Праздники Аполлона

Скржинская Марина Владимировна.
Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье.

Глава II. Праздники Аполлона.

Милетские поселения в Северном Причерноморье в начальный период существования справляли сходные празднества, повторявшие многие ритуалы, принятые в метрополии. Со временем государства на северных берегах Понта пошли по разным путям своего исторического развития, и это, в частности, сказалось на характере широко распространенных здесь праздников Аполлона.

Колонисты перед отъездом на новую родину обращались к оракулу Аполлона.1 Ведь греки почитали бога Аполлона основателем городов и предводителем экспедиций, выводивших колонии, поэтому ему давали соответствующие эпиклезы ‘αρχηγέτης и κτίστης. Эллины по большей части отправлялись к Дельфийскому оракулу,2 но милетяне в VI в. до н. э. получали напутствие у Аполлона Филесия (Дружелюбного), называвшегося также Дидимским.3 Его святилище располагалось в местности Дидимы недалеко от Милета, и там жрецами служили видные граждане города. В середине VI века до н. э. в Дидимах был сооружен один из лучших храмов того времени.4 Близ него из расщелины в скале вытекал источник, и оттуда, как и в Дельфах, поднимались одурманивающие испарения, приводившие жреца в экстаз, во время которого он произносил веления бога.5

В архаический период Дидимский оракул славился не только среди греков. Свои пожертвования Аполлону присылали сюда египетский фараон Нехо и лидийский царь Крёз, причём последний передал в Дидимы такие же дары, как в Дельфы (Her. I, 92; II, 159). В 494 г. до н. э. персы разрушили храм (Her. VI, 19); его заново выстроили только в IV в. до н. э., и тогда оракул возобновил свои прорицания.

Давно признано, что на северные и западные берега Понта культ Аполлона Врача перенесен из Милета, и по характеру он близок Аполлону Дидимскому.6 Предполагается, что в VII-VI вв. до н. э. дидимские жрецы учредили особый культ Аполлона для колонистов, переселявшихся на северные и западные берега Понта. Новая ипостась Аполлона с эпиклезой Врача (Ιατρός — ятрос или в ионийской форме Ίητρός; Ятрийос — место, где лечат больных, отсюда «педи-ятрия»), генетически связанная с Аполлоном Дидимским, включила в себя черты бога, имевшего в метрополии эпиклезы Гиперборейский и Стрелок. Изображения Врача получили те же атрибуты (лук и стрела), которые характерны для Аполлона Дидимского, а дидимские жрецы, вероятно, определили основные праздничные ритуалы в его честь.

Колонисты считали Аполлона Врача покровителем основанных ими городов и защитником от всяческих несчастий.7 Он часто упоминается в надписях из раскопок античных государств на северных и западных берегах Чёрного моря, но ни разу не встречается в эпиграфических памятниках за их пределами. В сохранившихся литературных источниках, бесчисленное количество раз писавших об Аполлоне, его эпиклеза Врач названа лишь у двух поэтов: в «Птицах» Аристофана (ст. 584) и в поэме «Александра» Ликофрона (ст. 1207, 11377), любившего использовать древние и мало известные варианты мифов. Эпиклеза Ιατρός переводится на русский язык обычно как Врач, потому что таково наиболее распространенное значение этого слова. Однако в эпиклезе заключён более широкий круг представлений о боге. Начиная с Гомера, античные авторы писали об Аполлоне как о боге-целителе, защитнике от болезней и всяческих зол и отмечали существовавшие в разных городах эпитеты бога, близкие по смыслу эпиклезе Врач: Παιώνιος, Άλεξίκακος, Αποτρόπαιος, Άκέσιμος и др. (Hom. 11. XVI, 528-531; Eur. Alc. 92; Soph. Oed. R. 154; Paus. I, 3, 4).

Сначала во всех колониях Северного Причерноморья ритуалы праздников Аполлона Врача исполнялись примерно одинаково по заветам метрополии. Но с течением времени каждый праздник приобретал особые черты, присущие тому или иному городу; у боспорян он долго оставался самым пышным государственным праздником, а в Ольвии уже в V в. до н. э. утерял своё первенствующее место.

Вскоре после появления колоний на берегах Боспора Киммерийского, вероятно, на рубеже VI-V вв. до н. э. несколько независимых полисов создали военно-политический союз для защиты своих экономических интересов и для совместных усилий при угрозе вторжения местных племен. Центром объединения стал Пантикапей, и здесь одновременно возникла религиозная амфиктиония этих городов.8 Со временем первоначально равноправные полисы оказались подвластными пантикапейским правителям, и в результате на обеих сторонах Керченского пролива образовалось Боспорское царство.9

Союзы, называвшиеся амфиктиониями (‘αμφικτίονες — жители окружающих областей, соседи), характерны для архаического и классического периодов греческой истории. Наиболее знамениты амфиктионии на Делосе и в Дельфах при храмах Аполлона. Первоначально члены амфиктионий собирались на общие празднества и защищали свой главный храм и находившиеся там сокровища.

Праздничные собрания использовались также для совещаний на животрепещущие политические темы и для урегулирования разных спорных вопросов; со временем эта функция стала приобретать всё более важное значение.

Образцом для боспорской амфиктионии скорее всего послужили амфиктиония на Делосе, куда издавна на праздники собирались ионийцы, и союз, объединявший 12 ионийских городов на родине колонистов, где в святилище Панионион проходили их общие религиозные празднества, упомянутые Геродотом (I, 148). Граждане многих окрестных городов собирались в Пантикапее на главный государственный праздник Аполлона Врача. Древнейшим боспорским памятником с упоминанием этого бога в настоящее время является пантикапейское граффито рубежа VI-V вв. до н. э.10

Деятельность амфиктионии в V в. до н. э. подтверждается чеканкой местных монет с легендой АПОЛ,» а также возведением в это время на акрополе Пантикапея крупнейшего в Северном Причерноморье храма (рис. 10). По мнению современных исследователей, один Пантикапей не мог оплатить строительство столь большого сооружения, поэтому его возвели на средства всех членов амфиктионии.12

Архитектурные остатки храма Аполлона в Пантикапее позволяют в общих чертах представить его размеры и внешний облик (рис. 11). Монументальное здание достигало высоты 14 м; его фасад украшали 6 колонн, и скорее всего, они окружали все сооружение, то есть это был периптер.

Наверное, к скульптурному декору храма Аполлона V в. до н. э. принадлежит уцелевший фрагмент мраморного фриза, исполненного одновременно с сохранившимися архитектурными деталями здания. Центр композиции фриза занимает Аполлон, рядом с ним находятся фигуры Гермеса, Артемиды и нимфы. Пространство около храма заполняли посвятительные скульптуры, надписи и дары богу.13 Вероятно, боспоряне во время торжественных шествий на акрополь и жертвоприношений Аполлону перед его храмом стремились в меру сил воспроизвести ритуалы, принятые в Дидимах: многолюдные процессии, обильные жертвоприношения и состязания, в которых участвовали граждане городов, вошедших в амфиктионию.14

С древнейших времён и до конца эллинистического периода Аполлон Врач занимал ведущее положение в пантеоне богов Пантикапея и всего европейского Боспора, поэтому его праздники были главными государственными торжествами. Династия Спартокидов, долго правившая на Боспоре, считала Аполлона Врача своим покровителем. В надписях IV-V вв. до н. э. упоминаются члены царской семьи и представители боспорской аристократии, занимавшие должности жрецов этого бога (КБН. 6, 10, 25). Они играли важнейшую роль на праздниках Аполлона, следя за правильным проведением ритуалов и совершая жертвоприношения, а по окончании срока жречества ставили посвятительные статуи Аполлону, которые украшали теменосы у его храмов в Пантикапее, Фанагории и Гермонассе. От этих статуй сейчас уцелели лишь постаменты с посвятительными надписями.

Менее пышные, чем в Пантикапее, праздники Аполлона Врача проходили в других боспорских городах. Граффити VI-V вв. до н. э. с посвящениями этому богу найдены в Мирмекии, Феодосии, Патрее,15 они указывают на существование святилищ Аполлона, у которых проводились празднества. Лапидарные надписи IV-II вв. до н. э. из Фанагории и Гермонассы (КБН. 974, 985, 1037, 1044) свидетельствуют о распространении главного пантикапейского культа и на азиатской стороне Боспора.

Кроме Боспора в Северном Причерноморье праздники Аполлона Врача справляли также в Борисфене, Ольвии и Тире. О последней имеется немного эпиграфических и материальных источников дорийского времени, и среди них есть надпись III в. до н. э. с посвящением Аполлону Врачу.16 Таково единственное указание на то, что в Тире, как и в других милетских колониях Северного Причерноморья, почитали этого бога и справляли соответствующие праздники.

Посвятительные граффити говорят о том, что уже в первой четверти VI в. до н. э. в Борисфене отмечали праздники Аполлона Врача и приносили дары в его святилище.17 На плечике толстостенного расписного сосуда VI в. до н. э. прочерчена надпись «Я принадлежу Аполлону Врачу»; по мнению В. П. Яйленко, это храмовая маркировка, и она свидетельствует о наличии архаического святилища бога в Борисфене (Днепр). В другом граффито рубежа VI-V вв. до н. э. сообщается о выделении святилищу Аполлона двадцатой части от каких-то доходов или добычи.18 Поэтому можно узнать о некоторых источниках средств, на которые содержалось святилище и проводившиеся там праздники.

Праздники Аполлона Врача появились в Ольвии вскоре после её основания. Косвенные свидетельства о них имеются среди археологических памятников, найденных на Западном теменосе города; в первую очередь это остатки храмов Аполлона Врача, называвшихся Iητρόον.19 Древнейший из них был сооружен из дерева и сырцового кирпича в первой трети VI в. до н. э., а на рубеже VI-V вв. до н. э. ольвиополиты построили новый более обширный храм, простоявший целое столетие.

С. Д. Крыжицкий сделал реконструкцию здания, некогда украшенного привезенными из Милета расписными терракотовыми деталями и увенчанного крупным известняковым акротерием (рис. 12). Этот небольшой антовый храм ионийского типа с двумя колоннами по фасаду имел ширину 7 метров и вдвое большую длину.20

Таким образом, мы имеем представление о двух храмах Аполлона Врача в Пантикапее и в Ольвии, перед которыми проходили главные жертвоприношения богу Аполлону и другие торжества. В общих чертах известен облик особо почитавшейся в Ольвии архаической статуи Аполлона Врача. Скульптура хранилась в городе много столетий, она существовала ещё во II в. н. э., потому что её изображение чеканилось на ольвийских монетах этого времени. Аполлон был представлен во весь рост, одной рукой он держал прислоненный к ноге лук со стрелой, а в другой — какой-то круглый предмет. По форме калафа, венчавшего голову бога, статуя датируется началом или серединой VI в. до н. э.21 Традиция долго хранить и поклоняться древним скульптурам богов вообще характерна для античности. Известно, например, как радовались милетяне, когда в 295 г. до н. э. удалось возвратить в Дидимское святилище похищенную персами статую Аполлона, исполненную Канахом в конце VI в. до н. э. (Paus. I, 16, 3; II, 10, 4; Curt. Ruf. 28-35). Множество древних кумиров продолжало существовать в римское время; их подробно описали Плиний в «Естественной истории» и Павсаний в своём сочинении о достопримечательностях Эллады.

В IV в. до н. э. Западный теменос Ольвии украсила бронзовая статуя Аполлона Врача, исполненная афинским скульптором Стратонидом по заказу ольвиополита Леократа; от нее уцелел теперь лишь постамент с надписью (НО. 65). Скульптура появилась на этом теменосе, когда главные государственные праздники отмечали уже на другом священном участке и у иных храмов.

Во второй половине VI в. до н. э. в Ольвию прибыла новая волна милетских колонистов. Возможно, их возглавлял жрец Аполлона Дельфиния, покинувший родину вместе с группой соотечественников из-за политических неурядиц и подчинения Милета власти персов. Культ Аполлона Дельфиния, как писал Страбон (IV, 1, 4), был общим для всех ионян и занимал ведущее положение в пантеоне Милета; его святилище с большим храмом находилось у Львиной бухты.22

Почитатели Аполлона Дельфиния влились в гражданскую общину Борисфена и Ольвии, о чём свидетельствуют граффити с посвящением богу, и постепенно этот культ оттеснил на второй план Аполлона Врача и его праздники.23 Гораздо меньшее количество почитателей Аполлона Дельфиния из новой волны колонистов поселилось на Боспоре. О них известно по посвятительным граффити V в. до н. э. из Тиритаки24 и надписи IV в. до н. э. из Гермонассы (КБН. 1038); там в отличие от Ольвии праздники Дельфиния справляли гораздо скромнее, чем местные торжества Аполлона Врача.

Ольвийские праздники Аполлона Дельфиния проходили на Центральном теменосе города (рис. 13, 14). Сюда, начиная с третьей четверти VI в. до н. э., ольвиополиты приносили свои дары богу; от них сохранилось несколько обломков киликов с посвящениями Аполлону Дельфинию.25 В начале V в. до н. э. здесь построили храм. По размерам он вдвое уступал пантикапейскому храму Аполлона Врача и внешне напоминал милетский Дельфинион: он имел те же размеры и сходную ориентацию на восток. Около его фасада находились два жертвенника, стояли вотивные статуи и декреты, высеченные на стелах.26

В ольвийской культовой архитектуре V в. до н. э. заметны элементы архаизации; это перекликается с нашими знаниями об особой любви ольвиополитов к древним сказаниям о героях и даёт основание предполагать, что здесь долго сохранялись в неприкосновенности многие аспекты культурной и религиозной жизни, заимствованные из метрополии при выводе колонии.27 Поэтому можно думать, что празднества Аполлона Дельфиния, справлявшиеся перед его храмом в классический период, имели многие архаические черты. В IV в. до н. э. ольвиополиты на месте старого воздвигли новый более крупный и богато украшенный храм.28 Тогда, вероятно, главный государственный праздник Аполлона приобрел более пышный характер, свойственный подобным торжествам эпохи эллинизма, а дань древним ритуалам отдавали на Западном теменосе, где продолжали чтить Аполлона Врача.

Ольвийский праздник Аполлона Дельфиния сопровождался торжественной процессией, возлияниями и жертвоприношениями перед храмом бога, пением хоров и танцами, сходными с теми, о которых известно по надписям из милетского Дельфиниона.29 Торжества проходили так же, как в Милете и других городах, весной во время открытия сезона мореплавания, потому что греки считали Дельфиния покровителем мореходов.30 Эта эпиклеза Аполлона так разъяснялась в гомеровском гимне (II, 315-317):

Так как впервые из моря туманного в виде дельфина
Близ корабля быстроходного я поднялся перед вами,
То и молитесь мне впредь как Дельфинию.
(Перевод В. В. Вересаева)

Кроме покровительства мореплаванию Аполлон Дельфиний, по мнению ольвиополитов, был организатором и покровителем их государства. Не случайно дельфин занял первостепенное место в символике Ольвийского полиса.

В VI-V вв. до н. э. здесь обращались монеты в виде дельфинов (рис. 15), затем дельфин наряду с орлом, символом Зевса, вошел в эмблему Ольвии, которая чеканилась на монетах с последней трети V в. до первой половины II в. до н. э. (рис. 16, 17).31

В Милете организация культовых действ в честь Аполлона находилась в ведении жрецов, возглавлявших союз мольпов. Подобный союз образовался и в Ольвии; о его деятельности в V в. до н. э. известно по нескольким посвятительным надписям Аполлону Дельфинию (НО. 55, 58, 60, 167). В ольвийский союз вошли представители аристократических родов, ведущих происхождение от издавна живших в Милете предков. Верховный жрец ольвийских мольпов, как и в метрополии, становился жрецом-эпонимом, то есть его именем назывался год и датировались государственные документы. При раскопках милетского Дельфиниона найдены списки подобных эпонимов, начиная с 523 г. до н. э.32 К сожалению, подобных списков не оказалось среди множества уцелевших надписей, которые ольвиополиты так же, как милетяне, ставили около своего храма Аполлона Дельфиния.

Мольпы чествовали Аполлона на совместных пиршествах, упомянутых в милетских надписях. Вероятно, подобные симпосионы устраивались также в Ольвии, и местные мольпы, приезжая в метрополию, посещали там эти торжественные трапезы. Они проходили в специально отведенном для них доме; еду и вино предоставляли все члены союза, кроме отдельных освобожденных от подобной обязанности. Во время симпосиона, как и на праздниках Аполлона Дельфиния, пение играло особо важную роль. Мольпы исполняли гимны в честь своего бога, считавшегося непревзойденным певцом и музыкантом; знаменательно, что наименование самих мольпов образовано от слова μολπή, означающее у Гомера только пение или пение в сопровождении пляски.33

Древнейшие музыкальные и спортивные агоны в Северном Причерноморье, по-видимому, появились на праздниках Аполлона. Ведь в гомеровском гимне (I, 149, 150), созданном в период колонизации северных берегов Понта, говорится, что где бы ни собрались ионийцы, «они услаждают Аполлона пением и пляской». Самого бога Аполлона греки часто изображали с лирой или кифарой, ставшими его наиболее частыми атрибутами. Музыка на праздниках Аполлона в основном исполнялась на этих инструментах. Их изображения чеканились на монетах Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и Тиры. В Ольвии в мастерской коропласта, изготовлявшего посвятительные статуэтки, можно было приобрести фигурку Аполлона, играющего на кифаре,34 подобные статуэтки делали также на Боспоре.35

Аполлон, по рассказам греков, чаще других богов принимал участие в различных состязаниях, получая первенство и в мусических, и в атлетических соревнованиях (Paus. Symp. VIII; 4, Mor. 724. В-С). Поэтому с архаического периода праздники Аполлона постоянно включали различные агоны. Греки считали бога непревзойденным исполнителем на лире и кифаре, все знали предание о наказании Марсия, вызвавшего Аполлона на музыкальное состязание и потерпевшего поражение (Her. VII, 26; Xen. Anab. I, 2, 8). Иллюстрации мифа на двух краснофигурных вазах из Херсонеса и Пантикапея36 подтверждают знакомство с этим мифом эллинов, живших в Северном Причерноморье. По преданию, Аполлон побеждал на Пифийских и Олимпийских играх, одолевал в кулачном бою Ареса, в беге — Гермеса, стрелял из лука и метал диск (Paus. V, 7, 10; XIII, 5, 38). Вероятно, не случайно какой-то ольвиополит посвятил Аполлону чернофигурный килик с изображением борцов.37

В государствах Северного Причерноморья отмечали и другие праздники Аполлона. В Борисфене в VI в. до н. э. справили грандиозное по возможностям колонистов празднество в честь Аполлона Дидимского, принеся ему в жертву 70 быков.38 Вероятно, как было принято у греков, большую часть туш быков раздали гражданам, и праздник, по обычаю, завершился большим пиром. Сохранившийся единственный эпиграфический документ с упоминанием жертвоприношения Аполлону Дидимскому не позволяет узнать, был ли регулярным в Борисфене праздник с такими большими жертвами, или его провели по случаю какого-то выдающегося события.

Наверное, в упомянутом празднестве наряду с борисфенитами участвовали колонисты из нескольких поселений Нижнего Побужья. Именно этим можно объяснить столь большое количество жертвенных животных, которых в таком числе затруднительно было предоставить одному скромному поселению на Березани.39 В связи с этим стоит напомнить, что для крупных жертвоприношений греки зачастую собирали скот из разных городов, привлекая их к участию в празднике.

Каждый город, входивший в состав Афинского морского союза, доставлял на празднества Панафинеи корову и двух овец (IG I2. 57, 63, 66).40 Вероятно, так поступали и на праздниках Аполлона Врача в Борисфене и Пантикапее.

Греки чтили Аполлона как покровителя календаря, и одна из основных  функций календаря состояла в указании определенных сроков празднеств в честь разных божеств.41 Названия многих месяцев в календарях разных греческих полисов произошли от справлявшихся в них праздников. Наименование трёх аполлоновских праздников отразилось в месяцах Таргелион, Кианепсион и Боэдромион. Они входили в милетский календарь, по которому первоначально вели счисление все милетские колонии Северного Причерноморья. Кроме того, Аполлону посвящались каждый первый день нового месяца, его середина и 20 число.42

Во втором месяце весны Таргелионе, (др.-греч. Θαργηλιών от праздника Таргелии, др.-греч. Θαργήλια = Ярилия), приходившемся на рубеж апреля и мая, справлялись одноименные празднества Аполлона и его сестры Артемиды. Этот 11 месяц аттического года упомянут в надписях Боспора43 и Ольвии (IPE I2 . 44).44 Граффито V в. до н. э. определенно свидетельствует о проведении Таргелий в Ольвии и даже указывает их даты: первого и седьмого числа месяца Таргелиона. Праздник начинался в новолуние, и затем его отмечали через семь суток в день рождения Аполлона, появившегося на свет на день позже Артемиды. Седьмого Таргелиона в Милете и, наверное, в его колониях Северного Причерноморья было принято пить неразбавленное вино (Parthen. IX, 5).

В большинстве ионийских городов Таргелии праздновали (24-25 мая), как весенний праздник плодородия, очищения и молитв о будущем урожае. Жертвенная каша ярилос (др.греч. ϋαργελος), сваренная из разных зёрен и злаков, дала название всему празднику. В первый день Таргелий проводили очищение, а во второй совершали жертвоприношения. Для очищения по городу проводили несколько преступников, которые в это время, как предполагалось, вбирали в себя всю нечесть, затем их убивали или изгоняли из государства, и таким способом община избавлялась от скопившейся скверны.45 Во время Таргелий хоры мальчиков и взрослых мужчин состязались в исполнении гимнов в честь Аполлона. В Милете церемонии Таргелий проходили у храма Аполлона Дельфиния; ведущую роль в них играли мольпы, а животное для жертвоприношения оплачивалось за государственный счёт.46 Наверное, сходные ритуалы проводили в милетских колониях Северного Причерноморья.

Другой распространенный у ионийцев праздник Кианепсии (Пианопсии, греч.Πυανεψιών  — праздник Аполлона) отмечался 7 Кианепсиона (Пианопсиона) и по милетскому календарю соответствовал теперешнему концу сентября. Подобно Таргелиям, название произошло от особо приготовленного в этот день блюда из чечевицы, бобов и разных овощей. Такое приношение совершалось Аполлону в его ипостаси бога, способствовавшего созреванию плодов и злаков. Кианепсии также знаменовали поворот к зиме и срок, когда Аполлон отправлялся на несколько месяцев в страну сказочно счастливых гипербореев.

В конце лета в месяце Боэдромионе справляли праздник Аполлона, чтимого в роли помощника и защитника в битвах, поэтому участники торжественного шествия шли в полном вооружении.47

В Херсонесе, единственной дорической колонии Северного Причерноморья, праздники Аполлона занимали скромное положение, а главная роль здесь отводилась Деве, ипостаси Артемиды. На херсонесских посвятительных граффити имя Аполлона обычно стоит рядом с его сестрой Артемидой и их матерью Лето.48 Вероятно, не случайно среди уцелевших херсонесских скульптур отсутствуют изображения Аполлона.49 Предполагается, что в Херсонесе отмечался праздник Аполлона Делосского, потому что делоссцы входили в состав первых колонистов, а в эллинистический период существовали особо тесные религиозные связи между Херсонесом и Делосом.50

В эллинистический период распространились празднества, устраивавшиеся на проценты от средств, пожертвованных в святилище того или иного бога.51 Так поступили херсонеситы, пожертвовав Аполлону Делосскому 4000 драхм; на проценты от этой суммы на Делосе в III в. до н. э. ежегодно в месяце Ленеоне справлялся праздник Херсонесии. Его наименование образовано от названия города так же, как и у других подобных празднеств, проходивших на острове, например, Атенейи (Афинеи) и Ромайи. Херсонесии входили в число весьма многочисленных праздников, которыми в древности славился Делос. В античностинебольшой остров Делос имел значение важнейшего религиозного центра, куда совершали паломничество эллины со всех концов ойкумены.52

По преданию, Аполлон и Артемида родились на Делосе, поэтому там особо чтили обоих богов. Многие граждане из разных городов Северного Причерноморья присутствовали на знаменитом во всем греческом мире празднике Аполлона в его делосском святилище, о чём известно из ряда надписей. Судя по эпиграфическим памятникам, в эллинистический период херсонеситы посещали Делос чаще других граждан Северного Причерноморья; некоторые из них, оказавшие особые услуги государству и святилищу, были удостоены венчания венками на местных праздниках (МИС. 22). В одном недавно найденном почётном декрете записано, что во II в. до н. э. херсонесит Аполлонид трижды награждался венком.53

Ольвиополиты и боспоряне также посещали делосские праздники и делали приношения в храм Аполлона. В перечнях даров святилища упоминаются чаша, подаренная боспорским царем Перисадом в 269 г. до н. э. и три серебряные чаши весом по 100 драхм, поднесенные херсонеситами (МИС. 25-28). Сохранились также делосские проксении, данные гражданам Ольвии и Пантикапея (МИС. 21, 23, 24); среди прочих привилегий они получали право занимать передние почётные места во время праздничных агонов (МИС. 21).

Традиция ионийцев из разных городов отмечать вместе на Делосе весенний праздник Аполлона существовала ещё в эпоху архаики (Hom. Hymn. II, 146-162). В классический период Аполлонии стали грандиозным панэллинским праздником, справлявшимся раз в четыре года; на него эллины собирались много столетий вплоть до первых веков нашей эры.54

Аполлонии славились агонами и в первую очередь музыкальными. Особо почётное место отводилось хорам с танцами юношей, девушек и мужчин. Они приезжали из многих городов и в случае победы получали в награду треножник.55 Певцы выступали в венках и специально изготовленных к празднику одеждах; хористы стремились затмить соперников не только своим мастерством, но также внешним видом, для чего благотворители тратили немалые средства. Во второй половине V в. до н. э. хор из Афин произвел потрясающее впечатление; выдающийся политический деятель и полководец Никий приобрёл для певцов роскошные одеяния и венки, а также построил мост к Делосу от островка Рении, к которому пристал афинский корабль. Зрители, собравшиеся на праздник, с восхищением смотрели, как богато наряженный хор с пением вступал на Делос по мосту, убранному коврами и венками (Plut. Nic. 3).

В эллинистический период мусические агоны на Аполлониях дополнились драматическими состязаниями, включавшими главным образом современные комедии, реже трагедии. Здесь разыгрывали те же пьесы и выступали те же актеры, которые участвовали в афинских Ленеях и дельфийских Сотериях.56 Поэтому гости из Северного Причерноморья могли видеть лучших исполнителей и знакомиться с произведениями самых популярных драматургов своего времени. После музыкальных агонов проводились атлетические и конные состязания, их победители получали пальмовые ветви и призовые серебряные чаши (IG. II. 814, 816; Plut. Thes. 21).

Не менее прославленный в греческой ойкумене праздник Аполлона проходил в его святилище близ Дельф (рис. 18); в этом «общем очаге Эллады» устраивались Пифийские игры в память о победе бога над чудовищем Пифоном,57 и во время музыкального агона исполнялась песнопения на эту тему (Hom. Hymn. II, 115-196; Callim. Hymn. II, 100-104; Ovid. Met. I, 446, 447).

В государства Северного Причерноморья прибывали корабли со священными послами феорами, они приглашали граждан на дельфийские праздники и объявляли точную дату их начала (МИС. 12). К назначенному сроку греческие города отправляли священное посольство во главе с архифеором, иногда членами таких посольств бывали боспорские цари. Это можно предположить потому, что в почётном постановлении дельфийцев в честь царей Перисада и Камассарии говорится, что они сами и их предки постоянно почитали дельфийского Аполлона (МИС. 15). В каталоге дельфийских проксенов II в. до н. э. назван херсонесит Гимн, по-видимому, исполнявший обязанности архифеора (МИС. 14). Вместе с посольством прибывали граждане, собирающиеся принять участие в агонах.

Кроме Пифийских игр греки с северных берегов Понта посещали дельфийские Сотерии (игры спасения) в честь Аполлона и Зевса Сотера («Сотер» — Σωτήρ — Спаситель). Их учредили в 278 г. до н. э. в память о разгроме галатов, грозивших разорить Дельфы, и о помощи богов, помогавшим грекам победить. Учитель хора боспорянин Исил числится в списке участников Сотерий 272 г. до н. э. (МИС. 11). По этому и нескольким другим сохранившимся спискам можно представить программу музыкальных агонов на Сотериях: там состязались рапсоды, мужские и детские хоры, сольные певцы, кифаристы, авлеты и комические актеры.

Гости привозили в Дельфы разнообразные дары. В торжественной обстановке какого-то праздника херсонеситы во главе с послами Формионом и Гераклидом совершили жертвоприношение Аполлону и Афине в 100 голов скота и после этого отдали местным гражданам мясо, оставшееся после жертвы. Об этом с благодарностью говорилось в постановлении о даровании городу Херсонесу промантеи (права вне очереди обращаться к дельфийскому оракулу) и проксений херсонесским архонтам и двум их послам (МИС. 13).

Наряду с крупными государственными и частными дарами небогатые люди в меру своих возможностей делали скромные пожертвования в храм, и их также отмечали в дельфийских надписях. Так, один херсонесит сделал взнос в размере всего двух оболов (МИС. 10); может быть, он был рядовым членом команды корабля, доставлявшего гостей на праздник.

Как правило, греческие колонии поддерживали тесные религиозные связи с метрополией. С древнейших времён граждане городов Северного Причерноморья регулярно посещали милетские праздники Аполлона. Боспор и Ольвия на протяжении многих столетий имели постоянные контакты с милетским Дельфинионом и Дидимским святилищем, посылая туда своих представителей на главные праздники. Не случайно при раскопках Дельфиниона обнаружен декрет об исополитии Милета и Ольвии (Syll.3 286); в нём говорится, что граждане этих городов на равных основаниях могут участвовать в жертвоприношениях, агонах и других праздничных церемониях. Ольвиополиты, безусловно, пользовались этим, посещая метрополию. На милетских праздниках Аполлона иногда присутствовали боспорские цари и их послы. Сохранились надписи II в. до н. э. о подношениях в Дидимейон от Перисада III и Камасарии. Царь подарил золотую чашу весом в 200 статеров, а дар царицы несколько уступал в весе — 187 статеров (МИС. 38, 39).

Отдельные сообщения древних авторов, тексты некоторых надписей и материалы археологических раскопок позволяют представить, как милетяне весной в месяце Тавреоне отмечали праздник Аполлона, называвшийся Дидомия, греч. Διδόμεια. Корпорация певцов и танцоров устраивала торжественную процессию из Милета в Дидимы. В определенных местах шествие останавливалось для исполнения хоров: первый пеан Аполлону звучал у ворот Милета, затем хор пел у святилища Гекаты, на холме нимф и у статуй Гермеса и Хареса. Праздничная процессия двигалась по проложенной в лесистой местности священной дороге, вымощенной щебнем, а в римское время выложенной камнем. Долгий путь тянулся 180 стадиев вплоть до ворот святилища Аполлона, стоявшего на высоком месте, откуда открывался широкий вид на окрестности. Вдоль дороги близ святилища и на подступах к храму стояли посвятительные скульптуры. В архаический период они представляли лежащих львов и торжественно восседающих мужчин и женщин, изображавших людей, совершивших посвящения богу.

Участники праздника, войдя в ворота святилища, попадали на улицу длиной 250 м, подводившую к боковой стороне храма Аполлона, они огибали его и завершали свой поход у главного фасада. Здесь совершались жертвоприношения на круглом алтаре, проходили состязания хоров, бег с факелами и другие соревнования. Зрители сидели на ступенях храма и на специально построенных для этого уступах подпорной террасы.58

Итак, с архаического вплоть до начала римского времени праздники Аполлона играли ведущую роль в милетских колониях Северного Причерноморья. Ольвийский храм Аполлона Дельфиния и храм Аполлона Врача в Пантикапее занимали господствующее положение в панораме города, открывавшейся перед взором мореходов, прибывавших сюда из многих государств Причерноморья и Средиземноморья. В первые века существования колоний праздничные ритуалы в честь бога копировали принятые в Милете церемонии. Наиболее яркие свидетельства этого найдены при раскопках Ольвии. Там на Центральном теменосе построили храм Аполлона Дельфиния по образцу милетского; на теменосе Аполлона почитали Зевса, что напоминает о культе этого бога в Дидимском святилище на празднике Боэгия (Callim. Fr. 36). Вдоль ольвийской священной дороги для праздничных шествий стояли сделанные милетскими мастерами скульптуры львов, сходные с аналогичными изваяниями на пути в Дидимейон.59

В римский период праздники Аполлона Врача на Боспоре и Аполлона Дельфиния в Ольвии утеряли свою роль ведущих государственных торжеств. После возобновления жизни Ольвии, прерванной из-за разрушения города гетами, местный пантеон сильно изменился, и взамен Аполлона Дельфиния первенствующее место заняла другая ипостась этого бога — Простат.60

Ещё более радикальные перемены в системе праздников произошли на Боспоре. Стремясь превратить в единое целое страны, входившие в его владения, Митридат VI Евпатор ввел на Боспоре македонский календарь и летосчисление, принятое в Понте и Вифинии.61 Это должно было повлечь за собой настоящую революцию в системе государственных праздников, отмечавшихся в строго определенные числа прежнего календаря.62 Торжества в честь Аполлона Врача утеряли своё главенствующее положение, что подтверждается весьма малым количеством свидетельств о культе этого бога в римское время.

Сноски

1 Graham A. J. Colony and Mother City in Ancient Greece. Manchester, 1964. P. 26-39
2 Parke M. W., Wormell D. E. The Delphic Oracle. Oxford, 1956. V. 2. P. 30-45.
3 Русяева А. С. Религия и культы античной Ольвии. Киев, 1992. С. 28, 29.
4 Пичикян И. Р. Малая Азия — Северное Причерноморье. М., 1984. С. 91, 92.
5 Akurgal Ε. Ancient Civilizations and Ruins of Turkey. Istambul, 1969. P. 222-226. В. Буркерт в статье «Аполлон-Дидим и Ольвия» ( ВДИ. 1990. № 2. С. 159) писал, что жрец вдыхал не пары, а пил воду из источника.

6 Толстой И. И. Культ Аполлона на Боспоре и в Ольвии // ЖМНП. 1904. Январь. Отд. Классической филологии. С. 12, 13.
7 Русяева А. С. Указ. соч. С. 31, 40; Сударев Н. И. Указ соч. С. 213.
8 Толстиков В. П. К проблемам образования Боспорского государства / /ВДИ. 1984. N 3. С. 46, 47.
9 Каллистов Д. П. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи. Л. 1949. С. 193-197; Виноградов Ю. Г. Исторические судьбы полисов Северного Причерноморья в V в. до н. э.// Античная Греция. М., 1983. Т. 1. С. 404-420; Шелов-Коведяев Ф. В. История Боспора в V-IV вв. до н. э./ / Древнейшие государства на территории СССР. М. 1985. С. 63-70; Васильев А. Н. К вопросу о времени образования Боспорского государства / / Этюды по античной истории и культуре Северного Причерноморья. СПб., 1992. С. 111-128.
10 Толстиков В. П. Пантикапей — столица Боспора / / Очерки археологии и истории Боспора. М., 1992. С. 69.
11 Зубар В. М. Виникнення военного та релігійного союзу грецьких міст Боспору Киммерійського / / Український історічний журнал. № 5. 1997. С. 46-49; Фролова H. A. О проблеме чеканки монет с надписью АПОЛ / / Боспорский сборник. № 5. М., 1995. С. 205-212.
12 Пичикян И. Р. Указ. соч. С. 156-170.
13 Блаватский Г. Д. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 1945-1948 гг. //МИА. 1957. N56. С. 33; Пичикян И. Р. Указ. соч. С. 168-170, 177.
14 Дидимские ритуалы кратко описаны в древних надписях. Moretti L. Inscrizioni agonistiche Greche. Roma, 1973. P. 126. № 49.
15 Сударев Η. И. Культ Аполлона Врача на Боспоре и некоторые вопросы греческой колонизации // Древности Боспора. М., 1999. Вып. 2. С. 215, 216.
16 Карышковский П. О. Надписи Тиры // ВДИ. 1959. № 4. С. 116.
17 Русяева А. С. Указ. соч. С. 31.
18 Яйленко В. П. Греческая колонизация VII-III вв. до н. э. М., 1982. С. 289, 290.
19 Русяева А. С. Указ. соч. С. 33.
20 Крыжицкий С. Д. Храм Аполлона Врача на Западном теменосе Ольвии (опыт реконструкции) // ВДИ. 1998. № 1. С. 170-190.
21 Карышковский П. О. Монетное дело Ольвии во второй половине VI в. До н. э. //Античная культура Северного Причерноморья. Киев, 1986. С. 31.
22 Rhem A. Milet. I, 3. Delfinion. 1913. S. 406-409.
23 Русяева А. С. Указ. соч. С. 42, 43.
24 Емец И. Α., Чевелев О. Д. Эпиграфические материалы с Керченского полуострова / / Эпиграфический вестник. М., 1995. № 16.
25 Русяева А. С. Указ. соч. С. 42.
26 Пичикян И. Р. Указ. соч. С. 178-184.
27 Карасев А. Н. Монументальные памятники ольвийского теменоса // Ольвия. Теменос и агора. М.; Л, 1964. С. 89.
28 Там же. С. 41.
29 Bilabel F. Die Ionische Kolonisation. Leipzig, 1920. S. 81.
30 Кобылина Μ. Μ. Милет. Μ., 1965. С. 76.
31 Карышковский П. О. Об изображении орла и дельфина на монетах Синопы, Истрии и Ольвии / / Нумизматика Северного Причерноморья. Киев, 1982. С. 80-98: Русяева А. С. Религия и культы… С. 65-70.
32 Rhem A. Op. cit. № 122.
33 Карышковский П. О. Ольвийские мольпы / / Северное Причерноморье. Киев. 1984. С. 42-51.
34 Леви Е. И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985. С. 83.
35 Кобылина Μ. М. Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961. С. 61,62.
36 ДБК. Табл. 57; OAK 1904. С. 68; LIMC. Bd. 6. S. 371, 372. № 31, 34.
37 Леви Е. И. Материалы Ольвийского теменоса / / Ольвия. Теменос и агора. М.;Л., 1964. С. 145.
38 Эта жертва Аполлону Дидимскому записана на березанском граффито VI в. до н. э. Русяева А. С. Милет-Дидимы-Борисфен-Ольвия. Проблемы колонизации Нижнего Побужья//ВДИ. 1986. N 2. С. 26.
39 О небольшом количестве населения Борисфена в VI в. до н. э. свидетельствует найденное там граффито. См. Русяева А. С. Указ. соч. С. 14; Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса. М., 1989. С. 78.
40 Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Богослужебные и сценические древности. СПб., 1997. С. 128; Shapiro Η. Democracy and Imperialism. The Panathenaia in Age of Pericles // Worshipping Athena. Panathenaia and Parthenon. Madison, 1996. P. 222.
41 Нильссон Μ. Греческая народная религия. СПб., 1998. С. 33.
42 Nilsson M. Р. Geschichte der griechischen Religion. München, 1976. Bd. 1. S. 644-647.
43 Грач Η. Л. Открытие нового исторического источника в Нимфее / / ВДИ. 1984. № 1.С. 87.
44 Виноградов Ю. Г., Русяева А. С. Культ Аполлона и календарь Ольвии / / Исследования по античной археологии Северного Причерноморья. Киев, 1980. С. 38.
45 Deubner L. Attische Feste. Berlin, 1932. S. 179; Simon E. Festivals of Attica. An Archaeological Commentary. 1983. P. 86; Parke Η. W. Athenische Feste. Mainz am Rhein, 1987. S. 226.
46 Parke H. W. Festivals of the Athenians. London, 1986. P. 148.
47 Латышев В. В. Указ. соч. С. 130.
48 Граффити античного Херсонеса. Киев, 1978. N 86-88, 105, 106.
49 См. книгу: Античная скульптура Херсонеса. Киев, 1976.
50 Тюменев А. И. Херсонесские этюды / / ВДИ. 1938. № 2. С. 265; Виноградов Ю. Г., Золотарев М. И. Херсонес изначальный / / Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М„ 1999. С. 120; Русяева А. С, Русяева М. В. Верховная богиня античной Таврики. Киев, 1999. С. 105.
51 Тюменев А. И. Указ. соч. С. 271, 272.
52 Лопухова О. Б. Делос во II в. до н. э. / / Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990. С. 224, 237-239.
53 Farnoux D. Delos //Bulletin de Correspondance Hellenique. T. 115. 1991. P. 722. Fig. 4.
54 Нильссон Μ. Указ. соч. С. 136.
55 Ringwood I. Local Festivals at Delos // Α JA. V. 37. N. 3. 1933. P. 452.
56 Ibid. Р. 455.
57 Так объясняли название игр сами эллины, но вернее праздник получил наименование по местности Пифо, где он проводился с древнейших времен; ведь именно так были названы другие главные общегреческие игры в Олимпии Немее и на Истме. См. Шарнина А. Б. Пифийские игры в Дельфах // ΜΟΥΣΕΙΟΝ. Сборник статей к 70-летию проф. А. И. Зайцева. СПб., 1997. С. 69, 70. О Пифийских играх см. в главе «Спортивные и музыкальные агоны».
58 Nilsson Μ. Р. Die griechische Feste von religiösen Bedeutung. Leipzig, 1906. S. 177; Кобылина AI Μ. Указ. соч. С. 110, 111; 114-117.
59 Русяева А. С. Скульптура / / Культура населения Ольвии и ее округи в архаическое время. Киев, 1987. С. 159, 160.
60 Русяева А. С. Религия и культы… С. 50.
61 Перл Г. Эры Вифинского, Понтийского и Боспорского царств / / ВДИ. 1969. № 3. С. 68.
62 Ср. главу «Праздники, календарь и определение времени».