Пятница , 29 Март 2024
Домой / Античный Русский мир. / О Магнусе любопытное сказание

О Магнусе любопытное сказание

Король Магнус, иллюстрация XIV в.

Александр Васильев.
О древнейшей истории северных славян до времён Рюрика, и откуда пришёл Рюрик и его варяги.

Примечание 7.

О Магнусе любопытное сказание

В 1347 году папа, наследуя домогательство своих предместников покорить под власть свою дальнюю Россию, предложил буллой войну против тех северных народов, которые отвергают католицизм. Магнус, король Швеции, из расчёта посредством религии сблизиться с новгородцами, чтоб при удобном случае овладеть ими, или, как писал Карамзин:

«Легкомысленный, вздумал загладишь грехи своего нескромного сластолюбия, услужив папе, и прославиться подвигом благочестивым», собрал государственный совет и предложил силой оружия обратить россиян в латинскую веру.

Совет и вся Швеция одобрили мысль короля, но когда Магнус потребовал денег для найма и вооружения датчан и немцев, восторг охладел, и денег не оказалось. Король решился взять деньги из церковных сборов«доходы святого Петра». Епископы полудобровольно согласились, в надежде всё вознаградить из новых епископств в богатой земле новгородской. Магнус вооружил шведов, готов, норвежцев и собрал сильное войско из наёмных датчан и немцев.

Тогда явилась к королю Бригитта***, имевшая дар пророчества, и объявила Магнусу:

«Успех – если пойдешь только со шведами и готами, и бедствия – если не распустить наёмников, недостойных святого дела, и не возвратить денег, взятых от церкви».

***Карамзин называет Бригитту вдовой вельможи Гудмерсона, дочерью Биргера, но в это же время имеется другая прославленная Бригитта, также шведская принцесса, по мужу Ульфсон, мать восьмерых детей, давшая, когда ей было под 50 лет, обет целомудрия, устроившая в Риме, вследствие видения, монастырь Спасителя, ездившая вследствие другого видения в 1370 году, на 69 году жизни, в Иерусалим, и в честь которой был монастырь святой Бригитты в Ревеле; развалины его, памятник пожаров и истребительной войны Иоанна Грозного, и теперь живописно украшают Мариенталь, на берегу моря, близ Ревеля (Таллина). Этой Бригитте в 1347 году было 46 лет, лучшее время для роли Кассандры. И её видения, и сношения с папами Урбаном V и Григорием VI убеждают меня в тождестве обеих Бригитт. Сведения эти собраны мною в Ревеле. Думаю, что при подробном осмотрении России не только подобные сказания, но многие важнейшие исторические сведения изменились бы; много бы фактов, решающих споры, было бы найдено.

Король не послушал предсказания Бригитты, прибыв к острову Биорку (Биорк по-шведски, Койви по-фински – то же, что по-русски Березовый; Койвисари – Березовый остров). Следственно, король прибыл к нынешней Петербургской стороне Петербурга, построенной, как известно, на Койвисари – на Березовом острове. Послал объявить новгородцам, чтоб они прислали философов для прений со шведскими о вере, что при доказании справедливости греческих догматов он сам примет греко-российскую веру, в противном случае, чтоб новгородцы приняли латинизм, или он войной заставит их сделаться католиками. Новгородцы, умные дипломаты XIV столетия, ответили:

«Если король хочет знать, какая вера лучше, греческая или римская, то может для состязания послать своих учёных к патриарху Цареградскому, ибо мы приняли закон от греков и не намерены входить в суетные споры***«. Но Магнус хотел войны, и война началась.

***Магнуш король Свейский присла послы своя, черьнцы, а ркучи: «пошлите на съезд свои философии, а аз свои, ать поговорить про веру, и уведаем чия будет вера лучши; оже будет ваша вера лучши и аз в вашу веру иду, а будет наша вера лучши и вы пойдите в нашу веру. Будем все за один: или вы пойдете в мою веру или в одиночьство, хощю идти на вас всею силой своею». Владыка же Василий отвеще с Новгородцы королю Магнушу: «Оже хочеши уведати которая вера лучши, наша или ваша, пошли в Царьград к патриарху. Занеже мы прияли от Грек православную веру, а с тобою не спираемся про веру»; и пр. (Первая Софийская лет. Годы 6853–6855 (1345–1347). 1851. С. 221).

В Орехове главным начальником был литовец, наместник Наримунта, сына Гедиминова. Он изменнически сдал крепость. Магнус переименовал Орехов в Нетеборг (Ореховый замок), приказал представить себе русских пленных: тысяцкого Авраамия, Кузьму Твердиславича и других, и предложил им на выбор – быть немедленно утопленными в озере и через него войти в вечное озеро огненное или креститься по-католически. Многие противостали насилию короля и были на месте изрублены шведами (Даллин, шведский историк), но Авраамий Тысяцкий раздумал про себя:

«Когда бы не был я связан, не испугался бы холодного озера и не поверил бы угрозе огненным; но коли хотят крестить силой, пусть крестят, на них и грех будет, а в душе я не изменю православной церкви нашей». Он ответил: «Да». Его примеру последовали остальные новгородцы, заметив, что он, говоря «да», мигнул им значительно.

Перекрестили Авраамия с его земляками. Вольные новгородцы признали власть папы, о котором мало слышали, и согласились слушать латинскую обедню, не зная ни слова по-латыни. Король обнадежил их в своей милости и отпустил на все четыре стороны склонять россиян в католичество, удержав только Авраамия с девятью другими гражданами.

Новые католики пошли прямо к Ладоге, где собиралось войско новгородское, чтоб стать в ряды его. Шведские летописцы говорят:

«Магнус неволей крестил русских, великодушно отпустил их склонять и других в католичество, но они коварно обманули его и действовали после как самые злейшие враги шведов и папы».

…Так бывает пристрастно суждение людей! Как бы при этих личных переговорах, убеждениях, насильственностях Магнус и его философы не попрекнули бы русских старшин родственностью их предков со шведами, но тогда и в мысль не приходило сделать варягов выходцами из Скандинавии.

Между тем, Онисифор Луканич разбил отряд шведов при устье Ижоры; в войске Магнуса оказался недостаток в съестных припасах, а идти вперед было невозможно, в Ладоге собиралось сильное войско новгородцев. Король, оставив в Нетеборге часть войска, принужден был бежать в Стокгольм… Предсказание Бригитты оправдалось.

В 1351 году Магнус замышлял новую войну против новгородцев, и папа дозволил его витязям ознаменоваться святым крестом, но внутренние раздоры, несчастья Швеции и несчастья в семействе самого Магнуса не допустили его вторично безумствовать и злоупотреблять святым символом для мнимого душевного спасения.

В 1352 году новгородцы отняли Орехов, укрепили его и заключили в Дерпте выгодный с Магнусом мир, возвратили из плена Авраамия и остальных девятерых пленных.

Карелия остров Валаам монастырь

В Валаамском монастыре есть предание о кончине в нём короля Магнуса; чтобы объяснить его, необходимо сделать отступление и представить исторические выписки о судьбе короля, столь памятного Шлиссельбургу.

Из изысканий и соображений Карамзина видим, что Магнус был легкомысленным, надменным, нескромным сластолюбцем, верившим в возможность загладить грехи свои насильственным обращением в католичество не только идолопоклонников (как поступали тогда датчане в Эстляндии), но и христиан греческого исповедания… Но вызов его новгородцев на религиозный спор, причём предлагая свой переход в греческое вероисповедание, если греческая религия окажется правильной, выказывает в нём тайное колебание в вере и более страсти к богословским спорам, чем католического фанатизма. Из всех событий того времени видим, что истинным бичом католических государей был страх отлучения от церкви и непостигаемая дерзость пап; папа Климент VI приказал спросить у короля датского Вольдемара III, как он осмелился ездить на поклонение Святому гробу, не спросив его дозволения!

Для католиков это был век ханжества, веры в возможность загладить преступления всей жизни делом фанатическим, век сомнений в истинности прав папы и, следственно, в истинности догматов римских.

Из истории Швеции видим, что слабый Магнус был в высшей степени безрассуден, бесхарактерен и несчастен; Швеция тогда волновалась неудачным походом против россиян и ужасным мором, перешедшим от Средиземного моря во Францию, Англию, немецкие земли, Данию и Швецию***.

***Мор этот из Скандинавии перешёл в Россию в 1352 году. История сохранила о нём сказание под именем чёрной смерти.

К этому присоединилось пристрастие злобной и властительной королевы Бланки, жены Магнуса, к хитрому и недобросовестному союзнику Вольдемару III, королю датскому. Магнус, увлеченный Бланкой и в надежде найти в Вольдемаре защиту от недовольных подданных, уступил ему Шонию и обручил своего сына Гакина с шестилетней дочерью Вольдемара Маргаритой, тем самым озлобив шведов и возбудив междоусобную войну.

Как отец семейства, Магнус был столь же бесхарактерен и столь же несчастлив: старший сын его Эрик силой оружия принудил отца принять себя соправителем; воинственный Эрик выгнал Вольдемара из Шонии и, карая мать свою Бланку за покорность министру, её любимцу Бенедикту Альготсону, направлявшему во вред Швеции политические дела, отстранил мать от управления и казнил министра. Бланка, шведская Екатерина Meдицис, уверила Эрика в своём раскаянии, в нежности к нему и отравила его вместе с женой его Беатрисой.

В междоусобной битве 1366 года у Иекепингена Магнус был взят в плен, свергнут с престола, был судим и осужден виновным в презрении к церкви, в измене государству (отдании Шонии), в нарушении клятвы и в позорной жизни; содержался семь лет в замке Стокгольмском; сын его Гакин, король Норвежский, призванный шведами на шведский престол и свергнутый ими в 1364 году, был ранен в битве Уенкенигена, но ушёл в Норвегию; Магнус, получив свободу, отправился к сыну в Норвегию

Но тут теряются исторические о нём сведения, и писатели просто прибавляют – «где и умер». Но некоторые шведские историки говорят, что Магнус утонул в море, и, вероятно, гадательно, присовокупляют – у Бломесгольма, при возвращении в Норвегию. А в русских летописях (Никоновская лет. III, 200; Первая Софийская лет. 1851. С. 225) есть завещание Магнуса, в котором он изъявлял раскаяние в войне с Россией вопреки крестному целованию и во взятии Орехова. Шведские историки упоминают об этом завещании, но опровергают его достоверность.

Теперь представлю сказание Валаамского монастыря. В 1572 году пустынники нашли на берегу своего острова изнемогавшего шведа, спасшегося с разбитого сильной бурей шведского судна. Швед объявил себя королем Магнусом, ушедшим из темницы Стокгольма и пробирающимся в Норвегию. Святые отцы приняли его со всем усердием, представили ему явность воли Божией покаяться, обратиться к первой христианской, следственно, истинной вере, греко-российской, и, оставив волнения мира, искать душевного спасения в жизни инока. Магнус принял крещение, поступил в монастырь под именем Григория, написал сказанную духовную и в мире опочил в вечность.

На тихой гробнице его была простая плита. В «Географическом словаре» Щекатова (1801) сказано, что «эта плита была уже тогда раздавлена лошадью, и надписи на ней никакой не было, но пустынники рассказывали своё предание». Неизвестно, кто впоследствии написал на деревянной доске надпись, видимо только, что она новейших времён, сочинена уставом наших крестьян-стихослагателей. Содержание её не вполне согласно с историей и даже с преданием монастыря, переданным мне отшельниками.

На сем месте тело погребено,
В 1371 году земле оно предано,
Магнуса, Шведского короля,
Который, святое Крещение восприя,
При крещении Григорием наречен,
В Швеции он в 1336 году рожден,
В 1360 году на престол возведен.
Великую силу имея и оною ополчен,
Двоекратно на Россию воевал
И о прекращении войны клятву давал;
Но, преступив клятву, паки вооружился***,
Тогда в свирепых волнах погрузился,
В Ладожском озере войско его осталось,
И вооруженного флота знаков не оказалось;
Сам он на корабельной доске носился,
Три дня и три ночи Богом хранился,
От потопления был избавлен,
Волнами к брегу сего монастыря управлен,
Иноками взят и в обитель внесен,
Православным крещением просвещен:
Потом на место царской диадемы
Облечён в монахи, удостоился схимы,
Пожив три дня, здесь скончался,
Был в короне и схимой увенчался.

***Неверности против истории – строчка 12-я и 15-я: Магнус перед гибелью не вооружался на Россию, а бежал из Швеции, так говорят историки Швеции, России, Дании и само завещание Магнуса.

В доказательство «истины» сказания монастыря представляю:
1) темноту преданий шведских историй об освобождении Магнуса из темницы, так что необъяснимо – ушёл ли Магнус с помощью сына, как писано в завещании, освобожден ли волей нового короля или судом мятежников;
2) нет нигде фактического доказательства ложности сказания Валаамского, то есть нет могилы Магнуса;
3) в сведениях о его гибели в море, по дороге в Норвегию, нигде не говорится о свидетелях гибели корабля;
4) Магнусу, бежавшему, вероятно, на малом судне, удобнее было искать дорогу из темницы Стокгольма через Финский залив, Ладожское озеро (тогдашнее Нево) и нынешние Олонецкую и Архангельскую губернии (новгородцы этой дорогой ходили воевать Норвегию в 1350 году, норвежцы этой же дорогой ходили к Новгороду***), чем идти Балтийским морем и океаном.

***Чтобы озаботить Магнуса с другой стороны его владений, новгородцы из Двинской земли ходили воевать Норвегию (Карамзин. Изд. 3-е. Т. 4. С. 305).

Очень вероятно также, что Магнус боялся быть пойманным на Балтийском море, особенно при проходе одного из проливов (Зунда и Бельтов);
5) выше упомянуто, что некоторые шведские историки говорят о гибели Магнуса в море, и, по-видимому, этим опровергается предание, что «он погибал в озере», но, напротив, тут-то и есть поддержание предания.

Повторяю: чтоб писать историю народа, чтоб проверить его предания, не подкрепляемые фактами, необходимо войти в народ – и многое непонятное представится тогда в другом виде.

По-фински море называется Нев, Нево; Ладожское озеро звалось тогда Нево, то есть «море»***.

***Татищев (кн. III, пр. 445). Новгородский дееписатель, священник Иоанн, живший в начале XIII века, в прологе ноября 30 о крещении Руси и «Книга большого чертежа» царя Иоанна I в 1226 году Ладогское озеро звали Нев – море.

Опровергать местные предания, поддерживаемые сказаниями историческими, внесенными в древние летописи, есть педантизм или (исчезающая, слава Богу) смешная покорность всем рассказам иностранцев.

Шведам не хочется сознать гробницу их короля в Валааме, потому что вместе с нею они должны будут признать и завещание Магнуса, где он говорит:

«А приказываю своим детям и своей братии, и всей земли Свейской: не наступайте на Русь, на крестном целовании, занеже нам не пособляется». И по описании всех поражений шведов заключает: «А кто наступит, на того Бог, и огнь, и вода, имже мене казнил – а все ми сотворил то Бог, к моему спасению».

И все войны шведов с россиянами, от времен Магнуса до наших времён, подтверждают предсказанное заклинание.

Но, вслед за опровержением шведов, и многие русские готовы без разыскания истины объявить ложью и Софийскую летопись, и сказание монастыря.

Допустив же сбыточность кораблекрушения Магнуса на Нево – ныне Ладожском озере, делается вероятным и все предание… Магнус, по вере своей в возможность замолить делом, угодным Богу, преступления всей жизни, по несчастьям, испытанным им, по убеждению во враждебности к нему католического духовенства за взятие церковных денег на войну за католицизм, по потере надежд на папу, по испытании измены в дружбе Вольдемара, короля датского, видя ужас злодейств в собственном семействе, Магнус мог действительно пожелать успокоения души в недрах религии, всегда чистой от поощрения фанатизма и презрительных злодейств***.

***Историк шведский Мессений, а за ним и общая история Швеции говорят, что «Вольдемар, достигнув желания соединить браком Гакина, сына Магнуса, со своей дочерью Маргаритой, старался отделаться от Магнуса и жены его Бланки как неполезных более, но обременительных ему лиц. Отравляя их, он по неосторожности отравил и собственного сына Христофора, умершего с Бланкой, но Магнус был спасен доктором«. Выше сказано об отравлении Бланкой, женой Магнуса, сына Эрика.

Если бы я имел средства разыскать на месте предание Валаама, подробнее сверить его сказание со сказаниями Швеции, Норвегии, Дании, то предание монастыря, вероятно, обратилось бы в исторический факт.

Буря на Валааме

В народе финском также таятся сведения об этом событии… Лет двадцать назад приходили в Валаам финны из глубины Финляндии – служить панихиду на гробнице «короля Магнуса»; это до такой степени озадачило почтенного архимандрита, как он сам мне рассказывал, что он не иначе разрешил просьбу, как с условием служить общую панихиду обо всех погребенных на кладбище, и в хлопотах не озаботился даже узнать, откуда именно были пришельцы. Быв в 1857 году в Сердоболе, я нашел там умного дельного человека, ныне достаточного купца и владельца графитной ломки, Петра Петровича Ламберга, – он во время прихода финнов в Валаам жил в нем в звании послушника для изучения греческо-русской веры, веры предков своих; как финляндец, он говорил с теми финнами и запомнил, что они из прихода Юламандского – одного из самых отдаленных Валааму и из ближайших к Швеции.

О старобытных в России жителях и о происхождении российского народа вообще
Мои разыскания и доказательства, откуда пришёл Рюрик и кто были его варяги.

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*