Окно в Европу царя Петра Великого

Ориентацию на Запад, его стандарты и ценности, от чего Россия сегодня так пытается уйти, появилась отнюдь не со времён Горбачёва и Ельцина. А именно – в эпоху Петра Первого, 350-летие со дня рождения коего мы недавно столь пафосно отмечали. Образ Петра всегда был почитаем любыми реформаторами-западниками, а иных у нас и не было, в том числе – творцами горбачёвской «Перестройки» и ельцинских «реформ».

Ибо, хотя царь Пётр, мечтавший превратить Россию во «вторую Голландию» в ходе своих реформ и сделал ряд безусловно полезных вещей. Как строили первый военный флот в России? Однако сегодня для разнообразия речь пойдёт о другой стороне политики Петра I.

Критиковать Петра I в России не принято, хотя есть за что. Перечислять можно долго: тут тебе и подчинение Церкви государству, и уничтожение местного самоуправления (земства), и создание первого в истории Руси «бюрократического государства», и запредельную коррупцию с казнокрадством, и продолжавшееся казни, сжигание заживо не желавших подчиниться раскольников…

Однако, есть в этом скорбном списке две очевидные вещи, надолго определившие развитие Российской Империи, и, отчасти, ставшие первопричиной грядущей революции 1917 года.

Первое – крепостное право ввёл именно Пётр. Да, в допетровской Руси существовала категория «холопов», но было их сравнительно мало, и создавалась она за счёт военнопленных и людей, запродавшихся помещику за долги. Даже крестьяне холопов не любили. Всё же прочее многочисленное русское крестьянство, прикреплённое к земле, оставалось лично свободным, имело собственность и владело имуществом, в отличии от древнегреческих и римских рабов, которые были не свободны и ничем не владели.

По закону 1649 года крестьянин прикреплялся к земле, но был лично свободен, в том числе и в выборе рода занятий, но в 1690 году царь Пётр ввёл разрешение на куплю-продажу крестьян, сделав их по сути разновидностью «движимого имущества».

В 1718 году прошла перепись крестьян, которые пожизненно закреплялись за конкретным помещиком. В 1719 году последовало разрешение приписывать крестьян не только к помещику, но и к предприятию. Произошло насильственное закабаление всех свободных людей Урала, включая мастеров работавших по найму на заводах.

А в 1721 году – право покупать крестьян даровано заводам. Для «новых рабов» был введён запрет покидать территорию без письменного разрешения далее, чем на 30 вёрст от имения помещика. Резко усилена барщина. В законе не было каких-либо обязанностей помещиков по отношению к крестьянам.

После Петра Первого дело его продолжили другие монархи. Пётр Третий издал указ о «дворянских вольностях», снявших с дворян обязанность служить, но оставив им землю и крестьян в виде «частной собственности», а не пожалованной за службу.

При императрице Екатерине оформление крепостничества приняло совершенно законченные формы, что и привело к падению уровня жизни крестьян, восстанию Пугачёва и резне дворян, как главных виновников закабаления крестьянства.

Если при отце Петра царе Алексее Михайловиче Романове — «Тишайшем царе» (1629–1676) иностранцы поражались высокому благополучию русских крестьян, даже в сравнении с западной Европой, то уже к 19 веку никто такого не говорил.

При царе Павле Первом и Николае Первом мы видим послабления крепостного гнёта и желание облегчить участь крестьян.

Во-вторых, именно при Петре Первом произошёл мощнейший духовно-культурный отрыв дворян-помещиков от «всего остального народа», началось «Европейничанье — болезнь русской жизни«.

В 1718 году вышел указ царя Петра I об учреждении нового светского увеселения — ассамблей. В указе говорилось:

«Ассамблеи слово французское, которое на русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать, вольное в котором доме собрание делается не только для забавы, но и для дела, ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить…»

«Вольные собрания» представляли вечера, на которых беседовали, танцевали, играли в шашки и шахматы и, конечно, уделяли внимание трапезе с европейскими винами и десертом.  Ассамблеи по очереди проводили знатнейшие вельможи, а разнообразие кушаний и вин, предлагаемого гостям, зависело от возможностей хозяина.
Регламент ассамблеи допускал присутствие гостей неблагородного сословия — купцов и мастеровых, но за столы садились согласно рангам, при этом дамы находились по одну сторону, а кавалеры по другую. Это правило вызывало нарекания иностранцев, Ф.В. Берхгольц писал:

«Что мне не нравится в этих ассамблеях, так это то, что… дамы сидят отдельно от мущин, так что с ними нельзя не только разговаривать, но даже нельзя сказать и слова…»

Ассамблеи в России заимствовали европейскую традицию устраивать на балах и приёмах буфет-фуршет. В продолжение всего вечера можно было угощаться чаем, кофе, прохладительными лимонадом, пивом и винами.

Практически произошло разделение российского общества на два народа, которые говорили на разных языках, по-разному одевались, ориентировались на разные культурные нормы и т.д. Помните – у Пушкина про Татьяну Ларину?

Она по-русски плохо знала,
журналов наших не читала,
и выражалася с трудом
на языке своём родном.

Таким был общий стандарт культурной нормы дворянства. Недаром Александр Грибоедов устами своего героя Александра Чацкого в комедии «Горя от ума» вопрошал:

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев…

Дворянство России считало себя «другим народом», а своих единокровных и единоверных крестьян «вещами» . Подавляющее большинство дворян считали Европу образцом, достойным во всём «вечного подражания, обожания», а Россию – отсталой страной, предназначенной кормить их, «единственных европейцев в азиатской стране». Отдельные исключения, конечно, были, но они только подтверждали общую тенденцию.

А теперь приложите обе эти петровские новации к нашей современности – и убедитесь, что обе они живы и заложены в отношении «элит» к народу. Всё то же понимание нынешними «элитками» себя как «единственных европейцев в дикой азиатской стране». Всё то же демонстративное презрение к собственному народу – «нищебродам», «лузерам», «замкадышам». Всё то же холопское обожание Запада и стремление туда. Образ современной «элитки» будет практически полным, если добавьте сюда то и дело прорывающееся абсолютно плебейское хамство и дикость «элитариев».