«Битва, от ожесточения которой каждый должен застыть в изумлении».

«Полтавское сражение». В.А. Артамонов.

ГЛАВА III. ПРОВАЛ ШВЕДСКОГО МАРША НА МОСКВУ.

3.2. «Битва, от ожесточения которой каждый должен застыть в изумлении».

Такую оценку головчинскому сражению 1708 года, 3(14) июля, дал пастор А.Вестерман.

Русской армии со времён тяжкого нарвского урока 1700 г. не приходилось вступать в единоборство со шведским королём-полководцем. На «консилиуме» в Могилеве 23 июня генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев, главный генерал от кавалерии А.Д. Меншиков, министры Г.И. Головкин и Г.Ф. Долгоруков, генерал А.И. Репнин, генерал-лейтенант от артиллерии Я.В. Брюс, генерал-майор от гвардии М.М. Голицын и генерал-майор Вилим фон Швейден⁷¹  рассматривали как вариант ухода русской армии за Днепр, так и движение навстречу противнику. Замедлить марш армии вторжения вглубь России — вот в чём состояла основная задача.

Чтобы не допустить обхода шведами, консилиум решил шире расставить войска в белорусском Приднепровье. У Шклова, к северу от дивизии Шереметева, расположившейся при Могилёве, должна была стоять конная бригада главного генерала от кавалерии Меншикова. Ещё севернее, при Копыси или Орше станет держать оборону дивизия генерала Алларта вместе с конной бригадой генерал-лейтенанта Пфлюга. Дивизию Репнина поддержат конные бригады Генриха Гольца и Иоганна Кристиана Генскина. Артиллерию собрались распределить равномерно по всем дивизиям, «большие обозные тягости» отправить за Днепр к русской границе. Войска должны удерживать днепровский рубеж как можно дольше и препятствовать наведению мостов противником. Если же неприятель будет форсировать Днепр в разных местах, то «перепустя» на левый берег от 3-х до 4-х тысяч противника, атаковать, а «по самой невозможности», отступя за Днепр на 2-3 мили, сдерживать его на трудных переправах и в лесах.

26 июня Б.П. Шереметев, Г.И. Головкин и Г.Ф. Долгорукий из Шклова написали царю, что вполне готовы к встрече противника. Пойма небольшой болотистой речки Вабич в 20-30 км к западу от Днепра показалась подходящей для того, чтобы не пропустить неприятеля.

«Удерживать пасы по всякой возможности» решили при Головчине, в 30 км к северо-западу от Могилёва. Туда послали Меншикова и Репнина с 6 тыс. пехоты. На переправу при Староселье (в 12 км западнее Копыси) был послан Аларт с 6 тыс. пехоты и Пфлюг.⁷² По оценке Д. Джеффриса, русские набрались опыта и стали больше, чем прежде, дорожить жизнью своих солдат.

Почему давать отпор шведам решили не на Днепре, а к западу от него, вдоль небольшой речушки Вабич?

Вероятнее всего, повлияло мнение Меншикова. Ещё 19 апреля 1708 г. он писал Петру из Могилёва, что объездил кругом всё и пришёл к выводу, что удержать неприятеля на Днепре трудно, даже если на левом берегу выставить всю армию. Пользуясь преимуществами крутого правого берега, враг сможет легко форсировать реку. Сдержать противника можно на Березине, а от этой реки до Орши нет широких полей, где шведы могли бы принудить к баталии.⁷³

В конце июня русские конные партии в «стравках» за Вабичем захватили три десятка валахов и шведов. Квартирмейстер Смоландского полка при допросе сообщил, что 30-тысячное шведское войско состоит из 30 полков кавалерии и пехоты, но пока к Головчину подошло 4 конных и 5 пехотных полков с тридцатью «тяжёлыми и малыми пушками». Пленный снял беспокойство Шереметева о том, что шведы обойдут русских — никаких сил в обход не отправлено — все идут одним трактом за королём.

Прапорщик рейтарского полка горна, дав подробную роспись всей Шведской армии, сказал, что больных мало, в иных полках таковых вообще не имеется, у части полков провианта на 2 недели, у некоторых же — только на 8 дней. Шведы полагают, что русские лишь у Смоленска отважатся принять баталию. Некоторые пленные сообщали, что у Головчина всего 12 тысяч шведов.

К 30 июня 1708 года русское командование окончательно уверилось, что король пойдёт на прорыв у Головчина. Страха перед коронованным победителем не показывали. Меншиков исходя из показаний одного пленного лейб-гвардейца, который жаловался, что в каждой шведской роте по 15-20 больных, пришёл к выводу, что ежели все «томны, как и сей, то мочно, надеясь на милость Божию, драться» со шведами, которые якобы «правятся на Копось».

Л.Н. Аларт, удостоверившись, что «неприятель намерен его посетить», в письмах от 29 и 30 июня 1708 года предлагал удерживать того как можно дальше от Днепра и обещал отогнать противника «с кровавою главою».

Г. Гольц 30 июня вообще похвалялся, что управится и с 30 тысячами, если ему дадут лопат, кирок, зарядов сверх тех пятидесяти, которые имелись у него на каждую пушку, а также девять 6-8 фунтовых орудий с ядрами и порохом и добавят 3 тыс. пехоты от Аларта.

Получив депешу от Гольца и Аларта, что 12 тысяч шведов придвинулись совсем близко и могут пройти между их корпусами, очередной «генеральный консилиум» в Шклове 30 июня постановил переместить на запад за Днепр дивизию Шереметева с «пристойною артиллериею» (но без 12-фунтовых пушек) и «учинить над неприятелем чувствительный поиск, остерегаясь от главной баталии».¹⁴ 29 и 30 июня пушки малого калибра с трёх, потом с пяти батарей беспрерывно, целый день обстреливали шведов без особого вреда маленькими ядрами и тогда же солдаты начали окапывание и огораживание позиций рогатками. Вечером 30 июня русская конница отделилась от пехоты и потом все три дня стояла не расседлывая коней и не сходя с места.⁷⁵

1 июля 1708 года Головкин, Долгоруков, Шереметев и Брюс поехали из Шклова для осмотра местности от Днепра на запад — в Климовичи, а Меншиков ещё дальше — к верховьям р. Вабич, в «Якимовичи» (на современных картах — Ахимковичи). Князь заявил, что тамошнее место затоплено и его удержат 800 драгун полковника Кемпбелла. Однако 2 июля военный совет, осмотрев позиции вдоль р. Вабич, решил подстраховаться. Боясь обхода и отсечения от Днепра, он предписал дивизии Аларта переместиться к Климовичам. Если же противник, не переходя речку у Якимович, пойдёт через Староселье к Копыси, то Аларт должен был не описываясь, тоже идти на 19 км севернее и там «чинить неприятелю всякое сопротивление». Тогда же от двух перебежчиков-валахов получили ложные сведения, которые вроде бы подтверждали, что шведы в ночь на 3 июля будут переходить речку под Головчином «вправе от нашей стороны» по понтонам (по «щитам на колёсах»). К шведам тоже бежало несколько перебежчиков, которые сообщили о составе командования Русской армии. С 1 июля 1708 г. русские пушки стали стрелять 8-фунтовыми ядрами.

Глубокой войсковой разведки за Вабичем Б.П.Шереметев не провел и, доверившись словам «переметчиков», послал Семеновский полк генерал-майора князя М.М.Голицына, батальон своего сына — полковника М.Б. Шереметева и полк бригадира князя Мещерского (всего 3,4 тысячи) по речке к северу. Судя по шведским материалам, неизвестным в русских источниках, около восьми сотен казаков и калмыков в полдень 1 июля перебравшись на правый берег, сбили валашские форпосты, так что лейб-драгунам короля пришлось выручать их. Убитые и раненые были с обеих сторон.

Вечером 2 июля 1708 г. центральное место против шведского лагеря у Головчина заняли 13 пехотных полков дивизии фельдмаршала Б.П. Шереметева и 11 драгунских полков А.Д. Меншикова — 7,9 тыс. пехоты, 5,8 тысяч кавалерии, туда же была послана основная артиллерия. В шести километрах севернее, в Климовичах стояли Аларт и Пфлюг, южнее Шереметева через трясину, которая была сочтена непроходимой, встала дивизия князя Репнина (5-6 тыс.). Слева от Репнина находились 10 драгунских полков (около 10 тыс. чел.) и 4 тыс. казаков и калмыков Гольца. (Казаки и калмыки на схеме с пояснениями на немецком языке, изображены стоящими в линию с драгунами Гольца).⁷⁶ Количество русских полков в труде Адлерфельда указано верно. Шведы полагали, что силы неприятеля состоят из 20 тыс. конницы, 8 тысяч пехоты и 6 тысяч казаков. Репнина и Гольца разделял километровой полосой лес, через который шла всего одна тропа. Так, желая перекрыть все подходы к Днепру, растянули позиции на 10 верст вдоль р. Вабич.

За день до нападения Карла XII твёрдый настрой командования стал ослабевать. Без жёсткой руки государя и Меншикова, одновременно с походом шведских полков, неуверенность командования росла почти также, как под Нарвой в 1700 г.

2 июля 1708 года военный совет постановил во первых, «дабы конечно всем брегадам и дивизиям, на кого будет нападение, вспомогать и ради того чрез переправы многие мосты поделаны были». Во-вторых, «если неприятель чрез речку будет переправляться, держать оного по возможности». В отчете царю уклончиво писалось, что «[шведа] с некоторым уроном своим, держать будем, понеже и он принужден будет також своих людей терять. А к главной баталии нас принудить ему за узкими дороги и переправы трудно».⁷⁷ Таким образом, заранее предусматривалось отступление.

Военный талант Шереметева, Репнина и Гольца явно уступал полководческому дарованию Карла XII, которому Шведская армия была обязана в значительной мере своими победами. Доверие и любовь войск к своему юному монарху-полководцу были абсолютны. Худощавый, с длинными руками и ногами, со слабыми следами оспы на лице, ростом в 183 см, король-спартанец не только делил с солдатами все тяготы, но мог «взрывать» их своей энергией. Будучи великолепным наездником, он первым бросался в атаку со шпагой и пистолетом. Очевидцы писали: 

«В лице Карла есть что-то … вызывающее уважение и страх… Все драбанты говорят, что не могут по лицу или поведению узнать его мысли и настроение, — настолько оно одинаково…. Никто не сидит на коне лучше, чем он. Никогда он не выдает ни малейшей слабости. Военным знанием и опытом он превосходит всех генералов и офицеров. Когда все измучены, он всегда бодр. Вторую часть дня он проводит в своей канцелярии, где, забросив всё прочее, заполняет лист за листом планами формирования частей и значками, указывающими расположение кавалерии, пехоты и т.п. По-своему он мстителен и безжалостен и ни один виновный никогда не ушёл от заслуженной кары. Каждый его жест или приказ кажется ледяным и нечеловечным».⁷⁸

Всю ночь обе стороны держали конницу и пехоту под ружьем. После дождей болотистая пойма р. Вабич казалась настолько непроходимой, что с малой возвышенности левого берега русские надеялись без особых потерь перебить случае атаки завянувших в топи шведов.

Для князя Аникиты Ивановича Репнина (1668-1726), начавшего службу с 16 лет спальником, сражение при Головчине стало его первым самостоятельным «генеральским боем», генеральский чин он имел с 1698 г. Его дивизия приступила по-настоящему к воздвижению земляных укреплений не 30 июня, когда заняла позицию, а 3 июля 1708 года, в слякотную ночь шведской атаки. Фашины для валов не готовили. «Построить транжемент» (возможно, по типу полтавского), Репнин не успел, его начали делать только ночью 3 июля. Закрыть тоже не успели его с флангов. Со стороны неприятеля рвы были выкопаны только «в колено», что Репнин оправдывал нехваткой рабочих рук и отсутствием инженеров. 17 батальонов и 3 драгунских полка А.И. Репнина растянулись на 700 сажен. На правом фланге репнинской дивизии были небольшие леса, поля, болота — на левом — сухое поле.⁷⁹ Часть солдат Репнин услал ночью на дозорные посты, на рытьё укреплений и укладки гатей для связи с соседями, оставив при себе около 5 тыс. пехоты.

Пикетов Аникита Иванович Репнин не выставил, только обычные караулы в два человека. Позиция повторяла ошибки Нарвской 1700 г. — была узкая и хорошо простреливаемая, тонкая и длинная, построить более двух-трёх батальонов в глубину было невозможно, маневрировать частями и поставить резерв было трудно. Карл XII же напротив, собрал все силы в кулак у Головчина. Было забыто, что шведский король мог в одном месте клином пробить строй противника. Как и под Нарвой, за сухой полосой в тылу был водный барьер — болото, через которое предусмотрительно навели три гати-моста. Тут было уязвимое место позиции — при отступлении могла вспыхнуть паника.

В целом на растянутой русской позиции было около 40 тысяч войск (больше, чем при осаде Нарвы в 1700 г.) и 45 орудий.⁸⁰ Оба фланга и центр прикрывались шестью разбросанными по фронту батареями, а также реданами и прямыми отрезками неглубоких валов. В разрывах вала, через которые мог пройти эскадрон, устанавливались рогатки. Части Шереметева спереди заслонились небольшим редутом (зачаток полтавской системы редутов).⁸¹ Никакой наступательной инициативы не предусматривалось. Восторженный поклонник Карла словацкий епископ («суперинтендант») Д. Крман расписал русские укрепления, растянутые на полторы мили почти как неприступные — валы, рвы, и на возвышенных местах — батареи.

1 июля Карл XII, Юлленкрук и полковник артиллерии Рудольф фон Бюнов провели разведку бродов, через которые переходили донцы и калмыки,⁸² и пришли к выводу, что р. Вабич можно перейти, но дальше идёт топь, где нет никакого русского прикрытия и стоят только обычные караульные посты. После перехода речки нужно будет считаться с опасностью флангового удара. («дедушка Рудольф фон Бюнов» — так называл его король Карл XII — был пленён 30 июня 1709 г. в Переволочне и через три дня умер от раны)

2 июля 1708 году шведы собирали кожаные понтоны, с помощью которых надеялись переправиться на русский берег р. Вабич. Как и под Нарвой в 1700 г., не дожидаясь отставших, Карл всего с 17 тысячами войск решил неожиданно разбить изолированный центр Никиты Репнина, обойдя через болото его правый фланг. Кавалерия Реншёльда должна была блокировать конницу Г.Гольца и атаковать левый фланг русского центра, артиллерия — с высот у Головчина воспрепятствовать посылке помощи Шереметевым. Всех валахов вместе с обозом переместили к северу, чтобы войскам Шереметева казалось, что они находятся под угрозой удара.

Между 11 и 12 часами ночи войска с фашинами из ветвей и елового лапника, получили приказ бесшумно приблизиться к берегу р. Вабич. Бойцы тихо сотворили молитву и вполголоса спели стих «Господь — наша помощь и утешение». После этого кавалерии было приказано седлать лошадей и в полнейшей тишине продвигаться эскадрон за эскадроном.

Темнота скрыла ночной марш шведов. Гвардейские полки, начав двигаться в 12 часов ночи, собирались взять 12 из 24 понтонов, но ночной дождь превратил землю в непролазную грязь и их бросили. Король Карл XII приказал форсировать реку Вабич вброд. Между 2 и 3 часами ночи 3 июля под прикрытием ливня и густого тумана шведам удалось незаметно перевести вниз по течению пять пехотных (около 6 тыс.) и 4 кавалерийских (4 366 чел.) полка, выстроив их против дивизии Репнина.

Любимая шведским королём ночная атака в очередной раз удалась. Шведы незаметно подошли к русским позициям. Карл сказал: «Парни, шельмец тот, кто будет стрелять!» По двум небольшим гатям, уложенным по топкому берегу, король Карл XII, повёл за собой пехоту в речку и первым вошёл в воду. Гвардейские гренадёры, подняв ружья и патронташи над головой, с трудом брели в «самом болотном месте» по колено, потом по грудь до подмышек в жиже, увязая в илистом дне. Несколько в стороне форсировали реку Вестманландский и Эстгётский полки, собираясь отсечь русскую пехоту от конницы и зайти ей в тыл. Темень, дождь и туман скрыли движение. Переместить крупнокалиберные орудия к деревне Старое село против позиций Репнина без шума не получилось.

Караулы, дав выстрелы тревоги, покинули посты. На позициях Репнина, раздался пушечный залп и повсюду разнёсся сильнейший крик, слышный далеко вокруг. Приведенное Адлерфельдом свидетельство о поднятой русскими тревоге не позволяет верить словам Репнина, что он увидел противника, когда тот уже перешел всю пойму реки.⁸³

И тут же, в половине третьего часа утра, прикрывая наступление своей пехоты,  22 шведских орудия полковника Бюнова, открыли «жестокую пальбу» по центру Репнина, с небольшой возвышенности правого беpeгa реки Вабич. Артиллерийская «полевая музыка» беспрерывно продолжалась три часа. Шведские орудия были собраны в одно место (именно этим позже так успешно пользовался Наполеон), русские — были разбросаны по фронту.⁸⁴ Нильс Юлленшерна писал, что противник слишком рано все обнаружил и тут же русские начали отвечать из своих пушек. 

«Его Величество был среди первых, кто перешёл реку вброд и каждый спешил, как только мог, но противник слишком рано [все] обнаружил и тут же начал стрелять из своих пушек по нашим. Это пришлось терпеть достаточно долго, пока несколько батальонов не перешли реку и не бросились в атаку на укрепления неприятеля… Наша артиллерия начала стрелять и так удачно, что неприятель не только оттянул пушки, но и был вынужден покинуть один фланг своих укреплений. Наша пехота тут же этим воспользовалась и под прикрытием огня своих пушек вошла в укрепления, заставив противника покинуть их и ретироваться в большой лес, который находился сзади за ними».

«Всю потребу везде управлял» один только Аникита Иванович, Чамберсу просто не хватало сил.

Репнин вывел пехоту из шанцев, чтобы мушкетным огнём сбить противника в реку. 

«Словно стая голодных волков, русские бросились на нас, намереваясь помешать нашему переходу» — так цветасто расписал Нурсберг ночное нападение шведов.

Из-за тесноты только четыре батальона Нарвского и гренадерского полков выстроились «во фрунт»,⁸⁵ но прицельно бившие трехфунтовые и шестифунтовые шведские пушки вынудили их податься за бруствер. Артиллеристы Репнина продолжали вести ответный огонь, несмотря на то, что ядра выбивали прислугу, лошадей и разносили в щепы лафеты пушек. Однако через некоторое время их огонь был подавлен.

Русские эскадроны пытались атаковать фланг Эстгётского полка, но тот развернул навстречу часть своих сил и отбил атаку.

Около четырех часов утра шведы почти без потерь выбрались из реки на твёрдую почву и едва выйдя из болота, пошли в «психическую атаку». Не отвечая на огонь, молча и без выстрелов, со штыками и пиками наперевес они быстро развернулись направо на фланг Репнина, который находился под убийственным огнем. Карл XII, сел на коня, ведя преследование, находясь впереди пехоты, рядом с ним, не покидая ни на мгновение, находились «маленький принц» и Станислав Понятовский. Пытавшихся сдаваться шведы приканчивали.⁸⁶ Прорыв был похож на позднейший суворовский удар в штыки. По оценке Репнина, его дивизию атаковали 10 тыс. человек.

Четырёхтысячная кавалерия Реншёльда, состоявшая из лейб-драбантов, лейб-регимента, 8 рот лейб-драгун и 8 рот Смоландского полка с трудом выйдя из болота, завязала на правом фланге тяжёлый бой с конницей Гольца. Одно время шведская конница заколебалась, лейб-драгун дважды или трижды окружали,⁸⁷ но потом, надвинувшись на 10 полков Гольца и казаков, шведские всадники выполнили главное — помешали оказать помощь Репнину. Однако русские конные части многократно «с места сбивали» неприятеля и даже захватили часть мундиров, шпаг и оружие. Пока держался центр, было возможно оказать помощь и, как писал Репнин в своём обьяснении, «неприятеля в конфузию привести». Несколько раз Аникита Иванович посылал адъютантов к соседним дивизиям, но безрезультатно.

Через две недели после сражения, 17 августа 1708 г. суд пристрастно обвинял Репнина, что его полки стреляли нестройно, спешно и не целясь, «по казацки» и еще не имея «урона», стали покидать позицию, оставив 4 или 6 пушек с разбитыми лафетами из крайней батареи. Это было несправедливо. Наблюдавший бой военный атташе при Карле XII, британский капитан Д. Джеффрис отметил, что русская пехота хорошо отработала отражение врага мушкетным огнём: 

«во время всей акции они никогда не допускали шведов близко, но обычно стреляли из ружей с дистанции 30-40 шагов, потом отходили, заряжали, снова собирались и вновь палили; эта «охота» продолжалась до 7 часов».⁸⁸

Репнин обоснованно доказывал, что 2 часа сдерживал неприятеля, который окружал его с обоих флангов. Дольше обойтись без помощи было нельзя. Видя себя отрезанным с двух сторон, он начал отход.

Среди шведов шли разговоры, что больше всего у них потерпели драбанты и пешая гвардия и что при отступлении «московиты» много раз останавливались и отстреливались, сражаясь с такой храбростью, которую они до того никогда ещё не показывали.

Удар Шереметевым с севера в тыл шведам или резерв, оставленный в лесу, мог бы спасти положение. Однако фельдмаршал весь 4-х часовой бой так и простоял без движения, полагая, что в любой момент его атакуют от Головчина. Часть кавалерии шведов и валашские всадники продолжали делать вид атаки, придвинувшись к Вабичу. К тому же для отвлечения внимания Шереметева шведы вели обстрел из 6 пушек, поставленных у самой реки.⁸⁹ Пустить в обход Головчина конницу, подобно М.И.Кутузову, пославшего в обход левого фланга Наполеона казаков М.И.Платова и кавалерию Ф.П.Уварова на Бородинском поле в 1812 г., фельдмаршал не думал. Если бы на месте Шереметева был Меншиков, (который за день до того уехал за подкреплением) помощь Репнину, несомненно, была бы оказана.

Отступление Репнина к своим мостам-гатям не выглядело бегством — отход прикрывался залпами других частей, подходивших к месту атаки и орудийным огнём с другой батареи.⁹⁰ Позже на суде Репнина обвиняли в том, что он не допустил пехоту до рукопашной, якобы специально уклоняясь от боя. Однако свидетельства шведских очевидцев не позволяют согласиться с таким обвинением. Генерал-квартирмейстер А. Юлленкрук характеризовал бой как «упорное дело».⁹¹ Г.Адлерфельд тоже писал, что противник, несмотря на дождь, стрелял очень интенсивно.

Около 6 часов 30 минут утра после почти четырехчасового сражения, приняв на себя не менее десятка атак, обороняющиеся, израсходовав все патроны, ушли с открытого места по трем гатям за болото. Паники, которая случилась под Нарвой в 1700 г. и под Фрауштадтом в 1706, не было. Густой лес позволил Репнину отбиваться «с полтретья часа из мелкого ружья». Взятый в плен капрал из полка Н. Йельма говорил, что «особливо от пехоты много из лесу по них стреляло».⁹² 

«Рядовые говорили меж собою, что на том месте Российского войска люди так жестоко бились с ними, что невозможно ни по какой мере против них стоять было».⁹³

Репнин остановил шведов и король был вынужден перемещаться с левого края на правый — «ездить от батальона к батальону, ободряя солдат то рукой, то шпагой, то криком». Ни русские, ни шведы не двигались с места. В конце-концов, Карл XII приказал «без выстрелов двинуться в заросли с пиками, штыками и шпагами, чтобы победить или умереть» (Г.Адлерфельд). Юлленшерна писал, что шведам не надо было следовать в лес за русскими, потому что там было потеряно много рядовых и офицеров. Заросли помогли русским, как позже в сражении при Лесной 28 сентября 1708 г. Будь на месте Репнина царь Пётр или князь Меншиков, они, как в сражении при Лесной 28 сентября 1708 г., вообще не позволили бы шведам войти в лес и даже организовали бы контратаки.

Через некоторое время офицеры Репнина утратили контроль за войсками. Сигнала к отступлению барабанным боем не дали, распущенных знамен не было, некоторые знамена офицеры самовольно содрали с древков и спасая, спрятали их под кафтаны. 10 медных пушек, которые нужно было отвозить прежде всего, бросили. Солдаты уходили, оставляя все, что мешало проходить через лес — зарядные ящики, рогатки, пики,

Правое крыло фельдмаршала Шереметева снялось почти без выстрелов.

Ни в одном шведском источнике нет упоминаний о русских пленных. По приказу шведского короля пленные и раненые уничтожались, как под Фрауштадтом в 1706 г. После сражения раздавались редкие выстрелы — это шведы пристреливали раненых русских солдат. Тайный советник прусского короля и военный атташе при шведской армии Давид Натаниэль фон Зильтман писал, что последние выстрелы стихли около полудня.⁹⁴ Пастор Вестерман в это время спешил на зов умирающих каролинцев, просивших «святого господнего причастия». «Упорное дело» (А.Юлленкрук), «повода хвастаться не было» (Д.Джеффрис) — такова была шведская оценка боя при Головчине. Погибших шведы хоронили во рвах русских укреплений.

Вечером 3 июля 1708 г. Репнин по предварительным данным сообщил, что было убито, от ран померло и не явилось 526 человек, не считая раненых.⁹⁵ Юлленшерна преувеличивая, писал, что убитыми был наполнен лес и через четырнадцать дней после сражения оттуда неслось такое зловоние, что никто не мог его переносить. Шведы подобрали на поле боя несколько знамен, драгунских литавр, несколько фур с амуницией и 12 пушек.

4 июля пастор А.Вестерман «вёл проповедь перед Его Королевским Величеством и в тот же день к вечеру в присутствии Его Королевского Величества и других высших и низших по званию, было погребение … всех павших в сражении, как офицеров, так и рядовых. После проповеди 600 гвардейцев почтили их двумя залпами».⁹⁶

Оборонительный бой при Головчине был выдержан неплохо — об этом могут свидетельствовать потери обеих сторон — у русских — 350 убитых, 675 раненых, 630 пропавших без вести,⁹⁷ итого — 1 655 чел.

Потери шведов составили 255 убитыми и 1 219 ранеными.⁹⁸ Невосполнимой утратой шведов была гибель капитан лейтенанта лейб-драбантов — генерал-майора барона О. М. Врангеля, о котором больше всего сожалели в армии короля Карла. Драбанты, особо отличившиеся в бою, понесли значительные потери как ранеными, так и убитыми, которых хоронили в ночь и на следующий день 4 июля. Карл справедливо гордился победой при Головчине. В сложнейших условиях оно было проведено, как и под Нарвой в 1700 г. — ударом по центру позиции противника и блокировкой флангов. Король сам провёл рекогносцировку, сам выбрал диспозицию, исходное положение для атаки и нанес удар, расчленив русские силы и лишив их возможности взаимопомощи. Шведский король получил свободный путь через Днепр и укрепился в прежней низкой оценке Русской армии.

Однако сломить дух противника ему не удалось. Паники среди отступавших не было и на месте боя шведская победа представлялась половинчатой. Прикрываясь конницей генерал-майора С. Ренцеля, русские войска отступали в разных направлениях. Из дивизии Репнина 800 человек присоединились к Шереметеву как полноценное соединение, остальные группами по 20-100 человек разрозненно, в течение трёх дней выходили к Могилеву и Шклову, где оставили больных и раненых. Пехотные дивизии и бригады конницы ночевали, не доходя двух миль до Шклова, конница Гольца пошла к Могилеву. Пехотная дивизия Аларта и кавалерия Пфлюга 4 июля пришли в Копысь.

Сгоряча Шереметев, Головкин, Меншиков и Долгорукий сообщали из Шклова, что собрались дать новый бой: три атаки у Головчина были мужественно отражены, несмотря на «нехристианское» применение якобы отравленных пуль.¹⁰⁰ 

«Переправясъ Днепр, разрядя все войски, будем неприятеля ещё держать по возможности». «Кроме уступления места, неприятелю из сей баталии утехи мало и наша конница гнала неприятеля на пол мили и побрали много неприятельских лошадей. У нас из знатных убит генерал-майор фон Шведен».97

Аларт послал в тыл шведам партию в 60 человек, которая отбила «поваренную телегу» генерал-майора графа А. Спарре и шестерых мушкетёров.

Не используя отступления русских, Карл остановился на бывшей русской позиции в полумиле к востоку от Головчина, иначе «мало бы людей спаслось» — было записано в «допросных артикулах генералу. .. Репнину». Военно-походный журнал Шереметева выправлял впечатление о поражении таким образом: король «не дерзнул за тою дивизиею господина генерала князя Репнина ититъ, но остановился на том месте, куда перешёл… ради опасения от нападения прочих войск наших». У короля якобы была мысль повернуть войска на север через болото против Шереметева, однако оттуда уже все ушли, бросив часть багажа.¹⁰² 5 июля в двух милях от места сражения русский арьергард оказал сопротивление наступающим шведам, но быстро отошёл назад.

Полководческое мастерство Карла, проявленное в головчинском сражении, не привело к разгрому Русской армии. Офицерский корпус и Репнин проявили и стойкость и храбрость, сражаясь против одного из лучших полководцев Европы. Знаменательной была оценка английского капитана Джеффриса: 

«московиты выучили шведские уроки много лучше и со времён Нарвы сделали большие успехи в военном деле и если бы их солдаты показали только половину того мужества, которым отличились их офицеры (которые большей частью иностранцы), они может быть, стали очень крепким орешком для нас в этой акции».¹⁰³

Неуверенность русского командования стала нарастать, как это всегда бывает, во время отступления. 6 июля там же в Шклове военный совет решил как можно быстрее оторваться от армии короля. Оборонительная линия на Днепре, на которую так надеялись с 1707 г., развалилась сама собой и была сдана шведам без боя. Извиняющимся тоном царя известили, что «за близостью неприятеля и за неспособным положением днепровских берегов [именно так!] всею пехотою на оной реке неприятеля удержать трудно». Совет сообщал, что шведы ведут перестрелку уже у Могилева и защищать этот город из-за его большой площади невозможно. Пехоте с артиллерией и обозом надо де уходить на 46 км восточнее к Горкам, раненых на подводах вывезти в Смоленск, собранный провиант эвакуировать или утопить, наплавные мосты в Дубровне, Орше, Копыси, Шклове, Могилеве подтопить, распустив брёвна.¹⁰⁴

Днепровскую речную флотилию не задействовали.

Таким образом, частное, с малыми потерями головчинское поражение обернулось сдачей важного днепровского стратегического рубежа, на оборудование которого было потрачено много сил. Однако путь на Москву так и не был открыт — его преграждало войско царя Петра.

Утром 7 июля 1708 г. все войска из-под Шклова пошли к Горкам. Отход от Шклова прикрывали конные бригады Ренне и Пфлюга с пехотным полком А. Дедюта. Бригада Меншикова с полками Преображенским и Семеновским и с батальоном сына фельдмаршала молодого М.Б. Шереметева пошла к Александровичам. Известие о поражении сильно раздражило царя и охладило намерение Августа II вторгаться из Саксонии в Польшу. 9 июля в Горках командование встретилось с царем.

«Столицу православия в Речи Посполитой» — большой и богатый Могилёв, принадлежавший польской королевской казне, не было времени ни готовить к обороне, ни сжигать его и к удивлению шведов, 7 июля он без боя был сдан на ограбление Карлу XII. Всё же несколько десятков пушек из могилёвского цейхгауза было эвакуировано.

8 июля чтобы «умирить» шведов, «бургомистр и совет города Могилёва встретили Его Королевское Величество по своему обычаю с хлебом, солью и ключами от города на красной подушке, которые они ему и вручили» — писал пастор А.Вестерман.¹⁰⁵

На другой день магистрат устроил в честь шведского короля бал. Некоторые из рядовых, «навалясь на корм, померли» в Могилёве.

Итак, ни на Висле, и Немане, ни на Березине и Днепре армию вторжения не сдержали. Сдача шведам подготовленного Днепровского рубежа обороны была тревожным сигналом и Пётр решил встряхнуть командный состав, чтобы тот сражался до последней возможности. С этой целью в лагере под Горками был организован показательный процесс над Репниным и Гольцем. 16 июля 1708 г. царь приказал «накрепко разыскать про злое поведение» генералов. Среди обвинений фигурировало, что войска бились «казацким, а не солдатским строем», что Репнин не организовал правильный линейный бой и пострадала слава русского оружия. Решение суда было суровым и несправедливым: 

«И по тому злому поступку и знатному прегрешению он, господин генерал Репнин, … достоин быть жития лишен. Но понеже он… уступление не с робости принял, и его прегрешение не к злости но из недознания происходит, … того ради он от смертного наказания освобождается… Да будет он от чину своего и от команды, которою таким худым поведением управлял, публично ему в штраф, другим же наприклад отставлен…»

П.К.Гудима-Левкович считал, что Б.П. Шереметев тоже заслуживал суда за пассивность и увод своей дивизии к Шклову».¹⁰⁷ Цель военного суда 5 августа 1708 г. была аналогична сталинскому приказу № 227 «Ни шагу назад» в 1942 г., когда было необходимо остановить отступление Красной Армии.

Суд над фельдмаршал-лейтенантом Г.Гольцем «из-за конфузии его полков» не был закончен и он избежал наказания. Три драгунских полка Белозерский, Петербургский и Троицкий за позорящие действия в бою и потерю сабель были расформированы.¹⁰⁸ Широковещательный процесс над Репниным всем дал знать: Русская армия должна драться насмерть!

Головчинский опыт был учтён. После неудач со сплошными линиями укреплений под Азовом, Нарвой, Гродно, Головчино, Пётр отказался от них и подготовка Полтавского поля сражения была уже другой. Особое внимание было обращено на быстроту отсыпки полевых укреплений. В считанные часы армия научилась окружать себя валами. Резюмирующая оценка Петра была такова:

«…Язело благодарю Бога, что наши прежде генеральной баталии виделись с неприятелем хорошенько, и что от всей ево армеи одна наша треть так выдержала и отошла».¹⁰⁹

Понятовский несправедливо писал о Репнине, что тот был «выгнан со срамом» — ведь против него вёл бой сам король! Через 3 месяца царь реабилитировал своего генерала Репнина.

Уход русских с Днепра шведы традиционно приписали боязни противника. Король Карл, обоснованно гордясь победой, приказал выбить медали со своим профилем и надменными фразами. На одной из них два прикованных к столбу русских пленника в высоких меховых шапках боязливо глядели на военные трофеи. Надписи гласили:

«Ведёт по миру победоносное войско», «Преодолевает леса, болота и укрепления врага», «Победил московитов у Головчина 3/14 июля 1708 г.».

На другой медали, где изображалась Богиня победы со шведским гербом, были слова: «Силой оружия и меча», «Не сдержит ни огонь, ни вода», «Решительно перейдя Вабич, разбил московитов 4 июля 1708 г.». У шведов не было сомнений в успехе «русского похода». Несколько сотен литовской шляхты собралось как в 1612 г., пойти вслед за шведами на Москву, чтобы отомстить за ущерб, их имениям; у короля возникла мысль сформировать польско-славянский полк.¹¹⁰ После победы при Головчине гамбургские газеты в августе 1708 г. писали, что Карл XII скоро будет в Москве.¹¹¹ С тем, что шведы ворвутся в столицу и ограбят её, считался Ч.Витворт.¹¹²

На самом деле состояние шведов было далеко не блестящим. Их прежние съестные запасы были испорчены дождями, на Могилёвщине продовольствия было в обрез, шведы искали зерно по ямам, косили траву, собирали и обмолачивали хлеб с полей. Никто точно не знал, где корпус Левенгаупта, соединится ли он с королём или двинется по другому направлению.

Вплоть до 5 августа Карл собирался с силами и ждал обоз Левенгаупта в районе Могилёва. Там большую торговлю с Москвой и другими городами, как писал Д. Джеффрис, у христиан перехватили евреи, которых каролинцы основательно обобрали. Провиант для армии собирали на 8 недель, собираясь, очевидно, за это время пройти до Москвы. Постой шведов обошёлся городу Могилёву в 100 000 талеров, по подсчётам могилёвского летописца и члена магистрата Т.Сурты . Чтобы выбить на нужды армии хлеб, могилёвцев сажали в воду, жгли огнём, подвешивали к балкам.

Примечание.

71 ППВ.T. 7.C. 858-860.

72 РГАДА. Каб ПВ. Отд.2.Кн. 8. л.504-506 об.

73 ППВ. Т.7. С.507-509.

74 Мышлаевский А.З. Северная война 1708 г…. Прилож. С.53-54.

75 Adlerfeld G.T.3.S. 97-98.

76 РГВИА. Ф.ВУА№ 1445. Л.4. «Акция у берега р. Бабич».

77 ППВ. Т.8. С.429-430.

78 Anusik Z. Karol XII. Wroclaw-Warszawa-Krakow 2006.S.161-162.

79 ТИРВИО. Т. 1. С. 156.

80 ТИРВИО. Т,1. С. 173; РГВИА. Ф.ВУА. №1445. Л.4. — «Акция у берега р.Бабич». Описание позиции шведами см. Cederhielm J. Sekretaren vid Carl XII… S.87; J.M.Nordbergs dagbok… KKD.T.3. S.195; G.Adlerfeld. Leben… T.3. S.97.

81 Мышлаевский А.З. Северная война. Летняя кампания 1708 г. // Военный сборник. СПб., 1901. № 12. С. 4-5.

82 На шведской карте-схеме центр Репнина ошибочно показан на левом фланге, а драгуны Гольца помещены в центре. — РГВИА. Ф.ВУА. Оп.1. №1445. Л.4.; J.M.Norsberghs dagbok. KKD. Т.З. S.195; Cederhielm J. Sekretaren vid Carl XII… S.84.

83 ТИРВИО. Т.l.C. 164.

84 Гудим-Левкович П.К. Очерк исторического развития вооруженных сил России до 1708 г. с критическим разбором кампании 1708 г. // Военный сборник. СПб., 1876. №4. С.244.

85 Материалы судебного слушания дела А.И.Репнина. — ТИРВИО. Т.1. С.66.

86 Cederhielm J. Sekretaren vid Carl XII… S. 77.

87 Bardiii J.W. Des Weyland… S.394.

88 Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes’s Letters… S.51.

89 Cederhielm J. Sekretaren vid Carl XII… T.6. S.86.

90 Bardiii J.W. Des Weyland… S.394-395.

91 Гилленкрок А. Современное сказание … С.32; G.Adlerfeld. Leben… Т.З. S.100,103.

92 РГАДА. Каб.ПВ. Отд.2. Кн.Ю. Л.714-717 об.

93 Показания шведского дезертира Неймана17 сентября 1708 г. // ТИРВИО.Т. 1 .С. 150.

94 Siltmann D.N. «Volontären» vid Svenska armen preussiske öfverstlöjtnanten baron D.N. v.Siltmanns dagbok 1708-1709 // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1907. T.3. S.257.

95 РГАДА. Каб.ПВ. Отд.2. Кн.8. л.734.

96 Westerman А. Själfbiografiska anteckningar af Anders Westerman // KKD. T.7. Lund, 1912. S.284.

97 Гудима-Левкович П.К. Очерк… //Военный сборник. 1876. № 4. С.242; Сб.РИО. Т.50. С.27; Сб.ВИМ. Вып.1. С.327.

98 G.Adlerfeld. Leben… Т.З. S. 104-105.

99 ТИРВИО. Т.1. С.172-173; Ч.Витворт-Д.Бойлю И августа 1708 г. // Сб. РИО. Т.50.С.22.

100 ППВ.Т.8.С.443. Поисковые экспедиции из США и Швеции на Поле Полтавской битвы в 2007 г. нашли осуждавшиеся современниками шведские пули со смещённым центром тяжести. Недавно в Швеции был проведен показательный эксперимент: такие пули, выстреленные из фузеи XVII-XVIII вв., разнесли вдребезги деревянную колоду и свинцовую болванку. — Полтавський вкник. 2007. 29 червня. № 26.С.22.

101 РГАДА. Каб. ПВ. Отд2. Кн.8. Л. 509-510 об.

102 Cederhielm J. Sekretaren vid Carl XII… S. 87-88.

103 Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes’s Letters… S.53.

104 ТИРВИО. 1 С.242-245; ППВ Т.8.С.432-433.

105 Westerman А. Själfbiografiska anteckningar… .S.284.

106 Приговор суда над А.И.Репниным от 5 августа. — ППВ.Т.8. С.533-535. Вслед за этим пошли слухи, что Репнин и Меншиков стали рядовыми солдатами и носят пики.-ТИРВИО. Т. 1. С.219,225.

107 Гудима-Левкович П.К. Очерк… //Военный сборник. 1876. № 4. С.242, 244..

108 ППВ.Т.8 С. 16,58; Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М.Мысль. 1984. С.69; Мышлаевский А.З. Северная война. Летняя кампания 1708 г. // Военный сборник. 1901. № 12. С. 178. Судебное дело над г.Гольцем. см. РГАДА. Ф.96. Сношения со Швецией. 1708. Д.9.Л.1-78.

109 ППВ.Т.8.С. 16. Написанные Петром «Правила сражения» относятся к битве при Лесной, но не к головчинскому сражению. Об этом см. ППВ.Т.8. С.426.

110 Jeffreyes J. Captain James Jeffreyes’s Letters… S.57.

111 Blome A. Das deutsche Russlandbild… S. 112.

112 Сб. РИО. Т.50. C.45.