Русский след Русский след в мировой истории
Платок для русских – символ православия, знак того, что Россия находится под покровительством (покровом) пресвятой Богородицы. Женский платок давно стал символом России, хотя и не был исключительно русским элементом народного костюма. Для русской женщины платок был и логическим завершением костюма – женщина без платка, что дом без кровли, и настоящим украшением – ни один другой головной убор не делал свою хозяйку такой женственной, нежной и загадочной, как платок или шаль.
Недаром столько поэтических строк посвящено платку в России:
Ну что ж? Одно заботой боле —
Одной слезой река шумней
А ты всё та же — лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснёт в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
А.Блок.
От любимого всеми романса на стихи А.С. Пушкина «Чёрная шаль» до одной из самых популярных песен из репертуара Клавдии Шульженко «Синий платочик», или песенки из фильма из «Иронии судьбы» «Платочки белые» с Тихорецкой, до сих пор популярны.
Среди других женских головных уборов, следует отметить особо сакральное и даже магическое значение платка. Платком с определенным образом завязанными узлами – наузами занавешивали детскую люльку, чтобы уберечь дитя от сглаза.
Во время обряда первой стрижки девочки «Развязывание ума», она получала в подарок новую юбку и платок, что означало конец младенческого и начало девичьего возраста. Свой первый платочек девочка получала из рук отца.
Середина осени на Руси была временем особым. На нее выпадал один из самых любимых и почитаемых праздников – Покрова Пресвятой Богородицы, который существует только в русской православной церкви. Этот праздник всегда был любимым девичьим праздником – после окончания полевых работ начиналась пора свадеб, и все девушки на выданье торопились в церковь, чтобы успеть первыми поставить свечку. Считалось, что та, которая опередит всех, и замуж тоже выйдет самой первой. С этим праздником связаны и традиции ношения платка. Тем более, что в этот день часто выпадал первый снег, и улицы российских городов и деревень расцветали яркими красками шалей и полушалков.
С Покрова у молодежи начинались посиделки. Открывались они «выборной игрой», в которой обязательно использовался платочек. Его подавали тому, кого выбирали себе в пару. Гадая на жениха, платком накрывали предметы, которые нужно было вытаскивать на ощупь, чтобы узнать, какой жених посватается к девушке: богатый или бедняк, красавец и щеголь, или невзрачный, молодец или вдовец. На платок привораживали любимого – достаточно было над уличным платком прочитать заговор и протереть им лицо, чтобы суженый глаз не мог оторвать от ворожившей девушки. Чтобы кожа была чистой, а лицо белым и румяным, брали ненадеванный платок, снимали им утром росу с пшеничных колосьев, и этой росой протирали лицо.
Платок был важным элементом свадебных обрядов. На праздник Покрова устраивались смотрины невест. На смотрины девушка надевала свой лучший наряд, а в руках держала платочек, который шила, вышивала и украшала кружевом собственного изготовления. Он должен был продемонстрировать жениху и будущим родственникам мастерство рукодельницы.
Основным знаком помолвки был платок, надетый на невесту её отцом в присутствии подруг и родственниц. Этот платок называли пеленой, или ревуном – в нем традиционно невеста причитала на девичнике, проливая слезы по своей девичьей жизни. Он закрывал большую часть лица, и этот платок положено было носить до венчания. Считалось, что он защищает невесту от дурного глаза, нечистой силы и порчи. В день венчания невеста меняла платок несколько раз. Платками покрывали, занавешивали и отделяли невесту и жениха, других участников обряда, прикрывали угощения, которые предназначались для молодых, одаривали гостей и родственников и совершали с ними еще множество всяких действий, в зависимости от традиций местности.
Наиболее древними были способы надевания платка внакидку, не завязывая узла, и на кромку, «по-богородицкому», который принят был у старообрядцев – платок-убрус накидывается на голову, концы раскладываются по спине и по груди, закалывая под подбородком на булавку.
После свадьбы платок носили уже постоянно. Он знаменовал новый статус — замужней женщины. С древних времён платок на голове замужней женщины был символом благородства, чистоты, покорности мужу и смирения перед Богом, давал ей ощущение защищенности и безопасности. Головной убор являлся символом добропорядочности: показаться “простоволосой” было верхом неприличия, а при людно сорвать с платок с головы, означало опозорить женщину и было самым тяжёлым оскорблением. Отсюда и произошло выражение ‘опростоволоситься’, то есть ‘опозориться’.
С XII века женщины стали носить своего рода покрывало из тонкого полотна или шёлка, длиной около двух метров и шириной около полуметра, набрасывая его поверх кокошника, кики или шапки – убрус.
Со временем убрус менялся, уменьшался в размерах, принял форму квадрата и стал называться плат, что означало просто кусок ткани.
В ХVI–XVII веках появляются платки – канаватки. Это были большие шали из тонкого шёлка с разноцветными полосами. Их привозили издалека восточные купцы, стоили они довольно дорого и доступны были только женщинам из богатых семей. Крестьянки же до появления промышленного производства платки ткали на домашних ткацких станках. Украшали их узорными ткаными полосами и вышивками или красили и набивали на них печатные узоры.
Расписной платок или шаль с каймою всегда были дорогим и желанным подарком. Сын, возвращаясь домой после долгого отсутствия, привозил матери нарядный платок. Ухаживающий за девушкой молодой человек дарил ей платок в знак серьезности своих намерений. Глава семьи, вернувшись с ярмарки, одаривал платками жену и дочерей – невест. Платки были холщовые, с тканым узором по краям, обшитые кумачом и бархатом, из шерсти, из набивного ситца. Чем зажиточнее была семья, тем наряднее были платки ее женской половины.
В некоторых местностях, например, в Вологодской губернии, платок был частью и мужского костюма. Молодые люди носили его крест-накрест или завязав узлом на груди, а концы спрятав за пояс.
Выпускались платки, предназначенные только для мужчин и имеющие сугубо практическое значение. Во время Первой мировой войны у каждого солдата был платок-косынка, который заменял бинт. Им можно было зафиксировать поврежденные осколком кости. Платки-бинты выпускались по заказу Красного Креста, и на них печаталась подробная инструкция по оказанию первой помощи с различными способами наложения косынки при различных видах травм. Кстати, подобные платки выпускались и в Советском Союзе с 1938 по 1942 год.
Для русской армии московское Товарищество Даниловская мануфактура выпускало еще один оригинальный платок – методичку для обучения новобранцев. По периметру располагался текст из устава караульной службы с иллюстрациями, а в центре — полная схема разобранной винтовки Бердана, состоявшей на вооружении русской армии с 1870 года. Схема дополнялась правилами разборки и сборки берданки. Мужские платки военного времени можно увидеть в Павлово-Посадском Музее истории русского платка.
Платки носили не только крестьянки. Дворянки, купчихи, мещанки, попадьи и поповны – представительницы всех сословий украшали себя платками и шалями.
Женщины и девушки в России носили платки, завязывая их по-разному: «по-бабьи», «по-дворянски», «по-купечески». Существовало более десяти способов завязывания платка.
Купчихи завязывали концы шелковых платков надо лбом, а на плечи набрасывали тяжёлые шерстяные или шёлковые шали.
Мода носить платки, завязав узел под подбородком, пришла из Германии в XVIII веке и так понравилась русским девушкам, что теперь никто уже не сомневается, что так их носили всегда, и такая манера ношения платка – исконно наша, российская.
Дамы из высшего общества, подражая образцам античной культуры, не завязывали свои воздушные, ажурные платки, а просто набрасывали их на голову. Мода на античность одела благородных дам в тонкие платья стиля ампир, которые позволяли видеть все достоинства женской фигуры, но при этом модницы дрожали от холода. Спасением стали роскошные кашмирские шали.
Со средины XIX века безусловным лидером платочного производства стала Павловопосадская мануфактура Лабзина и Грязнова. Яркие, многокрасочные павловопосадские платки стали очень любимыми в народе. Они были универсальны, подходили к любым нарядам горожанок и крестьянок, купчих и дворянок, и шли всем. Они были доступны даже самым небогатым слоям общества.
А началось все в 1795 году с шелковой фабрики крестьянина села Вохна, оно же Павлово, оно же с 1844 года Павловский Посад, Ивана Дмитриевича Лабзина. Правда, фабрикой назвать маленькое производство, где трудились всего около десятка наемных работниц, ткавших шелковые платки, было бы большим преувеличением. Таких производств в Богородском уезде, к которому относилось Павлово, насчитывалось несколько десятков.
Лабзины оказались неплохими бизнесменами – производство росло, богатело. Вместе с ним богатели потомки Ивана Лабзина. Его правнук Яков Лабзин вместе со своим компаньоном В. Грязновым, переведя фабрику на выпуск набивных шерстяных платков, стал одним из самых известных платочных фабрикантов и поставщиком Государыни Великой Княгини Александры Петровны «с правом иметь на вывеске вензелевое изображение Имени Ея Императорскаго Высочества», а его мануфактура – самым крупным предприятием России по выпуску шерстяных платков и шалей, с 2000 работающих на нём человек.
Историю превращения маленькой шелкоткацкой мастерской в современное конкурентоспособное производство, отвечающее всем мировым стандартам, можно узнать из книги А. Коновалова «Плат узорный».
Об истории платка и его значении в костюме и жизни наших предков, о приметах и обычаях с ним связанных, можно подробно узнать из книги выдающегося советского этнографа Д. Зеленина «Восточнославянская этнография», а также из исследования Г.С. Масловой «Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX — начала XX вв.»
ЭТИМОЛОГИЯ СЛОВА ПЛАТОК
В этимологических словарях можно встретить объяснение, что древние славяне использовали ткань в качестве денег, поэтому по этимологии глагол «платити» связан с «платъ» (ткань), отсюда «платок».
Лингвисты делают такие выводы, так как опираются на заметки о славянах еврейского путешественника Ибрагима ибн Якуба, который жил в начале Х века. Путешественник писал, что славяне делали легкие платочки, как сети, а потом ими рассчитывались друг с другом (текст здесь): «ими покупается пшеница и мука и лошади и золото и серебро и всякие вещи».
Но этот вопрос до сих пор остается дискуссионным. Поэтому считать такую этимологию обоснованной не совсем верно. Да и переход значения от ткани к оплате выглядит сомнительным (почему именно платки?).
С точки зрения лингвистики, конечно, нет сомнений, что слово «платок» происходит от древнерусского «платъ» — это ‘кусок любой материи’, слово известно с 1073 г (для сравнения в ст.-польск. płacie «лоскут»).
Отсюда и слово «платье», так называли не только определённый вид женский одежды, а вообще ‘то, что человек надевает на себя’, слово зафиксировано в 1397-1467 годах: «… свекру или деверю отдать платье…», ранее одежду называли «рухлядь». Любую верхнюю одежду называли словом «платно», легко здесь узнать полногласное слово «полотно».
Древнерусский глагол «платити» зафиксирован в значении ‘чинить, ставить латки’. Отсюда же и «латать» (как и чеш. lata «заплата», látkа «материал», польск. łаtаć «чинить»), а также, возможно, существительное «ластовица» (т. к. сербохорв. ла̀тица «ластовица»).
По мнению академика О. Н. Трубачева, корень *lata у древних славян означал ‘болтающийся лоскут, обрывок, клочок’, от индоевропейского *lat- ‘хватать’. То есть «латка» — это ‘то, что оторвали’, кусок от целого, который можно пришить, залатать прореху и как-то использовать в быту.
Семантически корень индоевропейского *lat- ‘хватать’, конечно, можно связать с «платком» и «платьем», но не особо понятно, откуда взялся звук [п] в начале слова, если исконный корень *lat-. Слова «латка», «латать» сначала считались областными, видимо, в народных говорах начальный звук [п] отпал по каким-то фонетическим причинам.
Однако, удалось найти другую этимологическую реконструкцию.
Привычное для нас значение у слова «плата» (платить) развилось ещё в праславянский период, до расселения славян. Потому что подобные слова есть в других славянских языках: словен. рlȃt «награда», гот. рlȃt, чеш. рlаt «плата», рláсе «вознаграждение», словен. platíti, чеш. platiti, слвц. рlаtit᾽, в.-луж. рłасič, н.-луж. płaśiś.
Лингвист А. К. Шапошников возводит «платить» (плата, оплачивать) к индоевропейскому корню *plētos ‘выполненный, полный’ от *pel-: *pēl-: *pol-: *pl— ‘приобретать, добывать, получать прибыль’. Сюда же относит и слова «плен», «полонить». По мнению лингвиста, «плата» — это буквально ‘выполнение (обещанного вознаграждения)’ за приобретение чего-то другого.
А славянское «платъ» (платок) А. К. Шапошников относит к индоевропейскому *p[e]lHt- ‘широкий’. От этого же корня существительное «плащ» и прилагательное «плоский».
Таким образом, эти слова «платъ» (платок) и «платить» (плата, можно разделить на две группы, происходящие от разных корней.
1. «Платить» (оплачивать), «плата» (оплата) — от *pel-: *pēl-: *pol-: *pl- ‘приобретать, добывать, получать прибыль’.
2. «Платок», «платье», др.русс «платити» ‘чинить’, «латать», «заплатка», «полотно», «плащ», «ластовица» — от *p[e]lHt- ‘широкий’.