Спортивные и музыкальные агоны.

Скржинская Марина Владимировна.
Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье.

Глава XII. Спортивные и музыкальные агоны.

Почти каждый более или менее значительный греческий праздник сопровождался соревнованиями поэтов, музыкантов и атлетов, а также конными бегами. Эта часть праздника, называемая агоном, считалась у эллинов особой формой почитания богов и героев.1 Даже такой специфический праздник, как Элевсинские мистерии, заключался разнообразными состязаниями (Pind. Ol. IX, 98, 99).2 Недаром Платон, предлагая законы для идеального государства, писал, что там следует организовать празднества с определенными жертвоприношениями и агонами. Философ считал необходимым посылать как можно больше граждан участвовать в играх на четырех главных панэллинских праздниках в Олимпии, Дельфах, Немее и на Истме (Plat. Leg. VII, 835b; XII, 950е, 951а).

Самые знаменитые праздники славились своими агонами. О соперничестве трагических и комических поэтов на Великих Дионисиях в Афинах знали во всех греческих государствах; эти состязания положили начало театральному искусству, завоевавшему в эллинистический период весь эллинский мир.3 Высшей наградой для музыканта был приз на Пифийских играх в Дельфах, а каждый атлет мечтал о победе на празднике Зевса в Олимпии.

Многие государства стремились устраивать празднества по образцу четырех самых прославленных древних панэллинских игр — Олимпийских, Пифийских, Немейских и Истмийских; в разных городах следовали программам этих празднеств и вручали сходные призы. Например, на этолийских Сотериях музыкальный агон проводился, как на Пифийских играх, а конный, как на Немейских; на Никефориях в Пергаме установили состязание музыкантов, как на Пифиадах, а конный и атлетический, как на Олимпиадах.4

В Северном Причерноморье к числу подобных игр, по-видимому, принадлежал праздник с агонами на Тендровской косе, называвшейся в древности Ахилловым Дромом.5 Там находилось святилище героя Ахилла (Strab. VII, 19, С. 307), почитавшееся моряками, плававшими по Понту Евксинскому  (Чёрное море)(IPE I2. 328-332). Праздник устраивало Ольвийское государство. В декрете II в. до н. э. говорится, что состязания в честь Ахилла установлены по предсказанию Пифии (IPE I2. 34), поэтому есть основания думать, что ольвийский праздник принадлежал к числу «равных Пифийскому» (ίσοπύθιοι) и сопровождался сходными агонами, на которые съезжались граждане разных греческих государств. В надписи сказано лишь о конных ристаниях, во время которых следовало возглашать декрет с похвалой доблести Никерата; он погиб от руки врагов, напавших на его соотечественников, возвращавшихся с Ахиллова Дрома.6 Это сообщение — яркий пример игнорирования варварами греческих соглашений о перемирии.

Если проводить аналогию не только с программой агонов, но и с названием игр в Дельфах, именовавшихся Пифиями или Пифиадами, то ольвийский праздник назывался Ахиллеями или Ахиллеадами. Подобно большинству панэгерий, они проводились раз в несколько лет, обычно летом или весной в период наиболее безопасного судоходства, когда корабли обеспечивали бесперебойную связь между всеми греческими государствами. Как и всюду, срок начала праздника определялся по местному лунному календарю, отличавшемуся от хронологического исчисления в большинстве других городов. Например, Олимпийские игры приходились то на конец июня, то на начало июля, так как главный день праздника должен был совпадать с полнолунием в священном месяце, который начинался с новолуния, ближайшего к летнему солнцестоянию.7

Начиная с V в. до н. э., устроители панэгерий отправляли корабли с феорами, священными послами, которые объезжали греческие города, приглашали на праздник, сообщая точную дату его начала и объявляли священное перемирие (εκεχειρία) на достаточно продолжительный срок, чтобы все могли беспрепятственно прибыть на торжества. По надписям известно, что феоры, приглашавшие на Пифийские игры в Дельфах, посещали Ольвию, Херсонес и Боспор (МИС. 12-14). Вероятно, перед Ахиллеями ольвиополиты посылали своих феоров во многие греческие города.

Множество зрителей собирались на праздничные агоны; по мнению некоторых учёных, в период расцвета Олимпиад на них присутствовало по 40-50 тысяч человек.8 Панэгерии посещали выдающиеся политические деятели, полководцы, философы, которых привлекал не только сам праздник, но и возможность широкого общения. Известно, что Олимпийские игры посещали такие знаменитые афиняне, как Мильтиад, Фемистокл, Перикл, Демосфен, Сократ, Платон, а киник Диоген появлялся также на Истмийских играх.

Агоны на праздниках в античных городах Северного Причерноморья, как и всюду, проводились по определенным правилам, которые все участники обещали не преступать. К сожалению, сейчас об этих уставах ничего не известно, кроме того, что на большинство местных праздников допускались только граждане своего государства, либо лица, обладавшие исополитией, то есть равными правами на родине и в дружественном полисе. Это отражено в декрете об исополитии Милета и Ольвии, где записано, что милетяне вместе с прочими гражданским правами обладают правом принимать участие в ольвийских агонах (Syll.3 286).

В уставы греческих агонов наряду с разнообразными местными отличиями входили общепринятые пункты. К состязаниям допускали только полноправных граждан; им надлежало быть богобоязненными людьми, не иметь судимостей, не совершать нечестных и аморальных поступков, так как выступление на празднике считалось служением божеству. Участники агонов давали обещание не прибегать к незаконным приёмам, не убивать противника, не подкупать судей и не спорить с ними. За особо тяжкие нарушения изгоняли с игр, за прочие полагались штрафы. В Олимпии на эти деньги ставили статуи Зевса (Paus. V, 21, 15).

8 атлетических и конных агонах выступали только мужчины.

Редкое исключение составляли некоторые женские праздники на Пелопоннесе.

Павсаний (V, 16, 2) описал соревнование девушек в беге на празднике Геры в Олимпии.

Мраморная античная копия статуи юной бегуньи с бронзового оригинала V в. до н. э. иллюстрирует слова писателя о том, что волосы девушек «свободно спадали на плечи, короткий хитон не доходил до колен, а правое плечо и грудь оставались открытыми».9

Женщины иногда участвовали в поэтических и музыкальных состязаниях. В надписи 134 г. до н. э. сообщается о кифаристке из города Кумы, получившей приз на Пифиадах,10 а Плутарх (Mor. 675 b) упомянул о двух победах Аристомахи из Эретрии, исполнявшей эпические поэмы на Истмийских играх.

Агоны на Ахилловом Дроме, вероятно, в основном повторяли состав состязаний на Пифийских играх, программа которых нам в общих чертах известна. Наиболее полно её описал Павсаний (X, 7). Агонистическая часть Пифиад начиналась с мусических состязаний, включавших выступления хоров, певцов, солистов на кифаре и аулосе; в эллинистическое время к ним присоединились поэты и драматурги (Plut. Mor. 674 d, е).

Из спортивных соревнований Павсаний подробно рассказал только о различных видах конных ристаний (рис. 91). Видимо, им на Пифиадах придавалось исключительное значение, и не случайно половина Пифийских эпиникиев Пиндара посвящена победителям в колесничном беге, а в Олимпийских, Истмийских и Немейских одах их процент значительно меньше. Вообще же на всех играх конные бега выделяли особо ценными призами. Судя по декрету Никерата, конские скачки на Ахилловом Дроме считались наиболее престижным видом соревнований, потому что перед ними в присутствии наибольшего количества зрителей провозглашали самые почётные постановления.

Состязания колесниц на Пифийских играх ярко и подробно описаны в «Электре» Софокла (ст. 689-755). Хотя поэт повествует о мифических временах после Троянской войны, стихи трагедии детально обрисовали картину конных бегов, которые видел сам драматург. В забеге участвовало десять квадриг из разных государств.

Метнули жребий, стали по порядку,
Как им по жребью место указали
Блюстители. Вот звук трубы раздался —
Бег начался. Возницы с громким криком
Поводьями стегнули скакунов,
И понеслись со скрипом колесницы
По пыльному ристалищу вперед.
Вначале вкупе были все, но каждый
На волю рвался, не щадя бича,
Чтоб миновать передней колесницы
Чеку и ржущих головы коней,
И каждому четверки задней жар
Затылок жег, и брызги белой пены,
И спину и колеса покрывали.
Искусно бег свой направлял Орест:
Всегда вплотную огибал он мету,
Давая волю пристяжному справа
И левого отвагу укрощая.11

Затем рассказывается, как несколько колесниц столкнулись и разбились, и при этом одни возницы поранились, а другие погибли. Недалеко от финиша Орест, огибая мету (столб в конце стадиона), задел её колесом; он упал и запутался в поводьях, а кони потащили его за собой по земле. Когда же их удалось остановить, Орест, «истекавший кровью, был неузнаваем для друзей». Сходные картины постоянно сопровождали агоны на античных ипподромах.

На Пифийских играх состязались также во всех традиционных видах атлетики. Это можно заключить по рассказам о периодониках — призерах четырех главных греческих игр, а также по некоторым другим сообщениям античных авторов. Павсаний написал о Фаиле из Кротона, который на Пифиадах дважды становился чемпионом в пентатлоне и один раз в беге, а Хилон из Патр два раза побеждал в борьбе (Paus. VI, 4, 6; X, 9, 1). Сохранилась стоявшая у святилища дельфийского Аполлона мраморная статуя периодоника Агия, трехкратного победителя в панкратии на Пифийских играх в середине V в. до н. э.12

В эллинистический период в большинстве греческих городов программы игр на крупных празднествах стали весьма схожи; они включали спортивные и мусические агоны (последние по традиции не проводились только на Олимпийских играх).13 Таким образом, на любом более или менее заметном празднестве выступали атлеты, всадники, колесницы, поэты, музыканты и драматурги, а также глашатаи и трубачи (Paus. V, 22, 1). Последние играли немалую роль на каждом празднике; трубачи подавали сигнал к началу игр, а глашатаи вызывали соревнующихся, объявляли их имена и государство, откуда прибыл участник агона, и спрашивали, нет ли против них каких-либо возражений. После этого любой зритель мог опротестовать право выступать того или иного из заявленных участников, доказав, что тот не является греческим гражданином, либо, что он совершал неблаговидные поступки. По завершении соревнований глашатаи объявляли победителей. Агонистические каталоги и другие надписи свидетельствуют, что жители городов Северного Причерноморья обладали мастерством глашатаев и трубачей и соревновались между собой (IPE I2. 32, 34, 433; НО. 28; НЭПХ. 127).

Античные авторы сообщают, что сначала праздники сопровождались агоном лишь одного типа, потом постепенно обогащались всё новыми состязаниями. Так, на первых Олимпиадах соревновались только в беге, а на Пифиадах выбирали лучший хор, исполнявший гимн в честь Аполлона (Paus. V, 22, 1), или кифарода, спевшего лучший пеан (Strab. IX, 3,10).

Вероятно, так же развивался ольвийский праздник на Ахилловом Дроме. Сначала он был сугубо местным, и древнейшим агоном являлся бег. Такое предположение основывается на содержании местной легенды, известной сейчас в кратком изложении Мелы (II, 5) и Плиния (NH IV, 89). Греки рассказывали, как остров Ахиллов Дром получил своё наименование в память о том, что Ахилл праздновал там какую-то свою победу, соревнуясь с друзьями в беге. Этот вид атлетики избран в легенде не случайно, ведь в эпической поэзии Ахилл имел постоянный эпитет «быстроногий». Вероятно, ольвиополиты считали его основателем игр и первым победителем на Ахиллеях подобно Аполлону на первых Пифиадах.

Возникновение агонов на Ахилловом Дроме, как и на главных панэллинских играх, скорее всего возводилось к мифической древности; затем, вероятно, рассказывали об их возрождении уже на памяти колонистов.14 Для сравнения напомним, считались, что Олимпиады основаны Гераклом и после значительного перерыва возобновленными вновь (Pind. Ol. Χ, 44-59; Apollod. Bibl. II, 7, 2; Paus. V, 8, 2; Hygin. Fab. 273), а Пифийские игры установленные Аполлоном (Hygin. Fab. 140), стали регулярными лишь в начале VI в. до н. э.15

Первоначально греческие колонисты, поселившиеся в Нижнем Побужье, справляли на Ахилловом Дроме свой местный праздник около святилища Ахилла прославленного героя Троянской войны, которого они особо почитали с первых лет жизни на новой родине.16 Потом стали приглашать греков из соседних городов, а затем и всех желающих полноправных эллинов.

В V в. до н. э. ольвиополиты оборудовали стадион для бега; это можно заключить по словам песни хора из «Ифигении в Тавриде» Еврипида (ст. 435, 436), упомянувшего, что корабль Ореста проходил мимо Ахиллова Дрома «с прекрасно размеченными стадиями», то есть дистанциями для бега. Песчаная Тендровская коса как нельзя лучше подходила для проведения состязаний в беге, потому что греки соревновались, бегая по песку. Вот как писал об этом Лукиан в диалоге «Анахарсис»:

«Мы заставляем юношей упражняться в беге как на большие расстояния, так и на скорость; и этот бег производится не на твёрдом месте, а на глубоком песке, где трудно прочно встать и нелегко упереться ногами, так как они вязнут в мягкой почве».

Кроме стадиона, на Ахилловом Дроме находился ипподром для конных ристаний, и было отведено место для соревнований в стрельбе из лука. Вероятно, стрельба из лука занимала почётное место на Ахиллеях наряду с традиционными видами атлетики, много раз упомянутыми в ольвийских надписях. Соседство с кочевыми племенами, использовавшими лук в качестве важнейшего боевого оружия, заставило греков и самих постоянно прибегать к такому оружию, о чём свидетельствуют множество бронзовых наконечников стрел во всех слоях античных городов Северного Причерноморья. В Северном Причерноморье уделяли серьезное внимание обучению стрельбе из лука и включали её в состязания на местных праздниках.

В Элладе лук применяли только на охоте, но обучение стрельбе считалось полезным для развития юношей, о чём известно из сочинений Платона (Leg. VII, 395) и Феофраста (Char. 27, 13). На островах Самосе и Теосе и в некоторых других греческих городах обнаружены надписи с упоминаниями о состязаниях лучников.17 Однако, только в ольвийской надписи IV в. до н. э. указан удивительный рекорд лучника Анаксагора, он пустил стрелу на расстояние 282 оргии, то есть примерно на 540 метров (IPE I2. 195). Это единственное уцелевшее свидетельство о конкретном спортивном результате на соревнованиях в Северном Причерноморье.

Рекорд Анаксагора значительно превышает современный, достигающий 440 метров. Наверное, конструкция ольвийского лука позволяла добиваться большей дальнобойности, чем у современных спортивных снарядов. Ольвийский лук, видимо, повторял образец скифского лука, с его специфической формой с выступом посередине сейчас можно представить по археологическим находкам и многочисленным изображениям (рис. 92).18

Ахиллеи, ставшие широко известными в эллинском мире, выросли из праздника местного значения. Его определенно справляли в V в. до н. э., о чём косвенно свидетельствуют приведенные выше слова Еврипида о размеченных стадиях на Ахилловом Дроме, но, возможно, первые соревнования в беге ольвиополиты устраивали на Тендровской косе ещё в VI в. до н. э. Документальное свидетельство о празднике, который благословил Дельфийский оракул, сохранились лишь в декрете Никерата, изданном во II в. до н. э. Игры в честь Ахилла приобрели статус панэгерии, наверное, не в V в. до н. э., как считается в современной научной литературе,19 а в ранний эллинистический период. Тогда Ольвия достигла своего наивысшего расцвета и могла организовать панэллинский праздник. Именно в это время началось учреждение новых панэгерии по всему эллинскому миру, и для их узаконения требовалось обратиться к оракулу,20 что и сделали ольвиополиты, получив одобрение Пифии в Дельфах. Устами Пифии говорил Аполлон, почитавшийся как главный бог в Ольвии. Наша датировка подтверждается ещё и тем, что все сохранившиеся надписи о контактах Ольвии с Дельфами относятся к эллинистическому периоду.

Судя по находкам монет на Тендровой косе, праздник посещали в основном граждане причерноморских государств, а также сюда приезжали представители некоторых малоазийских городов, в частности из ольвийской метрополии Милета.21  Как всякая панэгерия, Ахиллеи длились несколько дней, их отмечали один раз в несколько лет и на время их проведения объявляли перемирие, распространявшееся на всё Причерноморье. Слова ольвийской надписи о благословении Пифии, по-видимому, указывают на то, что игры на Ахилловом Дроме имели статус «равных Пифийским» и на них учредили многие правила, ритуалы и агоны, как в Дельфах, но это не означает, что праздник все полностью копировал.

Пифийские игры принадлежали к числу так называемых στεφανΐται, то есть тех, на которых призами служили не материальные ценности, а символические награды, обычно венки из священных растений. Подобные игры считались священными, и к ним относились как к культовым церемониям, а выступления на агонах приравнивалось к служению божеству.22 Возможно, такие призы вручали и на Ахиллеях, и венки делали из ветвей растений, срезанных в упомянутой Страбоном (VI, 19, С. 307) священной роще святилища Ахилла. Ведь на многих греческих праздниках вручали венок из ветвей деревьев или кустов, произраставших на на священном участке чествуемого бога или героя.

Находки в некрополе Ольвии двух призовых чернофигурных амфор рубежа IV-III в. до н. э. за победу в беге колесниц23 даёт основание думать, что какое-то время на Ахиллеях победители получали амфоры с маслом, как на Панафинеях, и ольвиополиты заказывали изготовление этих призов в Афинах. Может быть, это было до того, как игры получили статус «равных Пифийским», а наградные амфоры, похожие на панафинейские своей формой и росписью в вышедшем из моды чернофигурном стиле, ещё раз подтверждают влияние Афин на самые разные стороны жизни Ольвийского государства в классический и ранний эллинистический периоды.

О победах ольвиополитов в конных состязаниях свидетельствует помещение в местные могилы двух чернофигурных амфор рубежа IV-III в. до н. э и одной панафинейской амфоры,24 которые символизировали высшие достижения, некогда завоеванные этими гражданами у себя на родине и за её пределами. Последняя из названных ваз представляет редкий образец из серии афинских поздних призовых амфор, сохранившихся в очень малом числе. В конце IV-III вв. до н. э. амфоры с маслом постепенно переставали играть на Панафинеях роль главного приза, и их уже не изготовляли, как прежде, в нескольких сотнях экземпляров.

Ольвийский победитель получил в Афинах вазу, традиционно украшенную с одной стороны фигурой шагающей богини города (рис. 63), а с другой изображением возницы на бегущей колеснице. Остальные две амфоры, как и панафинейская, относятся к эллинистическому времени. Лавровые ветви на горле и листья на венчике амфоры указывают на роль вазы в качестве приза победителю. На обеих амфорах с одной стороны нарисован возница на колеснице, а другая сторона имеет разные сюжеты рисунка; на первой воин с копьём, а на второй — мчащийся всадник с факелом. Мета около колесницы подчеркивает, что изображено именно конное состязание, а не иной сюжет, например иллюстрация эпизода из эпического сказания о битве на боевых колесницах.

Конные соревнования в античности были весьма разнообразны; на них выступали всадники и колесницы, запряженные одной, двумя или четырьмя лошадями, либо мулами (Paus. V, 8, 2; 9,1). Судя по рисункам упомянутых ваз, на Ахиллеях состязались и колесницы, и всадники, причём один из видов соревнований включал умение доскакать до финиша, не потушив зажженный на старте факел.

Панэгерии с агонами на Ахилловом Дроме, вероятно, не возобновлялись после гетского разгрома Ольвии в I в. до н. э. В первые века нашей эры ольвиополиты устраивали состязания в честь Ахилла, наверное, в городе или его ближайших окрестностях, и скорее всего не случайно в этот период отсутствуют какие-либо свидетельства о дорогостоящих бегах на колесницах. Как и прежде, победа на празднике считалась выдающимся достижением гражданина, о чем говорят приписки к посвятительным надписям с упоминаниями о первенстве архонтов и стратегов в различных видах атлетики (IPE I2. 130, 138, 155-158). Это восходит к идущей с древности традиции, характеризуя гражданина, упомянуть о его победах на состязаниях.25

Надписи с каталогами агонов показывают, что в Северном Причерноморье на Гермеях и других праздниках, менее крупных, чем Ахиллеи, проводились разнообразные состязания. Наверное, они сопровождали государственные торжества в честь Аполлона в Ольвии и на Боспоре, а также большие экстраординарные праздники, например по случаю военной победы. Иногда в память о подобных торжествах греки чеканили монеты; к образцам подобного рода, видимо, относится серия медных херсонесских монет IV в. до н. э. Их аверс украшен квадригой, управляемой богиней, а реверс — фигурой воина со щитом и копьём.26

Эталоном для спортивных агонов обычно служил порядок, установленный на Олимпиадах: бег простой, двойной и длинный, пятиборье, борьба, кулачный бой и панкратий. Затем шли конные состязания, в которых выступали всадники и возницы на колесницах, запряженных парой или четверкой коней. Каждый праздник имел свои особенности, и некоторые отличались редкими и даже уникальными видами агонов.

Ольвиополиты соревновались в стрельбе из скифского лука, а не греческого; в Горгиппии награждали атлета, имевшего самое крепкое и красивое тело (эвексия — ευεξία — КБН. 1137), а в Херсонесе проводили нигде более не известное состязание анкиломахия (αγκυλο+μαχία =«ременная петля»+«сражение», «состязание»; ΙΡΕ I2. 435), судя по названию состязания, метание шара (камня, ядра) или дротика из петли.

По предположению В. Д. Блаватского, анкиломахия — это бросание аркана, В. В. Латышев высказывает предположение, что это метание мяча, к которому привязан ремешок — «анкила». Э. Х. Миннз в термине «анкиломахия» выделяет две части, значение первой — «ременная петля», второй — «сражение», «состязание» [3 с. 179-180].

Музыкальные агоны.

Мусические агоны широко распространялись по всему греческому миру, начиная с эпохи раннего эллинизма. Тогда установился такой порядок выступлений: состязания открывали рапсоды, исполнявшие эпические поэмы, затем соревновались кифаристы, одни из которых исполняли инструментальные пьесы, а другие пели под собственный аккомпанемент. Затем выступали авлеты и певцы в сопровождении аулоса. После них шла очередь актеров трагедии и комедии, а конце появлялись псалты, то есть музыканты, игравшие на струнных инструментах (в основном на тритонах) только пальцами без использования плектрона (Athen. XII, 538 b).27

Музыканты и актеры одевались в красивые наряды, не похожие на повседневную одежду (рис. 54, 101).

О мусических состязаниях в Северном Причерноморье известно документально лишь по фрагменту херсонесского каталога музыкального агона римского времени (НЭПХ. 127); там уцелели слова об участии в агоне глашатаев, трубачей и поэтов, сочинявших эпиграммы, энкомии и комедии. С определенной уверенностью можно думать о существовании на северных берегах Понта Эвксинского состязаний рапсодов. Ведь Дион Хрисостом (XXXVI, 10) отметил особую любовь ольвиополитов к Гомеру и стремление местных поэтов сочинять стихи в гомеровском стиле; в V в. до н. э. ольвиополиты писали на керамике цитаты из «Одиссеи» и «Малой Илиады»,28 а в IV в. до н. э. в Пантикапее (Керчь) устраивались соревнования в исполнении отрывков из эпических поэм и лучшим давали призы, как об этом сейчас известно по надписи на чернолаковой солонке.29

Косвенными свидетельствами о местных мусических агонах служат наши знания об ольвийском, херсонесском и боспорских театрах, потому что эти здания в первую очередь предназначались для мусических состязаний на Дионисиях и других праздниках.30 Есть найденная в Дельфах надпись (МИС. 11) с упоминанием боспорянина Исила, готовившего хор для выступления на Сотериях в 277 г. до н. э. Неизвестно, привёз ли Исил туда боспорский хор, или готовил хор другого государства, ведь хороших хородидаскалов приглашали в разные города; но важно отметить это пока единственное определенное свидетельство о наличии учителей хора в Северном Причерноморье.

Сноски

1 Андреев Ю. В. Цена свободы и гармонии. СПб., 1998. С. 189.
2 Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Богослужебные и сценические древности. СПб., 1997. С. 208.
3 См. об этом в главе «Праздники в театре».
4 Алмазова Н. A. Agones isopythioi в эллинистическую эпоху / / Philologia classica. Вып. 5. СПб., 1997. С. 41, 42.
5 Кубланов Μ. М. Легенда о ристалище Ахилла и ольвийские агонистические празднества / / Ежегодник Музея истории религии и атеизма. № 1. М., 1957. С. 222-231.
6 Толстой И. И. Остров Белый и Таврика на Евксинском Понте. Пг. 1918. С. 81.
7 Колобова К. М., Озерецкая Е. Л. Олимпийские игры. М., 1958. С. 15.
8 Шебель Г. Олимпия и ее игры. Лейпциг, 1967. С. 107.
9 Виппер Б. Р. Искусство Древней Греции. М., 1972. С. 159. Рис. 173.
10 Герцман Е. В. Музыка Древней Греции и Рима. СПб., 1995. С. 157.
11 Софокл. Электра. Стихи 709-722. Перевод Φ. Ф. Зелинского в кн.: Софокл. Драмы. М., 1914. Т. 1. С. 362.
12 Виппер Б. Р. Указ. соч. С. 255. Рис. 283.
13 См., например, перечень множества мусических агонов эллинистического времени в книге: Reisch Ε. De musicis Graecorum certaminibus capita quattuor. Vindobonae, 1885. P. 71-115.
14 Кубланов Μ. М. Указ соч. С. 228.
15 Шанин Ю. В. Олимпийские игры и поэзия эллинов. Киев, 1980. С. 62, 63. Шарнина А. Б. Пифийские игры в Дельфах / /Mouseion. СПб., 1997. С. 67.
16 Русяева А. С. Религия и культы античной Ольвии. Киев, 1992. С. 70-73.
17 Moretti L. Inscrizioni agonistiche Greche. Roma, 1953. P. 82, 83.
18 Черненко Ε. В. Скифские лучники. Киев, 1981. С. 139.
19 Кубланов Μ. М. Указ. соч. С. 228. Русяева А. С. Указ. соч. С. 70.
20 Шарнина А. Б. Указ. соч. С. 64.
21 Зограф А. Н. Находки монет в местах предполагаемых святилищ на Черноморье // CA. № 7. 1941. С. 153.
22 Алмазова Н. А. Указ. соч. С. 42.
23 Фармаковский Б. В. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 году / / ИАК № 8. 1903. С. 29, 30. Рис. 15; Соколов Г. И. Ольвия и Херсонес. Ионическое и дорическое искусство. М., 1999. С. 137. Рис. 85, 86.
24 Griechische Altertümer Südrussischen Fundorts aus Besitz des Herrn A. Vogell. Ed. M. Cramer. Cassel, 1908. Taf. 4.
25 Шанин Ю. В. Указ. соч. С. 30.
26 Зограф А. Н. Две группы херсонесских монет с заимствованными типами / / ИРАИМК. Т. 5 1927. С. 391.

27 Герцман Е. В. Музыка Древней Греции и Рима. СПб., 1995. С. 172.
28 Виноградов Ю. Г. Киклические поэмы в Ольвии // ВДИ. 1969. № 3. С. 142; Яйленко В. П. Граффити Левки, Березани и Ольвии // ВДИ. 1980. № 2. № 33.
29 Блаватский В. Д. Пантикапей. М., 1964. С. 93. Рис. 28.
30 См. об этом в главе «Праздники в театре».

Далее… О гимнасиях в Северном Причерноморье.