Полтавский бой на редутах

«Полтавское сражение». В.А. Артамонов.

ГЛАВА VI. ГЕНЕРАЛЬНАЯ БАТАЛИЯ.

6.3. Бой на редутах.

Готовые к расправе армии в равной мере стремились к победе. Предстояло выяснить, возьмет ли верх ставка шведского короля Карла на стремительность, или замысел царя Петра сдержать противника на редутах и нанести ему поражение при обороне ретраншемента — земляного укрепления.

Заход солнца на широте Полтавы происходит в 20 часов 52 минуты. Вечером поведение противников было разным — шведы забылись коротким сном, русские всю ночь работали. Сотни костров освещали местность, возбуждённо крепилась оборона-рубились, тесались и вколачивались в фашинные связки колья, сбивались рогатки, углублялись рвы, на валы набрасывалась земля. Вся русская армия готовилась отражать нападение. Особенно лихорадочно трудились на двух ближних к шведам редутах. О распоряжениях царя Петра, Генерал-Фельдмаршал Меншикова и остального командования в ночь перед Полтавской битвой приходится судить по действиям русских войск.

Чуть больше часа была тишина в шведском лагере. «Вставать! Вставать! Время идти!» — такая команда и два залпа из пушек подняли шведов около 23 часов 26 июня, когда совсем стемнело. И с самого начала всё стало срываться. Света луны не было. В глухой темени, без предварительной подготовки и без опознавательных вех батальоны, поднимаясь с разных стоянок от монастыря и деревни Павленки, натыкались друг на друга и смешивались. Эскадроны Кройца сбивались в разные стороны, проваливались в ямы, путались между плетнями и начальнику кавалерии приходилось поджидать их. Запорожцы вряд ли могли чем-либо помочь в ночное время. Суета и толкотня неприятно поражала всех. Лучше было бы сместить выход ближе к рассвету — всё равно русские ежечасно ждали атаки. Сомнительно сообщение Ч.Витворта из Москвы (!), что шум шведов якобы услышал Рённе, лично выезжавший с отрядом к передовым шведским постам и приказавший «своей кавалерии сесть на конь и занять один проход, разделявший армии». Почему тогда появление шведов оказалось неожиданным для русских?141

Неразбериха сбила с толку офицеров и рядовой состав. В воздухе зависло напряжение, нервозность холерика фельдмаршала Реншельда передавалась окружению. Вернувшийся верхом Левенгаупт отыскал его по бесноватому зову: «Где Лейонхювюд?» «Куда вы, черт возьми, запропастились? Вас никто не найдёт! Не видите что ли, что всё в беспорядке! … Что за полк сейчас идёт?» Реншёльд шёл на открытый разрыв с аристократом и при всех с гневом ругал его. Граф Левенгаупт отвечал, что отлучился, чтобы сесть на коня и что в темноте, когда полки поднялись с разных мест, иного и быть не могло. «Смотри-ка, как вы! Ни о чём нет заботы у вас! Никакой помощи и никакого толку! Никогда не думал, что вы такой, я представлял совсем вас иначе, но тут вижу, что всё впустую» — буйствовал фельдмаршал. Как вспоминал Левенгаупт, такой смертельной обиды он не испытывал никогда ни в одной армии: «Если кто и заслужил выговор, то это генерал-майоры и полковники, которые вели колонны».

Расстановка сил перед Полтавской битвой.

С трудом навели порядок и как всегда пехота спела один из библейских псалмов. Около часу ночи 142 колонны пошли от Павленок на запад, потом свернули к северу на дорогу к русскому лагерю. На марше виднелось мерцание русских костров и слышался стук топоров. Пройдя часть пути, подали сигнал стой, после чего четыре колонны пошли медленнее и тише, почти крадучись. Никаких сторожевых русских пикетов, ни казаков, ни калмыков тут не было. Казаки Скоропадского находились далеко — за Тахтауловым.

Когда чуть-чуть развиднелось, в шестистах метрах от «множества редутов противника» пехота остановилась, чтобы дождаться конницы. На путь к исходным позициям длиной всего в 3,5 км было затрачено почти два часа! Всем было позволено сесть.143

Хотя уже забрезжило утро, шведов пока никто не замечал с редутов. Шведская кавалерия провалилась как сквозь землю. Генерал-майор К.Г.Кройц ушёл на несколько километров севернее в направлении Малых Будыщ. Фельдмаршал в нетерпении разъезжал вперед и назад и слал через адъютантов Кройцу послания: «Торопитесь, чёрт возьми! Куда вы пропали?».144 На взводе нервы были не только у фельдмаршала: срывался фактор неожиданности. Качалку короля опустили на землю, тут же уселся Пипер. Бесценное время утекало сквозь пальцы. Вокруг шведского короля Карла, раненого в ногу, собралась большая свита — военачальники, адъютанты, гофмаршал Густав фон Дюбен, статс-секретарь Улоф Хермелин, придворный историограф Г.Адлерфельд и проповедник Ёран Нурдберг.145

При сильном желании в решающий час тут мог бы быть и Мазепа, но тот предпочёл остаться в обозе. В отличие от «батька» Палия и Скоропадского бывший гетман Мазепа затаился в 8 км от поля битвы. Некоторое количество запорожцев всё же добровольно пристало к левой колонне шведской конницы.

На Полтавских полях в ночь на 27 июня (8 июля н.ст.) 1709 года горизонт начинает еле светлеть в 2 ч. 20 мин., но кругом ещё сплошная темь. Ближние предметы начинают различаться при рассвете в З ч. 10 м. В З ч. 20 м. на фоне предрассветного неба, если наклониться, уже можно различить силуэты деревьев на расстоянии в 100 м, но на поле трудно что-либо разглядеть. Восход солнца на широте Полтавы по данным из Астрономического ежегодника начинается в 3 ч. 50 м и в это время всё вокруг хорошо видно.

Остановка шведов стала причиной ошибочной записи в «Обстоятельной реляции» о Полтавской битве, согласно которой неприятель всю ночь простоял в прогалине между лесами у деревни. Павленки и Малые Будищи

«27-го числа по утру весьма рано, почитай при бывшей ещё темноте из дефилеев, в которых он во всю ночь своё всё войско в строй поставлено имел, на нашу кавалерию, как с конницею, так и с пехотою своею… напал».146

И вот уже 300 лет в отечественных исторических работах, картах, атласах и беллетристике подъём шведской пехоты со своих стоянок путается с исходными позициямй перед атакой.147 В «дефилеях» (лесной прогалине) шведы появились не ранее 2 часов 30 минут, а это значит, что ночью никто не сообщал русскому командованию о выдвижении шведов.

Кавалерия Кройца прибыла, когда видимость была уже хорошей.148 Реншёльд поехал осматривать её и на это тоже ушло несколько минут. Прорыв сквозь поперечные редуты согласно плану, должны были совершать две боевые линии пехоты, которые в спешке начали выстраивать. В четвёртом часу утра обе армии были готовы к смертельной битве.

Время обнаружения шведов и начало Полтавской битвы можно более или менее точно установить по свидетельству генерал-квартирмейстера А.Юлленкрука. Он и Шлиппенбах с 50 всадниками выехали на разведку. Разглядеть русских солдат, ходивших между двумя крайними продольными редутами, Юлленкрук смог только наклонившись к седлу на фоне неба, т.е. в 3 ч.20 — 3 ч.30 мин.

«Тут я услышал стук топоров и глухие удары прямо впереди нас, после чего проехал немного вперёд по полю с двумя офицерами фортификации, дабы осмотреть, что там делается, и тут заметил я, что противник работает на двух редутах.., Я же пригнулся в седле и увидел, что неприятельские солдаты расхаживают между редутов безо всякого прикрытия каким-либо валом, и тут один то из неприятельских всадников появился перед редутами и выстрелил из пистолета. Неприятельские барабаны загремели повсюду».149

Таким образом, шведов обнаружил какой-то одиночный всадник стоявший у последнего 10 редута. Одновременно грохнули три (!) больших шведских пушки, давая сигнал к атаке, — так записал фон Зильтман. Барабанная дробь тревоги и волна «чудовищного крика» (так писали каролинцы) разнеслась по всей четырёхкилометровой русской позиции от редутов до ретраншемента.

Начался отсчёт шестичасовой Полтавской битвы.

Русская артиллерия в Полтавском сражении А. СЕМЕНОВ, СОКОЛОВ. Отечественные историки, не читавшие Левенгаупта, не отмечали, что в промежутках между продольными редутами тоже стояли войска:

«Противник не только поставил в своих редутах пехоту и пушки, но в промежутках между ними и на флангах стояла как пехота, так и конница».150

В данном случае генерал Левенгаупт имел в виду именно продольные редуты. И русские и шведы, земляные работы производили всегда под охраной.

Когда шведы увидели всю систему редутов с войсками прикрытия между ними, русскую кавалерию и вдали огромный лагерь, встряска была немалой. Надо было идти на укрепления, ни число, ни расположение, ни вооружение которых не были известны! Офицеры знали, что 1,5-километровая прогалина между лесами в Малых Будыщах и Яковецке была перекрыта поперечными редутами, но не были уверены, есть ли между ними валы. Рядовые жешведы вообще считали, что им придётся иметь дело только с главным русским ретраншементом — земляным укреплением.

Лейтенант Вайе начало битвы описал так:

«28 июня (27 по ст. ст.) в понедельник, ещё перед рассветом, мы вышли на исходные позиции и слышали, как противник напряжённо работает в своих шанцах. На рекогносцировку выехал генерал-майор Шлиппенбсос с 50 всадниками. Мы в это время с предельной спешкой выстраивали армию, ставя пехоту в две линии, причём на правом крыле во главе королевской Лейб-гвардии был генерал-майор Стакельберг, на левом — во главе Вестманландского полка был генерал-майор Спарре. Весь корпус пехоты состоял под началом генерала Левенгаупта. Кавалерии при подходе к полю сражения было приказано держать нашу пехоту в середине и подчиняться фельдмаршалу Реншёльду, который поручил правое крыло генерал-майору Кройцу во главе лейб-драгун, а левое генерал-майору Гамильтону во главе Сконских драгун. Его Королевское Величество избрал место при Лейб-гвардии на качалке, вместе с драбантами и 24 гвардейцами.

Едва такой порядок был установлен, зарождающая утренняя заря позволила видеть всё вокруг — редуты противника и громадный занятый пехотой ретраншемент. Между ними обоими находилась готовая встретить нас вся русская кавалерия. Она узнала о нашем появлении после разведки генерал-майора Шлиппенбаха».151

Фельдмаршал Реншёльд был опытнейшим полководцем тогдашней Европы. Обнаружение продольных редутов означало, что войска попадут под убийственный фланговый огонь. Фельдмаршал сказал королю Карлу, что «всё пришло в конфузию». Встал вопрос об отмене нападения! В отличие от своих прошлых сражений, теперь он решил быть предельно осмотрительным. Фельдмаршал начал советоваться с Карлом и Пипером продолжать ли наступление? Мнение короля было однозначным — никаких отступлений (ретирад) Карл XII не признавал. Реншёльд принял разумное решение — головные батальоны двух средних колонн нападут на продольные редуты и обеспечат свободный проход остальным колоннам. Напоследок фельдмаршал, который по признанию Левенгаупта, ценил его мнение не выше унтер-офицерского, обратился к нему:

«Что скажете Вы, граф Лейонхювюд?» «Ответить что-либо положительное мне было трудно» — задним числом критиковал граф. «Я не знал, хорошо ли разведана позиция противника, где, как, и точно ли фельдмаршал собрался атаковать неприятеля; как конница станет поддерживать пехоту и действовать, где и как будет расставлена наша артиллерия, как [нам] проходить — слева или справа от редутов, или мы должны сначала штурмовать их? И много чего другого, о чём надо было прежде детально осведомить всех генералов и полковников и посоветоваться с ними, прежде чем так глубоко ввязываться и решать вопрос о ретираде или нападении. Ведь всё, что я получил, как генерал от инфантерии, так это что пехота должна быть в четырёх колоннах впредь до получения дальнейших распоряжений… Поэтому я ответил кратко: «Надеюсь на помощь Божью, что всё будет хорошо». Я знал, что если б только упомянул о малейших трудностях, то мне приписали или малодушие, или истолковали бы так, что я желаю поучать».152

Идти колоннами мимо редутов значило рисковать большими потерями. Шведская армия снова начала перестраиваться. И снова затяжка времени. После этого Реншильд бросил шведскую традиционную команду атаки «го по!: Ну, тогда во имя Господа, пойдём вперёд!». Контрприказ не дошёл до всех. Часть полков пошла в боевом, часть в походном порядке. На самом конце слева были валахи и часть запорожских казаков сечевиков, большая часть которых бежала в начале сражения.

Штурм шведами редутов

Когда показался краешек солнца и стало совсем светло, шведы «с фурией» двинулись навстречу сверкавшими молниями пушкам.153 Путь им преграждали не только редуты, но и строй пехотных и драгунских частей. Некоторые каролинцы писали, что орудия, расставленные среди пехоты, стали не прицельно палить, когда они ещё были далеко и ядра на излёте взрывали землю перед ними. Лейтенант Вайе, наоборот, вспоминал, что работа пушкарей с самого начала была удачной. Ядра, выпущенные из русских пушек, рикошетили от земли и валили шведских солдат.

«Первый выстрел из редутов снёс головы двум гренадёрам гвардии, второй свалил наземь капитана Хурна и четырёх мушкетёров Естгётского полка».154

Боевой дух атакующих стал спадать: «русские обретали мужество, которое у наших очень начало падать, когда они узнали, что не будут поддержаны никакими пушками» (А Л Левенгаупт).

Стиснутые колонны конницы не могли развернуть боевую линию. Взаимодействия с пехотой не было.

В начале боя с тыла на шведов сделал конную вылазку комендант Полтавской крепости Келин, об этом мы знаем только по записи Д.Крмана.

«По промыслу Божьему мы сразу удалились, как только среди запорожцев снова вспыхнула паника и они пустились бежать, иначе мы бы встретились с вражеской кавалерией, которая вышла из города помочь своим в битве и наши уже усталые кони не могли бы унести нас от быстрых казацких коней к далёкому обозу».155

Слева и справа на недостроенные редуты накатились 2 батальона Вестерботтенского полка (600 чел.) и два батальона Далекарлийского полка (1 100 чел.). Рогатки там, может быть стояли, но рвов почти не было. (От этих двух редутов нельзя было ждать «дефензии» — так оценил их Алларт). Шведское превосходство было подавляющим. Бурный натиск смял защитников, часть их была перебита, часть отбежала назад в следующий восьмой редут.

По словам Вольтера, шведы якобы кричали: «Победа!».156 Прапорщик А.Пильстрём писал, что шведы «сокрушили каждую косточку у тех, кто был внутри».157 Битва велась на смерть, беспощадность была нормой устрашения и победы. Жестокость должна была гнать ужас от редута к редуту и вызвать повальное бегство. Однако следующее девятое укрепление было взято с «большей затратой сил и с большими потерями, чем предыдущее» — отмечал командующий третьей колонной генерал-майор К.Г.Руус. Полковник Шернхек говорил, что «ему лихо пришлось, когда он редут взял, и что потерял он своих лучших людей».158 Тут, на недостроенных шанцах полегло большинство из двух сотен погибших редутных гарнизонов. Может быть, здесь пал, пытаясь организовать сопротивление, и стрелецкий полковник И.К.Нечаев.

Оставлять команды в захваченных редутах или тянуть за собой трофейные пушки никто из шведов не собирался159 — вперёд и только вперёд, не давать русским опомниться! Гром пушек и ружей был давно известен шведским ветеранам. Они знали, что много ядер и пуль летит мимо или поверх голов. Левенгаупт подчёркивал, как успешно отгонялось русское прикрытие: между продольными редутами:

«Несмотря на то, что противник сильно бил из пушек и непрерывно стрелял залпами, не принося впрочем, ни малейшего вреда, мы быстро прошли вперед, захватили два редута, прогнали прикрытие, которое находилось между редутами и с их флангов, и заняли справа так много места, что могли пройти мимо совсем свободно. По этой причине я повёл правое крыло нашей пехоты еще правее, полагая, что вся линия должна направится туда же и взять направо, чтобы пройти остальные редуты без атаки».160

В задних углах всех редутов имелся вход и пехота прикрытия, скорее всего, скрывалась в редутах, а не отступала к ретраншементу.

Сопротивление защитников и частей прикрытия на крайних 9-м и 10-м редутах всё же на несколько минут задержало движение двух шведских полков. Пока Далекарлийский полк продолжал «зачистку», первые батальоны Нерке-Вермландского и Йончёпингского полков (900 чел.) начали готовиться к штурму очередного 8-го редута. Он был видимо, не больше задних и, конечно, не «сильнейшим», хотя у некоторых каролинцев отложилось в памяти, что 8 редут был «самым большим» и якобы даже «треугольным» (!). В черном дыму, грохоте и сумятице боя было не до подсчёта фасов.

По словам Рууса, потерпевшего поражение у «большого редута», тем командовал «русский полковник из дивизии генерал-лейтенанта Ренцеля».161

Посредине каждой шведской роты, построенной в 4 шеренги, равняли строй пикинёры с ясеневыми, диаметром в 3 см, пиками длиной в 5,5 м. По обе стороны от них изготовились к бою солдаты с кремнёвыми мушкетами и гренадёры с ручными гранатами. Фронт каждой роты вдвое был длиннее фасов редута.

Валы, прикрывавшие стрелка на банкете, вряд ли превышали полтора метра и сомнительно, чтобы рвы были глубже двух метров. Откосы из только что выбранной и накиданной на фашины земли не могли быть ровными. Наспех сколоченные из случайных стволов рогатки перед рвами, вряд ли были неподъёмными. Укрепления с перепадом высот в 3-3,5 м, сложенные из связок хвороста и едва прикрывавшие грудь защитников, не были прочными оплотами, но без штурмовых лестниц и фашин захватить их было трудно.

Фрагмент диорамы Полтавской битвы

Атака первых двух батальонов на передний угол 8 редута не удалась и на помощь к ним пришли два батальона Далекарлийского полка, а позже — два батальона Вестерботтенского полка. Шесть батальонов четырёх полков (2 600 чел.!) со всех сторон окружили 8 редут, но многократное превосходство не напугало защитников. Рогатки на короткое время сдержали штурмующих, пока те растаскивали их. За пару сотен метров атакующих встретила картечь, потом пули и гранатные осколки. Зарядов с ядрами и «железной дробью», а также гранат в редутах было вдосталь. Прицельной стрельбы издали из мушкетов по верху валов шведам организовать было трудно, ещё труднее — подобраться к валам на дистанцию броска ручной гранаты. Со штыками и пиками каролинцы шли против огненного смерча.

С четырёх сторон люди плотными рядами сбегали в прокопы, карабкались вверх со шпагами и штыками, подсаживали, мешали друг другу и поражённые, обливаясь кровью, сваливались вниз. Сухая земля с откосов ссыпалась, пикинёры нервозно пытались всадить пики в защитников, ломавших и рубивших концы древков. Картечь, пули и ядра хлестали батальоны отовсюду. Волны шведских атак откатывались назад. Беспорядочные толпы офицеры снова выстраивали и вели солдат на штурм, под удар свинцом, чугунными осколками артиллерии и «сечёным железом».

Восьмому укреплению помогала держать оборону скорая стрельба пушек с задних редутов — давала знать школа артиллерийской выучки Я.В.Брюса. Нельзя не признать храбрости и самоотверженности атакующих шведов, но все попытки холодным оружием захватить «огненную» крепостцу были обречены на провал.

Больше тысячи мёртвых и раненых шведских солдат распростёрлось вокруг 8-редута. Далекарлийский полк потерял половину состава. Смертельно был ранен и умирал его полковник Г.Х. фон Сигрот, который был посвящен в замысел короля. Из капитанов осталось лишь четверо, которые не были убиты или ранены. Почти так же было и в остальных четырёх батальонах. Боевые порядки шведской армии вконец расстроились, раненые старались как можно дальше отползти или отковылять от непрерывно грохотавшей маленькой крепости. Отчаянный отпор артиллерии русских полевых укреплений ещё больше надломил боевой пыл штурмующих.

В шестом часу утра защитники восьмого редута при огневой поддержке остальных совершили подвиг — не только отбились от шести батальонов, но отбросили их назад вместе с 12 эскадронами Шлиппенбаха.

«Мы были так измотаны, что невозможно себе представить и сочли разумным уйти, оставив зря перебитых людей» — жаловался 54-летний Руус.

В самом начале битвы «русский полковник из дивизии генерал-лейтенанта Ренцеля» стрельбой пушек отделил большую часть шведской пехоты от армии короля Карла и внёс существенный вклад в победу, а один из опытных шведских генерал-майоров, не выдержав «огненного пира», уклонился от продолжения боя. Конечно, пробиваться вперёд за поперечные редуты ему было труднее, чем всей королевской армии за час до этого. У этого генерал-майора к тому времени оставалось около 2 100 человек, среди которых было много раненых. Но Руус был обязан пробиваться вслед за королём в сторону русского ретраншемента, туда, где гремела канонада и к небу поднимался дым, туда, куда ушли два гвардейских батальона из его колонны. Однако артиллерийский обстрел с редутов настолько выбил Рууса из колеи, что он отказался прорываться на север.

Уходить к полкам, оставленным для осады Полтавы или в Пушкарёвку было бы дезертирством и он, неизвестно на что надеясь, укрылся в Яковчанском лесу в полутора километрах от русского ретраншемента и почти час стоял на месте, пока его не заметили русские. В будущей «правдивой реляции» своё бездействие Руус неуклюже оправдывал «утратой ориентировки».  Эту отговорку до сих пор принимают за чистую монету все шведские историки, в том числе П.Энглунд и вслед за ними русский писатель-историк Б.Н.Григорьев.162

Ни один из редутов, кроме двух недостроенных, не был захвачен шведами, вопреки фантазиям некоторых каролинцев. Противник «протчим [редутам] никакой вреды учинить не мог».163

Фрагмент диорамы Полтавской битвы

«Палаши вон!» пронеслась команда, и 16 полков драгун бросилась навстречу наступающей пехоте А.Д.Меншиков и К.Э.Рённе.164 Схватка началась, скорее всего, около девятого и восьмого редутов. Конная контратака давала время для подготовки к бою пехоте и артиллерии в ретраншементе.

Не имевшие строя пехотинцы Карла XII были беспомощны, гибли под палашами и сбивались назад. До Кройца донёсся обращённый к нему крик: «Кавалерия вперёд, кавалерия вперёд, во имя Иисуса!»

В стеснённом пространстве нападать можно было только отдельными соединениями. Русская контратака вызвала смятение — шведские эскадроны рысью по одному протискивались сквозь интервалы между батальонами, в беспорядке вырывались вперёд, опрокидывались и заворачивали обратно, укрываясь за пехотой. Как только освобождалась зона обстрела, с редутов гремела картечь, её дополнял мушкетный огонь. Особую резвость при отступлении показали мазепинцы и валахи, которых по свидетельству очевидца Крмана, согнала с левого фланга нерегулярная конница русских, атаковавшая из леса от деревни Малые Будыщи.165

Свинец хлестал батальоны с фронта, боков и тыла — с редутов, оказавшихся сзади. Как писали шведы, основные потери были от артиллерии.166 Бой на редутах затянулся дольше, чем на час. Вся Русская армия была приведена в боевую готовность. Армия шведского короля пришла в расстройство, так как в дыму и грохоте шведское командование потеряло управление войсками.167

Наконец царь Пётр I принял решение, чтобы кавалерия «помалу» отходила и у ретраншемента раздвинулась в стороны, чтобы можно было стрелять из пушек.168 Князь Менщиков извещал, что рискованно разворачивать эскадроны, когда шведская конница находится совсем рядом. Царь же в соответствии с принятым планом, стремился перенести тяжесть сражения к ретраншементу, в котором были основные силы русской армии. В лагере полностью подготовили артиллерию и вывели на фланги пехоту, оставалось только поставить конницу по сторонам ретраншемента: Пётр отозвал «светлейшего» и вручил командование генерал-лейтенанту Р.Х.Боуру, и выполняя приказ царя, русские драгуны медленно отходили.

«А кавалерии такой дан был указ, что ежели неприятель за нею погонитца, то б уступала до самого ретранжамента. А ежели он ещё и далее за нею пойдёт, чтоб она роздвинулась направо и налево перед ретранжаментом, дабы ис пушек по них стрелять было возможно, как то случилося».169

События этого боя шведы описывали так:

«Наша пехота продвинулась вперёд за неприятельской кавалерией, которая медленно от нас отступала, но неприятель выслал эскадроны, которые стреляли по батальонам, отчего просил я офицеров выслать вперёд нескольких со штуцерами, так что неприятель сразу отошёл от нас прочь».10

Когда всадники-драгуны развернулись и русская конница полным галопом проскочили мимо ретраншемента, и унеслась на 2 км к северу — случилось опасное. Защитникам ретраншемента показалось, что наши драгуны бегут! Правое крыло кавалерии Кройца быстро пронеслось мимо стрелявших орудий шведов и нанести ей потери было невозможно. Кройц остановился только перед балкой Побыванкой. Это был успех шведского командира и самый тревожный момент для русского командования — драгун отсекли от пехоты и лагеря. Ныне балка Побыванка почти незаметна и представляет плавное и сухое понижение местности. Через неё, как и три века назад, идёт дорога на Опошню, но и 300 лет назад слабо заболоченная впадина с ручьём не была непроходимой.171

Боур умело вывернулся из трудного положения. Его верховое соединение «развернулось кругом» и построилось двумя боевыми линиями за Побыванкой. Возможно, при отрыве от шведов драгуны потерпели сильнее всего,172 но никакого несчастья не случилось — шведы не сбросили русских конников с обрыва в Ворсклу. Вряд ли Кройц в своей реляции, написанной в плену, выдумал обращенный к нему вопрос царя, — почему шведы не преследовали дальше пустившуюся в бегство русскую кавалерию («hwarföre wij Icke förfölgde deras cavallerie, som redan war slagit pä flychten?».

При редактировании «Гистории Свейской войны» Пётр задним числом внёс оправдание, почему русские драгуны оказались далеко от лагеря. Это случилось якобы из-за тяжёлой раны в бок Ренне и из-за того, что не успели перебросить пехоту к редутам:

«наша ковалерия…многократно конницу неприятельскую збивала. Но всегда от пехоты неприятелская конница сикурс получала (и притом генерал-пору m чик Рен в том жестоком бою ранен), а нам так скоро ис транжамента пехотою своей ковач ерии выручить тогда было невозможно».173

Выправляя впечатление от ретирады, Пётр вписал в «Гисторию Свейской войны» такие слова:

«дан указ генералу-порутчику Боуру, дабы оной с ковалериею уступал вправо от нашего ретранжамента, дабы тем время получить к вывождению нашей пехоты из ретранжамента. Однако ж приказано оному крепко того смотреть, чтоб гора [обрыв над Ворсклой] у оного во фланке, а не назади была, дабы неприятель не мог нашу ковалерию под гору утеснить».15

Можно предположить, что шведская погоня прекратилась сама собой. Сомнительна приписываемая фельдмаршалу фраза, которую он якобы сказал в плену К.Пиперу по этому поводу: «Одна ошибка может перекрыть всю прежнюю славу».176

Недалеко от двух линий драгун Боура стояли казаки Скоропадского. Некоторые из пеших казаков стояли за плетнями д. Тахтаулово и обстреливали шведов (А.Юлленкрук). Видимо, там же для подкрепления духа казаков находился и любимый на Гетманщине «казацкий батько» Семён Палий.

Вслед за конницей на поле, где крупными соединениями, где частями и отдельными батальонами, стала вырываться шведская пехота, подгоняемая в спину пальбой из редутов. В грохоте, дыму и пыли шведское командование не заметило, что треть пехоты отстала. Из четырёх пушек возможно, три пушки были брошены среди редутов.177

Разгром группы Рооса

Замысел оборонительного боя на редутах был выполнен полностью, хоть и с огрехом в конце — русская конница оказалась отрезанной от ретраншемента. План короля осуществился ценой больших потерь и, образно говоря, только «на две трети» — треть пехоты застряла за редутами. Самым беспокойным для русского командования был как раз первый период битвы. Вот вопросы, которые задавал царь Пётр I 18 (19) июля 1709 г. в Решетиловке при анализе сражения пленным генералам — Левенгаупту, Кройцу, Шлиппенбаху и Крусе. С Реншёльдом царь возможно, разговаривал отдельно, но тот не оставил никаких записей. а после сражения фельдмаршал был так плох, что когда пленных уводили из-под Полтавы, его оставили на некоторое время в городе. Вопросы царя зафиксировал Кройц в своей «реляции». Как отмечал этот генерал-майор, государь в шатёр канцлера Головкина вошёл с большим чертежом баталии. Все обращения победителя к шведам относились только к первой фазе боя. Вначале царь Пётр  поинтересовался, каковы были планы нападения и построения шведской пехоты и конницы перед атакой. Левенгаупт о планах ничего вразумительного сказать не мог и говорил только о построении пехоты четырьмя колоннами, Шлиппенбах сообщил о назначении его командующим правым флангом и о пленении его в начале битвы. Кройц тоже ответил, что не получил никакого плана баталии. Его кавалерии приказали маршировать шестью колоннами и было сказано, что после соединения с пехотой, будут даны дальнейшие указания. О начале боя Кройц царю рассказывал так: перед редутами конница скучилась в такой давке, что вплоть до первых выстрелов оттуда оставалась в колоннах. Когда пехота стала продвигаться через редуты, за ней в полковых порядках пошла кавалерия. В толчее выстроить боевую линию было нельзя, поэтому его всадники атаковали только тогда, когда на них накатывалась русская конница.

Царь удивлялся, почему шведы так долго стояли в дефиле. Но больше всего он поражался, как генералы пошли на битву без пушек. Верное заключение царя Кройц записал такой фразой:

«Вы должно быть были слишком уверены в виктории» («Imâtte warit allt for mycket fôrsâkrade от victorien»). «Ответить ему ничем другим было нельзя, так как мы сами не могли знать точных причин этого. Затем он вышел, сказав нам «Adieu». Мы потом пошли к графу Пиперу, который должен был вскоре отбыть в Киев» — так закончил Кройц описание встречи с царём.178

Судя по этим записям, разговор оказался мало информативен для Петра — пленные генералы, не знавшие планов битвы, показались ему пешками в руках короля.

Вместе с тем, в начале битвы самым тревожным для царя было незнание замыслов противника. Пётр был уверен, что он наглухо перекрыл редутами узкий подход с юго-запада к ретраншементу и шведы пойдут прямиком на ретраншемент вдоль обрыва над Ворсклой. Таким образом, отказ царя подкрепить конницу Меншикова, успешно отражавшую противника у редутов, было вызвано угрозой удара с юга, со стороны Яковцов. Но даже в случае, если бы русская разведка заранее выяснила, что вся армия шведов двинулась на редуты, царь вряд ли перенёс бы на них основную тяжесть сражения. Отказ Карла использовать артиллерию в битве царь правильно отнёс за счет его фатальной самоуверенности.

На правом фланге под рукой Левенгаупта осталась только правая колонна, стремившаяся как можно быстрее выскочить из огня. Между 5 и 6 часами утра залпы с редутов заставили эту колонну поджиматься к Яковецкому лесу. К ней присоединились третий и четвёртый батальоны гвардии, которым с потерями пришлось проходить между крайними восточными редутами. Боевой линии у пехоты не было.

Проезжавшему мимо Реншёльду Левенгаупт прокричал, что надо дождаться левого крыла пехоты, но тот категорически ответил: «Нет, нет, нельзя давать врагу передышки!». То же самое подтвердил Стакельберг, который один, без своей колонны проскакал мимо. Видимо, оба надеялись, что остальные войска вот-вот вырвутся из огня и хотя бы разновременно атакуют ретраншемент.

Пробившись на поле, Левенгаупт привёл в порядок свои потрепанную пехоту (всего под его рукой оказалось 10 батальонов) и повёл их на южную сторону лагеря.

Король Карл был среди лейб-гвардии. Ядро, выпущенное из ретраншемента разбило правую дрогу (штангу) качалки, которую пришлось заменять прямо на поле. Конные драбанты и гвардейцы окружили и заслонили своего повелителя. 8 драбантов и 10 гвардейцев из 24 были сражены насмерть, выполняя свой долг. Когда носилки привели в порядок, Карл XII с Эстгётским полком пошел вперед во второй колонне.

По шведским трудам до сих пор кочует построенная по мемуарам Левенгаупта гипотеза о второй возможности шведской победы. Выйдя на левый фланг лагеря, граф якобы счёл его слабо занятым, заметил спешное запрягание повозок и даже переправу части сил за Ворсклу (Русло реки за обрывом в районе лагеря находилось на расстоянии в 1-1,5 км).180 Уже в Москве генерал, чтобы подчеркнуть свою роль, скрыто критиковал фельдмаршала — если бы его поддержала конница и другие батальоны, а фельдмаршал не приказал прекратить его атаку, то русские сбежали бы за Ворсклу! «Нелепость» приказа Реншёльда Левенгаупт обыгрывал так:

«Мы вышли прямо на левый фланг ретраншемента противника. Как я видел, он не был основательно занят. С правым крылом нашей пехоты я хотел прорваться как раз с этой стороны. Но когда я подошел к вишневому саду и приблизился к крайнему концу ретраншемента на расстояние ближнего выстрела фузеи, то наткнулся на глубокую, прорезанную ливневыми потоками промоину глубиной в две пики и не шире длины пики.

В этом месте нельзя было пройти, поэтому пришлось вести пехоту влево назад вдоль промоины, где я мог бы перейти и напасть на фланг противника. Как только он это увидел, то начал уходить. Но как раз тогда я получил приказ отходить назад от неприятельского ретраншемента…

Вполне вероятно, что если бы подошла пехота, которая была на нашем правом крыле, пехота с левого фланга напала бы на конец неприятельского ретраншемента, а с обоих флангов нас поддержала бы в хорошем порядке наша кавалерия, то противник ушёл бы совсем от нас за реку. Он действительно уже стал переводить разные полки. Но мы ушли совсем налево, пока генерал-майор Спарре не подошёл к нам с несколькими батальонами».179

Батальоны графа никак не могли вызвать растерянность в ретраншементе. Русский план битвы учитывал приступ всей Шведской армии к лагерю и его готовились отражать 87 пушками и ударами пехоты с флангов. Всего в лагере готовыми к бою стояли не менее 30 тысяч пехотинцев.

Расстояние от редутов до лагеря — около 1 000-1 200 м. Предупредительный огонь ядрами из полевых орудий с дальностью боя до 1 км по плохо видным из-за дыма и пыли целям вряд ли открывали. Вероятно при подходе Левенгаупта, в русском лагере перемещались солдаты, орудия и выводилась пехота фланги лагеря:

«В то ж время ис транжамента на обе стороны выведена на фланки пехота для того, ежели б неприятель атаковал транжамент, чтоб свободно из оного стрелбе быть мочно было, а выведенным на стороны со флангов оного атаковать».180

Когда батальоны генерала подошли на дальность картечного огня, полковые и полевые орудия открыли ураганный огонь картечью, причём пушки с левых реданов вели фланкирующий огонь, а батареи центра — косоприцельный. (Возможно, полковая артиллерия била фронтально из рядов выстроенной слева от ретраншемента пехоты).

От клубов дымного пороха и пыли стало почти сумеречно и после первых залпов русские артиллеристы видимо, садили вслепую — только под прикрытием завесы дыма атакующие могли % часа продвигаться навстречу настильному огню. Синие, зеленые и красные мундиры соперников от гари превращались в чёрные. Прорваться к лагерю ближе, чем на 30 саженей (60-70 шагов), не удалось. Уникальные подробности об отражении этой атаки оставил Алларт:

«И как он, неприятель, за 200 или 300 шагов к руским приближшся, то веема жестоко ево ис пушек встретили, где великой ему урон учинился, и с целые 3/4 часа той пушечной стрелбы он имел вытерпеть в добром порядке. Однако же от того стреляния помешался у них строй и в некоторую долину принуждены были они отступить к правому крылу росийских, чтоб как возможно укрытца от пушечной стрельбы. И тамо паки в ордер де баталии свои войска учредили».

Никогда за всё время Северной войны шведы не встречали такого плотного огня. Пускать в дело русскую пехоту, стоявшую по бокам ретраншемента, не пришлось.

Полтавское поле имеет слабый уклон в сторону деревень Иванченцы и Малые Будыщи. Там была неглубокая, заболоченная ложбина. Чтобы укрыть шведов от огня из редутов и лагеря, их пришлось уводить по низине как можно севернее, за 3 км от редутов и за 2 км от русского лагеря почти к Тахтаулову.184 Заслуга русской артиллерии в первый период битвы состояла не только в том, что она нанесла потери противнику, но и в том, что отбила Шведскую армию далеко на север в неудобное болотистое место.

Первый период битвы (3-6 ч. утра) закончился русским крупным успехом. 8 редут отбросил часть шведской пехоты на юго-восток в подлесок, пушкари отбили батальоны Левенгаупта от лагеря на запад; разрозненные части левого крыла шведской пехоты, вырвавшись из зоны редутов, скрылись в «логовине»; туда же с трудом добралось левое крыло кавалерии Кройца; а её правый фланг застыл на севере у балки Побыванки перед конницей Боура.

Гарнизоны редутов С.В.Айгустова, конница А.Д.Меншикова, К.Э.Ренне и Р.Х.Боура, артиллерия Я.В.Брюса раздробили армию короля на пять осколков и разбросали их в разные стороны. Наступательный план шведов провалился и наметился перелом битвы.

Тяжёлые потери, пропажа колонны Рууса, неразбериха из-за дыма, пыли и смятения заставили Реншёльда около 6 часов утра собирать разрозненные части, укрывая их в низине от ядер. О нападении на лагерь оставшимися двенадцатью батальонами и кавалерией вопрос не стоял. Прекращение атаки, немыслимое для Шведской армии ранее, было разумным распоряжением Реншёльда.

Командование и рядовые каролинцы были в замешательстве, но, очутившись вне выстрелов пушек, часть высших офицеров пришла поздравлять короля с удачным началом. По шведским данным было захвачено 5 штандартов и 4 знамени.185

Зону передовых укреплений Пётр снова запер наглухо. Из ретраншемента туда была дополнительно послана часть пехоты. Реншёльд за колонной Рууса послал адъютантов, потом несколько эскадронов кавалерии с Лагеркруной, но те вернулись, сообщив, что большая группа русских стоит у редутов.186 Генерал-майор Спарре со своими двумя батальонами Вестманландского полка тоже не рискнул сунуться снова под огонь редутов. Он только издали поглядел на отставшую колонну и сообщил, что из-за превосходящих сил противника не смог вызволить Рууса, но тот у леса храбро защищается. Юлленкрук бросил реплику: «Лучше бы он был здесь!» Не выполнивший приказа Спарре, не стесняясь короля, с досадой ругнулся: «если он, имея 6 батальонов, не защитит себя, пусть идёт к чёрту! Я не могу ему помочь!» Попытки вызвать помощь из Пушкарёвки тоже не удались. Все боялись огненного шквала маленьких земляных крепостей!

Носилки короля поставили в низменном месте, которое прежде прошла кавалерия. Королю Карлу перевязали рану, из которой обильно сочилась кровь, набрали воду и напоили из серебряного кубка. Рядом с носилками присел тучный Пипер.

Пролом Шведской армии через редуты и отступление русских драгун за Побыванку, возможно, произвели впечатление на часть казаков Скоропадского, стоявших на отшибе в 8-10 км от русского лагеря. Ближе к ним теперь оказались шведы. «Если победителем останется король, то надо позаботиться о себе» — таков, кажется, был ход мыслей некоторых казачьих старшин. Во время перерыва в сражении, когда основная масса казаков от Жуков и Тахтаулова обстреливала шведов «из-за изгородей садов» (А.Юлленкрук), лейтенант Иоаким Лют из Сконского драгунского полка получил от старшины какого-то отряда записку, в которой сулился переход якобы 2 000 казаков к шведам, если король их помилует. Лют отправил послание командиру полка Максимилиану Эммануилу Вюртембергскому, но тот ответил, что без короля он не может ответить ничего определённого.187 Откуда могла прийти такая цедула? Скорее всего, от казаков из-за балки Побыванки. Ведь из района Малых Будыщ и Иванченцов казачьи посты должны были оттянуться назад перед шведами, продвигавшимися на север.

Царь Пётр будто чувствовал это предательство казаков и, несмотря на возражения Шереметева и Репнина, советовавших не ослаблять правый фланг, распорядился подстраховать казаков Скоропадского. К деревням Тахтаулово и Жуки, был переброшен генерал-майор Г.С.Волконский с шестью драгунскими полками (4 072 всадников)188 с тем, чтобы они встали на полдороге между армией и казаками «для наблюдения за неприятелем». В случае если противник «не дав боя», начал бы отход в сторону Малороссийского войска, то Волконский должен был идти ему на помощь, но «о вступлении в баталию ожидать указу».189

Русская армия почти окружила армию шведского короля — на востоке стояла русской пехота с артиллерией, на юге вызывавшие содрогание редуты, на севере — готовая к бою кавалерия Боура, казаки Скоропадского и полки Волконского нависли над шведами с фланга и тыла.

Фрагмент диорамы Полтавской битвы.

Наносить удар во фланг или тыл шведам конницей Боура, которая до 6 часов утра занимала позицию вдоль Побыванки, Пётр не собирался. Однако полковник Н.Юлленшерна считал, что русские драгуны собирались как раз это сделать: «неприятельская кавалерия стояла построенная по другую сторону небольшого болота и предполагала напасть нашей в тыл».т

Петру приходилось учитывать, что кавалерия Боура находится в отрыве от пехоты, что состояние армии короля неясно, что всплыла весть о «корпусе резервы» неизвестной численности у Яковецкого леса. Основная установка вплоть до 6-7 часов утра была в том, чтобы принять противника на подготовленных к обороне укреплениях. С 6 до 8 часов утра наступил двухчасовой перерыв, в который инициатива перешла к русским. Оборонительный период битвы закончился.

Бой на редутах сделал Реншёльда ещё осторожнее. Карл позже, в собственноручном письме от 11 июля 1709 г., решающим фактором русской победы признал только редутную систему и рельеф местности.191  По своему обыкновению шведский король отверг численный перевес и храбрость русских.

Шведская воля к победе оказалась надломленной. Продолжать ли битву в невыгодных условиях без артиллерии? «Мы начали сомневаться, что делать дальше» — вспоминал Левенгаупт. Было принято немыслимое ранее в шведской тактике решение — прервать бой, чтобы собрать в кулак разрозненные части. Идея отказаться от продолжения битвы была и у Пипера.192 Два часа шведы приходили в себя на поле за холмом.

Фельдмаршал Реншёльд приказал кавалерии отойти назад, чтобы из обоза прислали помощь и пушки. Для переброски артиллерии на 9-10 км от Пушкарёвки вокруг Малых Будыщ потребовалось бы не менее 2,5-3-х часов, то есть Реншёльд отказывался от боя по крайней мере до 9 часов утра. Прошлый опыт подсказывал ему, что русские не выйдут из-за укрытий и не осмелятся ничего предпринять. Ожидая подкреплений, фельдмаршал не построил армию в боевой порядок. И это был его крупной ошибкой: если бы шведская линия стояла в боевой готовности, то вместо самой большой катастрофы в шведской военной истории, возможно, было бы только частное поражение в Северной войне.

В тягостном ожидании бессмысленно тратилось время. Мазепа в обозе не проявлял никакой инициативы и не думал высылать ни помощь «шведским спасителям», ни хотя бы гонца к ним в обход Малых Будыщ. Левенгаупт так писал о неуверенности после пережитого потрясения:

«В конце-концов мы застряли на месте, перемещаясь то туда, то сюда и все проявляли растерянность. Такой нерешительности войска никогда раньше не показывали».

В отличие от шведов Пётр развернул активные действия против осколков неприятеля. Очевидность того, что «неприятель час от часу в слабость, а Русская армия от силы в силу происходили» позволили царю для связи с Полтавой, занятия лагеря шведской пехоты и Крестовоздвиженского монастыря послать три батальона полковника И.М.Головина. Таким образом, можно считать, что освобождение Полтавы произошло между 7 и 8 часами утра, ещё до русской победы.

Удачно удалось расправиться и с «корпусом резервы в 3 000 человек», идущих «в сукурс» королю и с «тремя полками генерал маеора Розе». Судя по «Обстоятельной реляции», русское командование даже 9 июля продолжало считать, что шведы не ввели тогда в бой ещё 5-6 тысяч войск! Неизвестно, кто доставил сомнительные известия о «резервных войсках» короля, но ему поверили. Гарнизоны редутов хорошо знали, что они отбросили часть Шведской армии к Яковецкому лесу и там не появлялось никаких новых «резервов».

Разбить неизвестного по численности неприятеля послали Меншикова, под командой которого находился генерал-лейтенант С.Ренцель с пятью батальонами (2 486 человек) и генерал-лейтенант И.К. Хайнске с пятью конными полками (3 593 человек).193

Руус при бегстве к бывшей королевской стоянке надеялся найти там какие-то шведские части. После того, как он убедился, что там никого нет, его стал нагонять Ренцель с казаками и он собрался бежать к осадным траншеям к югу от Полтавы. Проходя мимо монастыря, он хотел подкрепить себя шведами, которые замуровались в церкви, но те даже не высунули нос. Дальнейший путь ему преградила вылазка пехоты и конницы, организованная Келиным. Комендант Полтавы линейным строем загнал остатки колонны Рууса — 400 человек в большой редут гвардии на берегу Ворсклы. Там тот и капитулировал. Эпопею бегства шведский генерал-майор излагал так:

«В конце-концов мы пошли на высоту, к бывшей стоянке Его Королевского величества, но вместо того, чтобы встретить там какие-нибудь признаки нашей армии, увидели тьму казаков из неприятельского лагеря, которые с генерал-лейтенантом Ренцелем стали преследовать нас. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как спуститься вниз к Полтаве, где были наши осадные траншеи. Имея в виду эту цель, я пошел вперед к монастырю. Когда я приблизился к церкви, то увидел, что все двери и окна заложены кирпичом, а внутри много наших из нашей армии. Я предложил им выбраться и пойти со мной, так как противник следует по пятам. Однако они не захотели выйти и потом были окружены и ограблены. Обойдя монастырь сзади, мы пошли к городу, но тут из городских ворот выступила линия, составленная из пехоты и всадников, которая быстро устремилась вниз к болоту в ольховой роще. Таким образом путь к осадным траншеям был отрезан и мне не оставалось ничего другого, как направиться в больший редут гвардии [на берегу Ворсклы] в надежде, что смогу там защищаться до тех пор, пока не получу какой-либо помощи. Засев в редут, я велел поджечь в разных местах туры и фашины, сделанные между городом и редутом, чтобы не допустить подхода и использования их противником. Своей команде и резерву я сразу составил диспозицию для действий по всем направлениям, чтобы всё было готово к обороне».194

Все задачи, поставленные русским командованием в перерыве были выполнены.

«Пред тем поутру рано князь Меншиков генерала Розена с 5 батальонами жестоко розбил, для чего он, генерал Розен, принужден был назади остатца. В то ж время несколько неприятелскихредутов (гвардейские шанец и др.) под самым городом Полтавою взяли, чрез что себе свободной путь в город отворили».195

Примечания

141 Сб.РИО. СПб., 1886. Т.50. С.195. Как указывалось, свободное пространство между д.Павленко и продольными редутами русская разведка не держала под наблюдением.

142 From Р. Katastrofen vid Poltava. Karl XII: ryska fálttág 1707-1709. Lund, 2007.S .307-309.
143 Roos К. Generalmajor Roses relation // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1903. Bd.2. S.219.
144 FromP. Op.cit. .S. 309.
145 Григорьев Б.Н. Карл XII, или пять пуль для короля. М., 2006. С.325.

146 «Обстоятельная реляция о Полтавской битве. — ППВ. Т.9. С.258 ; В Дневнике Полтавской битвы было написано, что шведский король вывел свою армию между первым и вторым часом ночи «во втором часу по полуночи». — ТИРВИО. Т.З. С.276. На этой основе возникла легенда о ночёвке шведов «поблизости от редутов» и о выступлении их во втором часу по полуночи»

147 «Шведы выступили в 2 часа ночи 27 июня». — Бескровный Л.Г. Стратегия и тактика…. С.53.

148 Тенгберг считает, что пехота вышла на исходные позиции около 2 ч. 30 м., а кавалерия около 3 ч. 45 м. — Tengberg. Karl XII och Ryssland. Stockholm, 1958. S.35.

149 Полтавская реляция генерал-квартирмейстера Акселя Юлленкрука. Публикация и перевод Е.Чевкиной // Военно-исторический журнал. Старый цейхгауз. Специальный совместный выпуск. М., 2009. С.103.

150 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.238.
151 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.58.
152 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.236-237.

153 Родственник канцлера К.Пипера Г.А.Пипер ночевавший в вагенбурге у Пушкарёвки, неточно отметил, что «с трёх часов утра мы слышали залпы, которые удалялись». — Piper G.A. Minnen fran Karl:s ryska falttâg och sin ryska fângenskap // Svenskbokskatt. Stockholm, 1902. N 22. S. 18. Более верную заметку оставил Лют, что атака на русскую кавалерию началась при восходе солнца (т.е. около 4 утра)-Lythsdagbok//Karolinernadagböcker. Stockholm, 1958. S.86.

154 Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.58.
155 KrmanD. Op. cit. S.110-111.
156 Вольтер Ж.Ф.А. История царствования Петра I. М., 1810. С.200.
157 Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. М.1995. С. 101.
158 Полтавская реляция генерал-квартирмейстера Акселя Юлленкрука… С. 104.
159 Д.Крман, видимо, слышал от каролинцев, что в двух редутах было 20 пушек и король «оставил стеречь» их 300 шведов. — Krman D. Op. cit. S. 110.
160 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.238.
161 Roos KGeneralmajor Roses relation // Karolinska krigares dagböcker. Lund, 1903.Bd.2. S.219.
162 Энглунд П. Полтава… С. 122-123;ГригорьевБ.Н.КарлХП… С.332-333.

163 ГСВ. Вып.1. С.302. За умелое командование редутными гарнизонами С.В.Айгустов 13 июля 1709 г. был заслуженно по приказу Петра I произведён в генерал-майоры.

164 Так показано на чертеже редутов и ретраншемента из Походной канцелярии Петра I. Вряд ли в дело пошли все 26 драгунских и конно-гренадёрских полков численностью в 21 044 всадника, как считает Кротов. См.: Кротов П.А. Битва при Полтаве… С.122, 152, 213. В узком дефиле шириной до 700 м разместиться такой массе коней было невозможно, к тому же часть конных полков надо было оставить при ретраншементе и при гетмане Скоропадском.

165 «Я подъехал на край левого фланга, на котором были запорожские казаки и который был, по сути, в самом опасном положении, так как его поставили под угрозу иррегулярные части противника. Едва дошли до этого фланга, тысячи калмыков подняли истошный, вздымавшийся до неба крик, который нагнал такой страх, что там начали отступать… Погорский, поспешая на место битвы, вставил себе в шляпу пук соломы, чтобы его можно было отличить от москвитян. Он собирался чем-нибудь поживиться, может быть, добыть коней. Но когда увидел смятение, которое вызвали запорожцы, когда услыхал этот мерзкий рёв калмыков, в котором ничего нельзя было понять, кроме постоянного «и-и-и», когда услышал свист пуль над нашими головами, то потерял всю отвагу… По промыслу Божьему мы сразу удалились, как только среди запорожцев снова вспыхнула паника и они пустились бежать, иначе мы бы встретились с вражеской кавалерией, которая вышла из города помочь своим в битве и наши уже усталые кони не могли бы унести нас от быстрых казацких коней к далёкому обозу» — Krman D. S. 110-111 ; Гилленкрок А. Реляция о сражении при Полтаве//Военный журнал. 1845. № 3. С.93;

166 Lövgren G. Regementsfaltskären Jacob Schultz dagbokanteckningar 1697-1721 // KFÂ. 1948. S.87; Weihe Fr.Chr. Op. cit. S.222.

167 О том, что успех сражения в немалой мере был обязан распорядительности Рённе, говорил сам Пётр. — См. Витворт — Бойлю 24 августа 1709 г. Сб. РИО. 50.с.237).

168 Запись Алларта: «И как то учинилось, имел он сквозь те редуты маршировать, при которых веема блиско стоял генерал-лейтенант Рен с левым крылом ковалерии, которой генерал долгое время на том месте стоял. Оной генерал Рен был тогда ранен. Потом кавалерии дан был указ, дабы оная помалу к ретранжаменту подвигалась и стояла бы пред ретранжаментом, в котором была инфантерия, ибо в том месте невозможно было полного зделать ретранжаменту, но токмо реданы, а инфантерия рогатками была замётана. Оныя реданы изрядно были пушками удоволствованы, отчасти болшими, да и 3-х, 6: 8: и 12: фунтовыя в том числе были»,- РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. JI.62 об.-бЗ.

169 Так писал Алларт,-РГАДА. Каб. ПВ. Ф.9. Кн.13. JI.62 об.
170 Юлленкрук А. Полтавская реляция … С. 104.

171 В шведских исследованиях она неточно именуется «большим оврагом». На русских планах битвы и медалях, выбитых в честь Полтавской победы, расположение кавалерии Боура показано вдоль Побыванки. — См. Полтавская битва 1709-1909. СПб., 1909. С.240 Прил. 4,16.

172 П.А.Кротов считает, что всего погибло 973 драгуна, около 4% из 29 сражавшихся полков. — Кротов П.А. Полтавская битва 1709 г. … С.58. Всего за время сражения каждый драгунский полк потерял убитыми не так много — от 3 до 57 человек ( 2-9%). — Северная война… С.524-525.

173 Generalmajor Creutz’ relation…S.292-293. В шведской историографии до сих пор существует концепция Нордберга, по которой русские драгуны после третьей атаки были опрокинуты, бежали, завязли в болоте и были бы совершенно уничтожены во время преследования, если бы Крейц не получил «ужасный приказ» Реншёльда прекратить преследование. — Nordberg G. Leben Carls des Zwölften, König In Schweden. Hamburg, 1746. Bd.2. S.149.

174 ГСВ.Вып. 1.C.302.
175 Там же.
176 Konov J. von. Karolinen Rehnskiöld… S. 126.

177 По крайней мере одна пушка была выведена за редуты на поле. См.: Кротов П. А. Совершенный камень во основание Санкт-Петербурга (Полтавская битва: некоторые итоги и перспективы изучения) // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб., 2004. С.81-82.

178 Generalmajor Creutz’ relation… С.286. Неточно переведены вопросы царя шведским генералам Шарыпкиным. — См.: Шарыпкин Д.М. Полтавские дневники шведов — полтавских пленников // Восприятие русской культуры на западе. Л., 1975. С.72-73.

179 From P. Op. cit. S.323-324.

180 Adlerfeld G. Op. cit. T.3. 1748. S.271. «Эффективный кавалерийский уцар, храбрый напор пехоты и быстрое приближение [Левенгаупта] к русскому лагерю произвело сильное впечатление на царя и его генералов. После победы царь говорил перед шведскими пленниками, что он в тот момент готов был выйти из борьбы. Но шведы не стряхнули готовое упасть яблоко. Рок, военный азарт и чрезмерные шведские ошибки быстро сняли появившийся оптимизм. Внезапно пришёл приказ к недоумевающему Левенгаупту, что он должен отвести свои батальоны налево от русского лагеря». — From P. Op. cit. S.321.

181 Lewenhaupt A.L. Op. cit. S.239.
182 ГСВ. Вып.1. C.302.

183 РГАДА. Каб. ПВ. Ф.9. Отд.1. Кн. 13. Л.63. Пётр записал короче: «х которому на левой угол генерал Левенгопт с пехотою гораздо приближился, а имянно саженях в 30-ти, но оттуды не пушек отбит». — ГСВ. Вып.1. С.302.

184 «И тако неприятель… в некотором логу (далее пушечной стрельбы) в парат стал к лесу». — ГСВ. Вып. 1. С.302.

185 См. : Wennerholm J.B.R. Emporterade trofeer. Karl XII:s ryska falttâg 1708-1709Ibelysningavuppgifteromťbrlusteravsvenskafalttecken. Bohuš, 2000. S.19.

186 From P. Op. cit. S.323.
187 Энглунд П. Полтава. ..C.112-113.

188 Кротов П.В.Битва при Полтаве… С.220. Другая цифра-3862 чел. приве-денав работе: Кротов П.А. Полтавская битва: новые материалы по спорным вопросам // Полтава К 300-летию Полтавского сражения. Сб. статей. М., 2009. С. 146.

189 Видимо, царь стал думать, что бездействие шведов в логовине «вызвано намерением разбить войска гетмана». — Юнаков H.J1.. Полтавская операция 1709 г. // Военный сборник. 1909. №7. С.18. В таком случае предусматривался отход казаков и драгун Волконского на север.

190 GyllenstiernaN. Nils Gyllenstiernas berattelse … S.90.
191 СВ. С.506.

192 Petri G. Slaget vid Poltava. // Historia kring Karl XII. Stockholm, 1964. S.89. Армию, которая ещё не потерпела разгрома, можно было бы спасти, если прихватить орудия, боевой обоз и начать постепенный выход к Днепру и на Правобережную Украину. С будущими налётами и попытками «выдавить» шведов из Восточной Европы была надежда управиться. Русское командование, с уважением относившееся к шведам, вполне удовлетворилось бы освобождением Полтавы и Малороссии от шведской оккупации и временно ограничилось бы осторожным преследованием.

193 Кротов П.В. Битва при Полтаве… С.218. Данные о «корпусе резервы» вошли также в «Книгу Марсову» и во многие отечественные работы, в которых батальоны Рууса и «корпус резервы» принимались за разные группировки.

194 Roos C.G. Op. cit. S.224.
195 РГАДА. Каб. ПВ. Отд.1. Кн. 13. Л.63.

Далее… 6.4. Главный бой Полтавский.