Четверг , 28 Март 2024
Домой / Мир средневековья / Феодальное средневековье

Феодальное средневековье

Славяне и скандинавы.
Под редакцией Е.А. Мельниковой. Москва: Прогресс, 1986.

Авторы А. Н. Кирпичников, И. В. Дубов, Г. С. Лебедев.
Русь и варяги
(русско-скандинавские отношения домонгольского времени)
Эпилог: феодальное средневековье

В 1132 году новгородское боярство совместно с городской верхушкой Ладоги и Пскова выступило против князя Всеволода Мстиславича: «приидоша плесковици и ладожане Новугороду, и выгониша князя Всеволода из города»266.

В 1136 году окончательно оформилось размежевание государственных функций между республиканскими и княжескими органами власти в Новгороде267. Началась история феодально-боярской городской республики «Господина Великого Новгорода», как именовался он в XV столетии.
Ядро феодально-боярского государственного образования русского средневековья составляли Новгород, Псков и Ладога с «тянувшими» к ним землями268. На западе границы Новгородской земли охватывали область юго-восточной Эстонии, западное Причудье, центром которого был основанный в 1030 году Ярославом Мудрым город Юрьев (Тарту); оборонительные сооружения и застройка этого русско-чудского города размещались на Тартуском городище (Вышгороде)269.

Новгородская администрация, опиравшаяся на местную знать, в XI-XII веках контролировала также город Отепя (Медвежья Голова), где на основе поселения, восходящего к местной «культуре текстильной керамики», сформировался мощный, хорошо укрепленный административный центр с военно-дружинным населением270. Таким образом, новгородские владения доходили до побережья Финского залива, охватывая обширную полосу вдоль Чудского озера, включавшую области Вирумаа и Уганди.

В состав Новгородской державы входили чудские племена «ерева», «очела», «торма»271. Вместе с водью, ижорой, карелой на южном и северовосточном берегах Финского залива и западном побережье Ладожского озера на правах федератов они составляли часть этого древнерусского государственного образования — одного из крупнейших на Балтике в эпоху средневековья.

Финноязычное население юго-восточного Приладожья после 1137 года было включено в административно-территориальную систему Новгородской земли, возглавленную здесь, судя по именам, местной знатью272. В рамках этой системы на протяжении XII века и последующих столетий движется на север и северо-восток славяно-русское земледельческое население, в котором постепенно растворятся потомки «приладожской чуди». Уже в начале XII века новгородские дани распространились на отдаленный северо-восток, на племена перми и печеры273.

Экономическое, политическое, культурное влияние Новгорода в западном направлении простиралось в XII веке до побережья Ботнического залива, достигая юго-западной Финляндии. Под воздействием или в составе Новгородской земли значительная часть прибалтийско-финских племён прошла важные этапы социально-экономического развития, связанные с нарастающей стратификацией общества, выделением и консолидацией раннефеодальных и раннегородских элементов, урбанизации. Развернувшиеся в XII — XIII веках эти процессы ярче всего проявились в расцвете карельской культуры XII-XIV веках.274

На западных окраинах Новгородского государства и в пограничных с ним землях прибалтийско-финских племён эти процессы были в значительной мере прерваны из-за начавшейся во второй половине XII века и в XIII веке крестоносной агрессией феодальных государств Германии, Дании, Швеции.

Прочное вхождение корелы в состав Новгородского государства подтверждается событиями 1149 года, когда карельское ополчение наряду с новгородским и псковским участвовало в походе войск Новгорода на Волгу, против суздальского князя Юрия Владимировича275. В 1149 году отмечены и совместные действия новгородских войск и ополчения води против вторгшихся в земли вдоль побережья Финского залива отрядов еми из восточной Финляндии276.

Помимо прочных внутригосударственных федеративных отношений с корелой и водью, Новгород в это время, по-видимому, располагал и опорным пунктом, или, во всяком случае, местом регулярных русско-финских и шведских торговых контактов в юго-западной Финляндии на реке Ауре. Это — место, предшествовавшее Або-Турку — финское название образовано от древнерусского «торг». Сооружение представляет довольно необычное для этих мест городище мысового типа размером 100-110 метра. С напольной стороны оно огорожено валом и рвом. В названии места — Короис (швед. Korois), Коройнен (фин. Koroinen) — название достаточно ясно определяется русское «городище, городец, город». Ныне это один из районов к северу от центральной части города Турку, на берегу реки Ауры, входящий в округ Нумми-Халинен. Все находки  указывают на русское происхождение этого «городца», предшествовавшего шведскому замку. Археологические изыскания, проведенные в «городище на Ауре», обнаружили, что древнее поселение не ограничивалось территорией городища, а простиралось и за пределы вала и рва. На прилегающем селище по склону реки Ауры обнаружены остатки железоделательного производства с большим количеством шлаков и железных изделий277. Во второй половине XII века укрепление переходит под власть шведов, в XIII веке здесь разместилась резиденция епископа.

Агрессия западноевропейских рыцарей крестоносцев на Балтике началась в 1147 году с безуспешного военного похода против ободритов, организованного немецкими рыцарями, которых возглавили саксонский герцог Генрих Лев (1129— 1195 г.г.) и бранденбургский маркграф Альбрехт Медведь (нем. Albrecht der Bär;  1100 — 1170 г.г.). Покорение ободритов затянулось до 1160 г., когда наконец после гибели князя Никлота на завоеванных землях было образовано герцогство Мекленбург.

Шведские крестоносцы в восточной части Балтики начали первый крестовый поход в Финляндию в 1155 году. Его возглавили шведский король Эрик IX Святой (швед. Erik den helige; 1120-1160 г.г.) и упсальский епископ Генрих (1156–1160 гг.), через год убитый в сражении. Тем не менее шведским феодалам удалось утвердиться в юго-западной Финляндии и затем продолжить экспансию.

Католическая церковь поддерживала и вдохновляла крестоносцев. В 1164 году при короле Карле VII Сверкерсоне (1130 — 1167 г.г.) в Упсале был учрежден архиепископат. Видимо, с активизацией римско-католического духовенства связано возобновление военной деятельности. В том же 1164 году шведское войско около 5500 человек на 55 шнеках  осадило Ладогу. Поражение, нанесённое им ладожанами во главе с посадником Нежатой, заставило захватчиков отступить в юго-восточное Приладожье, где на реке Воронеге шведы были окончательно разбиты новгородским князем Святославом Ростиславичем и посадником Захарией.

Понесённые потери приостановили экспансию шведских крестоносцев. Имели значение и ответные походы корелы на емь в 1178 году, когда погиб шведский епископ Родульф, и в 1187 году, когда была взята и сожжена столица Швеции Сигтуна (швед. Sigtuna) и убит шведский архиепископ Ион278. Феодальная агрессия на Балтике усилилась на исходе XII века. В 1196 году датский король Канут VI предпринял крестовый поход в Эстонию, а войско немецких крестоносцев епископа Бартольда в 1198 году вторглось в Ливонию. В 1200 году преемник Бартольда епископ Альберт основал в устье Даугавы крепость Ригу. В 1202 году папа Иннокентий III в целях подчинения Прибалтики учредил рыцарский Орден меченосцев279.

Новгородские власти предприняли ответные меры. В 1227 году князь Ярослав Всеволодович провёл массовое крещение корелы. Защита западных новгородских земель приобретала не только этнополитический, но и конфессиональный характер. Суверенитет Новгорода над карельскими землями подкреплялся отныне авторитетом православной церкви.

Римский папа Григорий IX в 1237 году опубликовал буллу о крестовом походе против финского племени тавастов, остававшихся в большинстве своём язычниками.

С 1238 году начались походы шведских войск ярла Биргера (1210-1266 г.г.), обычно объединяемых во второй «крестовый поход», на земли еми, вдоль побережья Финского залива. Опорной базой крестоносцев стала крепость Хямеенлинна (фин. Hämeenlinna, ранее швед. Тавастегус)280.

Летом 1240 года корабли с пятитысячным войском Биргера и Ульфа Фасси вошли в устье Невы и двинулись вверх по реке. В обороне новгородского края активно участвовала «береговая стража» ижоры, один из предводителей ижоры Пелгусий, вошёл в русскую историю как соратник Александра Невского281.

15 июля 1240 года шведы были разбиты на Неве, в устье реки Ижоры, новгородской дружиной князя Александра Ярославича. Через год, однако, на западные рубежи Новгородской земли двинулись немецкие крестоносцы. В 1241 году они захватили «погост Копорье» в земле води, заняли Псков, земли по Луге. Создалась угроза самому Новгороду.

Ледовое побоище на Чудском озере — 5 апреля 1242 года.

Ледовое побоище на Чудском озере 5 апреля 1242 г. остановило немецкую феодальную экспансию в русские земли. Были уничтожены и построенные захватчиками в Копорье укрепления. Положение на западной границе Руси стабилизировалось.

На северо-западе, в зоне шведской агрессии, положение на западной границе Руси оставалось напряженным. В 1283 и 1284 годах шведы с моря вторглись в карельские земли. В 1293-1300 гг. шведский король Биргер Магнуссон (Birger Magnusson, 1280 — 1321 г.г.) осуществил третий крестовый поход в Финляндию и Карелию, направленный уже непосредственно в пределы новгородских владений.

Археологические исследования, проведенные на острове, занятом Выборгским замком, под руководством ленинградского исследователя В. А. Тюленева выявили здесь следы укрепленного поселения, которое до крестового похода шведов было опорным пунктом Новгорода, вероятнее всего со смешанным, русско-карельским населением282.

«Городецькая корела» более поздних новгородских источников возможно, связана именно с этим поселением, как и многие подобные, именовавшиеся, видимо, просто «городец». При раскопках на замковом острове в нижнем слое XII — первой половины XIII века найдены русские  вещи — перстни, бронзовые бусы, костяные гребни, замки, наконечники стрел, карельского образца овально-выпуклые фибулы и иного происхождения. Русско-карельский городец и погост, судя по его островному положению на оконечности Вуоксинского пути и находкам, являлся не только сторожевым укреплением, охранявшим близлежащую территорию и судоходные пути, но и местом сбора дани, и торговым пунктом. Через подобные острожки в Финляндии XI — XII веках распространялось христианство284.

Во время штурма деревянной крепостицы шведы разрушили и сожгли её, ни карелы, ни тем более новгородцы не упоминаются в составе жителей построенной шведским воеводой Торкелем Кнутссоном (швед. Torkel Knutsson, 1281 -1306 г.) каменной крепости Выборг: «свебские немцы» не доверяли местным жителям и не допускали их в свои форпосты. Захват шведами укрепления на Вуоксе и возведение собственной фортификации поставили под угрозу неприкосновенность северо-западных районов Северной Руси и сразу вызвали ответные военные меры. Характерно, что и Новгород Великий, и Москва всегда считали Выборг частью своих исконных владений, и начавшаяся с 1293 года борьба за его освобождение велась из столетия в столетие.

Во время третьего крестового похода, в 1295 году шведы захватили Корелу в истоке реки Вуоксы, опорный пункт и торговый центр на пути из Ладожского озера в Финский залив; сооружённые или лишь расширенные захватчиками укрепления вскоре были взяты новгородцами, сохранившими таким образом в своих руках эту важную крепость285. Спустя полтора десятилетия, в 1310 году, новгородцы в Кореле «срубиша город на порозе нов, ветхый сметавше»286. Судя по летописным данным, в течение XIV веке население Корельского городка на Вуоксе состояло из двух федеративных общин, карел и новгородцев287.

Письменные свидетельства имеют археологическое подтверждение. При исследовании нижнего и верхнего строительных горизонтов городища в городе Приозерске Ленинградской области (Корела, Кексгольм), относящихся к 1310-1390 годам, наряду с русскими встречены находки карельского облика, такие, как подковообразные и скорлупообразные фибулы, пронизки с Ф-образными ушками, нашивные бляхи, обоймы для причесок. Судя по находкам обломков изделий, брусков бронзы и тиглей, в Корельском городке изготовляли и распространяли в округе популярные украшения. Городская продукция, несомненно, повлияла на формирование характерных металлических принадлежностей карельского костюма.

Изгнав в 1295 году шведских крестоносцев и обеспечив безопасность Корелы, новгородцы позаботились и об укреплениях в земле другого федеративного племени, води. В 1297 году получил мощные оборонительные сооружения центральный административный пункт в Водской земле этого времени, погост в Копорье: «поставиша новгородцы град Копорию камеи»288.

Археологические раскопки, проведенные здесь под руководством ленинградского археолога О. В. Овсянникова, позволяют предположить, что среди жителей поселения были как русские, так и финны. В нижнем слое городища наряду с новгородскими изделиями найдены относящиеся к XIII-XIV векам булавки западнофинских типов, привеска в форме конуса, цепочка из S-образных звеньев289. На этом основании среди обитателей Копорья можно опознать представителей родственной эстам води, равно как эстонской чуди. Нахождение в Копорье представителей племён води и чуди подтверждается и летописью290.

Встретив отпор на карельско-водской границе Новгородской земли, шведские крестоносцы попытались создать для себя новые форпосты на главной водной магистрали региона, реке Неве. В 1300 году у впадения в Неву реки Охты была основана крепость Ландскрона («Венец края»), одновременно передовой дозор шведов был размещен на Ореховом острове в истоке Невы из Ладожского озера291. На следующий год Ландскрона была успешно взята новгородцами во главе с князем Андреем Александровичем и разрушена до основания. Событие это красочно описано в рифмованной «Хронике Эрика», созданная 1320-е годы 292.

В 1323 г. новгородцы с князем Юрием Даниловичем поставили на Ореховом острове крепость, которая позволяла не только контролировать судоходство по Неве, но и обеспечивала безопасность приневских земель, заселенных одним из финских племён-федератов Новгорода, ижорой. Таким образом, окончательное градостроительное оформление получила та политико-административная структура Новгородского государства, которая в сложившемся виде была зафиксирована ещё на исходе XIII века, когда в 1270 году «совокупися в Новъгород вся волость новгородьская, пльсковичи, ладожане, Корела, Ижера, Вожане»293.

Наряду с каменными твердынями Новгорода, Пскова, Ладоги землю корелы защищала крепость Корела, землю води — Копорье, а ижоры — Орешек. Первоначальная крепость, деревянная с каменной башней — «костром», была воздвигнута в то время, когда велись мирные переговоры между Швецией и Новгородом. Подписанный в тяжёлое для Новгорода время мирный договор фиксировал потерю трёх погостов западной Карелии. Однако определялась граница, по которой была остановлена шведская экспансия294. Договор предусматривал свободу торговли:

«Гости гостити без пакости из всей Немьцыной земле… по Неве в Новгород горою и водою. Такоже и нашему гостю чист путь в море»295.

Юридическая и правовая сила Ореховецкого договора, несмотря на позднейшие осложнения, действовала на протяжении почти трёх последующих столетий. Ореховецкий мир явился своевременной и дальновидной дипломатической акцией новгородского правительства, а новопостроенная крепость Орешек — своеобразным гарантом, закрепившим за Новгородом бассейн Невы.

В 1333 году новгородское правительство поручило охрану своих северо-западных пограничных областей принятому в качестве служилого князя турово-пинскому князю Наримонту (Narimant; 1294 — 1348) в крещении Глебу Гедиминовичу, старшему сыну Гедимина296. Центром вверенной ему территории была Ладога, которой иерархически подчинялись крепости в землях корелы, ижоры, води: Корела, Орешек и в Копорье княжеской администрации была передана лишь половина податной территории.

Пятины Новгородской земли

В первой трети XIV века на базе первоначальных государственных территорий, уже свыше полутысячелетия связанных с Ладогой, древнейшим из центров региона, и федеративных финноязычных племён выступает во вполне сложившемся виде новое крупное административное подразделение, известное в XV веке как «Вотская пятина Великого Новгорода».

—————————————- ***

266 НПЛ, с. 207.
267 Янин В. Я. Очерки…, с. 33-34.
268 Куза А. В. Новгородская земля. — В кн.: Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975, с. 153-154.
269 Trummal V. Arheoloogilised rasvamised Tartu linnusel. — In: TRU Toim. 16.1. Eesti NSV ajaloo rusimus III, Tartu, 1964.
270 Eesti esiajalugu. Tallinn, 1982, c. 296, 299, 372, 386.
271 Куза А. В. Указ. соч., с. 177.
272 Насонов А. Н. «Русская Земля»…, с. 99-108.
273 Куза А. В. Указ. соч., с. 193.
274 Кочкуркина С. И. Древняя Корела, с. 37-75.
275 Шаскольский И. П. Политические отношения Новгорода и карел в XII-XIV веках. — НИС, вып. 10. Л., 1961, с. 127.
276 Куза А. В. Указ. соч., с. 183.
277 Koivunen P. Korois-ett bosattningscentrum äldre än Åbo. — Historisk Tidskrift för Finland, 1977, № 4, s. 440-442.
278 Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л., 1978, с. 38 сл.; Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия…, с. 110; Кочкуркина С. И. Древняя Корела, с. 161.
279 Соловьев С. М. История России…, Книга И, т. 3. М., 1960, с. 630-632.
280 Нордлинг К. О. К вопросу о целях и задачах крестового похода ярла Биргера в Финляндию в 1240 г. — В кн.: Скандинавский сборник, вып. 22. Таллин, 1977, с. 71-81.
281 Бегунов Ю. К. Древнерусские источники об ижорце Пелгусии — Филиппе, участнике Невской битвы 1240 г. — В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. 1982 год. М., 1984, с. 76-85.
282 Тюленев В. А. К вопросу о дошведском поселении на месте Выборга. — В кн.: Новое в археологии СССР и Финляндии. Л., 1984, с. 118-124.
283 НПЛ, с. 348.
284 Седов В. В. Предметы древнерусского происхождения в Финляндии и Карелии. — КСИА, 1984, вып. 179, с. 32-40.
285 Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия…, с. 114.
286 Цит по кн.: Кирпичников А. Н. Каменные крепости…, о. 125.
287 Кирпичников А. Н. Историко-археологические исследования древней Корелы («Корельский город» XIV века). — В кн.: Финно-угры и славяне. Л., 1979, с. 52-73.
288 Цит. по кн.: Кирпичников А. Н. Каменные крепости…, с. 152.
289 Кирпичников А. Н., Овсянников О. В. Крепость Копорье по новым данным архитектурно-археологических исследований. — Советская археология, 1979, т. 3, с. 106-118.
290 НПЛ, с. 78.
291 Кирпичников А. Н. Древний Орешек. Историко-археологические очерки о городе-крепости в истоке Невы. Л., 1980, с. 11-12.
292 Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия…, с. 114-119.
293 НПЛ, с. 89, 321.
294 Кирпичников А. Н. Древний Орешек…, с. 12-16.
295 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949, № 38, с. 67-68.
296 Соловьев С. М. Указ. соч., с. 236-237, 740.
297 Там же, с. 251-258.
298 Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия…, с. 126-127; Кирпичников А. Н. Указ. соч., с. 15-19.

Далее… Б. А. Рыбаков. Культура средневекового Новгорода

Культура средневекового Новгорода
Уровни и этапы развития славяно-скандинавских отношений IX—XI вв.

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*