Окно в Европу царя Петра Великого

Ориентацию на Запад, его стандарты и ценности, от чего Россия сегодня так пытается уйти, появилась отнюдь не со времён Горбачёва и Ельцина. А именно – в эпоху Петра Первого, 350-летие со дня рождения коего мы недавно столь пафосно отмечали. Образ Петра всегда был почитаем любыми реформаторами-западниками, а иных у нас и не было, в том числе – творцами горбачёвской «Перестройки» и ельцинских «реформ».

Ибо, хотя царь Пётр, мечтавший превратить Россию во «вторую Голландию» в ходе своих реформ и сделал ряд безусловно полезных вещей. Как строили первый военный флот в России? Однако сегодня для разнообразия речь пойдёт о другой стороне политики Петра I.

Критиковать Петра I в России не принято, хотя есть за что. Перечислять можно долго: тут тебе и подчинение Церкви государству, и уничтожение местного самоуправления (земства), и создание первого в истории Руси «бюрократического государства», и запредельную коррупцию с казнокрадством, и продолжавшееся казни, сжигание заживо не желавших подчиниться раскольников…

Однако, есть в этом скорбном списке две очевидные вещи, надолго определившие развитие Российской Империи, и, отчасти, ставшие первопричиной грядущей революции 1917 года.

Первое – это крепостное право, которым нас всё время попрекают на Западе, и которое в формате «разновидности рабства» ввёл именно Пётр. Да, в допетровской Руси существовала категория по сути рабов – «холопов», но было их сравнительно мало, и создавалась эта категория за счёт военнопленных и людей, запродавшихся помещику за долги. И, к слову сказать, даже крестьяне холопов не любили. Всё же прочее многочисленное русское крестьянство, даже прикреплённое к земле, оставалось лично свободным, но вот пришёл Пётр с его «западническими» реформами – и началось.

По закону 1649 года крестьянин прикреплялся к земле, но был лично свободен, в т.ч. в роде занятий, но в 1690 году царь Пётр ввёл разрешение на куплю-продажу крестьян, сделав их по сути разновидностью «движимого имущества».

В 1718 году прошла перепись крестьян, которые пожизненно закреплялись за конкретным помещиком. В 1719 году последовало разрешение приписывать крестьян не только к помещику, но и к предприятию. Произошло насильственное закабаление всех свободных людей Урала, включая мастеров работавших по найму на заводах.

А в 1721 году – право покупать крестьян (как вещь!) даровано заводам. Для «новых рабов» был введён запрет покидать территорию без письменного разрешения далее, чем на 30 вёрст от имения помещика. Резко усилена барщина. При этом не было каких-либо обязанностей помещиков по отношению к крестьянам в законе.

После Петра дело его было продолжено другими монархами: Пётр Третий издал указ о «дворянских вольностях», снявших с дворян обязанность служить, но оставив им землю и крестьян в виде не пожалования за службу, а «частной собственности».

При императрице Екатерине же оформление рабства приняло совершенно законченные формы, что и привело к резне дворян при Пугачёвщине. А ещё привело к падению уровня жизни крестьян.

Если при отце Петра царе Алексее Михайловиче Романове — «Тишайшем царе» (1629–1676) иностранцы поражались высокому благополучию русских крестьян, даже в сравнении с западной Европой, то уже к 19 веку никто такого не говорил.

И, что интересно, но послабления крепостного гнёта и желание облегчить участь крестьян мы видим при государях, которые включены в нашу историю как «тираны» и «враги свободы» (надо понимать – «свободы» для дворянства?) – при царе Павле Первом и Николае Первом.

Вещь вторая. Именно при Петре произошёл мощнейший духовно-культурный отрыв дворян-помещиков от «всех остальных». Практически произошло разделение на два народа, которые говорили на разных языках, по-разному одевались, ориентировались на разные культурные нормы и т.д. Помните – у Пушкина про Татьяну?

Она по-русски плохо знала,
журналов наших не читала,
и выражалася с трудом
на языке своём родном

И ведь таким был общий стандарт культурной нормы дворянства. Недаром Александр Грибоедов устами своего героя из «Горя от ума» вопрошал:

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев…

Понятно, что ощущение себя «другим народом», а своих единокровных и единоверных крестьян «вещами» сказалось на ментальности дворянства: в подавляющем большинстве дворяне считали Европу образцом во всём (комплекс «вечного ученичества»), а Россию – отсталой колонией, чьё предназначение – кормить их, «единственных европейцев в азиатской стране». Отдельные исключения, конечно, были, но они только подтверждали общую тенденцию.

А теперь приложите обе эти петровские новации к современности – и убедитесь, что обе они живы и заложены в отношении «элит» к народу. Всё то же понимание нынешними «элитками» себя как «единственных европейцев в дикой азиатской стране». Всё то же демонстративное презрение к собственному народу – «нищебродам», «лузерам», «замкадышам». Всё то же холопское обожание Запада и стремление туда. Образ современной «элитки» будет практически полным, если добавьте сюда то и дело прорывающееся абсолютно плебейское хамство и дикость «элитариев».

Константин Двинский