«В поисках скифских сокровищ» — книга Иосифа Брашинского.
Молодой киевский археолог Борис Николаевич Мозолевский имел уже немалый опыт раскопок скифских курганов. Вместе со своим учителем А. И. Тереножкиным он раскопал их не один десяток.
Ещё в 1964 ггоду, при раскопках курганов у шахтерского городка Орджоникидзе недалеко от Никополя, всего в 10 километрах от знаменитого Чертомлыка, его внимание привлек огромный 9 метровый курган, именовавшийся местными жителями Толстой могилой.
Мысли о нём захватили Мозолевсиого, но всё отвлекали другие дела. Решение копать пришло в 1970 году, но брало и сомнение: а скифский ли это курган? Ведь ещё в 1964 году А. И.Тереножкин, изобретатель метода ручного бурения курганов для определения их возраста, пробил на Толстой могиле две скважины, оказавшиеся пустыми: в них не было следов глины – верного признака скифской могилы. Быть может, это и удержало Тереножкина от очень сложных раскопок огромного кургана.
Мозолевский решил ещё раз попытать счастья и пробурить курган повторно. В феврале 1971 года под леденящим ветром он пробурил ещё две скважины. Результат – тот же, что и семь лет назад: глины не было. Но, как пишет сам Мозолевский, «вопреки всякому здравому смыслу, несмотря на каторжную усталость», он решил пробить ещё одну скважину – последнюю. И вдруг на глубине 7 метров появилась глина! Повторное бурение окончательно подтвердило, что Толстая могила – скифский курган.
Раскопки Толстой могилы были необычными. Требовалась техника. Мозолевский приступил к подготовке экспедиции. И вдруг в конце марта руководство горно обогатительного комбината в Орджоникидзе, финансировавшего экспедицию, предложило немедленно использовать освободившиеся из-за весенней распутицы механизмы. В противном случае их предоставление археологам откладывалось на неопределенное время. Экспедиция не была ещё подготовлена. Мозолевский встал перед трудным выбором: либо одному начать работу, которую в обычных условиях ведёт целый коллектив, либо отказаться от представившегося случая и, быть может, надолго отложить возможность исследования кургана. Третьего решения быть не могло: о раскопках кургана без мощной землеройной техники нечего было и помышлять – ведь громада его состояла, как выяснилось уже потом, из 15 тысяч кубометров земли, которую следовало полностью удалить. И Мозолевский принял единственно возможное для него, археолога до мозга костей, человека необыкновенного энтузиазма, решение: приступить к раскопкам немедленно.
Начальный этап раскопок был невероятно напряженным. Сам Мозолевский так писал о нём: «На восходе солнца я был на кургане. Оглушая степь, к нему уже двигалась бригада скреперов и бульдозеров… Две недели подряд я поднимался в 5.30 и по 16 часов ежедневно, без отдыха и выходных, до ломоты в глазах вглядывался в землю, стараясь прочесть каждый её комок, орудовал лопатой и ножом, чистил и замерял, снова всё бросал и бежал от скрепера к скреперу, умудряясь найти ещё время для чертежей и описаний. Вскоре ко мне присоединился Саша Загребельный, недавно демобилизованный из армии. Мы возвращались с ним около 12 ночи в гостиницу, окоченевшие и оглохшие от рева машин, пропыленные, и, даже не умываясь, замертво падали в постель, чтобы завтра снова продолжить поединок с вечностью».
Высота Толстой могилы составляла около 9 метров, диаметр – 70 метров. И хотя он, как видим, значительно уступал по размерам Чертомлыку или Солохе, раскопки его были не менее трудоемкими, а результаты их – сенсационными.
Когда вся насыпь была удалена, наступила передышка. Теперь уже можно было не торопиться, можно было полностью укомплектовать экспедицию и вести дальнейшую работу в нормальном темпе и нормальных условиях.
Работы на кургане были возобновлены в конце апреля 1971 года. Большую помощь археологам, как и при раскопках Гаймановой могилы, оказывали опытные шахтеры, взявшие на себя основные земляные и крепёжные работы. Под курганной насыпью обнаружились две гробницы в виде глубоких катакомб: центральная и боковая. Первую сопровождали две конские могилы с тремя погребениями конюхов возле них. Курган был окружен широким рвом, в котором после частичной его расчистки были обнаружены следы грандиозной заупокойной тризны: множество костей животных – лошадей, диких свиней, благородных оленей, десятки разбитых винных амфор. Большая часть рва была под современными постройками, и исследовать его не удалось. По этим остаткам удалось установить, что общий вес съеденного на поминках мяса составлял около 6500 килограммов, а если принять очень вероятное допущение, что в не раскопанную часть рва были сброшены кости примерно такого же числа животных, что и в исследованную, – то целых 13 тонн мяса. Такого количества мяса должно было хватить примерно на три тысячи человек, учитывая, что, судя по этнографическим данным, на больших пиршествах один человек съедал до пяти килограммов мяса в сутки. Возможно, поминки на Толстой могиле продолжались не один день, но и в этом случае в них участвовали многие сотни людей.
Исследование погребений начали с боковой гробницы. Вскоре открылся ход в могилу, заполненный черноземом. Неужели могила ограблена? Ведь по опыту археологи хорошо знали, что именно так обычно выглядели грабительские ходы. На этот раз, к счастью, опасения оказались напрасными. Открытый ход был входом в гробницу, выкопанную уже после насыпки кургана над центральным захоронением. Но пока это выяснилось, археологам пришлось немало поволноваться.
Дальнейший ход событий Борис Николаевич Мозолевский описывает так: «Когда экспедиция уехала отдыхать, я снова спустился в гробницу и тыкался по ней до тех пор, пока в одной из стен не обнаружил вход в хозяйственную нишу, в глубине которой лежали явно но потревоженные никем кости от жертвенной пищи и бронзовая посуда. Конечно, это ещё не могло быть свидетельством целости склепа, но вера моя окрепла».
На следующий день на курган приехал директор горно обогатительного комбината из Орджоникидзе. «Он долго подшучивал над нашей незадачливостью, уверяя, что могила разграблена. Тогда я не выдержал, – рассказывает Б. Мозолевский. – Пожалуйста, копайте здесь, и сейчас вы найдете золото… Григорий Лукич отмахнулся от меня, как от сумасшедшего, и копать не стал. Вскоре он снова принялся за своё. Тогда я взял нож и начал копать. Через несколько секунд в моей руке была золотая бляха. Рядом с ней лежали вторая, третья…»
В склепе оказалось совершенно не потревоженное погребение молодой скифской царицы. Наряд её – самый богатый из когда либо открытых в скифских царских курганах. Всё блестело золотом: головной убор был расшит крупными золотыми пластинами, золотыми бляхами была расшита и вся её одежда и башмачки.
Не менее богатыми были и украшения царицы, на её шее была массивная золотая гривна весом в 478 грамм, украшенная на концах семью фигурками львов, крадущихся за молодым оленем.
На висках – крупные золотые подвески с изображением сидящей скифской богини с поднятыми руками; на руках – три широких золотых браслета. Пальцы рук царицы были унизаны золотыми одиннадцатью перстнями
Головной убор и височные украшения царицы. Толстая Могила. Рядом с «царицей» был погребён ребёнок, которому, судя по размерам костей, в момент смерти едва ли было больше двух лет. Погребение ребёнка было ещё более поразительным. По-видимому, это был малолетний наследник престола. Он умер и был погребён позже матери, для чего в гробницу был прокопан второй вход. Малолетний царевич был похоронен в отделанном алебастром деревянном саркофаге. В изголовье у него стояли три драгоценных миниатюрных серебряных сосуда для питья вина: килик, ритон и кубок – символы знатности царского рода.
В руке ребёнка был зажат большой золотой браслет – символ передачи власти. В саркофаг был также положен пояс, расшитый золотыми пуговками, – тоже символизировавший знатность рода погребённого. На его шее – золотая гривна, в ушах – золотые сережки, на безымянном пальце правой руки – маленький золотой перстенёк. Весь скелет малолетнего царевича был усеян золотыми бляшками – украшениями одежды.
Вместе с царицей и царевичем были похоронены их убитые слуги: девочка служанка, «кухарка», воин «охранник» и «возничий», так они названы по сопровождавшим их атрибутам. Картина их расположения в могиле ужасна: руки – неестественно вывернуты, словно они были выкручены, ноги – неестественно раскинуты. Особенно потрясает рука воина: пальцы судорожно сжаты и впились в землю – очевидно, он был ещё жив, когда его бросили в могилу, и агония длилась в уже засыпанном подземелье. Всё сказанное о погребённых слугах удивительно соответствует описанию Геродота похорон скифских царей.
Когда исследование боковой гробницы было завершено, и погребения царицы и царевича были вырезаны монолитами с целью их дальнейшего изучения и реставрации в лабораторных условиях и последующего экспонирования, археологи приступили к раскрытию центрального погребения – погребения царя. То, что в нём побывали грабители, было ясно с самого начала. Туда вёл грабительский ход длиной в 22 метра. Грабители точно рассчитали его направление и вышли как раз на угол основной погребальной камеры. Но к тому времени свод камеры и коридора дромоса, ведшего в неё, частично уже обвалился, и грабителям пришлось выбирать сокровища из под обвалившейся земли.
В погребальной камере царили полный хаос и разорение. Хотя и здесь из земли было извлечено множество золотых нашивных бляшек и пуговок от парадной одежды царя, не замеченных или оброненных грабителями, те поработали «на совесть», унеся всё самое ценное: парадную утварь, украшения, оружие и т.д. И тем не менее самые сенсационные находки, принесшие Толстой могиле всемирную славу, были сделаны именно здесь, в центральной гробнице. Может быть, этим мы обязаны тому, что грабители были очень, даже слишком, хорошо осведомлены обо всех деталях скифского царского погребального обряда: они до мелочей знали традиционное расположение всех ценных вещей в могилах и искали их только там, где им надлежало быть. Парадное оружие должно было лежать рядом с покойным, шейные украшения – на шее, сосуды – в головах и т.д. Иного их размещения в могиле они не могли допустить. Это и оказалось, как выяснилось, спасительным для археологов.
Как мы уже знаем, свод камеры и ведшего в неё коридора дромоса частично рухнул. В погребальной камере грабители перерыли обвалившуюся землю, а вот землю в дромосе они ворошить не стали – по опыту они знали, что там ценных вещей быть не должно. Там могли быть простые глиняные амфоры для вина, остатки погребальной колесницы, мог, наконец, быть похоронен кто либо из умерщвлённых слуг царя – не более того. Поэтому едва ли стоило рисковать и тратить силы на заведомо пустое дело. На этот раз грабители ошиблись.
Толстая Могила. Золотая обкладка ножен меча-акинака с изображениями терзания хищниками и грифонами копытных животных. Длина 53 см. МИСУ, Киев.
В дромосе, совсем рядом со входом в погребальную камеру, всего лишь в 30 сантиметрах от неё, лежал меч с обложенной золотом рукоятью, в ножнах, также покрытых золотой обкладкой с рельефными украшениями.
Скифский царский курган «Толстая Могила» — вторая половина IV века до н.э. Детали золотой обкладки ножен меча-акинака. На устье ножен изображения дерущихся петухов. На выступе для подвешивания к поясу – крылатый грифон с мордой козла и с хвостом в виде змеи. По форме ножны очень похожи на ножны из кургана Солоха и Чертомлык.
Ещё ближе к камере, буквально у самого входа в неё, – самая выдающаяся находка Толстой могилы, принесшая кургану мировую известность: золотая пектораль – парадное нагрудное украшение похороненного здесь царя. Грабители остановились в десяти сантиметрах от нее! Почему, каким образом эти ценнейшие предметы оказались в дромосе, а не там, где им надлежало быть? На это едва ли можно ответить вполне определенно. Возможно, они были намеренно припрятаны. Во всяком случае, это спасло их.
Однако, самой главной находкой кургана «Толстая могила» стала золотая пектораль – поистине гениальное творение античной торевтики. Вес пекторали 1150 граммов, диаметр – 30,6 сантиметра. Она состоит из четырех жгутообразных трубок, скрепленных на концах обоймами, к которым при помощи штифтов прикреплены изящные плетенки, также заправленные в орнаментированные обоймы с наконечниками в виде львиных голов. Трубки делят пектораль на три месяце-образных яруса. Средний заполнен растительным орнаментом, нижний и верхний – многочисленными скульптурными изображениями.
Детали пекторали из Толстой могилы.
На нижнем ярусе – сцены борьбы животных: в центре – три сцены терзания коней грифонами, по бокам – лев и леопард, нападающие на оленя и на дикого кабана, погоня собак за зайцами и, наконец, по два сидящих друг против друга кузнечика.
Фрагмент золотой пекторали. Толстая могила.
Толстая Могила, пектораль. Центральное место во внутреннем (верхнем) ряду занимают два обнаженных по пояс скифа – левый и правый, шьющие что-то из овечьей шкуры, возможно, «золотое руно».
Наибольший интерес представляет верхний ярус. Здесь помещены изумительные по реализму и тонкости исполнения сцены мирной жизни скифов. В центре два обнаженных по пояс скифа, снявшие свои ториты с луками, шьют меховую рубаху. Лица и прически их настолько отличны, что можно предполагать в них представителей разных этнических групп разных племен. Гордые лица и повязка на голове одного из них выдают в них племенных вождей. Не символизирует ли совместное шитье одной рубахи, безоружность, весь окружающий фон мирной кочевой жизни союз двух прежде враждовавших племен?
Толстая Могила, пектораль. За шьющими скифами, с обеих сторон расположены удивительно точные и живые изображения двух лошадей. Справа кобыла с сосущим вымя жеребёнком. Слева кобыла, почёсывающая себя задней ногой, у ног её лежит жеребенок.
По обе стороны этой центральной сцены – мирно стоящие животные с детёнышами, жеребёнок, сосущий кобылу, телёнок – корову, юный скиф, доящий овцу, и другой, сидящий.
Одной рукой он держит амфору, в другой что то зажато. Возможно, он намеревается заткнуть амфору со слитым в неё надоенным молоком, возможно – сбивает молоко, как об этом сообщает Геродот. Картина завершается летящими в разные стороны птицами.
Фрагмент золотой пекторали из Толстой Могилы. По обе стороны от лошадей стоят две коровы, левую из которых сосёт теленок, а правая корова– оглянулась на лежащего телёнка. Далее за коровами слева — скиф держит амфору с молоком, а справа скиф доит овцу.
Композиция, заполняющая верхний ярус, безусловно имеет сложное символическое значение, пока не разгаданное. Но в основе её несомненно лежат реальные образы, переданные с удивительным мастерством и изяществом, образы людей, занятых повседневными привычными делами, и животных, характерных для скифского быта.
Каждая из миниатюрных скульптур пекторали является подлинным шедевром, а вся она в целом – непревзойденным творением выдающегося греческого мастера, жившего в одном из городов Северного Причерноморья в первой половине – середине IV века до н. э. К такому заключению приводит внимательное изучение одной, казалось бы, малозначительной детали. Речь идёт об амфоре, которую держит один из юных скифов. Несмотря на свои миниатюрные размеры, она представляет совершенно определенный индивидуальный тип, со всеми присущими только ему особенностями. Это амфора Гераклеи Понтийской, тара, имевшая особенно широкое распространение в Скифии в IV века до н. э. За пределами Причерноморья такие амфоры неизвестны, её мог хорошо знать только художник, живший здесь же, скорее всего – в Ольвии или Пантикапее. Время же бытования амфор изображенного на пекторали типа лежит в пределах первой половины – середины IV века до н. э.
Итак, курган Толстая могила – это царская семейная усыпальница, в которой были захоронены в разное время царь, его супруга и их малолетний сын наследник. Судя по амфорам, разбитым на тризне, царь был похоронен не позднее середины IV века до н. э., царица и царевич – немного позднее. Судя по сравнительно скромным размерам кургана, значительно уступающим грандиозным Чертомлыку и Солохе, похороненная в Толстой могиле царская семья значительно уступала по могуществу, власти и богатству своим царственным собратьям, погребенным в гигантских курганах. И если здесь были найдены столь значительные сокровища, то нетрудно представить себе, сколь несметными они должны были быть в крупнейших царских курганах, опустошенных грабителями полностью или частично.
Толстая могила – богатейший из известных в настоящее время скифских царских курганов. Вес золотых изделий, найденных в нём, – четыре с половиной килограмма – намного превышает вес золота, найденного в самом богатом до того кургане – Куль Оба. Но значение кургана, конечно же, определяется не этим. Главное – это то, что Толстая могила, раскопанная в отличие от царских курганов, открытых в XIX и начале XX века, в соответствии со всеми требованиями современной науки, принесла огромную информацию, имеющую первостепенное значение для дальнейшего изучения истории Скифии.