Особенности русско-византийских отношений в XII веке

ОСОБЕННОСТИ РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ В XII веке. *(Тезисы)
Г. Г. Литаврин (1925 — 2009) советский и российский историк, специалист по средневековой истории южных славян, истории Византии и русско-византийских связей.

XII столетие было ознаменовано глубокими переменами во внутренней и внешней политической истории двух крупнейших восточно христианских государств. Внешняя политика Древней Руси утратила былое единство. Политика Византии в отношении Руси приобрела маневренный и избирательный характер. Византийская империя избавилась от
угрозы нападения русских и задачи её дипломатии сводились отныне к попыткам привлечь Русь к борьбе со своими врагами и удержать её от участия во враждебных империи коалициях.

В течение всего XII в. Византия стремилась сохранить наиболее тесные связи с Киевским княжеством, как самым старшим в русской иерархии княжеств, и с Галицкой Русью, как своим наиболее реальным военным
союзником. Однако в первые четыре десятилетия XII столетия отношения Руси и Византии были натянутыми, так как в правление византийского императора Алексея I Комнина в период между 1097 и 1105 гг. империя утвердила своё господство в принадлежавшем до того русским Тмутараканском княжестве.

Особую заинтересованность в этом районе Византия проявила потому, что остро нуждалась тогда в источниках нефти для производства «греческого огня». Воспользовавшись ослаблением связей Тмутаракани с Русью и оказав поддержку сосланному в империю
князю-изгою Олегу Святославичу в возвращении Тмутаракани, Византия по договору с ним получила впоследствии от него этот район, и её господство продержалось здесь почти до самого конца XII столетия. Поход войск Владимира Мономаха в 1116 г. на Дунай может быть расценен как ответное мероприятие русских.

Император Алексей I Комнин оказал помощь врагу Владимира Мономаха князю-изгою Олегу Святославичу, а затем занял Тмутаракань,— Владимир поддер­жал врага Алексей I Лжедиогена и занял ряд городов империи на Дунае. Это единственное в XII веке столкновение Руси и Византии не было результатом противоречий
между ними в Нижнем Подунавье, хотя русские, теряя свои позиции в Крыму и Приазовье, стремились в то время упрочить своё влияние в низовьях Днестра, Прута и Дуная. Но поскольку эти меры
предпринимала здесь прежде всего Галицкая Русь, потенциальный союзник империи, и поскольку влияние Руси уменьшало угрозу половецких набегов в глубь Балкан, Византия не препятствовала русскому проникновению в этот соседний с империей район.

Напряженность в русско-византийских отношениях продолжала ощущаться до начала 40-х годов XII в., однако уже за 10 лет до этого положение стало постепенно все более нормализоваться. В полном смысле новый период в развитии русско-византийских связей наступил в сере­дине XII столетия, когда центр политической активности Византийской империи переместился в Европу, на север
Балканского полуострова. Ведя почти 20-летнюю войну
с Венгрией, Византия остро нуждалась в союзе с Галицкой Русью, лежавшей по соседству с Венгрией и способной препятствовать её союзнику — киевскому князю — помогать Венгрии своим войском. И Галицкая Русь, и  Суздаль оказались в одной коалиции с Византией не столько в силу успехов её дипломатии, сколько в результате объективно сложившейся ситуации: Галич и Суздаль вели упорную борьбу с Киевом, находившим­ся в союзе с Венгрией, а Византия, воюя 20-лет с Венгрией, становилась естественной союзницей Галича и Суздаля и врагом Киева. Однако ясных свидетельств реальной военной помощи русских Византии против Венгрии источники не содержат и для этого периода.

Новый этап затухания активных политических отношений Византии и Руси приходится на 70—80-е годы XII в., чему способствовали основание II Болгарского царства и возобновление половецкого натиска на Русь.

Существенные перемены сравнительно с предшествую­щей эпохой произошли в XII веке и в области торгово-экономических связей двух держав. Возрастало значение менее длинного и менее опасного торгового пути из Галиции, пролегавшего в то время с низовий Дуная не только по морю, но и по суше через болгарские земли.

Русь увеличивала вывоз в Византийскую империю не только сырья, но и ремесленных изделий, в торговлю с Византией втягивался широкий круг русских городов. Наиболее важным было, однако, изменение степени заинтересованности сторон в торговле друг с другом.

В X—XI вв. менее заин­тересованной в этом была Византия, делавшая торговые уступки русским из политических соображений. Напротив, для Руси торговля с Византией имела тогда огромное экономическое, социальное и политическое значение, и обеспечение для неё выгодных условий было одной из важнейших задач государственной власти.

В XII веке торговля русских приобрела широкий раз­мах — они торговали уже почти со всей Европой; византийский и восточный рынки перестали служить почти исключительным источником высокосортных товаров и предметов роскоши. С конца XI века торговля в самой сто­лице Византийской империи, а затем во всем черноморском бассейне всё более переходила под контроль Венеции и Генуи.

Ус­ловия для торговли русских в Византии не могли быть прежними — исключительными привилегиями пользовались теперь не русские, а итальянские купцы. И сами русские князья в новых условиях не проявляли об этом особых забот. Хотя потребности Византии в товарах с
Понта выросли, империя уже была не в состоянии обеспечить русским выгодные условия торговли.

Такой важ­ный элемент внешнеполитических контактов, как торговля, выпал из общей системы официальных связей Руси и
Византии. В качестве подлинного и единственного средства политического воздействия Византии на Русь в XII веке оставалась лишь русская православная церковь, зависимая от константинопольского патриарха. Однако влияние этой зависимости на политическую жизнь Руси нередко преувеличивается в историографии. Лишь в условиях не­посредственного соседства христианизация и церковная зависимость подготовляли почву для политического верховенства и даже экспансии. В отношениях Руси и Византии церковь была способна осуществить только такое политическое влияние, главной целью которого было не столько подчинить Русь интересам византийского двора, сколько обезопасить себя с её стороны и отвлечь от союзов с врагами Византийской империи.

Старый тезис об агрессивных происках Византии на Руси в XII веке не может быть ныне признан состоятель­ным. В эпоху, когда проблема выживания стояла перед империей более остро, чем вопрос об осуществлении ре­альной экспансионистской доктрины, византийская дипло­матия проводила сугубо практический курс.

Византия упорно не давала никому из русских князей согласия на учреждение митрополичьей кафедры, помимо киевской,
потому что с дальнейшим ослаблением единства Руси из-за набегов с половецкой степи стала бы угрозой и для империи.

Византия упорно стремилась к сохранению своего церковного влияния, противодействуя двум развивавшимся на Руси тенденциям: к поставленню на митрополичью кафедру угодного по политическим сообра­жениям кандидата для киевского князя и к выдвижению на престол митрополии не греческого, а русского единоязычпого владыки. Империи удалось отстоять древнюю традицию. Киевский князь был готов и впредь принимать традиционный порядок вещей, ожидая митрополи­та из Константинополя. Но он хотел в соответствии с сознанием своей власти и в согласии с самим византийским образцом пользоваться правом выбора кандидатуры митрополита, как это делал император при выборах пат­риарха и как позволяла осведомленность князя о политической ориентации и личных качествах деятелей византийского духовенства. Сохранившаяся церковная зависимость Руси от Византии не может быть приравнена к политической.

Феодальная раздробленность Руси давала Византийской империи больше поводов для политических демаршей на Руси, но ослабляла глу­бину и длительность влияния Византии. До середины XI века система договорных отношений Византии и Руси охватывала все сферы внешнеполитических контактов и была обязательной для обеих сторон также в целом. Теперь эта система ушла в прошлое. Основой
прежних договоров служила взаимная заинтересованность в них. Византийцы нуждались в русской военной помощи и русские могли её оказывать, соглашаясь оплачивать кровью свои исключительные торговые привиле­гии в Византии. Ныне Русь, утратив свои владения на Чёрном море, не могла защищать находившиеся здесь колонии империи; не была Русь расположена и к расто­чению своих воинских сил в эпоху усобиц и половецкого натиска; договоры с Русью уже не могли быть всеобщими, а следовательно, не могли обещать Византии и военной помощи в крупных масштабах.

Византия была теперь неспособна оплатить помощь прежними торговыми льготами, само значение которых для Руси резко снизилось. Интерес к воинской помощи русских упал и в Византийской империи: с конца XI века наём иноземцев в войско облегчился, империя более нуждалась во флоте, а Русь его не имела. На смену общерусским договорам с Византией пришли соглашения отдельных княжеств Руси, подчиненные кон­кретной задаче, непрочные и кратковременные, завися­щие от меняющейся международной и внутриполитической обстановки в обеих странах.

Глава из книги «Польша и Русь». Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII–XIV вв. М., 1974. Под редакцией академика Б. А. Рыбакова.