Пётр Великий в Лондоне и Дептфорде

Впервые в русской истории царь Пётр Первый отправился вместе с Великим посольством в Европу в марте 1697 года для поиска союзников в войне против Османской империи. Никогда ранее дипломатическая миссия такого масштаба не покидала границы России на два года (1697 -1698 г.г.).
Само Великое посольство составляло более 250 человек. Обоз посольства насчитывал тысячи саней и повозок. С собой везли богатый груз дипломатических подарков на фантастическую сумму 70 тысяч рублей. В то время соболиная шуба стоила всего 70 копеек.

В состав посольства входили дипломаты, переводчики, священнослужители, медики, прислуга, военные и офицеры охраны, повара, волонтёры, ехавшие изучать военно-морское дело и кораблестроение, среди которых находился 25-летний урядник Преображенского полка Пётр Михайлов — сам царь Пётр I (1672 — 1725).
Великое посольство Петра I возглавляли послы — генерал-адмирал Франц Лефорт, генерал и боярин Фёдор Алексеевич Головин и опытнейший думный дьяк Прокофий Богданович Возницын, служившим по дипломатической части ещё отцу Петра Алексеевича  царю Алексею Михайловичу.

Профессор Оксфордского университета Морфиль любезно сообщил редакции «Исторического Вестника» несколько интересных документов, найденных им в Бодлеанской библиотеке, касающихся пребывания Петра Великого в Дептфорде (в Англии) в 1698 году. Документы эти, довольно ярко иллюстрируют русские нравы того времени, и состоят из заявления адмирала Бенбоу, арендатора дома, в котором жил царь Пётр в Дептфорде, об убытках, понесенных им от постояльцев, и распоряжений английского правительства по этому поводу. Печатая присланные нам документы в переводе, мы считаем не лишним предпослать им краткие сведения о пребывании Петра в Дептфорде, заимствованные нами как из русских, как и из английских источников.

Круиз Петра Великого на яхте из Голландии в Англию

Во время первого путешествия своего за границу, в 1697 и 1698 годах, Пётр Великий, прожив пять месяцев в Голландии, решился посетить Англию. Причины, побудившие его к этой поездке, изложены им самим в собственноручном предисловии к «Морскому Регламенту».

«На Ост-Индской верфи, — пишет он, — дав себя с прочими волонтерами в научение корабельной архитектуры, государь в краткое время совершился в том, что подобало доброму плотнику знать, и своими трудами и мастерством новый корабль построил и спустил. Потом просил той верфи баса (мастера) Яна [410] Поля, дабы учил его препорции корабельной, который ему через четыре дня показал. Но пониже в Голландии нет на сие мастерство совершенства геометрическим образом, но точнее некоторые принципы, прочее же с долговременной практики, о чем и вышереченный бас сказал, и что всего на чертеже показать не умеет, тогда зело стало ему противно, что такой дальний путь для сего восприял, а желаемого конца не достиг. И по нескольких днях прилучилось быть его величеству на загородном дворе купца Якова Тессинга в компании, где сидел гораздо не весел ради вышеописанной причины; но когда, между разговоров, спрошен был: для чего так печален? тогда оную причину объявил. В оной компании был один англичанин, который, слыша сие, сказал, что у них в Англии сия архитектура так в совершенстве, как и другие, и что кратким временем научиться можно. Сие слово его величество зело обрадовало, по которому немедленно в Англию поехал и там, через четыре месяца, оную науку окончил».

Король английский Вильгельм III (1650- 1702), бывший также и правителем (штатгальтер) Нидерландов (с 28 июня (8 июля) 1672) Вильгельмом III Оранским, имел случай лично познакомиться с Петром, в Утрехте и Гааге, во время приёма московского посольства, в свите которого царь занимал скромную должность дворянина. Вильгельм оценил необычайный ум молодого русского государя, его энергию и страсть к наукам, в особенности к кораблестроению. Желая выразить ему своё сочувствие, король, по возвращении своём в Лондон, приказал изготовить, построенную незадолго перед тем по новому способу, легкую, красивую, двадцатапушечную яхту «Transport-royal» и письменно просил Петра принять эту яхту в подарок. Пётр остался чрезвычайно доволен таким неожиданным и приятным подарком и отправил в Лондон, к Вильгельму, с изъявлением своей благодарности, майора Преображенского полка, Адама Вейде, которому поручил, вместе с тем, сообщить королю о своём намерении «посетить английскую землю незнатным иностранцем, чтобы видеть корабли и морское поведение».

Вильгельм выразил искреннее удовольствие ещё раз свидеться с царем и послал в его распоряжение королевскую яхту под конвоем трёх линейных кораблей.

Царь Пётр выехал из Амстердама 7 января 1698 г. и на другой день, вечером, прибыл в голландскую гавань Гелветелюйс, к ожидавшей его здесь английской эскадре. Переночевав на яхте, царь Петр, на рассвете 9 января, не взирая на бурную погоду, снялся с якоря и после двухдневного плавания, 11 января, рано утром, высадился в Лондоне, в Йорк-Больдингсе (ныне Бокингам-стрит, в Адельфи), где для него был нанят большой дом, выходивший на Темзу. В тот же день, после обеда, король [411] прислал камергера Бертона поздравить русского государя с благополучным приездом, выразить свою готовность на всякие услуги и спросить, когда можно будет видеться с его царским величеством. Поблагодарив со своей стороны за добрый приём, царь Пётр отвечал, что готов на свидание во всякое время, когда это будет угодно королю.

На следующий день, к царю Петру явились, назначенные состоят при нём, вице-адмирал Дэвид Митчелл (David Mitchell, ок. 1650 – 1 июня 1710) и английский маркиз, лорд, адмирал Кармартен Перегрин (Peregrine Osborne Carmarthen, 1659–1729). Дэвид Митчелл был капитаном английского флагманского корабля «Йорк», который сопровождал яхту Петра в Англию. Перед плаванием Митчелл давал царю инструкции по управлению судном, в основном на голландском языке, поскольку они оба свободно им владели.

Царь Пётр (1672 — 1725) очень скоро сошёлся с маркизом Кармартен и полюбил его за весёлый характер, познания в морском деле и всегдашнюю готовность кататься с ним по Темзе. Адмирал Кармартен Перегрин спроектировал парусник «The Transport Royal», который в 1698 году король Англии Вильгельм Оранский подарил царю Петру I.

Царь Пётр и маркиз Кармартен часто проводили целые вечера вдвоем, в дружеской беседе, попивая «peper and brandy» (настойка коньяка на перце). Если верить одной современной английской газете, царю Петру особенно пришёлся по вкусу напиток, называвшийся «Nectar Ambrosia». Эта амброзия была изобретена каким-то [412] счастливым спекулянтом, поднесшим свою микстуру царю, который не удовольствовался поднесённым количеством, а приказал закупить ещё большой запас.

Король английский Вильгельм III посетил царя Петра I через три дня после его приезда, при чем был принят Петром в комнате, служившей спальною, где воздух оказался до такой степени испорченным, что, не смотря на стоявший в то время холод, пришлось отворить окно.

Одетый в московское платье царь Пётр I был в резиденции короля Вильгельма III Кенигстонском дворце спустя дней десять, беседовал с ним около двух часов на голландском языке и познакомился также с его свояченицей, наследницей английского престола, принцессой Анной, которую, в письме к Апраксину, почему-то назвал «сущей дочерью нашей церкви». Он не обратил никакого внимания на превосходные картины и другие художественные произведения, украшавшие резиденцию короля, Кенигстонский дворец, но за то чрезвычайно заинтересовался, находившимся в королевском кабинете, прибором для наблюдения за направлением ветра.

В Лондоне, как и всюду, царь Пётр осматривал преимущественно то, что могло принести ему пользу в практическом отношении. Он побывал в королевском обществе наук «где видел всякие дивные вещи», в Тауэре «где честных людей сажают за караул», на монетном дворе, на астрономической обсерватории и т. п. Раз посетил и театр, где давали пьесу «Королевы соперницы или Александр Великий» и где ему понравилась актриса Крос, с которой он свёл, впрочем кратковременное, знакомство.

Царь Пётр несколько раз обедал у маркиза Кармартена и у других английских вельмож, но при этом ставил условием, чтобы они не приглашали посторонних лиц. Он терпеть не мог и тщательно избегал всякой толпы. Когда, король Вильгельм, по случаю своего рождения, дал бал в Сант-Джемском дворце, царь Пётр ни за что не согласился выйти к гостям и поместился в маленькой комнате, откуда мог видеть все, не будучи сам замечен. Посетив парламент, царь Пётр не захотел войти в зал заседаний, а глядел на происходившее через слуховое окошко, пробитое в потолке.

Царь посетил также общество квакеров, осматривал лондонские церкви и не раз беседовал с известным богословом, епископом Салисбюрийским, Гильбертом Бёрнетом о религии и положении духовенства. В Бодлеанской библиотеке хранится, нигде ещё не напечатанное, письмо Гильберта Бёрнета (Gilbert Burnet; 1643 — 1715), от 19 марта 1698 г., к доктору Фаллю, регенту хора (precentor) певческой капеллы в Йорке, в котором Бёрнет, между прочим, сообщает краткие, но тем не менее любопытные сведения о своих беседах с русским царем. Приводим из этого письма, также сообщенного нам в копии профессором Морфилем, то место, которое касается царя Петра: [413]

«Дорогой сэр!.. После вашего отъезда, царь приезжал однажды в Ламбет, видел таинство причащения и рукоположения и остался очень доволен. Я часто бываю с ним. В прошлый понедельник, я провёл у него четыре часа. Мы рассуждали о многих вещах; он обладает такой степенью знания, какой я не ожидал видеть в нем. Он тщательно изучал святое Писание. Из всего, что я говорил ему, он всего внимательнее слушал мои объяснения об авторитете христианских императоров в делах религии и о верховной власти наших королей. Я убедил его, что вопрос о происхождении святого Духа есть тонкость, которая не должна была бы вносить раскола в Церковь. Он допускает, что иконам не следует молиться, и стоит лишь за сохранение образа Христа, но этот образ должен служить лишь как воспоминание, а не как предмет поклонения. Я старался указать ему великие цели христианства в деле усовершенствования сердца человеческого и человеческой жизни, и он уверил меня, что намерен применить эти принципы к самому себе. Он начинает так сильно привязываться ко мне, что я едва могу от него оторваться… Царь или погибнет, или станет великим человеком».

Царь Пётр осмотрел лондонские фабрики и мастерские. У знаменитого часовщика Карте (Carté) царь Пётр купил замечательные географические часы и при этом, как уверяют англичане, выучился безукоризненно собирать и разбирать их, а у одного гробовщика он даже приобрел и отправил в Россию образец английского гроба.

Царь Пётр Великий в Дептфорде.

Главное внимание Петра привлекали Вульвич, с его знаменитым литейным заводом и арсеналом, и Дептфорд с его обширными доками и верфями. В этот последний городок, теперь уже слившийся с Лондоном, а тогда лежавший от него в девяти километрах, у самого впадения речки Равенсбурн в Темзу, Петр решился даже переселиться на несколько недель, чтобы, под руководством опытных и ученых наставников, усовершенствовать свои познания в кораблестроении.

Английскому правительству было не легко найти в Дептфорде приличное и удобное помещение для царя и его свиты. Самым подходящим для этой цели зданием оказался  дом «Сэйес-Корт» («Says Cort») сэра Джона Ивлина (англ. John Evelyn; 1620 — 1706), писателя, одного из членов-основателей Лондонского Королевского общества. В родное поместье Уоттон, графство Суррей, Джон Ивлин оставил после себя большую библиотеку, состоявшую из 3859 книг и 822 брошюр. Многие из них были унифицированы, переплетены на французский манер и отмечены девизом владельца — «Изучить всё, сохранить лучшее» (лат. Omnia explorate; Meliora retinete).

Дом «Сэйес-Корт» Джона Ивлина в Дептфорде арендовал адмирал британского королевского флота Джон Бенбоу (англ. John Benbow; 1653 — 1702).

Да, да, тот самый адмирал Джон Бенбоу, в честь него в романе Стивенсона «Остров сокровищ» была названа гостиница «Армирал Бенбоу», в которой поселился пират Билли Бонс:

«Ром, свиная грудинка и яичница — вот и всё, что мне нужно». Апчхи-и!!!

Миллионы зрителей посмотрели советский двухсерийный полнометражный мультфильм «Остров сокровищ», созданный в 1988 году по заказу Гостелерадио СССР.
Роман шотландского писателя Роберта Стивенсона «Остров сокровищ» ( англ. Treasure Island ) о приключениях, связанных с пиратами, искавшими сокровища, спрятанные капитаном Флинтом на необитаемом острове. Роман впервые опубликован в 1883 году.

В романе«Остров сокровищ» Роберт Стивенсон дал коллективный образ пиратов XVIII столетия. Пират это совершенно злобный, глупый и пьяный, вооруженный до зубов человек, который готов при первой возможности впиться в глотку своему же товарищу.

Классический образ пирата дополняют многочисленные шрамы, полученные в сражениях, потеря глаза или деревянная нога, попугай, ругательства, морские словечки, а также пиратские прозвища, например, прозвище пирата Сильвера «Окорок» из-за цвета кожи, опалённой солнцем.

Таким классическим пиратом в романе описан Билли Бонс, который убил капитана Флинта и забрал его карту сокровищ, и поселился в таверне «Адмирал Бенбоу». Персонаж романа Стивенсона «Остров сокровищ» доктор Ливси сказал о пирате Билли Бонсе:

«Слова «ром» и «смерть» должны означать для вас одно и то же. — и весело добавил — Вы умрёте, если продолжите пить ром. Понимаете?» Однако это не остановило Билли Бонса, он снова пьёт ром, чихает и падает замертво.

Дом Ивлина «Сэйес-Корт» в Дептфорде снимал по контракту тот самый адмирал Джон Бенбоу (англ. John Benbow; 1653–1702), который славно воевал на морях и океанах и за свою отчаянную храбрость стал героем английских матросских песен. Не смотря на выгодные условия, адмирал Джон Бенбоу не совсем охотно уступил свою квартиру в доме Ивлина гостям из России и переселился на три месяца в гостиницу.

Дом Ивлина находился в Дептфорде, который в то время был отдельным городком к юго-востоку от Лондона. Он был вместительным, хорошо меблированным и примыкал обширным садом к докам. На скорую руку дом подновили, сад украсили растениями, а в стене, смежной с доками, пробили дверь, так что царь Пётр мог во всякое время приходить туда, ни кем не стесняемый. [414]

В январе 1698 года в дом «Сэйес-Корт» («Says Cort») на три месяца поселили Великое посольство из России во главе с царём Петром Алексеевичем.
Слуга Джона Ивлина, остававшийся в доме, следующим образом описывал своему хозяину порядок жизни царя:

«Дом полон народа ужасно грязного (right nasty). Царь спит рядом с вашей библиотекой, а обедает в гостиной, что за кабинетом. Ест он в 10 часов утра и в 6 часов вечера. Иногда бывает дома целый день. Часто ходит на верфь или плавает по реке в разных костюмах. Король платит за все».

В праздничные дни, или по окончании дневных работ, Пётр обыкновенно отправлялся с несколькими приближенными в Гоуф-Стрит, в небольшой кабачок, где спрашивал пива, или коньяку, и отдыхал, покуривая свою голландскую трубочку. Хозяин заведения намалевал портрет московского царя и прибил его над дверями, как вывеску. Эта вывеска провисела до 1808 года, когда некто Ваксель (Waxel) почему-то пожелал её приобрести и предложил хозяину, взамен старой, написать для него новую. Согласно уговору, копия была сделана в несколько увеличенном виде и занимала место оригинала до перестройки дома, после чего, портрет уже не появлялся, но за кабачком до сих пор сохранилось название «Таверны московского царя» (Czars of Moscovy Tavern). [415]

Изредка, царь Пётр совершал кратковременные поездки в Лондон, Гринвич и Виндзор, для осмотра их достопримечательностей. Чтобы сделать приятное царю, король Вильгельм Оранский задумал развлечь русского царя примерной морской битвой, близ острова Уайт. С целью подготовки морского сражения, на  рейд в Портсмут была направлена английская эскадра из 12 больших военных кораблей.

21 марта 1698 г., царь Пётр приехал в Портсмут и, переночевав у губернатора, на другой день осмотрел английские суда. Когда показалась царская яхта, все корабли открыли пальбу, а матросы приветствовали державного посетителя громкими криками. Окончив осмотр, царь взошел на 80-пушечный, адмиральский корабль «Гомбург». Эскадра вступила под паруса и в тот же день обогнула остров Уайт, но по случаю тихой погоды стала на якорь. Во время стоянки, Пётр посетил корабельных капитанов и «довольно с ними веселился». На другой день, подул благоприятный ветер; корабли выстроились в две линии и дважды вступали в битву, производя, к великому удовольствию царя, разнообразные морские эволюции (манёвры).

По окончании морских маневров, царь Пётр осмотрел город, побывал в близлежащем Сютгей-кестле (ныне Southampton) и на обратном пути в Дептфорд завтракал и [416] обедал со своими спутниками, которых было 21 человек, в лучшей гостинице в Годельминге. Английское  правительство оплатило содержателю гостиницы счёт за всё съеденное и выпитое гостями. Счёт сохранился в подлиннике за завтрак было съедено полбарана, четверть ягнёнка, десять кур, двенадцать цыплят, три кварты коньяку, шесть кварт глинтвейну, семь дюжин яиц. За обедом гости съели: 1 1/2 пуд говядины, целого барана (весом 1 1/2 пуда), три четверти ягнёнка, плечо и филей телятины, восемь кур, восемь кроликов, выпили две с половиной дюжины столового вина и дюжину красного.

В Дептфорде царь Пётр, при содействии маркиза Кармартена и с согласия короля Вильгельма III Оранского, пригласил в Россию на службу 60 мастеров и разных специалистов судостроения.

В 1698 году маркиз Кармартен получил от царя Петра Алексеевича  монопольное право на торговлю табаком в России за 20,000 фунтов стерлингов (или 48,000 рублей), с уплатою всей суммы вперёд. Маркиз Кармартен мог ежегодно ввозить в Россию 3,000 бочек по 500 фунтов табака (около 228 килограммов) в каждой. Государь обязался «всем своим подданным, какого ни есть чина, дозволить никоциан курить и употреблять, не смотря на все прежние противные указы и права». Деньги, вырученные за табак, маркиз не имел права вывозить из страны, а должен был закупать русские товары.

Приехав из Голландии в Англию уже опытным корабельным плотником, Пётр в три месяца неустанного труда изучил английскую систему постройки судов, узнал размер линейных кораблей и фрегатов, приобрёл необходимые сведения для учреждения верфей и вникнул во все порядки морской службы.

Теперь, для полного и окончательного усовершенствования своих познаний в кораблестроении, ему оставалось только изучить способы сооружения галерного флота и для этого он решился отправиться в Венецию.

18 апреля 1698 года, царь Пётр с чувством живейшей признательности простился с королём Вильгельмом III Оранским, который упросил его дозволить списать с себя портрет, желая сохранить черты гениального русского государя. По приказанию короля, знаменитый живописец Готфрид Кнеллер необыкновенно верно передал на полотне прекрасную, мужественную фигуру двадцатипятилетнего царя Петра. Замечательный по сходству и мастерству исполнения портрет царя, работы Готфрида Кнеллера находятся в аудиенц-зале Гамптон-Корта, одного из королевских дворцов близ Лондона.

21 апреля 1698 года царь Пётр на подаренной ему яхте «Транспор-Рояль», прошёл вниз по Темзе, ещё раз посетил Вульвич и Чатам, и 23 апреля вышел в море, направляясь к берегам своей любезной Голландии. [417]

Как только царь Пётр покинул Дептфорд, адмирал Джон Бенбоу вознамерился перебраться из гостиницы в своё прежнее жилище, но его ждало горькое разочарование.

Московские гости похоже, вели весёлый образ жизни, который сказочник Николай Носов красочно описал в книге «Незнайка на Луне«:

«Вечером наедут к нему приятели, приятельницы. Заведут музыку, танцы. Разгуляются так, что поломают всю мебель, разобьют рояль и разъедутся по домам. Потом вспоминают: вот, говорят, хорошо повеселились».

В своё трёхмесячное пребывание в доме Джона Ивлина гости из России настолько бесцеремонно распоряжались чужим имуществом, что привели его в безобразный вид, и адмирал Джон Бенбоу обратился к английскому правительству со следующей жалобой:

«Джон Бенбоу в почтительнейшей просьбе заявляет, что он несколько времени тому назад нанял дом Джона Ивлина, эсквайра, называемый «Сэйс-Корт» в Дептфорде, и обязался контрактом содержать оный, равно как и сад и проч. в хорошем и удовлетворительном состоянии и полной исправности, и сдать его в таком же виде по истечении условленного срока; и случилось, с позволенія Вашей Чести, что его царское величество обратился к вышереченному, месяца три тому назад, желая, на время пребывания своего в Англии, занять его дом, со всем убранством, какое в нём находилось. Джон Бенбоу охотно согласился на это и немедленно вывез из дома свою семью и передал дом царю в пользование, предполагая, что это будет приятно Его Милости королю, и что царь будет пользоваться нанятым домом, имуществом и садом, иначе, чем вышло в действительности. Дом оказался в таком дурном виде, что едва ли возможно дать полное понятие об этом Вашей Чести. Кроме того, много вещей поломано, потеряно и испорчено.

«По сему, нижеподписавшийся почтительно просит, не благоугодно ли будет Вашей Чести приказать произвести осмотр дома и проч. для приведения в известность нанесенных ему убытков и дабы ему могло быть дано вознаграждение и он не вынужден был понести ущерб за оказанную им любезность».

Просьба Джона Бенбоу была отослана сэру Христофору Рэну, которому поручено было осмотреть дом, сад и движимое имущество, и донести сколько убытка причинено просителю царем и его свитой.

Сэр Христофор Рэн произвёл осмотр при содействии оценщика по части движимости и гардероба, мистера Севелля, и королевского садовника, мистера Лаудона, и исчислил общую цифру убытков в 350 фунтов стерлингов. Это исчисление основано им на следующих двух документах, подписанных Севеллем и Лаудоном. [418]

I. «Счёт повреждений, причиненных постройкам и изгородям московским царём и его свитой в Сэйс-Корте, в Дептфорде:

За 150 ярдов окраски. 7 фунтов, 10 шиллингов
За 244 ярда беления в доме. 2 фунта, 8 пенсов
За 300 стекол в окнах. 15 шиллингов
За 20 больших стекол. 2 фунта, 8 шиллингов
За 3 медных замка. 2 фунта, 5 шиллингов. 8 пенсов.
За 9 замков, также испорченных. 12 шиллингов.
За ключи ко всем сказанным замкам. 1 фунт.
За 90 футов голландской черепицы для поправки каминных труб. 1 фунт, 1 шиллинг
За 100 футов фламандских изразцов для поправки кухни. 1 фунт, 5 шиллинг
За починку задвижек. 10 шиллингов
За починку шкафов. 10 шиллингов
За поправку испорченных (не разобранное слово).10 шиллингов
За две новых еловых двери. 1 фунт, 4 шиллинга
Все полы попорчены грязью и рвотой. 2 фунта
За новый пол в нижнем доме. 14 шиллингов
За починку 300 футов аспидного и каменного помоста. 1 фунт
За 240 футов сосновых балясин. 60 фунтов
За 170 футов дубовых балясин и перил. 17 фунтов
За 100 футов наружной загородки сада. 1 фунт, 13 шиллингов, 8 пенсов
За полировку заново 4 мраморных ступенек и мраморного стола. 1 фунт, 4 шиллинга
За 3 сломанных и потерянных тачки. 1 фунт
Оценено Уильямом Дикинсоном Кларком. [419]

II.
Спальная, убранная голубой отделкой, и голубая кровать, обитая внутри светло-желтым шелком, вся измарана и ободрана — 4 фунта
Японский карниз кровати сломан
Индийское шёлковое, стеганое одеяло, байковое одеяло и постельное белье запятнаны и загрязнены. 2 фунта
Туалетный столик, обитый шелком, сломан и изрезан. 1 фунт
Стенной орехового дерева столик и рундук сломаны. 15 шиллингов
Медная кочерга, пара щипцов, железная решетка, лопатка, частью сломаны, частью утрачены.1 фунт
Палевая кровать разломана на куски, красная отделка, отороченная полосатым персидским шелком, сильно продрана и испорчена. 62 фунта
В кабинете: четыре полотнища тканых дамасских обоев сильно измараны. 10 шиллингов
В большой комнате: два больших каминных крюка с медными рукоятями сломаны 15 шиллингов
В смежной комнате обои требуют чистки. 1 фунт
В следующей комнате: коленкоровая кровать с занавесями испятнана и изорвана в клочки, а большое индийское одеяло прорвано во многих местах. 3 фунт, 10шиллингов,
14 голландских плетёных стульев все сломаны и испорчены 2 фунт, 10 шиллингов,
12 стульев со спинками, обитыми драгетом, сильно испорчены 1 фунт, 10 шиллингов,
В следующей комнате: обитая темным камлотом кровать сильно порвана и испорчена. 2 фунта
Обыкновенное стаметовое одеяло изорвано и прожжено в нескольких местах. 10 шиллингов
Чёрный панелевый стол и рундуки сломаны и испорчены. 10 шиллингов
Пара каминных крюков с медными рукоятями, лопатка и щипцы сломаны. 7 шиллингов, 6 пенсов
В следующей комнате: две кровати, одна обитая драгетом, другая саржей, изорваны и испорчены. 2 фунта, 10 шиллингов
Старый комод, каминные крюки, лопатка и щипцы, сломаны и испорчены. 10 шиллингов
В следующей комнате: голубая, полосатая, коломенковая кровать, обитая внутри пестрой, индийской, вышитой тканью, сильно измарана и попорчена, а карниз сломан. 3 фунта
12 кресел, обитых голубой материей, сильно попорчены. 1 фунт, 10 шиллингов
3 старых, голландских плетеных стула сломаны. 7 шиллингов, 6 пенсов
Ореховый комод и оклейной стол сильно испорчены и сломаны 15 шиллингов
6 белых, тонких, дамасковых оконных занавесей изорваны и испорчены. 1 фунт, 10 шиллингов
Грелка поломана внутри и пожжена. 5 фунтов, 5 шиллингов.

Внизу: японский стол, два стула и кушетка, все поломаны и испорчены. 1 фунт, 10 шиллингов
7 отлогих стульев сломаны и утрачены. 1 фунт, 10 шиллингов
Несколько других стульев попорчены. 1 фунт
Пара каминных крюков с медными рукоятями, пара щипцов, лопатка и решётка сломаны и попорчены. 15 шиллингов
Два стола с инкрустацией попорчены. 15 шиллингов
Большой турецкий ковёр попорчен. 15 шиллингов
5 кожаных стульев утрачены. 1 фунт
3 простых плетеных стула и 4 зеленых, саржевых стула сломаны или утрачены. 1 фунт
2 перины и 2 подушки потеряны. 8 фунтов
3 пары новых, пуховых подушек потеряны. 3 фунта
8 перин, 8 подушек, 12 пар байковых одеял сильно замараны и попорчены. 3 фунта, 16 шиллингов
Одна запасная, железная решётка изломаны в куски. 16 шиллингов
3 пары тройных, тонких, голландских простынь утрачены. 7 фунтов, 10 шиллингов
3 кресла с ручками и 5 резных деревянных кресел изломаны в куски. 1 фунт
Стол сломан и испорчен. 6 фунтов
20 прекрасных картин сильно замараны, а рамы все разбиты — 10 фунтов
Несколько прекрасных чертежей и других рисунков, изображающих лучшие виды, утеряны и оценены адмиралом Бенбоу в 50 фунтов.

Дж. Севелль. 9 мая, 1698 г. [421]

III. Несколько замечаний о садах и палисадниках, принадлежащих достопочтенному Джону Ивлину, эсквайру, при его доме, Сейс-Корте, в Дептфорде, в графстве Кент.

«Во все время, пока московский царь проживал в означенном доме, не мало повреждений было понесено в садах и палисадниках. Усмотренные повреждения двух родов: одни из них могут быть поправлены, другие же нельзя исправить.

1) Трава помята и земля взрыта от прыжков и выделывания разных штук.
2) Лужайка, на которой играют в шары, в таком же виде.
3) Вся земля, которая обрабатывается под хозяйственные растения, заросла сорными травами и оставалась без ухода и обработки, потому что царь всё равно не допустил бы никого к обработке, когда наступило для этого время.
4) Шпалерные и другие фруктовые, деревья остаются не подрезанными и без прививки.
5) Ни живые изгороди, ни дички, не подрезаны, как следует.
6) Песчаные дорожки изрыты ямами и запущены.

Замечания эти сделаны Джоржем Лаудоном, садовником его величества, который удостоверяет, что для приведения садов и плантаций в то исправное состояние, в каком они находились до пребывания его царского величества, потребуется сумма в 55 фунтов, в чем я и удостоверяю. Джорж Лаудон.

«Примечание. Много вреда нанесено деревьям и растениям, что уже оказывается непоправимым, а именно: поломаны ветви у шпалерных и фруктовых деревьев, попорчены три прекраснейшие широколистные липы, поломаны несколько остролистников и других красивых растений».

Приведенные нами три акта осмотра владений Джона Ивлина, были представлены сэру Христофору Рэну, который, в свою очередь, препроводил их в государственное казначейство Англии при следующем донесении:

«С позволения Вашего Лордства.

Вследствие предписания Вашего Лордства от 6 мая, 1698 года, на просьбу Джона Бенбоу об осмотре и оценке убытков, причиненных нанимаемому им дому, садам и имуществу его царским величеством и свитой его, в Дептфорде, я поступил согласно сему и оценил поправки дома и двора при содействии опытных людей; пригласил присутствовать мистера Севелля при [422] оценке движимого имущества, а мистера Лаудона при оценке садов и палисадников, к каковым своим оценкам, при сем представляемым, они приложили свои руки и я считаю их оценку вполне верною.

Убыток по дому исчислен в 107 фунтов, 7 шиллингов, и по саду в 55 фунтов, а всего 162 фунта, 7 шиллингов, каковая сумма должна быть, по моему мнению, уплачена мистеру Ивлину, владельцу дома, так как контрактный срок уже истёк.

Убыток по имуществу 133 фунта, 2 шиллинга, 6 пенсов; с прибавлением недельного дохода, который я оцениваю в 25 фунтов, всего следует уплатить 158 фунтов 2 шиллинга, 6 пенсов.

Сверх того, дом, принадлежащий некоему Росселю, бедному человеку, где проживала стража, назначенная состоять при доме, занимаемом царем, почти совершенно разрушен, так что подлежит оплате в полной стоимости.
Хр. Рэн.
Мая 11 дня, 1698 г.»

«Король платит за всё»

21 июля 1698 года, государственное казначейство Англии приказало уплатить деньги всем лицам, понесшим убытки от пребывания Петра Великого в Дептфорде, согласно исчислению, приведенному в рапорте сэра Христофора Рена.

Дом Джона Ивлина существует в Дептфорде до сих пор в полуразрушенном виде. Он составляет теперь как бы часть доков и в нём помещается полиция и расчётная контора с рабочими. Окружавший его сад превратился в пустырь, поросший сорной травой.  Обставленная жалкими лачужками и населенная исключительно бедняками, улица, ведущая к дому, сохранила название «Царской» (Czars Street) до настоящего времени

С. Шубинский.

По материалам текста: Пётр Великий в Дептфорде // Исторический вестник, № 11. 1888.

P.S. И всё-таки не могу не вспомнить известные слова пострадавшего от ограбления Бунша из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… Три».

Кто же такой на самом деле адмирал Джон Бенбоу?

Родился Джон Бенбоу (John Benbow; 1653–1702) в семье дубильщика графства Шропшир, вдали от моря, хотя есть пара судоходных рек. Графство Шропшир знаменито тем, что большинство его жителей отличаются пьянством, они пьют больше всех в Англии, опережая в этом пороке даже безнадежных пьяниц ирландцев. В британском фольклоре шропширец обязательно наделён буйным и неуправляемым нравом. Исконный шропширец Джон Бенбоу в полной мере соответствовал всем этим характеристикам, а в буйном характере и смелости, даже многих превосходил.

В 25 лет Бенбоу стал матросом британского королевского флота (1678), в 36 лет — капитаном (1688) воевал в Средиземном море у берегов Алжира с берберскими пиратами, затем перешел на торговый флот и водил суда из Лондона в Испанию, Италию и Ливан.

Капитан Джон Бенбоу славно воевал на морях и океанах и за свою отчаянную храбрость стал героем английских матросских песен.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведёт до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
(Перевод Николая Чуковского)

Fifteen men on the dead man’s chest—
…Yo-ho-ho, and a bottle of rum!
Drink and the devil had done for the rest—
…Yo-ho-ho, and a bottle of rum!

Боевой опыт пригодился капитану Бенбоу и на торговых судах Ост-индской компании. Когда на его корабль напали пираты, Бенбоу организовал оборону и взял пиратский корабль на абордаж, а нападавших перебил, отрезал им головы, засолил, чтобы не портились, и в мешке привёз в в Адмиралтейство порта Кадис, где и вывалил отрубленные головы чинам испанской администрации, демонстрируя свою победу и требуя положенную премиальную плату за уничтожение пиратского корабля. Награду за борьбу с пиратством капитан Бенбоу получил, за каждую голову пирата один шиллинг (англ. Let’s Take the King’s Shilling).

В 1688 году в Англии произошла «славная революция», в результате которой король Яков II был свергнут. Королём Англии стал Вильгельм III Оранский (1650–1702), правивший и в Голландией, но это не означало англо-голландской унии. Главное, протекция католикам прекратилась, и Джон Бенбоу вернулся на королевский флот.

В это время началась Девятилетняя война (1688–1697) в которой коалиция европейских стран пыталась укротить территориальные притязания Франции, самой сильной страны европейского континента. А вот на море следовало бояться более опытных моряков Англии и Голландии. За девять лет войны Джон Бенбоу прослужил на разных кораблях офицером и стал капитаном. Он воевал и у французского побережья, и против пиратов на Средиземном море.

В марте 1695 года Джон Бейнбоу получил чин адмирала. По окончании Девятилетней войны в 1697 году 44-летний адмирал Бенбоу назначен  руководить доками в Дептфорде.
Новому адмиралу сняли просторный дом Джона Ивлина. Дом этот находился совсем рядом с доками. Настолько рядом, что по приказу Бенбоу в ограде прорубили калитку, чтобы Джон Бейнбоу мог посещать вверенные ему доки, даже не выходя на улицу.

После отъезда русского посольства из Дерпфорта, Христофор Рен оценил убытки Джона Бейнбоу, как съёмщика дома, в изрядную сумму – 350 фунтов стерлингов. Джон Бенбоу ещё несколько лет прожил в Дерпфорде, надзирая за строительством новых кораблей в доке.

«Возможно, 45-летний адмирал и головорез Бенбоу воспользовался возможностью поправить своё финансовое положение и получить компенсацию за убытки, якобы понесённые русской свитой 25-летнего царя Петра».

Командование доками в Дептфорде не приносило больших доходов и адмирал Бенбоу вернулся к более прибыльному делу, он вернулся к пиратству, отправился на охоту за испанским «серебряным караваном» в Вест-Индию.

19 июля 1702 года английская эскадра адмирала Бенбоу, состоявшая из семи линейных кораблей вступила в сражение с французской эскадрой под командованием Дюкасса, у французов — 4 линейных корабля и фрегат. Морское сражение продолжалось пять дней.
Четыре английских капитана, отказались продолжать сражение дальше и несмотря на приказ адмирал Бенбоу, бежали с места боя, впоследствии капитаны, проявившие трусость в сражении были казнены. Оставшиеся в меньшинстве три корабля английской эскадры продолжили сражение. Флагманский корабль англичан был  атакован французами, в бою адмирал получил тяжёлое ранение, пушечное ядро раздробило ему ногу, но он продолжал командовать сражением. Позднее у адмирала Бинбоу началась гангрена и он умер от заражения крови 4 ноября 1702 года.

Откуда взялась фраза «англичанка гадит»?

Домик Петра I в Голландии, деревянная постройка 1632 года в Заандаме.

Как строили первый военный флот в России