Лидия Грот.
Призвание варягов, или Норманны, которых не было.
Часть 3. О викингах, с рогами и без рогов.
Норманны — не только скандинавы
В истории норманнов так, как она представлена в современной литературе различной тематики, на мой взгляд, много непонятного и тёмного. Поделюсь только некоторыми из моих наблюдений по этой теме. Общая постановка проблемы была дана здесь, и она вызвала широкий отклик среди читателей.
Наиболее ранним источником, откуда могли быть почерпнуты сведения о связи имени норманнов со Скандинавским полуостровом, был, скорее всего, труд хрониста Эйнгарда (ок. 770–840 г.г.) «Жизнеописание Карла Великого», где он упоминал о норманнах в вооруженных столкновений с франками:
«От западного океана к востоку протянулся некий залив, длина которого неизвестна, ширина же нигде не превышает ста тысяч шагов, хотя во многих местах является меньшей. По берегам его живёт множество народов; даны и свеоны, которых мы называем нордманнами (Nordmannos), заселяют северное побережье и все близлежащие острова…
Последняя из войн была предпринята против нордманнов, которых называют данами, сначала занимавшихся пиратством, а потом заведших большой флот и приступивших к опустошению берегов Галлии и Германии. Король их Годфрид до того был раздут пустой спесью, что подумывал о подчинении себе всей Германии, и Фризию и Саксонию называл не иначе, как своими провинциями. Уже покорил он и сделал своими данниками соседних абодритов. Уже похвалялся, что вскоре придёт с большими силами в столицу франкского государства Ахен.
И словам Годфрида, хотя и пустейшим, почти уже верили и даже думали, что он может предпринять что-либо в этом роде, когда вдруг намерения его предупредила внезапная смерть… В период нордманнской войны он (Карл Великий. — Л.Г.) занялся строительством флота, сооружая для этого корабли на реках, которые, протекая по Галлии и Северной Германии, впадают в океан. А так как нордманны постоянно опустошали берега Галлии и Германии, то во всех портах и в устьях судоходных рек были по его приказу устроены стоянки для судов и выставлены сторожевые корабли, дабы предупредить вторжения неприятеля…»[160].
Труд Эйнгарда активно использовал Адам Бременский[161], благодаря чему он получил широкое распространение в северонемецкой и скандинавской учёной среде в последующие периоды. Этот труд тем более ценен, что чётко определяет нижнюю временную границу для норманнских походов на западноевропейском континенте.
Помимо прославленного Эйнгарда другим известным франкским хронистом IX века, упоминавшим норманнов, был аббат Прюмского монастыря Регино (840–899), в числе прочих произведений создавший «Всемирную хронику». Прюмское аббатство, где Регино находился в период 892–899 гг., было расположено в Лотарингии, неподалеку от Трира, неоднократно подвергавшегося нападениям норманнов. Само Прюмское аббатство дважды захватывалось и разорялось норманнами — в 882 г. и в 892 г. Рассказывая о нападении норманнов на монастырь, Регино запечатлел драматические картины: норманны опустошили все вокруг, многие монахи были убиты, остальных увели в рабство; норманны унесли к своим кораблям непомерно большую добычу и, погрузив её на борт, отплыли в открытое море[162].
Хроника Регино использовалась многими поколениями западноевропейских историков, и подтверждением тому служит, например, ссылка на Регино у шведского писателя Олауса Магнуса (1490–1557) в его знаменитом труде «История северных народов» (Historia om de nordiska folken), опубликованном в 1555 г. В главе, где рассказывается о пиратстве новгородцев, которых автор называет рутенами или московитами, в Белом море или Финском заливе (Vendiska viken / Livfländska hafvet), он описывает способ, использовавшийся «московитами» для транспортировки судов по суше:
«Когда они увидят, что не могут продолжать безнаказанно свои пиратские набеги, то взваливают суда на плечи и так переправляют их по суше, уходя в глубь лесов и укрываясь в известных им потаенных местах».
Описание новгородского пиратства рождает у писателя стремление привести сходные параллели из мировой истории, и при этом он обращается к хронике Регино:
«Другой поразительный способ в аналогичных (с „московитами“. — Л.Г.) случаях перетаскивать суда описан в хронике Регино. В ней рассказывается о норманнах и о том, как они во время грабительского похода на Бургундию и Париж перетаскивали свои суда по суше на расстоянии двух миль и спустили их на воду, когда вышли на берег Сены.
Ett annat egendomligt sätt att i liknande fall fortskaffa fartyg omtalas i Reginos krönika. Där berättas nämligen om normannerna, att de vid ett plundringståg mot Burgund och Paris släpat sina skepp öfver land en sträcka af två mil och satt dem i vattnet först när de hunnit fram till floden Seine.
I terum exurgit mirabile facinus in fimili casu nauium trahendatum, prout in Reginonis historia resertur, videlicet Nortmannos duorum millium passibus naues per terram traxisse ut Burgundiam froliarent, (ac?) Parisios demum in Sequanani immersisse»[163].
Примечательно в этом отрывке то, что шведский архиепископ Уппсалы, дипломат, писатель, историк и картограф Олаус (Олаф) Магнус (1490–1557), говоря о Nortmannos, считает их иностранцами. Глава, где он приводит данное описание (девятая глава в 11-й книге), так и называется «О подобном у иностранцев» («От utländska motsvarigheter»/«De externis exemplis»). Причём Магнус пишет о норманнах-иностранцах со ссылкой на хронику Регино как о чём-то общеизвестном. Как известно, название норманны, согласно пояснению Лиутпранда (см. далее), в переводе с «тевтонского», дословно означает северные люди, или жители севера. Когда Олаф Магнус пишет о грабительском походе норманнов в Бургундии, он употребляет для их названия именно «тевтонское» слово Nortmannos. Когда же он описывает североевропейские народы, в том числе и свои родные места, то он использует латинские термины, такие как Septentrionalis Populi, Gentibus Septentrionalibus, что тоже означает жители севера, северяне. Почему это так, стоило бы задуматься.
И задуматься необходимо ещё и потому, что с того времени, как норманнов стали связывать исключительно с жителями Скандинавского полуострова, вошло в обыкновение слово Norden переводить как «скандинавские страны», а прилагательное nordisk стало практически синонимом слова скандинавский. Поэтому перевод латинского оригинала Олаф Магнуса «Historia de gentibus septentrionalibus» на современный шведский «Historia om de nordiska folken» как бы невзначай стало восприниматься как история скандинавских народов, хотя к северным народам Олаф Магнус, кроме жителей Скандинавского полуострова, относил также русских и литовцев, т. е. объединял под этим понятием юг и север Балтики.
Вот небольшой отрывок из главы Олафа Магнуса о языках под названием «О пяти языках, на которых говорят в северных странах» («Om de fem olika språk i de nordiska länderna»):
«Там говорят на пяти языках — северо-лапландском или на языке жителей Ботнии, на московитском (русском), финском, шведском и гетском, а также — немецком (!).
Man här finner fem olika språk i bruk, nämligen de nordliga lapparnas eller bottningarnas, moskoviternas (ryssarnas), finnarnas; svearnas och götarnas samt tyskarnas (!).
Quintuplicis Ungute ufus reperiatur, Septentrionalium feilicet Lapponum, Jeu Bothniensium, Moscouitarum, Ruthenorum, Finningorum, Sueonum, ac Gothorum&Germanorum»[164].
Из этого отрывка также отчётливо видно, что в понятие Septentrionalium — «северные народы» Магнус включал всю ойкумену Балтийского моря. А вот о прямом тождестве между историческими норманнами и предками шведов (свеонами) Олафу Магнусу не известно.
Отсутствие полного тождества между Nortmannos и данами и свеонами дополняется и другими источниками, в частности, целым рядом других франкских хроник. Любопытные упоминания о норманнах содержатся в «Annales regni Francorum» — погодных монастырских записях, охватывавших период 741–829 гг. В записях за 798 и 799 гг. норманнами названо население, проживавшие за Эльбой, т. е. саксов-трансальбингов:
«Sed in ipso paschae tempore Nordliudi trans Albim sedentes seditone commota legatos regios… Nordliudi contra Thrasuconem ducem Abodritorum et Eburisum legatum nostrum conmisso proelio acie victi sunt… Domnus тех… Carlum filium suum cum medietate ad conloquium Sclavorum et ad recipiendos, qui de Nordliudis venerunt, Aaxones in Bardengauwi direxit».
Через несколько лет, в погодных записях за 804 г., можно отметить, что весьма любопытное название Nordliudi заменяется на более привычное Transalbianos:
«Aestate autem in Saxoniam ducto exercitu omnes, qui trans Albiam et in Wihmuodi habitabant, Saxones mulieribus et infantibus transtulit in Franciam et pagos Transalbinos Abodritis dedit».
Ещё через несколько лет, в 812 г., погодная запись, говоря о заэльбской области, использует уже привычное нам название Nordmannorum, рассматривая Эльбу как норманнскую границу и соединяя с именем Normannorum имя Danorum:
«Missi sunt de hoc conventu quidam Francorum et Saxorum primores trans Albim fluvium ad confinia Nordmannorum…
Quibus cum pari numero — пат XVI erant — de primatibus Danorum in loco deputato occurrissent…»[165].
Из приведенных записей видно, что хронисты вкладывали не однозначное содержание в имя норманнов, и с течением времени содержание имени норманов претерпевало перемены, но трудно уловить когда конкретно произошли эти перемены. Ту же неоднозначность имени норманнов мы видим и в других франкских хрониках. Многие из них были привлечены немецко-французским историком Г.-Б. Деппингом (1784–1853) в его труде, посвященном истории морских походов норманнов.
Деппинг также обращал внимание на то, что хронисты франков по-разному определяли, кто такие норманны. Некоторые из них писали о норманнах как маркоманнах, т. е. как о смешанном населении приграничных к Франкскому королевству земель — марок. Среди таких авторов можно назвать, например, архиепископа в Майнце Рабануса Мауруса (780–856): «а quibus Marcomanis vel Nordmannis nempe, originem qui theotiscam loquuntur linguam, trahun».
Аббат Лоббского аббатства Фолькуин (965–990) писал о норманнах как о нордальбингах: «gens quaedam aquilonaris, de qua forte dictum est, ab aquibone pandetur omne malum; quam plerique Nortalbincos, alii usitatius Nortmannos vocant, piraticam agens».
Хронист Адемар Шаванский (989—1034) называл норманов трансальбингами: «Transalbium autem qui Nortmanni vocantur»[166].
Франкскими хрониками пользовались, без преувеличения, все последующие поколения историков, занимавшиеся западноевропейской историей. Непосредственными преемниками их традиции стали немецкие хронисты. Франкские хроники стали важным источником для написания известного труда Адама Бременского под названием «Деяния архиепископов Гамбургской церкви», созданного во второй половине XI века. Нет нужды давать характеристику этому прославленному труду: её автор признан выдающимся средневековым писателем, его произведение переведено почти на все европейские языки, он — один из тех писателей, кто открывает северогерманскую историографическую традицию и выступает блестящим преемником более ранней западноевропейской традиции, в частности, упомянутых франкских хронистов, которых он прекрасно знает и во множестве использует. В произведении Адама Бременского имеется немало рассказов о нападениях норманнов на западноевропейские города и монастыри, к приведению которых я и перехожу. Цитаты даны по шведскому изданию, уже упомянутому в сноске, и сверены с латинским текстом по немецкому изданию Б. Шмейдлера[167].
О норманнах и их набегах Адам Бременский писал следующее.
Гл. 5: «Народ саксов… с юга граничил с франками и тюрингами…с севера граничил с дикими племенами нордманнов (Nordmannos в нем. издании), с востока — с ободритами, с запада — с фризами».
Гл. 14: «…Говорят, что Карл передал Гамбург, где проживали нордальбинги и где также строилась церковь, под власть Херидага, благочестивого человека, которому он пожаловал сан епископа… согласно его замыслу, церковь в Гамбурге должна была стать главным храмом для всех племён данов и славян… И поскольку мы уже упоминали данов, то стоит сказать о том, что победоносный император Карл, покоривший все государства Европы, в конце концов, как говорили, начал войну и с данами. Этот народ, а также другие народы, которые живут за ним, историописателями франков называются нордманны (Nordmanni)».
Гл. 21: «Тогда же (имеется в виду период после смерти императора Людовика в 837 г. — Л.Г.) нордманны (в нем. изд. Nortmanni piraticis. — Л.Г.) бесчинствовали повсюду и совершали пиратские набеги, они обложили данью фризов. В это же время они поднялись вверх по Рейну и осадили Кёльн, а также поднялись вверх по Эльбе и подожгли Гамбург. Его прославленная община погибла либо в грабежах, либо в пожаре. Всё было уничтожено: церковь, монастырь, бережно собранная библиотека. Мы читали о том, что Святой Ансгар, будучи на волосок от погибели, сумел спастись, благодаря заступничеству мощей святых мучеников».
Гл. 28: «Далее Житие святого архиепископа (Ансгара. — Л.Г.) рассказывает, как он прибыл в Данию и увидел, что на троне там был Хориг Младший. К этому же времени относится одно известие из Истории франков, которое сообщает о данах следующее: нордманны (Nortmannos) поднялись вверх по Луаре и сожгли Тур, далее они поднялись вверх по Сене и осадили Париж. После чего Карл испугался и дал им на жительство отдельную область. Затем упоминается, что они опустошили Лотарингию и завоевали Фризию и что они обратили свою победоносную длань даже против собственной плоти и крови. Ибо тогда Гутторм, предводитель нордманнов (Gudurm principe Nortmannorum), вступил в борьбу со своим дядей по отцу, а именно, с королем данов Хориком, и схватка была настолько беспощадной с обеих сторон, что все сражающиеся погибли, и вымер весь королевский род, за исключением одного мальчика по имени Хорик. Когда он позднее вступил на престол данов, то с яростью, унаследованной с детства, стал преследовать христиан, изгнал их священников и закрыл церкви».
Гл. 38: «На двенадцатый год службы господина Римберта скончался благочестивый Людвиг, великий император. Он подчинил себе богемцев, сорбов, сюзов и другие славянские народы настолько полно, что они платили ему дань. Что же касается нордманнов (Nortmannos), то он держал их под контролем договорами и войнами так, что они не причиняли ущерба его стране, хотя они сумели дотла разорить всю Францию. Но после смерти императора необузданные бесчинства варварского террора вновь возобновились. Поскольку даны и нордманны (Dani cum Nortmannis) занимали территории, входившие в сферу деятельности церкви в Гамбурге, то я не могу обойти молчанием те великие беды, которые в это время совершились с соизволения Господа и насколько велика была власть язычников над христианами. Обо всем этом со скорбью повествуется в Истории франков и в других сочинениях. В это же время данами и нордманнами (Nortmannis) была опустошена Саксония, погиб герцог Брун и двенадцать графов, а епископы Дитрих и Марквард были убиты. Была разграблена Фризия и разрушен Утрехт.
…Пираты (piratae) сожгли Кёльн и Трир. Дворец в Ахене они превратили в конюшню для своих лошадей. Майнц в страхе перед этими дикими народами стал срочно возводить укрепления. Короче говоря, множество городов вместе с жителями, епископами и их паствой были уничтожены. Верующие сжигались в знаменитых церквях. Наш Людвиг боролся с язычниками и сумел победить их, но вскоре умер. Людвиг Французский скончался, пережив и победы, и поражения. Все эти события в самых горестных тонах описаны в императорских анналах, и я их упомянул, поскольку заговорил о данах».
Гл. 42: «Поскольку бесчинства данов и нордманнов (Nortmannorum vel Danorum) не имели предела, представляется необыкновенным бесстрашие наших святых исповедников Ансгара и Римберта, ездившим к ним, невзирая на опасности поездок как по морю, так и по суше, и проповедовавшим для этих народов, против нападений которых не могли устоять ни короли со своими войсками, ни могучий народ франков».
Гл. 47: «…Что касается истории данов, то каких-то новых позднейших сведений о ней я не нашёл, ни письменных, ни устных. Причиной тому, вероятно, явилось то обстоятельство, что нордманны или даны (Nortmanni vel Dani) к этому времени были почти полностью истреблены королем Арнульфом (850–899 гг.), по воле небес. Ибо в то время, как сто тысяч язычников полегли на поле боя, ни один христианин не был убит. Таким образом, возвращение нордманнов (Nortmannorum) домой не состоялось, в чем проявилось отмщение Господа за кровь своих служителей, которая лилась уже семьдесят лет…»[168].
Столетием позднее о нападениях норманнов на Гамбург и другие города сообщал немецкий хронист Гельмольд в своей «Славянской хронике» (Cronica Slavorum), составленной в 1170-х годах. В труде, посвященном истории христианизации балтийских славян, Гельмольд пишет о том, что процессу обращения в христианство славян и других языческих народов южнобалтийского побережья помешали набеги норманнов, принесших страшные повсеместные разрушения. В войсках норманнов (porro Northmannorum / das Normannenheer) были собраны храбрейшие выходцы из Дании, Швеции и Норвегии (de fortissimis Danorum, Sueonum, Norveorum / aus den Tapfersten der Dänen, Schweden und Norweger), подчинявшиеся в то время одной власти.
Первыми жертвами норманнов стали их ближайшие соседи — славяне, которых они принудили к уплате дани. Затем такая же судьба ждала и другие соседние королевства, на которые нападали и с суши, и с моря. Усиление норманнов, по убеждению Гельмольда, было обусловлено падением Римской империи и разделением её на несколько частей. Поэтому норманны могли беспрепятственно грабить такие города, как Тур, осаждать Париж. От французского короля они получили область, которая стала называться по их имени — Нормандия. После чего они ограбили Лотарингию и Фризию. В описаниях походов норманнов Гельмольд следует хронике Адама Бременского.[169].
Как видим, имя Nortmanni / Nortmannorum у франкских и немецких хронистов распространяется на разные народы: у Эйнгарда — это имя связано с северным побережьем Балтики, со свеями и данами, у Р. Мауруса — с маркоманами, т. е. с несколькими народами сразу, у Фолькуина — с нордальбингами, т. е. с окраинной частью саксов, проживавших за Эльбой (например, согласно Гельмольду), у Адемара — с трансальбингами, т. е. тоже с частью саксов, проживавших за Эльбой. У немецких хронистов, в частности у Адама Бременского, Nortmanni определяются по месту их жительства, где точкой отсчёта является Саксония, и это разные народы, к северу от саксов, начиная с данов. Гельмольд определяет Nortmanni как войско (Nordmannenheer), куда входили храбрейшие воины от Danorum, Sueonum, Norveorum, при этом говорит, что они подчинялись одной власти. Возникает вопрос, какой? Все, что мы знаем об истории Дании, Швеции и Норвегии, не даёт ответа на этот вопрос. Следовательно, чего-то в наших знаниях явно не хватает.
Обращает на себя внимание разное написание Nortmanni как устойчивого собирательного обозначения для разноэтничных групп и как название Norveorum, где оно — явный этноним, который без особой сложности можно связать с будущими норвежцами. В современной литературе эти два названия смешиваются довольно свободно.
Другой особенностью, связанной с рассказами о Nortmanni, является явное подчеркивание их язычества. Иногда возникает впечатление, что нападения норманнов на монастыри и города Западной Европы имели не только грабительские цели, но идеологическую антихристианскую окраску — этакие своеобразные языческие предтечи будущих крестовых походов, сменивших столетие спустя норманнские походы. Ассоциации норманнских походов с крестовыми походами способствует и полиэтнический состав их участников.
Стоит вспомнить, что в каждом отдельном из крестовых походов мог доминировать какой-нибудь этнический элемент (например, в первом крестовом походе приняло участие много владетельных феодалов Франции, но были и феодалы из других стран — из Лотарингии, Италии и т. д.; во втором крестовом походе наряду с французскими феодалами преобладали и немецкие, а в третьем крестовом походе большинство составляли французы и англичане), но ни один из крестовых походов не носил определенного национального характера. Во главе крестовых походов стояли часто известные западноевропейские короли или германские императоры, такие, например, как французские короли Людовик VII и Филипп I, германские императоры Конрад III и Фридрих I Барбаросса, английский король Ричард Львиное Сердце, король Венгрии Андрей II, норвежский король Сигурт I и др., но это не означало, что крестоносцы являлись непосредственными подданными этих королей.
Исходя из этого исторического опыта вряд ли стоит воспринимать титулы правителей, упоминаемые в связи с норманнскими походами, как подтверждение того, что за этими правителями стояли ведомые ими народы или, более того, — государства. В сущности, мы толком и не знаем, что содержат в себе такие титулы, как Rex Danorum или principe Nortmannorum, когда речь идёт о правителях, связываемых с историей Дании или с историей Норвегии, но относящихся к ранним периодам, например в первой половине IX века, поскольку счёт признанных родоначальников династий датских и норвежских королевских домов начинается с конца IX–X вв. (Горм Старый: конец IX — перв. пол. X вв., Гаральд Прекрасноволосый: 860–930 гг.).
Однако как раз именами этих «полулегендарных», как их называют в литературе, правителей пестрят франкские источники в связи с грандиозными военными акциями норманнов. Адам Бременский, ссылаясь на «Житие Святого Ансгара» называет правителя норманнов Готторма (Gudurm principe Nortmannorum), боровшегося против своего дяди по отцу Хориха, который носил титул короля данов (rege Danorum Ногісо). Этого же Хориха, а возможно, и другого, в ряду целого ряда правителей с титулами королей данов и норманнов (reges Danorum vel Nortmannorum) упоминает Адам Бременский в числе занимавшихся пиратством у побережья Галлии, называя их по именам: Хорих, Ордвиг, Готфрид, Рудольф и Ингвар, сын Рагнара Лодброка[170].
Следовательно, основной размах норманнских походов приходился на догосударственный период в истории Дании, Швеции, Норвегии, когда эти страны состояли из множества разрозненных владений. Краткий очерк истории политогенеза в Швеции показывает, насколько сложной задачей для отдельных правителей скандинавских вождеств было наладить координацию между различными регионами и подчинить их одной власти. Кому же было по силам выступить координатором на огромном театре военных действий в Западной Европе и Британских островах? Пока этот вопрос никуда не ведёт, поэтому продолжу рассмотрение «титулярной» конкретики.
Сложностей с идентификацией приведенных титулов норманнских правителей множество. Например, Адам Бременский, говоря о Хардекнуте из страны норманнов, предположительно, отце того Горма Старого, имя которого открывает список датских королей, сообщает, что он прибыл из страны норманнов (в шведском переводе: Hardeknut från nordmännens land, что соответствует латинскому тексту: Hardegon… veniens a Nortmannia)[171]. Многие учёные совершенно справедливо задаются вопросом: откуда прибыл Хардекнут — из нынешней Норвегии или из герцогства Нормандия, поскольку для Норвегии использовались такие названия, как Norvegia, Norveia, Norvegia regio, а жителей, соответственно, называли Norveorum. И что тогда означает титул principe Nortmannorum?
Картина ещё более осложняется, если мы вспомним о походах норманнов на Британские острова. В связи с этим у Адама Бременского есть несколько фраз, интересных в данном контексте. Хронист сообщает, что Харальд, король данов (Haroldus rex Danorum), распространил свою власть на норманнов и англов (ultra mare in Nortmannos et Anglos), одновременно упомянув, что в это время в Норвегии правил Хокан (In Norveia Haccon princeps erat)[172]. Если в этом отрывке идёт речь о том, что правитель с титулом Rex Danorum в период, когда происходили означенные события, обладал властью на севере Англии, в Нортумбрии и Месии, то кто в этом случает скрывается за именем Nortmannos?
Я не ставлю здесь перед собой задачу просматривать весь тот обширный материал, который связан с норманнскими походами, на предмет уточнения статуса правителей, упоминаемых в рассказах об этих походах. Но мне хотелось обратить внимание на тот факт, что если в истории упомянутых крестовых походов, например, мы имеем достаточно четкие представления о том, какая территория могла соединяться с титулом французского короля Людовика VII или английского короля Ричарда Львиное Сердце, то в случае с норманнскими походами мы не знаем и этого. Область Dania, называемая в латиноязычных источниках как область, подлежащая власти Rex Danorum, никак не может отождествляться с Данией наших дней, соответственно, король данов — это далеко не то же самое, что датский король.
Ещё сложнее обстоит дело с областью Nortmanniam, которая может находиться в трёх разных частях света: современная Норвегия, герцогство Нормандия во Франции и север Британских островов, а значит, титулатура, связанная с этим именем, вырисовывается как некое туманное пятно.
На эту сложность неоднократно обращалось внимание[173]. Но в попытках объяснить явные нестыковки отсылали, как правило, к словам Адама Бременского в его четвертой книге, которые касались описания современной ему Норвегии. Там хронист сообщает, что Nortmannia — наиболее удаленная часть света (sicut ultima orbis provintia est) и сейчас она называется Норвегия (Norguegia). Данную главу обычно соединяют со схолией 143 к этой книге, где говорится, что от тех нордманнов, которые проживают за Данией, произошли нордманны во Франции, а от этих последних произошла часть нордмен, которая совсем недавно прибыла в Апулию[174].
На мой взгляд, информация, которая содержится в этих словах, никак не даёт ответа на вопрос, что за власть содержалась в титулах правителей, связанных с именем Nortmanni в VIII–IX вв., и откуда вообще произошло само имя Nortmanni? Но эта информация интересна тем, что показывает, как родовое имя, рожденное одним этносом, кочует по эпохам, закрепляясь то за одним, то за другим народом. Если бы удалось проследить всё путешествие имени Nortmanni во времени, то мы могли бы ответить на вопрос, какие силы объединялись под этим именем для осуществления тех масштабных военных действий, которые сохранились во франкских хрониках. Продолжая параллели с крестовыми походами, напомню, что поход норвежского короля Сигурда I, совершенный им в первом крестовом походе, был частью крупного общеевропейского похода, где объединяющим центром был Ватикан и инициатива римского папы. Какой центр координировал походы норманнов, о которых говорят франкские хроники, кто выполнял роль языческого «Ватикана» норманнов?
Ответ на вопрос, откуда произошло имя Nortmanni, оказывается, можно найти в некоторых средневековых источниках. О прародине Nortmanni сохранились сведения в анонимной средневековой хронике, описывающей историю Франкского государства с 741 г. по 1139 г. и созданной приблизительно в середине XII вв. (1148–1152). В науке этот источник известен под названием «Саксонский анналист» (Annalisto Saxo). В данной хронике под 853 г. сообщается, что тех людей, которые вышли из нижней Скифии, зовут на варварском языке норманнами, т. е. людьми с севера, ибо вначале они пришли из этой части света. Сообщение это повторяется в несколько расширенном виде под 1053 г.:
«Норманны зовутся на варварском языке „северными людьми“ потому, что пришли поначалу из этой части света. Отправившись почти 166 лет [назад] во главе с неким герцогом Ролло из нижней Скифии, что лежит в Азии, от реки Дунай на север и плывя по Океану, они часто по пиратскому обыкновению тревожили набегами и германские, и галльские берега этого Океана, пока, наконец, не пришли в ту Галлию, что обращена в сторону Британии, — Францией тогда правил Карл, по прозвищу „Простоватый“, и не овладели в ней городом Руаном, вплоть до сего дня [эта территория] зовётся по их имени Нордмандией. Позднее, укрепившись там, они пытались протянуть свои руки и далее»[175].
Источник этот хорошо известен. Его анализировали, в частности, А. Г. Кузьмин и Е. С. Галкина. По их мнению, в данном предании об исходе норманнов во II веке с Дона под предводительством самого Роллона воплотилась одна из генеалогических легенд о происхождении скандинавских народов, которая связана с реальными событиями, а именно — с миграцией алан и роксолан с юга Восточной Европы, начиная с первых веков н. э. на запад и северо-запад Европы. Пребывание аланов в Западной Европе оставило заметные следы. Известны аланские могильники в Северной Франции, Бельгии, а имена Алан (Ален) и Алдан (кельтский вариант этого имени) распространены по всему северу Европы.
Связь аланов со Скандинавией, по мнению А. Г. Кузьмина, отразилась и в Саге об Инглингах, поскольку асы Одина легко ассоциируются с самоназванием алан Подонья, которых русские летописи и венгерские источники именовали ясами, а грузинские источники — «осами» (нынешние аланы — осетины).
В числе других источников, подтверждающих гипотезу об участии аланов в формировании того феномена, как Nortmanni в западноевропейской истории, авторами называется «Хроника герцогов нормандских», составленная в XII веке по заказу потомка герцогов нормандских Генриха II поэтом Бенуа де Сент-Мором. В ней сообщается, что предводитель норманнов Роллон, захвативший в начале X века эту часть северной Франции, завоевал её как некую прародину. В этой хронике, написанной в основном по каким-то преданиям, упоминается и некий остров «Роси»[176].
Отрывок из этой хроники с переводом на русский язык был опубликован в своё время В. И. Матузовой. Характеризуя данный источник, исследовательница писала, что предполагаемое время работы над произведением — около 1175 г. В задачу автора входило описать историю герцогов Нормандских до правления Генриха II включительно. Однако поэма осталась незавершенной. Она начинается с краткого наброска космографических учений того времени, повествует о происхождении норманнов, их морских походах, а завершается правлением Генриха I.
Созданный в хронике поэтизированный портрет предков герцогов нормандских как непокорных племен, живших когда-то между Петром и Океаном, воинственных и достаточно многочисленных, чтобы нападать на большие королевства, совпадает и со сведениями «Саксонского анналиста», и с тем образом норманнов, который сохранился во франкских и других хрониках. Высказанное А. Г. Кузьминым и Е. С. Галкиной предположение о том, что одним из источников для данной «Хроники» послужили родовые предания герцогов нормандских, вполне основательно. Правда, Матузова в комментариях к своей публикации отмечала, что пока недостаточно полно исследованы источники космографии Бенуа и неизвестными остаются пути проникновения в «Хронику» сведений о Руси[177].
Полагаю нелишним привести небольшой отрывок из перевода «Хроники герцогов нормандских»:
…………………………………………………. ………………………………………Первая область, Упоминание о которой и чьё название я нашёл, Это Сис (Скифия. — Л.Г.), называемая нижнею, И она начинается и сосредоточена У Меотийских озер, Которые полны великих чудес. Между Дунаем и Океаном (Danube е l’Ocean), Текущим к северу, Простирается эта область; Живут там ситы (скифы. — Л.Г.), вольный народ, Близ болот и озер, Где много страшных чудес, Готы, очень выносливое племя, Следуют затем и алэны, Не знающие ни вина, ни хлеба. Молоком, маслом и рыбой Питаются они и дичью, Которой они добывают много и без особого труда, …………………………………………………. ………………………………………………….Река, Текущая прямо на восток, …………………………………………………. Называется она Истером или Дунаем. Между этой рекой и Океаном И землей, где живут аланы, Обитают многие непокорные племена; Они — дикари и язычники; Там есть остров, называемый Канси, И я полагаю, что это Роси. Огромным солёным морем Окруженная со всех сторон. И вот так же, как пчёлы Из разных их ульев, Вылетают они огромными могучими роями, Где они исчисляются тысячами, Или словно пришедшие в ярость, Бросаются они в бой, выхватив мечи, Мгновенно воспламененные гневом, И так все вместе, и более того — Этот народ может выходить, Чтобы нападать на большие королевства И совершать великие побоища, [Захватывать] великую добычу и [одерживать] победы[178].
В ответ на замечание В. И. Матузовой о неизвестности путей проникновения в это произведение сведений о Руси уместно заметить, что эти пути пребудут оставаться неизвестными до тех пор, пока в науке сохранится образ Руси, «пришлой» в Восточную Европу откуда-то со стороны. То есть образ, затмевающий понимание того, что Русь ниоткуда в Восточную Европу не приходила, а родилась там во глубине времён и прожила на ее земле всю свою историческую жизнь. И осознание этого факта тесно связано с осознанием связи норманнов с Восточной Европой, к показу чего я и возвращаюсь.
Говоря о норманнах и истории их происхождения, нельзя не назвать и имя епископа Лиутпранда Кремонского (ок. 920–971/2), который за столетие до Адама Бременского в своем труде «Антаподосис» (949 г.) дважды упомянул норманнов, написав сначала:
«Город Константинополь (Constantinopolitana urbs)… расположен посреди свирепейших народов. Ведь с севера его ближайшими соседями являются венгры (Hungarii), печенеги (Pizenaci), хазары (Chazari), русь (Rusii), которую иначе мы называем норманнами (Nordmanni), а также болгары (Bulgarii).
Habet quippe (Cplis) ab Aquilone Hungaros, Pizenacos, Chazaros, Russios, quos alio nomine nos Nortmannos appellamus, atque Bulgares nimium sibi vicinos».
И далее продолжил:
«Ближе к северу обитает некий народ, который греки (Greci) по внешнему виду называют русью, povaioq, мы же по местонахождению именуем норманнами. Ведь на немецком (Teutonum) языке nord означает север, a man — человек; поэтому-то северных людей и можно назвать норманнами.
Gens quaedam est sub Aquilonis parte constituta, quam a qualitate corporis Graeci vocant Russos, nos vero a positione loci vocamus Nordmannos. Lingua quippe Teutonum Nord aquilo, man autem mas, seu vir dictur, unde et Nordmannos, Aquilonares homines dicere possumus»[179].
А за столетие до Лиутпранда, в письме Людовика II Василию Македонянину (871 г.), в котором отразилась часть дискуссии о праве на ношение титула хагана, норманны (Nortmannorum) также упоминались в одном контексте с хазарами, а кроме них, также — с аварами и болгарами:
«Хаганом же…звался предводитель авар, а не хазар или норманнов.
Chaganum vero non praelatum Avarum, non Gazanorum aut Nortmannorum nuncuparireperimus, neque principem vulgarum, set regem vel dominum Vulgarum»[180].
Норманны перечисляются в ряду народов Восточной Европы. Таким образом, сохранился целый ряд западноевропейских источников, в которых последовательно, на протяжении трёх столетий, начиная с конца IX века и до конца XII века, т. е. в течение времени наибольшей активности норманнов в Западной Европе, высказывались знания о норманнах как о выходцах из Восточной Европы и как о народе, часть которого по-прежнему проживала севернее хазар. Следовательно, вкупе эти источники выступают как опровержение симбиоза утверждений того, что норманны — урожденные скандинавы.
С их учётом мы можем высказать предположение о том, что Скандинавский полуостров (или часть его), безусловно, являлся территорией, имевшей отношение к норманнам, но роль его вполне могла быть такой же, как Нормандия в Северной Франции, т. е. как территория, завоеванная и освоенная на путях миграций из Восточной Европы на её запад и северо-запад частью народа — носителя родового имени норманнов: из «нижней Скифии» на север до «Океана», которым вполне могло быть не только Балтийское море, но и побережье Ледовитого океана; с севера Скандинавского полуострова — на север Франции; а с севера Франции — в Апулию.
Но сведения приведенных источников о том, что Восточная Европа — место исхода норманнов и их прародина, большого энтузиазма у российских медиевистов не вызывают. Не издана на русском, насколько мне известно, и «Хроника герцогов нормандских», за исключением приведенного отрывка в переводе В. И. Матузовой. Почему, лично мне непонятно. Столько рассуждать о великой роли норманнов в создании древнерусского государства, в создании древнерусского института княжеской власти, в открытии Волжско-Балтийского пути, в строительстве массы городов и пр. Так, казалось бы, надо просто наброситься на эту хронику, перевести её и утвердить на скрижалях для всеобщего умиления: вот, основоположники сами рассказывают! А этого почему-то не делается. Поэтому заканчиваю тем, с чего начала: много неясного на сегодняшний день в истории норманнов, «темна вода в облацех».
Примечания.
160.Левандовский А. П. Карл Великий. М., 1999. С. 188–189.
161.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar, översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 17–18, 21–22, 41, 63, 76, 211–213, 218, 257–258,261, 265, 284, 301, 309.
162.Roesdahl Else. Vikingernes verden. Kabenhavn, 2001. S. 23–24.
163.Magnus Olaus. Historia om de nordiska folken. Andra delen. Uppsala-Stockholm, 1912. S. 232–233; Magnus Olaus. Historia de gendbus septentrionalibus. Copenhagen, 1972. S. 366.
164.Magnus Olaus. Historia om de nordiska folken. Andra delen. UppsalaStockholm, 1912. S. 178; Magnus Olaus. Historia de gentibus septentrionalibus. Copenhagen, 1972. S.135.
165.Kurze Fridrich(ed). Annales regni Francorum (741–829) qui dicuntur Annales Lauirissenses maires et Einchardi. Hannover, 1895.
166.Depping D.-B. Histori des Expeditions martimes des normands. Paris, 1844. P. 259–260.’ Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917.
167.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Oversatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917.
168.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 19, 28, 33, 38, 45–46, 48, 52; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917. S. 7,18–19, 27,34,40–41,44—45,47.
169.Helmold von Bosau. Slawenchronik. Neu übertragen und erläutert von Heinz Stoob. Darmstadt, 1963. S. 56–57.
170.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar, översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 38, 45; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917. S. 34, 39.
171.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 55; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917. S. 53.
172.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 81; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917. S. 83.
173.См., например: Nyberg Т. Stad, skrift ochstift. Några historiska inledningsfågor / Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 323–324.
174.Adam av Bremen. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Översatt av Emanuel Svemberg. Stockholm, 1984. S. 229–253; Adam av Bremen. Hamburgishe kirchengeschichte. Hannover und Leipzig, 1917. S. 263–264.
175.Der sächsische Annalist. Leipzig, 1878. S. 10, 61–62; Саксонский анналист / Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. IV. Западноевропейские источники. М., 2010. С. 225.
176.Галкина Е. С., Кузьмин А. Г. Росский каганат и остров русов / Славяне и Русь: проблемы и идеи. М., 1999. С. 471; Кузьмин А. Г. Начало Руси. М., 2003. С. 106–107.
177.Матузова В. И. Бенуа де Сент-Мор. «Роман о Трое», «Хроника герцогов нормандских» (XII в.) / Матузова В. И. Английские средневековые источники. IX–XIII вв. М., 1979. С. 235–236.
178.Там же. С. 241–242.
179.Лиутпранд Кремонский. «Книга возмездия» («Антаподосис») / Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. IV. М., 2010. С. 36–38; Гедеонов С. А. Лиутпранд / Варяги и русь. М., 2005. С. 358–364.
180.Гедеонов С. А. Лиутпранд / Варяги и русь. М., 2005. С. 339.
Далее… Часть 3. О викингах, с рогами и без рогов. Норманны, которые строили города.