Три взятия Берлина русскими — в 1760, в 1813 и в 1945 году

«История — не учительница, а надзирательница:
она ничему не учит, но только наказывает
за незнание уроков».
(Василий Осипович Ключевский)

Русская армия брала Берлин трижды, и это повторялось каждые сто лет — в XVIII, XIX и XX веках

265 лет назад, в героическую эпоху Семилетней войны 1756—1763 гг, произошло первое взятие Берлина русскими войсками.
В октябре 1760 года на обсуждение в ратуше Берлина поставили щекотливый вопрос: кому сдавать город? Совместный отряд русских и австрийских войск уже добрался до предместий. Надежд на подкрепление от прусского короля-воина Фридриха II не было. Бюргеры, предоставленные сами себе, предпочли здравый смысл.

«Австрийцы — наши вечные враги, а русские — временный, а то и случайный неприятель. Если договариваться, то тогда уж с ними», — рассуждали бюргеры. 

9 октября 1760 года отряд генерала Захария Чернышева и служилого немца Готтлоба Тотлебена вошёл в прусскую столицу. Тут же начались другие переговоры — о контрибуции в бочках золота.

Шутки прочь — подай Берлин.

В курсе отечественной истории нередко обходят вниманием Семилетнюю войну, между тем в её ходе Россия впервые вышла на современные границы в Калининградской области. Вступив в общеевропейское противостояние англо-прусской и франко-австрийской коалиций, наша страна не только помогала союзникам, но и извлекала выгоду для себя. В Восточной Пруссии создавались российские органы власти, менялось налогообложение и строились православные храмы. Но чтобы закрепить Кёнигсберг — будущий Калининград за собой, следовало добиться разгрома Фридриха Великого — путь к этой цели лежал через Берлин.

В сравнении с испытанной в многолетних войнах прусской армией российская в 1757 году производила впечатление необстрелянной, а первые ее действия казались неуверенными. Одной из причин было воздействие придворных интриг. Назначенный командовать русской армией Степан Апраксин считался больше царедворцем, чем полководцем. Зная о болезни императрицы Елизаветы, военачальник ожидал скорых мирных переговоров. Первые месяцы армия топталась на месте, а затем не воспользовалась плодами первой победы, и в конце концов выздоровевшая императрица Елизавета отправила Апраксина в отставку.

Пришедший ему на смену главнокомандующий русской армией Виллим Фермор впервые занял для России будущую Калининградскую область. Примыкавшие к Прибалтике территории было решено присоединить к Российской империи.

В 1760 году губернатором Кёнигсберга назначили Василия Суворова — отца будущего генералиссимуса. Под его началом Россия искала общий язык с местным населением и сделала по-суворовски широкий жест: груз налогообложения снизили в семь раз. Кёнигсбергцы выстроились приносить присягу Российской империи. Среди них был и будущий великий философ Иммануил Кант.

Однако строить мирную жизнь не имело смысла до победы над королём Фридрихом, позже прозванный Великим. В 1759 году Виллима Фермора сменил главнокомандующий армией генерал Пётр Салтыков, под началом которого Россия в союзе с австрийскими войсками смогла закрепиться во Франкфурте-на-Одере.

Осторожный тактик генерал Салтыков полагал, что Фридрих не может оставить этот выпад без ответа. И действительно: заработавший репутацию на стремительных рейдах король Фридрих прибыл как по расписанию. Сражение русских и прусских войск состоялось при деревне Кунерсдорф, где Салтыков заранее занял выгодную оборонительную позицию: переоценивший свои силы немецкий монарх атаковал и потерпел унизительное поражение.

Берлин от слова «брать»

В истории Семилетней войны эта цитата стала хрестоматийной.

«Я несчастлив, что ещё жив. Из армии в 48 тысяч человек у меня не остаётся и 3 тысяч. Когда я говорю это, всё бежит, и у меня уже нет больше власти над этими людьми. <…> Жестокое несчастье! Я его не переживу. Последствия дела будут хуже, чем оно само. У меня нет больше никаких средств, и, сказать правду, я считаю всё потерянным« — эту запись оставил король Фридрих в первые часы после сражения у Кунерсдорфа.

Впоследствии допускали, что более решительные действия Салтыкова могли бы привести к обрушению Прусского королевства, положившего (правда, позже) начало единой Германии. Однако Салтыков не преследовал неприятеля — возможно, из соображений осторожности. Зато генерал интересовался Берлином. Это не было безопасно. При обсуждении ключевого вопроса наметились трещины разногласий в союзе России и Австрийской империи Габсбургов.

Как и полвека спустя во время Швейцарского похода Суворова, русские и австрийцы чувствовали себя союзниками поневоле. Сражения в Германии более отвечали интересам Габсбургов, зато те менее готовы были подвергать риску собственных солдат. Выяснив, сколько войск союзники готовы предоставить для взятия Берлина, Салтыков был по меньшей мере рассержен. Уже по этой причине в 1759 году рейда на прусскую столицу не состоялось. А в следующем, 1760 году, императрица Елизавета, озадаченная промедлением, отозвала самого полководца. Вместо него командовать войсками русской армии назначили Александра Бутурлина. Король Фридрих успел собраться с силами, но их пока еще не хватало на то, чтобы прикрыть свою столицу.

В первых числах октября 1760 года состоялась не слишком кровопролитная битва за Берлин.

Гарнизон города оказал сопротивление авангарду русских войск под командованием Тотлебена, но появление подкреплений надломило боевой дух пруссаков.

Через парламентеров они дали знать, что готовы пустить неприятельскую армию в город и заплатить контрибуцию.

Генерал Тотлебен чувствовал себя победителем, однако именно из-за денег вскоре с ним и случатся серьезные неприятности.

Тайна рокового бочонка

На утро 9 октября 1760 года побеждённые берлинские бюргеры чувствовали, что попали в очень глупое положение. Иностранные русские войска уже расквартировались в городе и не без оснований претендовали на денежное возмещение, но сумма его так и не была согласована. Тотлебен откровенно ломил цену: 40 бочек золотом. Берлинцы давили на жалость: из-за войны, де, сильно поиздержались.

Отчасти это могло быть правдой. В 1757 году город кратковременно уже занимали австрийцы,  и тогда ушли потяжелевшими на 20 бочек золота, из-за этого горожане и не хотел сдавать Берлин ещё раз австрийцам. Русские просили больше, из-за чего началась почти анекдотическая «торговля». В конце концов Тотлебен, как природный немец, поддался сочувствию к Берлину — общую сумму снизил до 15 груженных ценностями бочонков и 200 тысяч талеров на бочку. По возвращении на родину дар генерала в качестве переговорщика не оценили. Ходили слухи, что 16 бочку золота берлинцы якобы тайно преподнесли полководцу. Правда или нет, но слишком мягкого к пруссакам Тотлебена сурово судили и в конце концов сослали в город Порхов близ Пскова. Впрочем, если с военным был его бочонок, это не такая уж печальная история.

Потерявший второй раз за войну столицу прусский король-воин смог сохранить самое главное — армию. В 1760 году он был готов продолжать сопротивление, когда пришла весть о кончине императрицы Елизаветы. Сбылось то, на что рассчитывал Апраксин, но с большим запозданием.

Новые власти в Санкт-Петербурге предпочли забыть про Семилетнюю войну, решив дело миром. Взошедший на престол император Пётр III объявил себя горячим сторонником короля Фридриха, и скомандовали отступление русской армии. Впрочем, Берлина это уже не касалось, его оставили ещё при императрице Елизавете. У новой власти России не было планов удерживать Берлин в составе Российской империи.

Встречаемся в Берлине.

Спустя полстолетия, в разгар наполеоновских войн, Россия ещё раз оказалась победительницей у стен Берлина, но на этот раз взятие города произошло не вразрез с планами Пруссии, а в сопровождении её отрядов.

Преследуя отступавшего из России Наполеона, русские войска вошли в германские земли, неся освобождение государствам, оккупированным французами.

Среди них едва ли не первой пострадавшей была Пруссия. По воле Наполеона территория Пруссии сократилась вдвое. Наследники короля Фридриха утратили контроль над Берлином, когда в городе разместился французский наполеоновский гарнизон.

Горевшие желанием вернуть свои земли, пруссаки ещё и при поддержке местных жителей в 1813 году соединились с русскими отрядами. Обескураженные новостями и гостями из России, французы наполеоновской армии предпочли отступление. Несмотря на легкость победы, дипломатический эффект от вхождения русской армии в европейскую столицу первого класса преуменьшить было невозможно.

«Радостное изумление жителей выше описания. Каждый воин был облобызан тысячами толпящегося народа», — сообщал Александр Чернышев (внук Захария Чернышева, который брал Берлин в 1760 году, и участник нового взятия Берлина).

Пётр Витгенштейн стал свидетелем иллюминаций, торжественной театральной постановки в честь России, а также сцен всеобщего ликования:

«Во все это время изо ста тысяч уст раздавались безумолчно восклицания: «Да здравствует Александр, наш избавитель!«

Интересно, что ещё заранее, в 1805 году, берлинцы увековечили русского императора Александра I. Александерплац — историческая площадь в центре Берлина — и по сей день называется его именем.

4 марта 1813 года, во второй раз в истории, русские войска, как победители вошли в Берлин.

До следующего взятия Берлина русской армией в 1945 году оставалось 132 года.

Игорь Гашков