Обряды и праздники. Свадьба.

ЗОЛОТАЯ НИТЬ. Жарникова С. В.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Нить времени

ОБРЯДЫ И ПРАЗДНИКИ.

Традиции свадебного обряда.

Как было отмечено ранее, удивительная архаика, зафиксированная на уровне древних арийских текстов, сохранилась не только в древнерусских былинах, сказках, преданиях и заговорах, но даже во многих бытовых поведенческих нормах и традиционных обрядах русского народа. Так, встречаясь друг с другом, мы здороваемся, т. е. желаем здоровья. Но именно это и предписывает Махабхарата: «При каждой встрече следует спрашивать о здоровье», кроме того, «подстригающему себе бороду, чихающему, купающемуся, вкушающему пишу и всем болящим желать здоровья» ‘, что мы и делаем (с небольшими коррективами) по сегодняшний день.

В обыденной жизни супруги часто говорят друг о друге «моя половина», но ведь ещё в ведических текстах говорится: «Сам человек — полчеловека, вторая половина — жена»2. И здесь имеет смысл обратиться к севернорусским народным обрядам: свадебным, родильным, похоронным и т. д.

Е. Перфецкий в своей статье «Бытовые языческие черты в свадебных обрядах русского населения Архангельской губернии» отмечал полное сходство древнерусской формы брака — «похищение», «покупка», «приведение» с древнеримской («usus», «соётрИо», «confarreatio»).

Р. Б. Пандей, говоря о древнеиндийских формах брака, отмечает брак —  «ракшаса» или похищение, характерный для Варны воинов;
брак «гандхарва», когда не родители девушки решали вопрос о браке, а невеста и жених решали его между собой, следуя взаимной любви;
брак «асура» или «покупка», когда жених даёт имущество родственникам и невесте, т. е. невесту практически продавали;
брак «брахма», который считался похвальной формой и был подобающим для брахманов, эта форма была прослежена вплоть до ведийских времён. Собственно, это и есть брак-приведение, когда отец выдавал девушку замуж, «давая столько украшений, сколько мог, мужчине, обладающему характером и учёностью, которого он сам приглашал по своей воле и принимал с почётом, не беря ничего взамен» 3.

А. А. Васигин отмечает: «Практически во всей Индии прослеживается одна и та же закономерность, браки высших каст и высших слоев общества совершаются согласно ортодоксальным формам брака, без брачного выкупа, но с уплатой приданого, браки низших слоев и каст — в формах брака купли«4.

Д. К. Зеленин в своей «Восточнославянской этнографии» подчеркивал, что у русских, особенно у староверов, т. е. среды, наиболее полно сохранившей древнейшие дохристианские обряды:

«повсеместно распространены тайные свадьбы — самоходом, самокруткой, уводом, уходом, убёгом. Известны три вида таких сведеб. В первом случае совершается настоящее похищение: невесту похищают неожиданно для неё самой и она не знает, для кого и для чего это делают» 5.

Эта форма брака, зафиксированная у русских староверов, практически идентична отмеченной Р. Б. Пандеем форме брака, характерного для варны воинов и называемого «ракшаса». Во втором, более распространенном случае, как пишет Д. К. Зеленин:

«жених и невеста договариваются о тайном браке, причем невеста заранее отдаёт жениху часть своего приданого или по меньшей мере делает ему подарок как залог того, что она не передумает»6.

Такая форма по существу идентична древнеиндийской форме брака «гандхарва». Именно о ней говорит царь Душьянта, герой драмы великого индийского поэта и драматурга IV-V вв. Калидасы «Шакунтала или перстень-примета»:

«Есть брак старинный — вольное супружество:
Не надо согласия родителей, венчального обряда.
Так поступают дочери подвижников святых,
И, радуясь, родители благословляют их«1.

Третий тип брака, отмеченный Д. К- Зелениным — «когда родители невесты сами организуют её мнимое похищение», тем самым избегая расходов на свадьбу8. Фактически в такой форме брака все расходы ложатся на плечи жениха и это, по сути, очень близко к древнеиндийскому браку «асура». Возвращаясь к статье Е. Перфецкого, отметим, что, говоря о формах брака, характерных для архангельских крестьян в начале XX в., он подчеркивает наличие ещё одной, близкой к древнеиндийской, формы:

 когда «как в древности, так и теперь, не жених идёт в дом невесты и приводит её к себе, подчас насильно, а она сама, свободная, вступает на порог жениха или её, свободную, приводят к нему родственники, отсюда эта форма брака получила свое название — «приведение».

Не жених платит за невесту, а за нею приносят приданое. Первою чертою «приведение невесты» отличается от похищения, второй — от покупки» 9. Отметим ещё раз, что в Индии именно в высших кастах, в наибольшей чистоте сохранивших древние индоиранские обряды, была распространена эта форма брака, столь характерная и для Русского Севера. Стоит заметить, что близость славянских и индийских брачных обычаев была отмечена ещё Г. Васильевым в середине XIX века 10. Е. Перфецкий в начале XX века пишет о том, что

у славян «центральным моментом религиозного заключения брака… было посажение брачующихся на коже жертвенных животных или, как оно называлось у древнеруссов — «сажание на посад».

Подобное явление мы наблюдаем теперь у наших крестьян: невеста, надев на голову парчовую повязку и на верх её «чёлки», круг, высаженный бисером, приступает к шитью рубахи жениху, причем, она садится на передней лавке, на которую полагается вверх шерстью собственная её шуба для сидения на ней.

Для жениха существует тоже аналогичный обряд: при отправке к невесте из своего дома жених зажигает восковую свечу у образа, родители тоже берут в руки свечи и благословляют сына, причём, под ноги его вверх шерстью кладётся овчинная шуба, которая должна быть из одноцветной шерсти» «И даже в настоящее время старики в вологодской и архангельской глубинке, вспоминая свою молодость, отмечают, что во время свадьбы невеста и жених сидят на лавке на шубе мехом наружу. Но если мы обратимся к древнеиндийскому свадебному обряду, то в нем невесту также сажают на шкуру (рыжего быка) шерстью вверх. Считалось, что она (шкура)должна была «способствовать плодовитости женщины» 12.

Плачея (чёлка) — головной убор, характерный для Пинежского края, земель Архангельской и Вологодской губерний, называли так от слова «плач». Убор Плачея предназначался девушке-невесте: в нём она «причитала» перед свадьбой — совершала церемонию оплакивания прежней свободы. Особо длительные и напряжённые церемонии оплакивания девичьей воли — «посидки» — отличали свадебный обряд Русского Севера. Посидки совершались за три дня до венчания, после сватовства, сговора, богомоления и смотрения. Сам свадебный обряд воспринимался прежде всего как переход невесты в новый статус. Девушка прощалась с родительским домом, молодёжными гуляньями и готовилась переехать в дом мужа, где её ждал тяжёлый труд. В крестьянском сознании невеста словно бы умирала для прежней жизни, чтобы возродиться. Символическое умирание сопровождалось плачем и причитаниями самой девушки, её матери, подруг.
В первый день посидки невеста должна была почти беспрерывно петь печальные песни, лить слёзы, кланяться и взмахивать руками перед собравшимися в доме девушками и женщинами. Девушек, подпевавших невесте, называли подголашницами. Им помогала передовщица — женщина, хорошо знавшая старинные тексты обрядовых песен. На второй день невеста, которая после смотрения практически не выходила из дома, покидала затвор и отправлялась в гости к родственникам. В каждом доме невеста снова пела плачи, даже если родственники уже слушали их накануне. Причитания звучали и на третий день, когда устраивалось большое смотрение: родители невесты принимали у себя в гостях жениха, его отца и родственников. Невеста причитала до приезда и после отъезда гостей.
Не обходился без слёз и сам день свадьбы. Перед венчанием сестра невесты снимала с неё девичий головной убор — символ девичьей красоты и прежней вольной жизни. Венчание и свадебный пир подводили черту перед началом новой, замужней жизни.

В русском свадебном обряде девичью косу невесты расплетают и переплетают её в две женские косы, символизирующие освобождение от родительской власти и переход в новое состояние замужней женщины. В индийском свадебном обряде «девушке расплетали косички, освобождая её от родительской власти в знак того, что она переходит в новое состояние замужней женщины» |3.

Во время свадьбы молодых на Руси обсыпали хмелем и зернами злаков. Эта традиция сохранилась на Русском Севере вплоть до наших дней. В древнеиндийском свадебном обряде также принято обсыпать молодых зернами злаков. В северорусской свадьбе на полу рассыпалась солома, которую новобрачная должна была выметать.

«Свадебный обряд в Индии включает жертвенную солому на полу. Коврик невесты должен касаться края жертвенной соломы» |6.

В северорусской свадьбе сваху, дружек, тысяцкого и других участников свадебного ритуала было принято ругать, обзывать, насмехаться над ними. Так, сваху сравнивали с «жабой болотной», с мышью, просили увести её на речку и т. д. Очень широко были распространены довольно скабрёзные шутки в адрес главных действующих лиц этого торжества. Так, Д. К. Зеленин отмечает:

«На Онеге во время свадебных торжеств устраивались шуточные представления, в том числе женитьба барина. Один из присутствующих, изображающий барина, громко, чтобы всем было слышно, выкрикивает всевозможные непристойности, каждая из которых задевает присутствующих девушек, а остальные молодые люди повторяют эти же непристойности, но ещё громче…» 16.

В древнеиндийской свадебной традиции считалось, «что шутки (часто неприличные) во время свадьбы вызывают смех, способствующий плодородию. Такое же значение, очевидно, имеет распространенный в Индии обычай ругать свадебных гостей« 17.

В русской народной свадьбе не только в деревне, но и в городской среде ещё в конце XIX века было принято сажать мальчика на колени новобрачной. В первый раз его сажали сразу же после приезда от венца, во второй — во время кормления молодых. Г. А. Жирнова отмечала:

«Отрок вместе со свахой и дружкой провожал молодых до брачной постели и трижды ударял ладошками по подушкам. Исследователи относят символические действия такого рода к семильной и контагиозной магии, направленной на то, чтобы у молодых первым родился сын» |8.

В древнеиндийской свадебной церемонии на колени молодой также сажали мальчика.

Мы уже отмечали ранее, что в русской фольклорной традиции жениха-мужа величают, как правило, «ясным молодцем», а невесту- жену «красным солнышком».

В свадебном гимне Ригведы невесту также именуют солнцем (Сурьей), а жениха месяцем (Сомой).

Общеизвестно, что в русской свадьбе жених — это «молодой князь», а невеста — «молодая княгиня». В древнеиндийском свадебном ритуале жених имеет все атрибуты царя-кшатрия (т. е. воина), а невесту называют «госпожой» и «царицей» |9.

В русской, и особенно в севернорусской свадебной традиции, имеется разработанный и до предела наполненный священными смыслами обряд предсвадебной бани для невесты и для жениха. В древнеиндийском свадебном ритуале полагалось, чтобы «невеста и жених омылись перед брачными церемониями» 20.

Мы знаем, что для северорусского свадебного костюма и жениха, и невесты характерно сочетание красного и белого цвета, причем именно свадебный костюм перенасыщен вышивкой, ткаными праставами, лентами и т. д. красного цвета.

Однако сочетание красного и белого было атрибутом похоронной обрядности на восточно-европейском Севере ещё в эпоху древнего каменного века (Владимирская стоянка Сунгирь XXIV-XXV тыс. до н. э.). Исследователями неоднократно подчеркивалось, что северорусская свадебная песенная традиция, и прежде всего причеть (причитания) невесты, исключительно близка к похоронной причети, а в целом свадебный обряд семантически близок к похоронам.

«В индийской символике белый и красный цвета, особенно сочетание их, символизируют траур«, — пишет Б. Л. Смирнов 2|. «Сари (или другая одежда) красного или тёмно-розового цвета и в наши дни обязательно надевается невестой в день свадьбы почти во всех областях Индии», — отмечает Н. Р. Гусева 22.

Она же указывает на следующее обстоятельство: «в «Глиняной повозочке» выявляется интересная символика — красный цвет знаменует собой и казнь, и свадьбу ; герой драмы Чару- датта по ложному обвинению предан в руки палачу, и на него надевают красный плащ, но в час казни является его возлюбленная и снимает с него тяжкое обвинение, после чего Чарудатта восклицает:

«Смотри — и этот красный плащ, и осужденного венок ты в украшения жениха своим приходом превратила«23.

Мы знаем, что в русской свадебной обрядности хлеб и соль играют огромную роль. Молодых благословляли хлебом-солью, на свадебном столе обязательно должны были стоять хлеб и соль и т. д. Но в восточных регионах Вологодской области сохранилась память о том, что раньше невесте перед венцом сваха и крестная мать (божатка) натирали темя солью. Считалось, что делается это для предохранения от сглаза. Интересно, что в древнеиндийских текстах соль и солёная пища «всегда ассоциируются с половыми отношениями» 24.

Символом половых отношений в индийской традиции считается также заяц, который постоянно присутствует в изображаемых на миниатюрах эротических сценах. Символике зайца в славянской обрядности и фольклоре посвящена работа А. В. Гуры, который отмечае:

«Образ зайца в славянских народных представлениях обнаруживает ярко выраженную связь с архаической и сакральной в своих истоках фаллической символикой» 25 и характеризуется любовно-брачной семантикой. Он подчеркивает далее, что: «Любовно-эротическая символика зайца определяет и представление о влиянии этого животного на красоту и привлекательность человека: «кто кусочек мяса заячьего съест, будет красавцем» (Воронежская губерния)» 26.

Здесь стоит отметить, что в индийской традиции красивую девушку называют «зайцеликой». Отвлекаясь несколько от свадебной тематики, заметим, что в древнеиндийских представлениях заяц связан с месяцем, являясь его воплощением. С подобной ситуацией мы сталкиваемся и в славянской фольклорной традиции: «Заяц-месяц, /Где был? В лесе» (Казанск. Губ.); «Заяц-месяц, /Вырвал травку /Положил на лавку») (Петербургская губ.); «Заяц-месяц/Сорвал травку,/Положил подлавку»/(Пермская губ.)» 27.

В свадебной славянской обрядности вообще и северорусской заяц — символ жениха. Так, на Пинеге во время свадьбы жениху дарят сшитого из льняного холста зайца. Поскольку в северорусском фольклоре, как и в древнеиндийской традиции, жених ассоциируется с месяцем, а месяц — с зайцем, то в  обычаях дарения жениху зайца нет ничего удивительного.

И, наконец, как пишет Р. Б. Пандей, согласно свадебным обрядам, зафиксированным в Ригведе:

«взятие руки невесты женихом является главной церемонией, и дарение девушки, как и прежде, остаётся делом отца, и жених приходит сватать её у него. Но взятие руки невесты, по-видимому, происходит в её доме, как это обычно делается и сейчас, а не в доме жениха...»28.

После передачи отцом невесты своей дочери жениху их руки перевязывали веревкой: жениху — правую, а невесте — левую. Жених, взяв невесту за руку, обходит с ней вокруг огня слева направо и т. д.

Если мы обратимся теперь к свадебному обряду, существовавшему ещё в 20-е годы нашего века на востоке Вологодской области (Бабушкинский, Никольский, Тарногский районы), то здесь отец передавал невесту жениху, ведя её за полотенце, одетое петлёй на руку. Держась за другой конец полотенца, жених обводил невесту вокруг стола слева направо. Затем, продолжая держаться за разные концы полотенца, они становились на браную скатерть для родительского благословения.

В Индии распространен обычай, по которому к дню свадьбы женщины из семьи невесты наносят магические орнаменты (ранголи или альпона) на пол, стены дома и вокруг брачного алтаря. Функции такого брачного алтаря в вологодской свадьбе выполняла именно орнаментированная браная скатерть, на которую становились жених и невеста. В связи с этим Н. Р. Гусева пишет:

«Эта древнейшая традиция, связанная с верой в магическую силу условного рисунка, прочно вошла в индуизм, и ни одно обрядово-ритуальное действие, ни один празднике индусских семьях любого социального слоя не проходит без нанесения ранголи не только на землю перед входом в дом, на полы или стены дома, но и на сосуды и разные ритуальные предметы. Отдельные элементы подобных узоров наносятся даже на ладони невесты, а иногда и на её лицо»29.

Стоит отметить тот общеизвестный факт, что в северорусской свадебной обрядности (да и в целом у русских) охранительная орнаментика играла огромную роль.

Украшенные древними геометрическими узорами полотенца (рушники) вешались вдоль стен, в красном углу, входили составляющей частью в головной убор молодой, да и весь костюм жениха и невесты был перенасыщен такими вышитыми или ткаными охранительными орнаментами.

Причём индийские магические узоры, как правило, абсолютно идентичны северорусской охранительной геометрической орнаментике.

Интересно и то, что в индийском свадебном обряде, согласно ведическим правилам, на рисе, насыпанном в форме лепёшки, жрец рисует красным порошком один из важных элементов янтр — свастику.

В свадебной обрядности Вологодской губернии лепёшка-«витушка» играла также огромную роль. Витушка украшала свадебный стол, она была символом молодых. При приезде молодой в дом мужа именно витушкой благословляла её свекровь и клала этот ритуальный хлеб на голову своей снохи. Выпекалась витушка также не просто, она, как правило, вся украшалась «гуськами» и свастиками из теста.

1 -2. Неолит. Петроглифы. Онежское озеро. IV тыс. до н. э.
3-4- Изображение на свадебном подарке. Индия.

6-7. Русская вышивка. Вологодская губ. XIX в.
Индийская народная вышивка.
Ритуальная свадебная витушка. Вологодская обл. Конец XX в.

Очень часто при приготовлении такого свадебного хлеба сначала лепили из теста свастику, а затем обкладывали её по контуру тестом. В результате после выпечки не только на внешней части пирога доминировала свастика, но она также хорошо просматривалась и на плоскости, лежавшей на поду.

Мы знаем о том, какую большую роль играют в индийской свадьбе венки, украшающие жениха и невесту. Но здесь, наверное, стоит вспомнить, что в восточнославянской архаической обрядности одним из важнейших атрибутов Купалы — дня, связанного с началом брачного периода, был венок, использующийся как средство продуцирующей магии и оберег. Даже сам термин «венчание» определяет свадьбу как некий ритуал, связанный с венком. В. К. Соколова отмечает, что:

«У белорусов через костёр (на Ивана Купалу — С. Ж-) перебрасывали венки, причём если венок ловила девушка, то бросала обратно, если парень — рвал… Вполне вероятно, что это более ранняя, чем гадание, форма действий с венком, связанная с брачной символикой, которая занимала в купальской обрядности видное место» 30.

Таким образом, мы можем констатировать огромное количество схождений — образных, ритуальных, знаковых — в северорусской и древнеиндийской свадьбе.

Далее… Традиции похоронного обряда.