Одежда и украшения славян

    Любор Нидерле. Славянские древности. 
Книга вторая. Жизнь древних славян.

Глава IV. Одежда и украшения.
Мужская одежда.

В праславянский период одежда славян была домотканой простой и однообразной. Именно такой и должна была быть одежда народа, жившего вдали от торговых путей и не располагавшего средствами для покупки себе у купцов, на протяжении тысячелетий проезжавших через Центральную Европу, южных и восточных товаров, будь то украшения, новые дорогие ткани или уже готовые одежды иноземного покроя. Эта простота и однообразие славянских одежд являлись также неизбежным следствием качества местного производства тканей, производства довольно трудоёмкого, тяжёлого процесса, как технически, так и эстетически несовершенного.

Поворот наступил только в начале нашей эры. В течение периода начиная от римской эпохи и до конца язычества во всей Центральной Европе постепенно изменялся вкус, что оказало влияние не только на характер украшений, но и на покрой одежды, которая к концу языческого периода под чужеземным, главным образом греко-римским и восточным влиянием, стала в Центральной и Северной Европе значительно разнообразнее и богаче. В конце первого тысячелетия славяне обладали, я бы сказал, довольно богатым гардеробом, несомненно, более богатым и нарядным, чем в период их первоначального единства.

Однако в этом гардеробе, как мы дальше увидим, было уже много заимствованного, особенно в гардеробе свободных и имущих классов.

Материалы.

Первоначально главным материалом для производства одежды повсеместно была соответственно обработанная шкура убитого зверя, и этот основной материал удержался повсюду, где климатические условия требовали теплой одежды, которая служила бы защитой от холода, а следовательно, он удержался и на территории Центральной Европы. В суровом климате славянских земель тёплая одежда, несомненно, необходима была большую часть года, и поэтому мы видим, что и позднее, когда славяне уже умели изготавливать другие материалы, меха пользовались у них особым спросом. В славянских землях, как нам известно, меха выделывались не только для собственных нужд, но даже и для экспорта в южные страны и на Восток, где их ценили не только как материал, идущий на изготовление одежд, но и как предмет роскоши и украшения. О славянской торговле мехами мы будем говорить в другом месте, в главе X. Здесь же достаточно упомянуть, что для изготовления одежды, и в первую очередь верхней, шли шкуры крупных животных; из домашних животных использовались шкуры баранов для шитья одежды, из диких зверей – шкуры волков и медведей. Однако в источниках упоминаются меха и мелких хищников, в особенности куницы, соболя, горностая, лисицы и выдры, а из грызунов – бобра и белки, которые служили отличным материалом для подшивки, оторочки, а также для головных уборов.

Искусные славянские портные, которые никогда не жили без меховой одежды, а позднее и римские и византийские,  умели сшивать меха животных для изготовления одежд большего размера. Уже самый переход названия белки (по-чешски: veverka; македон: верверица; польский: wiewiórka) из славянского языка в латинский — viverra и куницы – в греческий (ковнакис  — ό καυνάκης или ковнаки — ή καυνάκη) свидетельствует о торговле мехами и о древних связях славян с югом Европы. Славяне в древности начали экспортировать меха в первую очередь. Во многих славянских землях значение меха в торговле было столь велико, что шкурки куниц, белок, соболей становились даже денежной единицей при меновой торговле или сборе дани.

Известно, что в ΙΧ-ΧΙΙ веках восточнославянские племена платили дань – как чужим, так и своим собственным князьям – по одной куньей или беличьей шкурке с каждого двора и что и в других случаях уплата производилась куницами1. Наличие запасов шкурок куницы и белки означало богатство. В княжеских или городских сокровищницах лежали запасы шкурок куниц и зимних белок, и когда русские князья раздавали подарки своей дружине, своему народу или чужеземным правителям, то среди этих даров мы снова видим меха и особенно редкие меха соболей, бобров, чернобурых лисиц или горностая.2 Как при изготовлении одежды эти меха использовались для подшивки или отделки одежды, что для славянского костюма стало даже традиционной, мы увидим дальше. Древние славянские кожевники и скорняки упоминаются в источниках с XI века3.

Наряду с выделкой мехов рано возникает и местное производство тканей, плетеных или изготовляемых на примитивных ткацких станках из льняных, конопляных или шерстяных волокон.

Платъ, платьно, сукно, ткань, тканина – древнейшие славянские понятия4, а производство их исторически засвидетельствовано с конца языческого периода. Лён является древнейшим индоевропейским культурным растением5, и Ибрагим ибн Якуб сообщает о чехах, а Гельмольд о балтийских славянах, что они умели ткать из льна весьма тонкие ткани, которые в торговле заменяли деньги (в Праге за одну серебряную монету им давали 10 небольших платков)6. Золотое руно — это «царский виссон»

Упоминается также дань, которую франкские славяне выплачивали в ΙΧ-Χ веках льном и полотном7, а у Зонневальда (окр. Луцкау в Лужицах) найден относящийся примерно к ΙΧ-Χ векам льняной мешочек с рубленым серебром.

Шерсть и шерстяные ткани также упоминаются уже в древнейших переводах Библии и в русских текстах XI века8. Находки остатков шерстяных тканей довольно часты в могилах9. Пазырыкский могильник V-III вв. до н. э. Что касается конопли, то эту культуру славяне заимствовали у  скифов, которые хотя и употребляли коноплю главным образом как наркотическое средство, но вместе с тем, несомненно, изготовляли из её волокон и ткани, так как мы знаем от Геродота, что ткани из конопли производили фракийцы10. В восточной Германии конопляные семена археологически засвидетельствованы находками у Вильмерсдорфа уже в период, предшествовавший началу новой эры. В исторических памятниках конопля наряду с льном упоминается у славян впервые только с XI века в церковном уставе князя Ярослава (§ 24).

Ткани и меха, как об этом свидетельствует в X веке общий источник Персидского географа и Гардизи11, являлись основным материалом, из которого славяне изготовляли себе одежды. Основным цветом славянской одежды был белый или, при недостаточной отбелке, серый тон. Все цветные ткани, особенно красные, так же как и различные роскошные пёстрые ткани, славяне получали в результате торговли с другими странами, прежде всего с Византией и Востоком. Но такие ткани могли купить или выменять только князья или богатые люди.

Среди импортных товаров славян был шёлк, появившийся в конце языческого периода вошёл в домашний обиход славян, что подтверждают названия hedvab и на харватском: svila, являющиеся древними и общеславянскими12.

Древнее название для шёлка — Серик  происходит от топонима  Сер, Сур, Сураштра, то есть «народа, живущего в сырой местности». По латыни серикум — sericum – шёлк, серикус — sericus – шёлковый, происходит от названия народа, торгующего шёлком Серы (Seres). Шёлк стали называть Серисская шерсть, серика — serica – шерсть, а тутовый шелкопряд – Серисский червь.

Шёлк в старофранцузском Серге, сарге (Serge, sarge), в современном французском- серге, серга — serge, serga, sargua, в португальском — сержа — sarja, в испанском — серга — sarga, в румынском – сарика — sarica — шёлк.
Шёлк в древненемецком — сарже — sarsche (схоже со словом «сари», «саржа»), в современном немецком – сайде — Seide (родственное слово: Судак). В датском — сарги, сарс — sargie, sars, в современном английском —силк — silke, в шведском — саге, сарс, силке — sarge, sars, silke.
В старославянском: шёлк, из санскрита — сиолок — sioloc, сеолок — seoloc, более раннее — силук — siluc, древнее норвежское, шведское, датское: силук -siluc — шёлк.

Великий Шёлковый путь проходил по территории Великой Скифии и Таврии, где на побережье располагался купеческий, древнерусский торговый город-порт Сурож, известный у греков, и в Средней Азии, как Сугде, современный Судак в Крыму. Из Сурожа шёлковые китайские ткани и другие товары на кораблях везли в страны Средиземноморья и всей Европы.

Азовское море – называлось Сурожским морем, Славянским морем, арабы называли Азовское море — Бахр-Судак — Море Сурожское (согдийское, судакское).

В Древней Москвии сурожскими купцами назывались русичи, торговавших со странами Средиземноморья через город-порт Сураж в Таврии, а суражскими или суровскими товарами русичи называли «изделия из шёлка, шерсти и хлопка» (М. Фасмер).

В источниках мы читаем, что уже в VIII веке балканские славяне обменивали греческих пленников на шёлковые одежды, а в 907 году мы имеем известия и о шёлковых парусах на русских ладьях13.

Наряду с шёлком к славянам поступали и различные сорта тяжёлой золотой парчи и аксамита – золотой или серебряной ткани с разводами, а также легкие и прозрачные ткани, искусно и пестро окрашенные, древнеславянское название которых засвидетельствовано частью уже в конце языческого периода, частью же в последующие столетия. Сага о Книтлинге упоминает среди богатств славянских храмов в Коренице на Руяне — sericum — шёлк, bombyces et purpurum14.

Незначительные остатки роскошных тканей сохранились также в могилах, в частности, в курганах юга Киевской, Черниговской и Полтавской губерний, однако материалы по истории импорта этих тканей в достаточной степени ещё не собраны; вопрос этот изучен плохо, и освещение его должно будет явиться задачей будущих работ15.

Экспорт тканей в ΙΧ-ΧΙ веках в основном шёл из Византии, Трапезунда, а также из греческого Херсонеса в Крыму, но вместе с тем много тканей купцы привозили непосредственно из Азии по торговому пути, шедшему по Хвалынскому (Каспийскому) морю и Волге.

    Одежда.

Одежда славян как общим своим видом, так и в отдельных её деталях значительно отличалась от одежды соседних народов, причем не только восточных, но и от одежды западных соседей – германцев16. Это подтверждается имеющимися в нашем распоряжении прямыми историческими свидетельствами.

Когда в 631 году немецкий король Дагоберт направил к Само, правившему Чехией, посла Сихария, то Само не допускал последнего к себе до тех пор, пока этот посланник Дагоберта не переоделся и не появился перед ним в славянской одежде17. Аналогичное известие, относящееся к концу языческого периода, мы имеем и о поморских славянах.

В 1124 году помощник епископа Оттона немец Гериманн, для того чтобы попасть в святилище Триглава в Щетине, надел славянское одеяние: какую-то шапку и плащ18. Уже из этого видно, что одежда немцев, пришедших в Поморье, отличалась от одежды местных славян, а в ещё большей степени отличалась от неё одежда чужестранцев, прибывавших с Востока.

Однако известия, имеющиеся в нашем распоряжении о характере славянской одежды, не дают возможности описать ее более подробно.

Первым является сообщение Прокопия, который говорит, что некоторые славяне не носят ни хитона, ни грубых плащей (тривонион — τριβώνιον) и что они ходят в одних лишь коротеньких штанах (анахиридес — άναξύριδες — анаксириды), которые доходят им только до бёдер, и что в такой одежде они идут в бой против врагов19.

Анаксириды или сарабары (шаровары) – широкие штаны скифов-саков, собранные внизу или подвязанные у щиколотки, они заправлялись в сапоги. Геродот сообщал, что «саки, они же скифы, имели на головах прямые остроконечные шапки, носили анаксириды, имели местные луки, кинжалы и топоры-сагарии». (Геродот VII 64.) В греческом языке нет шипящих звуков «ц», «ч», «ш», «щ», поэтому греческий историк Геродот, записывая скифские слова, заменял звук «ш» на похожий греческий звук «с» — «шаравары» он записывает, как «саробары».
Сарабара (греч. Σαραβαρα) – так Антифан — комедиограф первой половины IV века до н. э.  в своей комедии «Скифы» назвал скифские штаны: «все одеты в шаровары и хитоны». Греки не знали штанов, поэтому Антифан для обозначения штанов, использовал скифское слово «шаровары». (Антифан, комедия «Скифы»)

После Прокопия о славянской одежде долгое время никаких известий не было, пока о ней не появились сведения в восточных источниках X и XI веков. Однако эти известия иногда противоречивы, а иногда восточные славяне смешиваются в них скандинавскими русами, и поэтому, несмотря на то что в X веке одежда славян и русов по своему покрою должна была значительно сблизиться, пользоваться такими известиями нужно весьма осторожно.

Известие и пространное сообщение Ибн Фадлана об одежде русских купцов на Волге:

 «они не носят ни курток, ни кафтанов, но мужчина у них надевает кису, которой он обвивает один из боков, и одну руку выпускает из-под неё».

Зато от одежды русских купцов  Ибн Фадлан отличает платье, в которое родственники одели умершего в 922 году русского вельможу. Оно состояло из куртки, роскошного кафтана с золотыми пуговицами, широких шаровар, носков, сапог и роскошной высокой шапки20.

Другие современные авторы – Истахри и Ибн Хаукаль – упоминают, что русы носят короткие куртки, в то время как болгары и хазары – длинные, а неизвестный источник, которым пользовались Персидский географ, Гардизи и Ибн Русте, сообщает, что славяне носят рубахи и низкие сапоги до щиколоток, подобно табаристанским, что их одежды большей частью льняные, а о русах (славянах?) он добавляет, что они носят верхнюю одежду, широкие шаровары (саробары), завязанные выше колен, и шерстяные шапки, концы которых опущены вниз.

Важный источник, Ибрагим ибн Якуб, говорит, что славяне носят широкие одежды и что рукава этих одежд сужаются книзу21. Для данного времени мы располагаем только этими общими сведениями, остальные являются уже значительно более поздними22.

В XI и XII веках покрой польской одежды мало чем отличался от чешского23, но зато он сильно отличался от русского, что видно из Киевской летописи, в которой под 1074 годом упоминается, что дьявол явился печерскому монаху в «ляшском» костюме.

Как мы видим, известия эти незначительны, да и неясны (арабские термины), вследствие чего они не дают полного представления о том, какой была одежда славян в ΙΧ-ΧΙ веках, и если бы они не были дополнены археологическими находками, а главным образом некоторыми древними миниатюрами, мы бы не могли восстановить ее облик.
По археологическим данным мы можем судить преимущественно о способе застегивания курток, формах поясов, оторочке одежд, о форме кожаной обуви, а также о головных уборах.

Пояс от старославянского po-jasu (10 век), от ведического слова yast — «пояс», корнь PIE * yos- «опоясывать», в греч. zōnnynai, zōnē — «пояс, который носят женщины на бедрах», в латин. zona «географический пояс, небесная зона» (14 век)

Из миниатюр, изображающих целые фигуры в чешском костюме языческого периода, наиболее полное представление дают изображения в легенде о св. Вацлаве в Вольфенбюттельском кодексе (конец X или начало XI века), изображения, по-видимому, правильные21, и фрески часовни в Зноймо в Моравии, так как хотя они и относятся к концу XII или началу XIII веков, но в них по старой традиции изображаются сцены из языческого периода: призвание Пржемысла на чешский княжеский престол25.

Об одежде восточных славян наиболее полное представление даёт так называемый кодекс Гертруды (Codex Gertrudia-nus) – псалтырь XI века трирского архиепископа Эгберта, с изображением князя Ярополка, его жены Ирины и матери Гертруды, а ещё в большей степени представление о ней даёт «Изборник», написанный для великого князя Святослава в 1073 году, с миниатюрой, изображающей княжескую семью.

К числу таких изображений, вероятно, можно было бы отнести и изображения семьи князя Ярослава в храме св. Софии в Киеве (заложен в 1037 году), если бы позднее при реставрации оригинал не был так искажен26.

Среди византийских рукописей большой интерес представляет изображение болгар, изъявляющих покорность императору Василию II Болгаробойце (975-1025), на миниатюре греческого псалтыря начала XI века, ныне хранящегося в библиотеке св. Марка в Венеции, и изображение двух болгар в менологии того же императора (теперь в Ватикане) в одеждах славянского типа27.

Из скульптур, которые у нас есть основания считать изображающими славян того периода, можно назвать только так называемую колонну Святовита в Кракове, изображающую мужчину в подпоясанном кафтане, сапогах и шапке; скульптура же из Гольцгдерлингена в Вюртемберге, как и рельефы в Бамберге и Альтенкирхене и бронзовая статуэтка из Света, да её очень мало28.

Дакских варваров на колонне Траяна и на памятнике у Адамклисса в Добрудже, несмотря на то, что их одежда во многом сходна со славянской, если не будет других доказательств, нельзя считать славянами II века. Этнографическим материалом, если учесть многочисленные влияния, сказывавшиеся в течение тысячелетия на народной одежде, нужно пользоваться осторожно. Подробной же сводной работы об одежде пока нет29.

Части одежды.

Древняя славянская одежда не была свободной и не подчеркивала красоту телесных пропорций и движений человеческого тела. Она плотно облегала тело, в целом была тяжелой и лишь позднее под итало-греческим влиянием стала более свободной и лёгкой.

Мужская одежда исстари состояла из штанов, рубахи и из верхней одежды – плаща. Штаны-шаровары поддерживались на бедрах бечевкой, позднее ремнем и завязывались у щиколоток. В общем они были узкими, тесно прилегавшими к телу (так изображаются штаны северных варваров на древних скульптурах и древнейших фресках и миниатюрах), примерно такими же, какими мы видим их и поныне на Балканском полуострове или в Карпатах.

Широкие, подвязанные под коленами штаны-шаровары русов, а также и чехов упоминаются арабскими источниками, но вскоре, видимо, был перенят обычай носить штаны короткие, римско-германского покроя, с подвязкой под коленом. Был перенят также обычай закрывать икры ног особым голенищем или обматывать их перевязью. Для обозначения штанов, носившихся только днём30, мы встречаем три общих древних термина: ногавицы, гати (праславянск. гатя) и шаровары.

Ногавицы, вероятно, означало все виды штанов вообще, но больше всего узкие штаны, второе — гати – широкие штаны, от слова гать — дорога, путь Третий же термин – шаровары восточнославянского происхождения, вероятно, от скифов31, – также означал широкие штаны с многочисленными складками, какие описывают у русов Ибн Русте и Персидский географ и какие, по сообщению папы Николая (866 год), по примеру волжских болгар носили и балканские славяне32, причём термин «шаровары» остался общим для всех славян.

Плечи и спину древние славяне часто оставляли неприкрытыми и, по свидетельству Прокопия, даже в бой шли так. Но тем не менее условия среды, в которой они жили, всё же вынуждали их носить одежду, которая прикрывала бы и верхнюю половину тела, и притом прикрывала её хорошо.

В конце языческого периода мы действительно встречаемся уже с рядом названий, говорящих об этих частях одежды: рубъ, чехль, свита, срака, сукне, кошуля, котыга, но мы не всегда знаем, какие были между ними различия, хотя таковые, очевидно, все же имелись как в покрое одежды, её длине, форме рукавов, так и в сорте ткани. В древнейших славянских источниках употребляется то одно, то другое название, соответствующее греческ. ракос-ράκος, эстис- έσθής, одони-όδόνη, хитон -χίτων, иматион-ίμάτιον и латинск. вестис — vestis, от ветошь, tunica, kamisia.

Основной частью одежды, являющейся одновременно и нижней, был рубъ (старославянск. рдбъ, рухляда, рухлядь, русск. рубаха) – вид грубой конопляной или льняной рубашки длиною до колен простого покроя, примерно такого же, какой мы знаем в Германии в IV веке н. э.33, с воротом и рукавами.

В письменных памятниках этот вид одежды засвидетельствован с XII века, а аналогии, имеющиеся в изображениях варваров на памятнике в Адамаклиссе, и роль, которую играет рубаха в славянской деревне, например во время похорон, указывают на её глубокую древность. Столь же древнего происхождения и чехль, но различие между ними неясно. Скорее всего чехль означал то же, что и рубаха31.

Начиная со времени римской эпохи в Прикарпатских землях появляется множество застежек небольшого размера, изготовленных в римских мастерских, что указывает на частое ношение одежд из легких материалов, соединенных у шеи или на плече застежкой. Весьма вероятно, что вместе с  металлическими застёжками римлян к славянам перешла и сама одежда – короткая и легкая туника, принадлежностью которой застежка и являлась. Я не хочу этим сказать, что славяне до этого вообще не знали коротких рубах, однако несомненно, что начиная с римской эпохи и под римским, а на востоке византийским, влиянием и у славян вошла в моду короткая легкая свободная туника, а наряду с ней и другие куртки и небольшие плащи.

Такой короткой рубахой, часто украшенной роскошной каймой, была славянская срака, срачица (сорочка), упоминающаяся в источниках чаще всего в XI веке35. Такой была также сукня, сукно, сукьмань (чешское sukne), которая, как показывает само слово, являлась туникой более грубой, изготовленной из сукна. Такой же была и кошуля. Это новое название (от латинского casula) для легкой нижней одежды у более богатых классов стало заменять древние названия чехль и рубаш36.  Летописец Козьма Пражский в начале XII века уже приводит поговорку: «Camisia proprior sit corpori quam tunica»37.

Однако мелкие застежки в IX и X веках большей частью исчезли, а рубаха (кошуля), срачица и сукня завязывались у шеи тесемкой или застегивались на пуговицу. О вышитых рубахах – кошулях (camisiae aurifigio ornatae) упоминает Герборд, говоря о поморских славянах38.

Поверх этих легких одеяний славяне в X и XI веках надевали более тяжелые верхние одежды. Такой верхней одеждой по характеру своего материала могла быть прежде всего сукня, и нам известно, что она выполняла эту роль и в более поздние столетия. Наряду с сукней возник и ряд других видов особой верхней одежды с рукавами и без рукавов. Эти одежды, если у них был впереди разрез, надевались как современные плащи или пальто, в или натягивались через голову и застегивались у шеи пуговицами или петлицами. К этой тяжелой верхней одежде, изготавливавшейся из грубых материалов, относится прежде всего славянская свита.

Свита – длинная славянская куртка, название которой в древнейших славянских переводах соответствую греческому хитон — χίτων, έσθής, но также и ίμάτιον. Свита делалась с рукавами, и носили ее в XI веке на Руси, где она удержалась и поныне (на Украине); носят её и на Балканах39. Варвары древней Дакии, изображенные на памятнике в Адамклиссе и на колонне Траяна в Риме, также изображены в куртках, напоминающих свиту, на основании чего проф. Беньковский сделал вывод, что это изображение славян, – вывод, который сам по себе, возможно, и верен, но для подтверждения которого изображенный на рельефе костюм, аналогичный свите, недостаточен40. Уже в X и XI веках у славян существовал и ряд других видов верхней одежды – длиннополой, застегивавшейся на ряд пуговиц или петлиц, с опущенными или стоячими воротниками, стянутых поясом.

Эта часть одежды носила название кабатъ, жупанъ. Происхождение всех этих названий не славянское, а восточное или греческое41, а так как в русских могилах наряду с пуговицами и воротниками от таких одежд часто находят и остатки чужеземных богато отороченных тяжелых вышитых тканей, то я полагаю, что эти виды длинной верхней одежды вообще приходили к славянам из чужих краев, частью из Византии, частью же с Востока. Такие одежды, украшенные на груди петлицами и стянутые в талии поясом, мы видим на рисунках болгар в Ватиканском менологии, на изображениях болгар в псалтыре из библиотеки св. Маркаи особенно хорошо на ряде портретов русских князей и их семей, в частности, на уже упомянутом портрете в «Изборнике» Святослава (1073 год).

На изображении семьи князя Ярослава Мудрого на фреске храма св. Софии, на древних портретах князей Бориса и Глеба и других42.

Ибн Фадлан также подтверждает, что в X веке русские славяне отличались от скандинавских купцов длинными куртками43. И нет сомнений, что как на востоке и юге славяне перенимали более роскошные одежды Византии и Востока, так и на западе они перенимали более пышные рубахи и куртки итало-германского происхождения. Когда епископ Оттон Бамберский приехал к поморским славянам, чтобы обратить их в христианство, он наряду с другими дарами вёз с собою и редкие ткани и одежды, которыми одарял поморян, добавляя к ним золотые пояса и вышитые башмаки44.

Роскошная длинная туника представлена на идоле в Арконе, а длинный опоясанный кафтан на так называемой статуе Святовита в Краковской академии.

Вообще чужеземное влияние на славянские одежды с того времени, когда славяне пришли в соприкосновение с Римом, Царьградом, а на востоке с болгарами, хазарами и печенегами, было очень сильным. Это влияние сказывалось на имущих классах, которые старые одежды предоставляли носить простым людям, хотя у последних появляются чужеземные изделия. С юга и востока приходили, в частности, одежды из шелка, тяжелой золотой парчи и аксамита, а с ними пришел и ряд названий одежды, с которыми мы встречаемся в позднейшие столетия, а также ряд названий дорогих тканей и деталей одежды46. Славянские князья вообще переняли у византийского двора все церемониальные одежды.

Упомянутые выше верхние одежды славян отделывались мехом или же мех подшивался внутрь, и тогда одежда превращалась в шубу, для обозначения которой в старом славянском языке наряду с местным названием кожухъ было и чужеземное, восточное – шубаА1. Такие шубы славяне начали носить много раньше, чем южные народы, и поэтому император Никифор II (963–969 г.г) с презрением обращался к болгарскому правителю: «Скажите вашему одетому в кожух начальнику…»48.

Все славянские одежды стягивались поясом (славянск. поясъ, опась), изготавливавшимся из различных тканей и, как правило, просто завязывавшимся без пряжек. На поясе висело оружие, мешочек с огнивом, ножик и футляр с туалетными принадлежностями.

Большая мошна (древнеславянск. вретище) также была типичной принадлежностью славянского крестьянина. Здесь же следовало бы отметить, что рукавицы49 засвидетельствованы у славян уже в XI веке. Верхнюю половину тела простой народ защищал от ненастной погоды и холода тем, что обертывал вокруг всего тела большой кусок грубой шерстяной ткани или целую, надлежащим образом обработанную баранью, волчью или медвежью шкуру. Для такой накидки у древних славян было специальное название плашть (от лат. pallium), а для специальной роскошной меховой накидки название крзно, кьрзно. Оба названия засвидетельствованы в источниках X и XI веков.

Особенный интерес представляет второе название, так как из грамот Оттона II от 937, 970 и 983 годов мы видим, что полабские славяне сдавали немцам корзна (crusina, crusna) для уплаты десятины50. Славянское корзно принадлежало к числу тех вещей, которые в большом количестве заимствовались немцами (kiirzen) и вообще населением Западной Европы, где позднее стало известно под названием склавина, склавония, франц. esclavine, немецк. slaveme. Совершенно очевидно, что и сами славяне перенимали чужеземные покрои плащей, особенно позднеримских и поздневизантийских воинских плащей.

Русская и чешская луда образовалась из скандинавского lodha, русск. мятьль из греческ. μαντήλιον, славянск. куколь, кукла из лат. cacullus, славянск. гуна из латинско-греческ. gunna, γούννα, а сербско-болгарск. сай, сая, саиче, как указал Н. Кондаков, является не чем иным, как древним римским sagum – σάγιον51. Эти плащи закреплялись на плече пряжкой, фибулой или пуговицей.

Неясно происхождение и форма древнеславянской ризы, которая уже в X веке засвидетельствована как род какой-то свободной накидки различных цветов, опоясанной поясом. Риза перешла в церковные одежды православной церкви, и здесь греческое название её  фаилонис — φαιλώνης (от первоначального φαινώλης) соответствует латинскому paenula. Позднее, однако, термин «риза» в отдельных славянских языках перешел на различные части одежды52.

 Обувь.

О характере обуви, которую носили славяне, сохранилось больше известий, больше имеется и археологических находок остатков обуви. Первым видом обуви были, несомненно, башмаки, изготавливавшиеся из куска кожи, края которой были отлого изогнуты и стянуты вверху лыком, бечевкой или ремешком, и, таким образом, их можно сравнить с обувью, которую славяне местами и поныне носят в Карпатских горах и на Балканах.

У древних славян так же, как и теперь, был известен крпце (krpce), церковнославянск. кръпа56, или опанкы, церковнославянск. опънъкы, в то время как башмак, изготовленный из лыка, издавна назывался лапъть (множ. лапъты).

Лапти засвидетельствованы летописью уже в XI веке, а древнее чешское предание, записанное у Козьмы Пражского, приписывает лапти из лыка уже Пржемыслу57.

Башмак засвидетельствован ещё в X веке императором Константином Багрянородным в греческой транскрипции сервоула -σέρβουλα, что соответствует славянскому серви — červьjь (черевяки, черевики, черевья), сербск. цревлъа, болг. цървули58. Это, вероятно, и есть низкие сапоги, достигающие щиколоток, которые упоминают у славян Персидский географ и Гардизи. Св. Вацлав и Войтех, согласно старым легендам, также ходили в башмаках, а Козьма Пражский под 1087 годом упоминает башмаки у полабских сербов и под 1090 годом – в Чехии. Латинские термины для них – катурны — coturni, кальсеи — calcei, сальцимента — calciament — сандали59.

Хорошие сапоги простому народу не были известны, но люди имущих классов с чужеземными изделиями, в частности, с расшитыми башмаками и низкими сапогами с раструбами, какие мы видим на миниатюрах X века, познакомились рано. Вышитые башмаки сохранились в сокровищнице св. Вацлава в храме в Старой Болеславе, и такие же башмаки раздавал поморским вельможам епископ Оттон Бамберский60. Сапоги с раструбами спереди и с отверстиями для шнуровки были найдены в могилах в Шаргородском городище у Василькова (Киевская губерния).

Наряду с этими башмаками и низкими сапогами уже в X веке славяне носили высокие сапоги без раструбов, полностью прикрывавшие голени. Нам известны два древних наименования этого рода обуви: сапогъ, засвидетельствованное уже в X веке в римском патерике, в древнейших переводах священного писания, и у Иоанна, экзарха болгарского61, затем – скоры. О древности этих наименований говорит их распространенность среди всего славянства. Высокие сапоги мы также видим на древнейших, относящихся к XI и XII векам изображениях русских князей, они засвидетельствованы и археологическими находками, относящимися к этому же времени62. Однако я полагаю, что этот род обуви заимствован у восточных кочевников, в частности у них заимствованы сапоги из зелёной или красной кожи.

Голени славяне защищали не только обувью, но и матерчатой перевязью или ремнями. Подобным образом обернуты голени у св. Вацлава на миниатюре Вольфенбюттельского кодекса, где он изображен в виде сидящего на лошади воина со шпорами63.

Шерстяные чулки засвидетельствованы находками в могилах XII века, однако и «копытца» (копытъце) русских источников XI века, очевидно, являлись короткими, доходившими до колен чулками64.

Прическа, головные уборы.

Для неженатых славян существовал древний обычай носить длинные, нестриженые волосы, зачесанные на висках, какие мы видим, например, на изображениях Вольфенбюттельского кодекса или на фресках часовни в Зноймо. Если же в источниках конца языческого периода мы читаем о славянах на Руяне и о мораванах нечто иное, то это лишь результат чужеземного влияния. Руяне в XII веке брили бороду, а волосы стригли, мораване же, как об этом ясно говорят источники65, по примеру мадьяр бороду и усы брили, а голову коротко остригали.

Шапки князей Святослава, Ярослава и Бориса (по миниатюрам и фрескам) и шапка болгарина (крайняя справа) из Ватиканского менология.

У славян коротко остриженные волосы были признаком рабства, и тот, кто свободному человеку остригал волосы или бороду, подвергался наказанию66. Исключение составляет лишь русский князь Святослав, который, судя по описанию Льва Диакона (IX, II), брил бороду и голову, оставляя только прядь волос, свешивавшуюся у него с головы, и густые усы.

Заплетенные косы у мужчин, какие носили мужчины урало-алтайских народов (например, авары, монголы, мадьяры), у древних славян не засвидетельствованы, и нынешние следы этого обычая можно отнести за счёт чужеземного влияния67. Вместе с тем косы являлись типичной прической славянских девушек.

 Борода, насколько мы можем проследить, причесывалась по-различному. Так, мы читаем о русских славянах, что они бороду брили либо заплетали в косички, Святослав же носил усы. Такие же усы изображены и у князей на древнейших монетах, в то время как князья на русских миниатюрах изображены с большими бородами.

Чехи, согласно древнейшим легендам, также носили бороды, но на миниатюрах Вольфенбюттельского кодекса наряду с окладистыми бородами и усами мы видим и бритые лица. То же самое можно увидеть и на фресках часовни в Зноймо, изображающих сцены с Пржемыслом.

Балтийские славяне на Руяне бороду брили, и только главный жрец Святовита носил длинные волосы и длинную бороду68. Таким образом, единообразия в манере носить усы и бороду не было, тем не менее большая борода («брада») и длинные усы накануне XI века были наиболее типичны для славян.

На голове мужчины носили различного рода шапки, аналогии которым мы можем проследить у западных славян только с XIII века. У восточных и южных славян, главным образом у князей, уже с X и XI веков мы видим высокие и низкие шапки с меховым околышем и наушниками, иногда и с наконечником впереди для прикрепления пера69. О том, что некоторые виды этих головных уборов были специфически славянскими, мы судим по сообщению Эббона о немце Геримане, который, желая проникнуть в храм бога Триглава в Щетине, надел на себя славянский плащ и шапку (pilliolum barbaricum)70.

Славяне перенимали и носили также головные уборы чужеземного происхождения и покроя. На это во всяком случае указывает головной убор, известный под общеславянским названием клобукъ (от тюркск. калпак), которое засвидетельствовано у славян с XI века, а также общеславянское наименование чапка, шапка, перенятое от средневекового латинского термина каппа — сарра, обозначавшего головной убор западного происхождения71.

Археологических данных очень мало, если не считать прекрасную, но относящуюся к более позднему периоду- конец XII века, шапку князя Владимира Мономаха72. В раскопках головные уборы встречаются редко. Антонович в житомирских могильниках нашёл возле черепов куски березовой коры, обтянутые тканью и украшенные бусами.

Одежды князя действительно дорогие, изготовленные из дорогих тканей, вышитые золотом и серебром и украшенные золотыми кружевами75, были часто чужеземного происхождения, и вполне естественно, что такие одежды приобретали лишь князья, особенно для тех случаев, когда они во время больших торжеств должны были появляться перед народом. Правда, такие одежды нам известны только у восточных и южных славян и лишь в первое время после принятия христианства, но несомненно, что и те славянские князья, которые находились в тесных связях с Востоком и Царьградом, нечто подобное носили и до принятия христианства.

Первые известные парадные одежды балканских и русских князей, как это показал Н. Кондаков в своём исследовании древнейших изображений русских князей76, являются почти полным воспроизведением церемониального убора византийского двора.

Князья возлагали на голову корону (или так называемую стемму, представлявшую собой металлический обруч с двумя перекрещивающимися металлическими дугами наверху, на которых укреплялся крест, или роскошную, отороченную мехом шапку с крестиком наверху), надевали натягивавшуюся через голову длинную, с широкой каймой (διβητήσιον) по подолу тунику, стянутую в талии поясом, затем пурпуровый плащ (χλαμύς, σάγιον, σαγομαντίον), застегивавшийся на правом плече или на груди.

Здесь, судя по миниатюрам, особенно по Вольфенбюттельскому кодексу, князья по своей одежде всегда были более близки к народу. Хотя одежда их и шилась из дорогих тканей, но она была легче и короче византийской.

Примечания

1. Лаврентьевская летопись, 18, 23, 57 (ПВЛ, 156, 86, 95, 97, 115). Сначала хазары брали дань с русских племён по белке, затем варяги – по черной кунице; древляне также платили Ольге дань мехами. То же было и в Польше (Długosz, ed. Przedziecki, 1.56), и у франкских славян (Kętrzyński, О Słowianach, 37), и у сербо хорватов (Klaic, «Rad» sv. 157, 1904; Jirecek, Gesch. d. Serb., 1.151).

2. Летопись под 945, 955, 1068, 1115 годами. To же мы читаем и о чешском и польском князьях в 1135 г. (Annales Pegavienses, Mon. Germ., Ser. XVI.257).

3. В чешских грамотах от 1046, 1057, 1088 гг. (pelliflces albi et nigri, sutores mardurinarum pellium – koselug; cm. Friedrich, Codex dipl., 1.56, 360, 384) и у Козьмы 1.5 (coriorum sutores), 11.11 (sutores pellium diver sarum).

4.«Ziv. st. Slov.», I, 409. Термин для обозначения войлока (церковнославянское – плъстъ) также является древним общеславянским словом. Однако для периода до XIV в. ни литературными, ни археологическими данными его засвидетельствовать пока не удалось («Ziv. st. Slov.», I, 411).

5. Ср.рус. лён, греч. λίνον, латин. linum, иранск. Ιΐη, кимр. lliain, бретон. lien, старонемецк. lin, литовск. linai, славянск. льнь.

6. Jbrahim (ed. Westberg), 54; Helmold, 1.12, 14, 38.

7. «Źiv. st. Slov.», I, 409–410; III, 333 (libra lini, toppus lini). Славянское полотно, которым выплачивалась дань, чаще всего обозначалось терминами paltena, palta, phalta, а также выражениями pannus de lino, lodex lini.

8. Изборник князя Святослава, «Житие Феодосия» Нестора и Летопись под 980 годом («Źiv. st. Slov.», I, 410).

9. «Źiv. st. Slov.», I, 410–411.

10. Herod., IV.74.

11. А.Г. Туманский. О неизвестном персидском географе. Зап. Вост. отд. И. Р. арх. общ. Х.135 и изд. В. Бартольда, 123.

12. Название hedvab, церковнославянское годовабль, перенято от германского godawebbi, gudawebi, в то время как svila является местным названием («Ziv. st. Slov.», I, 412–413). Другое славянское название, а именно шёлкь (с XII в.), скорее всего, восточного происхождения.

13. Nikeph., Breviarum. ed. Boor, 76; Лаврентьевская летопись, 31 (ПВЛ, 1.25).

14. Mon. germ. Script., XXIX.314.

15. «Źiv. st. Slov.», I, 412–417.

16. Древними славянскими наименованиями для обозначения одежды, помимо других местных названий, были: рухо, рухлядь, одежда, робы, порты («Źiv. st. Slov.», I, 436).

17. Fredegar, Chron., IV.68. 18Ebbo, 11.13; см. также, как в 1138 г. немецкая княжна Христина высмеивала польскую одежду (Boguchwał“, II.31; Bielowski, Mon. Polon. Hist., II.519).

19. Procop., Bell. Goth., 111.14.

20. Гаркави, указ. соч., 93, 98. См. перевод проф. Р. Дворжака в «Ziv. st. Slov.», I, 378.

21. Гаркави, указ. соч., 193, 221, 269; Гардизи (ed. Bartold), 123; Персидский географ (ed. Туманского), 135, 136; Ибрагим (ed. Westberg), 59. [Прим. чешек, редакции: В «Manuel», П.66–67 текст Нидерле переведен следующим образом: «Un chroniqueur tres important, Ibrahim ibn Jakub, observe seulement que les slaves portent des vetements larges et que leurs pantalons sont etroits dans le bas». Однако у Т. Ковальского «Relacja Ibrahima ibn Jakuba z podroz’y do krajów słowianskych w przekazie Al Bekriego» (Kraków), 1946, на с. 52 мы читаем: «Ubieraja się w szaty przestronne, tylko mankiety ich rękawów są obcisłe» (они одеваются в свободные одежды, и только манжеты их рукавов узки). Таким образом, речь идёт не о шароварах, а только о рукавах.

22. «Ziv. st. Slov.», 1,424. Наиболее интересным среди них является известие так называемой Австрийской хроники начала XIV в., в которой рассказывается (стих 20020 след.), что князь Каринтии, вступая в княжение, согласно старой традиции, облекался в народные одежды. Этот наряд составляли серые шаровары из сукна, башмаки, прикрепленные ремешками; серая суконная куртка без воротника, с разрезами сзади и спереди, длиною до колен; затем серый плащ, изготовленный из целого куска, и на голове серая шапка с четырьмя цветными кистями (Mon. Germ., Deutsche Chroniken, V.265).

23. Adam, 11.18; Helmold, 1.1.

24. Составлен по приказанию Эммы, жены Болислава II (967–999). Сейчас находится в Вольфенбюттеле.

25. проф. А. Матейчек в Pamatkach arch., 1915, 208.

26. «Źiv. st. Slov.», I, 430–432. Кодекс Гертруды хранится в Чивидале и написан был по заказу архиепископа Эгберта (977–993 г.г.). К нему пришло несколько листов, написанных для польской княгини Гертруды, матери Ярополка. См. публикацию Г. Зауэрланда и Гаселоффа (Трир, 1901 г.) и  исследование Н. Кондакова, Изображение русской княжеской семьи в миниатюрах XI в. (Пб., 1906). Посвятительную миниатюру «Изборника» Святослава (рис. на с. 321) см. в «Древностях Российского государства», отд. IV, № 2. Другие отдельные изображения русских князей в традиционном праздничном одеянии представляют меньший интерес («Źiv. st. Slov.», I, 430–433).

27. Репродукция из Венецианского псалтыря издавалась неоднократно. См. Ch. Diehl, Manuel d’artbyz. (Paris, 1910), 376 и Labarte, Hist, des arts, Planches II, pi. LXXXV. Портрет из менология (рис. на с. 324) см. в «Ziv. st. Slov.», I. Приложение IV.

28. См. о них далее, в гл. VI и XII.      29.  «Ziv. st. Slov.», I, 435.

30. Kosmas, 1.36. Латинские термины для них – braccae, femoralia. Калиги — Caligae первоначально означали какой-то вид обуви, но позднее в чешском и других языках приобрели значение брюк (чешская kalhoty). Русские порты также первоначально означали одежду вообще, более того, даже верхнюю одежду («Ziv. st. Slov.», I, 436).

31. Julius Polydeukes, VII.59; X.168. см. также Hesychioss. v., Isidorius, Origines, XIX, 23.

32. «Responsa Nicolai», LIX, ed. Mansi, Sacr. conc., XV.421.

33. См. рисунок у Heyne, Deutsche Hausalterttimer, III.257. См. также примитивные греческие хитоны (Studniczka, Beitrage zur Gesch. der altgriech. Tracht, Wien, 1886, 13).

34. «Ziv. st. Slov.», I, 444.

35. Слово sraka, древнеславянское sorka, видимо, перенято из среднелатинского sarca (ср. и германск. serkr, sarkó). См. в «Źiv. st. Slov.», I, 446–447, где имеются и другие данные о сраке и сукне. Слово sukne, сукня позднее пришло на запад Европы (древнефранц. soucanie, sous quenie и т. д., немецк. suckente), в Грецию (σσυκανία) и к венграм (szoknya).

36. Слово кошуля появляется в источниках с XI в. В тот же период в восточных и южных источниках упоминается ещё какой то вид туники, называемой kotyga (от латинск. cotuca – tunica clerici), см. в «Ziv. st. Slov.», I, 450–451.

37. Kosmas, 111.58.     38. Herbord, 11.27.

39. «Źiv. st. Slov.», I, 453 и далее. Козьма Пресвитер уже в X в. упоминает цветные свиты («Archiv za povjest jugosl.», IV.84).

40. P. Bieńkowski, Comptes rendus du III Congres des historiens polonais (Cracowie, 1900).

41. Общеславянское кабатъ от греческ. καβάδιον, καβάδες, καβάδι и осм. kaba. См. уже у Константина Багрянородного «De ceremoniis», II.52. (См. Ebersolt, Les arts, 70); жупан от греческ. ζιπούνι и осм. zubun или augm, арабск. dzubbah.

42. «Ziv. st. Slov.», I, 432, 454.

43. Гаркави, указ. соч., 94.    44. Herbord, II.28, 29, III. 1.

45. Saxo Gram. (ed. Holder), 565; см. «Źiv. st. Slov.», II, 144, 145.

46. «Źiv. st. Slov.», I, 414, 456, 460–461. Древние общеславянские названия для пуговиц – гомбъ и пдгы, пдгва (pQgy, PQgua) греческого происхождения и произошли от комвос — κόμβος — узел;  поунги — πουγγί — сумка, латинск. punga. Много материала по этому вопросу собрал П. Савваитов в книге «Описание старинных русских утварей, одежд, оружия…»

47. Кожух – от слова кожа; слово шуба пришло через немцев, образовавшись из арабского dzubbah, который Гардизи упоминает в X в. как одежду буртасов и мадьяр (ed. Bartold, 121, 122).

48. Leon Diacon, IV.5. 49«Źiv. st. Slov.», I, 452, 458. О локальном распространении пряжек см. далее, в разделе, посвященном украшениям.

50. «Źiv. st. Slov.», I, 471. Однако отношение славянского крзно к верхненемецкому chrusina, chursinna все же неясно.

51. «Źiv. st. Slov.», I, 473.

52. «Źiv. st. Slov.», I, 476–480. См. также V. Jagiće, Entstehungsgeschichte der kirchenslawischen Sprache, II изд., 321 след., 392.

53. Такие же рубахи изображены и на чешских миниатюрах XIV в. («Źiv. st. Slov.», I, 481).

54. Наименование женского платья сукня (souquenille, в старофранц. sousquanie) также перешло на запад во Францию, о чем имеются свидетельства, относящиеся к XII и XIII вв. (Partonopeus de Blois, Guillaume de Lorris, Gautier de Coincy etc., Cp. «Ziv. st. Slov.», I, 483.

55«Źiv. st. Slov.», I, 485.

56. Древность слова кръпа видна уже из того, что оно является общим для ряда индоевропейских языков (греч. κρηπίς, лат. carpiskulum, латышек, кйгре). Термин обувь также является древним и общеславянским.

57. Лаврентьевская летопись под 985 годом (ПВЛ, 1.59); Kosmas, 1.7.

58. Const. Porph., De adm. imp., 32; «чресла» в значении, соответствующем греческ. ύποδήματα, мы читаем в римском патерике ΙΧ Χ вв., термин «черевни» мы встречаем в русских источниках XI в. («Ziv. st. Slov.», 1.488).

59. Гардизи (ed. Bartold), 23; неизвестный Персидский географ (ed. Туманского), 135; Fontes rer. bohem., 1.131, 241, 318; Kosmas, 11.39, 42.

60. Herbord, 11.28.    61. «Źiv. st. Slov.», I, 489 (соответствует греч. ύπόδημα).

62. В сообщениях русских археологов мы довольно часто встречаем упоминания об «остатках обуви», обнаруженных в могилах, но по ним нельзя установить, о какой именно обуви идёт речь. В Шаргороде были найдены кожаные башмаки и полусапожки, в других же местах и целые сшитые сапоги с носком, загнутым кверху, и швом на подошве или на боку («Źiv. st. Slov.», I, 491–492).

63. См. рис. на с. 244.    64.   «Źiv. st. Slov.», I, 493.

65. Saxo Gram., XIV (ed. Holder), 565; грамота архиепископа Theotmara от 900 г. (Friedrich, Cod. dipl. Bohem., 1.32); о венграх см. Luitprand, Mon. Germ. Hist. Script., 111.351.

66. «Ziv. st. Slov.», I, 495.

67.  Мы знаем это об аварах и мадьярах. На надгробных каменных фигурах тюрко-татарского происхождения также изображены воины с тремя свешивающимися с головы косами («Źiv. st. Slov.», I, 406).

68. «Źiv. st. Slov.», I, 497.   69. «Źiv. st. Slov.», I, 499–500; табл. II по «Изборнику».

70. Ebbo, II. 13.

71«Ziv. st. Slov.», I, 503, 504. В «Житии св. Феодосия» Нестора упоминаются плетеные клобуки. В отдельных местностях клобук означает роскошную шапку, а в переводах Священного писания он соответствует греческ. китарис — κίταρις или тиара — τίαρα.

72. «Źiv. st. Slov.», I, 522, и в Древностях Росс. Гос., II, табл. 1–2; Кондаков и Толстой, Русские древности, V.40, см. рис. 28.

Далее… Глава IV.  Женская одежда и славянские украшения.