Четверг , 28 Март 2024
Домой / Античный Русский мир. / Мясная и растительная пища славян.

Мясная и растительная пища славян.

     Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга вторая. Жизнь древних славян. 

Глава II. Жизнь славян. 
Мясная и растительная пища славян.

Мясная пища славян.

Земли, в которых обитали славяне в X веке, с избытком обеспечивали им пищу, необходимую для существования и сохранения здоровья. Они не ощущали недостатка даже в изысканных блюдах.

Для мясного стола славяне находили в обширных лесах огромное количество разнообразных животных, прежде всего из семейства оленьих. Помимо этого, хозяйство славян в X веке уже настолько развилось, что они могли выращивать стада мелкого и крупного рогатого скота, главным же образом овец и свиней. Все эти давало им более чем достаточное количество мясной пищи, хотя скот из собственных стад они били лишь в исключительных случаях107.

Ян Пейскер, пытавшийся доказать, опираясь на относящееся к VI веку108 сообщение Псевдо-Цезаря, что славяне вплоть до X века были вегетарианцами, не имевшими скота, оказался на совершенно ложном пути.

Во-первых, сообщение Псевдо-Цезаря Назианского по своему характеру совершенно недостоверно, и к тому же Пейскер перевёл его неправильно109. Во-вторых, наличие у славян скота и охота на лесных и степных животных, так же как и употребление славянами в пищу мяса животных, подтверждается большим количеством данных, которые я ещё изложу в соответствующем разделе главы VIII Хозяйство и поселение.

Имеется также несколько непосредственных сообщений о том, что славяне в X веке употребляли в пищу мясо, причем, вероятно, не только бояре или князья, но и простой народ110. Необходимо также признать, что славяне знали и употребляли в пищу и молоко (млеко) сладкое и кислое, свернувшееся, так называемый тварогъ и сыр (сыръ), о чем, независимо от их происхождения111, свидетельствует древний и общеславянский характер этих слов, а также несколько прямых, относящихся к Χ-ΧΙΙ векам известий о западных, северных и восточных славянских землях. По ним мы судим, что славяне выплачивали Германской империи дань сыром, что в России, где сыр являлся обычной пищей, его с соблюдением соответствующих обрядов приносили в жертву идолам и наряду с молоком ели на домашних празднествах. Так, Пржемысл, согласно древней традиции, также ел хлеб и сыр, когда послы Либуши звали его на чешский трон112.

На основании тех же источников можно видеть, что церковную десятину во многих случаях славяне выплачивали поросятами, курами, петухами и гусями, что снова свидетельствует о том, что славяне выращивали и употребляли в пищу домашнюю живность. Правда, Ибрагим ибн Якуб говорит, что славяне на Западе избегали есть кур, опасаясь могущих приключиться из-за них болезней, но он же указывает, что они ели говяжье мясо, гусей и тетеревов113  А русские церковные поучения упоминают об употреблении яиц, следы которых находят иногда и в могилах114.

Всё изложенное выше доказывается множеством свидетельств, относящихся к X и XI векам115.

Итак, если славяне в начале новой эры уже употребляли в пищу мясо, то несомненно, что не христианство принесло с собой его употребление116, так как мясо служило славянам пищей ещё до того, как они приняли новую веру. Весьма многочисленны также доказательства, которые представила археология, так как в могилах Χ-ΧΙΙ веков мы довольно часто находим остатки погребальных пиршеств, устраивавшихся на могиле, – кости различных домашних и диких животных, главным образом кости овец, свиней и в меньшем количестве кости рогатого скота, кур и петухов.

Кроме мяса животных и птиц, славяне употребляли в пищу рыбу, которой изобиловали славянские страны. Упоминания об употреблении в России рыбы и икры начиная с XI века довольно многочисленны117.

Растительная пища славян.

Хотя ни о каком вегетарианстве славян-язычников не может быть и речи, всё же главную их пищу составляли хлебные злаки, стручковые и овощи. Что выращивали славяне, мы подробнее рассмотрим дальше в главе VIII. Здесь же хочу ограничиться лишь перечислением вегетарианских блюд, известных славянам в конце языческого периода.

Хлебные злаки, из числа которых выращивались жито, или рожь (ръжь) (Secale), пшеница (Triticum), ячмень (jęcbmy) (Hordeum), овёс (овъс) (Avena) и больше всего просо (пшено)118 (Panicum miliaceum, P. italicum), славяне употребляли в пищу либо в виде размоченных и поджаренных зерён (крупа, сладь, пражьмо), либо в размолотом виде, в виде муки (брашьно), из которой на воде или на молоке варят кашу119, или, наконец, в виде хлеба, который выпекали на очаге, раскаленных камнях или в печи.

Как указывают некоторые русские поучения первого периода христианства120, из муки выпекали самые разнообразные изделия, носившие различные названия, но основными, самыми распространенными были калачи и пироги, приготовлявшиеся на меду из хорошей муки, а также простой пресный (не квашеный) или кислый хлеб.

Медовый калач размером в человеческий рост подносили в Арконе идолу бога Святовита; о калачах, которые выпекались в монастыре св. Георгия в Праге, упоминает Козьма Пражский под 1055 годом; в древнерусском «Житии св. Феодосия» также говорится о калачах, намазанных мёдом и посыпанных маком121. К калачам относятся и древние свадебные короваи, о которых мы выше уже упоминали.

Первоначально хлеб, вероятно, изготовлялся в виде пресных (не квашеных) лепёшек, которые пекли в пепле очага или на раскаленных камнях. Хотя это непосредственно и не засвидетельствовано источниками, однако на основании общего уровня славянской культуры можно не сомневаться, что славяне знали хлеб и выпекали его исстари. И если при этом термин, обозначавший в начале нашей эры хлеб, а именно общеславянское хлебъ, был не собственно славянского, а германского происхождения – от laib, готское hlaifs122, то это скорее является новым доказательством тесных связей с готами, из чего, однако, нельзя делать вывод, что славяне до общения с готами, в III и IV веках не знали хлеба. Я полагаю, что здесь мы снова сталкиваемся с фактом, когда славяне переняли от германцев новое название предмета, который был уже им знаком раньше. Такое заимствование могло иметь место скорее всего по той причине, что они видели в германском хлебе нечто отличное от их хлеба либо по форме, либо по способу изготовления; возможно, это был хлеб ржаной, квашеный и к тому же хорошо выпеченный в печи. Таким образом, это, по всей вероятности, лишь замена какого-то более древнего местного названия, подобная той, какую мы видим в заимствовании германских слов миска (misa), блюдо, хыжъ (хижина, шалаш), дъска, стрела, овощъ, для которых славяне, несомненно, имели свои собственные более древние названия.

   Квас был известен славянам уже в конце языческого периода. Имеется сообщение, относящееся к концу X века, что в Белгороде женщины варили из овса и пшеницы «кисель»; в XI веке сообщалось, что в Киеве выпекали хлеб, замешанный на квасе, а в XII веке там же упоминается ржаной квас123.

Хлеб чаще всего выпекали из ржи или ячменя, а в тяжелые времена и из отрубей, мякины и лебеды (Atriplex). На Руси хлеб замешивали и пекли только девушки и женщины.

На санскрите: Пирагга-р — phiraGga-r- пирог; Роти — roTI хлеб; roTikA — хлеб, пшеничные лепёшки.  Древнеанглийское ‘hlæfdige’ образованного из двух слов: ХЛЕФ = hlǣf — «ХЛЕБ» (предок современного английского ‘Loaf’- буханка) и элемента * dig— (‘dough’ — тесто) означающее «knead» — ‘месить’. Ла+ВЕДЕ — lavede (‘Loaf’+vede = «ведающая хлебом»). В староанглийском:  hlafæta = ХЛАФ+ЕТА = «хлебоед», «служанка по дому»

Наряду с употреблением упомянутых хлебных злаков древние славяне, согласно сохранившимся известиям, готовили и различные похлебки (уха – приготовленная из мяса, укропъ – из овощей, обе засвидетельствованы на Руси в XI веке). Из стручковых употреблялся горох (грахь), чечевица (lęšta, чочовица, сочовица, сочиво) и бобы (бобъ), из овощей – лук и чеснок (лук, чеснъ, чеснокъ), морковь, редька, огурцы, мак. За исключением чеснока, все последние названия заимствованы из немецкого и греческого языков. Это указывает на то, что, по всей вероятности, вместе с термином к славянам были занесены из других стран и сами овощи. Но все эти заимствования произошли ещё до X века, так как наименования этих овощей являются общеславянскими и частично засвидетельствованы уже в Χ-ΧΙ веках.

Также древними являются и другие славянские названия овощей: дыня (Cucumis), тыква (Lagenaria), репа и капуста (Brassika) и бршъчь (Heracleum sphondylium), из которого приготавливали суп, известный  под названием русского борща124, слово из ведического санскрита: Бршти — bhṛśti — борщ.

Плоды славяне долгое время употребляли в пищу только не культивированные (виды Pirns, Prunus и Тгара), так как различные сорта деревьев они стали выращивать лишь под римским и германским влиянием125. От германцев к славянам перешло и коллективное название для культивированных фруктов – овощ (от старославянского овотье (ovotje).

Некоторые виды фруктов имеют древние местные индоевропейские названия: аблъко (Pirns), слива (Prunus), груша (Pirns communis), так же как черешня и вишня (чершьня, вишьня – Prunus avium, Pr. cerasus), орех (Juglans) и персик (перскъ), вероятно, в древности были перенесены из Азии иранцами, греками и римлянами. Как свидетельствует Ибн Якуб, в X веке у славян уже было много фруктовых деревьев, а Эббон упоминает о священном ореховом дереве у языческого святилища в Щетине126.

Питались ли славяне, подобно германцам, также и жареными желудями, точно не засвидетельствовано, но это весьма вероятно. В.В. Хвойко нашёл их на Пастерском городище у Чигирина на Киевщине.

Приготовление пищи у простого крестьянина, разумеется, не было сложным. Однако бояре и князья по примеру западных и южных дворов, несомненно, заводили себе поваров, готовивших им более искусную пищу  и большое количество блюд127.

   Приправы, придающие пище более приятный вкус, знал исстари и простой народ. Это была прежде всего соль, служившая тогда в славянских землях предметом оживленной торговли (см. Глава X. Торговля славян)128.

Масло, сбитое из молока, а также растительное масло из мака и льняных семян. Но оливковое масло, уксус и различные пряности славяне узнали позднее, в течение I тысячелетия н. э., главным образом благодаря торговле с Италией и Византией. Если византийский военачальник Приск наряду с различными дарами посылал задунайским аварам и пряности (чёрный перец, индийские листья, корицу и другие пряности), то можно с наибольшей вероятностью допустить, что такие же пряности получали и славянские князья129.

При еде славяне пользовались ложками и ножами, что доказывается рядом находок в славянских могилах. Находки ложек (лъжица) в могилах редки, так как они чаще всего были глиняными или деревянными, но зато имеется много находок всевозможных форм ножей. Довольно часто встречаются ножи в форме наших современных перочинных ножей130.

Некоторые находки в славянских могилах, а также сообщение в Киевской летописи под 996 годом свидетельствуют, что в X веке при княжеским дворе пользовались и металлическими ложками. Дружина князя Владимира была недовольна деревянными ложками, и тогда князь велел отковать серебряные ложки, сказав при этом:

«Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото»131.

Ели обычно сидя на земле вокруг больших мисок или сидя вокруг низких столов, на каких и теперь едят на Балканах, например в Македонии. На праздничных пиршествах, особенно княжеских пирах (пиръ от пити), приготовление блюд и сервировка стола были более богатыми, и сидели на таких пирах за столами на скамьях или креслах. У поморян в каждом доме для гостей был приготовлен стол, покрытый белой скатертью132.

Вместе с князем за стол садилась и его дружина, а у русского князя, по свидетельству Ибн Фадлана, и сорок девушек – любовниц133. Интересно также сообщение о том, что позднее, когда часть князей приняла христианство, на пиру у такого князя бояре и князья, оставшиеся ещё язычниками, не имели права сидеть с ним за одним столом и должны были усаживаться на земле перед дверями, как говорит древний летописец, «согласно языческому обычаю»134.

О том, что пили славяне, древние известия говорят сравнительно более подробно, чем о том, что они ели. Все известия сходятся на том, что основным напитком славян был сваренный на воде и перебродивший мёд – по-славянски мёдь, позднее называвшийся также медовина.  Уже в 448 году славяне, жившие в Венгрии, когда через их села проезжало посольство Феодосия II с ритором Приском, угощали императорских послов медом (греч. μέδος)135. Что мёд является основным напитком у славян, подтверждали позднее Масуди, Ибн Русте, Персидский географ и Гардизи, который сообщал также, что каждый хозяин у славян имел у себя в запасе по 100 деревянных посудин мёдовухи136.

Слово мёд пришло из санскрита: Мадху — Madhu — мёд.   Мадавия — Madhaviya — медовый. Матху — mathu — питье, смешанное с мёдом, соком — Сома. Небесная сома именуется – madhu soma — медовая сома; somyam madhu — сома медовая. Другой синоним мёда — божественный напиток сома или vena — вино (Родственные слова в рус. яз.: мёд, сок, вино)

Из древних русских источников мы знаем, что мёд пили на тризнах, что мёд был жертвенным напитком языческих демонов, а князь Владимир не только имел бочки с мёдом в княжеских погребах в Белгороде и Киеве, но даже, счастливо избегнув ловушки, подстроенной ему печенегами в 996 году, наварил в ознаменование этого события 300 провар мёда для угощения приглашенных им гостей137. О западных славянах в жизнеописании епископа Оттона Герборд сообщает: «vinum autem пес habent, sed melleis poculis et cerevisia curatissime confecta vina superant falernica»138.

Как и в соседних Литве и Германии, так и у славян появление медового напитка при наличии большого количества лесов, полных пчёл и бортий, было вполне естественным139. Мёд и воск издавна были также одним из главных предметов экспорта из Прикарпатских земель140, и поэтому не удивительно, что мы встречаем мёд среди продуктов. Славяне покоренные немецким властителям должны были им выплачивать дань мёдом. Это подтверждается и грамотами X века141. Мёд варили на воде, а потом в течение примерно 14 дней мёд бродил. Напиток этот долго не сохранялся, и пить его нужно было вскоре после его приготовления.

Наряду с мёдом с X века упоминается также и пиво, напиток, приготавливавшийся из ячменя или овса.

Слово пиво пришло из санскрита: Пи, пибами – рi, pibami — пить, питать (рус. пить , греч. пivw, лат.- bibo).
Прапити – prapiti — пропить.
Пива – piva — Вода. Пиво – pivo — напиток.
Пибати — Pibati — пивати, пить
Пияте — PIyate — поить
Пиван – pivan — полный, сильный
Пивара – pivara — большой, толстый
Пивас – pivas — жир, сало.

Пиво упоминается в грамоте Оттона от 949 года среди предметов, входящих в дань, собиравшуюся со славян (tres medones, duasque cerevisias), и в современной славянской легенде о св. Вацлаве, когда Болеслав предлагает брату «пиво»142. Возможно, к этому напитку относится название олъ, оловина, которое либо было перенято из немецкого языка, либо являлось древним индоевропейским наименованием143.

Бесспорно славянским является название квасъ, известное на Руси уже во времена Владимира144. Изготовляется он в России из различной муки или печёного хлеба и солода. Употребление хмеля при варке пива засвидетельствовано у славян, сначала у чехов, а с XI века и на Руси145. Древнеславянское слово хмель считается заимствованным от финнов или тюрко-татар146. В отличие от него термин сладъ (солод) является древнеславянским.

Слово квас пришло из санскрита: Кватха (кваца) — kvatha — квас (ферментированный низко алкогольный напиток).

Приготовление кумыса из кобыльего молока и употребление его в качестве напитка у славян не засвидетельствовано; о нём упоминает только Ибн Русте, когда пишет о правителях одного славянского племени на Руси147. Вино было завезено к славянам скорее всего из Италии, через Дунай, при посредстве германцев, так как общеславянский термин вино – латинского происхождения, а торговля вином упоминается в Германии с I в. до н. э.148

Слово Вино происходит из санскрита: Вена — vena — вино (родственное слав.- вино, лат.- vinum, готск.- vein, перс. win — чёрный виноград); вино — синоним священного напитка богов СОМА – soma, haoma, дающего бессмертие амрита — «не умирание» богам — Amrita — «бессмертный». Небесная сома именуется – madhu soma (медовая); somyam madhu — сома медовая

Славяне познакомились с вином и пили его уже в первой половине I тысячелетия н. э., однако изготовление вина в западных и восточных славянских землях засвидетельствовано лишь в XI и XII веках, когда в чешских (с 1057 года) и польских (с XII века) грамотах упоминается впервые Vineal и Vini-tores. Только на юг от Дуная, что вполне естественно, нам известны у славян виноградники, возделывавшиеся еще до IX века149.

Пили славяне, как и другие окружающие их народы – скифы, кельты, пруссы и германцы, – много, особенно на праздничных пирах, древнее славянское название которых пиръ происходит от слова пити. Особенно большими были погребальные пиршества тризны (см. о них следующую главу), на которых славяне пили уже сверх всякой меры150.

Уже Ибн Фадлан упоминает, что русы пьют днём и ночью, а иногда даже умирают с кубком в руках, а князь Владимир подтверждает то же в следующих словах:

«Руси есть веселие пити, не можем без этого быти»151.

О том, как пили славяне, и о характере славянских пиршеств мы знаем мало, меньше, чем традиции сохранили нам о пирах германских. Известно лишь, что когда славяне пили вино, то при этом пели, стараясь друг друга перещеголять – «кто устроит лучший пир»152, и что кубки или рога (турьи, бычьи) переходили из рук в руки до тех пор, пока гости в состоянии были пить.

У полабских славян гости при этом что-то выкрикивали и произносили какие-то заклинания, обращенные как к доброму, так и к злому богам153. Ряд подобных упоминаний о «наполнении бесовской чаши» во время языческих празднеств встречается и в русских церковных поучениях154, и если, согласно древней легенде X века, св. Вацлав поднял на пиру чашу в честь св. Михаила155, то это не что иное, как отголосок древних здравиц в честь языческих демонов, место которых занял теперь архангел. То же самое представляет собой и пение тропарей в древней Руси, а также опустошение чаши после каждого гимна156.

Участие в пирах было правом не только мужчин, но и женщин, а о том, что женщины также умели пить, свидетельствует известие об одной славянской княгине в северной Венгрии, которая ездила, как воин, и пила без меры157. Неудивительно, что голоса первых христианских священников подымались против славянского пьянства. От безмерного пьянства предостерегает князь Владимир Мономах, а благословенный Федосий Печерский в своём Поучении к народу восклицает: «Горе пребывающим в пьянстве!»158

Примечания

107.  См. у Длугоша, который в начале своей хроники перечислял богатства польских земель.
108. Pseudocaes., Dialogi, 110 (Mignę, Patr. Gr. XXXVIII, 986). «Źiv. st. Slov.», I, 165.
109. См. «Źiv. st. Slov.», I, 166.    110. Там же, 169.

111. Точка зрения Я. Пейскера, разумеется, совершенно иная. По его мнению, славяне для своих нужд скот не выращивали и лишь видели его у своих германских и тюрко-татарских господ, у них же, разумеется, они видели и основанное на разведении скота молочное хозяйство. По его мнению, древнеславянское млеко (от melko) было перенято от германского melca.

В санскрите Риг-Веды: aditi — {dA — давать} или {do — доить} , даяти -{dyati} — доить — «корова, молоко»; Доить от PIE корень * melg- «доить, мелкие/мягкие движения рук (мягко гладить) при доении коровы, козы. От *melk- к «milk»«молоко», др.рус. млеко, рус. молоко; протогерманское * meluk-, Gothic miluks; др.сканд. mjolk, старофриз. — melok, Old Saxon miluk, Dutch melk, Old High German miluh, German Milch, Old English meoluc (West Saxon), milc (Anglian) — молоко.

На санскрите: Амельг — hamelǵ — молоко (др. рус. млеко). Мельга — «молочная» река в бассейне Белого моря, протекает в России, в Мурманской области. Русская еда в Риг-Веде.

А слово тварогъ было заимствовано опять таки из какого то тюрко-татарского языка (ср. джагатайское turak, тюркское torak). Однако такое толкование как по существу, так и с лингвистической точки зрения неправильно. По существу, оно неправильно потому, что в обоих случаях на основании заимствований из чужого языка, нельзя делать вывод, к которому пришел Пейскер; с лингвистической же точки зрения оно ошибочно потому, что факт заимствования обоих слов серьезно опровергается некоторыми исследователями (Ягич, Янко, Бернекер, отчасти и Брюкнер). Млеко – это древнее индоевропейское слово, которое славяне сохранили с древнейшей эпохи индоевропейского единства, а слово тварогъ Янко истолковывает как собственно славянское, образованное от слова творити, то есть мять свернувшееся молоко. Такое же толкование представил ещё до него Г. Гей (см. также С. Младенов, Revue des Etudes slaves, IV, 1924, с. 195). Свою точку зрения Я. Пейскер изложил в следующих работах: Die alteren Beziehungen der Slaven zu Turkotataren und Germanen, (Berlin, 1905,); The expansion of Slaves (The Cambridge Medieval History, II, 1913). Сделанный мною подробный критический разбор комментария Пейскера можно найти в «Ziv. st. Slov.», I, 167, III, 135, 146 и в моей статье в «Revue des Etudes slaves», II, 1922, с. 19.

112.  Kosmas, 1.6. В том же источнике мы можем прочесть, что в Чехии ели сыр, прибавляя к нему небольшое количество тмина и лука (II.27).
113. Ibrahim (ed. Westberg), 59.
114. «Źiv. st. Slov.», I, 173 и W. Klinger, Jajko w zabobonie łudowym, Rozprawy akad. Krak., XLV, 1910.
115.  «Źiv. st. Slov.», I, 168, 170, 382; III, 136–161. Эти доказательства можно дополнить Бревновской грамотой от 993 года (выплата дани сыром) (Friedrich, Codex Bohem., 1.349) и грамотой Оттона I от 949 года, по которой славяне в Браниборе (Бранденбург) облагались данью поросятами, гусями и курами. В свою очередь, грамоты князя Генриха I (от XII века) также требуют цыплят от мекленбургских славян (Meckl. Urkundenbuch, 1.56, 84, 110, Codex Pomer., 1.20). то же требовалось и от франкских славян (Kętrzyński, О Słowianach, 37 si.).

116. Оно скорее запрещало им употреблять его. См. Ebbo, 1.12; Thietmar, IX (VIII), 2; письмо папы Захария, Mon. Germ. Epist., III, 370. Обе церкви запрещали также употребление крови.
117. «Źiv. st. Slov.», I, 175.

118. См. свидетельства в «Źiv. st. Slov.», I, 178–181. Ибн Русте пишет в X веке о славянах следующее: «Более всего сеют они просо. Во время жатвы берут они просяные зерна в ковше, поднимают их к небу и говорят: „Господи, ты, который до сих пор снабжал нас пищей, снабди и теперь нас ею в изобилии“» (А.Я. Гаркави, указ. соч., 265). О том, что больше всего сеялось просо, свидетельствует ряд известий. Просо наряду с рожью, пшеницей, ячменем и овсом засвидетельствовано также археологическими находками.

 119. Каша – древнее общеславянское слово. В XI в. на Руси появляется обрядовая каша, заимствованная вместе с её названием из греческого (?) ритуала (коливо, кутья). См. «Ziv. st. Slov.», I,182. Обе употреблялись, главным образом, на празднествах в честь умерших.Kasha
120. Mansikka, Religion der Ostslaven, 1.184.
121. Saxo Gram. (ed. Holder), 566; Kosmas, II.14; «Житие св. Феодосия» (изд. Филарета), 134.
122. Такова за небольшими исключениями (Козловский, Педерсен, Младенов) обычная точка зрения лингвистов. «Źiv. st. Slov.», I, 184.

123. Лаврентьевская летопись, 125 (ПВЛ, 1.87). «Житие св. Феодосия» (изд. Филарета), 150; Вопросы Кирика, Саввы и Ильи с ответами Нифонта, епископа новгородского и других иерархических лиц (1130–1156 гг.) Русская Историческая библиотека, VI.32. Другие данные см. в «Źiv. st. Slov.», I, 185.

124. «Źiv. st. Slov.», I, 187–189, 382. В «Заповеди св. отец» в качестве обычной пищи русских монахов XI века перечисляются: молоко, сыр, яйца, рыба, сочиво, горох с оливковым и маковым маслом и мясо к обеду или ужину (Е.Е. Голубинский, История русской церкви, I, II изд., 531, 532, 546). Сочиво в древней Руси являлось также собирательным названием всех стручковых. Польские отшельники питались овощами и только изредка хлебом. Рыбы и мяса они вообще не ели, а стручковые или пшено – только по праздникам (Kosmas, II.26 под 1004 годом).

125. Выращивание плодовых деревьев проникло в Германию также из Италии в период Римской империи. В капитулярии «De villis» Карла Великого от 812 года на плане монастыря св. Гавала от 820 года мы уже видели в садах все виды плодовых деревьев.

126. Ibrahim (ed. Westberg), 59; Ebbo, Vitta Ottonis, 111.18. Ср. также название речки – Орехова, в грамоте от 1181 года (Codex dipl. Saxon., 1.1.342).
127. Прибислав, князь вагров, в 1156 году устроил в честь епископа Гарольда пир, на котором подавалось 20 блюд (Helmold, 1.82).

128. «Ziv. st. Slov.», I, 198–200. Соль была известна с древнейших времён всем индоевропейцам.

В санскрите Риг-Веды: auSara — {USara} — ископаемая соль; Сеал, сеель -séha-(seha)l — соль; индоевропейский корень *sal- соль Прото-герм. *saltom,др.саксон. salt, др.норм. salt, др.фриз. salt, гот. salt, голланд. zout, нем. Salz, англо-сакс. sealt. Русская еда в Риг-Веде.

Об этом свидетельствует и то, что соль является термином общим не только для славян, но и для всех индоевропейских народов: древнерусск. – sal, греч. – άλς, лат. – sal, иран. – salami, кимр. – halan, гот. – salt, арм. – at, славянск. – соль. 129 Theoph. (ed. Boor), 278, Anastasius (ed. Boor), 171. Такие же подарки раздавал в 448 году варварским князьям в Венгрии и посланник Приска (Priskos, Pan., 8).

130. О находках ножей и ложек и их формах см. более подробно «Źiv. st. Slov.», I, 201, таб. VII.
131. Лаврентьевская летопись (ПВЛ, I, с. 86).
132. Herbord, II.41.
133. А.Я. Гаркави, указ. соч., 101.
134. Легенда Христиана (о св. Вацлаве), ed. Pekai, 135, 171; Anon, de conv. Bagoariorum et Carantanorum, 7.

135. Название другого упомянутого там напитка, изготовлявшегося из ячменя (κάμος), появляется у балканских славян с X века (komina), однако славянское происхождение его весьма сомнительно.
136. Masudi (Ibrahim, ed. Westberg, 60); Ибн Русте (Гаркави, указ. соч., 265); Персидский географ (4 ed. Туманского, 135); Kardizi (ed. Bartold, 123).
137. Лаврентьевская летопись, с. 56, 122, 123, 125. Русская Историческая библиотека, VI, 31, 32, 41, 50 и т. д., «Ziv. st. Slov.», I, 209.
138. Herbord, II. 1.
139. О пчеловодстве у славян см. далее, в гл. VIII.
140. Pausan., 1.32, 1.
141. См. грамоты Оттона I от 949 года (Cod. Pomer., 1.20).
142. Pastrnek, VSstnik Kral. spoi. nauk., 1903, 65.
143. Другое древнее название брага – braha скорее всего было заимствовано из кельтского языка («Źiv. st. Slov.», I, 211). Окоттё, см. выше, прим. 135.
144. Лаврентьевская летопись под 996 годом, а позднее и более частые упоминания (ПВЛ, I, 86).

145. В грамотах Опатовицкого и Вышеградского монастырей, датированных около 1073, 1088 годов; Лаврентьевская летопись, с. 82 (под 985 годом – хмель) и у Барбата (Rad., LXIII, 118).
146. «Źiv. st. Slov.», I, 212.
147. А.Я. Гаркави, указ. соч., 266. См. Revue des Etudes slaves, II.32.
148. Gac., Germ., 23; Caes., De bel. Gal., 11.15; IV.2.

149. Подробные подтверждения см. в «Ziv. st. Slov.», I, 214–215. Впрочем, Козьма (1,5) говорил о виноградниках в Чехии со времени Пржемысла и, таким образом, считал их весьма древними. См. об этом дальше, гл. VIII.
150. Подтверждения см. в «Źiv. st. Slov.», I, 216.
151. А.Я. Гаркави, указ. соч., 96. Лаврентьевская летопись (ПВЛ, 1.60).
152. Канонические ответы митрополита Иоанна II (1080–1089). Русская Историческая библиотека, VI.16.
153. Helmold, 1.52; см.главу VI.
154. «Źiv. st. Slov.», I, 218.
155. Legenda Kristianova (ed. Pekai), 155, 184.
156 «Ziv. st. Slov.», 1.    157. Thietmar, VIII.3 (IX.4).   158. «Ziv. st. Slov.», I, 219.

Далее…Глава II. Жизнь славян.  Болезнь и смерть.

Древнеславянские погребения.
Рождение и детство славян

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.Необходимы поля отмечены *

*