Продвижение западных славян к Эльбе, Заале и в западную Германию.

 Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга первая. История древних славян.

Часть III. Западные славяне.
Глава XI. Продвижение западных славян к Эльбе, Заале и в западную Германию.

Вопрос об автохтонности славян.

Первые достоверные известия о славянах на Эльбе относятся лишь к VI и VII векам н. э.    И раньше, и теперь имелось и имеется много исследователей, считавших возможным утверждать, что славяне обитали в Германии уже с самого начала нашей эры, более того, что они находились там испокон веков и их лишь временно поглотила волна германских народов. Можно назвать и таких исследователей, которые полагают, что по крайней мере часть племён, обычно относимых к германским, является в действительности племенами славянскими. Имеются также и археологи, усматривающие протославянские могилы в группе археологической культуры «полей погребений» лужицко-силезского типа, возникновение которых на Эльбе и Одере относится к концу II тысячелетия до н. э.1 Однако все эти предположения, являющиеся частью общей теории об автохтонности славян в Центральной Европе, рассмотрению которой я посвящаю специальное дополнение в конце этой книги, либо совершенно неверны, либо, по крайней мере, настолько неубедительны, что в том виде, в каком они по традиции излагаются, их нельзя принять всерьез.

Мы можем допустить возможность, даже вероятность наличия славян в Восточной Германии с древнейших времен, но говорить об исторически засвидетельствованном существовании славян в Восточной Германии до VI века мы не можем.

Я лично представляю себе приход славян в Германию совершенно по-иному. Прежде всего необходимо различать два вопроса:

1) были ли славяне здесь автохтонами до прихода германцев и

2) были ли славянскими исторические народы, заселявшие Германию в период между IV веком до н. э. и V веком н. э.?

Это два совершенно различных вопроса, и ни один из них не обусловлен другим. Если же эти вопросы мы поставим отдельно друг от друга, то по вопросу об автохтонности славян в Восточной Германии можно прийти, основываясь на нынешнем уровне науки, к следующему заключению.

1. Вполне возможно, что славяне занимали Восточную Германию ещё до прихода германцев, хотя это можно доказывать пока лишь косвенным путём. Германцы сами постепенно, шаг за шагом заселили Восточную Германию лишь в течение первого тысячелетия до нашей эры, и мы теперь точно знаем, что до германцев там обитал другой народ, оставивший после себя археологическую культуру «поля погребений». Кем был этот народ? Предположение берлинского археолога Г. Коссины о том, что это были пришедшие с юга фракийцы или иллирийцы, не обосновано. Только два больших народа могут быть приняты во внимание: кельты – западные соседи и славяне – восточные соседи за Вислой. В пользу кельтов свидетельствуют остатки кельтской топографической номенклатуры в Чехии, Моравии и даже по всей Польше, но против этого свидетельствуют как исторические, так и археологические данные, не говоря уже о том, что кельтское происхождение многих наименований является сомнительным2. Погребения также не носят кельтского характера, обычного для погребений собственно кельтской территории.

Таким образом, существование славян в Восточной Германии a priori возможно и даже правдоподобно. Славяне могли быть здесь до прихода германцев, однако после прихода германцев славяне были частью вытеснены ими, частью покорены, так что в начале нашей эры Германия в глазах римлян уже выглядела как чисто германская. Однако всё это только предположения и никак не более. Наконец, необходимо учитывать, что и славянский характер археологической культуры «полей погребений» не доказан.

2. Равным образом, уже в качестве вывода из приведенного только что тезиса, следует допустить, что и вторая теория сторонников автохтонности славян, ищущих славян среди засвидетельствованных в истории германских племён, не должна быть отброшена a priori.

Древняя Германия в период между V веком до н. э. и V веком н. э. была слишком далека римлянам, и античный мир не мог иметь точные знания о ней. Понятие «Германия» возникло как понятие географическое, и поэтому неизвестно, всегда ли эпитет «германский» означал этническую принадлежность к германским племенам и не означал ли он вообще племя, обитавшее в Германии, независимо от его происхождения. Мы знаем, в Германии действительно обитали не германские народы: галлы-треверы, нервии и котины, литовские эстии, а наиболее видный древний историк Тацит однажды даже осов назвал germanorum natio, хотя он и знал, что осы говорили по-паннонски.

В другом же месте  Тацит причислил к германцам и бриттов-каледонцев и славян-венедов3.

Таким образом, не исключено, что и другие древние племена, упоминаемые в Германии, не обязательно были германскими и что среди них могли быть и славяне. Речь идёт лишь о следующем: можем ли мы это доказать и в отношении каких племен? Приводя такие доказательства, приверженцы теории автохтонности славян слишком часто ошибались, так как подходили к решению этого вопроса методологически совершенно неправильно, опирались на недостоверные сообщения, неправильно прочитанные или малоценные, более того, даже на искаженные редакции рукописей, и к тому же сложные филологические вопросы обычно разрешали, не имея достаточных лингвистических познаний.

Исследователь, который избежит этих ошибок, может допустить возможность  существования славян в Восточной Германии, однако никогда не должен заходить так далеко, как например А. Шембера, В. Кентжинский и другие, чтобы объявлять славянами племена готов, скиров, герулов, свевов, лангобардов, тюрингов, маркоманнов, квадов, ругиев, вандалов и бургундов, населявших Восточную Германию. Вывод о германском происхождении этих племён бесспорен, так как он доказан и многими неопровержимыми данными исторических источников, и данными лингвистики; даже если в том или ином месте средневековый летописец по незнанию объявлял вандалов предками поляков, а готов – предками хорватов4, если наименование «свевы» созвучно наименованию славян, а анонимный географ Баварский по ошибке упомянул их в IX веке там, где в действительности речь идет о славянах5, то это ничего не меняет. Из местного наименования «славяне» в начале нашей эры не могла возникнуть форма слави (Slavi), а тем более свевы (Suevi -«свои») или свебы (Suebi).

С лингвистической точки зрения большего внимания заслуживают лишь несколько наименований народов, заселявших Древнюю Германию, хотя я лично не считаю, что это является доказательством их славянского происхождения. Наименование такого народа, как лугии, затем славянизация наименований ругиев, варинов, силингов, корконтов, ракатов и баймов (Baimoi) ведут нас, правда, в другом направлении и приводят к интересным выводам в пользу существования славян в Восточной Германии.

Основываясь на местоположении поселений лугиев, сходстве наименований, а также на том факте, что у нас нет достаточно полных данных об уходе лугиев, сторонники автохтонной теории обычно отождествляют древних лугиев с позднейшими славянами лужичанами (сербами, заселявшими Верхние и Нижние Лужицы на севере Чехии), выводя обе формы от славянского «луг», праславянского «лонг» – лес. Однако такое лингвистическое толкование не является правильным.

Если бы название лугиев было славянским и происходило от славянского «луг», то в древний период оно должно было бы звучать как «лунгии» или «лонгии», так как в тот период, и вплоть до IX века слово «луг» включало в себя носовой звук q6.

Вместе с тем ни один источник не подтверждает, что лугии действительно остались в Германии и продержались там до прихода славян. Все же славянство лугиев полностью отвергать нельзя. В старославянском языке наряду со словом «лонг» существовал ещё один корень «лугъ», означавший болото, трясину, из которого могло произойти наименование» луги, лугии». Латинская форма также имеет аналогии, например, названия славянских племён в латинских названиях: Varnavi, Hevelli, Polabi, Moravi.

Нельзя также не признать, что ещё два названия уже из числа небольших лугийских племён весьма сходны с позднейшими славянскими племенными названиями. Так, Heluetones Тацита, Αίλουαίωνες Птолемея сходны по названию с позднейшими славянами-гаволянами, обитавшими на том же месте, на реке Гаволе (первоначально Гавела, Havela, 789 год), а Μουγίλωνες Страбона – со славянами-могилянами, от славянского слова могила, называемыми Титмаром в X веке pagus Mogelini, Mogilina urbs неподалеку от Мейсена7.

Все это, безотносительно к гипотезе археологов об археологической культуре «полей погребений», принадлежавшей славянскому народу. Самым серьезным образом лингвистика свидетельствует в пользу славянской принадлежности гельвеонов и мугилонов, а тем самым и лугиев. Однако эти данные сами по себе всё же недостаточны для того, чтобы мы могли вполне определенно считать лугиев славянским народом в Восточной Германии8.

Остается неизвестной также этническая принадлежность баймов (Βοάμοι), помещаемых Птолемеем в Моравию, в отношении которых можно предположить, что это были славяне-чехи, так как по другим данным ясно видно, что славяне в тот период уже были в Моравии9. Хотя приводимое Птолемеем название корконты (греч. Κορκοντοί), которое он даёт чешским горам, явно связано со славянским названием гор Крконоши, однако свидетельствует оно лишь о том, что славяне, придя к горам, застали там или племя корконтов, или перенятое от них название гор10.

Точно так же название древней Виндобоны, несмотря на кажущееся сходство с чешским названием Viden (Видень) и названием реки Ведьня11, является не славянским (?), а галльским (Vindos + bona).

Всё это ещё не даёт достаточных оснований считать славянской Восточную Германию времён Тацита или Птолемея или считать славянскими отдельные большие племена, её заселяющие. Вместе с тем, основываясь на истории этих отдельных племён, ряде древних географических наименований, наконец, новейших представлениях о древней Европе, мы можем прийти к другим выводам, более достоверным и правильным, чем те, к которым исследователи приходили до сих пор.

Из приведенного только что объяснения следует, что, хотя ни одно из племён не может быть названо бесспорно славянским, мы выясняем другое важное для истории славянства обстоятельство: некоторые древние наименования сходны либо даже тождественны с позднейшими средневековыми славянскими названиями. Из этого ещё нельзя делать вывод, что эти древние наименования обозначали также и славян, но они свидетельствуют, что, когда славяне пришли в Германию, здесь еще находился ряд не славянских племен. Только так и можно объяснить сходство славянских и германских племенных наименований: слензы (Slęzy) с германским силинг (Siling), варнавы с германским варини (Varini), гаволяне с германским гельветоне (Helveones или Helvetones), руяне с германским ругии (Rugii), а также славянских географических названий: Крконоши (Κορκοντοί), Есеники (Άσκιβούργιον ορος), Лаба (Albis), Сала (Σάλας), Видава (Οόίαδουα), Морава (Marus), Хуба (Kamp, Κάμπον), Калиш (Καλισία).

Мы даже можем пойти ещё дальше и предположить, что славяне в течение длительного времени обитали на одной и той же территории или по соседству с древними племенами, так как при кратковременном общении, а также в случае быстрого ухода древнего племени трудно было бы объяснить, как могли быть переняты и сохранены новым народом старые наименования.

Таким образом, перечисленные примеры сохранения старых наименований свидетельствуют о том, что славяне общались с варинами, ругиями, силингами и гаволянами задолго до того, как эти племена ушли из Германии. Хотя эти выводы и не свидетельствуют об автохтонности славян в Германии, но они показывают, что не правы те немецкие исследователи – а таковыми являются почти все они, – которые вместе с Цейсом и Мюлленгофом утверждают, что славяне перешли через Вислу и пришли на Одер и Эльбу лишь в V и VI веках, причем некоторые исследователи относят приход славян даже к VII и VIII векам, предпочитая оставить Восточную Германию на длительное время безлюдной, чем допустить в ней существование славян12.

Силинги, варины, ругии пришли в Восточную Германию уже во II или III веке, но не позднее IV века. В этот период в течение длительного времени совместно с ними должны были обитать славяне, являвшиеся в этих землях либо пришельцами, либо остатками большого народа лугиев. Сходство приведенных наименований является, следовательно, очевидным доказательством того факта, что славяне пришли в Восточную Германию не в VI или VII веке, а значительно ранее, по крайней мере во II или III веке.

Нельзя не считаться со свидетельством Юлия Капитолина, объясняющим, почему во время правления императора Марка Аврелия началось великое движение среди народов Восточной Германии и почему вандалы, астинги, лакринги, викуталы, аланы, роксоланы и бастарны стали совершать набеги на Римскую империю. «Pulsae ab superioribus barbaris», – говорит он о них13. Речь идёт, по-видимому, о давлении славян, которое начало сказываться.

Этот вывод, сделанный на основании данных истории и лингвистики, не связан с вопросом об автохтонности славян в Восточной Германии и о славянском происхождении лугиев. В последнее время данные археологии дают всё больше свидетельств о более раннем приходе славян в Восточную Германию.

Начиная с IV века полностью прекращается развитие археологических культур Восточной Германии, и лучшие скандинавские археологи Монтелиус, Альмгрен и Салин объясняют это влиянием славянской экспансии14. Таким образом, с точки зрения археологических данных дату экспансии славян мы можем отнести ещё до начала IV века, так как она осуществлялась не сразу, а медленно и постепенно. Только так и можно объяснить, почему славяне переняли римскую провинциальную керамику.

Если прав А. Соболевский в том, что славяне ещё в период существования общеславянского языка переняли общеславянское «сасъ, сасинъ» (в результате потери к), то это является ещё одним лингвистическим доказательством в пользу того, что славяне продвинулись к низовьям Эльбы по крайней мере в начале нашей эры15.

В целом мои представления о движении славян и их приходе в Древнюю Германию во многом отличны от обычных представлений, существовавших до сих пор. Если мы исходим из того, что родина германцев находилась в Скандинавии, а родина славян за Вислой, то можно a priori с полным основанием утверждать, что славяне в начале первого тысячелетия до нашей эры со своей родины за Вислой продвинулись и в Восточную Германию, как только эта страна освободилась от других арийских древних народов, которые, вероятно, занимали её ещё до первого тысячелетия до нашей эры. Об этом, помимо данных археологии, свидетельствуют и относительная чистота топографической номенклатуры между Одрой и Вислой, а также и то, что германцы переняли название Вислы от славян16.

До этого момента мы можем серьезно говорить об автохтонности славян в Германии; славяне там были или могли там быть до германцев.

Когда же германцы в течение первого тысячелетия постепенно заняли всю Германию, и восточную тоже, то славяне были вытеснены ими, или поглощены, и Германия стала германской. Продвижение германцев не остановилось на границах Восточной Германии и продолжалось далее. Уже между V и III веками до н. э. на восток ушли бастарны и скиры; во II веке до н. э. ушли на юг цимбры.

  В нашу эру, главным образом во II веке, германская экспансия с особенной силой устремилась по другим направлениям, то в течение II и III веков, и вероятно, IV века, вся Восточная Германия опустела, за исключением разве только области древних лугиев. Совершенно очевидно, что славяне не оставались при этом пассивными. Весьма вероятно, что цитированное выше известие Юлия Капитолина («Vita Marci», 14) о северных варварах, теснивших германские племена, касалось именно славян. При отходе германцев древние славянские островки, если таковые там были, снова ожили, и кроме того, двигавшаяся со стороны Вислы волна славянских народов занимала эту область всюду, где она освобождалась от германцев. Приведенные выше этнографические  и географические наименования свидетельствуют, что в ряде мест славяне в течение длительного времени обитали рядом с германцами.

Таким образом, славяне находились в Германии по крайней мере уже в III и IV веках, а то и во II веке, и я считаю совершенно неверным вывод немецких учёных, считающих, что славяне существовали в Восточной Германии лишь после того, как она полностью была оставлена германцами или даже ещё позднее, в V или VI веке, не говоря уже о тех, кто считает, что славяне были здесь в VII–VIII веках.

Славяне, пришедшие в Силезию во II–III веках, переняли название силингов; пришедшие на север в землю варнов (варинов) и ругиев переняли в тот же период название последних (варнавы, ругианы). Если, как это допускает А. Брюкнер17, приводимые Птолемеем названия Калиша — Καλισία, Аскафкалис — Άσκαυκαλίς  являются славянскими, то это подтверждает гипотезу о переходе славянами Вислы в первой половине II века.

Таким образом, славяне достигли Эльбы (Лабы) и Одера (Одры) по крайней мере в III–IV веках. Но, разумеется, верно и то, что первые достоверные упоминания о них, когда они названы своим собственным именем, имеются лишь в 512 году у Прокопия18.

Все германцы известны были у славян под общим названием «немец», по-древнеславянски немьць, множественное число немцы19, которое возникло от славянского слова немъ – mutus, то есть чужестранец, речь которого славяне не понимали. Таким образом, это название не является, как предполагают некоторые, производным от имени германского племени неметов, обитавшего на Рейне и никогда не общавшегося с общей массой славян.

Примечания

1. К ним относятся главным образом чешские археологи: И. Ванкель, И. Пич, И. Вольдржих, Ф. Черны, К. Машка, ИЛ. Червинка и К. Бухтела.

2. Речь идёт главным образом о наименованиях рек, которые Я. Розвадовский и А. Шахматов считают кельтскими, затем о наименованиях торговых пунктов, перечисляемых Птолемеем, часть которых бесспорно кельтского происхождения. О том, что лингвистические выводы Розвадовского и Шахматова встретили серьезные возражения, я уже говорил на с. 28.

3. См. Tacit. Germ., 28, 43, 46; Agricola, И.
4. См. «Slov. star.», I, 46, 50; II, 177; III, 34.
5. «Suevi non sunt nati sed seminati». (Bielowski, Monumenta Poloniae Historica, I, 11.)
6. Еще в IX веке наименование лужичей звучало у анонима Баварского как лунсици (Lunsici).
7. О славянских гаволянах см. далее, с. 130; Mogelinia Thietmar’a – IV.5 (4) и V.37 (22).

8. Более подробно по вопросу о славянском происхождении лугиев см. «Slov. star.», III, 50 и сл. Славянское происхождение лугиев и мугилонов категорически отрицает А. Брюкнер («Slavia», I, 1922, 383).
9. «Slov. star.», III, 58.    10. Там же, III, 57.     11. Там же, III, 56.

12. Г. Коссина относит появление славян в безлюдной Восточной Германии к VII–IX векам, а уход германцев к 500–600 годам н. э. (Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der Germanen, Danzig, 1919, 24.)

13. «Vita Marci», 14.
14. «Slov. star.», Ill, 62.
15. ЖМНП, 1904, 464. Это доказательство отвергают А. Брюкнер («Slavia», I, 386) и И. Миккола (Revue des Etudes slaves, I, 1921, 199).

16. Название «Висла» имеет ряд параллелей в славянской речной номенклатуре (Висла, Вислица, Вислок, Вислока, Висловка, Вислава, Свислочъ). Поэтому мне трудно согласиться с теми, кто обычно усматривает в Висле кельтское название. См. «Slov. star.», III, 64.

17. «Slavia», I, 1922, 399.
18. Procop., B. Got., 11.15; «Slov. star.», Ill, 66.

19. Раньше всего у Титмара («Nemzi», V, III, 59), затем в «Житии св. Климента», 13, Νεμέτζοί, и у Константина Багрянородного (De cerem., II, Νεμέτζιοι).

Далее… Глава XII. Продвижение славян в западную Германию.