Четверг , 28 Март 2024
Домой / Мир средневековья / Борьба русского народа за выход к Чёрному морю в XIII-XVII в.в.

Борьба русского народа за выход к Чёрному морю в XIII-XVII в.в.

В XVI-XVII вв. русские поселения почти вплотную подступили к берегам Чёрного и Азовского морей. Борьба с Крымским ханством и Турцией за северное Причерноморье была для России исторически неизбежной. Она вызывалась прежде всего необходимостью защитить южные окраинные русские земли от нападений турок и татар.

Поход в Крым в 1556 г. принадлежит к числу замечательных военных событий XVI века. Главные русские силы двинулись из Путивля к Днепру под командой представителя московского правительства дьяка Ржевского. На Днепре к казакам Ржевского присоединился отряд литвинов и черкас, и 300 днепровских казаков из Канева, чтобы построить в устье реки Псёл суда и спуститься в них по Днепру, для разведки обстановки в крымских владениях. С такой же задачей должны были с другой стороны вниз по Дону спуститься к Крыму Даниил Чулков и Иван Мальцев.

Передовой пункт крымских татар на Днепре — Ислам-Кермень — оказался покинутым татарами. Захватив Ислам-Кермень на Днепре, русский отряд пошёл далее, на Очаков, прикрывавший выход из Днепра и Буга в Чёрное море. Здесь войско Ржевского добилось большого успеха, разбив отряд татар и турок и под Ислам-Керменем и взял Очаков, перебив находившихся в нём татар и турок и  захватив татарские стада.  В погоню за русским войском бросились очаковский и тягинский санчаки, но Ржевский устроил им засаду в тростнике на берегу Днепра, разгромил их и благополучно ушёл на север по литовскому берегу Днепра. В это время Даниил Чулков разбил небольшой крымский отряд на Дону. Поход Ржевского показал слабость турецко-татарской обороны на Днепре, а тем самым уязвимость черноморских берегов Крыма и Турции.

В 1556 г. также состоялся первый известный поход на Крым донских казаков. Атаман Мишка Черкашенин спустился по Миусу и нанёс удар по владениям Ширинских князей в районе Керчи:

«Послалъ государь Диака Ржевского ис Путимля на Днепръ съ казакы, а велелъ ему ити Днепромъ подъ улусы Крымскые и языковъ добывати, про царя проведати. И Диакъ собрався съ казакы да пришелъ на Пселъ-реку, суды поделалъ и пошелъ по наказу. А Данилка Чюлкова да Иванка Малцова послалъ государь внизъ по Дону проведати про Крымскые же вести… Месяца Маия писалъ Диакъ Ржевской изъ Мамайлугу съ своими казакы, что къ нему полоняникы прибежали, а сказываютъ, что Крымской царь, собрався, вышелъ на Конскые Воды со всеми людми, а хочетъ ити на царя и великого князя украйны… Прислалъ ко царю и государю съ Поля Данилко Чюлковъ девяти Татариновъ Крымскыхъ, а, сказываютъ, сшелъ на Дону близко Азова двесте человекъ Крымцовъ и побилъ ихъ на голову. И языкы сказывали, что Крымской царь, собрався, хотелъ ити на царя и великого князя украйну и посылалъ Сенку Жакулова языковъ добывать, и взялъ де мужика въ Северскыхъ вотчинахъ; и сказали царю, что царь и великий князь про него уведалъ и готовъ противъ его, вышедъ, ждетъ его; и царь не пошелъ на царя и великого князя украйну, а пошелъ былъ на Черкасы, и какъ пришелъ на Миюсъ, и тутъ за нимъ прислали ис Крыму, что видели многыхъ людей Рускыхъ на Днепре къ Исламъ-Кирмену, и царь по темъ вестемъ воротился въ Крымъ… И того же дни прислалъ Диакъ Ржевской з Днепра казаковъ своихъ, а писалъ къ государю, что на Днепре къ нему пристали Литовскые люди, атаманы Черкаские, Млымскымъ зовутъ да Михайло Есковичь, а съ ними триста казаковъ Черкасъ Коневскихъ, и Диакъ, а съ нимъ казакы и Литовские атаманы, ходили подъ Исламъ-Кирмень, и в Ысламъ-Кирмень про нихъ весть учинилася и люди убереглися; и тутъ кони и многую животину отгонили да пошли подъ Ачаковъ, и у Ачакова острогъ взяли и Турокъ и Татаръ побили и языкы поимали; а какъ пошли прочь, и за ними ходили санчаки Очаковской и Тягинской съ многими людми, и Диакъ на нихъ учинилъ въ тростнику у Днепра подсаду и побилъ ис пищалей многыхъ людей и самъ отшелъ здорово съ всеми людми; да какъ пришелъ подъ Исламъ-Кирмень, и тутъ пришелъ къ Исламъ-Кермени царевичь калга Крымской, а съ нимъ весь Крымъ, князи и мырзы; и Диакъ сталъ противъ его на острову и бился съ нимъ ис пищалей шесть денъ, да отогналъ ночью Дьякъ у Крымцовъ стада конские да на островъ къ себе перевезъ и по Заднепрью по Литовъской стороне вверхъ пошелъ; и розшелся со царевичемъ Диакъ, далъ Богъ, здорово, а у царевича ис пищалей поранилъ и побилъ людей многыхъ… Месяца Июня прислалъ Мишка Черкашенинъ дву языковъ, одинъ Крымецъ, а другой Турчанинъ, а взяты, сказываетъ, подъ Керцомъ-городкомъ за Ширинскыхъ князей улусомъ. А приходилъ Мишка съ казаки въ то же время, какъ Диакъ былъ подъ Исламъ-Кермень, Миюсомъ-рекою въ море, а моремъ подъ Керець, и тутъ повоевалъ и отшелъ здорово. И те языки сказываютъ то же, что и прежние.»
(Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 269-272)

Тем временем крымский хан Девлет-Гирей направил 700 своих татар и 300 янычар с пушками на Астрахань в надежде выбить из неё русских, однако стрелецкий голова Иван Черемисинов и атаман Ляпун Филимонов отстояли город. Хан Дервиш-Али бежал в Азов, и в 1556 году Астрахань окончательно вошла в состав Русского государства.

Осенью 1556 г. на службу к Ивану IV (1530—1584 г.г.) перешёл литовский князь Дмитрий Вишневецкий со своими людьми. Взяв Ислам-Кермень, он перебил его татарский гарнизон, а захваченные в нём пушки перевёз в основанную им на острове Хортица крепость.

Весной 1557 г. Девлет-Гирей безуспешно осаждал 24 дня крепость на о. Хортица. Новый поход крымского хана с участием турок осенью того же года вынудил Вишневецкого покинуть Хортицу. Поднявшись вверх по Днепру, Дмитрий Вишневецкий занял Черкассы и Канев для царя всея Руси Ивана IV, однако царь приказал ему оставить их ввиду мира с Литвой. Явившемуся в Москву Вишневецкому царь Ивана IV пожаловал во владение город Белев.

17 январе 1558 г. походом русского войска на Юрьев началась Ливонская война (1558 – 26 мая 1583 гг.), однако первоначально это не оказало влияния на наступательную политику против Крыма. Весной 1558 г. Дмитрий Вишневецкий с пятитысячным отрядом направился к устью реки Псёла, где часть его людей осталась для строительства судов и крепости.

Новый Псёльский город, расположенный на 120 км ниже крайнего литовского города Черкасс и на 250 км южнее ближайшего русского города Путивля, стал форпостом войны против Крыма. Тем временем сам Вишневецкий с основными силами двинулся через степи Северной Таврии к Перекопу, за 6 вёрст до которого побил татарских сторожей.

Девлет-Гирей в это время сидел со всеми своими людьми в осаде в Крыму. Переночевав за 10 вёрст до Перекопа, Вишневецкий двинулся к Днепру на Таванский перевоз, где простоял три дня, но так и не дождался крымцев.

Поднявшись вверх по Днепру к Хортице, Вишневецкий встретил выше порогов дьяка Матвея Ивановича Ржевского на построенных в устье Псла судах. Вишневецкий собирался остаться со своими людьми в Ислам-Кермене, но Иван IV вызвал его на зиму к себе в Москву:

«Того же месяца [января] царь и великий князь отпустилъ на Крымъскые улусы князя Дмитрея Ивановича Вишневецкого; да съ нимъ Черькаского мурзу Кабартиньского Каньклыча Канукова государь отпустилъ въ Кабарту въ Черкасы, а велелъ имъ, събрався, ити всемъ ко князю Дмитрею же на пособь; а отпущенъ въ Черкасы на Казань да на Азсторохань судномъ, а изъ Черкасъ имъ ити ратью мимо Азовъ. Да со княземъ Дмитреемъ же государь отпустилъ Игнатиа Заболоцкого з жилцы, да Ширяа Кобякова з детми з боярьскыми, да и Данила Чюлкова да Юрья Булгакова и иныхъ атамановъ съ казакы, да сотцкихъ съ стрелцы; а велелъ ему государь ити прямо, а во Псле велелъ суды поделати и з запасы ити на Днепръ. И велелъ государь князю Дмитрею стояти на Днепре и беречи своего дела надъ Крымъскымъ царемъ, сколко ему Богъ поможетъ… Того же месяца [мая] прислалъ князь Дмитрей Ивановичь Вишневской з Днепра ко царю и великому кънязю жилца государева Ивана Мячкова, а писалъ съ нимъ, что приходилъ х Перекопи и сторожей побилъ за шесть верстъ отъ Перекопи, а люди ему встречю Крымскые не бывалъ ни одинъ человекъ, а стоялъ и начевалъ и назавтрее до половины дни за десять верстъ отъ Перекопи, и пошелъ ко Днепру на Тованьской перевозъ, ниже Исламъ-Кирмени польтретьятцать верстъ, и на перевозе стоялъ три дни, а Крымцы къ нему не бывали и не явливалися, а сказываютъ, царь Крымской со всеми людми былъ въ осаде; и пришелъ на Хортинской островъ, далъ Богъ, съ всеми людми здорово и тутъ дождался Диака Ржевского съ суды и встретилъ Диака выше пороговъ и кошь з запасы оставилъ выше пороговъ на Манастырскомъ острове, а детей боярьскыхъ, перебравъ, которые потомилися, отпустилъ ко царю и государю съ Онофреемъ Лашитцкымъ, а у собя оставилъ немногихъ людей, детей боярьскыхъ да казаковъ и стрелцовъ, а самъ пошолъ летовати в Ысламъ-Кирмень; и приходити на Крымьского улусы за Перекопь и подъ Козлець хочетъ, сколко ему милосердый Богъ поможетъ, а на Днепре улусовъ не засталъ, потому что король послалъ ко царю въ Крымъ весть, что царь и великий князь послалъ на его улусы, и царь Крымьской улусы все забилъ за Перекопь, а самъ въ осаде былъ. А Онуфрей Лашицкий пришелъ ко царю и великому князю съ всеми людми, далъ Богъ, здорово… И царь и великий князь послалъ ко князю Дмитрею Ивановичю Никиту Олексеева сына Карпова и къ головамъ Игнатию Заболоцкому, Ширяю Кобякову, Диаку Рьжевскому, Ондрею Щепотеву съ своимъ жалованиемъ з золотыми; а князю Дмитрею, а съ нимъ Игнатию Заболоцкому велелъ къ собе ехати, а оставити велелъ на Днепре Ширяа Кобякова да Диака Рьжевского да Ондрея Щепотева, въ коемъ месте пригоже, а съ ними детей боярьскыхъ немного да стрелцовъ; а съ казаки велелъ государь оставити Данила Чюлкова да Юрья Булгакова, помысля государь себе, хочетъ своимъ деломъ промышляти, какъ ему милосердый Богъ поможетъ. «
(Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 288, 296)

В 1559 г. по Крыму был нанесён удар доселе невиданной силы. Этому способствовала благоприятная международная обстановка – в Ливонии с мая по ноябрь 1559 года действовало перемирие, также было подтверждено перемирие с Литвой и Польшей. Как и в 1556 г., в Москве было принято решение ударить по Крыму с двух сторон – с Дона и Днепра.

Дмитрий Вишнивецкий

В феврале 1559 г. Дмитрий Вишневецкий был послан к Северскому Донцу, чтобы построить там мореходные суда, выйти на них Доном в Азовское море и воевать крымские улусы под Керчью. На низ Дона был также послан постельничий Вешняков, чтобы сойтись там с Вишневецким и найти место для строительства русского города.

Объединившись с донскими казаками атамана Мишки Черкашенина, Вишневецкий разбил под Азовом 250 крымских татар, которые собирались идти под Казань.

Смелые действия Ржевского были продолжены в 1559 г. другим русским войском в составе дворянской конницы, стрельцов и казаков во главе с Даниилом Фёдоровичем Адашевым (братом Алексея Адашева), выступившим к Псёльскому городу, где погрузилось на суда и спустилось вниз по Днепру.

Под Очаковом они захватили турецко-татарский корабль, команду которого перебили, оставив несколько человек в качестве проводников. Дальше в море они захватили ещё один корабль, после чего высадились на западном побережье Крыма и подвергли его разорению:

«Месяца Июля приехали ко царю и великому князю отъ воеводъ съ моря отъ Данила отъ Адашова, отъ Игнатья Заболотцкого съ товарыщи князь Федоръ княжъ Ивановъ сынъ Хворостинина да Сава Товарищовъ съ сеунчомъ, а говорили государю отъ воеводъ, что оне по государьскому наказу ходили на Крымские улусы моремъ. И какъ пришли подъ Ачаковъ, и тутъ корабль взяли и Турокъ и Татаръ побили, а иныхъ людей поимали съ собою въ вожи на море; и пришли на Чюлю-островъ на море и тутъ на протокехъ другой карабль взяли и техъ всехъ людей въ вожи же съ собою поимали; и пришли на Крымские улусы на Ярълагашь-островъ и тутъ многие верблужия стада поимали и побили. И оттоле пришли на улусы, на сидячихъ людей, на Кременчикъ да на Кошкарлы да на Коголникъ, от Перекопи за пятнатцать верстъ, и послали передъ собою князя Федора Хворостинина и сами пришли на многие места, розделяся; и, далъ Богъ, повоевали и поимали многие улусы и многихъ людей побили и поимали; и которые Татарове, собрався, приходили на нихъ, и техъ многихъ ис пищалей побили и отошли на Отзибекъ-островъ, далъ Богъ, здорово. 
(Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 318)

Посол царя Ивана IV, вернувшийся в Москву в январе 1560 г., сообщил о том, что десант Адашева вызвал в Крыму настоящую панику:

«Того же месяца прислалъ царь Крымской Девлетъ-Кирей царева и великого князя гонца служивого Татарина Тавекъ Ятемыева съ товарыщи, а писалъ о своихъ послехъ и о дружбе, чтобы ся съ царемъ и великимъ княземъ помирити… А Тавкей сказывал: …А коли Данило съ моря приходилъ на улусы, и тогды у нихъ страхъ былъ великой отъ царева и великого князя приходу и все бегали въ горы, чаяли, что государь пришелъ; и впереде на нихъ страхъ великой отъ государя, съ моря и съ Поля многыми месты приходъ на Крымъ, уберечися имъ нелзе, и всею землею приходили къ царю, чтобы ся съ царемъ и великимъ княземъ помирилъ, а отъ Днепра улусомъ нужа великая.» 
Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 324

Девлет-Гирей бросился в погоню за Адашевым и в течение шести недель, двигаясь по левому берегу Днепра, безуспешно пытался перехватить его войско:

«И царь з детьми съ своими и со князьми и съ мурзами пошелъ за Даниломъ, собрався; а многие люди къ нему не поспешили збиратися, прииде бо на нихъ отъ Божиа промысла и отъ царя православнаго государя нашего страхъ и ужасъ. И Данило съ товарыщи пришелъ съ моря подъ Очяковъ на усть-Днепра, далъ Богъ, здорово со всеми людми и съ полономъ съ Крымскимъ и съ Рускимъ и съ Литовскимъ, которой отполонилъ и въ вулусехъ поималъ… И оттоле пошли вверхъ Днепромъ, а царь Крымской учалъ на нихъ приходити во многыхъ тесныхъ местехъ и не доспе имъ ничтоже и, далъ Богъ, ихъ ис пищалей везде побивали; и хотелъ царь притти на перевозехъ на Данила съ обе стороны, и Данило съ товарыщи, далъ Богъ, пороги прошелъ здорово, а царь ему ничтоже успе зла сотворити. И прошелъ Данило на Манастырской островъ, далъ Богъ, здорово же, и тутъ г Данилу отъ царя прибежалъ Федко Ершовъской, а служилъ у царя въ Крыму, а сказалъ, что царь за Даниломъ ходитъ шестую неделю, а везде хоте на Данила приходити, и Богъ его нехотениа злово не исполнилъ, и царь возъяряся и ныне хочетъ на Монастырской островъ приходити, а люди со царемъ Крымские и Нагайские все въ собрание. И Данило послалъ про царя проведати Нечая Ртищова съ товарыщи, и Нечай наехалъ царевы станы за пятнатцать верстъ отъ Монастырского острова, и какъ Федко отъ него побежалъ, и царь пошелъ прочь наспехъ. И царь и великий князь, сиа слышавъ, Богу благодарение въздалъ, видевъ его неизреченные щедроты на роде крестьянскомъ, възвестивъ митрополиту, велелъ молебная совершити. Преже бо сего отъ начала, какъ и юртъ Крымской сталъ, какъ и въ тотъ Корсунской островъ нечестивые бусурманы въдворилися, Руская сабля въ нечестивыхъ жилищехъ техъ по се время кровава не бывала, ни трубе преже сего гласяще, православныхъ воинство ззывающе, ныне же государя нашего у Богу прошениемъ и мудрымъ крепкымъ разумомъ и подвигомъ и невъместимое Христово чюдо вместилъ: моремъ его царское воинство въ малыхъ челнехъ полтретьи недели, якоже въ кораблехъ, ходяще и корабли емлюще и воюючи, и воздухъ бо имъ по государеве вере къ Богу служаше; и немножество воиньства, на великую орду внезапу нападше и повоевавъ и мстя кровь крестианскую поганымъ, здорово отъидоша, и царь множества вой собралъ, съ Крымцы и съ Нагаи въ шесть недель ходя подле ихъ берегомъ, не возможе имъ ничтоже зла воспретить, Богъ бо имъ способьствовалъ, по царя нашего православнаго у Господа прошениемъ, и храбровьствомъ его и мужества и твердаго его разума наказомъ всемъ подрученымъ его благодатью милость и утверждение. И послалъ государь на Манастырской островъ къ Данилу съ товарыщи съ своимъ жалованиемъ, з золотомъ, князя Федора Ростовскаго-Лобанова и велелъ имъ ехати къ собе. 
Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. 13. С. 318-319

Под впечатлением от этих оглушительных успехов у ряда приближённых царя Ивана IV возник план военного похода всех русских сил на Крым во главе с самим царём с целью завоевания Крымского ханства. Основным источником сведений об этом замысле служит «История о великом князе Московском» Андрея Курбского:

«…И съ Перекопи техъ Нагаискыхъ Татаръ выгнано, тако же мало что ихъ осташася, понеже и тамо гладъ былъ и моръ великии. Некоторые самовидцы наши, тамо мужие бывше, свидетельствовали, иже и въ тои орде Перекопскии десяти тысящеи конеи отъ тое язвы не осталось. Тогда время было надъ бусурманы християнскимъ царемъ мститися за многолетную кровь християнскую, беспрестанне проливаему отъ нихъ, и успокоити собя и отечества свое вечне, ибо ничего роди другаго, но точию того ради и помазаны бываютъ, еже прямо судити и царства, врученные имъ отъ Бога, обороняти отъ нахождения варваровъ. Понеже и нашему тогда цареви советницы некоторые, мужие храбрые и мужественные, советовали и стужали, да подвигнется самъ, съ своею главою, со великими воиски на Перекопского, времени на то зовущу и Богу на се подвижущу и помощъ на сие истое хотящу подати, аки самымъ перстомъ показующе погубити враговъ своихъ старовечныхъ, християнскихъ кровопивцовъ, и избавити пленныхъ множаиши отъ древле заведенныя работы, яко отъ самыхъ адскихъ пропастеи. Аще бы на свои санъ помазания царскаго памяталъ, и послушалъ добрыхъ и мужественныхъ стратиговъ совету, яко премногая бы похвала и на семъ свете была, но паче тмами кратъ премножаише во ономъ веце, у самого создателя, Христа Бога, иже надрожаишее крови своея не пощадилъ за человеческии погибающии родъ излияти! Аще бы и души наши случилось положити за плененныхъ многими леты бедныхъ христианъ, воистинну всехъ добродетелеи сия добродетель любвии вышшии предъ нимъ обрелабыся, яко самъ рече: больши сея добродетели ничто жъ есть, аще кто душу свою положитъ за други своя. 
Добро бы, и паки реку, зело добро избавити въ орде плененныхъ отъ многолетныя работы, и разрешити окованныхъ отъ претехчаишие неволи; но нашъ царь о семъ тогда мало радяше, аще и едва послалъ съ пять тысящеи всего воинства съ Вишнивецкимъ Дмитромъ, Днепромъ рекою, на Перекопскую орду, а на другое лето съ Даниломъ Адашевымъ и зъ другими стратилаты со осмь тысящеи, тако же водою, посла. Они же выплыша Днеромъ на море и, надъ надежду Татарскую, немало тщету учиниша въ орде: яко самыхъ побиша, тако же женъ и детеи ихъ немало плениша, и християнскихъ людеи отъ работы свободили немало, и возвратишася восвояси здравы. Мы же паки о семъ, и паки ко царю стужали и советовали: или бы самъ потщился идти, или бы воиско великое послалъ въ то время на орду; онъ же не послушалъ, прещкаждающе намъ сие и помогающе ему ласкателие, добрые и верные товарыщи трапезъ и купковъ и различныхъ наслажанеи друзии; а подобно уже на своихъ сродныхъ и единоколенных остроту оружия паче, нежели поганомъ, готовалъ… «
(Андрей Курбский. История о великом князе Московском // Русская историческая библиотека. Т. 31. СПб., 1914. Стб. 238-241)

Осуществиться этому плану было не суждено. В 1560 г. возобновилась война за Ливонию, которая всё больше поглощала русские военные силы.

Дмитрий Вишневецкий, направленный Иваном IV в феврале 1560 г. «на государьство в черкасы», в течение двух лет продолжал наносить удары по Крыму со стороны Кавказа, но в 1562 г. вернулся на службу в Литву, вступившую тогда в Ливонскую войну против Русского государства. С этого момента царь Иван IV Васильевич считает западное направлением боевых действий основным, и отказывается от наступательной политики против Крыма. С целью добиться от Девлет-Гирея замирения он идёт на существенные уступки ему, включая разрушение Псёльского города и выплату поминок.

Возникает закономерный вопрос – а был ли осуществим план, о котором сообщает Курбский? Могло ли Крымское ханство быть завоёвано на два с лишним столетия раньше, чем это произошло в действительности?

Сопоставление с обстоятельствами завоевания Казани заставляет усомниться в такой возможности. Победа над Казанским ханством стала возможной благодаря постепенному продвижению в его пределы русской военной инфраструктуры, важнейшими этапами которого стало основание в 1523 г. Васильсурска и в 1550 г. Свияжска. К середине XVI в. русские имели безусловное преимущество над татарами в регулярной пехоте, артиллерии и военном флоте, и это преимущество было полностью применено в походах на Казань, которые осуществлялись по рекам и лесным местностям, хорошо знакомым русским.

В то же время татарская конница оставалась в это время грозным противником на огромных степных пространствах, отделявших Русь от Крыма. История походов Голицына и Миниха показывает, насколько затруднено было для регулярных русских войск преодоление этих пространств даже спустя полтора столетия после событий, о которых здесь идёт речь.

Необходимо помнить о турецком факторе. Если зависимость Казанского ханства от османов была чисто номинальной, то крымские Гиреи были их прямыми ставленниками, а в Крыму постоянно находились турецкие гарнизоны. Завоевание Крыма могло быть осуществлено только после достижения решающего русского военного перевеса над Турцией, а это, как известно, произошло только в XVIII веке. 

Однако нереалистичность планов приближённых Ивана IV по завоеванию Крымского ханства не оправдывает его отказа с 1562 г. от активной обороны на южном направлении и переноса основного внимания на театр ливонской войны. Западные соседи никогда не представляли для Москвы такой опасности, как татары, что лишний раз подтвердилось спустя десятилетие, во время крымских нашествий 1571 и 1572 г., когда только мужество русских воинов и мастерство их военачальников спасли Русское государство от катастрофы.

Значение похода Адашева как первого удачного нападения русских с моря на Крым. Впервые война была перенесена на территорию самой Крымской орды, ранее безнаказанно грабившей южнорусские земли.

Казацкие походы в Азовское и Чёрное море в XIII-XVII в.в. 

Казацкие походы в Азовское и Чёрное море в XIII-XVII в.в.
Борьба русского народа за выход к Балтийскому морю в XIII-XVII в.в.

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*