Вторник , 8 Октябрь 2024
Домой / Античное Средиземноморье / Основные черты древнегреческих праздников

Основные черты древнегреческих праздников

Скржинская Марина Владимировна.
Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье.

Основные черты древнегреческих праздников.

Праздники составляли важнейшую, если не главную, часть религии и были непременным компонентом ежедневной жизни эллинов, состоявшей в мирное время из определенного чередования будничных и праздничных дней. Греки не выработали каких-либо абстрактных религиозных догм и не создали канонических священных текстов, как Библия у христиан или Коран у мусульман,1 их вера выражалась главным образом в действиях, производившихся чаще всего во время праздников.2 Таковы были жертвоприношения и возлияния, пение гимнов, культовые танцы под музыку духовых и струнных инструментов, приношения даров, торжественные процессии, мистические, атлетические и конные состязания в честь богов. Подобные церемонии повторялись на множестве праздников, отличаясь одна от другой разными особенностями их проведения во всех государствах Эллады и в её колониях. Эти общие черты праздников выражены в речи оратора Элия Аристида (XXIX, 4):

«Нам предстоит справлять празднества в честь Диониса, Афродиты и всех прочих богов. Мы будем совершать возлияния, приносить жертвы, петь пеаны, и постараемся ничего не упустить из того, что повелевает нам благочестие».

Греки верили, что боги незримо присутствуют на праздниках, и их благосклонное отношение к людям зависит от правильно сделанных жертвоприношений, а также от художественного качества музыки, пения танцев и разнообразия всевозможных агонов, посвященных чествуемому божеству. Поэтому хорошо организованный праздник оказывался залогом доброго отношения богов к тем, кто устроил торжество.

Эта мысль воплощена в замысле знаменитого фриза Парфенона: там олимпийские боги радостно созерцают процессию на главном городском празднике Панафиней; через весь город афиняне идут к храму с песнями и танцами, они ведут жертвенных животных, несут в дар Афине новый роскошный пеплос, демонстрируют искусство верховой езды и управления колесницами.

Во время праздников греки приостанавливали все общественные и частные дела, не назначали заседаний судов и государственных органов, освобождали детей от учебных занятий, а женщинам, обычно находившимся в пределах своего дома, разрешали покидать его для участия в празднике. В праздничные дни все надевали свои лучшие наряды, украшали голову лентами и цветами, а главные исполнители различных церемоний, жрецы, певцы, танцоры, музыканты и др. в особо торжественных случаях облачались в специально сшитые, не похожие на будничные одежды и венчали голову золотыми венками или диадемами.

Установление культа богов и соответственно праздников с исполнением определенных ритуалов считались у эллинов одной из первостепенных задач при основании новых поселений. Эта черта греческой колонизации отразилась уже в «Одиссее» Гомера, описавшего переселение феаков на новые земли:

...божественный вождь Навсифой поселил их
В Схерии, тучной земле, далеко от людей промышленных.
Там он их город стенами обвел, им построил жилища,
Храмы богам их воздвиг, разделил их поля и участки.
(Od. VI, 7-10; перевод В. А. Жуковского)

Таким образом, греки включали устройство религиозных празднеств в число столь же необходимых и первоочередных дел, как постройка жилищ, оборонительных сооружений и раздел земли внутри и вокруг города. Сразу же часть земель отводилась под теменосы, священные участки, на которых справляли праздники. Теменосы (др.-греч. τέμενος) постоянно благоустраивали, украшая их храмами, алтарями и статуями. Это хорошо прослеживается на примере археологических остатков Центрального теменоса Ольвии. Там в VI в. до н. э. на священном участке Аполлона Дельфиния находились примитивные культовые сооружения и специально выращенная священная роща; в V в. до н. э. ольвиополиты поставили небольшой храм и алтарь из известняка, а в IV в. до н. э. вместо старого построили вдвое больший храм и новый алтарь, облицованный мрамором.3

Ольвия

Каждый греческий полис тратил большие средства на организацию государственных праздников. Для этого строились и обновлялись театры и стадионы, храмы и алтари, нанимались учителя хоров и актеров, а также тренеры атлетов, изготовлялись особые нарядные одежды и украшения, заказывались дорогостоящие призы (треножники, золотые венки, расписные вазы и др.), покупались жертвенные животные, вино, оливковое масло и прочее, необходимое для праздничных церемоний. Недаром Демосфен (IV, 35) сказал, что на главные афинские праздники Панафинеи или на Великие Дионисии расходуется больше денег, чем на военный морской поход.

Всякий крупный праздник сопровождался торжественным шествием (πομπή) граждан с пением и танцами; процессию часто сопровождали всадники и колесницы (рис. 2). Наряду со взрослыми дети и подростки участвовали в различных церемониях, так что праздник активно входил в жизнь греков с малых лет. Как правило, праздничные состязания хоров и атлетов начинались с выступлений детей, в основном мальчиков.

Так было и в Северном Причерноморье, о чём свидетельствует надпись из Горгиппии (КБН. 1137): там на празднике в честь Гермеса состязались мальчики 12-15 лет.4 В античности хор пел лишь в унисон и в октаву, поэтому для его подготовки требовалось немного репетиций. Количество детей в таких хорах колебалось от 6-8 до нескольких десятков человек.5 Девочки и девушки иногда также пели хором на праздниках; напомним, к примеру, Парфении, написанные Алкманом для подобных девичьих хоров в Спарте.

Почти на всех древнегреческих праздниках мужчины занимали ведущее положение, но многие торжества не обходились без женщин. Девочки с раннего возраста начинали участвовать в праздничных церемониях в честь женских божеств. Об этом упоминается в комедии Аристофана «Лисистрата» (ст. 661-665): в семь лет четыре афинские девочки становились аррефорами, они помогали женщинам, ткавшим пеплос для статуи богини Афины, и шли в торжественной процессии на празднике Скирофория; в десять лет несколько девочек готовили муку для особого хлеба, приносившегося в дар Афине; на празднике Артемиды Бравронии девочки в оранжевых платьях изображали медведиц.

Наконец, взрослые девушки становились канефорами (носительницами корзин). Одетые в нарядные длинные пеплосы и плащи, они составляли часть процессии, двигавшейся к алтарю, и несли, как правило на голове, корзины с предметами, необходимыми для жертвоприношения (ножи, соль, венки и др.). Их выбирали из лучших семей, и это считалось большой честью.6

В одной ольвийской надписи упомянута женщина, носившая культовую утварь во время праздничных процессий,7 а в нимфейском святилище Деметры обнаружены фрагменты культовой корзины для священных предметов.8

В главах о праздниках Аполлона, Афины и Деметры будет рассказано о грандиозных праздничных шествиях в Милете, Афинах и на острове Делосе, которые видели жители античных городов Северного Причерноморья. У себя дома на местных праздниках они тоже устраивали многолюдные процессии; одна из них на херсонесском празднике Парфении упомянута в декрете в честь полководца Диофанта; его деяния глашатай прославлял во время торжественного шествия (ΙΡΕ I2. 352).

Греческие праздники начинались в определенные сроки и имели определенную периодичность; исключение составляли лишь экстраординарные праздники по случаю какого-то отдельного выдающегося события, к примеру, военной победы. Многие праздники проходили ежегодно, другие — раз в два года, например, Истмийские и Немейские игры, а знаменитые Олимпиады и Пифийские игры — раз в четыре года. Реже встречались праздники с более длительными интервалами, так, Херила в Дельфах отмечалась раз в восемь лет (Plut. Quaest. Graec. 12).

Продолжительность праздников была различной. Одни укладывались в один день, другие, в основном главные государственные и общегреческие торжества, длились по несколько дней. Известно, что в Афинах Апатурии занимали три дня, Фесмофории — пять, Панафинеи — восемь, праздник Карнейя в Спарте проходил девять дней, а Посейдона на острове Эгина чествовали шестнадцать дней.

Праздники следовало справлять в строго назначенные дни. Это подчеркнул Демосфен (IV, 35), говоря о том, что, кто бы ни занимался проведением Панафиней и Дионисий, они всегда совершаются в назначенные им сроки, хотя для них «требуется столько хлопот и приготовлений, сколько вряд ли идёт на что-либо иное». Ведь греки верили, что изменение издавна установленных сроков праздников равносильно оскорблению божества. Например, агон демиургов (др.-греч. δημι-ουργός — «мастер; ремесленник, мастеровой; создатель, творец») во время Великих Дионисий в Афинах начинался десятого числа месяца Элафоболиона (соответствует нашим марту-апрелю), и когда в 270 г. до н. э. почему-то представления пришлось отложить на четыре дня, было принято постановление считать эти дни вставными в месяц, так что праздничная церемония началась в положенное ей число Элафоболиона.9 Такая строгая периодичность послужила поводом к тому, что праздники оказались надежными вехами для определения дат тех или иных действий в общественной и частной жизни. Во многих государствах смену магистратов приурочивали к времени одного из главных праздников, члены Афинского морского союза привозили свои взносы к Великим Дионисиям и т. п.

В разных греческих государствах справляли не одинаковое количество праздников, но всюду они занимали значительное число дней в году. Афины отличались особенно многочисленными праздниками. Как писал Ксенофонт (Ath. Pol. III, 9), их было вдвое больше, чем в других государствах; особенно много праздничных дней падало на начало весны в Антестерионе, и в этом месяце некоторые родители не отправляли детей в школу, чтобы сэкономить на плате учителю (Theophr. Char. 30 ). Афиняне гордились большим количеством своих праздников, и это отразилось в знаменитой речи Перикла, записанной Фукидидом (II, 38):

«Более чем какой-нибудь другой народ мы доставляем отдых душе человека, внося в обрядность нашей религии ежегодные состязания и торжества, …радостность которых изгоняет уныние» (перевод Φ. Ф. Зелинского).

Некоторые города стремились превзойти даже Афины: по свидетельству Страбона (VI, 3, 4; С. 280), в дни расцвета Таранта, находившегося в Южной Италии, праздничные дни превышали по количеству будничные.

Сейчас почти ничего не известно относительно сроков и продолжительности античных праздников в Северном Причерноморье. Лишь названия некоторых месяцев указывают на проведение в них соответствующих праздников, о чём пойдёт речь в главе о календаре. Еще можно сказать, что по несколько дней длились местные праздники, сопровождавшиеся музыкальными, атлетическими и конными состязаниями.

Одна из особенностей религии и культуры греков состояла в проведении общегреческих празднеств, называвшихся панэгериями (πανήγυρις — всенародное собрание).10 Эллины отправлялись на панэгерии, чтобы поклониться божеству и посмотреть на праздничные церемонии. Некоторых из них приглашали участвовать в шествиях и жертвоприношениях, а представители разных государств выступали на мусических, атлетических и конных состязаниях. Собравшиеся вместе граждане многих городов именно здесь ощущали свое этническое единство.

Главными панэгериями были Олимпийские, Пифийские, Истмийские и Немейские игры. Перечисляя их, античные авторы всегда называют первыми Олимпийские. Эллины не отменяли их даже в самые тяжелые времена. Геродот (VIII, 26) рассказал, как персы, воюя с греками в V в. до н. э., с удивлением узнали, что их противники «справляют Олимпийский праздник и смотрят атлетические и конные состязания». Особенно удивительным для варваров оказалось то, что за победу полагается не ценный приз, а венок из оливковых ветвей.

Торжества проходили у святилища бога или героя, к нему шли многолюдные процессии и совершались жертвоприношения, затем несколько дней посвящалось агонам, занимавшим на многих праздниках большую часть времени. Организация шествий, жертвоприношений и сопровождавших их ритуалов, а также игр осуществлялись тем государством, на территории которого собиралась панэгерия. Область, где шел праздник, считалась в это время священной, поэтому никто не имел права вторгаться туда с оружием. Конечно, варвары не соблюдали этого правила, да и греки неоднократно им пренебрегали. Например, в 420 г. до н. э. спартанцам запретили участвовать в Олимпиаде, потому что они во время священного перемирия осадили город Лепрею в Элиде, где были назначены игры.

В эллинистический период во многих городах появились праздники, привлекавшие греков из разных частей ойкумены. В Северном Причерноморье такими были Ахиллеи — игры на Ахилловом Дроме, проходившие под патронатом Ольвии. Имеются свидетельства о том, что ольвиополиты, херсонеситы и боспоряне наряду с гражданами многих государств посещали многолюдные праздники Аполлона на Делосе, Панафинеи, Пифийские и Истмийские игры, Сотерии в Дельфах, Элевсинские и Самофракийские мистерии.11

Исократ в «Панегирике» (IV, 43), высоко оценивая значение подобных празднеств, сказал об этом так:

«Справедливо хвалят основателей панэгерий за переданный нам обычай заключать перемирие, прекратив обычные раздоры, собираться в одном и том же месте; после совместных обетов и жертвоприношений мы вспоминаем о родстве, существующем между нами, и сохраняем на будущее более дружественные чувства, укрепляя старые и создавая новые связи взаимного гостеприимства. Пребывание здесь полезно и простым людям, и атлетам: когда собираются эллины, одни показывают свои дарования, другие наслаждаются этим зрелищем. Равнодушным не остается никто».12

Наряду с церемониями, посвященными собственно празднику, во время панэгерий проходили ярмарки, ораторы обращались к народу с речами, поэты читали свои произведения, проводились дипломатические переговоры посланцев из разных городов. Здесь встречали старых друзей, заводили новые знакомства, заключали торговые сделки и стремились узнать новости из разных концов ойкумены. Множество паломников жили во временных бараках и палатках, между ними сновали уличные торговцы с едой и разнообразными товарами, жонглеры и акробаты собирали зрителей на свои представления. Об этом говорил Дион Хрисостом (VIII, 9), описывая, как киник Диоген посетил Истмийские игры в IV в. до н. э.:

«В ту пору всякий мог слышать у храма Посейдона, как орут и переругиваются толпы жалких софистов, как сражаются между собой их так называемые ученики, как множество поэтов распевают свои стихи, как множество писак читают вслух свои нелепые сочинения и слушатели восхваляют их, как множество фокусников показывают разные чудеса, множество гадателей истолковывают знамения, как бесчисленные риторы извращают законы, как немалое число мелких торговцев продают всякую всячину».13

Центральными ритуалами всех праздничных торжеств были жертвоприношения и возлияния на алтарях тех богов, в честь которых справляли праздник. Поэтому у греков одно из слов, обозначающих праздник, было тисия (греч. θυσία), жертвоприношение.

Евмел, 309-303 до н. э.

Именно этим словом Диодор Сицилийский (Bibl. XII, 25), опираясь на какой-то местный источник, назвал не известный сейчас по названию боспорский праздник, на который спешил из Синдики в свою столицу царь Евмел и погиб в 304/303 г. до н. э., выпрыгнув из повозки, которую понесли испуганные кони.

Для большинства древних народов связь богов с людьми осуществлялась через жертву и приношение даров. Принимая их, боги, по мнению греков и римлян, в ответ могли исполнить просьбы людей, сделавших подношение. Хранилищем многих подношений служил античный храм; он считался домом бога, и его олицетворением была стоящая в храме статуя.14 Дары размещали на жертвенных столах, образцы которых найдены в Пантикапее15 и в Китее (КБН. 942), а также на стенах целлы и в приделах храма. Среди них находились весьма ценные вещи как по материалу (золото, серебро, драгоценные камни), так и по мастерству исполнения, поэтому греки приходили в храмы специально посмотреть на редкости, о чем известно из сочинений древних авторов, больше всего из «Описания Эллады» Павсания. В результате многие античные храмы превращались в своеобразные музеи, где среди разнообразных приношений эллины видели прекрасные произведения монументального и прикладного искусства.

18. План святилища Аполлона в Дельфах

При богатых храмах для хранения приношений строились здания сокровищниц (рис. 18).

По надписям известно, что в ольвийских храмах находились золотые и серебряные статуэтки богини Ники, золотые венки, ожерелья, пояса, серебряные чаши и треножники (IPE I2. 80, 82, 83, 85, 86, 89, 91, 93, 96-98, 100, 101, 105, 106, 107; НО. 69, 79, 80, 83). Среди ольвийских археологических находок есть серебряный позолоченный медальон II в. до н. э. с изображением Афины. Подобные медальоны украшали центр чаши, из которой совершались возлияния на праздничных церемониях.16

Ожерелье с подвеской. I век н.э. Керчь.

На приношениях богам и героям зачастую писали имена дарителей (Her. I, 51; Dem. XXII, 72). В тексте одного афинского декрета цитируются надписи на золотых венках, которые боспорские цари неоднократно посвящали в храм Афины после Панафинейских праздников (МИС. 3). В городах Северного Причерноморья найдено немало керамических сосудов с прочерченными на них посвящениями божеству и с именем дарителя, но чаще в тексте посвящения указано лишь имя бога.17

 

Говоря об античном храме, следует напомнить его кардинальное отличие от современных церквей, мечетей и синагог, куда люди собираются на молитву и на религиозные праздники. У эллинов эти обряды проходили вне храма на открытом воздухе у алтарей. Их помещали перед фасадом храма, но зачастую для почитания божества сооружали только алтарь на священном участке теменоса. Там во время праздников звучали гимны, прославлявшие богов и напоминавшие разные эпизоды мифов о них. Поэтому гимны в древности играли роль, сходную с той, какую в христианской литургии выполняет предварительно читаемый отрывок из Евангелия.18

Археологи открыли множество алтарей, немых свидетелей праздничных церемоний; самый знаменитый из них — огромный мраморный алтарь — найден в Пергаме; он сооружен в начале II в. до н. э. для праздника Никефории и украшен сценами борьбы богов и гигантов. Описание этого и многих других алтарей сохранилось в сочинениях античных писателей, имеется также немало их изображений на вазах и рельефах.

В городах Северного Причерноморья алтари появились в VI в. до н. э.,19 то есть вскоре после основания колоний. По своему виду они не отличались от подобных сооружений в Элладе.20 На больших главных алтарях жертвоприношения приносили во время государственных праздников.21

3.Мраморный алтарь IV в. до н. э. из Херсонеса. Реконструкция И.Р. Пичикяна.

К настоящему времени лучше всего сохранились два подобных алтаря в Херсонесе и в Ольвии. Херсонесский алтарь был сооружен в IV в. до н. э. и посвящен главной богине города Артемиде с эпиклезой Дева. Его мраморную облицовку украшали розетки, букрании и гирлянды листьев рис. 3), высота составляла около 2 м, длина — более 2,5 м, ширина — 1,3 м.22

4. Известняковый алтарь V в. до н. э. на Центральном теменосе Ольвии.

Алтарь на Центральном теменосе Ольвии появился уже в VI в. до н. э., в следующем столетии там поставили каменный алтарь несколько больших размеров, а цоколь прежнего использовали в качестве площадки, на которой стоял жрец во время жертвоприношения. На краю алтаря высилась статуя, вероятно, Аполлона.23 Сложенный из прекрасно обработанных известняковых плит, этот алтарь сохранился почти полностью до наших дней (рис. 4), так как в III в. до н. э. его засыпали слоем земли, на котором возвели новый, отделанный мрамором. Вероятно, он был самым красивым сооружением такого рода за всю историю Ольвии, но от него уцелели лишь мелкие мраморные обломки с резным, тонко выполненным орнаментом.24

5. Известняковый алтарь III-II вв. до н. э. на Западном теменосе Ольвии.

На другом ольвийском теменосе открыт алтарь меньших размеров; облицованный известняковыми плитами, он стоял на платформе из двух каменных блоков, образовывавших с одной стороны две ступени, на которые поднимался жрец при совершении обрядов во время праздников в III-II вв. до н. э. (рис. 5).25

В греческих городах всегда находилось много сравнительно небольших алтарей прямоугольной, реже круглой формы, сделанных из одного каменного блока.26 Обе разновидности подобных известняковых алтарей открыты на Западном теменосе Ольвии, а в Херсонесе и на Боспоре найдено несколько мраморных образцов.27 На стенках круглого алтаря из Пантикапея выдающийся скульптор V в. до н. э. изобразил праздничное шествие женщин в длинных хитонах и плащах.28

6.-Мраморный-алтарик-эллинистического-времени-из-Ольвии.-Реконструкция-А.В.-Круглова

Хорошее представление об алтарях такого типа дают миниатюрные алтарики, называемые в научной литературе арулами;29 по образцам настоящих их делали из глины, известняка и мрамора и ставили в нишах стен частных домов, а также посвящали в святилища богов, о чем свидетельствуют места их находок. Подобные приношения наряду с местными жителями делали и приезжие. Надпись IV в. до н. э. на небольшом каменном алтарике из Гермонассы гласит, что гражданин Гераклеи принес его в дар Афродите.30 Как и настоящие алтари, арулы нередко украшены рельефами (рис. 6);31 таковы привозной мраморный алтарик и местный терракотовый из Ольвии, сходные находки известны в Херсонесе и на Боспоре.32 На некоторых арулах сжигали ароматические вещества, производя таким образом воскурения богам. О подобных ритуалах в Северном Причерноморье свидетельствуют следы горения на двух терракотовых алтариках, найденных на азиатской части Боспора.33

7. Жертвоприношение Геракла нимфе острова Хриса. Краснофигурная пелика из кургана Бакса близ Пантикапея. Конец V в. до н.э.

В некоторых греческих святилищах сооружались существовавшие с глубокой древности примитивные алтари из кучи камней или галек. Остатки двух таких алтарей эллинистического времени открыты на Западном теменосе Ольвии.34 На краснофигурной пелике из кургана Бакса близ Пантикапея алтарь подобного типа изображен в сцене жертвоприношения Геракла нимфе острова Хриса (рис. 7).35

Эллины совершали приношения богам двух видов. Жертвы, предназначавшиеся для временного наслаждения божества, состояли из разных напитков, мяса, плодов, специально приготовленных блюд и печений. Вклады же, остававшиеся в святилище в качестве его собственности, служили для надобностей культа (например, сосуды для возлияний) и для украшения храма. К последним относились статуи, рельефы, треножники, венки, парадное оружие и др.

Принесение жертв первого вида отвечало представлениям греков о том, что боги питаются ароматом сжигаемого мяса, испарениями жидкостей, которыми совершаются возлияния, и вдыхают запах курений из мирра, ладана и других ароматических веществ. Возлияние могло быть самостоятельным актом, но обычно оно сопровождало жертвоприношение. Возлияния чаще всего делали чистым вином, не смешанным с водой, кроме того, в определенных случаях использовали молоко, воду, мед и различные их смеси. На ольвийской стеле римского времени (IPE I2. 101) прочерчена фигура молодого человека около алтаря, в одной руке он держит ветвь (по-видимому, пальмовую), а в другой — сосуд для возлияний (рис. 8).

8. Возлияние у алтаря. Рисунок на стеле с ольвийским декретом римского времени.

Для возлияния брали плоскую керамическую или металлическую чашу. Во время праздничных церемоний жрец наливал туда жидкость из кувшина, чаще всего имевшего форму ойнохои. Возлияние совершалось либо на землю, либо на жертвенник, а иногда на фимиатерий, сосуд, из которого исходил благовонный дым-фимиам.36 При этой церемонии звучала музыка «спондеического стиля», исполнявшаяся на аулосе. Наименование музыки такого рода произошло от названия чаши для возлияний — σπονδεΐον.37

Воскурения всевозможными ароматическими веществами, по мнению греков, доставляли удовольствие и богам, и людям, в то же время благовонный дым заглушал неприятные запахи от горения шерсти и костей жертвенных животных. Для этого ритуала использовали душистые травы, листья и шишки, а при более дорогих обрядах, особенно на главных праздниках, употребляли смолы и камеди, привезенные из Южной Аравии, Северной Африки и даже из Индии. Античные авторы упоминают о курении преимущественно ладаном, а также нардом, корицей, миррой, шафраном и некоторыми другими веществами. Об использовании дорогих благовоний во время праздников в Северном Причерноморье свидетельствует надпись из Фанагории, в которой говорится о воскурении ладана перед жертвоприношением (КБН. 1005).

Воскурение совершалось с помощью нагревания ароматического вещества тлеющими углями или раскаленными камешками, положенными на треножник или на арулу, либо в курильницы-фимиатерии, сделанные из металла или керамики. Последние имели разные формы и обычно состояли из резервуара с крышкой, куда помещали угли и ароматическое вещество, а в стенках или на крышке имелись отверстия для выхода благовонного дыма. Некоторые бронзовые и серебряные курильницы, пожертвованные в храмы, представляли собой выдающиеся произведения прикладного искусства (Her. IV, 162).38 Воскурения сопутствовали праздникам в античных городах Северного Причерноморья с первых лет их существования. Здесь найдено немало местных и привозных курильниц; их употребляли при частных, домашних и общественных жертвоприношениях, о чем свидетельствуют места их находок.39 Среди наиболее древних образцов назовем два, обнаруженных на Центральном теменосе Ольвии: редкая расписная родосско-ионийская курильница и серолощеная с отверстием в виде фасада храма; обе датируются третьей четвертью VI в. до н. э.40

Ольвийские эллинистические курильницы местного производства расписывали разноцветными орнаментами и гирляндами из ветвей и листьев.41 Из поздне эллинистических курильниц отметим фимиатерий в виде головы быка, найденный на Тамани.42

Прекрасный образец такого рода импортных изделий эллинистического времени куплен в 1903 г. у торговца древностями; считается, что эта керамическая курильница найдена при грабительских раскопках Ольвии, но, возможно, она находилась и в каком-то другом городе Северного Причерноморья.43 Большая цилиндрическая курильница высотой около 40 см изготовлена во II в. до н. э.; она имеет конусообразную крышку и стенки, покрытые двумя рельефными поясами: нижний состоит из гирлянд, а более широкий верхний украшен изображениями масок и женщин в длинных хитонах, их поднятые руки как бы поддерживают верхнюю часть курильницы. Ее внутренность разделена на две части плоской перегородкой с круглым отверстием в центре. В верхнем ярусе помещался вставной сосуд с ароматическим веществом, а в нижнее отделение клали тлеющие угли; душистый дым выходил через три небольших отверстия в крышке. Остатки нагара и сильная копоть на днище, стенках и вставном сосуде свидетельствуют о долговременном использовании этой курильницы.

Многие граждане и иностранцы делали разнообразные вклады для проведения праздников. Моряки, прибывшие в Нимфей из Египта в III в. до н. э. подарили в святилище Афродиты по несколько хоев вина и масла.14 В надписи из Фанагории говорится о сделанном несколькими лицами пожертвовании для праздника — масла для светильников и смеси вина с медом (КБН. 1005). Акт смешения вина с водой или с медом составлял часть церемонии жертвоприношения (Plato. Phileb. 61b) и сопровождался молитвой богам; затем жрецы и другие участники жертвоприношения при определенных ритуалах пили вино или смеси с ним.45

Частные жертвоприношения совершались по случаю домашних праздников, например рождения ребёнка или свадьбы, а также для того, чтобы очиститься от какого-либо греха, чтобы умилостивить либо поблагодарить то или иное божество. После жертвоприношения устраивали праздничный обед для родственников или для друзей (Xen. Mem. II, 3, 11).

Среди бескровных жертв особенно распространенными были приношения первых созревших злаков и плодов, а также всевозможных печений. Бедные люди, будучи не в состоянии приобрести жертвенных животных, дарили богам печения, имевшие форму этих животных. Из животных в жертву чаще всего приносили коров, овец, коз, свиней и петухов. На двух мраморных рельефах из Ольвии изображены жертвоприношения барана (НО, 72) и кабана.46 Для приношения небесным богам брали животных со светлой шерстью, а для подземных богов — с тёмной, обязательно здоровых, без телесных недостатков. Самцов обычно жертвовали мужским, а самок — женским божествам.47 Часть мяса и внутренностей животного обертывали жиром и сжигали на жертвеннике, поливая его маслом и воскуряя благовония. Оставшиеся части получали жрецы и участники жертвоприношения. Деметре обычно приносили в жертву свинью, Дионису — козла, Посейдону — лошадь, Асклепию — петуха.

Во время главных праздников все граждане участвовали в застольях и ели пищу, приготовленную из туш жертвенных животных. Следы подобных пиров обнаружены при раскопках античных городов Северного Причерноморья. Около крупного святилища в небольшом боспорском городке Китее найдены горшки, кастрюли и кости животных. На последних нет следов горения, поэтому можно заключить, что это остатки праздничной трапезы, а не сожженных на алтаре жертв.48 Светильники, находившиеся вместе с названными предметами, по-видимому, указывают на то, что пиры Длились и после наступления сумерек, а обломки амфор напоминают об обильном питье вина.

На территориях обоих ольвийских теменосов найдено много костей жертвенных животных. Они находились в специальных ямах, ботросах, куда закапывали отслужившие приношения божествам и износившуюся храмовую утварь.49 Ведь греки считали, что все, пожертвованное богу, нельзя уносить с его священного участка, а грабителей священных предметов наказывали смертью.50

Во время крупных государственных праздников совершались общественные жертвоприношения с большим количеством убиваемых животных. В Афинах на ежегодном празднике в память победы при Марафоне приносили в жертву 500 коз, а на Делосе в IV в. до н. э. для панэллинского праздника в честь Аполлона закупили 109 быков.51 Жертвенные животные приобретались либо за счет государства, либо на деньги местных и приезжих благотворителей. В III в. до н. э. родосец Гелланик, вероятно, торговавший с Ольвией, оплатил ольвийское общественное жертвоприношение (IPE I2. 30), а на рубеже II-I вв. до н. э. гераклеец Фрасимед украсил какое-то празднество в Херсонесе «пышнейшими жертвами» (IPE I2. 357).

Перед началом жертвоприношения наступало благоговейное молчание, затем раздавалась музыка, заглушавшая стоны животных. Их подводили к алтарю в праздничной процессии и часто украшали венками или гирляндами из цветов и листьев. Иллюстрацией этого могут служить золотые подвески и рисунки на вазах IV в. до н. э. из Пантикапея. Подвески исполнены в виде головы быка, лоб которого увенчан листьями плюща с виноградной гроздью посередине.52 Плющ и виноград считались священными растениями Диониса, поэтому надо полагать, что изображенный бык посвящен этому богу. На краснофигурной ойнохое нарисовано жертвоприношение быка с гирляндой цветов на шее, а в роли жрицы выступает богиня Ника.53 На упомянутой выше пелике со сценой жертвоприношения Геракла нимфе острова Хриса изображен увенчанный венком юноша в нарядной одежде, он подводит к алтарю быка с венком, надетым на рога, в то время как другой служитель культа совершает возлияние на центр алтаря со сложенными на нём дровами для сжигания жертвы (рис. 7).

При приближении животного к алтарю его заставляли кивнуть головой как бы в знак согласия стать жертвой. Жрецы следили, чтобы предназначенные для жертвоприношения животные были обязательно здоровыми, красивыми и чистыми. Иногда храмы содержали стада таких элитных животных и продавали их, получая доход для нужд святилища. В одной ольвийской надписи последней четверти III в. до н. э. сохранился перечень цен на разные виды жертвенного скота: за быка платили 1200, а за овцу или козу по 300 медных ольвийских монет (IPE I2. 76). Некоторые исследователи считают такие цены чрезвычайно высокими и полагают, что в них включен скрытый налог в пользу храма или государства.54 В. П. Яйленко, сравнив ольвийские цены с подобными на острове Косе, пришел к выводу, что они не слишком завышены и не сильно отличались от подобных расценок в других греческих городах.55

9. Свинцовые букрании IV-II вв. до н. э. из Ольвии.

Из черепов некоторых жертвенных животных изготовляли букрании, особые украшения для храмов. Черепа специально обрабатывали, иногда оставляя на лбу часть шкуры, затем вешали на них гирлянды из листьев и цветов или виноградные гроздья и в таком виде помещали на стену храма. В ботросе на Центральном теменосе Ольвии найдены семь бычьих черепов с плоско срезанной задней стороной для плотного прилегания к стене и с просверленными отверстиями на лбу и на рогах для укрепления гирлянд.56 Изображения букраниев часто украшали рельефы алтарей и других посвященных богам сооружений. Фриз из букраниев с гирляндами опоясывал алтари в Афинах и Херсонесе (рис. 3), а в Ольвии они были вырезаны на мраморной капители колонны, поддерживавшей треножник.57 При раскопках Ольвии найдено много свинцовых моделей букраниев (рис. 9), использовавшихся для каких-то религиозных ритуалов.58

Мы располагаем некоторыми сведениями о том, что греки Северного Причерноморья приносили в дар богам для украшения храмов и для ритуальных церемоний. Остатки этих предметов найдены в ботросах на обоих теменосах Ольвии. Там лежали многочисленные обломки керамических сосудов, на многих начертано граффито с посвящением богу и именем дарителя. Самые ранние из них относятся к архаическому периоду; таков обнаруженный на Западном теменосе фрагмент чернофигурного кратера, расписанного в середине VI в. до н. э. известным афинским мастером Лидосом. На венчике сосуда имеется надпись с посвящением Матери богов от Артемиды, дочери Гипасия; возможно, она служила жрицей этой богини.59 На Центральном теменосе некий Тихон посвятил Аполлону Дельфинию чернофигурный килик, украшенный изображениями животных.60

В конце VI в. до н. э. ольвиополиты подносили Зевсу и Афине мраморные блюда и краснофигурные килики, расписанные лучшими афинскими мастерами. Эти килики, вероятно, специально приобрели для пожертвования в храм, поскольку в то время посуда с недавно появившейся краснофигурной росписью ещё не использовалась в повседневной жизни.61 Среди приношений встречались и очень скромные, например чернолаковая солонка с надписью «Зевсу».62

На праздничных церемониях употреблялись подаренные божеству сосуды, среди них выделялись очень дорогие из золота — серебра и бронзы. О таких сосудах на праздниках в Северном Причерноморье известно из декрета Протогена: ольвиополиты отдали их в заклад, когда во второй половине III в. до н. э. государство испытывало серьезные финансовые трудности; Протоген выкупил дорогие священные сосуды за 100 золотых и, вероятно, спас их от переплавки, потому что ростовщик уже собирался отдать их ювелиру (IPE I2. 32).

По греческому обычаю храмы в Северном Причерноморье украшались венками и гирляндами из живых цветов и ветвей, а также из драгоценных металлов. В надписи III в. до н. э. говорится о таком венке ценой 5 золотых в ольвийском храме Афродиты (НО. 68). Было принято посвящать лавровые венки Аполлону, Зевсу -дубовые, Дионису — плющевые и виноградные, Афине — оливковые, Деметре — венки из злаков. Не все эти растения имелись в Северном Причерноморье. Здесь греки сумели акклиматизировать виноград, но их усилия выращивать лавр и мирт, хотя бы в небольшом количестве для религиозных церемоний на праздниках, не увенчались успехом (Theophr. Hist. Plant. IV, 5, 3). Вероятно, на главные праздники в период судоходства привозили необходимые растения из более южных государств; к этой мысли склоняет рисунок на одной боспорской фреске с изображением пальмовых ветвей в руках двух человек, стоящих у алтаря.63

Во время праздников эллины в торжественной обстановке вручали награды победителям мусических, атлетических и конных агонов, а также награждали венками граждан и иностранцев, оказавших особые услуги государству. Об этой черте греческого праздника свидетельствуют многие надписи из Тиры, Ольвии и Херсонеса. Почётные награды, представленные чаще всего венками и треножниками, нередко жертвовали тому богу, в честь которого проводился праздник. Косвенное свидетельство о таком обычае в Северном Причерноморье содержится в ольвийской надписи римского времени (НО. 68), а также в находках фрагментов постаментов для треножников на Западном теменосе.64

Богам часто приносили терракотовые статуэтки, которые во множестве найдены на обоих теменосах в Ольвии. Государство и состоятельные граждане ставили возле храмов статуи. Постаменты некоторых таких статуй с посвящениями разным богам обнаружены при раскопках Ольвии, Херсонеса и Боспора.65 В III в. до н. э. на Центральном теменосе Ольвии стоял также характерный для эллинов посвятительный памятник — мраморная колонна высотой более 2 м с капителью из листьев пальм и аканфов, между которыми изображены букрании; на этой капители высился бронзовый треножник.66

Жрецы принимали деятельное участие в праздничных ритуалах, а в театре и на стадионе во время сопровождавших многие праздники состязаний они сидели на почетных местах. В отличие от современных священников в функции античных жрецов не входило религиозно-нравственное воспитание молодежи или произнесение проповедей. Обязанности жрецов разделялись на литургические и административные. К первым относилось исполнение разных обрядов на праздниках, а ко вторым — забота о содержании святилища, о хранении храмовой утвари, распоряжение доходами святилища, сдача в аренду принадлежащих ему угодий и др.67 Жрецы пользовались личной неприкосновенностью, так как считались представителями божества.

У греков и римлян не существовало особой религиозной касты жрецов. Их функции имели право исполнять полноправные граждане, не запятнанные никакими неблаговидными проступками, а помощниками могли быть священные рабы, называвшиеся гиеродулами. Из надписей Северного Причерноморья известны имена множества местных жрецов и одно имя гиеродула Сотериха при храме Девы, главной богини Херсонеса (IPE I2. 457); наверное, и другие крупные храмы на северных берегах Понта владели такими рабами, и они принимали участие в подготовке и проведении праздников.

В зависимости от традиций того или иного культа жрецами становились лица либо выбранные на определенный срок, подобно разным магистратам, либо должность передавалась по наследству, а иногда даже покупалась.68 В Ольвии ежегодно избирали жреца Аполлона, верховного бога этого полиса; как и в ряде других греческих государств, именем такого жреца называли год, сходную роль играл жрец Артемиды Партенос (Дева) в Херсонесе.

Хорошо известно, что на Элевсинских мистериях жрецами служили только представители родов Эвмолпидов и Кериков; возможно, жрецы на праздниках в Северном Причерноморье по образцу Элевсинских, тоже принадлежали к определенным родам. По-видимому, наследственной была должность жреца Зевса в Ольвии, ведь ее в течение нескольких веков занимали представители местного аристократического рода Еврисибиадов.69 В разное время один и тот же человек мог служить жрецом разных богов. В III в. до н. э. ольвиополит Агрот, сын Дионисия, был жрецом Аполлона Дельфиния, Афродиты, Плутона и Коры (IPE I2. 189; НО. 68, 70).

Со своими обязанностями жрец знакомился перед вступлением в должность, получая необходимые знания от предшественников, а также из документов святилища. В надписи римского времени из Фанагории содержится частично сохранившийся устав о порядке жертвоприношений на одном из местных праздников; там говорилось, как именно должен действовать жрец, но, к сожалению, эта часть текста сильно повреждена (КБН. 1005).

Жрецы играли ведущую роль во время жертвоприношения. Тогда они облачались в особые одеяния, преимущественно белого цвета, считавшегося наиболее приятным богам (Plat. Leg. XII, 956 а), а на голову надевали нарядную повязку, либо венок из листьев или ветвей растения, посвященного чествуемому богу. Некоторое представление о таких парадных одеяниях дают изображения богов, например Аполлона в длинном роскошном хитоне (тип Аполлона-кифареда). В такой одежде он представлен на терракотовой статуэтке V в. до н. э. местной работы, найденной на азиатской стороне Боспора.70

Боспорские жрицы в торжественных случаях надевали расшитые золотыми бляшками одеяния и множество украшений. В конце IV в. до н. э. на азиатской части Боспора в кургане Большая Близница похоронили жрицу в полном парадном уборе. Сначала ученые назвали её жрицей Деметры, но теперь полагают, что инвентарь погребения не даёт точного ответа, какому именно из нескольких женских божеств она служила.71 

Калаф с изображением битвы амазонок (некоторые исследователи считают их аримаспами) с грифонами венчал голову женщины, под ним находилась стленгида — начельник с оттиснутыми на нём волнистыми прядями волос, а по бокам калафа свисали височные подвески.

На их крупных дисках изображена Фетида на морском коне; она держит в руках доспехи, выкованные Гефестом для её сына Ахилла.

Афродита на олене -325-300 до н. э., Нимфеи некрополь, Крым.

 

Уши жрицы украшали серьги тончайшей ювелирной работы, шею обвивали два изящных ожерелья, на руках находились по браслету и несколько перстней; на двух из них изображена Афродита.

Одежда и покрывало для головы и плеч были расшиты множеством бляшек разных форм и размеров. На них оттиснуты изображения Деметры, Коры, Геракла, Афины, Гелиоса, Медузы, сфинксов, грифонов и разных животных; на многих бляшках представлены девушки, танцующие священную пляску. Все перечисленные украшения сделаны из золота. Они вместе с одеждой из дорогой ткани составляли немалый вес, так что жрица могла двигаться лишь размеренно и торжественно, привлекая всеобщее внимание не только своим высоким положением и выдающейся ролью на празднике, но и редким блестящим нарядом, сияющим золотом.

По большей части  жрецами были мужчины, и лишь в некоторых культах первенствующее место принадлежало жрицам. В лапидарных надписях Ольвии, Херсонеса и Боспора упоминаются жрецы разных богов (ΙΡΕ I2. 32, 42, 104, 139-144, 155, 189, 191, 192, 194, 201,202, 357-361,384, 386,410,414,415, 698, 699,700; КБН. 6, 25, 974, 1044; НО. 26, 29, 68, 70) и значительно реже жрицы, которые служили здесь Деметре, Артемиде и Кибеле (ΙΡΕ I2. 190, 192, 237; КБН. 6 а, 8, 14, 21, 1040). Сведения о местных жрецах содержатся также в граффити, такова, например, надпись III в. до н. э. на канфаре из Ольвии: «Гейрогейтон Гефесту, исполнив обязанности жреца, посвятил».72

Среди граффити находится древнейшее свидетельство о жрецах в Северном Причерноморье: в письме, прочерченном на стенке керамического сосуда, жрец Метрофан в третьей четверти VI в. до н. э. написал о разрушении святилищ на периферии Ольвии.75

Кроме жрецов забота о проведении праздников лежала на избранных специально для этого лицах, называвшихся агонотетами. Они следили за соблюдением намеченной программы, за порядком присуждения призов и внесением имен победителей в специальные списки. Обычно агонотетами избирали состоятельных граждан, потому что зачастую отпущенных государством средств не хватало, кроме того, многие агонотеты, вкладывая свои деньги в устройство ярких зрелищ, завоевывали таким способом популярность в своем городе.74 Демосфен в речи «О венке» (XVIII, 118) с гордостью напомнил афинянам, что, будучи агонотетом, он внёс на нужды жертвоприношений 100 мин. Во время праздника агонотет устраивал многолюдные приёмы гостей. Плутарх в «Застольных беседах» (VIII, 4, 1) рассказал, как агонотет Соспид на Истмийских играх «проводил праздничные приёмы, угощая многих иногородних и едва ли не всех граждан», кроме того, он позвал домой близких друзей на симпосион в узком кругу.

Практика избрания агонотетов существовала и в Северном Причерноморье, о чём свидетельствуют три надписи эллинистического времени из Гермонассы (КБН. 1039), Нимфея и Тиры.75 Там сохранились имена двух боспорских агонотетов — гражданина Гермонассы Местора, сына Гиппосфена, и гражданина Нимфея Теопропида, сына Мегакла. Исполнив свои обязанности, они сделали посвящения богам, в честь которых устраивали праздник. В третьей частично уцелевшей надписи из Тиры говорилось об обязанности агонотетов следить за объявлениями о наградах во время праздника. Вероятно, имя агонотета включалось в частично уцелевший каталог победителей на каком-то празднестве римского времени в Херсонесе (НЭПХ. 127).

В заключение следует сказать ещё об одной особенности греческих праздников. Для праздничных зрелищ эллины первыми создали стационарные сооружения; это были театры с совершенной акустикой, способные вместить всех граждан города, стадионы и ипподромы с определенными дистанциями для всевозможных видов соревнований и местами для зрителей. В эллинистическое время театр входил в число обязательных общественных зданий всякого сколько-нибудь заметного города. Там во время праздников греки собирались следить за состязаниями хоров, поэтов, драматургов и музыкантов. О праздничных концертах певцов и музыкантов, а также о драматических представлениях в Северном Причерноморье речь пойдёт в главе, посвященной театру, а о стадионах и ипподромах в главе «Спортивные и музыкальные агоны».

Перечисленные сооружения указывают на развивающуюся особенность античных праздников эллинистического времени, которая приобрела законченную форму в римский период и процветает до наших дней. Сначала у греков, как и у прочих древних народов, в празднике в той или иной роли активно действовали все члены общины; затем они постепенно разделяются на зрителей и тех, кто совершает различные ритуалы, участвует в мусических, атлетических и конных агонах. В результате появились профессиональные актеры, музыканты, танцоры, мимы, спортсмены и даже постановщики праздников.

Таким образом, формируется одно из основных отличий от старых фольклорных празднеств, которое до сих пор характеризует почти все современные общественные праздники: теперь деятельные участники в меньшинстве, а основную массу образуют зрители, наблюдающие предложенные им концерты, спектакли, спортивные состязания, парады, фейерверки и другие зрелища.

Сноски

1 Нильссон М. Греческая народная религия. СПб., 1998. С.7.

2 Neils J. Panathenaia. An Introduction / / Goddes and Polis. The Panathenaic Festival in Ancient Athens. New-Jersey, 1992. P. 13.

3 Карасев А.Н. Монументальные памятники Ольвийского теменоса//Ольвия. Теменос и агора. М.; Л., 1964. С. 32-85.

4 Берзин Э. О. Горгиппийский агонистический каталог / / CA. 1961. № 1. С. 115.

5 Алмазова И. А. Детские хоры на греческих празднествах. ΜΟΥΣΕΙΟΝ. Сборник статей в честь проф. А. И. Зайцева. СПб., 1997. С. 138, 139.

6 Roccos L. J . The Kaneforos and her festival Mantel in Greek Art / / AJA. 1995. V. 99. № 4. P. 641-660.

7 Виноградов Ю. Г. Ольвийская элита императорской эпохи / / Гиперборей. 1996. Т. 2. С. 132.

8 Худяк Μ. М. Из истории Нимфея. Л., 1962. С. 46. Табл. 41, 2.

9 Биккерман Э. Хронология древнего мира. М.. 1975. С. 31.

10 Нильссон М. Греческая народная религия. СПб., 1998. С. 133-138.

11 См. об этом в главах, посвященных праздникам Аполлона. Афины, мистериям, спортивным и музыкальным агонам.

12 Перевод К. М. Колобовой: Исократ. Панегирик //ВДИ. 1965. № 4. С. 221.

13 Перевод Μ. Е. Габарь-Пассек в кн. Поздняя греческая проза. М. 1960. С. 87.

14 Семина К. А. О феномене раннегреческого храма. / / ВДИ. 1996. № 4 С 124-

132.

15 Толстиков В. П. Святилище на акрополе Пантикапея / / ВДИ 1987 № 1 С. 101. Рис. 14.

16 Штительман Φ. М. Медальон с изображением Афины из Ольвии / /CA 1965. № 4. С. 223-227.

17 См., например: Толстой И. И. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья. М.; Л., 1953. N 24, 30, 86, 125, 251; Леви Е. И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985. С. 68, 69. Рис. 49, 50.

18 Лауэнштайн Д. Элевсинские мистерии. М., 1996. С. 276.

19 Пичикян И. Р. Культовая античная архитектура европейского и азиатского Боспора // Античная культура Северного Причерноморья. Киев, 1984. С. 93; Русяева А. С. Исследования Западного теменоса Ольвии / / ВДИ. 1991. С. 131, 132.

20 Масленников А. Н. Традиционные алтари с памятников хоры европейского Боспора // Древности Боспора. М., 2002. Вып. 5. С. 171.

21 К. Явис, рассмотревший все типы греческих алтарей, назвал подобные алтари церемониальными. Yavis С. С. Greek Altars. Origins and Typology. Saint Louis. Missuri, 1949. P. 55, 96.

22 Пичикян И. Р. Малая Азия — Северное Причерноморье. Античные традиции и влияния. М„ 1984. С. 198.

23 Карасев А. Н. Указ/ соч. С. 73-112.

24 Леви Е. И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985. С. 81.

25 Русяева А. С. Исследования Западного теменоса Ольвии / / ВДИ. 1991. № 4. С, 132.

26 Yavis С. G. Ор. cit. Р. 55, 56.

27 Кобылина Μ. М. Античная скульптура Северного Причерноморья. М., 1972. С. 46; Античная скульптура Херсонеса. Киев, 1976. С. 166-170; Русяева А. С. Указ. соч. С. 132, 133.

28 Соколов Г. И. Античное Причерноморье. Л., 1973. С. 39. № 18; Пичикян И. Р. Указ. соч. С. 170.

29 Yavis С. G. Op. cit. Р. 171.

30 Финогенова С. И. Исследования Гермонассы // АО, 2000 г. М., 2001. С. 143.

31 Круглое А. В. Реконструкция и интерпретация мраморного алтаря из Ольвии / / Жертвоприношение. М., 2000. С. 284.

32 OAK 1908. С. 75. Рис. 49-53; Леви Е. И. Терракоты Ольвии / / ТС. 1970. С. 46. N 39; Белов Г. Д. Терракоты Херсонеса / / ТС. 1970. С. 74, 75. Бабинов Ю. А. Эллинистические домашние алтари / / Херсонес Таврический. Ремесло и культура. Киев, 1974. С. 19-25; Сокольский Н. И. Таманский толос и резиденция Хрисалиска. М„ 1976. С. 94. Рис. 57, 8-9.

33 Сокольский Н. И. Указ. соч. С. 94.

34 Русяева А. С. Указ. соч. С. 133.

35 Горбунова К. С, Передольская А. А. Мастера греческих расписных ваз. Л., 1961. С. 108. Рис. 52; Передольская А. А. Кто же расписал пелику из Баксы? / / Культура и искусство античного мира. Л., 1971. С. 47. Рис 1.

36 Кувшинова Ε. Н. К вопросу об изображении возливающих богов в античном искусстве // Жертвоприношение. М., 2000. С. 223, 224.

37 Герцман Е. В. Музыка Древней Греции и Рима. СПб., 1995. С. 59.

38 Wiegand К. Thyamateria // Bonner Jahrbücher. №122. 1912. S. 1-97. Tabl. 3, 4.

39 Зайцева К. И. Местная керамика Ольвии эллинистического времени (курильницы и амфоры) / / ТГЭ. 1962. № 3. С. 184-190; Марченко И. Д. Новые данные об античном святилище близ Фанагории// Сборник статей «50 лет ГМИИ им. А. С. Пушкина». М., 1962. С. 22-28; Сокольский Н. И. Указ. соч. С. 94. Рис. 56, 57; Рубан В. В. Раннеэллинистические фимиатерии из Нижнего Побужья / / Новые археологические исследования на Одессщине. Киев, 1984. С. 108-110.

40 Леви Е. И. Архаическая керамика из раскопок ольвийской агоры // КСИА.1972. № 130. С. 47; Она же. Раскопки ольвийской агоры и теменоса // КСИА. 1978 № 156. С. 42, 43.

41 Зайцева К. И. Указ. соч. С. 186, 192.

42 Сокольский Н. И. Указ соч. С. 94. Рис. 57, 7.

43 Зайцева К. И. Культовые чаши V-I вв. до н. э. // ТГЭ. 1997. № 28. С. 51.

44 Яйленко В. П. Женщины, Афродита и жрица Спартокидов в новых боспорских надписях // Женщина в античном мире. М.. 1995. С. 267.

45 Там же. С. 268.

46 Русяева А. С. Земледельческие культы в Ольвии догетского времени. Киев, 1979. С 143. Рис. 72.

47 Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Раздел 3, глава 11. СПб., 1997. С. 84-87.

48 Молева Н. В. Очерки сакральной жизни Боспора. Нижний Новгород, 2002. С. 71,72.

49 Леви Е. И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985. С. 68, 69; 82, 83.

50 Латышев В. В. Указ. соч. С. 15.

51 Там же. С. 87.

52 ГЗ. С. 160. N 100.

53 ДБК. Табл. 61; UKV. № 305.

54 Латышев В. В. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии. СПб., 1887. С. 101; Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса. М., 1989.0 206,207.

55 Яйленко В. П. Ольвия и Боспор в эллинистическую эпоху / / Эллинизм. Экономика, политика, культура. М., 1990. С. 278.

56 Леви Е. И. Указ соч. С. 83. Рис. 77.

57 Крыжицкий С. Д. Архитектура античных государств Северного Причерноморья. Киев, 1993. С. 142; Сорокина Н. П. Мраморная капитель из Ольвии / / Культура античного мира. М., 1966. С. 259.

58 Зайцева К. И. Ольвийские культовые свинцовые изделия / / Культура и искусство античного мира. М., 1971. С. 84-106.

55 Русяева А. С, Діатроптов П. Д. Новий кратер Лідоса з Ольвії / / Археологія. 1994. № 2. С.143-144.

60 Леви Ε. И. Указ. соч. С. 68. Рис. 49.3.

61 Горбунова К. С. Краснофигурные килики из раскопок Ольвийского теменоса / / Ольвия. Теменос и агора. М.; Л., 1964. С. 175-187.

62 Толстой И. И. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья. М.; Л., 1953. N21.

63 АДЖ. Табл. 55, 2.

64 Русяева А. С. Исследования Западного теменоса Ольвии… С. 133.

65 Трейстер М. Ю. Материалы к корпусу постаментов бронзовых статуй Северного Причерноморья // Херсонесский сборник. Вып. 10. Севастополь, 1999. С 121-158.

66 Сорокина Н. П. Указ. соч. С. 261.

67 Латышев В. В. Указ. соч. С. 54.

68 Там же. С. 52, 53.

69 Русяева А. С. Религия и культы античной Ольвии. Киев, 1992. С. 206.

70 Кобылина Μ. Μ Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961. С. 61,62.

71 OAK 1865. С. 15-34; Гайдукевич. В. Ф. Боспорское царство. М.;Л., 1949. С. 214, 287-289; ГЗ. С. 187-195; 267-271. № 119-130; 202-208.

72 Яйленко В. П. Граффити Левки, Березани и Ольвии // ВДИ. 1980. N 3. С. 79.

73 Русяева А. С. Религия и культы… С. 204.

74 Jones А. Н. Greek City from Alexander to Justinian. Oxford, 1940. P. 234, 235.

75 Карышковский П. О. Материалы к собранию древних надписей Сарматии и Тавриды / / ВДИ. 1959. № 4. С. 112.; Соколова О. Ю. Новая надпись из Нимфея / / Древности Боспора. М., 2001. Вып. 4. С. 368-371.
Предыдущая страница Оглавление Следующая страница

Праздники Аполлона
Дако-римские войны

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*