Пятница , 29 Март 2024
Домой / Античный Русский мир. / Восточные славяне, их распространение в X веке.

Восточные славяне, их распространение в X веке.

    Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга перваяИстория древних славян. 

Часть IV. Восточные славяне. 
Глава XX. Восточные славяне, их распространение и положение в X веке.

О начале распространения восточных славян известий нет, но мы вполне обоснованно можем предполагать, что оно началось ещё в древние времена, с течением времени усилилось, распространяясь по всем направлениям от их днепровской прародины, за исключением польской границы. Несомненно, что ещё до нашей эры, в период, предшествовавший разделению славян на три отдельные ветви, часть восточных славян продвигалась вверх по Днепру и Десне – к Донцу и Дону. Об этом свидетельствует Прокопий в VI веке, говоря о бесчисленных племенах антов у Азовского моря (В. G., IV.4). А также упоминание Иордана о многочисленном народе венетов, обитавшем в средней Руси в IV веке в готский период (Get., 119). Признаки схожести венедов и славян. Все это указывает на продвижение и распространение восточных славян ещё в древний античный период.

Если прав А. Соболевский, что славяне переняли финское название озера Селигер и речки Селижаровки ещё в период существования общеславянского языка, то это значит, что и к Валдаю славяне проникли ещё до нашей эры1. Совершенно неправ А.Я. Самоквасов, полагавший, что русские славяне вышли со своей дакской прародины лишь в римский период, и считавший на основании находок римских монет, что славяне пришли к озеру Ильмень, в верховья Днепра, в земли вятичей, северян и даже полян лишь в VIII–IX веках2.

Причины распространения славян, несомненно, были различны, и вследствие этого и продвижение их осуществлялось по-разному. Иногда, теснимые врагами, например готами или аварами, славяне перемещались внезапно; иногда же – постепенно, высылая впереди себя авангард с целью захвата добычи, а также в торговых целях, позднее же, когда князья требовали уплаты дани, то и в целях фискальных. Ещё задолго до этого периода славяне проникли далеко вглубь северной, средней и юго-восточной Руси. Только в отношении севера и северо-востока у нас нет никаких древних известий, за исключением сообщения о приходе радимичей на Сож и вятичей на Оку, что можно было бы уже связать с готским или, скорее, аварским нашествием. О том, что на Оке ещё до X века образовался сильный центр в Рязани, я сужу на основании известий современных арабских источников о славянском городе Арса — Arsa, Арсанья — Arsania, в котором я теперь усматриваю Рязань3.

О продвижении восточных славян на юго-восток имеются известия ещё до IX века. К ним относится упоминавшееся выше сообщение Прокопия о многочисленных племенах антов, обитавших в VI веке на севере от Азовского моря. Если уже Ибн Хордадбе в середине IX века, а вслед за ним и другие называют Волгу и Дон «славянскими» реками, а анонимный источник X века называет Азовское море «Славянским морем», если Масуди упоминает, что берега Дона с глубокой древности заселены многочисленными славянскими народами, а одновременно с ним Ибн Фадлан в 922 году указывает, что славяне обитают не только там, но и за Доном4, – то все это свидетельствует о том, что славянская колонизация в направлении к Дону и нижней Волге началась в античные времена. И она не ограничилась лишь северным побережьем Азовского моря.

Русское княжество Тмутаракань

Уже в X веке (под 988 г.) летопись упоминает сильную славянскую колонию Тмуторокань в устье Кубани, возглавлявшуюся русским князем5.

Имеются также известия о древних славянских колониях на Кавказе и в Закавказье6.

С этим продвижением восточных славян на юго-восток было связано и продвижение на юг к Чёрному морю, между Дунаем и Днепром. Что это движение началось в древности, что славянские купцы ездили на торжища греческих эмпорий, мы можем судить по тому, что славянское слово корабь, корабль было перенято с греческого καράβιον ещё до нашей эры – β в ν77. В противном случае массовое продвижение могло бы начаться лишь после ухода скифов и сарматов. Уже Пейтингерова карта показывает поблизости от Дуная венедов, а в VI веке Иордан все побережье между Днестром и Днепром заселяет славянами – антами. Однако потом для них наступили тяжелые времена и чем дальше, тем больше усиливается натиск новых кочевников.

В летописный период упоминаются также тиверцы на Дунае, но потом и они исчезли или отступили в горы и на побережье Чёрного моря.

Это общее развитие восточного славянства не осталось, разумеется, без последствий и для их внутреннего развития. Древнее единство, которое само по себе имело тенденцию к дифференциации, с течением времени все больше ослабевало, так как прекращалась тесная внутренняя связь между отдельными частями восточного славянства. Возникавшие центры находились на большом расстоянии друг от друга, были отделены незаселенными территориями, и лишь в незначительной степени их связывали водные пути. В результате порождались диалектные и культурные различия. Так, например, колонии на Волге и Дону, находившиеся под господством хазаров, оказались в совершенно другой культурной сфере, чем колонии на озере Ильмень, которые подверглись скандинавскому влиянию, или земля Полянская, находившаяся под влиянием греческой культуры.

Образовались также и новые политико-экономические союзы. Хотя известия, относящиеся к VI веку (Ргосор., III. 14; Mauric., Strat., XI.5), свидетельствуют, что прикарпатские славяне жили еще старым родовым строем и у них было большое количество родовых начальников. Можно отметить и первые сообщения о своеобразных крупных объединениях, каким, например, был в IV–VI веках антский союз племён.

Известия арабских источников X века, заимствовавшие свои сведения из общего источника IX века и относящиеся, следовательно, к IX веку и периоду, ему предшествовавшему, упоминают славянские «империи» (šahr — царство) Восточной Европы: Славию – объединение славян на Ильмене, Арса – объединение славян на Оке, Куяба (у Персидского географа – Куяве) – объединение киевских славян по соседству с государством хорватов в Галиции, называемым Джерваб, Джрават, Хордаб, Хрвâб, Хравâт8.

Уже в этих древних объединениях заметны первые признаки разложения родового строя, о которых свидетельствуют другие источники – как современные, так и более поздние. Один из таких источников географ Баварский, составивший свои записи в Санктеммеранском монастыре около 873 года, хотя и перечисляет на территории славян большое количество племён9, но мы можем с уверенностью отнести к Руси, кроме хазаров (Cazari) и русов (Ruzzi), лишь Unlizi и Busani, по-славянски – уличей и бужан.

Несколько позднее, в первой половине X века, большее количество наименований славянских племён оставил в своих известиях о взаимоотношениях Руси и Царьграда император Константин Багрянородный10: Κριβιταιηνοί, Κριβιτζοί (кривичи), Λενζανήνοι (ленчане, лучане?), Βερβιάνοι (вервяне? тиверцы?), Δρουγουβιτοά (дреговичи), Σερβίοι (северяне), Οόλτίνοι (ульцы, уличи), Δερβλενίνοι (древляне). Однако эти наименования без сколько-нибудь точного указания мест расселения, происхождения и характера племён, к которым они принадлежали. Только древнейшие русские летописи, дошедшие до нас в «Повести временных лет», создают новую яркую и подробную картину расселения славянских племён. Несмотря на то, что летопись, в основе которой лежат более древние источники, составлена только в начале XII века, она в основном рисует обстановку, сложившуюся на Руси уже к X веку и частично сохранившуюся и до XII века.

Летописец упоминает о славянских племенах Руси – название «Русь» является уже для него общим для всех славянских племён11 – в нескольких местах летописи, главным образом на первых её страницах, когда он говорит о происхождении славян и их уходе из подунайской родины, а затем дважды перечисляет русские племена, добавляя отдельные упоминания о дулебах и хорватах. Однако летописец перечислил явно не все племена, так, он не упоминает, например, ленчан и вервян Константина Багрянородного. Мы не знаем также, не являются ли отдельными племенами, например, поршане и посуляне, наименования которых являются общими и образованы подобно наименованию полочан и бужан. Несомненно лишь, что количество небольших племен на Руси было большим, чем указано в летописи, и многие позднейшие политико-экономические городские области русских историков, бесспорно, являлись и племенными объединениями.

Летописец перечисляет следующие русские племена: хорваты, дулебы, волыняне, бужане, поляне, древляне, дреговичи, полочане, новгородские словене, северяне, кривичи, радимичи, вятичи, уличи и тиверцы12. Области обитания этих племён большей частью хорошо известны, а в некоторых случаях даже точно определены их границы и  родство их между собой13. Эти племена, представляли собой объединения, образовавшиеся в результате разрастания родов, частично попадали в различные политические союзы.

Хорваты. 

Особого упоминания заслуживают прежде всего хорваты, так как, несмотря на то что в летописи они упоминаются вместе с русскими племенами, а многие историки (например, Барсов, Филевич, Багалей) также помещают их в ряду русских племен, но всё же они являются лишь остатками хорватов южной славянской ветви, образовавшейся в Прикарпатье перед уходом на юг, к которой первоначально принадлежали также хорваты «чешские» или «польские» у Крконош. Я считаю совершенно неправдоподобным, чтобы в лоне одного хорватского племени, обитавшего в Прикарпатье между Крконошами и верхним Днестром, могло произойти разделение на три языка: западнославянский, южнославянский и восточнославянский, аналогичное разделению языков, имевшему место среди всего славянства, и что, следовательно, означало бы, что в Прикарпатье образовались друг возле друга чешские, южные и русские хорваты. Напротив, я считаю гораздо более вероятным, что первоначально существовало одно большое племя хорватов, которое политически было объединено в государство, центром которого был Краков14. Это государство около 560 года, очевидно, подверглось нападению аваров, после чего значительная часть племени хорватов отошла на юг. Однако наряду с ними в Крконошских горах, на Заале, Одере и в восточной части нынешней Галиции уцелели остатки хорватов, которые с течением времени смешались с окружавшими их чешским, сербским, польским и русским элементами и полностью в них растворились.

Таким образом, не было особых «русских» хорватов, но поскольку летопись под 907 годом ясно упоминает хорватов в войске Олега, затем под 992 годом имеется рассказ о походе Владимира «на хорваты», то очевидно, что рядом с русскими племенами находилось и какое-то хорватское племя. Скорее всего, поселения хорватов находились в Восточной Галиции и Буковине, у Днестра и Прута, где в топонимике сохранились следы их пребывания в древности.15.

Позднее из Поднестровья хорваты исчезли, возможно, они стали русскими, а возможно, и потому, что, теснимые половцами и печенегами, совместно с русскими уличами и тиверцами, они отступили в Карпаты и Венгрию. Наименования населенных пунктов в Закарпатской Руси, являющиеся производными от наименования хорватов, ведут своё начало, вероятнее всего, от более поздних хорватских колоний.

Славяне между Карпатами и Днепром

Дулебы, волыняне, бужане, лучане.

Взаимная связь между этими наименованиями племён неясна, однако все они, происходят от одного большого, самого западного русского племени, которое обитало между Западным и Южным Бугом, прежде всего – в исторической Волыни.

Летописец сам дважды отождествляет эти наименования, говоря, что «бужане зане седоша по Бугу, послеже же велыняне», а затем «дулеби живяху по Бугу, где ныне велыняне»16.

Ряд других исторических известий показывает, что эти наименования относятся к одной и той же области в окрестностях Волыни, Бужска на Буге и Луцка. Первоначально это племя, судя по всем признакам, называлось дулебы. Это было могущественное племя, образовавшее здесь первое славянское государство — Антский союз, так как именно о них античные известия говорят, что племя волынян подчинило себе остальных славян17, оно организовало антский союз, и на него в силу этих причин обратили авары свой основной удар, когда в VI веке вторглись в Южную Русь.

     Авары одержали победу, разгромили дулебов, уничтожили их гегемонию и разбили антский союз, в результате чего древнее дулебское племенное объединение распалось на новые областные объединения летописного периода, получившие свои наименования по названиям рек и главных укрепленных городов Бужска, Волыни, Луцка – бужане, волыняне и лучане. Это произошло ещё до IX века, так как Баварский географ приводит уже наименование Busani, а Константин Багрянородный упоминает лучан (Λενζενίνοι), название можно отнести к жителям Луцка18. Такое толкование не исключает того, что дулебы после вторжения аваров отошли в южную Белоруссию, на что указывают следы поселений дулебов в Минской губернии. Разумеется, они отошли туда не все, причем дулебы не были, как это полагает Пейскер, переселены вместе с волынянами аварским ханом Баяном: дулебы в Чехию, а волыняне на остров Волин19.

Древляне.

    Племя древлян обитало, как об этом свидетельствует само название, происходящее от слова «древо», в дремучих лесах, простиравшихся на юг от Припяти, а именно, судя по различным позднейшим летописным сообщениям, между рекой Горынь, её притоком Случь и рекой Тетеревом, за которой уже находилась земля полян. Главным центром древлян был город Искоростень на реке Уже, южнее Овруча.

Племя древлян, обитавшее в глухих лесах, находилось на невысокой ступени культуры. Об этом говорят раскопки большого количества могильников древлян, открытых С. Гамченко и В.Б. Антоновичем.

Поляне.

По сравнению с древлянами соседнее племя полян находилось на значительно более высокой ступени культуры в VI век — 882 год Столица полян — Киев, язык — древнерусский язык, религия — язычество. Преемственность полян ← Анты ← Дулебы, Киевская Русь. На земле полян издавна сталкивались славянская, скандинавская и византийская культуры. Земля полян простиралась вдоль Днепра на юг от Тетерева до самой реки Рось20 на открытых просторах, в «полях», отсюда название поляне. Центром полян был известный с древних времен город Киев, стоявший на месте готский город Данпарстадир.  Не исключено даже, что и древний Метрополис — Μητρόπολις Птолемея (III.5, 14) находилась на том же месте, где позднее был воздвигнут славянский город Киев.

Ведущая роль Киева и его значение в русской истории определились лишь после того, как в 882 году скандинавские русы во главе с князем Олегом овладели им и создавали своё Русское государство с центром в Киеве, присоединив к Полянской земле древлян, радимичей и северян. С этого момента Киев стал «матерью городов русских» и разросся так, что уже в начале XI века в нём было много церквей, ворот, торжищ и несметное множество народа21.

С Киевом, а вместе с ним и с землей Полянской было связано также название земли русской в узком смысле слова22. В более же широком смысле в период первых летописей (XI век) под этим названием понималась всё восточное славянство.

Уличи (угличи) и тиверцы.

В судьбе угличей и тиверцев — двух самых южных русских племён много загадочного. На примере уличей видно, что наименование их в различных летописях приводится по-разному: уличи, улучи, улицы, улутичи, угличи, лутичи, суличи, и унлизы (Unlizi) географа Баварского и Олтинои — Οόλτινοί Константина Багрянородного); территория, на которой они обитали определяется по-разному. Равным образом, и вопрос об исчезновении их является также определенной проблемой.

Согласно Лаврентьевской летописи, угличи и тиверцы обитали на Днепре; согласно Ипатьевской – по Бугу и Днепру и далее вплоть до Чёрного моря и Дуная; по Никоновской летописи под 914 годом; в Новгородской летописи под 922 годом угличи и тиверцы первоначально обитали на Днепре, а оттуда переместились на земли между Бугом и Днестром, и это кажется наиболее вероятным.

Уличи и тиверцы были славянскими племенами, которые дальше всех продвинулись на юг, очевидно в бассейн Днепра и Буга. Можно полагать, что уже в древнейшие времена славянские купцы по Днепру и Бугу приходили на торжища греческих эмпорий — торговые поселения, возникших в северо-западной Европе в VI—VII веках, а за торговыми путями славян постепенно продвигалась и славянская колонизация.  Особенно успешно эта колонизация протекала после ухода аваров, когда в течение двух-трёх столетий в этом краю наступило относительное спокойствие и славяне продвинулись далеко на юг от реки Роси и достигли даже Чёрного моря. Это и были племена уличей и тиверцев (тавров в Крыму).

Накануне летописного периода, разумеется, произошли новые изменения. В половине IX века пришли мадьяры (угры), вторжение которых не прошло бесследно для славянских колоний. Ибн Русте свидетельствует, что мадьяры совершали набеги на славян и уводили их в рабство. В 915 году на южной окраине славянских земель появились печенеги, и с этого времени набеги азиатских кочевников  были настолько сильны, что славяне отступили на север за Сулу и Рось, и вынуждены были отойти на Запад под их натиском. Этим можно объяснить известие летописца, что уличи и тиверцы с древних мест поселения у Днепра отошли на земли, лежащие между Бугом и Днестром. Это, несомненно, единственное правдоподобное объяснение расхождений в имеющихся сведениях о местопребывании. Все остальные объяснения, в частности попытки определить места их расселения – исходя из различного толкования наименований, причём некоторые иногда оперировали наименованиями различных племён угличей, уличей, лутичей и суличей23, – считаю неверными.

Таким образом, уличи в летописный период обитали у Буга и Днестра. Это подтверждается также сообщением Никоновской летописи, в которой говорится, что городом уличей был Пересечен (нынешнее село Пересечина у Кишинева) и что этот город в 914 году был завоеван князем Игорем24.

Тиверцы (Τεβερβιάνοι) Константина Багрянородного жили рядом с уличами, однако мы не располагаем более точными данными о местах их поселений. Топографических же наименований, приводимых Барсовым, недостаточно.

На этих новых местах уличи и тиверцы долго не оставались. Повторные набеги кочевников, в частности постоянный натиск печенегов, половцев и торков, привели к тому, что восточнославянские народы в течение XI и XII веков покинул Побужье и Поднестровье и отступил оттуда частью снова на север, а большей частью на запад, в Карпатские горы. Было бы совершенно ошибочным полагать, что уличи во время набегов кочевников были полностью разгромлены и уничтожены, особенно если учесть, что географ Баварский характеризует угличей и тиверцев как сильное и многочисленное племя, имевшее много укрепленных городов25. Поэтому гипотезу некоторых русских историков, считающих, что уличи и тиверцы отступили в Карпаты, я считаю правильной.

Несомненно, что именно уличи и тиверцы положили начало заселению Трансильвании (Семиградья) и северной Венгрии русскими, их многочисленные следы мы находим и теперь в местной топонимике венгерских и румынских областей26.

Точка зрения, считающая, что нынешняя Карпатская Русь и исчезнувшая Русь Семиградская были колыбелью восточного славянства и что восточные славяне обитали там издавна, лишена какого бы то ни было основания и не находит никакого подтверждения ни в данных древней истории, ни в лингвистическом анализе наименований, ни в памятниках археологии.

Из своей колыбели на Припяти и среднем Днепре русские славяне могли проникнуть на Карпаты лишь после ухода более древних  фракийских и галльских или германских пришельцев и после ухода южной ветви славян на Дунай. Лишь после этого дорога перед ними была открыта, и восточные славяне могли последовать за ними в горы, а через горы – в Венгрию. Можно считать, что начиная с VI века такое движение к Карпатским горам, за которым последовало дальнейшее продвижение сюда славян, началось в результате вторжения аваров; далее можно принять как достоверное, на основании традиции, сохраненной анонимным нотарием короля Белы27, что и мадьяры привели с собой какие-то группы восточных славян. Однако основная масса восточных славян вступила в Карпатские горы и во внутренние области страны лишь в Χ-ΧΙΙ веках, теснимая печенегами и половцами, следовательно, во время ухода летописных уличей и тиверцев.

Печенеги, появившиеся в 915 году под Киевом, подчинили себе в 950 году всю юго-западную Русь вплоть до Дуная; оттуда в XI веке они совершали набеги за Дунай и Семиградские Альпы28. Несомненно, что днестровские славяне, как и славяне днепровские, отошедшие за Рось, вынуждены были отступить.

Так образовалась Закарпатская Русь, а также существовавшая в древности Семиградская Русь, следы которой сохранились ещё в современной топонимике. Самые древние сообщения об этих двух русских областях относятся лишь к XIII веку, и поэтому некоторые венгерские историки, в частности в 20-х годах А. Бонкало, полагали, что восточные славяне были поселены в Карпатах их венгерскими господами только в XII веке, причем последние стремились народами подвластных им земель заселить пустовавшие до сих пор границы29. Я доказал, что подобное объяснение является несостоятельным: колонизация, так, как её понимает А. Бонкало, несомненно, развивалась с XIII и до XIX века, однако более древний характер поселений восточных славян на этих границах и в самой Венгрии доказывается целым рядом данных, например тем, что во множестве местных венгерских названий, обозначающих места древнейших поселений славян, сохранился старый носовой звук, который в древнерусском языке исчез уже в X веке: Лонг – Лужане, Лонка – Луг, Мункач – Мукачев, Галамбос – Голубице, Домб – Дубова30.

Северяне (ст.‑слав. сѣверо, сѣверъ, сѣверы).

    Из славянских племен дальше других на восток продвинулись северяне. Летопись говорит о них мало: «…а друзии седоша по Десне и по Семи, по Суле и нарекошася север»31. Однако это не были их первоначальные места расселения, здесь они жили лишь в летописный период. С северянами произошло то же, что и с другим, только что упомянутым русским племенем. Северяне, по-видимому, основали славянские колонии   в VI веке на Донце и Дону, упоминаются в арабских источниках IX и X веков на Дону, Волге и Северном Кавказе32. Им же, вероятно, принадлежала и славянская колония Тмуторокань в устье Кубани.

Однако в XI веке, в летописный период, эти восточные колонии славян, включая Тмутаракань, были либо покорены, либо в результате продвижения тюрко-татар обратно оттеснены на север и запад.

Северская земля ограничивается в этот период поречьем Десны, Сейма и Сулы, а из позднейшей русской истории мы знаем, что и Сула не стала надежной охраной от набегов азиатских кочевников, что славяне строили укрепленные крепости и в глубине своей территории – на Трубеже, Сейме и Остре.

Западной границей, отделявшей северян от полян, был Днепр; на севере граница с радимичами, шла между реками Ипуть и Снов и далее по Сейму вплоть до Суджи и Ворсклы. Северяне хоронили усопших в курганах, что свидетельствует о различии их культуры с родимичами. Где проходила граница северян с вятичами – сказать трудно.

А.А. Шахматов на основании анализа рязанского диалекта полагал, что Рязанская область входила ещё в состав Северской Земли, однако против этого резко выступил профессор Е. Будде33.

Главными укрепленными пунктами у северян были Любеч, Листвен, Ропеск, Новгород, Чернигов и Переяславль на Трубеже, Брянск, Мценск и Воробино (Воробейко) были уже вятичскими.

Дреговичи (ст.‑слав. дьрьговичи)

По данным летописи, дреговичи поселились между Припятью и Западной Двиной, то есть на обширной территории, границы которой летопись точно не указывает; из дальнейшего текста нам известно, что в Полоцке на Двине жили кривичи, можно думать, что в летописный период дреговичи ещё не достигли Двины. На юге их примерной границей была река Припять. На востоке дреговичи перешли Березину, о чем свидетельствуют большое количество курганов дреговичей на Березине в Бобруйском уезде. Города Дрьютьск (Дрютеск), Борисов, Изяслав и Логойск, по данным летописи 1127 года принадлежали уже кривичам.

Труднее всего определить границы дреговичей на западе. Было бы напрасной тратой сил пытаться установить их для летописного периода. Первоначально поселения дреговичей находились не далеко от Днепра и Припяти, так как по топонимике белорусских областей, основание которым как раз и положили дреговичи, видно, что литовский элемент проник значительно дальше нынешней русско-литовской границы, идущей от Двинска (ныне Даугавпилс), около Видза, Свенцян, Вильно, Грод, Дубич, Друскеников и далее Августов и Сувалки.

Историческое значение дреговичей заключается в том именно, что они начали наступление на литовцев и продвигались из бассейна Припяти в бассейн Двины и Немана. Результаты их продвижения налицо, но на основании имеющихся у нас материалов, как исторических, так и лингвистических и археологических, мы не можем сказать, где и когда установилась граница этого продвижения, где она проходила в летописный и долетописный периоды. Однако результаты археологических исследований показали, что среднее и нижнее побережье по Западному Бугу принадлежали уже другому племени.

На юге первоначальной границей дреговичей была Припять, от которой уже позднее, теснимые волынянами, они несколько отошли. Древними важными центрами дреговичей были города Туров в Мозырьском уезде и Пинск.

Наименование «дреговичи» тесно связано с корнем дрег, драг, обозначающим болото (ср. наименование травы: дрыгва, дрегва, дрягва, дреговина, растущей в болотах, и литовское dregnes – влажный, сырой). Однако суффикс – ичи показывает, что правильней будет толковать его как патронимикум собственного имени – Драг, Драгое34.

Радимичи и вятичи.

Радимичей летописец помещает по реке Сож, вятичей – по реке Оке. Однако в обоих случаях, особенно во втором, это весьма приблизительно. Бассейн Оки велик, и мы знаем, что там обитали также и финские племена мурома, мордва и меря. Более точно границу радимичей можно установить лишь на востоке с вятичами. Топонимика этой области и данные археологии показывают, что граница между ними проходила по водоразделу рек Снов и Ипуть, притоку Сожа.

На западе граница между радимичами и дреговичами проходила примерно у Днепра и Березины; в верховьях Сожа на севере были уже кривичи, а на северо-востоке Козельск, укрепленный пункт на Жиздре, в 1154 году уже известен как вятичский.

  О радимичах в летописи сообщается мало. Летопись не знает также ни одного большого укрепленного города радимичей. По всей видимости, радимичи были одним из слабых и зависимых племен. Они без сопротивления подчинились Киеву и уже в 885 году платили Киеву дань, которую раньше выплачивали хазарам.

Вятичи занимали территорию, простиравшуюся на западе до водораздела между рекой Жиздрой и левыми притоками Десны, однако основная их часть занимала области по Оке вплоть до Коломны – Калужскую, Тульскую – и часть Московской губернии. Что касается Рязанской области, то хотя В.А. Городцов на основании археологических находок относит и её к вятичам, но результаты современных исследований древнего диалекта Рязанской области весьма расходятся со сделанными им выводами. Это же относится и к изучению древнего диалекта на юге Орловской губернии35. Определить здесь границу поселений вятичей мы ещё не можем. Однако здесь, на другом берегу Оки, так же как и на севере, поселения вятичей, несомненно, смешивались с поселениями северян и кривичей, причем в основном эти области были заселены ещё не славянскими, а финскими племенами.

Летописец, объясняя наименования «радимичи» и «вятичи», называет их прямыми потомками Радима и Вятка.

К этому он присоединяет легенду о том, что они были братьями, происходили от ляхов, то есть являлись выходцами из Польши, и что они пришли сразу со своими людьми и осели на Соже и Оке36. Достоверна ли эта легенда? Действительно ли радимичи и вятичи польского происхождения?

Теоретически можно себе представить, что в бурном движении славян и их развитии, наблюдаемом повсюду в V, VI и VII веках, одно или два племени могли уйти из переполненного западнославянского центра, в результате нашествия готов или аваров, пробиться через полосу русских племён и оказаться на востоке среди восточных славян и финских племен. Речь идёт лишь о том, что вряд ли можно ещё какими-либо данными, помимо летописной легенды, доказать такое предположение. В самой легенде слишком много вымысла, чтобы её можно было безоговорочно принять.

Никакими историческими данными эта легенда не подтверждается. Правда, с лингвистической точки зрения, вся область древних радимичей, так же как и соседних дреговичей, относится ныне к области белорусского языка, в котором имеется много совпадений с польским языком. Но это уже не относится к области, занимавшейся некогда вятичами, являющейся великорусской, в которой следы связей с польским языком значительно слабее.

Таким образом, совершенно ясно, что если в отношении радимичей летописная традиция подтверждается данными лингвистики, то относительно вятичей подтверждение более слабое. Летописец, соблазненный их соседством, видимо, лишь по ошибке присоединил к ним вятичей.

Во всяком случае, бросается в глаза, что в других местах летописи, звучащих гораздо более определенно, говорится о ляшском происхождении одних только радимичей. Наконец, выражение «радимичи и вятичи (происходят) от ляхов» не должно означать, что они пришли из Польши и являлись непосредственно польскими племенами, оно может означать, что они пришли от ляхов, то есть с той стороны, от польских границ. Весьма вероятно, что предки радимичей, а также дреговичей первоначально обитали на славянской прародине по соседству с поляками, находились под их влиянием и, по-видимому, составляли промежуточную полосу между поляками и чисто русскими племенами. Оттуда они продвинулись на восток и вклинились в среду остальных северных и южных русских племён. Принадлежность вятичей к этому клину остается спорной.

Остается также неизвестным, где образовался этот клин и когда эти племена пришли. На основании данных археологии и лингвистики приход вятичей относится обычно к довольно позднему периоду- к X и даже XI векам, но против этого можно привести тот довод, что об их приходе в древнейшей части летописи говорится как о старой традиции, а не как о чем-то имевшем место в летописный период. Я бы не колеблясь остановился даже на утверждении, что вятичи пришли значительно раньше и приход их был уже связан с движением днепровского славянства, начавшегося в результате аварского или даже готского нашествия. Когда-нибудь археологи установят время прихода славянских племён на Сож и Оку. Сейчас же от решения этой задачи мы ещё довольно далеки.

Словене новгородские.

Летопись рассказывает, что словене поселились на озере Ильмень, построили Новгород и находились там ещё до 862 года того, когда туда пришли скандинавские русы во главе с Рюриком 37. О приходе новгородских словен на озеро Ильмень нам ничего не известно, но я полагаю, что это произошло задолго до IX века, неизвестно также, почему у этой  колонии славян на Ильмене в отличие от других сохранилось наименование «славяне» и каким образом они были связаны с местностью, где это племенное название возникло.

Славяне пришли в область, занятую финнами, а именно племенем чудь.  Чудь историческая и чудь легендарнаяВыгодное расположение колонии славян на озере Ильмень, благодаря чему в ее руках находился северная часть днепровского торгового пути, значительно содействовало её быстрому расцвету и развитию. Новгородские словене начали продвигаться на запад к реке Луге, на север к Ладоге и на восток к Мете, но так как сопротивление финских племен, по-видимому, было здесь сильным, колонизация вскоре направилась в другую сторону – в Заволочье, где финские поселения были более редкими, а сопротивление значительно слабее. Уже в X веке мы видим словян на Белоозере, где до этого обитало финское племя весь, а в XI и последующих веках новгородская колонизация направилась далее на Мологу, Тверцу, Шексну, Сухону, Кострому и по Волге – на нижнюю Оку. Одновременно с новгородской и параллельно с ней шло продвижение кривичей.

Однако трудно сказать, где в этих отдаленных землях находились поселения новгородские, где кривичские или даже вятичские; русские историки и филологи, значительно расходящиеся в вопросе о происхождении славян Ярославской, Суздальской, Ростовской или Московской областей, тем более расходятся и в вопросе о происхождении славян в землях более отдаленных.

Кривичи и полочане.

Кривичи ещё до их упоминания в летописи исторически засвидетельствованы императором Константином Багрянородным — Кривицой —Κριβιτζοί, Кривитаинои — Κριβιταιηνοί (De adm. imp., с. 9), однако лишь летопись указывает, где они обитали: «…на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра»38. При этом летопись добавляет, что кривичи, обитавшие на реке Полоте, притоке Западной Двины, являлись отдельным племенем и назывались «полочане»39. Следовательно, кривичи обитали на территории, которая вклинивалась в земли дреговичей, радимичей, вятичей и новгородских словен, при этом последние, как показывает вся обстановка, так же, как, например, полочане на Двине, являлись лишь кривичской колонией на Ильмене. Таким образом, границы территории, занимавшейся кривичами, можно определить уже на основании того, что говорилось выше об областях, занимавшихся их соседями, а Н.П. Барсов ещё более уточняет их, давая подробный перечень топографических наименований, в которых очевидны следы имени кривичей на землях первоначально не славянских : кривичи, крево, кривск, кривцы, кривец, кривче, кривская, кривцовская, кривцов, кривик, кривены и т. д. Оказалось, что эти названия распространены на территории начиная от Днепра и до верхней Угры, Сожа, Десны, Москвы-реки, Клязьмы и Суздальской и Владимирской областей40.

Из летописи XII века нам известно, что укрепленные славянские города Изяслав, Борисов, Логойск и Мстиславль на Соже были кривичскими, благодаря чему мы можем более точно определить южную границу кривичей, несмотря на то, что отдельные наименования встречаются и далее, до верховьев Дона. Колонии кривичей на востоке перемешаны с соплеменными новгородскими колониями.

На севере граница между кривичами и новгородской землей проходила примерно по Валдайской возвышенности, а на западе кривичи перешли за реку Великую и Чудское озеро, где уже в IX веке был основан сильный укрепленный город кривичей – Изборск, неподалеку от Пскова, который затем был присоединен к Новгороду.

 Кривичи перешли и через Двину, топографические наименования кривичей распространены вплоть до бассейна реки Неман.  На западной границе наименование кривичей сохранилось и по сегодняшний день в устах латышей, которые и теперь называют русских соседей — Krews (кревс), а землю русскую – земля Kreewu.

Вторым центром кривичей (полочан) был Полоцк на Двине, но главным и наиболее важным центром всего племенного объединения оставался всегда Смоленск на Днепре, воздвигнутый на удобном месте, на скрещении древних торговых путей. Произведенные В.И. Сизовым раскопки Гнездовских курганов неподалеку от Смоленска дают нам возможность довольно ясно представить себе культуру кривичей в X веке, наполовину славянскую, наполовину скандинавскую41.

* * *

Такова картина русских племён, и такова была этнографическая карта Восточной Европы в конце первого тысячелетия.

Вопрос о том, что же, собственно, представляли собой перечисляемые в летописи и Константином Багрянородным древнерусские племена, являлись ли они этнографическими – племенными или территориальными – политическими объединениями, занимал многих историков. Лично я полагаю, что всякая односторонняя точка зрения и одностороннее разрешение этого вопроса были бы неверны. На образование отдельных племён оказали влияние различные моменты: иногда это была прежде всего родовая традиция и родственные связи, а уже во вторую очередь – характер языка42; в других же случаях, наоборот, особенности обычаев, покрой одежды, социальные формы, вообще культура и, разумеется, иногда в большей, иногда в меньшей степени факторы политические и географические, возникновение власти и административных центров, характер территории.

Несомненно, что большинство восточнославянских племён представляет собою этнографическое целое, так как летописец, перечисляя в начале летописи полян, древлян, словен, радимичей, вятичей, северян, хорватов, дулебов, уличей и тиверцев, подчеркивает:

они «имяху бо обычаи свои, и законъ отецъ своих и преданья, кождо свой нравъ»43.

Родовые имена восточнославянских племён свидетельствуют о происхождении племени в результате разрастания рода; я не думаю, что уже в X веке идея рода и кровного родства восточнославянского союза племён «замутилась» так сильно, как это полагает Н. Барсов. С другой стороны, своё влияние на образование рода в восточнославянском племени, бесспорно, оказывали не этнографические различия, но в отдельных местах летописи особо подчеркнуты политические и географические территории рода-племени.

Племя – это политическое целое в пределах определенной территории, подчиненное власти князя. Впрочем, такой характер образования племени, несомненно, не являлся решающим и не исключал общности, возникшей из этнографически единого рода.

Таким образом, если уже в до летописный период при образовании русского народа из этнически родственных племён и их родов с общими языковыми и культурными традициями, важную роль играли факторы географические и политические. Как мы видим, позднее кровное родство, общие культурные традиции и общий древний язык теряют своё значение, все более и более усиливается роль  географических и политических факторов. Древние родовые и этнографические объединения исчезают и появляются новые, возникшие на географической основе под влиянием одних лишь политических и экономических факторов; или, как говорят русские историки, исчезает старый племенной быт и возникает быт областной; на месте старых племён мы видим области территориальные, объединенные в крупные союзы, над которыми установилась власть князей из рода Рюрика и его дружины. Исчезают старые племенные наименования, а их место занимают названия городских областей44, выводимые из наименований центральных городов: земля Киевская, Черниговская, Смоленская, Переяславская, Ростовская, Суздальская, Рязанская, Муромская, Полоцкая, Пинская, Туровская, Волынская, Галичская. Каждый такой город в этих землях являлся торговым, промышленным центром всей области, центром религиозным, административным и гарнизонным пунктом княжеской дружины, которая обеспечивала охрану населения города и его окрестностей, опираясь на мощные валы с укреплениями, замечательную конструкцию которых показали раскопки в Белгородке близ Киева. Захват центрального города означал завоевание всей земли, и мы видим из летописи, что варяги, заняв главные города, подчинили себе славян. Из этих городов варяги распространили свою власть на славянские племена.

Возможно, что эти новые политические области местами оставались и племенными объединениями, но русская история XI и XII веков большей частью говорит о том, что они включили в себя и отдельные части различных древних племён.  Новгородская область образовалась из словен и кривичей, Черниговская – из северян, радимичей и части вятичей, Киевская – из полян, древлян и дреговичей, Полоцкая – из дреговичей и кривичей, Смоленская – из восточных кривичей, дреговичей и радимичей, словом, этнографические границы древних племён уже не совпадали с границами новых областей; карта вновь образовавшихся политических областей выглядела иначе, чем карта племен.

Ещё один вопрос заслуживает особого внимания. Это вопрос об отношениях между старыми племенами и разделением восточных славян45 на три большие группы, которое, как мы видим, началось в XIII веке. Совершенно очевидно, что разделение на великорусскую ветвь, белорусскую, и малорусскую (украинскую)46 ветви имело свои корни уже в древний период и не было явлением более позднего времени.

Вопросу о возникновении русского, украинского и белорусского языков было посвящено много исследований и трудов, и, в частности, много споров вызвал вопрос о том, к какому из этих трёх языков следует отнести язык тех или иных древних племён. Так, шли споры, куда следует отнести северян, вятичей и даже новгородских словен, но самые острые споры вызывал вопрос о том, кем считать древних полян, основателей русского государства, русской культуры и литературы: великорусами или малорусами47. В этом вопросе изложенная позиция крупнейшего русского лингвиста А.А. Шахматова выглядит следующим образом.

Древние русские племена уже в летописный период образовали три группы, или три пояса, различных наречий:

1) северорусский, состоявший из новгородских словен и кривичей;

2) среднерусский, состоявший из дреговичей, радимичей, вятичей, северян;

3) южнорусский, состоявший из полян, древлян, волынян, уличей, тиверцев и хорватов. Южнорусский пояс положил основание Малой Руси, северный – Великой Руси; средний же распался так, что юго-восточная часть – вятичско-северская – под влиянием нового центра, возникшего в Москве, присоединилась к великорусам, в то время как из западной – дреговичско-радимичской – и части южных кривичей образовалась Белая Русь48.

Ещё и поныне в великорусском языке прослеживаются следы его двойственного происхождения, так как наречия к северу от Москвы сильно отличаются от южно-русских наречий, главным образом в произношении безударного «я» и в произношении звука «г».

Однако и это толкование известного русского филолога-историка не является последним словом, так как и в нём имеются весьма спорные отдельные вопросы. Однако заслуживает внимания то обстоятельство, что и русская археология на основании выводов, сделанных А.А. Спицыным, пришла к такому же заключению о наличии трёх поясов культур, состоящих из тех же племён49.

Подводя итог нашим современным знаниям, древнейшее развитие русского народа можно представить себе следующим образом.

После разделения протославян на западную, южную и восточную ветви. В восточной ветви, издавна обитавшей в бассейне Припяти и среднего Днепра, происходила дальнейшая дифференциация на две группы с отличными друг от друга наречиями: на группу северных и группу южных племён, которые из своей колыбели начали продвигаться, первая – на север и северо-восток, на верхний Днепр, озеро Ильмень и Волгу, вторая – на юго-восток к Дону и на юг к Чёрному морю. Между ними, видимо, уже позднее вклинилась часть славян, принадлежавшая к группе восточного языка, но сформировавшаяся на польской границе, и под влиянием польского языка, которая отделила южную группу от северной и образовала между ними средний пояс. К ней относились прежде всего племена дреговичей и радимичей. Эта часть славян положила начало возникшей позднее Белоруссии. Словене новгородские и кривичи северного пояса (совместно с вятичами) положили начало образованию Великой Руси, а племена южного пояса – Малой Руси.

Позднее на дальнейшее расчленение этих трёх групп наряду с языковой дифференциацией оказали влияние и другие факторы: этническое смешение народа, в одном случае с литовцами, в другом – с финскими племенами и в третьем – с тюрко-татарскими; затем влияние различной среды, в которой развивались северная и южная ветви; влияние новых крупных политических объединений, с одной стороны, Киевского и Галичского государств и с другой – Московского государства; затем татарское нашествие и происшедшие в результате передвижения в южном и среднем поясе. Однако всё это уже относится к более позднему историческому периоду и выходит за рамки настоящей книги.

Ясно, однако, что ни один из этих факторов не был настолько сильным, чтобы полностью уничтожить первоначальное единство русского народа. Белая, Великая и Малая Русь оставались и продолжают оставаться и поныне частями единого русского народа, и совершенно неправильно исключать из этого единства украинский народ либо доказывать, что он вообще нерусского происхождения. Дифференциация между Великой и Малой Русью зашла ныне так далеко, что Украина требует признания своего языка и своего народа одинаково ценными и равноправными с языком и народом Великой Руси. Однако эта дифференциация, питаемая главным образом политическими факторами, даже сейчас не зашла ещё так далеко, чтобы опровергнуть фактическое единство русского народа, которое в отличие от других славянских народов всегда надежно связывает отдельные его ветви. До сегодняшнего дня, как правило, отмечает А. Мейе – замечательный знаток сравнительного славянского языкознания50, – различия в русском языке этих трёх ветвей являются менее значительными, чем различия в немецких или французских диалектах, и Великая Русь, Белая Русь, Малая Русь (Украина), даже если каждая из них приобретает политическую самостоятельность, останутся ветвями одного народа и одной из свободных частей соединенного Русского государства.

Примечания

1. Труды Твер. обл. арх. с., Тверь, 1904. (В «Manuel de l’antiquite Slave, I, 200, сделана ссылка: лингвистические и археологические наблюдения, Варшава, 1910, 5.)
2. Д.Я. Самоквасов. Северянская земля и северяне по городищам и могилам. – М., 1908. – С. 63.
3. «Slov. star.», IV, 145, 192.
4. Ибн Хордадбе в «Сказаниях» Гаркави, 49, 55; (Хордадбе), 76, 140; (Масуди), 251, 254 (аноним.). Вестберг, «К анализу», ЖМНП, 1908, I, 370, II, 20.

5. Лаврентьевская летопись, 118, 143–144, 159–160. Затем Н.П. Барсов, указ. соч., 150. Тмуторокань – это Таматарха византийских и восточных источников.
6. Гаркави, указ. соч., 37, 38, 41; Вестберг, Bull, de l’Ac. imp. des sc., Санкт Петербург, XI, 278, 279.
7. Вопрос о заимствованиях с древнегреческого изучал главным образом М. Фасмер, выводам которого дал критическую оценку С. Романский в «Revue des Etudes slaves», II, 1922, 47–55.

8. Гардизи (ed. Bartold), 122; Гаркави, указ. соч., 264; «Russ. Revue», 1875, VI; Персидский географ (ed. Туманского), 134; Вестберг, ЖМНП, 1908, И, 397. См. «Slov. star.», II, 267 и сл., а здесь с. 80.

9. Текст у Шафарика, Славянские древности, II, 711. Bielowski, Mon. Polon, hist., I, 10. Для объяснения см. в первую очередь A. Kralicek в Zeitschr. f. Gesch. Mahrens, etc. 1899, II, 216, 340.
10. Const. Porph., De adm. imp., cap. IX и XXXVII.

11. ПВЛ, I, 13, АН СССР, 1950: «Се бо токмо словенескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, ноугородьци, полочане, дреговичи, северъ, бужане… велыняне».

12. В Лаврентьевской летописи (3 е издание Археологической комиссии) перечисление племен дается в нескольких местах: на с. 5, 9, 10, 11(ПВЛ, I, с. 11, 13, 14).
13. Подробнее об этих племенах см. в книге Н.П. Барсова, Очерки русской исторической географии, 2 е изд., Варшава, 1885.
14. известия арабских источников о славянском государстве под названием «Churdab» (с. 78). См. также «Slov. star.», II, 268.

15.. Н.П. Барсов, указ. соч., с. 95. Однако Барсов перечисляет и ряд таких названий, которые с наименованием хорватов не связаны.

16 ПВЛ, I, с. 13–14.

17. Масуди (Гаркави, указ. соч., 135, 137, 163); Ибрагим ибн Якуб (перев. Вестберга), 51.

18. Здесь имеется фонетическое затруднение (еп u). Мы бы должны были предположить древнюю форму – лончане.

19. А.А. Шахматов. К вопросу об образовании русских наречий и народностей. – СПб., 1899. – С. 19. Пейскер, Expansion, 437.

20. В летописный период в результате вторжения кочевников поляне были оттеснены из этой южной полосы на север от Роси, но и область между Стугной и Росью была после X века небезопасной для обитания. Со времени набегов кочевников и появились созданные здесь оборонительные валы, в частности так называемый Змиев вал от Триполья до Сквирского района.
21.  Adam Brem., II, 19; Gallus, 1, 7; Thietmar, VIII, 16 (IX, 32).

22.  Лаврентьевская летопись под 882 годом; М.С. Грушевский. Киевская Русь. I. – СПб., 1911. – С. 227
23. Н.П. Барсов, указ. соч., 98; М. Грушевский, Киевская Русь, I, 231.
24. Надеждин, Записки общ. ист. и древн., I, Одесса, 235.
25. «Unlizi populus multus, civitates», CCCXVIII; Шафарик, «Slov. star.», II, 712.

26. Это большое количество наименований славянских, либо русских по форме, либо имеющих определение «русский», в румынском языке – Rus , в венгерском – Orosz. См. И. Филевич, Угорская Русь (Варшава, 1894) и «Очерк Карпатской территории» (ЖМНП, 1895, IV–V).

27. Anonymus not. regis Belae (ed. Endlicher), X.
28. Const. Porph., De adm. imp., 8, 37.
29. Ungarische Jahrbticher, I, 1921, 215
30. «Чехословацкий географический вестник», XV, 1922, с. 23
31. ПВЛ, I, с. 11. Происхождение этого названия неясно.

32. Северяне упоминаются не только в X веке Константином Багрянородным под именем Σερβίοι и в письме Иосифа Хазарского под именем Савар, Север, и еще раньше географом Баварским (Sebbirozi), затем анонимом Равенским (patria suaricum на Дону) и Птолемеем, Σαύαροι которого ближе всего к ним подходят. Очевидно, что северяне занимали эти восточные земли ещё до VI века, когда Прокопий знал славян на Донце.

33. ЖМНП, 1899, IX, 163, 178.
34. Ср. и солунских другувичей, а также и село Drogavizi, Draguviz(i) у полабских славян.
35. см. выше о споре А.А. Шахматова с Будде.
36. Лаврентьевская летопись, 11: «Радимичи бо и вятичи от ляховъ. Бяста бо 2 брата в лясех, – Радим, а другий Вятко» (ПВЛ, I, с. 14). В той же летописи о радимичах под 984 годом снова говорится: «Быша же радимичи от рода ляховъ; прешедъше ту ся вселиша, и платить дань Руси» (ПВЛ, I, 59). О ляхах .

37. См. данные под 859, 862 годами. Из них видно, что и кривичский Изборск уже существовал до прихода русов. О значении Новгорода в скандинавской истории см. выше, с. 204–205.
38. ПВЛ, I, 13.
39. О том, что полочане происходили от кривичей, упоминается в летописи под 862 годом.
40. Н.П. Барсов, указ. соч., с. 174
41. В.И. Сизов, Курганы Смоленской губернии, Материалы по археологии России, № 28, СПб., 1902 и А.А. Спицын, Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева, «Известия археологической комиссии», XV, СПб., 1905.

42. Несомненно, что уже в X и XI веках на Руси существовала дифференциация различных диалектов и наречий. Остается, пожалуй, спорным, какие признаки отличали одни племена от других. Предметом больших споров в русской лингвистике был в особенности вопрос об отношении Полянского диалекта к остальным диалектам, явившийся, в частности, основой великорусско украинского спора.

43. Полное собрание Русских летописей I, 1 (ПВЛ, АН СССР, 1950, 1, 14).
44. Первые городские области образовались в результате того, что в удобных местах строились новые укрепленные пункты или торговые центры (погосты), постепенно приобретавшие значение для все большей и большей области. В этих пунктах появились церкви и большие кладбища при них, общественные дома, а главное, соответствующие укрепления, в результате чего эти поселения, расположенные в местах, благоприятных для их развития, вырастали постепенно в крупные города, которые с сетью меньших городов (пригородов) охватывали и охраняли большую область вокруг себя.

45. Дословно: русского народа.
46. В связи с тем, что автор в этом разделе намеренно использует оба термина «малорусы» и «украинцы», термин «малорусы», несмотря на его архаичность, нами не заменен.

47. Речь идёт в основном о так называемой погодинской гипотезе. М.П. Погодин (его предшественниками уже были И.И. Срезневский и П.А. Лавровский), а после него главным образом А.И. Соболевский пытались доказать, что нынешнее украинское население Киева пришло туда из Галича после татарского нашествия, полностью опустошившего этот край, то есть лишь в XIV и XV веках. Первоначальное население Киевщины (поляне), по мнению Соболевского и Погодина, было великорусским и после татарского нашествия отошло на север. См. Крымский, Филология и погодинская гипотеза и «Киевская старина», 1904; Колесса, Записки наукового товариства имени Шевченка, 39, 16; М.С. Грушевский. Киевская Русь. I. – СПб., 1911. – С. 235.

48. А.А. Шахматов. К вопросу об образовании русских наречий и народностей. – СПб., 1899. – С. 11–15. См. также главы IV–V более поздней работы А.А. Шахматова «Древнейшие судьбы русского племени», Петроград, 1919. В этой работе он относит северян к южным племенам.
49. А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным //ЖМНП. 1899. Ч. 324, август, отд. 11. – С. 301–340. 50«Le Monde slave», I, 1917, 408.

Далее…Дополнение. Автохтонность славян.

Автохтонность славян.
Русы.

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*