вторжения шведов в Великороссию, следовать за ними сзади или сбоку, «разлучая от казачьих городов».220

Меншикову до весеннего паводка предписывалось связывать силы главной армии Карла постоянными нападениями. Если «неприятель пойдёт вдаль, то у оного передом итить, а ежели назад пойдет, то последовать оному как близко возможно», особенно в том случае, если тот соберется помешать рейду Шереметева.221 7 февраля 1709 г. царь Пётр, учитывая большую помощь главной армии калмыцких всадников, указал привлечь к маю из-за Волги дополнительно 3 тысячи воинственных представителей западно-монгольского племени.

Одновременно Пётр 8 февраля 1709 г. через пленённого под Лесной обер-аудитора (военного судью) Э.Ю.Эренрооса (фон Клинтена) под предлогом обмена пленными, предложил К.Пиперу условия мира между Россией и Швецией. Русское правительство предлагало признать за Россией часть Карелии и за денежную компенсацию часть Ингрии с Петербургом, при невмешательстве обоих государств в дела Речи Посполитой.222 Чарлз Витворт, наблюдая настроение в Москве, заметил, что мир был бы заключен завтра же, если бы французский король Людовик XIV побудил шведов принять денежную компенсацию за Ингрию.223

На мирный жест царя Петра шведский король Карл 8(9) февраля 1709 г. ответил кавалерийским рейдом от Котельвы вглубь русских границ, на Слобожанщину.

«В застоявшуюся зиму король собрался совершить опустошительное вторжение на несколько миль вглубь России, чтобы показать московским подданным войну, которую противная сторона несколько лет вела в Лифляндии».224

С королём Карлом отправился и Мазепа с мазепинцами разорять малороссиские сёла и городки Слобожанщины. Полки Шереметева и Меншикова находились к востоку от Ворсклы в районе Богодухова и Ахтырки.

Чтобы обмануть русский заслон из 1 200 драгун у деревни Хухры, шведский король удачно использовал военную хитрость — пустил вперёд конницу валахов, под «завесой» которой скрытно приближалась регулярная кавалерия Швеции. Как только русские напустились на валахов, те разлетелись в стороны и шведы зарубили до 90 человек.225 Шведская пехота и артиллерийская колонна, которая выбралась из Зенькова, сожгла Куземин, но добралась только до деревни Хухры и сожгли её. Вслед за этим «9(10) февраля мы сожгли предместье Ахтырки» — писал Вайе. Подполковник Функ, появившись у сожжённых предместий Ахтырки, не осмелился захватить её из-за превосходства русских сил.

Чтобы шире забрать полосу опустошения, шведский король повёл за собой к Краснокутску артиллерию, пехотную гвардию и Дальский полк. Пехоту сопровождали конные драбанты, Лифляндский полк Дворянского знамени, Смоландские рейтары, полк Крусе и драгуны Дюкера и Таубе. Левую сторону взял генерал-майор Гамильтон с полками Естгётским, Южно-Сконским, Карельскими рейтарами и драгунами Шрайтерфельта.226

10 февраля 1709 г. король Карл сбил передовые посты и, преодолевая глубокий снег, ворвался в Краснокутск. За ним, недалеко от монастыря, он встретил русский строй, опрокинул его без единого выстрела и преследовал почти до Городни.

Генерал-лейтенант Рённе из Богодухова в день боя писал, что кавалерия шведского короля во главе с драбантами напала рано утром на 6 драгунских полков Шаумбурга, выбила их из Краснокутска и гнала 5 вёрст до Городни.227 Несмотря на удачное начало, «опустошительный рейд» шведского короля Карла продолжался всего 3 дня — его сорвала Русская армия.

Большое кавалерийское сражение 11 февраля 1708 г. под Городнёй окончилось русской победой и отбросило шведов назад на Гетманщину. Бессмысленно сводить шведский провал к невыносимым природным условиям. Глубокий снег с обледеневшим настом и разлившийся позже потоп из-за внезапной оттепели изматывали как шведских, так и русских солдат и лошадей.

 

Дерзкому налёту шведского короля, русская сторона, как и прежде, противопоставила огненный бой. Гренадеры и драгуны спешились «в прикрытии за засекою во рву», встретили конницу неприятеля залпами из мушкетов и ручных мортирец и привели «в великую конфузию». Рённе с подъёмом доносил: 

«учинил неприятелю добрый отпор и погнали ...до самого Красного Кута назад. А где был сам король швецкой з драбанты и з другими своими полками, и в том месте [шведы были] раза в пять и болъши они нас, а мы их гоняли».22*

Король Карл в очередной раз чуть не расстался с жизнью. Десяток драбантов было перебито, много ранено, в том числе и их лейтенант, Юхан Ерта. Вайе писал о 8 застреленных драбантах и одном пленённом. Часть русских полков пошла вдоль кустарников к Краснокутску и рассеяла Смоландских рейтар. Шведов охватил хаос, несмотря на присутствие короля. Левенгаупт вспоминал, как он, выхватив шпагу, пытался остановить бегущую конницу, но всадники, крича «стой, стой!» снесли его самого и увлекли назад.229 После счастливого боя были захвачены шведские знамена, литавры и несколько пленных.230 Как писал Вайе, чуть было не попал в плен и Мазепа. Наблюдая панику среди своих покровителей, Мазепабезнадёжно произнёс: «non putavi suecos fugám dare» — «не думал, что шведы способны на бегство».231

Русская армия выбила противника со Слобожанщины и защитила малороссов, живших восточнее г. Коломак. Мурафа и Коломак были самыми восточными пунктами, куда ступила нога шведского монарха. О прорыве за Харьков к Москве нечего было и думать.

С 12 февраля 1709 г. началась внезапная оттепель, все речки и ручьи превратились в бурные потоки. Назад через реку Коломак шведы вместе с артиллерией переправлялись целый день. При отступлении шведы проводили тактику выжженной земли«так как все вокруг были враждебны» — писал Левенгаупт. С «русской Казакии» — так шведы называли Слобожанщину, угонялись женщины, дети и скот. Были сожжеены городки Смелое, Терны, Веприк, Колонтаев, Краснокутск, Коломак, Рублевка, Городня, Мурафа, Хухра, Каплуновка, Лутище, Котельва.232. 

«Неприятель…жителей мужеска и женска полу в неволю побрал, невинных младенцев живых в снег и в воду побросал».233

Мазепа не только не возражал, но как раз 12 февраля, под ливнем с громом и молниями, пожелал дальнейших успехов шведскому оружию и польстил, что король Карл был в восьми милях от Азии.234Король приказал Юлленкруку разузнать о дорогах в Азию, чтобы «можно было сказать: мы были в Азии». По словам Юлленкрука, после этого

Мазепа «очень испугался, потому что просто шутил… и обещал немедленно явиться с извинением… Король много смеялся и сказал: «Вы так напугали старика, что он заболеет». — Я отвечал: «Не моя будет вина, если он захворает или умрет. Я его не просил шутить с Вашим Величеством».235

От Краснокутска каролинцы, отступали «по шею в воде». Это отступление было похоже на бегство. У Рублёвки при переходе через реку Мерла много лошадей и повозок ушло под лёд. 16(17) февраля 1709 г. король Карл приказал сжигать лишние фуры и бросать захваченный скот. Лошади околевали в ледяной воде, утопло четыре десятка больных гвардейцев, которых перевозили верхом. Только одну пушку переправили через поток, остальные были опрокинуты напором воды. 18(19) февраля через рукава реки Ворсклы чуть ли не вплавь добрались до Опошни. Преследовать и разбивать на переправах уходящего противника Рённе не имел возможности.

Отряд генерал-майора Хуго Юхона Гамильтона, не встретив русские войска, с исключительной жестокостью выжег на своём пути все города и деревни. Городок Олешна, вздумавший сопротивляться, был взят штурмом и все его жители были перебиты («Die Einwohner der Stadt Holesna… hatte er …bestürmen und massacriren lassen»).236 «Рыдания и стенания толп могли бы камень сдвинуть с места» — писал Р.Петре. 

«Король приказал генерал-майору Гамильтону выжечь всё в той местности. Этот приказ получили и казаки, размещённые в Зенькове. В соответствии с этим отряды короля и он лично своей высокой персоной опустошали и сжигали всё, вплоть до пограничного с «Татарией» городка Коломак».237

Февральский рейд Шереметева в отсутствие Карла XII по шведским тылам в целом был удачен. Фельдмаршал после ночного марша с гвардейцами-преображенцами, четырьмя пехотными и десятью конными полками двинулся к Рашевке.

«И, не дошед местечка Рашевки, которое между Гадича и Глинска лежит, февраля в 14 день отправил к оному местечку генерала-маеора Бема з двумя баталионами Преображенскими, да с Астраханским полком и з двемя гранодирскими ротами. И за ними послал для сикурсу 5 полков ковалерии».238

Полк немецких драгун и два шведских пехотных полка были атакованы в 8 часов утра 15 февраля 1709 года. Шведы, увидев превосходящие силы наступающих, укрылись за рогатками, «в три ряда обмётанными» вокруг местечка. Два спешенных батальона преображенцев отбили их от рогаток,

«драгунский полк и пехоту совсем побили», взяли крепостцу и пленили полковника вербованного драгунского полка барона Хенрика Отто фон Альбедюля с 162 пленными офицерами и рядовыми. В леса к Лютеньке, где стоял генерал-майор А. Спарре, пробилось только несколько десятков человек. Были захвачены 3 000 лошадей из разных полков и обоз. Из-за немыслимого паводка Шереметев ушел за правый берег Сулы, но собирался «чинить поиск над Лохвицким гарнизоном.239

Шереметев Борис Петрович

Разгром в Рашевке вызвал большую тревогу. Шведы боялись, что Шереметев возьмёт Гадяч и эвакуировали оттуда главный шведский лагерь вместе с больными и ранеными к Лютеньке. Фельдмаршал загонял армию короля в мешок между Ворсклой и Пслом, в район между Лютенькой и Опошней. 16(27) февраля Зильтман записал: 

«Имели известие, что после этой акции часть нестроевых и драгун отступила в Лютеньку. Здесь возникла тревога, что неприятели, собравшиеся в двух милях отсюда, намереваются напасть на этот город, после чего началась подготовка к обороне — ремонт валов, палисадов и прочего. Было установлено несколько пушек».

18 февраля 1709 г. из Лохвиц, пришлось бежать нескольким полкам генерал-майора К.Г. Крейца. Погоня за ними не удалась из-за «разлития вод» и «бездельных и торопких» (так критиковал царь) действий фельдмаршала. 11 шведских полков, выбрав самое ценные вещи из своих фургонов, спалили их вместе с полевыми палатками и умудрились перебраться на плотах через широко разлившийся Псёл в миле от Лютеньки. При этом «гетман Мазепа тоже потерял денежную сумму около 100 000 талеров».240

При отходе Крейца «многие здешние казаки и мужики чинили поиск, отчего оной принужден несколъкие возы и скот потопить и токмо убрался, и Мазепины пожитки взяли на вьюках, а досталъной обоз пожёг весь».241

Фельдмаршал задержался в Лохвицах и с удовлетворением констатировал: «малороссийский народ, пребывающий около сих мест, стал быть зело благонадёжен и не токмо казаки, но и мужики к поиску над неприятелем збиратца начали». С помощью Скоропадского и казачьих полковников Шереметев поднял казаков к «поиску над неприятелем».242

При содействии малороссийских казаков и крестьян Русская армия продавливала шведов с севера на юг. Гадяч был освобождён и 27-тысячная Шведская армия оказалась стиснутой на пятачке между реками Псёл и Ворскла. Однако «заграждать от неприятеля запорожцев» и подойти к Переволочне Ингерманландскому полку русским войскам не удалось — «неприятельские люди» с конца февраля стали приближаться к Полтаве.243 С конца февраля — начала марта 1709 г. штаб-квартире короля Карла пришлось осесть южнее Опошни — в Будищах, всего в 30 км от Полтавы. Там она оставалась вплоть до 28(29) апреля 1709 г. 11(12) марта в Будищи согнали жён-заложниц казацкой старшины. Стеснённость взвинтила для шведов цены на продовольствие.

Гвардия шведского короля разместилась в деревне Петровка, совсем рядом с Полтавой. Участие шведских полков в боях с 19 февраля по 1 июля 1709 подробно расписано.244 Как и в Белоруссии, местное население не только уходило со своих мест, но начало вести против шведов непрестанные вылазки.

 «Все тамошние крестьяне сбежали оттуда и основали разбойный притон в зарослях по ту сторону Ворсклы. Оттуда они почти каждую ночь перебирались по льду и угнали у нас и, особенно у гетмана Мазепы в Будищах, несколько сотен лошадей. Чтобы разогнать этих воров, туда поехал майор Юлленшерна с тремястами гвардейцами, но он мало что мог сделать. Крестьяне, застрелив наших трёх человек, рассеялись по зарослям и исчезли за болотом. Однако потом мошенники должны были расплатиться девятью висельниками, когда мы их захватили в районе Будищ».245

Только как спекуляции можно оценить фантазии и враньё противников России, которые в унисон звучат вот уже третий век: если бы не Рождественская стужа 1708 г., не потери при Веприке, если бы не половодье в феврале 1709 г., не ошибки Левенгаупта, Лагеркроны, Мазепы, Любекера, если бы хоть раз дела шли по плану Карла, результат Северной войны был бы иным и России никогда бы не быть великой державой!246

14 марта 1709 г. Шереметев писал царю — «здешней народ при войске обретающемся стал быть благонадежен и к поиску над неприятелем чинят охотно». Крестьяне захватывали шведов в деревнях и Карл выдал распоряжение казнить каждого, кто покусится на жизнь его солдата.

Крупная сила затягивает в свою орбиту колеблющихся. «Съезжавшая» вниз к Днепру и Запорожью Шведская армия наконец сдвинула с места запорожскую вольницу, которая не поднялась, как булавинцы, в кризисные месяцы 1708 г. Ещё в январе 1709 г. до 3-4 тысяч запорожцев собирались присоединиться к Русской армии, несмотря на агитацию Мазепы.247 Царь Пётр, предвидя «сползание» шведской силы к Запорожской Сечи, 6-7 февраля 1709 г. советовал Шереметеву «отвесть неприятеля от Полтавы и прочих к Запорожью ближних мест к Днепру, разлучая от казачьих городов».248

Запорожцы писали Мазепе, что они, как часть царского войска, хотели бы знать, чем они провинились перед королем и почему он из такой дали пришёл беспокоить их.

Установки запорожских казаков были такими же, как у донских, волжских, яицких, терских. На низ Днепра, Дона и других рек в «войсковые братства» сбивалась вольница, добывавшие средства к существованию набегами. Охота и артельное рыболовство считались вспомогательным занятием. Хлебопашеством не занимались вплоть до последней четверти XVIII в. Поголовное вооружение, большое значение военной добычи, выборность вождей-атаманов, равенство в правах и обязанностях, народные собрания — «круги», личная свобода и народоправство сближали вольное казачество с «политическими институтами доклассового общества периода военной демократии».249

В открытом «Диком поле» «военные демократии» запорожцев и донцов служили щитом против крымских татар для оседлого малороссийского и русского населения. Известно, что в экстремальных условиях нередко возрождается социально более ранняя структура общества. После османского завоевания среди сербов, выдавленных в Черногорию из феодального царства Стефана Душана (1309-1355) возродилась племенная структура и кровнородственные отношения.

Казачество Дона, Волги, Яика и Терека начала XVII в. было много архаичнее общественного устройства Русского государства того времени. Среди флибустьеров в Карибском бассейне в XVII в.- выходцев из передовых европейских стран — Англии, Франции, Голландии — отношения строились на принципах военной демократии — общность имущества, за исключением личного оружия, «дуванные» способы дележа добычи, отношение к вожаку как «первому среди равных».250 Идеалом запорожцев было народное казацкое правление. Связь с коренными малороссийскими землями (на расстоянии в 150-300 км) была теснее, чем у донских казаков.

Запорожская сечевая республика (10-20 тыс. казаков) владела степной территорией, сравнимой с самой Гетманщиной. «Дикое поле» защищало её от Речи Посполитой, России и гетманских владений, а днепровские плавни — от крымских татар. Де-факто она всегда считала себя независимой и отторгала любые посягательства на свободу набегов и внешних сношений. Большинство Низового войска Запорожского ориентировалось на православную Российскую державу, откуда получались боеприпасы и денежное жалованье.251 В зависимости от конъюнктуры запорожцы заключали и разрывали договоры с соседними государствами. Никогда не были указом для Сечи ни Варшава, ни Москва, ни Стамбул и Бахчисарай, ни гетман Мазепа. Всегда с сочувствием в Низовом войске и Полтавском полку воспринимались призывы бить панов и «арендарей».

Антимосковский настрой казаков определялся социальными, но не национальными причинами, так как своё влияние на юге русское правительство проводило через гетмана и старшину, поэтому неприязнь к ним переносилась и на «Москву».252 К тому же с конца XVII в. низовая казачья вольница не чувствовала опасности ни от поляков, ни от крымцев, но свободе набегов наглядно угрожали русские крепости, построенные против Крымского ханства. Русское правительство в 1688 г. против Кодака на реке Самара в трёх верстах от её впадения в Днепр построило земляную крепость Новобогородицкую. В 1707 г. там находилось 226 ссыльных московских стрельцов, 75 солдат с подполковником Шеншиным, 51 медная пищаль, большое количество мушкетов, ядер, и пороха.253 В 1689 г. выросла крепость Новосергиевская, а в 1704 г. против Чертомлыцкой Сечи Каменный Затон, имевший гарнизон в 2 251 чел., 110 пушек и 14 мортир.254

Мазепа, используя недовольство казаков запорожской Сечи, призывал их под знамя победоносного шведского покровителя, который пришёл «освободить от ига, которое уготовил им царь».255 Определённое влияние оказала мазепинская фальшивка о том, что царь «хочет весь народ малороссийский за Волгу загнать». Скоропадскому и Петру I, который надеялся «учинить запорожцев добром по самой крайней возможности» не удалось сменить кошевого атамана, используя деньги и авторитет Д.П.Апостола и отсечь запорожскую вольницу от Шведской армии. В январе 1709 г. запорожцы заняли Кодак, находившийся в пяти верстах от Новобогородицкой крепости. Пётр 21 февраля предложил «для возвращения запорожцев» послать Днепром в Каменный Затон не менее трёх гарнизонных полков из Киева, Ромен, Ахтырки или Сум.256

10(21) марта 1709 г. в Буцыщах «появилось несколько посланцев от запорожских казаков, которые предлагали королю Карлу от 20 до 30 тысяч человек на службу за плату. В связи с этим было решено из касс каждого полка выделить определённую сумму денег».251 

19 марта делегация из 80 казаков после прощальной аудиенции у Карла XII отбыла уехала и с ней король отправил письмо к [хану Девлет-Гирею II с приглашением прибыть к Полтаве.

Карл XII вопреки Пиперу, рекомендовавшему возвращаться в Польшу, тешил себя мыслью, что после присоединения к нему хоронгвей Станислава Лещинского, крымских татар и запорожцев, он с их помощью одолеет путь до Москвы. Запорожцы звали и правобережных казаков, «чтоб старшину побили, а сами к ним шли».

Кошевой атаман Костя Гордиенко обманом, как и Мазепа, поднял «до войска великого государя» вместо «20-30 тысяч» около 4-5 тысяч конных и пеших запорожцев.258 Заколебался и полтавский полковник И.П. Левенец, с которым вёл переговоры подполковник Йоран Сильферъельм, чтобы врасплох напасть на Полтаву.259

Запорожцы на сей раз обратились с просьбой принять их в подданство не к Станиславу I Лещинскому, а к крымскому хану Девлет-Гирею II (второе правление — декабрь 1708 — март 1713). Пипер и Мазепа также запросили хана прислать татарских всадников.260 Однако русская дипломатия на Босфоре и в Бахчисарае удачно воспрепятствовала этой запоздалой активности. Османская Порта отказалась от турецко-шведского союза, хан же не мог ничего обещать без санкции турок, которые в любой момент могли низложить ослушника. Стамбул категорически запретил Девлет-Гирею II вмешиваться в Северную войну.261

По пути от «дьявола кошевого», как прежде и от Мазепы, сбегали казаки.262 Воспрепятствовать соединению Гордиенко со шведами было трудно. 3-тысячный конный отряд полковника Кэмпбелла, пущенный на юг к Днепру, на смог перехватить его. Часть драгун засела в местечке Царичанке в 25 км от Переволочны, остальные драгунские партии в разных направлениях рассеялись по степи.

14 марта 1709 г. гарнизон полковника Гидеона Фока разорил Гадяч, сжёг ворота и покинул город. Сразу же его заняли русские казаки и преследовали шведов на протяжении всего первого перехода.

16 марта запорожцы напали на маленький русский пост в Маячке, на следующий день перебили отряд в Царичанке и пленили 115 драгун. Кэмпбеллу с остатками своей конницы удалось прорваться на север.

24 марта Мазепа в полумиле от ставки шведского короля встречал восемь сотен запорожцев Гордиенко, которого ранее планировал отравить,263 но на сей раз, «оказывая знаки уважения, поднёс ему бунчук и булаву и во всём показывал большую кротость» (Д.Н. Зильтман). В Будыщах кошевой Гордиенко вручил королю русских пленных и присягнул сначала воителю из Скандинавии, а потом Мазепе. Тут экс-гетман Гордиенко в очередной раз предал собственного старшего слугу, заведывавшего его домашним хозяйством. Тот запрещал подвыпившим после угощения запорожцам уносить мазепинское серебро со стола и пожаловался хозяину. Пригрозив отъездом, Гордиенко потребовал выдать служителя. Мазепа без колебаний отдал его на расправу запорожцам, которые ногами и ножом забили того насмерть. Как писал О.Хермелин, с присоединением запорожцев почтовые отправления стали более безопасными, а из Крыма стало поступать вино, пряности и сухофрукты.264

Переход к шведам следует признать просчётом запорожцев. Прозрение наступило через месяц и 20 дней, в начале июня 1709 г., когда возмущенные землекопными работами, они собрались покинуть шведского короля. Именовать запорожцев «союзниками шведов» можно только с большой натяжкой. В июле «запорожцы и черкасы запродали в неволю туркам» 400 шведов.265Крестьяне, в отличие от запорожцев, продолжали нападения на шведов. Зильтман записал, что ночью 28 марта (8 апреля) «один из крестьян осмелился застрелить насмерть одного капитана — сёдерманландца в его палатке». Ни одного нападения малороссийских крестьян на русских солдат не было. На следущий день тот же Зильтман отметил:

 «Получили сообщение, что царь подослал нескольких убийц-поджигателей, которых поймал генерал-майор Гамильтон и велел им отрезать носы и уши».166

Тогда не только в России, но и в Речи Посполитой понимали, что шведская сила тает. Польский король Станислав I и командующий шведскими войсками в Польше Крассау не проявляли наступательной инициативы. В первых числах февраля Пётр I счёл ситуацию в Малороссии улаженной и отбыл в Воронеж.

В марте 1709 г. великий гетман литовский Михал и краковский воевода Януш Вишневецкие запросили амнистии у царя Петра, которая была им дарована 7 апреля 1709 г.267 13 мая 1709 г. у деревни Ледухово на юге Волыни корпус Гольца из 6 пехотных и 5 конных полков и хоронгви польного литовского гетмана Г.А. Огиньского разбили 5-тысячную кавалерию бобруйского старосты великого литовского гетмана Я.К. Сапеги и в Бродах праздновал викторию, где перед каждым полковником были поставлены «Триумфальные арки» из зеленых ветвей, перед которыми складывалось оружие противника.268 Остатки литовских сил ушли на Подляшье и перешли к пассивной обороне.

С большим запозданием из Москвы привезли в Малороссию казацкого батька белоцерковского  полковника Семёна Палия как противовес Мазепе и Гордиенко «для учинения диверсии» ибо он в таких своевольных не малую имеет любовь и кредит». Гетман Палий был отправлен к Скоропадскому для подъёма его престижа. Гетман должен был держать казацкого батька «в любви, приязни» и с согласия князя Г.Ф. Долгорукого выставлять того в зависимости от обстановки. Оперативный план Петра в то время состоял в том, чтобы максимально стеснить неприятеля, расположив корпуса Меншикова и Шереметева за водными преградами недалеко от него, но 

«не давать главной баталии, а диспутовать на всех переправах… и знатными партиями (пехотой и конницей)… наступать и всяко, по возможности, вредить, а наипаче тщитца каналию запорожскую и сообщников их искоренять»,269

2 (3) апреля 1709 г. шведский король Карл, Реншёльд и Мазепа в сопровождении конницы осматривали Полтаву, куда от шведов с округи сбежались селяне со своими пожитками. Несчастную осаду король предпринял по совету Мазепы. Старый экс-гетман убеждал короля, что после захвата города король

Карл  «может всю к себе приклонить Гетманщину… и будут городы доброволно везде здаватся и так не супротивлятися, как великому государю не супротивлялися, устрашася по взятии Батурина».270

Мазепа упоминал, что перед вторжением в Россию полтавская база даст прочный тыл и тут можно дожидаться подкреплений из Польши. Земли Полтавского полка были в сфере влияния Низового войска и кошевой Гордиенко собирался увеличить своё войско полтавчанами. Выдавив русских с Полтавщины, он надеялся расчистить корридор к Переволочне и к «святой неделе» получить помощь орды из Крыма. Полковник Сандул Колца под Бендерами планировал навербовать в помощь королю 1 600 молдаван. (Однако под Полтаву он вернулся ни с чем).

Король Карл, чтобы блокировать город, поставил посты в трёх местах. 8(9) апреля 1709 года он послал под Полтаву мазепинцев и запорожцев. 9(10) апреля туда пошла часть пешей гвардии, Далекарлийский полк и некоторое количество инфантерии. На дороге в Полтаву у самой Ворсклы 200 пехотинцев разместились в небольшом дворе, окружённом забором. По имени засевшего там капитана король в шутку назвал этот пост «Элленбургом».

Хотя дерево-земляные стены Полтавы были обветшавшими, Адлерфельд написал, что их не только подправили, но и обновили, так что она была достаточно солидной крепостью с пятитысячным гарнизоном.271

Король же говорил, что «когда русские увидят, что мы хотим атаковать, то, после первого выстрела, сдадутся все и что до штурма дело не дойдёт».272

Доводы Мазепы о захвате военного снаряжения, которого в Полтаве было не много, и «приклонение Слабожанщины» можно считать спекулятивными и войсковая рада гетмана Гордиенко подстраховала себя просьбой о помощи Крымского ханства: 11 апреля П.А. Толстой сообщал Петру I из Стамбула: «4 апреля узнал я, что запорожцы просили протекции татарской».

К «шатости» запорожцев в Москве были привычны и присоединение запорожских казаков к шведскому королю Карлу не произвело такого шокирующего впечатления, как измена Мазепы. Не прекращались многократные усилия перетянуть запорожцев на свою сторону. Доводы, что у предателя Мазепы, переметнувшегося к еретикам, нет сил для их защиты, не произвели впечатления и пришлось выжечь хуторки по левому берегу Ворсклы.

Однако далеко не все запорожцы «приклонились» к шведам и ушли к Полтаве. 14 апреля Меншиков писал Петру, что кошевой

«Сорочинский, к тем, которые при Костъке, указы посылает, чтоб шли к нему в Сечю, о чем имянно взятые в полон 20 человек сказывают, что те ево указы сами они видели. И многие де из них по тем ево указом хотят возвратитца к нашей стороне, а Костъке и другим, которые той стороны держатся, говорят: для чего их туда запровадили? И непрестанные между ими бои».213

Вероятно, под влиянием запорожцев и Мазепы Пипер послал предложение сераскеру в Бендерах Юсуф-паше помочь Шведской армии в Малороссии.274 Русское командование получало и такие мутные сведения, что после взятия Полтавы Карл не останется в Малороссии, а через Переяслав уйдёт в Польшу.275

К тому времени левобережье Ворсклы было под русским контролем. В начале апреля 1709 г. семитысячная конница К.Э. Ренне ушла «для о смотрения неприятельских оборотов» и, как писал Юлленкрук, «для переманивания запорожцев» далеко вниз по левому берегу этой реки к Соколкам. (Ныне Левобережная Соколка находится в 68 км к югу от Полтавы). Против него Карл послал около 3-4 тысяч кавалерии генерал-майора К.Г. Крусе, 4 пушки, а также четыре (по Вайе две) тысячи пеших и несколько сотен конных запорожцев под командой Гордиенко.

Подробное описание боя у Соколок оставил полковник Н. Юлленшерна. Первый и последний совместный шведско-запорожский поиск 11-12 апреля окончился «великой конфузней». Вся операция видимо проводилась по инициативе кошевого, который хотел разжать кольцо окружения и отбросить русских от Днепра и левого берега Ворсклы. Гордиенко заверил, что можно напасть врасплох на русскую конницу, за двухтысячным авангардом которой в нескольких милях позади стоят 5 000 драгун и конных гренадеров Ренне. 11 апреля вечером Крусе перешёл Ворсклу у Новых Санжар, выстроил всех в боевой порядок и так двигался всю ночь через заросли и болота в обход передовой позиции Ренне.

Запорожская пехота произвела неприятное впечатление на регулярное шведское войско: 

«необученные и негожие люди, у трети не было ружей, а только короткие пики и косы на жердях». Забросив ружья и зипуны на телеги, запорожцы «шли как стадо овец» сбоку от 2,5-тысячной передовой шведской колонны.

Несмотря на то, что Крусе старался не спешить, в ночном марше они настолько выдохлись, что шведы до боя оставили их позади под прикрытием своей кавалерии.276 Запорожской коннице было сказано, чтобы она ударила в спину противника, как только увидит шведскую атаку, «что они не сделали, но подошли к нам, лишь когда все закончилось» — отметил Юлленшерна. К месту стоянки Ренне, где драгуны ещё спали, шведы подошли на рассвете 12 апреля 1709 года. Преимуществом нападающих был густой туман, в котором ничего не было видно в 20 шагах. Вместо решительного нападения Крусе созвал военный совет. Большинство офицеров предлагало атаковать противника как можно более широким фронтом, выстроив две шеренги. Перестроения затянули начало боя, к тому же русские фуражиры успели поднять тревогу и отряд Ренне успел сесть в сёдла.

Из-за недостатка места русские драгуны выстроились глубоким строем (по словам Юлленшерны в 10 шеренг) и решили атаковать как шведы — с палашами в руках. Юлленшерна в расчете, что вслед за ним двинется Крусе, бросил в бой свои три полка, выдержал встречный залп, пробился якобы сквозь две линии и был остановлен перед третьей. Русская контратака удалась блестяще — боевая колонна порубила на месте более 300 человек и рассеяла неприятеля.

Как и при поражении у Калиша в 1706 г., боевой командир Юлленшерна старался выгородить себя и принизить противника.

«Так как помощь не пришла, я был полностью окружен и не знал, как выбраться оттуда… На счастье, противник больше думал о том, как ему уберечься, а не о бое и отпустил нас, не помышляя причинить нам большего вреда. Благодаря этому… мы наконец освободились, но были очень малочисленны и раздроблены. Однако мы снова сошлись и вернулись к нашим, которые стояли без движения и позволили противнику пройти мимо себя в нескольких сотнях шагов, вывести обоз и пушки».111

Основную причину «конфузии» Юлленшерна усматривал в том, что пехота запорожцев, изрядно уставшая от долгого перехода, представляла слабую силу и Крусе пришлось оставить большую часть шведской кавалерии для её прикрытия.

Адлерфельд и Вайе указали на решительность прорыва русских. 

«Они напали на единственную линию шведов с такой яростью, что легко пропороли её и стали уходить, так что их нельзя было нагнать. Шведские эскадроны, которым пришлось биться со всей колонной противника, были наголову разбиты».111

Согласно Вайе, русские драгуны всеми силами бросились на шведский левый фланг, разнесли 6 рот Юлленшерны, взяли в плен несколько офицеров и рядовых и пробили себе свободный путь отступления.279 Часовой жаркий бой со стороны шведов был беспорядочным, ни одно из распоряжений Крусе не выполнялось должным образом, офицеры запаздывали в своих действиях.

«Мой полк остался один и был почти уничтожен. Я сам получил две раны, лишился попавшего в плен своего подполковника (Ю.Х.фон Иссендорфа- В. А.) и майора, пятерых капитанов трёх лейтенантов четырех корнетов семнадцати унтер-офицеров и 291 рядовых, не считая большого количества тяжело раненых офицеров и рядовых. В полку у меня не осталось и 250 невредимых людей для несения служб» — печалился Юлленшерна.280

Ренне загнал неприятеля за Ворсклу, 4 пушки шведы «подарили» Ворскле. «Сего лета доброе начинание» — так назвал А.Д.Меншиков бой под Соколками:

 «наших при той потребе болъши 60 человек не пропало…, а неприятельских с 800… Запорожцы, на которых наши люди напали, всё своё ружьё покиня, в воду топились, которых наши, кто хотел, тот рубил и по та мест, как устали» Крусе бежал, опасаясь, что генерал-майор Генскин отрежет его с тыла от Шведской армии.

Король Карл был очень недоволен был акцией у Соколок и возложил ответственность на Крусе за неоказание помощи и боязнь напасть на противника, когда тот проходил мимо с пушками и обозом. Всем уцелевшим людям Юлленшерны король щедро выплатил жалованье.

 Бой при Соколках стал последней наступательной акцией Карла XII.282 Ни одной попытки разбить силы Меншикова за Ворсклой или Шереметева у р. Псёл уже не было. Вплоть до Полтавской битвы шведы только оборонялись, отражая русские атаки.

В середине апреля выпало небывало много снега, который скоро растаял и превратил землю в непролазное месиво. 15 апреля полтавчане сделали вылазку на пост гвардии, ранив 9 человек, из которых 1 умер. Тут же под покровом ночи они подожгли постройки монастыря, где стояла кавалерия шведов, ветер быстро разнёс огонь и за несколько часов все строения там сгорели.283

16 апреля 1709 г. Шереметев сделал вид, что собирается от реки Псёл и Белоцерковки напасть на генерал-майора Крейца, который стоял в Решетиловке, где находились склады продовольствия. Неугомонный король вылетел на разведку из Будищ лишь с двумя драбантами и одним казаком. Как только подоспела шведская конница, Шереметев укрылся за Пслом в хорошо оборудованном ретраншементе, заставив шведов два дня простоять в поле.

Русские регулярные и иррегулярные войска (казаки, калмыки) соперничали друг с другом в истреблении провианта, нападениях на обозы, фуражиров, курьеров и в угоне коней. На правом берегу Ворсклы войска Шереметева контролировали всё пространство от Гадяча до Голтвы. Русские пресекли подвоз припасов и всякую связь со Швецией, Лифляндией и Польшей,

«так как они легко могли перекрыть границы и все лучшие пути множеством своих войск и жителями страны, в большинстве своём преданных им». 284

Особенно остро нуждались шведы в мундирах и тогдашних лечебных средствах — пряностях, вине и водке. Цена бутылки плохой хлебной водки у крестьян достигала 400 каролинов.285 Русское командование с удовлетворением отмечало разложение противника.

Ночью 20(21) апреля «переехали к нашим от неприятеля два ротмистра с тремя хорунгвами волоскими и з знамёнами и остались оные в службе российской».286

Валашской нерегулярной коннице Карл XII предоставил почти полную свободу — идя в авангарде, они всегда расхватывали лучшие квартиры и помимо жалованья, первыми обогащались военной добычей. Адлерфельд считал, что Меншиков подкупил одного из ротмистров и поручил ему убить короля — об этом якобы достоверно знал Станислав Лещинский, который предупредил Карла, чтобы тот не выезжал один на рекогносцировки в сопровождении валахов. В ту же ночь несколько тысяч [малороссийских] «мужиков» собрались вокруг шведской штаб-квартиры и когда к ним присоединились 3 тысячи «московитов», все вместе попытались напасть на неё, однако этот план был разгадан и не удался. Через несколько дней нападение пытались повторить, но на сей раз выручили валахи — они схватили 9 «мужиков» и те были повешены на большой дороге.287  Тогда же от Мазепы к русским сбежали 80 казаков вместе с полковником.

«Мазепа был очень поражён этим и сам признался, что он больше не знает, кому можно доверять».288

Очередной удар был нанесён у Днепра, в устье Ворсклы. Чтобы отсечь Запорожье от шведов, из Киева к Переволочне и Кереберде из Киева вниз по Днепру пошёл полковник П.И.Яковлев с тремя пехотными полками. «Остерегали» его от «неприятельских подвигов» драгуны генерал-майора князя Г.С.Волконского.

Шведы никакой помощи запорожцам не оказали. Яковлев и Волконский соединились в районе Чигирина. 18 апреля Яковлев подступил к Переволочне, где засел запорожский полковник «Зилнец» с 3 000 казаков. Стрельба 3 пушек из «замка» видимо была бесполезной, после двухчасового штурма «переволочинский замок» был взят, на месте порублено больше 1 000 человек «кроме тех что по куреням побито и позжено». Трофеями были 3 пушки, знамя, 4 казачьих значка и 12 «воров первых, понеже живых их брали мало, но всех рубили».289 Под Керебердой донские казаки «запорожцев немалое ж число покололи и табор их взяли» — сообщал Шереметев царю 21 апреля. 24 апреля он писал снова:

 «Генерал-маеор князь Григорей Волконской с полковником Яковлевым и с командированными драгуны над Переволочною чинили промысл, в которой обреталось казаков с 1 000, да жителей з2 000 и оную при помощи Божш достал и воровских запорожцев и жителей вырубили, а иные, убоясъ, розбежалисъ и потонули в Ворсклу. А Переволочну, также и Кереберду выжгли».290

Как в наше время, так и в прошлом уничтожение гражданского населения находящегося под властью противника не выключалось из правил войны. Часть сдавшихся не казнили, а лишили носов и ушей.

Вайе записал, что «нескольким казакам, захваченным там, были отрезаны носы и уши, и в таком мерзком виде отпустили к нам, чтобы показать их сообщникам, что всех тех, кто будет воевать, ждёт то же самое» 291

Русский гарнизон в Переволочне не был оставлен, тамошний «замок и слободы» сожгли. Дорога от Полтавы на юг, через степи Запорожья в сторону Крымского ханства осталась открытой и оттуда к шведам иногда провозили крымское вино, изюм, миндаль, инжир и пр.

Цель похода была достигнута — Адлерфельд отметил, что поражение под Соколками и уничтожение Переволочны резко сбило дух запорожских казаков. Рённе через открытые письма снова призвал запорожцев переизбрать кошевого и соединиться с Русской армией, после чего они получат вознаграждение. В противном случае, как только шведы замирятся и уйдут с Малороссии, последует ещё большая кара. Меншиков распространял манифесты, в которых запорожцы упрекались, что они к ущербу православия связались с изменником Мазепой и безбожным еретиком-королём и что вот-вот будет заключён русско-шведский мир.

Борис Петрович Шереметев (1652–1719)

Шведское войско застыло в глухой обороне, и слухи, что оно якобы готовит мосты под Петровкой для перехода через Ворсклу, остались слухами. В великую пятницу 22 апреля Шереметев с двумя батальонами преображенцев, Ингерманландским полком и драгунами «для поиску над неприятелем за реку Псел марш свой восприял» и выдавил противника за р. Голтва. В авангарде шли донские казаки и 6 эскадронов регулярной конницы. Силы были почти равные. Увидев передовой отряд, Крейц с пятью полками собрался расправиться с ним, но когда перебежавший казак сообщил, что за леском стоят еще 8 тысяч войск, Крейц, который гордился тем, что его Лейбрегимент никогда не показывал спину врагу, боя не принял, поджёг Решетиловку и спешно бежал за реку Голтва (Вайе). «Там всё было в ужасе, так как фельдмаршал Шереметев начал движение своих войск» — писал Адлерфельд. Арьергард Крейца пострадал от взрывов гранат и был потрёпан донцами. 

«А регулярное войско за скорым его побегом далее следовать не могло, понеже учинившия ево переправы оной неприятель по своём походе все разрушил. А скот, которой был у них, весь взяли наши нерегулярные, и та Решетиловка с приуготовленным их многим правиантом без остатку позжено» — сообщал Шереметев царю 24 апреля 1709 г.292

В то время, когда плацдарм Карла XII между реками Псёл и Ворскла съёживался с каждой неделей, активизировались мирные переговоры.

26 апреля 1709 г. К.Пипер переслал русской стороне сообщение, что «от прибыточного миру они (шведы) не отрицаются», но что нынешние московские условия только «раскаляют» войну. Устно через посланца Эренрооса было добавлено, что если русские пришлют делегатов, то будут назначены соответствующие лица и от шведов. Предложения о невмешательстве в дела Польши шведский король счёл «несносно-издевательскими».293 

Канцлер Г.И.Головкин оценивал перспективы мира как слабые, но в начале мая 1709 года всё же послал новые предложения мира с существенными уступками: Россия возвращает Швеции всю Ингрию и Лифляндию кроме Петербурга и полосы Невы до Шлиссельбурга. Вопрос о невмешательстве обоих государств в польские дела был снят. Ответ Карла был непримиримо-воинственным — мир он заключит только в Москве после выплаты 30 миллионов ефимков контрибуции.294

Русская пропаганда тревожила шведов и чтобы удержать запорожцев при себе, шведский король в очередной раз разослал весть, что он благосклонно принял обещание послать 1 000 запорожцев для осады Полтавы и что небылицы Меншикова о мире выдуманы, ведь многократные запросы царя всегда отвергались. Но если мирный договор всё же и состоится, то туда будут включены запорожцы. Ни католик, ни грек не скажут, что король нанёс ущерб их вере, царь же наоборот, не только позволил католикам вести службы и строить костёлы у себя, но даже отправил посла в Рим. Меншиков же полагает, что своими агитационными происками выдавит шведов из Малороссии в Польшу или склонит их к миру.295

25(26) апреля 1709 г. часть войск, артиллерия и обоз всей Шведской армии вместо возобновления марша на север, против России, в боевом порядке двинулись на юг. Пётр как бы «затолкал» противника под Полтаву и тот оказался прикованным к ней. Всё это происходило на виду 12-тысячного корпуса Шереметева, который не решился помешать маршу противника.

28(29) апреля 1709 года Шведская армия вместе со штаб-квартирой разбила лагерь в некотором удалении от Полтавы. На следующий день там появился король Карл и Реншёльд. Сбежавший в двадцатых числах из Полтавы лейтенант-переметчик (Шереметев называл его инженером)296 сообщил длину валов, но без профиля. Полковник Сигрот и Юлленкрук составили план крепости и определили место будущих атак — на Мазуровское предместье, где стояла высокая деревянная башня над Мазуровскими воротами, так как перебежчик сказал, что в самом городе только один колодец, а в предместье — много, откуда и берётся в основном вода.297 

При осаде Полтавы для сбережения шведской крови Карл XII не собирался «употреблять» много своей пехоты, но использовать запорожцев. (О мазепинцах речь не шла в связи с их малочисленностью). 30 апреля после внимательного осмотра крепости Реншёльд сказал: «Укрепления плохи, и я уверяю, что, по первому выстрелу короля, они сдадутся».298

В ночь на 1 мая Юлленкрук в сотне шагов от первого палисада повёл траншеи к южной части крепости. С 1 мая 1709 г. началась осада Полтавы, последний этап похода шведского короля и отсчёт двухмесячного Полтавского сражения Русской армии, развернувшей операции на пространстве в 5-6 тыс. кв. км между реками Псёл и Ворскла.

27 июня 1709 г. наступил день «русского воскресения», перевернувший международные отношения в Восточной, Северной и части Центральной Европы.

Примечания.

188 ППВ. Т.9. С.361,372.

189 Adlerfeld G.T.3.S.168.

190 «Мазепа, по приходе с своими казаками к Гадячу 18(19) ноября, имел дело с неприятелем, занимавшим небольшой город Веприк, в одной миле от Гадяча. Принужденный отступить к Гадячу, Мазепа сам приехал в Ромны». — Гилленкрок А. Сказание о выступлении его величества короля Карла XII из Саксонии и о том, что во время похода к Полтаве, при осаде ее и после случилось // Военный журнал. 1844. № 6. С.60.

191 Гилленкрок А. Сказание о выступлении его величества короля Карла XII из Саксонии и о том, что во время похода к Полтаве, при осаде ее и после случилось // Военный журнал. 1844. № 6. С.166.

192 Гилленкрок А. Сказание о выступлении его величества короля Карла XII из Саксонии….

193 ППВ. Т.8.С.1005

194 ППВ. Т.8. С.1032; Т.9. С.538. «А как учинился пожар по повелению вышних командиров, около города, понеже многие тому грабежу причастны, и ныне сыскиваю. А что сыщется и у кого имянно, о том буду писать впредь». -А.И.Ушаков — Петру 125 декабря 1708 г. РГАДА. Кааб. ПВ. Отд.2. Кн..8. Л.25 об.

195 Шутой В.Е. Малоизвестный источник по истории Северной войны // Вопросы истории. 1976. № 12. С.98; Гилленкрок А. Военный журнал . 1844. № 6 С.72).

196 «Но Его Величество не имел ни малейшего сострадания ни к высшим, ни к низшим офицерам и многим солдатам, которые были ранены или умерли» — писал пастор А. Вестерман.

197 .«Табель всей шведской пехоте в каком состоянии обреталася марта в 3 день 1709 году» — РГАДА. Каб.ПВ. Отд.2. Кн. 10. Л.576.

198 Рассказ солдата, бежавшего из шведского плена. РГАДА. Ф.96. Оп.1. 1709. Д.2. Л.З.

199 ППВ.Т.8.С.1006-1007.

200 Рабинович М.Д. Полки Петровской армии 1698-1725. Краткий справочник М.1977. С.58.

201 ППВ.Т.8.С.968

202 ППВ.Т.9. С.511-512. Григорьев Б.Н. Карл XII, или пять пуль для короля. М., 2006. С.287.

203 Гилленкрок А.//Военный журнал. 1844. № 6. С.70.

204 ГСВ. Т. 1.С.295.

205 РГАДА. Каб.ПВ. Отд.1. Кн. 13. Л.59.

206 Weihe Fr.Chr. S.72.

207 AdlerfeldG.T.3.S.180.

208 Krman D. Itinerarium. Bratislava, 1975. S. 126.

209 РГАДА. Каб.ПВ. Отд.2. Кн.9. Л.260 535;Такую гипотезу разработал А.Стилле и её поддержал С.Ф.Платонов. К истории Полтавской битвы // Русская старина 1909. № 1 . С.28-34. Её опровержение см. Carlsson Е. Det svenska hogkvarteret plannlaggning av slaget vid Poltava // KFA 1947.S. 130-148.

210 Отсюда видно, что мазепинцы ничем не помогли шедам.

211 Adlerfeld G.T.3.S. 183.

212 Например, коменданту Переяслава полковнику М.Сухареву и всем урядникам было приказано служить «до последней крови живота своего и для награды государевой милости и вечной хвалы своей». Не склоняться на подговоры сдать город, смотреть друг за другом и если комендант, офицер или солдат будут говорить о сдаче, тех, «помня свое крестное целование государю», сажать за крепкий караул. Если комендант или солдаты сдадут город, то будут казнены без милосердия. РГАДА. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 53. JI. 934-

213 ППВ.Т.9.С. 20-21,649.

214 From P. S.255.

215 Кротов П.А. Бимтва при Полтаве. К 30-летней годовщине. М., 2009. С.148.

216 ППВ.Т.9.С.692.

217 AdlerfeldG. Т.З. S.185-186.

218 ППВ.Т.9.С.641. 50 человек, захваченных шведами под Опошней и а также другие пленные были отбиты 4 февраля русскими (Запись Зильтмана 4(15) февраля)

219 ТИРВИО Т.4. Прим. к главе 10, С.23.; 29 марта Петр предупреждал А.Д.Меншикова не давать баталии в его отсутствие. — ППВ. Т.9 № 3140. 19 мая Меншиков отвечал, «что баталии давать елико можно, оберегаемся». -ППВ.Т.9 С.905-907.

220 ППВ.Т.9. № 3047.

221 ППВ.Т.9. № 3048.

222 ППВ. Т.9. № 3179, 3187, 3190, 3199. и прим.

223 См. его письмо от 31 марта (И апреля) 1709 г. — Сб.РИО. Т.50. С.161-162.

224 Weihe Fr.Chr. S.30.

225 Там же.

226 Там же. S. 31.

227 Каролинцы, преувеличивая, писали, что они «устилали мертвыми телами дорогу», причём мазепинец Герцик якобы зарубил собственноручно 30 врагов. Если верить Вайе, то было убито до 500 человек, захвачены литавры и 2 штандарта. Adlerfeld G. Т.З. S.189.

228 ППВ. Т.9. С.693-694.

229 Levenhaupt A. L. S.218.

230 ППВ.Т.9.С.693-694. См. также From P. S. 259.

231 Weihe Fr.Chr. S.32.

232 ГСВ. 1 .С.296 Шугой В.Е. «Борьба народных масс против нашествия армии Карла XII в 1700-1709 гг.». М.1958. С.348-350.

233 А.Д.Меншиков И.И.Скоропадскому 16(27) февраля. — ППВ.Т.9.С.691.

234 Adlerfeld G. Т.З. S. 190.

235 Гилленкрок А. Сказание… С.77-78.

236 Weihe Fr.Chr. S. 33-34.

237 Siltmann D.N. S.292. Коломак был на расстоянии около 60 км к северо-востоку от Полтавы и на таком же расстоянии от степного пограничья запорожских казаков. Эту местность нельзя относить к «Татарии» (причерноморским степям Крымского ханства).

238 ГСВ. Вып.1. С.297.

239 ППВ. Т.9.С.719-721. ГСВ.Т.1.С.297

240 Weihe Fr.Chr. S.35.

241 Шереметев — Петру 26 февраля 1709 г. из Миргорода. — ППВ. Т.9. С.756-758.

242 ППВ.Т.9.С.767-768.

243 ППВ. Т.9. С.32; см. также: А.Г.Волконский — А.Д.Меншикову 23 февраля 1709 г. — ППВ. Т. 9. С.734.

244 Krigsarkivet, Stockholm. Stora Nordiska kriget. Avd. 17. Vol. 18.

245 Weihe Fr.Chr. S.34.

246 Из последних стенаний см. Anusik Z. S.226-227.

247 Расспрос казака Мирона Петрова в Сумах 13 января 1709 г. РГАДА. Каб.ПВ. Отд. 1. Кн. 18 Ч. 1. Л.67 об.

248 ППВ.Т.9. С.80. См. также РГАДА. Каб.ПВ. Отд.1. Кн.51 Л.56-59

249 Никитин Н.И. О происхождении, структуре и социальной природе сообществ русских казаков XVI- середины XVII века// История СССР. 1986. № 4. С. 175; его же: О формационной природе ранних казачьих сообществ // Феодализм в России. Сборник статей и воспоминаний, посвященный памяти академика Л.В.Черепнина. М., 1987. С.236-245; его же: Вольное казачество в истории России XVII в. // Преподавание истории в школе. 1999. № 7. С. 11.

250 Никитин Н.И.Казачьи сообщества как пример самоорганизации вне-сословных и внеклассовых социальных слоев XVI- XVII вв. // Сословия и государственная власть в России. XV — середина XIX вв. Международная конференция-чтения памяти академика Л.В.Черепнина. М., 1994. С.5, 8-9.

251 «… масса запорожского войска хотела оставаться за Россией и никак не за Польшей, а тем более за Турцией… Запорожцам всегда легче чувствовалось в мужицкой России, чем в аристократической Польше». — Яворницкий Д.И. История запорожских казаков в 3-х томах. Киев, 1991. Т.З. С.289.

252 Вражда к гетману с особой силой прорвалась после Полтавской битвы, когда в степи за Днепром запорожцы собрались схватить Мазепу и выдать его царю. — См. : Доба гетьмана Івана Мазепи в документах. Упорядник С.Павленко. Київ, 2007. С.639.

253 РГАДА. Ф.229. Оп.З. № 155. Л.19, 92-103 об. Документ предоставлен А.В.Маловым.

254 Станіславський B.B. Запорозька Січ у другій половини XVII — на початку XVIII ст. // Історія українського козацтва. Нариси у двох томах. Київ, 2006.Т.1. С.558-586.

255 Adlerfeld G. Т.З. S. 196.

256 ППВ. Т.9. С.97.

257 SiltmannD.N. «Volontären» vid Svenska armen preussiske öfverstlöjtnanten baron D.N. v.Siltmanns dagbok 1708-1709 // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1907. T.3. S.296. Относительно числа казаков кошевой атаман Гордиенко явно прихвастнул, желая набить себе цену.

258 Северная война… С.453. Levenhaupt A.L. S.220.В русскую и украинскую историографию вошла цифра в 8 тысяч, пущенная в обиход Г. Адлерфельдом.

259 Гилленкрок А. Сказание… С.80. Переговоры не имели успеха, но Левенец попал под подозрение и в марте 1709 г. был удалён в Харьков, откуда рассылал универсалы, чтобы все казаки Полтавского полка собирались немедленно под его команду и «чинили поиск» над шведами. — ППВ.Т.9. С.830. Полтавчане же («поспольство») не собирались переходить к Мазепе и «убили одного заводчика к бунту — ратушного писаря». — Северная война…. С.421.

260 Полевая канцелярия короля вплоть до конца июня 1709 г. внушала ка-ролинцам надежду на 40-тысячную помощь из Крыма. — Возгрин В.Е. Россия и европейские страны в годы Северной войны. История дипломатических отношений в 1697-1710 гг. Л. 1986. С.224.

261 См.: Орешкова С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971. С.54-55.; 17 июня везирь хана говорил посланцу в Крым В.Блёклому: «ныне де мы приняли писмо из ваших полков от Бориса Петровича Шереметева и от князя Александра Даниловича Меншикова, пишут де к нам, что друзья и мы де так[же] желаем миру и дружелюбия». — Санин О.Г. Статейный список В.Блёклого о дипломатической миссии в Крымское ханство (май-июнь 1709 г.) // Вестник архивиста. Информационный бюллетень. М. 2005. №5-6. С.269-283. Крымская орда в 1709 г. под Полтавой не спасла бы шведов, как не спасла она турок в Азове в 1695-1696 гг. Нерегулярное крымская конница была бы нейтрализована казаками и калмыками. Время же побед крымцев над поляками в 1648-1649 гг. и над русскими (Конотоп 1659, Чудново 1660 гг.) ушло в далёкое прошлое.

262 «А которые ныне в Сече казаки, и те самые лутчие … и тогда едино-мысленно хотели служить Его Царскому Величеству. А того, чтоб им соеди-нитися с Мазепою, отнюдь никто не советовал… Гордеенко … и тех, которые ныне при нём, привёл к Мазепе, обманув». — Расспросные речи запорожцев Н.Иванова и И.Романова 30 марта 1709 г. ППВ. Т.9.С.746-747.

263 Таирова-Яковлева Т.Г. Батуринский архив Ивана Мазепы // Батуринська старовина.і Київ, 2008. С. 179.

264 Hermelin О. Bref frän Olof Hermelin tili Samuel Bark 1702-1709. Stockholm, 1913. S. 164-165.

265 ППВ.Т. 9. C.1078.

266 Siltmann D.N. «Volontären»… S. 300.

267 ППВ. T.9. №3151 и прим.

268 Описание битвы по польским архивным данным см.: Віцько Д.В. Кампанія 1709 г. на захадзе Украіньї // Северная война 1700-1721 гг. и исторические суцьбы Европы. К 300-летию со дня битвы при д.Лссная. Могилёв, 2008.С.78-80

269 ППВ.Т.9. С.135.

270 « Реляция предавшегося Григорья Новгородца, бывшего покоёвого Мазепина». — ППВ. Т.9. С.931.

271 Adlerfeld G.T.3.S.203.

272 Гилленкрок А. Сказание… С.83, 85.

273 ППВ. Т.9.С.810-811.

274 Копии писем К.Пипера и Мазепы к Юсуф-паше. РГАДА. Ф.89. Оп. 1.1709. Д.1.Л.169 об. -171.

275 РГАДА Каб. ПВ. Отд.1.Кн. 18. Л.156об., 162).

276 GyllenstiernaN.S. 81-82.

277 Там же. S.82-83.

278 Adlerfeld G. Т.З. S.262-263.

279 Weihe Fr.Chr. S.37-38.

280 GyllenstiernaN. S.84.

281 ППВ.Т.9.С.828-829.

282 Пётр «зело порадовался» удачному началу новой кампании 1709 г. и особенно тому, что авторитет шведского оружия оказался подмочен запорожцы увидев, что шведов бьют, будут разбегаться. Пётр — Меншикову 21 апреля 1709 г. ППВ.Т.9. С. 153.

283 Weihe Fr.Chr. S.38.

284 Weihe Fr.Chr. S.36.

285 Там же.

286 ГСВ. Вып. 1.С.298.

287 Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes’s Letters… S.71.

288 AdlerfeldG. T.3. S.206.

289 ППВ.Т.9. C.855.

290 Шереметев — Петру I 24 апреля из Лубен. — ППВ. Т.9.С.876-877.

291 Weihe Fr.Chr. S.35.

292 ППВ. Т.9. С.876.

293 Г.И.Головкин — Петру 14 мая 1709 г. — РГАДА. Каб.ПВ. Отд.2.Кн.Ю. Л.412 об.-414; там же. Кн.9. Л.334; ППВ. Т.9. С.878-879.

294 ТИРВИО. Т.З.С.256,258.

295 AdlerfeldG. Т.З. S.205.

296 ППВ.Т.9. С.865.

297 Гиленкрок А. Сказание… С.86.

298Гиленкрок А. Сказание… С.89.

Далее… ГЛАВА VI. ГЕНЕРАЛЬНАЯ БАТАЛИЯ.
6.1. Полтавская операция.

Полтавская операция
Штурм «гетманской столицы»

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*