Столетия благожелательного соседства России и Дании

Дания и Древняя Русь.

Контакты древней Руси и Датского королевства начались задолго до эпохи Великого князя Московского Ивана III Васильевича. Археологические находки позволяют говорить о существовании экономических связей восточных славян и датчан с IX века в полиэтничных ранних городских поселениях, такие, как Ладога, Рерик, Хедебю, Ральсвик. Много этнический состав ранних городских торговых поселений   на территории древней Руси и в крупных торговых центрах Дании подтверждается малым количеством археологических находок, которые можно было бы точно идентифицировать как славянские или датские. Найдены древние артефакты, свидетельствующие о торговле с арабскими странами и Византией, идущей по торговому пути «из варяг в греки», значит и датские, и славянские купцы регулярно посещали торговые центры обеих стран.

Первые сведения в письменных источниках о торговле Руси и Дании встречаются в хрониках Адама Бременского, написанных в середине XI века. Сами купцы рассказывали Адаму Бременскому о своих плаваниях. Сообщения в источниках совпадают с археологическими находками – клады датских монет, датированных XI – XII вв., часто встречаются в древнерусских городах и в Прибалтике.

Адам Бременский также сообщал о династическом браке: «Кнут свою сестру Эстрид (Estred) дал в супруги сыну короля Руси (Ruzzia)». Это сообщение европейского хрониста в целом не подвергается сомнениям, но до сих пор ведутся споры о том, за кого вышла замуж сестра датского короля Кнуда Великого, «короля англов», коронованного в Лондоне в 1017 году.

Известно, что в 1026 году Кнуд Великий выдал сестру Эстрид (Estred) замуж за Роберта, ставшего новым графом Нормандии в 1027 году. Этот брак расстроился и Эстрид вернулась в Данию. Об этом рассказывается в хронике «Historiarum libri quinque» (1040) Рауля Глабера:

«Роберт был женат на сестре Канута, короля англов, но она сделалась ему до того ненавистна, что он удалил её.»

Супругом Эстрид называют Илью Ярославовича, сына Ярослава Мудрого. Новгородская летопись сообщает о сыне Ярослава Мудрого Илье:
«И родися у Ярослава сын Илья, и посади в Новегороде, и умре.»

Историк Валентин Янин считает, что в 1030 году князем в Новгороде стал подросший Илья Ярославович, правивший короткое время в Новгороде —  с 1030 по 1034 годы.

Такая датировка событий устраивает реконструируемую хронологию брака Эстрид с Робертом Дьяволом в период между 1026 и 1034 годами. До 1034 года «она сделалась ему до того ненавистна», что Роберт выслал Эстрид в Данию, а Кнуд Великий направляется с военным флотом на Нормандию. Во второй раз Кнуд мог выдать свою невезучую на мужей сестру за новгородского князя Илью Ярославовича, но тот умер около 1034 (или 1036) года, и Эстрид снова вернулась домой в Данию.

Даты, предложенные историком Яниным, косвенно подтверждаются «Сагой о Тидреке Бернском» (XIII век).
В ней упомянут конунг Илья, ставший прототипом Ильи Русского из немецкой поэмы «Ортнит». Илья правит в Греции, что вполне сопоставимо с тем, что Адам Бременский называл русские земли частью Греции (православного мира), а другие саги и источники называют русские земли «греческим пограничьем».

В «Саге о Тидреке Бернском» Илья назван незаконнорожденным сыном русского конунга Ярослава и братом новгородского конунга Вальдимара, названного младшим из сыновей. С точки зрения скандинавов, законным сыном Ярослава Мудрого был Владимир Ярославич — сын Ингигерды, представительницы скандинавского монаршего рода, а матерью Ильи Ярославовича была неизвестная им первая жена Ярослава Мудрого.

В XIII веке Дания временно получила контроль над южным побережьем Финского залива и по реке Нарова установилась граница между владениями Датского королевства и Новгородской республикой. В отличие от немецких крестоносцев, с которыми Новгород вёл почти непрерывные войны, Дания оставалась важным торговым партнёром Северо-Западной Руси.

Однако, из-за борьбы с крестоносцами и Швецией, новгородские купцы стали реже посещать датские торговые порты. Прямые экономические и дипломатические связи, между Русью и Данией прекратились вплоть до XV века, когда Новгород был присоединён к Московскому княжеству.

Первый письменный договор между Русью и Данией.

Великий князь Московский Иван III Васильевич понимал важность безопасности северо-западных рубежей, а также осознавал, что необходимо расширять пути русской торговли на Балтике. В наследство от Новгородской республики Москве досталось противостояние с немецкими крестоносцами, Ганзой и шведским королевством – для ведения борьбы было необходимо заручиться поддержкой союзников.

В то же время и Дания, стремившаяся сохранить Кальмарскую унию (1397—1523), королевств Дании, Норвегии и Швеции под верховной властью датских королей. Страны жертвовали своим суверенитетом, но сохраняли широкую автономию. Расхождение интересов привело к конфликту и окончательному распаду союза в 1523 году. Дания, боровшаяся против Ганзейского союза, искала поддержки извне. Таковы были предпосылки для сближения Дании и Московского княжества, произошедшего в самом конце XV века.

Переговоры между представителями двух государств прошли в Копенгагене в 1493 году и завершились подписанием договора.

Копенгагенский договор 1493 г. о «дружественном и вечном союзе» —  первый письменный договор, установивший дипломатические отношения между Русью и Данией. Так 530 лет назад началась долгая история дипломатических отношений между нашими странами.

Подписанный в Копенгагене 8 ноября  1493 г. союзнический Русско-датский договор предусматривал взаимопомощь в случае нападения Швеции на Данию и Великого князя литовского на Русское государство. В договоре монархи гарантировали друг другу свободу торговли, безопасность для купцов из обеих стран, вводилась свобода проезда, беспрепятственный проход послов, договаривались о совместных действиях против общих врагов, выдачу преступников и перебежчиков, и справедливый суд.

«…И когда кто-либо из нас примет оружие против Сванта [Свена], выдающего себя ныне правителем королевства Шведского, или против Эрика Стура, военачальника Выборгского, и иных, присвоивших себе власть в королевстве Шведском <…>, тогда давь знать о том друг другу, мы не замедлим подать посильную помощь брату нашему, в правду без всякой хитрости…».

Подписание Русско-датского договора был результатом активной антиганзейской и антишведской политики датского короля Ханса I на Балтике и характерной ориентации на Запад русской внешней политики конца 15 века. Предварительное соглашение о русско-датском союзе было достигнуто в 1492 г., а в июле 1493 г. в Москву для переговоров «о любви и братстве» прибыл датский посол государственной канцелярии Х. Клаузен. После успешного завершения переговоров о подписании союзного договора русские послы Д. Ралев и Д. Зайцев были отправлены в Данию.

Летом 1494 года Великий князь Московский Ивана III Васильевича ратифицировал русско-датский союзнический договор, действовавший до 1513 года. Русский текст договора был утерян, копия договора 1493 г. на латинском языке хранится в Государственном архиве Дании.

Именно этот момент считается официальным началом русско-датских дипломатических отношений.

С XV века Дания для России всегда оставалась самой близкой из скандинавских стран и во многих войнах выступали союзниками. В дальнейшем отношения между Москвой и Копенгагеном находились на таком же высоком дипломатическом уровне, во многом благодаря скандинавскому королю Христиану II, династии Ольденбургов, предку по прямой мужской линии королей Дании и российских императоров начиная с Петра III.

«Не должно быть продажи людей крестьянского звания; такой злой, нехристианский обычай, что держался доселе в Зеландии, Фольстере и др., чтобы продавать и дарить бедных мужиков и христиан по исповеданию, подобно скоту бессмысленному, должен отныне исчезнуть» Из указа короля Кристиана II

Датские купцы были частыми гостями в крепости Ивангороде, построенной Иваном Великим на восточном берегу реки Нарвы (Нарова).

Действие Копенгагенский договор о «дружественном и вечном союзе» было возобновлено в 1506 г. и продлено в 1516 году великим князем Московским Василием III Ивановичем.

В 1517 году датским купцам была выдана жалованная грамота, позволившая открыть им свой торговый двор в Новгороде. После смерти короля Дании, Норвегии, Швеции Христиана II (1481 — 1559) торговые и дипломатические связи двух стран временно прекратились, известия о них не обнаружены в письменных источниках. Дипломатические отношения Дания и Руси вновь появилась в годы правления Ивана Грозного.

«Лапландский конфликт»

Общие границы часто становятся причиной споров, даже если других камней преткновения не существует. После распада Кальмарской унии в 1523 году датский король оставался государем в Норвегии, а страны считались равноправными членами объединения. Однако в 1536 году, с восшествием на престол в Копенгагене Христиана III, Норвегия была серьёзно ущемлена в правах и стала обычной провинцией. В середине XVI века назревает «лапландский спор»,  международная проблема второй половины XVI–XVII вв., связанная с нерешенностью вопроса о государственной  принадлежности лапландских земель Кольского полуострова. Спорность возникала на основе традиции двоеданства саамов, в результате чего и Россия, и Дания считали себя вправе претендовать на присоединение Лапландии.

Новгородцы соперничали с норвежцами за право взимать дань с лопарей. Оно приводило к частым военным походам русских и скандинавов друг против друга, однако позднее, в связи с внутренними неурядицами, северная проблема была отодвинута на второй план, пока, наконец, не возникла снова в XVI веке.

Царь Василий III попытался закрепить за Москвой эти территории с помощью христианизации лопарей и строительством русских острогов, становищ на Кольском полуострове. Одно из них, Кола, стала центром международной торговли – сюда приходили иностранные суда, с иноземными купцами торговали поморы. Датский король Фредерик II стремился контролировать торговлю в северных морях, в связи с чем приказал в 80-е годы XVI века захватывать иностранные суда, шедшие на Кольский полуостров.

Территориальный «лапландский спор» разрешился с помощью дипломатической переписки, переговоров и военных столкновений, было отменено двоеданства саамов и установлена разграничительная полоса между владениями государств, вследствие чего Кольский полуостров окончательно вошёл в состав Московского государства.

В годы Ливонской войны (1558—1583) Дания была естественным союзником России в противоборстве с Речью Посполитой и Швецией.

В 1562 году в Можайске русские и датские дипломаты заключили договор, по которому стороны обещали не поддерживать враждебные друг другу страны, а также подтверждали привилегии для купцов из обоих государств. На практике это вылилось в неформальную поддержку Россией Дании в годы Северной Семилетней войны (1756-1763), а датский капер на русской службе, Кирстен Роде, непродолжительное время пользовался датскими портами во время нападений на шведские торговые суда.

В 1578 году датские дипломаты посетили Москву и продлили действие Можайского договора, однако вскоре отношения между странами серьёзно обострились из-за уже упоминавшегося «лапландского спора».

Датская флотилия грабила торговцев, шедших в Колу, из-за чего новому русскому царю, Фёдору Ивановичу, пришлось перенести центр северной торговли в Архангельск. В остроге Коле появился отряд стрельцов, им пришлось столкнутся не с датчанами, а со шведами, объявившими претензии на эти земли.

В 1570 году брат Фредерика II, герцог Магнус, владевший островами Эзель и Пилтен, ненадолго доставшихся Дании, был коронован в Москве, как король Ливонии, и стал фактическим вассалом Ивана Грозного. Однако спустя семь лет, не дождавшись поддержки от отца, король Магнус перешёл на сторону Стефана Батория.

18 мая 1595 года в селении Тявзино близ Нарвы был заключен договор о мире между Россией и Швецией. Подписание «вечного мира» ознаменовало окончание русско-шведской войны 1590−1595 годов.  Согласно Тявзинскому мирному договору к России отошли Ям, Копорье, Ивангород и Корела, потерянные в результате Ливонской войны (1558−1583) и отвоеванные у шведов в 1590 году. Россия отказалась от притязаний на шведские владения в Ливонии.
Россия вернула себе ряд земель и крепости, в выигрышном положении оказалась все же Швеция, сохранившая Ижорские земли и полный контроль за русской внешней торговлей на Балтике. Отсутствие выхода к Балтийскому морю не позволяло России основаться на балтийском побережье.

Россия обязалась не вступать в войну против Швеции, Финляндии, Выборга, Нейшлота или других замков и провинций, расположенных в Финляндии, либо замков Эстляндии, Нарвы, Везенберга, Толсборга, Ревеля, Лоде, Леаля, Гапсаля, Падиса, Боркгольма, Нейшлота и Фикелла, а также против Каянской земли и Лапландии.

По договору купцам из других государств запрещалось посещать русские порты на Балтийском побережье, они могли вести торговлю с русскими только в Ревеле (Таллине) и Выборге.  «Вечный мир» закреплял принцип морской блокады русского побережья у Ивангорода. Все это значительно ударило по экономическим интересам страны и препятствовало расширению торговли с Западной Европой.

Тявзинский мирный договор был ратифицирован русским правительством только в 1609 году, когда в Выборге был заключен новый мирный трактат между Швецией и Россией.

Дания пыталась решить «лапландский спор» в свою пользу, не прибегая при этом к военным действиям. Послы предлагали Борису Годунову приобрести Лапландию за 50 тысяч талеров, а позднее организовать династический брак. Предполагалось выдать дочь царя Ксению за брата короля Христиана III, Ганса. Годунов на это не пошёл, так как казна нуждалась в деньгах в условиях голода, пришедшегося на время его правления.

Не заполучив желаемое дипломатическими средствами, датчане в первой четверти XVII столетия попытались решить проблему силой. В период с 1619 по 1623 года скандинавский флот блокировал русское северное побережье и нападал на русские остроги. В ответ на нападения Россия укрепила гарнизоны северных острогов, что прекратило дальнейшие датские военные походы на Кольский полуостров.

Конфликт утих сам собой после того, как лопари сами отказались выплачивать дань и русским, и датчанам. На севере установился статус-кво, который был официально зафиксирован в 1826 году – произведена демаркация границы с Норвегией, которая на тот момент времени была в унии со Швецией.

На пути к союзу

«Лапландский спор» стал самой острой проблемой в отношениях России и Дании. Уже в середине XVII века наметилась нормализация отношений.

В 1644 году велись долгие переговоры о возможной женитьбе сына короля Кристиана IV Вальдемара и старшей дочери царя Михаила Фёдоровича царевны Ирины Михайловны (1627 — 1679).

Исходя из политических соображений и в целях заключения династического союза между Данией и Россией, Вальдемар Кристиан посватался к дочери царя Михаила Фёдоровича, Ирине (1627—1679). В январе 1644 года «королевич» Вальдемар-Кристиан, носивший титул графа Шлезвиг-Гольштейнского, но реально нигде не правивший прибыл в Москву, где был принят с большим почётом.

Несмотря на то, что датская сторона требовала сохранения за ним права на свободу вероисповедания, российский патриарх Иосиф настаивал на переходе Вальдемара Кристиана в Православие, причём обязательно через перекрещивание. Венчание могло успешно состояться, однако наследник скандинавского престола Вальдемар Кристиан не захотел отказаться от лютеранства и стать православным и даже выразил намерение вернуться в Данию. Разгневанный Михаил запретил принцу Вальдемару Кристиану выезжать из Москвы, сделав датчанина заложником, и даже вмешательство короля Кристиана IV не помогло ему уехать на родину. Принц вернулся в Копенгаген лишь после смерти Михаила Фёдоровича в 1645 году.

Несмотря на этот инцидент, отношения России и Дании укреплялись. В годы Северной войны (1700 — 1721) Дания выступила на стороне России против Швеции, своего давнего соперника. Копенгаген на протяжении всего XVIII века неизменно поддерживал Санкт-Петербург во время очередных обострений русско-шведских отношений.

Добрые отношения между странами сохранились и в XIX веке. Ярким примером стала женитьба цесаревича Александра Александровича, будущего Александра III, на датской принцессе Дагмар, после православного крещения принявшей имя Мария Фёдоровна.

Принцесса Дагмара была четвёртым ребёнком и второй дочерью немецкого принца Кристиана Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургского (1818—1906) и Луизы, принцессы Гессен-Кассельской (1817—1898)