Ленинградская школа реставрации древностей

1 июля — День реставратора в России.
Поздравляем с профессиональным праздником!

Представьте себе шумный и окутанный хаосом Петроград, переживший жгучее пламя нескольких революций 1917 года. Некогда столица, некогда олицетворение всего прекрасного, некогда главная сокровищница русского искусства… Кажется, что в состоянии тотальной разрухи, в городе, где развернулась действие поэмы «Двенадцать» Блока, произведения живописи, древние иконы, скульптуры и другие памятники вечной красоты обречены на гибель. Однако уже в первые годы новой эпохи они обрели пристанище, а главное – надежду на спасение.

Сегодня мы расскажем удивительную историю ленинградской школы реставрации, благодаря деятельности которой удалось сохранить многие шедевры отечественного искусства до сегодняшнего дня.Отправляемся в бурные 1920 годы и в годы двух блокад.

Вначале было слово?

Ленинградская школа реставрации сформировалась в середине XX века, но её история уходит далеко в прошлое, прорастая глубже в слои нескольких исторических эпох. Как восстанавливали произведения, скажем, в XVIII столетии? Тогда работу современных мастерских нельзя было и вообразить.

Во времена, когда все знаменитые музеи Санкт-Петербурга служили домом не для искусства, а в первую очередь для членов правящей династии Романовых, реставрацией занимались владельцы частных коллекций. Как правило, они обращались к художникам или ремесленникам, способным устранить видимые невооруженному оптической техникой глазу дефекты.

Реставраторами церковной живописи служили иконописцы: поверх почерневшей олифы – «пленки» на основе растительного масла, заменяющей лак – создавали новое изображение. Для их коллег из будущего такая технология станет настоящим профессиональным вызовом, но об этом – позже.

Мастера работали на «договорной» основе. В некоторых случаях договор был приближен к сегодняшним юридическим нормам, имел подписи и печати, но чаще ключевую роль играли слова – устные договоренности и сложившиеся традиции. Медленно и постепенно наиболее крупные собиратели искусства все же формировали собственные коллективы для реставрации обширных личных собраний. Например, известно о четырех реставраторах и одном помощнике, служивших в середине XIX века императорской семье в здании Эрмитажа. Так шаг за шагом к 1917 году сложилась отечественная система подготовки «лекарей прекрасного», но грянула революция 1917 года. Весь прежний уклад рухнул. На осколках прошлого в столицах России — Москве и Петрограде начали искать новый подход к сохранению древностей.

«Первая блокада» — как русское искусство сохраняли в самые тёмные и холодные времена.

Уже в 1917–1918 годах политика в сфере культуры сильно изменилась — реставрационные мастерские стали государственными, а задача по сохранению культурного наследия вышла на правительственный уровень. На заре советской России в Петрограде – при Петроградском реставрационном подотделе – работу вели реставрационные мастерские Русского музея. При их создании в 1922 году было решено разделить их на две секции: одна обслуживала фонды музея, другая, «областная», несколько лет занималась восстановлением предметов искусства из северо-западных областей России.

Далее история разворачивается по спирали: в 1950–1970-х экспедиции на Север страны отправляет директор Василий Пушкарев, а в 2020-х – Русский музей еще активнее расширяет географию сотрудничества. С 2023 года в мастерских музея были отреставрированы произведения из Национальной художественной галереи Абхазии, художественных музеев Таганрога, Белгорода и Луганска.

В первые годы реставраторы Русского музея трудились вопреки, а не благодаря обстоятельствам. За пределами мастерских бушевали Первая мировая и гражданская война, интервенция, проблемы с обеспечением, топливный кризис и нехватка воды во всем Петрограде. Внутри самого музея – катастрофический холод. Отопления не было в течение трех лет —  с 1918 по 1921 год. Исследователи назвали этот период в жизни города «Первой блокадой».

Северная столица была настоящей сокровищницей, состоящей из многочисленных частных коллекций и церквей. В Русский музей прибывали тысячи и тысячи произведений. Проанализировав состояние стольких реликвий, петроградские реставраторы установили: мы теряем вещи. Чтобы спасти богатейшее наследие отечественных мастеров, специалисты музея сосредоточились, руководствуясь принципами академического традиционализма, на консервации.

Сражаться пришлось не только с ранее произошедшими изменениями на полотнах, но и с тяжёлыми условиями хранения, возникшими в помещениях музея. Постоянный холод и высокая влажность могли привести к отставанию левкаса (грунта) на иконах, осыпям красочного слоя и развитию очагов плесени, ведь произведения искусства – предметы органические. Потому главными методами борьбы стали именно консервация и укрепление, то есть приведение в порядок красочного слоя икон и картин. Все работы тщательно изучались. Исследовательские данные первой четверти XX века до сих пор хранятся в архивах Русского музея.

Как в то время происходила консервация? Внимание: на такое способны только наши профессионалы, в домашних условиях – не повторять. Реставраторы наносили горячий клей на разрушенную поверхность иконы или картины, затем проглаживали утюгом. Под действием температуры утюга и давления, а также влажности от действия клея, красочный слой размягчался и «садился» на место. После полотно проглаживали через специальную бумагу. По отчетам за 1918–1919 годы видно, что только за эти годы таким способом укрепили более 500 икон!

Сто лет тому вперёд

В 1926 году мастера Русского музея произвели заклейку огромной пятиметровой картины «Оргия», художника Вильгельма Котарбинского  (1848–1921), написанной в середине 1890-х годов. Отметив в акте осмотра «признаки осыпания верхних слоев живописи от нижних слоев», реставраторы укрепили шедевр конца XIX века и вновь поместили полотно на вал. Спустя 90 лет произведение раскатали снова: холст был скрыт под толстой оберточной бумагой – сейчас для этого используют тончайшую папиросную бумагу и слоем осетрового клея. В протоколах прошлого века указано, что краска буквально «стоит дыбом», поэтому все действия предприняты оперативно и в качестве временных мер. Но из-за большого объёма работы римская «Оргия» провела на валу почти целый век в ожидании комплексной реставрации.

В 2017 году, когда реставраторы начали изучать состояние картины, стало ясно, что совсем слабый красочный слой, который художник много раз переписывал, расслоился и прочно приклеился к бумаге. Другими словами, бумага снимается вместе с верхним слоем авторской краски. Длительное ожидание на валу лишь усугубило уже имеющиеся у картины «хронические болезни»: Вильгельм Котарбинский долго работал над ней и в бурном творческом процессе допустил ошибки в технологии. Слои плохо соединялись между собой. Несмотря на это, современные специалисты совершили подвиг – краска осталась на месте, а грандиозное полотно уже несколько раз экспонировалось на выставках в Русском музее.

Вторая блокада – второе рождение

Усилия Петроградских реставраторов заложили основу для профессиональных стандартов будущей ленинградской школы, которая окончательно сформировалась после 1945 года. Точкой отсчета послевоенного этапа в развитии школы стало 1 июля. В этот день были организованы Ленинградские архитектурно-реставрационные мастерские. Главной задачей нового подразделения стали восстановление разрушенных войной архитектурных и скульптурных памятников Ленинграда, а также его пригородов.

К 1940–1950 годам многочисленные секреты создания произведений (например, резьбы по дереву, золочению, росписи) оказались полностью утрачены. После войны все знания и реставрационную школу пришлось восстанавливать заново, реставраторов ждали разрушенные фашистами прекрасные дворцы. Специалисты тщательно изучали сохранившихся фрагменты, последовательно разбирали, какие слои, какой грунт использовался, как формировалась резьба… Без машины времени реставратором было необходимо вернуться на пару веков в прошлое и изучить все травмированные произведения досконально. Все исследовалось крайне тщательно, специалисты изучали архивы и фотоматериалы, огромные базы научных данных. В ходе реставрации особо трепетно относились не только к внешнему облику исторических зданий, но и к «конструктиву» – внутреннему устройству строения.

В тот же период утвердилась верность научному подходу. Ещё в далеком 1921 году  на I Всероссийской реставрационной конференции ведущие реставраторы страны провозгласили важность химии, биологии, физики для музейного дела. Для Ленинградской школы эта научная бережность – основа любой работы. Этот принцип служит одним из главных для преемников традиций школы и сегодня.

Сегодня мы от души поздравляем всех сотрудников и специалистов реставрационного отдела, а также коллег-реставраторов из других учреждений культуры нашей страны, с профессиональным праздником! Желаем вам новых открытий, творческого развития и терпения в вашей нужной и кропотливой работе!

Мы благодарим Евгения Сергеевича Солдатенкова, руководителя Службы реставрации музейных ценностей Русского музея, за бесценную помощь в подготовке статьи, а также каждого сотрудника Службы – за их великий вклад в сохранение отечественного культурного наследия.