Четверг , 28 Март 2024
Домой / Новое время в истории / Бои при Добром, Бели и Раевке.

Бои при Добром, Бели и Раевке.

«Полтавское сражение». В.А. Артамонов.

ГЛАВА III. ПРОВАЛ ШВЕДСКОГО МАРША НА МОСКВУ.

3.3. Бои при Добром, Бели и Раевке.

Дух Русской армии после Головчина не сник. Подстёгнутое царём командование поднимало боевую подготовку, собирало знающих дороги «добрых вожей», валило леса, уничтожало фураж и продовольствие вдоль путей на восток. В хорошую погоду проводились смотры и учения дивизий. Полковники проверяли свои полки раз в три дня, капитаны роты ежедневно — поутру или вечером. Солдатам запретили отходить от табора дальше четверти мили, иначе они считались за беглых. Молебен начинался с 7 часов утра. По первому удару пушки все офицеры, рядовые и кони собирались в строй. Ежедневно менялись пароли и отзывы служившие воспитанию: «Добро делай» — «Похвален будешь», «Что приказано» — «Управляй», «Благодарим Тебе» — «Боже», «Со святым духом» — «Уповаем», «Люди» — «Веселитеся», « Дай Боже» — «Добрые ведомости», «Санкт-Питербург» — «Кроншлот», «Киев» — «Первой», «С Богом» — «Начинаем» и т.п.

Из-за «худобы мостов и грязей безмерных» на работу с кирками топорами и лопатами собирались на заре в 4 часа — мостить гати и строить мосты под «ломовые пушки» из брёвен пустых изб и овинов. Инженер В.Д. Корчмин по указу царя построил три брандера в Смоленске и подготовил к закладке на двух верстах 200 «фугатов» — мин из пудовых бомб, заложенных в ящики и закопанных в землю. Маркитантам позволялось торговать всеми «съестными харчами», кроме водки. Каждая рота сама запасалась емкостью водки в три ведра, которую возили на одноколке, но до указа её запрещалось трогать. С «великим поспешением» в Москве и других городах закупили «доброго а не пухлого чеснока» и «денно и нощно» рассылали на ямских подводах для больных солдат. 29 июля у Горок в дивизии Шереметева (11 092 чел.), было больных 488; у Репнина (7 904 чел.) больных — 244; у Аларта (6 341 чел.) больных- 499.113

Время после выхода Шведской армии из Могилева стало самым напряжённым в полководческой деятельности Петра. Никак не удавалось определить точно направление движения Карла XII и Левенгапута . «Лёгкие партии» Меншикова, Боура и Пфлюга захватывали языков, но те не могли сказать ничего определённого. Ещё меньше знали крестьяне. 2 августа Пётр был почти уверен, что Левенгаупт соединится с Карлом 5 августа и придется иметь дело одновременно с обеими шведскими армиями. Шереметев в это время волновался, где брать провиант, если Русская армия от Днепра и Смоленска двинется по следам неприятеля на Гетьманщину.

Тогда же царь приказал фельдмаршал-лейтенанту Г.Гольцу, Р.Х.Боуру, генерал-майору Н.Ю.Инфлянту и бригадиру А.Г.Волконскому «быть всегда в виду» армии короля, чтобы тот «не мог смело за нами иттить и сикурс Левенгауиту дать». Если же шведский король пойдет к Смоленску, то царь Пётр предписывал сдерживать шведов «на пасах» и в лесистых местах, избегая больших открытых пространств, а там, «где натура не обороняет, укрепить ретранжементами».

Царь Пётр указал Мазепе смещаться из Киева к востоку, так как Карл XII, перейдя Днепр, идёт к Пропойску. Четыре драгунских полка Инфлянта Петр направлял к Стародубу, чтобы те уничтожали провиант, разрушали мосты, зарубали леса, отправляли жителей со скотом в лес и сдерживали на больших переправах наступающего врага. Царевич Алексей надзирал за укреплением Вязьмы и округи.

Всю русскую армию привели в полную боевую готовность. В каждой роте по 30 человек не раздевались на ночь, спали при оружии и держали лошадей осёдланными. На рассвете кони седлались все вдруг. Выпас лошадей и перевозка сена производились только в направлении на восток. Во всех дивизиях каждому второму пикинёру раздали по пистолету. Маркитантам запретили торговать водкой. Собранный скот и лошадей распределяли поровну на каждый батальон. Больных солдат пересмотрели и на подводах с провожатыми отправили в Смоленск. Туда же священниками из деревень Смоленщины вывозились иконы и церковная утварь.

Движение шведов на восток от Днепра застопорилось. После победы у Головчина шведская армия шла очень медленно и часто останавливалась. Не хватало фуража, белорусы перед шведами разбегались и возвращались только после их ухода. Явственным было утомление шведских войск. Можно верить генерал-адъютанту Канэферу, который говорил, что «миру-де в войске у них все ж генералы гораздо желают».

Вооруженным силам России несколько раз приходилось отступать с запада перед превосходящими силами противника — в 1707-1708, 1812, 1914-1918, 1941-1942 гг. Отступление Русской армии при Петре I было искуснее, чем в 1812 г. — считал российский профессор военной истории генерал Г.А. Леер (1829-1904). Он был прав — законы войны «от каменного топора и до атомной бомбы» одинаковы — разложение пропагандой противника, сосредоточение превосходящих сил на главном направлении, охват флангов, удар по основным узлам сопротивления и т.п. Признавая разницу эпох, можно добавить, что отход 1707-1708 гг. был организованнее, чем в 1941 г. — управление войсками ни на минуту не терялось, противник ни разу не смог обогнать и окружить русских, шведам постоянно наносились локальные контрудары, в тылу заблаговременно наводились переправы через водные потоки, армию вторжения неоднократно и надолго задерживали и остановили её далеко от жизненно важных районов страны,

После выхода 5 августа 1708 г. из Могилёва, Карл направился не прямо на Смоленск, а на юго-восток, чтобы обойти русских под Чериковым. Шведская армия вброд перешла реки Ресту, Проню и Каменку и подошла к Черикову у р. Сож. В городе была перестрелка с небольшим русским отрядом, за которым по другую сторону моста через Сож стояла пушка и виднелось много войск. Мост был разрушен. Кавалерийские отряды под командованием Петра I, Ренне и Инфлянда поставили такой заслон, что король после перестрелки и двухдневного стояния не решился форсировать Сож у Черикова и свернул на север, в сторону Мстиславля, чтобы испробовать другой путь к Смоленску.

Перейдя на правый берег Сожа, Армия Петра обошла шведов и встала поперек за речками Чёрная и Белая Натопа (правых притоков Сожа) «рвать с пути» врага. Так русские постоянно оказывались перед армией шведского короля.

28 августа Пётр из своей ставки в с. Добром на левом берегу р. Белой Натопы выслал разведку, состоящую из двух эскадронов к р. Черной Натопе, за которой всего в полумиле от «гоуптквартир» царя и Меншикова на несколько километров растянулся шведский лагерь. При появлении шведов эскадроны отошли назад и остановились на виду противника в кустарнике. Разведке удалось выяснить, что правое крыло шведов — 4 пехотных (Скараборгский, Ёнчёпингский, Вестерботенский, Нерке-Вермландский) и один Естгётский кавалерийский полк генерал-майора К.Г. Рууса — отдалились от основной армии короля на «малую четверть мили» (около 2,5 км)114 и стояли у большого болота.

«Воинская дума» рискнула на дерзкую операцию — пройти две заболоченных, как у Головчина, речки и разбить отделившиеся полки неприятеля. Операцию поручили генерал-майору гвардии князю М.М. Голицыну. Подготовка к нападению 8 батальонов пехоты Голицына и 30 драгунских эскадронов генерал-лейтенанта Пфлюга началась с вечера 29 сентября 1708 года. Солдаты быстро связав из хвороста и соломы фашины и маты, подготовили нечто вроде моста. Михаил Голицын должен был напасть на Рууса с левого берега Чёрной Натопы, драгуны Пфлюга с правого, т.е. с тыла.

В тот день к шведам перебежало несколько дезертиров, сообщивших, что царь находится на «становище» всего в миле от их позиции, но о предстоящей операции они не сообщили, видимо не знали о ней. Зильтман, который был вхож в штаб-квартиру короля, полагал, что царь в то время со всей армией находится на несколько километров севернее, у д. Колтово, а у Доброго стоит только корпус в 20 тыс. чел. Тогда же Зильтман отметил, что утром 29 августа (9 сентября н.ст.) московский отряд пытался напасть на корпус генерал-майора К.Г. Рууса (Рооса), но так как своевременно была поднята тревога, отряд был отбит. Первое нападение было принято за поиск и мер предосторожности Руус по непростительной беспечности не принял.

30 августа 1708 г. между 7 и 8 часами утра, когда солнце только вставало и в «густом чудовищном тумане» ничего не было видно, 8 батальонов Голицына, привязав к головам патронные сумы, пошли по импровизированному переходу или в стороне по грудь в болотной воде, к палаткам шведского лагеря. Неожиданная диверсия русских едва не завершилась полным разгромом почти пятитысячного шведского корпуса генерал-майора К.Г. Рууса.

Шведские караулы постыдно прозевали русских. Первые залпы застали врасплох Енчёпингский полк барона Георга фон Бухвальда, который пытался быстро строиться между палатками. Бухвальд был почти сразу же ранен. Пастору А.Вестерману показалось, что в стремительном нападении участвовало 14 тысяч русских. Грохот выстрелов продолжался четверть часа. На помощь енчёпингцам поспешил Вестготский полк. О ярости нападавших Нурсберг писал: 

«Противник дерзко и варварски убивал и рубил наших людей, и до основания крушил их палатки и обоз». 

У шведов создалось впечатление, что началось всеобщее русское наступление. Лютая схватка продолжалась два часа. Пали полковник Естгётского кавалерийского полка Нильс Русеншерна и много других офицеров. Кроме Бухвальда ранены граф Каспар Сперлинг, полковник Арвидсон и подполковник Альфспарре. Сверх того, как писал Адлерфельд, русские перебили 261 человек рядовых и 750 челеловек ранили.

Драгуны Пфлюга завязли в топях и не смогли ударить с тыла, чтобы поддержать атаку пехоты. На раскаты залпов примчался сам Карл XII с генералами и тремя драгунскими полками. Король приказал открыть мушкетный огонь и нанести обходной удар с фланга.

Русской пехоте пришлось отступать, увязая в болоте. Отставших и завязших раненых шведы добивали прикладами или пристреливали.115 Голицын, захватив несколько пленных и 6 знамен, ретировался через трясину, или как радостно потом записали:

«5 полков атаковал и по упрямом полуторачасовом бою победительно низвергнул и разорил и 6 знамён взял».

Раненые вынесли через речки и болота почти всё своё оружие. Король же за храбрость наградил сотней талеров солдата, который метнулся в болото и вырвал шведское знамя у русского офицера.

Смелая атака Голицына у села Доброго подтвердила новую оценку русской боеспособности — теперь шведы поставили её на уровень саксонской. 1 сентября 1708 г. Д.Джеффрис отметил:

 «Ныне шведы признают, что московиты намного лучше выучили их уроки, чем раньше после битв при Нарве и Фрауштадте. Они сравнялись, если не превзошли саксонцев как по дисциплине, так и по доблести. Хотя их конница не способна справиться с нашей, но их пехота держится стойко на своих позициях и её трудно рассеять или привести в конфузию, если только не атаковать с мечом в руке. Тем не менее, более, чем вероятно, они не рискнут на битву с нами, но будут стремиться налётами и лишением нас продовольствия разложить нашу армию… По истине я думаю, что они хотят изгнать нас не оружием, но голодом».116

Царь Пётр был рад, как в двухчасовом огне «сей танец в очах горячего Карлуса изрядно станцовали». Он писал: «Больше всех попотел наш (Преображенский) полк». Действительно, из 648 участвовавших в бою преображенцев — 438 человек было убито, ранено и пропало без вести две трети , невредимыми вернулись только 210 солдат. Раненым вернулся и будущий герой Полтавской битвы бригадир Савва Айгустов. Общие потери были точно подсчитаны: 375 убитых, 1 191 раненых.117 Князь Голицын за «мужественную в лице всей неприятельской армии акцию» был награждён орденом св. Андрея Первозванного.

Каролинцы, Адлерфельд и шведская историография записали бой у с. Доброго (Молятичей) в список шведских побед. Но русское командование справедливо считало его своим успехом и вечером 30 августа 1708 г. шведы видели, как в лагере противника было запущено около 40 ракет. Для обмана ночью шведский король приказал разжечь костры и пошёл к русской стоянке в обход длинным крюком.118  Однако военная хитрость не удалась — к ночи 30 августа Русская армия ушла к Мстиславлю и Мигновичам. Молебен и салют совершался потом и в Смоленске.119

После неожиданных и болезненных потерь в бою при Добром шведское командование стало осторожнее квартировать свои войска. Только 3 (4) сентября шведы перебрались через реки Чёрную и Белую Натопа и, пройдя совсем немного, остановились у д. Воловники. 17 километров от Молятичей до Быковичей шведы прошли за 6 дней (в среднем по 2,8 км в день!). Казаки, оставленные за русским арьергардом, постоянно наскакивали на неприятеля.

Последний рывок короля на север к Смоленску давался с неимоверным трудом. Приходилось идти по сплошь дымящейся равнине — Меншиков палил уже не только белорусскую, но и русскую землю, упреждая врага. 

«Неприятель за нами следовал, пред которым наша кавалерия по деревням провиант и на полях стоячий хлеб и строение всякое жгли для оголожения неприятеля и чтоб не было оному пристанища».120

8 сентября царь Пётр писал А.Д.Меншикову: 

«…сей пас недоброй ситуации: людей по деревням скота и хлеба зело много, и для отдаления лесов нейдут; и для того мы с нуждою оных высылаем, а досталъное берём. А жечь оставляем вам. Зело прошу: извольте гораздо о том око иметь и крепко приказать, чтоб всё при отступлении пожечь, понеже зело много»21

Сплошные пожарища вокруг армии вторжения давали знать, что путь на Москву будет перекрыт огнём — царь избавлял свою столицу от осады и пожара, который постиг «первопрестольную» при нашествии Наполеона 2-8 сентября 1812 г.

Всего месяц прошёл после «могилёвского отдыха», но шведы уже почти голодали. Ручные жернова пришлось бросить и вместо хлеба питаться варёной рожью, капустой и репой без соли.122 От Могилёва и до Полтавы денежное жалованье шведам не выдавалось.123 Постоянные нападения казаков и калмыков держали всех в постоянном напряжении. У отступающей же армии всё было в избытке.

1-3 (12-14 сентября н.ст.) 1708 г. Зильтман записывал:

«12 сентября. По восстановленному… мосту перешла штаб-квартира, а вся армия расположилась у д. Воловники в три линии. Во время этого перехода калмыки нападали на некоторые полки и убили несколько рядовых солдат и лошадей.

13. Вся армия стояла на месте и весь день её тревожили калмыки.

14. Армия шла опять до д. Быковичи, там от московских дезертиров и других людей получили точное известие, что царь со всей армией после своей атаки у Молятичей и мнимого наступления 10 сентября, отправился против генерала Левенгаупта. Русская армия отходила под прикрытием 4 тысяч казаков и калмыков».

Скромные веточки, воткнутые в головах и ногах могил, отмечали места погребений шведских солдат. Рядовых опускали в ямы, выстланные зеленью, драбантам сбивали гробы из случайных досок. Пасторы пели псалмы и читали над ними стих «Прах ты и во прах обратишься». Всем, даже королю становилось ясно, что путь к Москве невозможен.

Утром 7 сентября 1708 г. русский генерал-майор И.Л. Микуш с 2 тысячами драгун, а также с казаками и калмыками (такой же, возможно, численности), неожиданно напал с левого фланга на шведский авангард, сбил и «помешал» полки генерал-майора Ю.А. Мейерфельта у д. Бель (в 26 км к северо-западу от Мстиславля).

Р.Х. Боур не подоспел тогда к месту сражения из-за сложных переправ и написал знаменательные слова: «и стоим мы топерь на поле от той деревни Бельи в близости, в виду друг от друга».124 Царь Пётр преувеличил потери противника в «потребе», в которой королю был «учинён великий убыток» и два полка было «разрушено»: «неприятельских людей положено с триста человек, да больше того ранено». Однако значение «счастливой партии» было указано верно: «неприятель… не знает, что ему делать».125 

Адлерфельд, преувеличив силы русской конницы до 7 тысяч, написал, что два полка Альбедюля и Ельма, отбросили и загнали русскую конницу в болото, где погибло якобы 250 русских драгун, пять сотен прочих (нерегулярных?) и отбита часть лошадей. Со шведской стороны погиб корнет, 22 рядовых и около 50 человек было ранено.126 Три шведа были пленены.

Более детальные заметки об этом бое оставил Зильтман. Карл получил сведения от захваченных валахами пленных, что царь с армией якобы расположился при Мигновичах, а генерал Ренне стоит в полумиле у другой деревни с отрядом из 7 полков.

Увидев движение Шведской армии, царь послал генерал-майора И.Л. барона фон Микуша с четырьмя тысячами всадников, вслед за которым, (судя по сведениям, полученным позже от русского пленного майора), должен был напасть на шведский арьергард Боур с 10 тыс. человек. Конница Микуша атаковала обоз полковника Ельма, но была отброшена. У шведов были убиты корнет и около 20 рядовых, а несколько капитанов, офицеров и рядовых ранены. Микуш потерял убитыми 150 человек, среди которых был один подполковник.127

Новый удар — на сей раз от Боура — постиг короля и его армию 9 сентября, когда она двигалась к российской границе (к Татарску и Мигновичам) и вышла на открытое место к р. Вихра у д. Раевка (примерно в 7 км к югу от Мигнович). В то время Кадино, Кривели, Татарск, Старыши, Бель, Малейково, Раевка включались в Великое княжество Литовское. Северо-восточнее, за реками Городня и Вихра, селения Андрусово, Мигновичи и др. были уже российскими, и шведы знали, что подходят к русской границе.

Здесь, у Раевки, король бросил командование и, ввязавшись в бой рядовым офицером, едва не погиб. Схватка была опаснейшей в жизни Карла XII за все 8 лет Северной войны и запечатлелась не только в голове короля, но и в большинстве дневников и мемуаров каролинцев.

9 сентября Шведская армия поднялась из лагеря у д. Бель и пошла на северо-восток к русской границе несколькими колоннами по открытым полям.

Родион Христианович Боур принял решение напасть на шведов на марше. Он лично провел разведку, приказал казакам и калмыкам тревожить и «держать в огне» неприятеля, а Микушу следовать и угрожать его левому флангу. Справа вдали шведскую колонну «сопровождал» Рённе. Когда к «малой и неудобной переправе» приблизились около одной тысячи шведов и валахов, полковник Боур послал в атаку казаков и калмыков, потом 1 000 конников полковника Мореля, а потом подполковника фон Крештора с 300 людьми. К шведам подходили свежие силы и Боур послал в бой ещё тысячу драгун генерал-майора кн. Г.С.Волконского. Когда к шведам подоспели ещё пехотные части и конница, Боур послал с правого фланга Микуша и полковника Леонтьева, которые трижды сбивали и останавливали противника 

«И было во время бою огня часа з два. На том бою был король с конницею и пехотою, и подошла чютъ не вся армея. И я с досталъными людьми выручал» — сообщал Боур царю 10 сентября.128

Под прикрытием дыма от мушкетного огня, казаки и калмыки наскакивали на фланги и кололи пиками шведов.

Карл XII в сражении у РаевкиКак писал Адлерфельд, король бросился в атаку во главе Естгётского конного полка против 70 русских эскадронов, отделился от своих и был окружён со всех сторон. Коня короля подстрелили, Карл очутился на земле в отчаянном положении. К счастью для него, дым от выстрелов был таким плотным, что он остался не узнанным. Устремившиеся к нему генерал-адъютанты Тюре Хорд и Карл Густав Русеншерна были уничтожены. Денщик, собиравшийся дать королю другую лошадь, был убит вместе с ней. Шведскому королю грозила либо смерть, либо плен. В это время внимание на себя отвлек принц Максимилиан Вюртембергский, который галопом помчался на русских. Король вскочил на ноги и что есть мочи долго бежал назад в своих огромных ботфортах, пока не схватил коня без всадника, и так выскочил из передряги. Вот ценное описание Нурсберга:

 «Деревня Раевка… стояла отдельно в полумиле от русской или смоленской границы на большом ровном поле в так называемой Белой России, между Смоленском и Литвой. Входил этот район вместе с жителями во владения короля польского. На этом-то поле Его Королевское Величество встретился с московитами, которые раскинули лагерь на 60 000 человек чуть выше деревни. Как только противник заметил шведов, он тут же выступил и прошел несколько в стороне от нас дальше на поле, показывая, что решился на генеральное сражение.

Его Королевское Величество, как и все его соратники, высокого и низкого звания, от бесстрашия сердца, возрадовались, что московиты твёрдо собрались стоять и не отступать. Об этом также как все, думали и солдаты Его Королевского Величества, желая, с помощью и благословением господа, драться до тех пор, пока в их телах теплится жизнь и останется хоть капля крови в жилах. Его Королевское Величество полным карьером со всей кавалерией ринулся на левый фланг противника и остановился на высоком песчаном холме, чтобы пехота успела подойти ближе. Потом Его Величество приказал всей кавалерии стоять, а сам с 2 полками конницы промчался во весь опор примерно четверть пути и атаковал правый фланг врага в топком болоте, поросшем мелким кустарником. К несчастью, в первой же стычке лошадь под Его Королевским Величеством была подстрелена, но, слава Богу, он не был задет. Но двое генерал-адъютантов, именем Русеншерна и Тюре Хорд, были убиты прямо под боком у Его Величества. Вместо своей лошади Его Величество тут же схватил лошадь Русеншерны, на которой с большим риском для жизни, смог уйти к своим войскам. Так как противник со всех сторон окружил Его Величество и его людей, они никуда не могли уйти до тех пор, пока вся наша кавалерия не пришла им на помощь. Тогда враги отошли за овраг или ров, а затем отступили к Смоленску. Так и на сей раз мы не сошлись в настоящем сражении, потому что московиты не сдержали слова, что будут стоять. Сразу же, как ушел противник, Его Королевское Величество убедился, что тот оставил за собой путь совершенно разорённым, и теперь на марше за ним, мы терпели большой голод во время ежедневных переходов. Неприятель перед нами всё разорял и забирал как из городов, так и из деревень, так что ничегошеньки не оставалось, что могло бы сгодиться в пищу, кроме того, что мы, с Божью помощью, находили под землей в ямах, которые были наполнены зерном и другим съестным».

В описании Зильтмана бой у Раевки выглядел так: 

«9(20) сентября после неполной мили марша Его Королевское Величество узнал, что неприятель расположился на открытом месте примерно с 8 тысячами кавалерии, а неподалёку стоит всё московское войско. Король приказал армии идти вперёд, атаковал противника несколькими полками и отбросил его. Так как короля поддержал фельдмаршал с кавалерией, то оба они с полмили преследовали неприятеля, пока не задержались у одной деревни, закрепившись там. В связи с тем, что пехота отстала, король, чтобы не быть снова отрезанным, отошёл со своими войсками назад и расположился на ночь в поле. Фуража совсем не было. Я постоянно находился при фельдмаршале во время акций и атак. У шведов было убито 2 генерал-адъютанта-Хорд и Русеншерна, а также ротмистр. 10 (21) сентября армия короля из-за Боура не смогла проводить фуражировку к северо-западу от д. Кривели».

После боя противники встали по разным берегам «на малой переправе» (у р. Мертва?) на расстоянии пистолетного выстрела, недалеко от пограничной «русско-литовской» речки Вихры. Вопреки своей обычной тактике, Карл XII не нападал. 

«И король стоял по той стороне переправы с полчаса, а я по сей стороне. И строил король своих, а я своих людей. И друг на друга войско смотрело и стояли столь близко, что можно по друге палить из пистолета, а стрельбы не было… А побито во время оного бою неприятельских людей против наших есть втрое»29

Под конец Боур стрелял из своих пушек до самого позднего вечера, когда неприятель отступил назад в свой лагерь. Боур не преминул указать, что в сражении против короля поле боя, на котором он ночевал, осталось за ним. Трофеями русских оказались два штандарта, литавры, один ротмистр и несколько десятков рядовых.130

Затем противники разошлись — шведы к Раевке, Боур к Кадину (Старому Кадину). Успешный бой конницы Боура против Карла и Реншёльда у Раевки был знаковым — «неприятель перво пехотою своею, потом и ковалериею ночью зело скоро марш свой восприял назад».131

Если в Польше Карл «увяз», то на востоке он «утонул в океане земли» (А.А. Свечин). Личное потрясение, пережитое под Раевкой, пожарища и столбы дыма уже над русскими деревнями, болезненные удары, нанесенные Русской армией один за другим 30 августа, 7 и 9 сентября, свидетельствовали, что подобное будет продолжаться и дальше. Казаки не переставали нападать на шведские посты и фуражиров, днём и ночью солдаты стояли под ружьём. Изнурение, страх холодов, которые могут лишить даже «плодов из-под земли», приводили в отчаяние. Реншёльд полагал, что путь через Смоленск невозможен. Воля Карла была бессильна против голода, бочонки с тысячами саксонских талеров были бесполезны.

«Я боюсь, что вместо грозной армии, Его Величество приведёт в Россию толпы заморённых доходяг» — безнадёжно записал Джеффрис 11 сентября.132

10(11) сентября 1708 г. Карл не стал пересекать пограничные реки Вихра и Городня и завернул на северо-запад — вдоль русской границы к Старишам. Там, в самой северной точке своего маршрута он стоял вплоть до 13 сентября. Генерал-адъютантов Т. Хорда и К.Г. Русеншерну, спасших Карла от смерти, хоронило всё командование. Погребение проходило в присутствии короля, который стоял у могилы отдельно от всех.

Таким образом, к сентябрю 1708 г. русская «стратегия отложенной победы» одержала верх над шведской. Отпор при Раевке 9 сентября 1708 г. и тактика опустошения земли закончили «Русский поход» короля. Шведская армия выдохлась.

«Король шведской, видя изнеможение сил своих и не имея надежды… победу получити, …у Смоленского рубежа принуждён был воротится, не вступя во оные».ш

Шведскому командованию пришлось рассматривать другие варианты войны. К. Пипер считал необходимым ждать корпус Левенгаупта, или даже пойти к нему навстречу, чтобы потом с его военными и продовольственными запасами продолжить марш на Москву хотя бы и по опустошённой земле. Был вариант повернуть к северу — к Западной Двине, по которой можно было получить провизию и рекрут и дождаться Левенгаупта. Если сворачивать на Гетманщину — вся Русская армия обрушится на Левенгаупта. Другие полагали, что Мазепа предоставит 20 тыс. казаков с резвыми конями, готовых свергнуть «русское иго» и воспрепятствовать опустошению; в случае успешной битвы, они так «прижмут», что враг «костей не соберёт». Нападать же на храброго Левенгаупта с его отличной курляндской армией, русские вряд ли осмелятся.134

Оба варианта были авантюрными. На пути в четыре сотни километров до Москвы шведов ждали засеки, валы и рвы, хорошо укреплённые города-крепости и начинала гореть русская земля. На Гетманщине — большинство крестьянства и казачества было на стороне православного царя.

Шведский король Карл XII не был плохим стратегом, но выиграла стратегия Петра Великого. Ночью 14 сентября король, находясь в безвыходном положении, вынужден был принять судьбоносное решение — откатываться на юг к Мазепе. Так Пётр Великий, одержав победу в «белорусской кампании», не допустил лучшую армию Европы до государственных границ России и заставил Карла XII отрешиться от наступления на Москву.

Примечания

113 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.2. Л.749. В Шведской армии было гораздо больше больных.

114 ППВ. Т.8. С.106.

115 G.Adlerfeld. T.3.S.117.

116 Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes’s Letters… S.59.

117 ППВ. T.8. C. 106-107,109. Как всегда скрупулезно было подсчитано, сколько пропало оружия с убитыми и что не вынесли раненые, его было не так много: 155 фузей 152 штыка, 40 пистолетов, 22 сумы гренадёрских, 116 лядунок, 122 перевязи, 11 чушек, 116 погонных ремней, 134 палаша 126 портупей 107 камзолов и штанов 151 шляпа 17 гренадёрских шапок, 9 копей капральских, 56 солдатских,8 алебард, 1 барабан, 1 винтовка. — РГАДА. Каб. ПВ.Отд.2.Кн.8.л. 811-814, 828,л.832об.

118 Krman D. Itinerarium… S.54.

119 Описание этого боя см. в работах историков Д.Ф.Масловского, А.З.Мышлаевского, Н.Л.Юнакова.

120 ГСВ. Вып.1. С.286.

121 ППВ.Т.8. С. 122..

122 ППВ.Т.8. С. 634.

123 ППВ. T.9. С.974.

124 ППВ. T.8. С.654

125 Там же. С.390.

126 G.Adlerfeld. Leben… T.3. S.119.

127 Боур указал в ведомости, что было убито 140 человек, среди которых был полковник Ямбургского полка Принц, 3 капитана, 1 поручик, 85 драгун ранено и был пленён майор Нарвского полка Палем. — ППВ.Т.8. С.654-655. 15 февраля 1709 г. Палем был отбит после сражения при Рашевке на Гетманщине. — Там же. С.721.

128 ППВ. T.8. С.126-127, 664.

129 Р.Х.Боур «из полков за две версты до Кадина» — Петру I 10 сентября 1708. — ППВ.Т.8.С.664-665. «Всего сих 3 брегад драгунских 12 полков побито и безвесно пропало на баталии 9 дня сентября»: Побито унтер-офицеров, капралов и драгун 39, безвесно пропало и не явилось капралов, унтер-офицеров и 1 офицер — всего 75. Ранены капитан, поручики, унтер-офицеры и драгуны — 67. Лошадей побито и убито 167. «Отбито и обронено ружья и мундиру»: фузей 18, пар пистолей 109 и 1 пистолет, портупей — 37, лядунок 49, сум перемётных — 134, сёдел 153. — РГАДА. Каб. ПВ. Отд.2. Кн. 8. Л..836.

130 ГСВ. Вып.1. С.286.

131 ГСВ. Вып.1.С.286.

132 Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes’s Letters… S.61.

133 ППВ. Т.8. 276

134 G.Adlerfeld. Leben… T.3. S.143-144.

 

«Сие время опаснейшее»
«Битва, от ожесточения которой каждый должен застыть в изумлении».

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*