Русский след Русский след в мировой истории
Обстановка в Крыму в марте — апреле 1918 года отличалась исключительной напряженностью и неустойчивостью. Нараставший на полуострове политический и экономический кризис требовал авторитетной и уважаемой власти, призванной оформить действенный аппарат управления, навести элементарный порядок, покончить с эксцессами и приступить к решению самых неотложных жизненных вопросов.
Германия приступила к фактической оккупации Украины, заключив 27 января 1918 г. договор с украинской Центральной Радой. Кайзеровские войска стремительно продвигались на юг и над Крымом нависла угроза изоляции от центральных районов России и захвата полуострова и Севастополя частями германской армии — вопреки Брестским договоренностям.
Германия не собиралась выполнять подписанные ею условия Брестского мирного договора. По соглашению 29 марта 1918 г. с союзной Австро-Венгрией Германия включила Крым в зону своих интересов и как самоценную территорию, и как плацдарм для возможной экспансии на Восток.
Развивались планы отрыва Крыма от России при использовании местного сепаратистского движения. Свои планы в отношении Крыма имела и Турция, которая «хотела сохранить Крым и спасти от нашествия Германии, сохранить для себя под флагом татарской самостоятельности». Сил для этого у Турции, однако, не было.
Белое офицерство и местная буржуазия, эмиссары украинской Центральной Рады и татарские сепаратисты, сохранившие значительное влияние в среде рабочих и служащих, в частности — профсоюзах — меньшевики и пользовавшиеся поддержкой крестьянства правые эсеры, опиравшиеся на матросов анархисты и банды дезертиров, хозяйничавшие в крымских лесах, — все они имели свои, особые интересы и все, исключая разве что меньшевиков, признавали только власть силы.
Севастополь, сыгравший решающую роль в установлении на полуострове власти крайне левых сил, сохранял первоначально в своих руках руководство краем. На Чрезвычайном съезде Советов рабочих и солдатских депутатов и военно-революционных комитетов Таврической губернии, большевик С.П. Новосельский заявил о роспуске Совета народных представителей и Курултая, упразднил городские думы и земства, заменив их советской системой, создал губернский исполнительный орган власти в лице Таврического центрального исполнительного комитета (ЦИК). В него вошли 10 большевиков и 4 левых эсера.
Избранный на съезде Таврический ЦИК под председательством Жака Миллера создал комиссариаты по управлению и руководству отдельными отраслями хозяйственной и социально-культурной сферы Крыма. Таковыми стали комиссариаты земледелия — Акимочкин, финансов — Коляденко, путей сообщения — Коробцов, юстиции — Вано-Гоголашвили, почты и телеграфа — Урбанский, труда — Шиханович, народного просвещения — Петренко и Новосельская, социального обеспечения — бурлак. Многонациональность края потребовала создание и комиссариата по национальным делам. В составе Совнаркома имелось два крымских татарина — И.К. Фирдевс — нарком иностранных дел и по делам национальностей и И.С. Идрисов.
В Республике Тавриды существовал институт гражданства. Наркомат иностранных дел и по делам национальностей установил порядок принятия Таврического гражданства иностранными поданными и выдавал соответствующие удостоверения.
Став правящей партией, крымские большевики остро нуждались в укреплении и расширении своих рядов, разработке программы действий. Крупнейшая Севастопольская партийная организация насчитывала всего 400 человек, Симферопольская и Евпаторийская — более 200 человек, Керченская, Феодосийская и Ялтинская — в два раза меньше.
19 марта 1918 г. на созванном в Севастополе по инициативе прибывшего из Москвы левого эсера В.Б. Спиро экстренном заседании Таврического ЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов был принят декрет о провозглашении Таврической Республики советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Советская Республика Таврида — 19 марта — 30 апреля 1918 г.
В состав Таврической Республики вошли Симферопольский, Феодосийский, Ялтинский, Евпаторийский, Мелитопольский, Бердянский, Перекопский и Днепровский уезды.
На съезде также был сформирован Совет народных комиссаров Таврической Советской Республики, в который вошли С.К. Новосельский, А. И. Слуцкий, Жак Миллер и др.
В ночь с 21 на 22 марта Таврический ЦИК принял решение о новом названии республики – Советская Социалистическая Республика Тавриды (ССРТ), – и ограничил её территорию Крымским полуостровом. В дальнейшем, руководители Республика Тавриды подчеркивали принадлежность республике трёх северных уездов. Создание республики Тавриды виделось как защита от посягательств на территорию полуострова.
В.И. Ленина использовать новую республику Тавриды и Черноморский флот в интересах создания «единого фронта вооруженной борьбы на Юге». При этом «провозглашению республики была дана лишь внешняя легитимность». Ни Таврический ЦИК, ни Совнарком даже не ставили вопроса о флаге, гимне и гербе и Конституции новоиспеченной Республика Тавриды. «Советской Социалистической Республике Тавриды и Черноморскому флоту обеспечивалась дипломатическая защита со стороны Москвы».
Крымчане были склонны придерживаться нейтралитета. «Крым должен жить и развиваться своей самобытной жизнью».
Председатель Севастопольского совета А.И. Слуцкий говорил на делегатском собрании представителей береговых и судовых частей, мастерских Севастополя 17 апреля 1918 года:
«Мы определенно заявляем о том, что республика полуострова Крым не входит в территорию Украины… Броситься в войну мы не можем, так как Красная армия в Крыму превратилась в банду мародеров».
В начале апреля 1918 года Слуцкий послал телеграмму в СНК РСФСР с просьбой срочно подтвердить, что «Крым к Украине не отходит». В ответ нарком по делам национальностей И.В. Сталин телеграфировал председателю Севастопольского совета, что слухи об отходе Крыма к Украине ложны:
«по имеющемуся у нас документу германского правительства, ни немцы, ни Киев на Крым не претендуют, берут только материковую часть Таврической губернии».
Понятно, что немцы просто вводили правительство Советской России в заблуждение, а Украина, имея такого сильного конкурента, как Германия, не в состоянии была аннексировать Крым, хотя готова была помочь Германии в его захвате.
«По местным условиям создание республики было необходимо». Пожалуй, только левый эсер В.Б. Спиро, ставший комиссаром Черноморского флота, всерьез верил в возможность защиты Крыма от германских войск.
Деятельность учреждений Республики Тавриды была подчинена основной задаче, провозглашенной в первых декретах Советской власти, – преобразованиям в духе военного коммунизма. Основным экономическим рычагом перехода к коммунизму мыслилась тотальная национализация.
В течение февраля – апреля 1918 года в собственность Таврической Республики перешли: железнодорожный транспорт, торговый флот, многие предприятия, банки, связь, внешняя торговля, леса, крупные имения, имущество церковных и религиозных общин, гостиницы, постоялые дворы, меблированные комнаты, театры, кинематографы, отчасти – типографии.
Центральный исполнительный комитет и СНК Таврической ССР, исполняя декреты советской власти, приступили к конфискации крупных земельных угодий и национализации промышленности.
Неумение управлять, безделье и хищения приводили к развалу налаженного производства, привычного населению быта. Рука об руку с конфискацией шли контрибуции, в том числе и изъятие вкладов населения. В Феодосии в результате такой политики разорились знаменитые табачные предприниматели братья Стамболи, вследствие чего одного из них парализовало, а второй заболел нервным расстройством. Подобное происходило по всему Крыму.
Балаклавский совет национализировал дома стоимостью свыше 20 тысяч рублей, рыбные заводы, объявил переход в свою собственность всего урожая 1918 года, объединил профсоюзы, артели и приступил к «коммунизации населения» уезда.
Сильный удар по престижу Таврического ЦИК нанесла политика, навязанная его председателем Жаком Миллером, который
«разрешил отрядам производить самостоятельно, по усмотрению штабов, и помимо судебных органов обыски, массовые изъятия ценностей, что влекло за собой разложение этих слабо дисциплинированных отрядов и озлобление среди населения»
12 апреля 1918 г. декретом Совнаркома все недра земли и моря: руды, соль, воды, нефтяные источники – объявляются достоянием всего народа и Республики Тавриды.
Подлинным бичом Крыма в 1918 году была безработица. Нарком труда, рабочий-печатник Ф. Шиханович, со всей энергией взялся за её искоренение. Он понимал, что помощь безработным и вовлечение их в сельскохозяйственный труд проблемы не решат.
«…Не в общественных работах вижу я спасение от безработицы, а в поднятии промышленности и производительных сил вообще», — разумно рассуждал он.
Другое дело, что политика «кавалерийской атаки на капитал» не поднимала, а разрушала производительные силы, поэтому безработица в Крыму продолжала расти, усиливая социальную напряженность. 28 марта 1918 г. Совнарком принял декрет об организации центрального и местного комитетов по борьбе с безработицей.
Не бездействовал и народный комиссариат просвещения. Своим распоряжением он потребовал во всех городах и селах организовать бесплатные вечерние классы и при них школы грамоты для популяризации научных знаний. В Ялте был открыт «солдатский университет». 15 апреля 1918 года наркомпрос издал декрет о введении новой орфографии и правописания во всех учреждениях и типографиях Республики Тавриды
На местах предпринимались меры по охране памятников археологии, культуры и искусства, сохранению музеев, архивов и библиотек. К этой деятельности привлекались не только органы просвещения, но и Наркомат внутренних дел.
Продовольственный вопрос. Весной 1918 года Крым ещё мог себя обеспечивать продовольствием. Важной считалась задача поставок сельхозпродукции из Тавриды в центральные районы, на чем самым активным образом настаивала Москва, засыпая Симферополь телеграммами. Таврический ЦИК получил из Центра помощь в размере 49 млн рублей.
Сколько же хлеба было вывезено из Крыма? Ю.П. Гавен даёт цифру 3,5 миллиона пудов зерна было вывезено из Тавриды с середины января до середины апреля 1918 года. Реквизиции зерна, сопровождавшие выполнение поставленной центром задачи, донельзя раздражали крестьянство. Центр пытался вести натуральный продуктообмен с Республикой Тавридой, но обмен был не эквивалентный. На съезде советов Таврической губернии сообщалось: на полуостров прибыло 14 вагонов мануфактуры и обуви. Как видим, цифровые показатели явно не сопоставимы.
Вывоз зерна и продовольствия из Крыма неминуемо вела к серьезнейшему кризису. Наркомат земледелия пытался улучшить ситуацию, изъятием зерна у «кулаков», чтобы снабдить крестьян семенным материалом. Однако их обложение «кулаков» дало приблизительно 600 пудов семян, чего явно было недостаточно. Для сохранения племенного скота Феодосийский совет запретил убой телят, не достигших двухлетнего возраста.
Судебные меры наказания, даже за малозначительные проступки, все чаще уступают место чрезвычайным. Все активнее выступает ревтрибунал, например, при наказаниях за продажу спиртного. По распоряжению наркома финансов А.И. Коляденко виноторговля приравнивается к контрреволюционной преступной деятельности, а ее клиенты — к пособникам классовых врагов. И это в крае развитого виноделия, где торговля вином зачастую являлась основным доходом его производителя!
Руководство Республики Тавриды принимало меры по вопросам обороны полуострова, но уделяло этому недостаточно внимания. Фактически вооруженными силами Республики Тавриды одновременно руководили находившиеся в Севастополе военно-морской комиссариат, Центрофлот и военно-революционный штаб, преобразованный из Южного комитета защиты социалистической революции, возглавляемый М.М. Богдановым.
26 марта 1918 года СНК Республики Тавриды приняло решение о проведении срочного революционного призыва сапёров и артиллеристов, объясняя его необходимостью обороны и сохранения нейтралитета республики, провели разверстку 1000 лошадей и мобилизовали на оборонные работы 2% буржуазии с 18 до 45 лет.
Положение правительства Тавриды крайне осложнялось неконтролируемостью ситуации в ряде районов полуострова. В результате разногласий в Таврической Республике не подготовилась ни к обороне, ни к эвакуации.
Даже когда германские войска находились у Перекопа прибывшие в Севастополь на совещание военно-морского комиссариата А.И. Слуцкий, С.П. Новосельский и И.К. Фирдевс питали надежды на выполнение Германий условий Брестского мира и доказывали бесполезность сопротивления с имеющимися ресурсами. Несмотря на демобилизацию флота, личный состав кораблей «первой линии» достигал всего 7—8 тысяч человек. Численность сухопутных сил республики Тавриды доходила до 3,5—4 тыс. человек. Сами крымские власти могли рассчитывать на 2,5 тысячи боеспособных человек, на основании чего делали вывод о невозможности сопротивления оккупантам.
12 апреля 1918 года Центрофлот, возглавляемый эсером С.С. Кнорусом, сторонником украинизации, объявил город и флот на военном положении и взял власть в свои руки, дабы предотвратить военные столкновения. Повторные выборы большевики снова проиграли.
Меньшевики подчинили себе Евпаторийский совет. В Евпатории и Симферополе возобновляют работу городские управы, отменяющие декреты Республики Тавриды. Большевики, стремительно терявшие авторитет и не имеющие массовой поддержки, уже ничего не могут с этим поделать.
Межнациональные отношения на крымском полуострове оставались сложными. Стычки продолжали сотрясать различные уголки Крыма, и вновь прокатились греческие и татарские погромы.
Поход армии кайзеровской Германии и украинских гайдамаков Петра Болбочана на Крым 18 апреля 1918 года
18 апреля 1918 года началось германское вторжение в Крым 30-тысячной кайзеровской армии Германии. Вместе с немцами шли и украинские гайдамаки УНР— так называемая «Крымская группа войск» под командованием подполковника Петра Болбочана.
Первое вооружённое столкновение крымских большевиков с армией кайзеровской Германии произошло 18 апреля 1918 года близ Перекопа.
18—19 апреля 1918 года на Перекопе германская армия не встретила серьезного сопротивления и беспрепятственно вошли в Симферополь.
Стоило германским и украинским частям подойти к Перекопу, а советской власти — перейти к защите, как на побережье от Судака до Ялты и в горном Крыму, где подавляющую часть населения составляли крымские татары, стычки стали перерастать в вооруженные выступления. В двадцатых числах апреля разгорелось крымско-татарское восстание. Это восстание было делом рук немецкого штаба. Немцам, стремившимся создать из Крыма якобы «самостоятельное» мусульманское государство, которое находилось бы в сфере их влияния, нужно было, чтобы татарское население проявило активность и якобы само освободило себя от «русского», т. е. большевистского ига. Из победоносного восстания, естественно, возникло бы татарское национальное правительство, и немцы делали бы вид, что лишь «поддерживают власть, выдвинутую самим народом».
Центром набиравшего силу восстания стала Алушта, «где организовавшийся в ночь на 22 апреля мусульманский комитет фактически взял всю власть в свои руки». Председателем этого комитета избран М. Хайретдинов. Здесь же был организован штаб повстанцев во главе С.М. Муфти-заде. Восставшие утвердились в деревнях Кучук-Узень (ныне Малореченское), Шуме (Верхняя и Нижняя Кутузовка), Демерджи (Лучистое), Корбеке (Изобильное), Биюк-Ламбате (Малый Маяк) — все нынешнего Алуштинского горсовета. Вместе с проникшими на побережье украинскими военными они двинулись в сторону Ялты, занимая расположенные здесь населенные пункты (вплоть до Никиты и Массандры).
21—22 апреля 1918 года в деревню Кизилташ (ныне Краснокаменка Ялтинского горсовета) прибыло
«два автомобиля с вооруженными офицерами, украинцами и татарами. Они, обратившись к собравшимся, объявили им о занятии Симферополя германцами и убеждали их организовать отряды и наступать на Гурзуф и Ялту с целью свержения власти большевиков».
На следующий день к Гурзуфу через Кизилташ проследовал украинско-татарский отряд численностью до 140 человек. Движение охватило значительную территорию горного Крыма и южного побережья.
Татары обрушили гнев не только на большевиков, но и на христианское население, с которым они отождествляли советскую власть.
Полностью сожжена греческая деревня «Актузой», её население, включая детей, вырезано. Это стало сигналом для татар, «по которому началась резня греков, русских, армян и в других деревнях на территории восстания». «В деревнях Кучук-Узень, Алушта, Корбек, Б.-Ламбат, Коуш, Улу-Сала и многих других расстреливают и истязают десятки трудящихся русских, греков и т. д.»
«Ночью с 23 на 24 апреля 1918 г. русские, жившие в окрестностях Алушты, подверглись нападению со стороны татар; было вырезано несколько семейств, всего около 70 человек. Русские жители, пережившие ужасную ночь, к следующей ночи стали собираться группами и вооружаться, чтобы защититься в случае повторного нападения» — писал заместитель председателя Таврического ЦИК И.Н. Семенов.
Большинство членов ЦИК и СНК республики А.И. Слуцкий, Я.Ю. Тарвацкий, С.П. Новосельский, А.И. Коляденко, И. Финогенов, И.Н. Семенов, С.С. Акимочкин и два члена Севастопольского совета А.А. Бейм и Баранов были схвачены 21 апреля у Биюк-Ламбата повстанцами и отправлены в Алушту. 22 и 23 апреля во время допросов арестованные подверглись пыткам и издевательствам, и 24 апреля 1918 года расстреляны в балке близ Алушты. В живых остались тяжелораненые Акимочкин и Семенов.
Однако севастопольские матросы ещё сопротивлялись, создав вокруг города кольцо обороны. Наступающих татарско-украинских повстанцев остановили пулеметы у Массандры. Свою роль в провале наступления также сыграл и тот факт, что украинские офицеры, разгромившие в районе Алушты винный подвал, основательно нагрузились краденым вином. После чего они пытались участвовать в налете на Ялту, завершившимся захватом денег в имении Массандра, часть из которых увезли в Симферополь.
миноносец «Гаджибей»
В Ялту из Севастополя прибыл миноносец «Гаджибей» с десантным отрядом, включавшим в свой состав местных красногвардейцев, двинулся на Алушту. Как и в январе 1918 года, его поддержали греки. 23 апреля в 12 километрах от Ялты, в Кизилташе татарские повстанцы, руководимые М. Хайретдиновым, были разбиты.
По словам свидетельницы событий Лидии Ломакиной :«…Подступив к деревне, красногвардейцы и греки поставили в разных пунктах на шоссе пулеметы и начали обстреливать деревню; одновременно с тем ими произведены были поджоги… в тот же день началась ловля татар красногвардейцами и греками и стрельба по ним; через два-три дня после того деревня была подожжена в центре… пожар распространился на всю так называемую Старо-Мечетную часть Кизильташа, в коей выгорело до 20 домов; пожаром уничтожено и все находившееся в них имущество». Население в страхе разбегалось. Свидетель констатировал, что «небольшая шайка красногвардейцев из греков г. Гурзуфа… терроризировала жителей деревни, производя убийства и расстрелы татар, поджоги их домов, разграбление имущества и прочие насилия…»
Подошедший к Алуште миноносец «Гаджибей» обрушил на город артиллерийский огонь. Украинско-татарские повстанцы окончательно потеряли боевой дух и стали разбредаться, их штаб распался, Муфти-заде спешно покинул город. Попытки Хайретдинова организовать оборону Алушты завершились провалом.
24 апреля 1918 года красногвардейцы вошли в Алушту. Этот день, — пишет современник, — «является одним из печальнейших дней в истории уродливой большевистско-татарской борьбы. После обстрела Алушты артиллерийским огнём с миноносца разъяренные гибелью комиссаров Республики Тавриды, матросы, сломав сопротивление восставших, ворвались в городок. Рассыпавшись в погоне за отступавшими по его узеньким улицам, они рубили без разбора всех попадавшихся им навстречу татар».
По словам очевидца, «когда здесь увидели те зверства, которые были проделаны националистами-татарами в ночь с 23 на 24 апреля, — все взялись за оружие, даже в санатории не осталось ни сестер, ни сиделок». Антитатарские погромы зафиксированы также в Никите, Дерекое (ныне часть г. Ялты), Ялте, Алупке и более мелких поселках.
30 апреля 1918 г. Советская Социалистическая Республика Тавриды была ликвидирована.
30 апреля — 1 мая 1918 г., не встречая никакого сопротивления, немецкие оккупанты вошли в Севастополь.
С падением Республики Тавриды 30 апреля 1918 г. и оккупацией всего полуострова германскими войсками (украинские части по настоянию германского командования были выведены из Крыма) на малочисленных христиан селений Южного берега, в основном греков обрушился настоящий террор.
В.А. Оболенский вспоминал: «Вечером мы смотрели на зарева вспыхнувших по всему южному берегу пожаров. Татары мстили греческому населению за кровь убитых братьев. Немало греков было убито в тот вечер, а все их усадьбы разграблены и сожжены. Когда через два дня я уехал в Ялту, то насчитал вдоль шоссе около десятка курящихся ещё пожарищ. А по дорогам целой вереницей двигались фуры со всяким скарбом, с заплаканными женщинами и черноглазыми детьми. Коровы, привязанные сзади за рога, упирались и мычали, овцы пылили и испуганно, прижавшись друг к другу, жалобно блеяли…»
Весной—летом 1918 года татаро-греческий конфликт охватил весь Южный берег. В марте следующего года, после ходатайств властям от пострадавших греков, требовавших возмещения убытков, журналисты «Крымского Вестника» предприняли попытку разобраться в происшедшем. Столетиями татары и греки жили бок о бок, хотя и не без трений:
«до сих пор Крым не знал национальной ненависти… И вдруг, словно по мановению волшебного жезла, всё это моментально изменилось и на смену мирного сожительства явилась какая-то смертельная ненависть, не находящая ни примеров, ни причин».
Дело дошло до «священных» призывов к истреблению греков.
«…Было уничтожено и захвачено татарами много греческих имуществ, и погибло несколько десятков греков, в том числе дряхлые старики и малые дети. (…) На всем побережье между Ялтой и Алуштой не осталось сейчас ни одного греческого семейства…». «…Не уцелело ни одной табачной плантации греков, ни одного их дома — все подверглось разрушению».
Греков фактически изгоняли с Южного берега и части горного Крыма, их имущество грабили. Семена вражды были посеяны надолго, и когда в Крыму высадились греческие войска в конце 1918 — начале 1919 года, татары, не без оснований опасались репрессий, которые, впрочем, не последовали. Последствия этого этноконфессионального конфликта ощущались ещё в начале 1920-х годов.
Севастополь-1918
Судьба Черноморского флота до последнего момента оставалась неясной. Военный совет Советской Республики 25 марта 1918 года приказал эвакуировать его в Новороссийск.
В ночь с 29 на 30 апреля 1918 года ряд судов, под обстрелом противника, покинул Севастополь, направляясь в Новороссийск. Оставшиеся в Севастополе суда, под командованием контр-адмирала М.П. Саблина, и председател Центрофлота С.С. Кноруса, подняли украинские флаги Центральной Рады, но их действия были пресечены германским командованием. Над кораблями Черноморского флота, оставшимися в Севастополе взвились военно-морские флаги Германии.
11 мая 1918 года Германия потребовала немедленного возвращения в Севастополь кораблей Черноморского флота, угрожая продолжить наступление. Тогда 28 мая Ленин секретной директивой приказал М.П. Саблину эти суда затопить, но тот отказался. Советское руководство 12 июня дало открытым текстом радиотелеграмму в Новороссийск, предписывающую вернуть суда в Севастополь и сдать германскому командованию. 13 июня шифровкой за подписями В.И. Ленина и Я.М. Свердлова исполняющему обязанности начальника Морских сил Чёрного моря капитана 1-го ранга А.И. Тихменеву, командиру «Воли», приказывалось открытую радиотелеграмму не выполнять, корабли уничтожить, что и начали исполнять.
Гражданская война буйствовала в Крыму долгие месяцы, унося новые тысячи жизней.
На заседании Правительственной комиссии при СНК Крымской АССР от 04 апреля 1933 г. принято решение по увековечению памяти расстрелянных членов Правительства Республики Тавриды.
В Алуште, в братской могиле близ моря, погребены расстрелянные 24 апреля 1918 г. белогвардейцами и татарскими буржуазными националистами красные комиссары — члены ЦИКа Советов и Совнаркома Республики Тавриды, Севастопольского и Алуштинского Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На братской могиле установлен обелиск 6 ноября 1940 года.