Путешествие Геродота по водам Евксинского Понта

Проблема морских путешествий Геродота по водам Евксинского Понта почти не затронута в науке. Хотя Геродот и говорит сам о себе, что «я измерил Понт, Боспор и Геллеспонт и моря эти действительно таковы, какими я описал их» , вопрос о его реальных плаваниях даже не ставился.

Измерения морей, которыми так гордился Геродот, были признаны совершенно ошибочными и даже фантастическими. Действительно, если без всякого анализа перенести результаты геродотовских измерений на современную карту Европы, то Понт окажется огромным морем от Кавказского побережья до берегов Италии.

Прежде чем производить необходимые для проверки расчёты, обратим внимание на описание Геродотом северного берега Чёрного моря на восток от Ольвии. Здесь, как уже было отмечено выше, названы только три небольших городка: Каркинитида, Порфмий, Кремны.

Нетрудно заметить, что два из них — Каркинитида и Кремны лежат на пути персидских войск в походе 512 г., когда Дария заманивали в глубь Скифии вдоль Меотиды. Именно это и могло заинтересовать историка, знакомившегося со Скифией.

Каркинитида находилась близ устья Гипакириса, впадавшего в сохранивший своё название Каркинитский залив. Сам по себе этот городок едва ли представлял интерес для Геродота, но то, что он упомянул его, упомянул третьестепенную р. Гипакирис, может наталкивать на мысль, что, осматривая такие интересные окрестности Ольвии, как Ахиллов Бег, историк мог доплыть и до Каркинитского залива.

Для нас значительно важнее установить, плавал ли Геродот по Чёрному морю за пределы окрестностей Ольвии? Упоминание Порфмия и Кремн само по себе ничего не доказывает. В нашем распоряжении есть признаки того, что Геродот знал Боспор Киммерийский:

«…весь Боспор Киммерийский замерзает, так что скифы, живущие по сю сторону рва, идут в поход по льду и на повозках переезжают на ту сторону в землю синдов» (§ 23).

Этих данных недостаточно для утверждения, что Геродот видел своими глазами Боспор Киммерийский, хотя в его рассказе есть подробности, говорящие о знакомстве историка с северной зимой: он видел снег и развеял легенду о «перьях», он знал, что зимой здесь не бывает гроз и дождей и что зимой «не сделаешь грязи, пролив воду на землю» (§ 28).

В нашем распоряжении есть более веское доказательство продвижения Геродота восточнее Ольвии. Свой рассказ о географии Скифии Геродот начинает с северо-западного побережья Понта, с дельты Дуная:

«Начиная от Истра я буду описывать, с целью измерения, приморскую часть собственно Скифской земли» (§ 99).

В своём описании Геродот ведет читателя далее на восток к Крыму. Описывая Таврику, Геродот пропускает всю северо-западную низменную часть Крымского полуострова и очень точно описывает все юго-западное побережье, заселенное до «Херсонеса Скалистого» таврами, а далее на восток – скифами.

Под Скалистым Херсонесом следует, очевидно, понимать мыс Меганом за Судаком (иначе – Чобан-Басты), где высота скалистых берегов достигает 669–771 метров.

Геродот даёт два драгоценнейших для нас географических сопоставления, на которые не было обращено достаточного внимания: во-первых, он сопоставляет южный гористый отрог Крымского полуострова, заселенный таврами, с частью Аттики, а, во-вторых, уточняя свои сравнения, привлекает Апулийский полуостров в Италии (каблук «итальянского сапога»). В Аттике Геродот отделяет небольшую южную часть полуострова, завершающуюся мысом Сунионом (от Анафлиста на западе до Форики на востоке). Береговая линия от любого из этих пунктов до Суниона – около 10 км. Чувствуя, что это сравнение нечетко обрисовывает Крым, Геродот оговаривается:

«Я сравниваю это, насколько можно сравнивать малое с великим» (§ 99).

Малое здесь – часть Аттики в 10 км, а великое – горный Крым с береговой линией от Фороса на юге до Феодосии – около 130 км. Далее у Геродота идёт текст, не оставляющий сомнений в том, что он сопоставлял именно побережья с точки зрения мореплавателя:

«Тому же, кто не плавал мимо этого мыса Аттики, я разъясню на другом примере».

«Другой пример» рассчитан на друзей Геродота, живущих в Фуриях, новопостроенной колонии в Тарентском заливе:

Второй пример Геродота поразительно точен: побережье от Тарента до мыса Япигио-на равно 130 км. Таким образом, из словесного сопоставления Геродота мы получаем при помощи современных карт следующий цифровой материал: Побережье тавров 130 км = Побережье япигов 130 км.

Точному знанию Геродотом протяженности Калабрии (Апулии) мы не должны удивляться, т. к. в 443 году до н.э. Геродот принимал участие в постройке Фурий, находящихся на берегу того же самого Тарентского залива. Геродот жил в Фуриях, там, по мнению исследователей, писал свою «Историю» и по одному из преданий там и умер. Ему, вероятно, много раз приходилось плавать по заливу от Тарента до Япигиона, и он хорошо знал протяженность этого полуострова. Сравнение таврского берега Крыма с полуостровом в Италии оказалось совершенно точным.

Если Геродот мог с такой точностью определить протяженность таврского побережья, то мы вправе думать, что он проплыл вдоль этого берега и тем методом измерения морей при помощи скорости корабля, которым он сам мерил Геллеспонт и Боспор Фракийский, определил и здесь интересующее его пространство. Недаром он писал, что «будет описывать с целью измерения». Ещё больше в личном ознакомлении убеждает последующий текст, описывающий земли, лежащие восточнее таврских гор:

«За таврами опять живут скифы частично дальше на восток на морском побережье, а частью на западе Киммерийского Боспора и озера Меотиды» .

Обратимся для проверки к нашим вспомогательным материалам. Карта ландшафтных зон подтверждает, что сразу за Феодосией кончаются горные области и до самого Керченского пролива идет ковыльная степь. Археологическая карта даёт нам от Фороса до Меганома и до Феодосии таврские селища, а далее на восток, на степном побережье Керченского полуострова, действительно идут скифские памятники, возглавленные знаменитым курганом Куль-Оба.

Точность описания Геродотом всего юго-восточного побережья Крыма и Керченского полуострова удостоверена, во-первых, правильным определением протяженности таврского горного побережья, уподобленного италийской Япигии, а во-вторых, вполне достоверным размещением скифов как на морском побережье восточнее тавров, так и на западном берегу пролива. По всей вероятности, Геродот плыл из Ольвии в Каркинитиду, а оттуда – на южную оконечность Тавриды, например на маяк Форос  — это объясняет невнимание к северо-западному берегу Крыма, а затем проплыл вдоль всего юго-восточного побережья до самого Боспора Киммерийского, отметив по пути как рубеж между таврами и скифами «Херсонес Скалистый».

Помимо географической точности опытного мореплавателя, мы располагаем для этого отрезка морского пути Геродота также и его личными впечатлениями. Повествуя об обычаях крымских тавров, Геродот говорит, что они отрубают головы врагам и уносят к себе домой, а «потом натыкают на длинный шест очень высоко над домом, большею частью даже над дымоходом…» Эта фраза производит впечатление рассказа очевидца, наблюдавшего такие черепа на шестах на разной высоте от дома. Для того чтобы разглядеть высокие шесты с черепами на них, вздымающиеся над дымоходами, не обязательно было высаживаться в разбойничьей земле тавров – это зрелище можно было наблюдать с корабля, проплывавшего мимо этих страшных мест. Таврские поселения располагались на склонах, обращенных к морю, и были хорошо видны мореплавателям.

Проплыв мимо таврского побережья и измерив его протяженность, Геродот ознакомился с Керченским полуостровом, проплыл вдоль Боспора Киммерийского и упомянул самый северный пункт на проливе – городок Порфмий («Переправа»), находящийся у входа в Меотиду. Напротив Порфмия, на северном, «европейском» берегу Меотиды находились Кремны, близ которых у р. Оар Дарий Гистасп начал строить свой укрепленный район, покинутый им как только он осознал полную безнадежность стратегической ситуации:

«Пришедши в пустыню, Дарий приостановил поход и расположился с войском у реки Оара, затем воздвиг восемь больших укреплений на равном расстоянии одно от другого, приблизительно стадий на 60.

Остатки этих укреплений уцелели до моего времени» (§ 124).

В последний раз мы ощущаем здесь «эффект присутствия» Геродота в описываемых им местах. Геродот знает небольшую речку Оар (Корсак?), на которой персидское войско строило укрепления, знает соседнюю тоже незначительную речку Лик (Обиточную?), знает пустыню, действительно подступавшую к самому морю. В этой степи «в поле безводном» потерпело поражение войско Игоря в 1185 г.; на картах XVIII века пространство на север от Азовского моря называлось точно так же: «Deserte sans eaux».

Геродот знал размеры укреплений и, что особенно важно, отметил приблизительность указанной им цифры. 60 стадий – величина значительная (10 км 950 м) и измерять её совершенно точно не было надобности. Укрепления не были завершены:

«Дарий покинул наполовину воздвигнутые стены, повернул назад и пошёл к западу».

Недостроенный лагерь был поворотным пунктом во всем скифском походе Дария; отсюда начался отход на запад, завершившийся затем бегством.

Вполне вероятно, что, путешествуя ради выяснения достоверной картины персидского похода 512 г. до н.э., любознательный Геродот проплыл из Ольвии вокруг Тавриды в Меотиду к тому знаменательному месту, где Дарий осознал свою неудачу и начал попятное движение. Пристанью, где высадился Геродот, был, очевидно, тот единственный город на Меотиде, который он упомянул, – эмпорий Кремны (где-то западнее совр. Ногайска).

* * *

Получив бесспорные данные о морском путешествии Геродота вокруг Крымского полуострова, подтвердившие высокую точность его измерений, мы должны вернуться к тем определениям величины Чёрного моря, которые так скомпрометировали Геродота в глазах учёных. Описывая Понт Эвксинский, Геродот говорит:

«Из всех морей это – наиболее достопримечательное. В длину оно имеет 11 100 стадий, а в ширину в самой широкой части – 3300.…». «Измерения эти я произвел следующим образом: обыкновенно корабль проходит в течение довольно длинного дня почти 70 000 оргий, а за ночь – 60 000. Между тем от устья Понта до Фасиса (что составит длиннейшую часть Понта) плавание длится 9 дней и восемь ночей, а это дает 1 110 000 оргий, или 11 100 стадий.

До Фемискиры, что на реке Термодонте, от Синдики (в этом месте Понт наиболее широк) – три дня и две ночи плавания, что составляет 33 000 оргий, или 3300 стадий. Таким-то способом измерил я Понт…» .

В переводе на метрическую систему это даст нам (принимая афинскую стадию за 177,6 м) 1953,6 км для продольного измерения Чёрного моря и 585 км для его меридионального поперечника.

Фактические размеры действительно сильно разнятся от геродотовых вычислений: продольная величина моря от Босфора до устья Риона на Кавказском побережье («от устья Понта до Фасиса») около 1080 км и от Анапы почти до устья реки Ешиль-Ирмак на южном берегу («от Синдики до Термодонта») – около 400 км. Геродотовские промеры оказываются явно преувеличенными по сравнению с нашими измерениями по прямой.

В античной географии не было единой установившейся точки зрения на параметры Понта. Об этом свидетельствует сводка, сделанная Плинием Старшим, использовавшим данные Артемидора, Агриппы, Муциана, Корнелия Непота и Марка Варрона. Расхождения между авторами достигают 700 км. Для нас очень важно отметить, что все перечисленные авторы давали не прямолинейные измерения длины и ширины Чёрного моря, а окружность моря или измерения одного только европейского берега от Боспора Фракийского до Боспора Киммерийского. И эти измерения делались по ходу корабля, заходящего в те или иные гавани. Общее протяжение европейского берега определялось, как это видно из данных Марка Варрона, цитируемых Плинием, суммой отдельных расстояний между пристанями:

«От входа в Понт до Аполлонии – 187 500 „шагов“
отсюда до Каллатии – столько же (187 500)
отсюда до устья Истра – 125 000
от Истра до Борисфена – 250 000
до гераклийского города Херсонеса – 375 000
до Пантикапея, некоторыми называемого Боспором, крайнего пункта на европейской стороне, – 212 500 шагов
В итоге образуется 1 337 500 шагов».

Марк Варрон измерил тот самый путь, который интересует и нас в связи с предполагаемым маршрутом Геродота. Следует сказать, что расстояние определено очень неточно: береговая линия от Босфора до Керченского пролива (без мелких изгибов) составляет около 1400 км, а Варрон указывает 1900 км. Возможно, что такое превышение произошло от захода в мелкие промежуточные пристани, когда ход корабля представлял собой подобие гирлянды, окаймляющей берег. Если с точки зрения берегового, каботажного плавания мы подойдем к расчётам Геродота, то увидим, что они довольно точно соответствуют реальным измерениям прибрежной линии вдоль черноморского берега от Босфора до Ольвии и далее мимо Крыма и Керченского пролива до самого устья Риона, до Фасиса, «где корабли поворачивают свой бег».

Расстояние от «устья Понта до Фасиса», в стадиях – 11 100
По Геродоту, в км – 1971
Расстояние по современной карте (каботаж) —1930

Репутация Геродота восстановлена: он измерял не геометрический диаметр Черного моря, как думали исследователи, а то реальное расстояние, которое нужно было проплыть на корабле для того, чтобы, отправившись из Босфорского пролива вдоль северного берега Понта, достигнуть противолежащей точки в Колхиде у устья Фасиса-Риона. И измерял, следует сказать, много точнее, чем римские географы спустя несколько веков.

Такое точное измерение каботажного черноморского маршрута ещё раз подтверждает высказанное выше предположение о морском путешествии Геродота из Ольвии на восток вокруг Таврики и к Керченскому проливу. Здесь Геродот должен был на время отклониться от объезда Понта и отправился через Меотиду осматривать лагерь Дария близ Кремн. Однако можно полагать, что из своей азовской поездки Геродот вернулся на восточный, азиатский берег Боспора Киммерийского в Синдику (близ Анапы). Археологические раскопки показали, что племена синдов основавшие город Синд (Синдик) в Синдской гавани чеканили свои серебряные монеты с изображением головы коня и надписью «ΣΙΝΔΟΝ» в начале VI в. до н.э.  Вскоре город Синд в честь правителя был переименован в Горгиппия — «ΓΟΡΓΙΠΠΟΥ». Геродотом записана, во-первых, дальность морского плавания от Синдики до южного берега Понта, а во-вторых, определено расстояние до Колхиды:

«От озера Меотиды до реки Фасиса и страны колхов – 30 дней пути для пешехода налегке» (II, § 104) 10.

Сам Геродот, судя по точности измерения им каботажного плавания до Фасиса, плыл от Синдики на корабле, по-прежнему делающем около 230 км за сутки непрерывного хода. Пребывание Геродота в Колхиде не подлежит сомнению. Во второй своей книге Геродот пишет:

«Колхи, по-видимому египтяне; я это понял ещё прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах…» (II, § 104).

«Назову еще одну черту сходства колхов с египтянами: только они одни, да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ жизни и язык у них похожи» (II, § 105).

Цель поездки Геродота в Фасис и Колхиду нам неизвестна. Возможно, что это был просто обратный путь вдоль нового, ещё не знакомого ему восточного и южного побережья Понта; западный и северный берега он уже осмотрел и изучил, а путь к Боспору Фракийскому через Фасис и Синопу был всего лишь на одни сутки длиннее. На этом обратном пути мы можем наметить, кроме Колхиды, ещё одну область, в рассказе о которой ощущается «эффект присутствия». Геродот несколько раз говорит о городе Темискире  (др.-греч. Θεμίσκυρα, Фемискира) —  столице амазонок на р. Термодонте. Река Термодонт (совр. Термех) – небольшая речка южного побережья, впадающая в Чёрное море в 170 км восточнее Синопы и в 30 км восточнее древнего Ириса (совр. р. Ешиль-Ирмак).

Городок Темискира находился недалеко от устья Термодонта. Сами по себе эти географические пункты были слишком незначительны для того, чтобы служить ориентирами, но Геродот, определяя ширину Понта, выбирает не Трапезунд или всем известную Синопу, прочно связанный торговыми операциями с Северным Причерноморьем, а незначительную Темискиру, расположенную в стороне от магистральных путей и даже не являвшуюся морским портом:

«До Темискиры, что на реке Термодонте, от Синдики (в этом месте Понт наиболее широк) три дня и две ночи плавания, что составляет 3300 стадий» (§ 86) .

Геродот хорошо осведомлен о народах вокруг реки Термодонт и знает о них даже разные интимные подробности. Так, ему известно, что на южном берегу Понта живут «сирийцы», воспринявшие обычай обрезания от колхов. Он называет племя макронов (южнее Трапезунда) и упоминает «сирийцев», живущих у Термодонта и далее на запад до речки Парфения. Все это говорит о хорошем знании южного берега по обе стороны Термодонта. Форма изложения («те сирийцы, что живут при Термодонте… утверждают, что недавно переняли обрезание от колхидян» – II, § 104) позволяет думать, что Геродот сам слышал эти утверждения. Нетрудно догадаться, что именно привлекло внимание «отца истории» к тем двум пунктам в юго-восточной части Чёрного моря, о которых он сообщил столько подробностей, – к Колхиде и к Темискире на реке Термодонт.

Колхида – легендарная страна золотого руна, предел плавания Тесея и аргонавтов.

Темискира – столица амазонок — место действия другой легенды, повествующей о победе эллинов над амазонками:

«На реке Термодонте эллины одержали верх (над амазонками) и на трёх кораблях отплыли оттуда домой вместе со взятыми в плен амазонками. Однако в открытом море амазонки напали на эллинов и перебили их. Но амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и веслами. После уничтожения мужчин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали, наконец, к Кремнам на озере Меотиде…» (§ 110).

Геродот, как предположено выше, уже побывал в Кремнах, выполняя свою основную задачу – сбор сведений о походе Дария в глубь Скифии. Возможно, что какая-то часть легенды о скифах, савроматах и амазонках (§§ 110–116) записана им именно в том месте, где, по преданию, остановились корабли амазонок, – в приазовских «Кручах» – Кремнах. Поэтому совершенно естественно, что, возвращаясь из своей «научной командировки», он предпочёл плыть домой не старым, изученным путём через Ольвию, а новым, сулившим ему новые сведения и легенды об аргонавтах и амазонках. Что Геродот по складу своего характера вполне мог определять обратный путь именно этими фольклорно-историческими интересами, явствует из других книг его истории:

«Есть в Аравии местность, расположенная около города Буто. Я ездил туда, чтобы разузнать о крылатых змеях. Прибыв на место, я увидел кости и хребты в несметном количестве…» (II, § 75).

«…Желая внести в этот вопрос (о происхождении культа Геракла) сколь возможно больше ясности, я отплыл в Тир Финикийский, узнав, что там есть святилище Геракла. И я видел это святилище, богато украшенное посвятительными дарами» (II, § 44).

Исходя из этой черты великого путешественника, мы не будем удивляться тому, что он из Синдики поплыл в легендарную Колхиду, а оттуда – на легендарный Термодонт.

Подведём итоги разбору данных о понтийской поездке Геродота, очевидно, одного из его последних путешествий.
Судя по характеру сопоставлений, производимых Геродотом, оно было предпринято им после его поездки в Египет, которую датируют 445 годом до н.э.

В 443 г. до н.э. Геродот уехал в Италию основывать новую афинскую колонию – Фурии близ Тарентского залива, где по предположению многих он и обработал свои записи, превратив их в «Историю».

Путешествие вокруг Понта он мог совершить между поездкой в Египет и отъездом в Фурии. Это косвенно подтверждается тем, что в своё описание Таврии Геродот ввёл, как мы помним, второе, дополнительное определение протяженности таврского побережья – он сопоставил Крымский полуостров с полуостровом Япигией неподалеку от Фурий и сопоставил удивительно точно. Это может свидетельствовать о близости во времени обоих путешествий: когда Геродот ознакомился с Тарентским заливом, он мог по свежим впечатлениям сопоставить с ним размеры недавно измеренной Таврии, сделав это для тех, кому был непонятен первый пример, где он сравнивал Крым с окрестностями Суниона близ Афин, т. е. для жителей Италии.

Приблизительно около 445 г. до н.э. Геродот совершил поездку в Македонию ко двору царя Александра в Пеллах. Он как очевидец упоминает путь от реки Стримона (совр. река Струма) и озера Прасиады мимо горы Дисорон и серебряного рудника в Македонию (V, § 17). Не исключено, что, возвратившись из своей длительной поездки в Египет около 445 г. дон.э., Геродот посетил Македонию, а уже оттуда в 445–444 гг. до н.э. он отправился через Геллеспонт в Мраморное море, откуда и начал свое путешествие по Понту. Расстояние от Стримонского залива до начала Дарданелл могло быть покрыто менее чем за сутки. Здесь Геродот начал свои измерения морских пространств, проливов и береговой линии, пользуясь скоростью корабля. Очевидно, на всём пути у него был один и тот же корабль (или, по крайней мере, совершенно однотипный), т. к. иначе невозможно было ссылаться на его устойчивую скорость.

Анализ прямых и косвенных географических примет показал, во-первых, что круг разъездов Геродота не ограничивался окрестностями Ольвии, как это считалось до сих пор, а во-вторых, что главной задачей историка был не сбор географических или этнографических сведений, которые давались попутно и очень выборочно, а осмотр театра военных действий похода Дария в 512 г. до н.э. на Скифию. Геродот шёл по следам Дария Гистаспа, собрал на этом пути много разнородных (и, как увидим далее, даже разноречивых) сведений и получил много личных впечатлений о тех местах, где происходили знаменательные события.

Побывав в Македонии, где в 512 г. до н.э. действовал полководец Дария Мегабаз, и собрав здесь интересные легенды о свободолюбии македонцев, Геродот проплыл через Геллеспонт и Пропонтиду к Боспору Фракийскому в Византий; здесь Геродот осмотрел место переправы персов в Европу через пролив, проехал к первой стоянке Дария во Фракии у целебных источников Теара и, по всей вероятности, на корабле проплыл от Аполлонии к дунайским гирлам. Здесь ему предстоял осмотр места второй переправы персов из Фракии в Скифию через Дунай и ознакомление с исходной точкой скифского похода Дария в двух днях пути от моря.

Как продвигался Геродот далее на восток, мы не знаем. Он мог проехать от Истра до Ольвии на коне по той сухопутной дороге, протяженность которой (10 дней пути) он отметил в своих записях, но мог проплыть это расстояние и на корабле. Единственная промежуточная точка – устье реки Днестра, где Геродот осматривал достопримечательности – ступню Геракла в скале и курган киммерийских царей.

Далее следовала Ольвия, «Торжище Борисфенитов», где Геродот мог получить много ценных сведений. Из Ольвии, жившей интересами борисфенитов, приднепровских земледельческих племен, Геродот предпринял конное (?) путешествие вверх по Гипанису. Здесь на границе алазонов и пахарей он осмотрел грандиозный бронзовый котел царя Арианта и, по всей вероятности, поднялся к истокам тогдашнего Гипаниса (Горного Тикича), находившимся в сердцевине территории земледельческих скифов.

Затем Геродот оказывается в маленьком городке Каркинитиде у устья малозначительной речки Гипакирис. Далее на корабле Геродот проплывает мимо разбойничьей Таврики, рассматривая с палубы высокие шесты с черепами. По Керченскому проливу историк доплывает до крайней северной пристани Порфмия, находящейся уже на берегу Азовского моря, пересекает Меотиду и оказывается в Кремнах, от которых не более чем в одном дне конного пути находились ещё хорошо видимые во времена Геродота остатки полупостроенных укреплений 512 г. до н.э.

Район Кремн и р. Оар (Корсак?) был окраинной землей царских скифов; здесь археологами обнаружены наиболее восточные скифские курганы.

Изучив весь путь Дария и добравшись до того лагеря, который в свое время оказался поворотным пунктом всей скифской войны персидского царя, Геродот мог считать свою задачу выполненной – он объехал все земли, где могли сохраниться рассказы и предания о событиях семидесятилетней давности.

Возвращался Геродот из своего плавания, надо полагать, вдоль восточного побережья Понта. Он побывал в Колхиде, беседовал с местными жителями, наблюдал нравы колхов и даже успел отметить высокое качество колхидских тканей. Пытливость историка заставила его сделать остановку на южном берегу у Термодонта, где, согласно эпосу, произошла некогда битва эллинов с амазонками. Последний пункт южного берега, упоминаемый Геродотом, – река Парфений (близ Амастриды); отсюда до Византия, с которого началось путешествие, – немногим более одних суток хода на морском корабле.

Реконструкция маршрута Геродота интересует нас не сама по себе, а прежде всего потому, что познание маршрута точнее определяет источники информации и точки зрения информаторов историка.

Из книги Б.А. Рыбакова «Геродотова Скифия». Глава «Путешествие Геродота в Скифию». Продолжение: Путешествие Геродота по водам Евксинского Понта