Поэтесса Ольга Берггольц — голос блокадного Ленинграда

Блокада Ленинграда – это большая рана Великой Отечественной войны, про которую трудно говорить и трудно вспоминать. В годы войны вся страна испытывала неимоверные лишения, но на долю ленинградцев выпали самые тяжёлые испытания. 27 января 1944 года Красной Армии в ходе победоносной Ленинградско-Новгородской стратегической наступательной операции удалось полностью освободить Ленинград и его жителей от блокады немецко-фашистскими войсками, которая длилась 872 дня. Ленинград был освобождён среди суровой зимы, а для ленинградцев началась настоящая победная весна.
О том, как удалось выжить, как найти силы не сдаться, знают только люди, пережившие блокаду. Постоянные бомбежки, голод, холод, отсутствие электричества, топлива, водоснабжения и канализации не смогли лишить ленинградцев воли к Победе. Как и откуда черпали ленинградцы эту силу? Все дни этого противостояния в городе господствовал гордый дух сопротивления, ненависти к врагу, готовности сражаться на улицах и в домах до последнего патрона, до последней капли крови.
Горожане работали круглосуточно, чтобы снабдить защитников всем необходимым для обороны города.

Мы расскажем о человеке, который в трудное для ленинградцев время находил для них нужные слова и помогал выживать и бороться.

Я говорю за всех, кто здесь погиб.
В моих стихах глухие их шаги,
их вечное и жаркое дыханье.
Я говорю за всех, кто здесь живет,
кто проходил огонь, и смерть, и лед,
я говорю, как плоть твоя, народ,
по праву разделенного страданья…

Несломленный Ленинград

Сегодня мы расскажем об Ольге Федоровне Берггольц, которая для многих ленинградцев в страшные годы блокады стала поэтессой, олицетворяющей стойкость Ленинграда. Тысячи ленинградцев во время блокады собирались возле репродукторов для того, чтобы услышать стихи Ольги Бергольц, вселяющие надежду на солнце, которое обязательно прорвётся сквозь сгустившиеся тучи, голод и холод. Ольга Берггольц стала музой людей, находившихся в блокадном Лениграде.

Многие исследователи её творчества считают это чудом. Малоизвестный автор детских книжек и стихов заставляла обессилевших людей подниматься и идти вперед, помогала жить за гранью человеческих возможностей.

Три с половиной года её чистый голос, наполненный удивительной энергией, практически ежедневно звучал в эфире. Поразительные выступления Берггольц имели такую силу, что фашисты внесли её в список советских людей, которые должны быть расстреляны сразу после взятия Ленинград. Откуда она брала силы, неизвестно. Ольга Федоровна, как и все ленинградцы, сидела на голодном пайке и от истощения была на грани смерти.

Детство и юность на Невской заставе.

Ольга Фёдоровна Бергго́льц (16 мая 1910 года, Санкт-Петербург — 13 ноября 1975 года, Ленинград) — русская советская поэтесса, прозаик и драматург, писательница и военный журналист.

Родители Ольги были уроженцами Санкт-Петербурга и знали друг друга с детства. Мать Ольги — Мария Тимофеевна Грустилина (1884—1957), дочь рязанского мещанина Тимофея Львовича Грустилина, перебравшегося в столицу и открывшего пивную от завода «Новая Бавария».

Отец Ольги — военный хирург Фёдор Христофорович Берггольц (1885—1948), ученик Николая Бурденко, участник Первой мировой и Гражданской войн, сын Ольги Михайловны Берггольц (Королёвой по первому мужу), горничной в гостинице при мануфактуре К. Я. Паля, и строительного техника Христофора Фридриховича Берггольца, латыша, уроженца Риги, занимавшего управляющие должности на той же мануфактуре. Младшая сестра — актриса Мария Берггольц (1912—2003).

Родители обвенчались за несколько месяцев до рождения Ольги, поэтому бабка по отцу не пустила её в дом как «зачатую во грехе», и некоторое время девочка жила в приюте, где сильно заболела; тогда же её крестили в церкви Симеона и Анны и отвезли домой.
Детство будущей поэтессы прошло на тогдашней окраине города — Невской заставе. Революция 1917 года совпала с периодом ее формирования как личности. Юная Ольга, воспитанная в духе времени, принципиально отказалась от услуг няни и гувернантки, считая это «эксплуатацией».

В июне 1918 года мать перевезла дочерей в Углич к родственникам, где они прожили в бывших кельях Богоявленского монастыря до апреля 1921 года. Детские впечатления впоследствии отразятся в повести «Углич», вышедшей в 1932 году. Воспоминания об Угличе присутствуют и в автобиографической книге «Дневные звёзды». По возвращении в Петроград Ольга поступила в 117 трудовую школу, которую окончила в 1926 году.

С 6 лет Ольга Бергольц сочиняла стихи, её первый стихотворный альбом, посвящённый матери, датируется 6 ноября 1920 года.
В 16 лет она написала свое первое стихотворение «Ленин» , которое было напечатано в газете «Красный ткач» в 1925 году. В 17-летнем возрасте Ольга увлеклась драматургией, её первый рассказ «Заколдованная тропинка» был напечатан в журнале «Красный галстук». В 1926 году на заседании союза поэтов стихотворение Ольги Берггольц похвалил Корней Чуковский, сказав, что в будущем она станет настоящей поэтессой.

В 1925 году Ольга пришла в литературное объединение рабочей молодёжи «Смена», там она познакомилась с поэтом Борисом Корниловым, который стал её первым мужем, в 1928 году они поженились. 13 октября 1928 года у Ольги и Бориса родилась дочь Ирина, которая умерла в возрасте 7 лет после тяжело перенесённой ангины 14 марта 1936 года.

В возрасте 18 лет Ольга Берггольц поступила в 1928 году на филологический факультет Ленинградского университета. Ольга училась на Высших курсах при Институте истории искусств, где преподавалие учителя Тынянов, Эйхенбаум, Шкловский, выступали Эдуард Багрицкий, Владимир Маяковский, И. Уткин.

Преддипломную практику проходила во Владикавказе летом — осенью 1930 года в газете «Власть труда». Освещала строительство ряда народнохозяйственных объектов, в частности, Гизельдонской ГЭС.

В 1930 году Ольга Бергольц с отличием окончила филологический факультет Ленинградского университета и начала активную журналистскую и литературную деятельность. Она работала в многотиражке завода «Электросила», ездила в командировки по Средней Азии и Кавказу, писала очерки о строительстве социализма, публиковала стихи и рассказы.работала в детской литературе, печаталась в журнале «Чиж», издала свою первую книгу — «Зима-лето-попугай».

В 1938 году был расстрелян её первый муж, поэт Борис Корнилов. Его имя долго было под запретом, но до наших времен сохранилась его «Песня о встречном» («Нас утро встречает прохладой…»), а реабилитирован он был посмертно только в 1957 году.

Беда не приходит одна, и в ночь с 13 на 14 декабря 1938 года она была арестована делу «Литературной группы» . Ольге было предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности  по и «подготовке убийства Жданова». Статья была расстрельной, обвинение было ложным. В

О своих переживаниях в тюрьме она позже напишет в дневнике: «Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в неё, гадили, потом сунули обратно и говорят: живи!» Берггольц провела в заключении около полугода и летом 1939 году её невиновность была доказана, её реабилитировали, но попала она в тюрьму на большом сроке беременности, невыносимые условия, допросы с пристрастием привели к тому, что ребёнок родился мёртвым. Говорят, что выйти из тюрьмы ей помог Александр Фадеев, несмотря на пережитое, в феврале 1940 года она вступила в ВКП(б). Это был противоречивый выбор, отражающий сложность эпохи и личности самой поэтессы.

Ольге пытался помочь её новый супруг литературовед Николай Молчанов, но надежды на счастье перечеркнула война.

Мы предчувствовали полыханье
этого трагического дня.
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня!

Николай Молчанов ушёл на фронт, даже будучи инвалидом, беспрекословно каждый день выходил на строительство городских укреплений  Лужского рубежа.

Слушай нас, родная страна!

Когда началась Великая Отечественная война, Бергольц решила остаться в Ленинграде Ещё в самом начале войны Ольга не могла сидеть без дела, она пришла в Ленинградское отделение Союза писателей с вопросом: «Что и где нужно делать?» готова была помогать чем может. Её направили в распоряжение литературно-драматической редакции Ленинградского радио.

Именно на радио в полной мере раскрылся талант Берггольц. Её негромкий проникновенный голос стал голосом осажденного города. Каждый день строго по графику она приходила в студию, и выходила в эфир, начиная с фразы: «Внимание! Говорит Ленинград! Слушай нас, родная страна. У микрофона поэтесса Ольга Берггольц». Её голоса ждали измученные фашистской блокадой, но непокоренные ленинградцы.

...Я буду сегодня с тобой говорить,
товарищ и друг ленинградец,
о свете, который над нами горит,
о нашей последней отраде.
Товарищ, нам горькие выпали дни,
грозят небывалые беды,
но мы не забыты с тобой,
не одни, – и это уже победа.

Поэзия Берггольц — это не только страницы истории блокады Ленинграда, но и глубоко личное, выстраданное слово о человеческой стойкости, о верности, о любви, которая сильнее смерти. Голос Ольги Бергольц вселял надежду в скорую победу над врагом, вдохновлял людей на сопротивление невзгодам, отогревал души и сердца людей. Как сестра и мать, она требовала от ленинградцев мужества и стойкости, быть сильнее страха смерти — живи, борись, побеждай. Каждый слушатель воспринимал как личное обращение такие строчки:
«Что может враг? Разрушить и убить.
И только-то. А я могу любить…».

В своих радиопередачах Ольга говорила с ленинградцами как самый близкий, понимающий человек. Поэтесса писала об этом в дневнике:

«Масса ленинградцев лежит в тёмных, промозглых углах, их кровати трясутся, они лежат в темноте ослабшие, вялые… и единственная связь с миром — радио, и вот доходит в этот чёрный, отрезанный от мира угол — стих, мой стих, и людям на мгновение в этих углах становится легче, голодным, отчаявшимся людям».

От спецпайков и привилегий Берггольц отказывалась. Она сама страдала от голода, дистрофии и холода, но продолжала работать, часто ночуя в студии радиокомитета, не имея сил добраться до дома. Часто не хватало сил, чтобы добраться до дома, и она ночевала в студии. Но силы духа у неё всегда хватало, чтобы поделиться доверительными и мужественными стихами. В эти дни родились такие стихи, как «Разговор с соседкой», поэмы «Памяти защитников», «Твой путь», сборники «Ленинградская тетрадь», «Ленинград». В них – судьба города, раздумья о героизме, верности, любви и обычные люди, побеждающие страдания и смерть.

В январе 1942 года от дистрофии умер её муж Николай Молчанов. Ольга не смогла даже похоронить его — никто не освободил её от работы на радио.

«Блокадная мадонна» — голос осажденного Ленинграда.

В суровую блокадную зиму 1941–1942 годов Берггольц создала свои самые пронзительные произведения — поэму «Февральский дневник», «Ленинградскую поэму», стихотворение «Разговор с соседкой». Эти произведения стали документом эпохи и художественным свидетельством о блокаде. «Февральский дневник» начинается строками, от которых сжимается сердце.

«Был день как день.
Ко мне пришла подруга,
не плача, рассказала, что вчера
единственного схоронила друга,
и мы молчали с нею до утра.
Какие ж я могла найти слова?
Я тоже — ленинградская вдова.
Мы съели хлеб, что был отложен на день,
в один платок закутались вдвоем,
и тихо-тихо стало в Ленинграде,
Один, стуча, трудился метроном.
И стыли ноги, и томилась свечка…».

Берггольц не скрывала правды о страданиях ленинградцев. В её стихах постоянно присутствовали реалистичные детали ужасающего блокадного быта.

«Скрипят, скрипят по Невскому полозья.
На детских санках, узеньких, смешных,
В кастрюльках воду голубую возят,
Дрова и скарб, умерших и больных».

Но вместе с тем она находила слова надежды и веры в победу.

«Дарья Власьевна, ещё немного,
День придёт — над нашей головой
Пролетит последняя тревога
И последний прозвучит отбой».

За пронзительную правду стихов Берггольц иногда подвергали критике. Партийное руководство не хотело, чтобы она так откровенно писала о «бедном ленинградском ломтике хлеба, который почти не весит на руке». В своем дневнике поэтесса неоднократно упоминала о том, как её произведения не пропускали в печать или не разрешали читать по радио.

Однако ее творчество находило настоящее понимание у рядовых ленинградцев. Известный поэт Павел Антокольский писал:

«Это был чистый источник нужной и самой ценной тогда информации. Юный женский голос говорил правду и только правду, без прикрас, без преувеличения, без надрыва».

Популярность Берггольц среди жителей блокадного Ленинграда была настолько велика, что она попала в фашистский список лиц, подлежащих немедленному уничтожению в случае захвата города немцами. Гитлер считал её своим личным врагом.

Творческое кредо и поэтический стиль Ольги Берггольц

Главной особенностью творчества Берггольц была автобиографичность. Еще в 1936 году она записала в дневнике: «Я всё черпаю из себя». Писать «для себя» и «из себя» стало для неё творческим принципом.

В своей художественной системе Берггольц противопоставляла понятия «выразить» и «отобразить». Она говорила: «Отображение. Отображать может и медная кастрюля, и лакированный сапог. Поэт выражает».

Поэтический стиль Берггольц отличался простотой и доступностью. Она считала, что стихи должны быть «проще, проще, проще… ближе к сердцу каждого». При этом «простое» в её эстетической системе означало «великое».

После войны, в 1950-х годах, Берггольц стала одним из защитников лирической поэзии. В статьях «Разговор о лирике» (1953) и «Против ликвидации лирики» (1954) она отстаивала право поэта на самовыражение в условиях идеологического давления.

Испытание славой и забвением

После снятия блокады Ленинграда Ольга Берггольц не сбавила своей творческой активности. В 1944 году она написала пьесу «Они жили в Ленинграде», которая была поставлена в Камерном театре А. Я. Таирова. Вышли её поэмы «Ленинградский дневник», «Говорит Ленинград», «Первороссийск».

В 1959 году была опубликована её автобиографическая повесть «Дневные звёзды» — одно из самых глубоких произведений писательницы. В этой книге она размышляет о своём детстве, о войне, о судьбе поколения. В 1966 году по этой повести режиссер Игорь Таланкин снял одноименный фильм.

Однако в послевоенное время Берггольц снова пришлось пережить замалчивание и гонения. Её выступление в защиту Михаила Зощенко и Анны Ахматовой после печально известного постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 года вызвало недовольство властей. Ее книги на некоторое время даже перестали издавать.

В 1967 году Берггольц удостоили ордена Ленина — высшей награды в Советском Союзе. Однако последние годы жизни Ольги Фёдоровны были омрачены болезнями, одиночеством и ощущением невостребованности. Она умерла 13 ноября 1975 года в возрасте 65 лет.

Справа строки из поэмы «Твой путь» (1945) поэтессы Ольги Берггольц:
«…И спаяны сильней, чем кровью рода,
родней, чем дети одного отца,
сюда зимой 42 года
родней, чем сошлись —
сопротивляться до Конца!»

Слева «Стихи о себе» (1946).
Но даже тем, кто всё хотел бы сгладить
в зеркальной, робкой памяти людей,
не дам забыть, как падал ленинградец
на желтый снег пустынных площадей.

Живое наследие поэтессы блокадного Ленинграда

Сегодня имя Ольги Берггольц неразрывно связано с историей блокады Ленинграда.
После войны на гранитной стеле Пискарёвского кладбища, где покоятся 470 000 ленинградцев, умерших во время Блокады и в боях при защите города, были высечены слова Ольги Берггольц:

Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,
Колыбель революции.
Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто.

В Санкт-Петербурге есть улица Ольги Берггольц и памятник поэтессе, а на доме, где она жила, установлена мемориальная доска. В городе также работает музей-квартира поэтессы.

В самые «смертные» месяцы зимы 1942 года, Ольга Берггольц создала, по её выражению, «нечто вроде лирической поэмы» – «Февральский дневник». 22 февраля 1942 года она призналась в дневнике: «Пожалуй, это лучшее, что я написала за время войны».
Я никогда героем не была.
Не жаждала ни славы, ни награды.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
я не геройствовала, а жила.
И не хвалюсь я тем, что в дни блокады
не изменяла радости земной,
что, как роса, сияла эта радость,
угрюмо озаренная войной.
И если чем-нибудь могу гордиться,
то, как и все друзья мои вокруг,
горжусь, что до сих пор могу трудиться,
не складывая ослабевших рук.
Горжусь, что в эти дни, как никогда,
мы знали вдохновение труда.

Но именно такая жизнь — рядом с людьми, разделяя их судьбу и поддерживая в самые тяжёлые минуты, — и есть настоящий героизм.

В её стихах на фоне трагических событий проступало главное — вера в жизнь и человеческое достоинство. Эта вера помогала выжить ленинградцам в страшные годы блокады и остаётся актуальной для нас сегодня.

Нам от тебя теперь не оторваться…

Нам от тебя теперь не оторваться.
Одною небывалою борьбой,
Одной неповторимою судьбой
Мы все отмечены. Мы — ленинградцы.

Нам от тебя теперь не оторваться:
Куда бы нас ни повела война —
Твоею жизнию душа полна
И мы везде и всюду — ленинградцы.

Нас по улыбке узнают: нечастой,
Но дружелюбной, ясной и простой.
По вере в жизнь. По страшной жажде
счастья.
По доблестной привычке трудовой.

Мы не кичимся буднями своими:
Наш путь угрюм и ноша нелегка,
Но знаем, что завоевали имя,
Которое останется в веках.

Да будет наше сумрачное братство
Отрадой мира лучшею — навек,
Чтоб даже в будущем по ленинградцам
Равнялся самый смелый человек.

Да будет сердце счастьем озаряться
У каждого, кому проговорят:
— Ты любишь так, как любят
ленинградцы…
Да будет мерой чести Ленинград.

Да будет он любви бездонной мерой
И силы человеческой живой,
Чтоб в миг сомнения,
как символ веры,
Твердили имя верное его.

Нам от него теперь не оторваться:
Куда бы нас ни повела война —
Его величием
душа полна,
И мы везде и всюду — ленинградцы.

1942 г.